Последняя любовь Королёва
В газете «Известия» от 18 августа 1989 года помещена статья Сергея Лескова «Как мы не слетали на Луну». Вот некоторые выдержки из нее.
«Пару лет назад на Московской книжной ярмарке была представлена энциклопедия К. Гэтланда «Космическая техника». В научных кругах книга вызвала сенсацию. Многие ученые, причем именно самые квалифицированные, знающие, специально приезжали на ярмарку, чтобы только полистать энциклопедию.
Конечно, наивно предполагать, что советским специалистам по космической технике приходилось пополнять багаж знаний столь ненадежным способом. Интерес к выставочному экземпляру был вызван совсем иными причинами. В нем рядом с огромным американским носителем «Сатурн-5», выводившим корабль «Аполлон» на лунную орбиту, была воспроизведена аналогичная советская ракета Н-1, разработка которой считалась одним из строжайших секретов нашей космической отрасли, и о которой, естественно, в нашей литературе никогда не упоминалось. Однако, в век разведывательных спутников многие тайны, сколько их ни храни, иногда всплывают. Так и Н-1 спрятать от чужих глаз было не проще, чем, скажем, в курятнике утаить жирафа. Несколько раз в 60–70 годы гигантская сигара Н-1 вывозилась на стартовые позиции Байконура, где ее и сфотографировали всевидящие космические аппараты…
«Н-1 называют «последней любовью» Королёва. Из многих биографий Главного конструктора космических систем мы знаем, что он мечтал не только о выходе человечества в космос, но и полете к другим планетам. Знаем и о том, что в отличие от многих полчищ фантазеров, Королёв умел свои проекты «доводить» до жизни». Первого он добился. А второго? Неужели Сергей Павлович обошел вниманием ближайшую к Земле планету, скромно ограничившись запуском автоматических аппаратов?..».
«Итак, хроника событий. В 1960 году появилось Постановление о создании в 1963 году ракеты-носителя Н-1 на 40–50 тонн. В дальнейшем проект едва ли не ежегодно пересматривали, мощность ракеты возрастала, сроки переносились, пока наконец, в ноябре 1966 года экспертная комиссия под председательством академика М. В. Келдыша не дала положительное заключение на эскизный проект по лунной экспедиции с использованием ракеты-носителя мощностью 95 тонн, что позволило высадить на Луну одного космонавта, оставив второго члена экипажа на орбите»…
«Летные испытания ракеты Н-1 начались 21 февраля 1969 года. Через 70 секунд после старта из-за пожара в хвостовом отсеке первой ступени полет прекратился. 3 июля 1970 года во время попытки второго запуска из-за неисправности насоса произошел сильный взрыв, разрушивший стартовый комплекс. На его восстановление и подготовку новой ракеты ушло немало времени. И лишь 27 июля 1971 года была предпринята вторая попытка. Ракета чуть поднялась над землей, но из-за потери управляемости по каналу вращения дальнейший полет сорвался, а стартовый комплекс был опять поврежден. По рассказу одного из руководителей испытаний Б. А. Дорофеева, столь крупные аварии производили на весь персонал гнетущее впечатление. Но не было и мысли, что Н-1 обречена и что дефекты носят хронический характер. Люди напряженно трудились, многие просили продлить командировку на полигоне. По всему чувствовалось: ракета «взрослеет» и до успеха недалеко.
Наконец, четвертый запуск – 23 ноября 1972 года. Все системы заколдованной первой ступени, все двигатели работали нормально, полет продолжался 107 секунд, но в конце активного участка в хвостовом отсеке возникла неисправность, и полет прекратился. Тем не менее, конструкторы и службы космодрома несказанно радовались. Теперь уж ясно – до победы полшага.
«Четыре-пять пробных запусков при испытаниях ракетно-космической техники – дело обычное. Даже «семерка», не соизмеримая по сложности с Н-1, полетела лишь с четвертого раза. В монтажно-испытательном корпусе Байконура уже были готовы две следующие машины. В августе 1974 года должен был состояться пятый старт, а в конце года – шестой. Шестой и, как считали конструкторы, последний перед принятием ракеты-носителя Н-1 в эксплуатацию. Даже самые осторожные умы называли 1976 год как крайний срок, когда новая машина будет полностью отлажена.
Для всех было полной неожиданностью, когда работы по Н-1 были сначала заморожены, а после смены в мае 1974 года Главного конструктора (вместо В. П. Мишина назначили В. П. Глушко) и вовсе прекращены. В первый же день новый руководитель королёвского КБ объявил Н-1 ошибкой и сказал, что он пришел «не с пустым портфелем». Глушко предложил новую концепцию, которая через десять с лишним лет привела к созданию многоразового самолета «Буран» и ракеты-носителя «Энергия» практически той же мощности, что и отвергнутая Н-1. Без всякого сомнения мы можем гордиться и «Бураном» и «Энергией», но разве не обидно списывать уже почти готовую машину на свалку?..
«На этом история ракеты-носителя Н-1 заканчивается. Последняя, «лебединая» песня Королёва так и осталась не спетой. Конечно, было бы несправедливо Н-1 целиком списывать в убыток. Заводское оборудование, монтажно-испытательный и стартовый комплексы были впоследствии использованы для «Энергии». Пригодился, без сомнения, и опыт проектирования и «доведения» мощной ракеты: «Энергия», по существу, стартовала с первого раза»…
«И в начале 70-х находились специалисты, которые понимали, что закрытие темы Н-1 неблагоприятно скажется на нашей космонавтике. Бегал по высоким кабинетам В. П. Мишин, писал письма XXV съезду Б. А. Дорофеев, ряд специалистов просили о «малом» – разрешить испытания хотя бы двух ракет на акватории океана…
Все бесполезно, иные мнения бесследно оседали в тишине высоких кабинетов. Судьбу Н-1 решили не специалисты – логику развития науки диктовали политические руководители. Ни одного заседания ученого совета, ни одного совещания со специалистами, ни одного собрания Совета главных конструкторов… Что же повлияло на судьбу Н-1? Во всяком случае, соображения от интересов науки, от истинных интересов страны далекие»…
«Ну а о такой «мелочи», как честный труд многих тысяч людей, которые отдали Н-1 лучшие годы своей жизни, просто не подумали. С людьми не только не посоветовались, даже не объяснили ничего. Получается, что вместе с провинившейся Н-1 списали на «свалку» и ее строителей, многие из которых, уверен, получили такой психологический удар, что ничего равноценного создать уже не могли. А ведь это были лучшие «королёвские» кадры»…
Добавить к этому нечего. Мне с товарищами, в частности, с упоминаемым в статье Б. А. Дорофеевым, довелось заниматься этим комплексом более двенадцати лет и быть участником всех запусков. Невозможно передать словами грандиозность созданного на «Байконуре» усилиями всей страны и безответственно разрушенного вблизи финиша.
Многоразовая ракетно-космическая система «Энергия – Буран»
Примириться с мыслью о том, что из жизни вычеркнуто двенадцать лет, наполненных захватывающе интересным делом, которое было перечеркнуто, невозможно. И все участники работ по Н-1 все последующие годы жили с камнем на сердце. Лишь появившиеся в последнее время (то есть через 15 лет после событий) публикации в центральных газетах назвали вещи своими именами и дали объективную оценку этим событиям. Упомянутые публикации в какой-то мере сняли остроту обиды, спасибо их авторам, спасибо гласности.
Вернемся в 1974 год. Этот год был для нас переломным, он ознаменовался сменой руководства. Академик В. П. Мишин – преемник С. П. Королёва – был освобожден от работы. Это для нас не явилось неожиданностью. Василий Павлович, хотя и был первым заместителем Королёва и как конструктор и ученый пользовался высоким авторитетом, вместе с тем имел совершенно нетерпимый, скандальный характер. Он умудрился поссориться с большинством своих коллег как в своем коллективе, так и в других организациях, до предела обострил отношения с руководством (ЦК, Совмин, Министерство), злоупотреблял (и существенно) спиртным. От стиля работы Королёва ничего не осталось. А тут еще неудачные пуски Н-1. Как-то к нам приехал Д. Ф. Устинов, бывший в то время заместителем председателя Совмина СССР, и в узком кругу провел совещание. Я был его участником. Разговор был острым, речь шла о Н-1. Василий Павлович вел себя несолидно, чем вызвал соответствующую реакцию Устинова. Чувствовалось, что тучи сгущаются. Вскоре стало известно, что ряд заместителей Мишина обратились с письмом в ЦК КПСС, в котором излагали свою позицию, точнее оценку деятельности Мишина и предлагал сменить руководство предприятия. Затем вышло решение – Мишин был освобожден от основной должности и остался заведующим кафедрой в МАИ, которую он создал в 1958 году и возглавлял по совместительству до 1974 года. Вместо него был назначен академик Валентин Павлович Глушко, соратник Королёва, Главный конструктор ракетных двигателей и руководитель крупного предприятия. Следует отметить, что Глушко, будучи в высшей степени тщеславным человеком, постоянно без всякой меры выпячивал свою роль в развитии отечественной ракетной техники и очень ревниво, даже болезненно реагировал на общепризнанное и заслуженное первенство Королёва. Несмотря на все усилия Сергея Павловича, отношения с Глушко всегда были натянутые, а у Глушко с Мишиным просто враждебные. С приходом Глушко тема Н-1 была закрыта, чему он способствовал, так как двигатели на Н-1 создавал главный конструктор Н. Д. Кузнецов, к которому Королёв был вынужден обратиться из-за непримиримой позиции Глушко по принципиальным техническим вопросам. Время подтвердило правоту Сергея Павловича.
Итак, с приходом В. П. Глушко в нашу организацию перед нами была поставлена сложнейшая задача: создать в наикратчайшие сроки универсальную многоразовую космическую систему, известную ныне под названием «Энергия-Буран». Не секрет, что переделывать всегда труднее, чем делать вновь. А нам, разработчикам наземного комплекса на космодроме, предстояло в кратчайшие сроки переделать с наименьшими затратами техническую и стартовую позиции, созданные ранее для ракеты Н-1, изготовив при этом еще ряд уникальных объектов вновь. Наиболее ответственным и сложным был универсальный комплекс стенд-старт, предназначенный для холодных и огневых испытаний всей ракетной системы и ее отдельных блоков, а также запуска ракетной системы, поэтому комплекс и назывался универсальным. Такого нам ранее создавать еще не приходилось. Начались дни и месяцы, а иногда и ночные бдения, когда сотни людей прорабатывали всевозможные варианты в поисках оптимального. Новый руководитель был требователен, капризен и высокомерен, что при сравнении с Королёвым не прибавляло ему авторитета. Процесс взаимного привыкания был для многих весьма болезненным. Однако наш громадный многолетний опыт дал свои результаты. Была создана строгая система работ, распределены функции, заработали «штабы» в виде систематических организационно-технических оперативок. Были назначены Главные конструкторы: Ю. П. Семенов – по «Бурану» (ныне[12] Генеральный конструктор НПО «Энергия») и Б. И. Губанов – по «Энергии». Работали заводы, строители возводили объекты на Байконуре. Размах работ впечатлял. А что было дальше, описано в печати очень детально, некоторые публикации приведены ниже.
Итак, кратко: первый пуск (без «Бурана») был произведен 15 мая 1987 года. Носитель отработал отлично, но уникальная полезная нагрузка была загублена из-за грубейшей ошибки в простейшем вопросе при сборке, о чем было сообщено через два с половиной года. Второй пуск был 15 ноября 1988 года с орбитальным кораблем «Буран», который сделал два витка вокруг Земли и сел на посадочную полосу специального аэродрома в автоматическом режиме (экипажа на борту не было). Точность приземления была такова, что видавшие виды летчики, по их признанию, не смогли бы приземлиться лучше. Поистине триумфальный успех! Однако, в ракетной технике нет легких дорог, впереди еще могут быть всякие «сюрпризы». Нужны ответственность и бдительность!
Лично для меня, это была последняя крупномасштабная работа, которой я занимался в качестве заместителя Генерального конструктора до 1982 года. За плечами 61 год! Время передавать эстафету. Это было не вдруг, я готовился сам и готовил преемника. Им стал Владимир Михайлович Караштин, бывший 15 лет моим заместителем, доктор технических наук, профессор. Время показало, что выбор был правильный. Его фамилия ныне известна многим специалистам как руководителя работ по созданию наземных систем управления и контроля для «Энергии-Бурана». Таких совершенных систем у нас еще не было. В настоящий момент Владимир Михайлович[13] делает сообщение на симпозиуме в Испании. Жизнь идет по восходящей…
Письмо Евгения Васильевича Синильщикова Анатолию Петровичу Абрамову. Не датировано. 1988
Данное письмо Е. В. Синильщикова (1988) А. П. Абрамов приложил к своим Воспоминаниям (личного характера, законченным к 1990 году) в качестве приложения.
Уважаемый Анатолий Петрович!
Я позавчера дозвонился до Ларисы Васильевой, она оказалась дочерью конструктора Куцренко, участвовавшего в создании Т-34. И видимо ему тоже «досталось».
Она, узнав что я делал Т-34/85, просила очень срочно прислать материалы, видимо что-то готовит… При сем присылаю и тебе то, что успел напечатать и 3 фото. В письме ей высказал своё мнение, что успех Т-34/85 – результат комплексного нашего подхода к СУ-122, когда война заставила аварийно срочно продумать нам вместе и о 122мм, и о шасси Т-34.
В результате родилась АСУ СУ-122 и 132/85 и СУ-100, и другие машины. Иными словами, ее статья касается не только Т-34, а целого класса СУ.
Если бы не проклятая разобщенность министерств, ведомств – у нас давно была бы мощная техника. Ведь я с Рудеком в КБ зал Большевик [неразб] в 1932 году уже работали вместе с КБ зав. Ворошилова (кстати, [неразб] над начатым изготовлении большими АСУ, но на «цехах» решили всё прекратить и «убрали» инициатора Тухачевского. Урок надо учесть.
Надо, как пишет Васильева, во всех подробностях рассказать историю этой машины (вместе с историей АСУ). Со всеми именами, к сожалению, я многих забыл. Прошу тебя в Москве многое можно сделать тоже…
Для пользы страны нужна история Т-34-АСУ, но техническая (а не кто и когда назначен нач.). Видите, по моему глубочайшему убеждению, нужно [неразб. ] творческих сил продолжающих поиск этих совместных ещё более оригинальных решений на пользу народного хозяйства.
Готов чем смогу помогать.
Желаю здоровья тебе и семье.
(тел. 355–21-__).
Словарь сокращений
АССР – Автономная советская социалистическая республика.
ВУЗ – Высшее учебное заведение.
ГУМ – Государственный универсальный магазин.
КБ – Конструкторское бюро.
МАИ – Московский авиационный институт.
МВТУ – Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана.
МИД – Министерство иностранных дел.
МХАТ – Московский художественный академический театр.
МЭИ – Московский энергетический институт.
Н-1 – ракета-носитель, созданная для «Лунной программы» Советского Союза.
НИИ – Научно-исследовательский институт.
НИР – Научно-исследовательские работы.
ОКБ-1 – Особое конструкторское бюро № 1 (Ныне) Особое конструкторское бюро № 1 (ныне РКК «Энергия» им. С. П. Королёва).
ОКР – Опытно-конструкторские работы.
ОТК – Отдел технического контроля.
п/я – Почтовый ящик.
п/я 651 – см. ОКБ-1.
СП – Сергей Павлович Королёв.
СТАНКИН – Московский станкоинструментальный институт.
ЦАКБ – Центральное Артиллерийское конструкторское бюро.
ЦК КПСС – Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза.
8К81 – индекс Главного ракетно-артиллерийского управления (ГРАУ) межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 («Семёрка»), семейство ракет-носителей, в том числе р-н «Восток», «Восход», «Союз» и их модификаций.
Фотографии
Наш дом в Вольске / ул. Комсомольская, д.116 / Вдали видна Волга. Рядом дом дедушки и бабушки
Мать Наталья Федоровна Абрамова / Приблизительно 1920 г. /
Отец Петр Семенович Абрамов / Приблизительно 1920 г. /
Я пяти лет
Сколько радости – мой первый велосипед! / 1933 г. /
Мой отец / 1935 г. /
Федор Трофимович Евсеев, мой дедушка
Мамин брат дядя Коля / 1929 г. /
Мамино Свидетельство об окончании гимназии
Мамин Аттестат об окончании 7-го класса гимназии
Справка с места работы мамы /1918 г./
Характеристика с места работы мамы
/1936 г./
Папино Свидетельство о рождении
Папино Свидетельство об окончании училища
Папина характеристика с работы
Свидетельство о сдаче экзаменов, выданное моему отцу при зачислении его на воинскую службу в качестве вольнонаемного /Февраль 1917 г. /
Удостоверение, подтверждающее что мой отец состоял на действительной военной службе в Красной Армии на должности делопроизводителя с 1920 по 1922 годы
Приказ о награждении победителей конкурса на лучшую организацию и проведение финансовой работы среди цементных заводов. Особо отмечен Абрамов Петр Семенович
Удостоверение, подтверждающее что Абрамов П. С. проработал на Вольском цементном заводе «Большевик» с 1932 по 1936 г.
Приглашение моего отца на работу в качестве финансового специалиста на автомобильный гигант Горьковский автомобильный завод (ГАЗ)
Автобиография Абрамова П. С. 1940 г.
Письмо от Директора Саратовского облторга моему отцу с благодарностью за все, что было ими пережито за годы совместной работы в Вольском отделении Торга /1943 г./
Заявление моего отца в отдел кадров Наркомторга РСФСР с просьбой о переезде его в Москву или область с предоставлением места работы и жилплощади в связи с многолетними заслугами, а также тяжелыми жизненными обстоятельствами /Февраль 1944 г. /
Выписка из Приказа по институту об объявлении благодарности Абрамову П. С., за безупречную и добросовестную работу /Август 1953 г. /
Предложение начальнику ЦАКБ Грабину В. Г. о премировании Абрамова П. С. за своевременное предоставление качественного годового отчета. /1945 г./
Мое свидетельство о рождении
Мое Свидетельство об окончании средней школы
Мой Аттестат об окончании школы № 1 в г. Вольске
Соседи по комнате в общежитии в Лефортово – слева направо: Цолак Худоян, Израиль Каданов и я / 1938 г. /
В каникулы за Волгой на пляже / Конец 40-х гг. /
Отъезд после каникул / Конец 40-х гг. /
Диплом об окончании института им. Баумана
Начало 40-х гг.
Удостоверение, выданное мне при направлении на завод для работы в качестве технолога
Справка Мытищинского машиностроительного завода о том, что А. П. Абрамов работал на заводе в должности инженера-конструктора с 16 октября 1942 по 7 января 1943 год / Выдана 25 ноября 1953 г. /
Удостоверение Абрамову, что он является бойцом службы П. Х. З. ЦАКБ / 1 января 1944 г. /
На обороте: «На добрую память Анатолию от его боевых друзей по совместной работе в ЦАКБ – Георгия, Михаила, Ивана, Владимира, Ивана. Не забывай дни, проведенные вместе. г. Калининград, август месяц 1943 г.»
Удостоверение о награждении Абрамова П. С. медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941–1945 гг.» / Ноябрь 1945 г. /
Посещение мероприятия в составе сотрудников Советского консульства. Стамбул. Турция / 1946 г. /
Прогулка по Анкаре, слева жена Татьяна, справа сотрудница Консульства / Август 1946 г. /
Семейный портрет. Фото-ателье, Анкара / 1946 г. /
Уведомление о назначении Абрамова А. П. членом Государственного комитета Совета Министров СССР по оборонной технике / 15 июля 1961 г. /
Телефонограмма Королёва С. П. Абрамову А. П. / 24 января 1961 г. /
Письмо Сергею Павловичу Королёву, объясняющее причины моего перехода на другую работу / Июль 1961 г. /
Похороны С. П. Королёва. В первом ряду слева направо Академик А. Ю. Ишлинский, Мишин В. П., во втором ряду Черток Б. Е., Абрамов А. П., Керимов К. А. / 18 января 1966 г. /
Пропуск на Красную площадь в день похорон Королёва С. П. / 18 января 1966 г. /
На квартире-музее семьи Королёва. Москва, ул.2-я Миусская. Справа Баланина М. Н. – мать Королёва / Конец 70-х гг. /
Та же встреча в квартире-музее. Стоят, слева направо, начиная с 4-го: Черток Б. Е., Королёва Н. С., Голубкина Е. С. (жена Чертока), Гречко Г. М., Абрамов А. П., Солдатова Л. Н., Рудомино А. В. (племянник Баланиной). Сидят, начиняв со 2-й: Винцентини К. М. (первая жена Королёва и мать их дочери Наталии), Баланина М. Н., Александрова В. В.
Пригласительный билет на чествование Цыбина П. В. в связи с 60-летием
Поздравление Абрамова А. П. с 50-летием от лица Коллегии Министерства общего машиностроения
Выпускной у младших дочерей, между ними бабушка, Горчакова К. М. / Июнь 1971 г. /
У Большого театра в Москве / 70-е гг. /
Наш дом в Калининграде по ул. Карла Маркса, д. 15. Правая половина дома на втором этаже – наша квартира
Наша дача в Болшево
Разрешение на застройку дачными коттеджами общественной территории, принадлежащей ДСК «Красный воин» / 1972 г. /
Пригласительный билет в ЦДЛ на вечер встречи с Баланиной М. Н. в связи с её 90-ем
Приглашение в ЦДЛ на прощание с матерью Королёва – Марией Николаевной Баланиной / 3 июля 1980 г. /
Мои дочери – Наталья, Ольга и Ирина / 1955 г. /
Наталья с мужем Александром Сироткиным / 1976 г. /
Внук Петр Александрович / 1981 г. /
Я с женой, Татьяной Николаевной и внуками: Елизаветой, Петром и Ксенией / 1981 г. /
Я с четвертым внуком, Санечкой Томас / 1985 г. /
