– Едко! Довольно-таки… Для ангела. Да и даже ведь для полукровки! Тем более для тебя, что видела меня, как и все же вот это еще вчера… Правда, пусть и при других условиях… Как и обстоятельствах… Но и отчего-то же вдруг и перестав же именно сегодня быть такой же милой, доброй и участной… понимающей и принимающей… и лишь только на верный путь наставляющей… Хоть и опять же, да, все без лишних соплей: как и сострадания, скорби и сожаления. Но и хоть где-то же до конца не изменив себе! Пока и в остальном же… Неужто решила все же сторону сменить? – Фыркнул русоволосый, продолжая гипнотизировать спокойным взглядом светло-зеленую аллею перед собой, выстроившуюся единым фронтом: из высоких берез и кленов, широких лип и каштанов, высоких и широких тополей и дубов, почти и смешавшись же с ними своими глазами.
– Ну… как и ты же сам, походу! Не позвал ведь – сама пришла… – улыбнулась София, а скорее даже в этот раз и голодно уже оскалилась. Содрогнувшись и сама же сразу внутри только лишь от понимания – насколько страшно это выглядит в сравнении же с сытостью. А еще и от того, куда именно она его подталкивает и толкает сейчас этим всем же и сразу. «Неужели он прав?». Но и тут же мотнув головой и растрепав своим темно-каштановые пряди в разные стороны, как и только же этот вопрос изъявил о себе и себя в ней, на миг и прикрыв же ими лицо и проморгавшись же усиленно за шторой-вуалью таким образом из них, она вновь вернулась в свет. И все же присела на сам подоконник подле парня, смотря теперь напролом и строго в его лицо внешне и горя же рассредоточено и напалмом внутри от его такого безразличия и наплевательства, буравя своим темно-карим его же взгляд. «Он же не мог! Как и я не могла. Да и не могу! Нет. Да. Все же он не прав!». – Характеристику запомнил, а суть – нет? Переспал с этой мыслью и решил… заснуть навсегда? Может, я и поменяла тактику как обертку, но не изменила начинку. Фантик фантиком, а и фантику же рознь. Сними, измени или надень вовсе же другой… Если ты нормальный и адекватный внутри – ты не изменишься никак со сменой покрова! Иначе подтвердишь и признаешь, что зависишь и зависим же от него – от внешности и внешнего же фактора. Как и от поверхностного понимания всего и вся… Телесности. Не души! Слишком ведь высоко и мелко. Надо: ниже и глубже. Но и стоит все-таки признать… ты поступил так же – остался верен мыслям и себе же внутреннему. Не изменил ему! Не изменил и себе… Изменил и изменился лишь внешне. Спустился, так сказать, с небес на землю… Но и стоило ли? Если по итогу – ты все равно перед выбором… Шагом! Хотел доказать, что есть гадкие утки, обернувшиеся и выросшие же из птенцов лебедей? Доказал! Дальше-то что? Дальше куда?! Моя же реверсивная психология в частности ничто – в сравнении же все с твоим регрессом и по всему! – И обернувшись же лишь на мгновении, глянув в направлении его взгляда в никуда, чтобы хоть немного и сменить угол обзора, как и преломление же его, она уже куда спокойнее пожала плечами и как-то грустно-горестно, почти что и обреченно выдохнула. – Поговорим, может, начистоту? Без стрелок! Или ты уже уйдешь… а я и еще пойду?
– Куда? – Наконец обратил на нее свое внимание Святослав, предпочтя вдруг лесополосу же ей самой, вроде как даже еще и испугавшись. Но и лишь на доли секунды. Тут же вновь становясь серьезным, хоть и чуть уже помягче. – Останься! Пожалуйста…
**
…Прыгнем тандемом? Правда?! Боже мой. Боже мой… Боже мой! Что же ответить? Что же?.. Постой! Я же так быстро – не могу. Мне же все же, как правильной и воспитанной девочке-девушке нужно еще хорошенько подумать над этим предложением! Подумать же… только. Надо же… Мое первое предложение… самоубийства! Так и не исходящее же еще изнутри… Этот день определенно будет обведен в моем календаре… черным. И помечен в тебе же такими же чернилами на полях! Но хоть и не красным и не красными же, правда? Нет. Там же все гораздо… и гораздо сложнее… и… точно же не в момент! Да. Разве же что только в ПМС. В процессе же – нет. Да. Точно же: нет. И не только же потому что не в здравом уме, как и не при твердой же памяти. Это все – и как раз таки… так все и надо… должно быть и есть… просто… куда же еще и больше-то крови?!..
****
– Вариантов было много… – улыбнулась так же уже куда спокойнее брюнетка и, слегка дернув плечами от влетевшего к ним потока ветра, будто и прямо-таки уже и призывающего же развернуться и начать уже делать свою работу нормально, повернулась к своему на момент же сейчас визави. Сразу же подметив, как разгладилось его и наверняка же еще от нее же самой лицо и как потерялись отзвуки чужого среди своих среди троих же еще в туалете, не считая и мусорного ведра. А может, и она же сама уже просто и наконец сменила приоритеты, посчитав же нужным просто не обращать внимания? Как и делала же это ранее. Как делал это и он. Пусть и не в одном на двоих же разрезе – и все же. А теперь вот и снова же она. Все же циклично. Осталось же теперь только, чтобы и вновь же перенял это у нее он и замкнул уже собою все это. Пусть пока и так же ведь иллюзорно. Но и может же стать правдой в конце-то концов, если постараться? А хотя бы и просто начать и двигаться же в этом направлении. Почему бы и нет, да? Чем быстрее же она отпустит то и впустит это – тем легче будет закончить все. Добить уже и не думать более. Не к этому ли все и шло? И точно же не к выигрышу Розы. Нет! А она же сама как умоется, да так и успокоится. Вторсырье еще же ладно. Но на третий же круг она его точно и сама не пропустит. Отбирать хлеб – это ведь ее грех и прерогатива! А до седьмого круга и второго же пояса он уже точно и сам же не доберется. Да и если же вдруг что – всего найдется тот и та, кто точно подстрахует и так же не пустит. – Сначала вот, думала, просто одной выйти отсюда и, дойдя же до дома, пойти к себе в комнату… Но потом… потом все же решила и с встретившим же меня у выхода другом погулять же просто и рядом с универом. Чтобы уже после и, вернувшись таки еще и за подругой, уже втроем и дойти либо до ее, моего или уже и его дома… Но вот только теперь… теперь уже я не уверена ни в чем. Да и ни в ком! И подумываю уже даже, знаешь, вернуться в аудиторию и доспать то, что ты на меня навеял своей этой всей… меланхолией и вопросами же на вопрос! Серьезно! – Встрепенулась на последнем же слове она, вдруг будто и вспомнив же, зачем, на самом деле, пришла, а точнее же и изначально сбегала, а уже после же и только пришла сюда, не зависнув особо в кабинке, зато у раковины постояв и помыв руки обстоятельно. И раскрыла перед собой свою же левую ладонь – убедиться, что почти все сошло и что с нее же стерлись почти и все же синие чернила. Но и что все же еще пока остались редкие разводы и какие-то буквы с цифрами – все же и успевшие чуть сильнее и глубже остальных отпечататься в коже и, наверное, еще и в крови. Но и что ей было сейчас как ни иронично и никогда на руку же. Отчего еще и не пример и на практике же – куда ей еще же можно пока вернуться от него, так еще и дописать? Но хотя же и: «на… зачем?». Правильно! Чтобы вернулся уже и именно же он сам! – Знаешь, что вот мы проходим сейчас? А я тебе скажу! Нет. Прочитаю. Сказать же, как и продекламировать же это все на память не представляется никак возможным. Просто поверь! И тут же ведь – и сам проверь. Кхм-кхм! Аналитические аспекты использования информационной базы. Системы национальных счетов в макроэкономической статистике…
– Видимо, еще не все? – Изогнул свою правую светлую бровь парень, чуть прижав же тем самым левую и сам же глаз. Следя с интересом и довольно внимательно за светло-бежевым квадратным ногтем правого указательного пальца девушки, водящей им при чтении по еле-еле же уже заметным, но и ей же еще пока видимым и читабельным, как и все же еще свои же и свое мелким строчкам.
– Да! – Всплеснула вдруг и обеими же руками на эмоциях девушка. Но больше и именно же на негативных – на прямо-таки уже выпирающем и прущем же из всех дыр-пор негодовании. Чуть ли и не накопленном же за все же время пары, пусть и не досиженной же до конца. Но и все же! А там – и от остальных же и до, да и от вчерашнего же еще толком не отойдя. – Ты прикинь! Я еще и отрубиться ведь успела… ненадолго… пока преподша же все это писала. Да так и не дописала… Ну как и я же сама, собственно. Но и я же все же молодец, сдержалась… и повторно же еще потом ни разу не уснула! Хотела даже попросить у того же друга, а по совместительству и почти же что еще и моего же брата листок, а его нет здесь сегодня! Ушла с пары… Не снесла такого предательства! И почти же что и из университета-то свалила… Позвонила ему… Предложила погулять… И, может, еще потом и куда сходить… И пусть же еще и не только со мной… Но и меня же саму под конец проводить, в конце концов! Но решила зайти в туалет перед тем, как уйти окончательно… Дела свои физически-потребнические и естественные сделать… Руки помыть! А тут… ты! – Протараторила и оттарабанила же это она на одном дыхании и только лишь в конце своей оды-тирады подавилась, сильно и хрипло закашлявшись. Но и сразу же почти взяла себя в руки. Как и побольше же воздуха в легкие. Вдохнула. Выдохнула. Снова вдохнула. Опустила левую руку. Но и тут же подняла правую, обрисовывая его силуэт раскрытой ладонью вверх: от головы до ног. – С видоном самого убитого из не убитых человека, который: то ли вновь и еще сброситься думает, то ли уже и утонуть… утопиться хочет! И я понимаю, конечно, что мы не повторяемся… Как и не повторяем… Дважды… Не безумцы же, чтобы делать одно и то же, идя к одной цели и теми же самыми средствами, и ждать же от этого всего совершенно другого результата… И что мы все же еще по нисходящей и ниспадающей… Но! Как-то так… дюже быстро же мы проскочили: таблетки, удушье и горячее с холодным оружие, не думаешь? Или список продлен… и хоть и дерзко и без моего же ведома, как и одобрения и так же ведь злостно перемешан… но и все же еще будет? Если да, тогда… я надеюсь… что и в раковине. Ну а если же нет и все же в толчке – то его вырезать придется… вместе с твоей же синюшной башкой! А там и вовсе же… и с телом. Ты вообще же… так… к слову… в кабинки-то хоть раз и целиком заходил? Хотя бы и… в одну. Видел – бесспорно! Но… заходил? Так чтобы и… знаешь… посмотреть и присмотреться же особо… к отверстию, куда вода смывается! Нет? Ну так вот… все, что должно туда смываться, смывается… периодически же еще даже и с тем, что не должно, засоряясь соответственно же… но с тобой… Ты что, пробить его собрался и прямо-таки и застрять, не как лампочка и во рту – все-таки и добравшись же до глотки-трубы, я не понимаю?! Ты в прошлой жизни что, Немо был? Любил плавать и нырять? Или Губкой Бобом? И чтобы сразу – и… на дно! Выбор-то какой, да: «море или океан»? Дно! «Дно моря или океана»? «Что же и пробить-то, да?». Вот в чем… и вечный-то вопрос! А не о смысле жизни и… прочем. Фигня же! И то. А то ли вот дело и тут… тут-то ведь самая же что ни на есть романтика… романтизируя… и с большущей же дороги… В прошлое же… Где тебя как не было, так и сейчас же… и нет!
– Их же не существует…
– Серьезно? Ты только за это?!.. Ладно. Как и тебя же здесь. Ты от хрени сказанул и я от нее же повторилась – квиты! – Сказала как отрезала дерзко и одновременно резко его самомнение и всезнание София. – Говорю же… будто с машиной. В которую же давеча текст забили – и она же его только и талдычит: от корки до корки. Без чувств и без эмоций… А для меня же, в свою очередь, еще и без ощущений. Мне скучно… да… уже!
– Я поступил экстерном на магистратуру по специальности «театральное искусство»! – Выдал на одном дыхании русоволосый, чтобы она только вновь не попыталась уйти, и тут же замолчал, как и застыл же, перестав моргать и снова. Теперь стараясь же еще и при этом почти что неслышно дышать через нос, чтобы только и успеть, что словить весь чистый и ее же спектр эмоций и чувств на ошеломленном сейчас лице и ощущений же в раскрытых в шоке карих глазах напротив без своего же пока и вмешательства и до того же как сама же хозяйка вновь заговорит, прервав же тем самым всю магию момента, волшебства и таинства единения со всем этим.
Замерев же, как и он, но только же еще хорошо и сидя от такого же его неожиданного секундного порыва, впервые же чем-то похожего и напомнившего ей именно существование, и пусть еще пока же и не саму жизнь и в общем, а и только лишь ее частность, как и какое-то же только ее подобие, но и все же ведь вполне, как и самой же эмоции, чувства и ощущения, поймав же еще и себя саму дрогнувшей от содрогнувшихся и содрогнувших же все и вся внутри и снаружи ее их самих, но уже и своих, брюнетка ушла ненадолго в себя. Перекатила пару раз в голове это экспрессивно яркое и оранжево-апельсиновое же предложение, распробовав его на вкус. И не только как и каждое же слово в нем, но и как каждую же букву и знак. Сморщилась немного от все же натянутой и притянутой же за уши ее зелено-яблочной кислоты и желтой цедровой горечи. И только после этой же минутной паузы покачала головой:
– На колу мочало и… Все это, конечно, прекрасно! Чистота – залог здоровья… Повторение – мать учения… Но! Опять-таки ведь: ма-ши-на. И хоть, да, вчера это как-то все же и чуть поживее же звучало… Пусть и еще немного и с отчаянием, но… Но! Будет день – будет новая жизнь, не правда ли? Правда же… лишь в том – что все и с теми же ведь суждениями… Обидно! Обидно, досадно… но ладно, как говорится. Для такой ведь роли… не стыдно же и повторить! Не зря же мы все здесь сегодня собрались… и еще же пока не ушли… Не разошлись! И как я же еще и вчера говорила… куда тебе и «Ромео с Джульеттой» еще шпарить-то со сцены? Чтобы все еще раз убедились… и уверились даже уже… в том, что нет повести печальнее на свете? И вскрылись тут же в свете софитов программками, не найдя столько же яда и на всех?!
– Яс-с-сно! – Процедил сквозь зубы Святослав и готов был вновь же уйти в себя, как и София же сделала это до него и ранее, но как и к его, так и к ее же своему удивлению, продолжила свою правдиво-праведную тираду. Правда, теперь и пусть еще же лишь слегка, перевесив, сместив же чаши весов в сторону же именно правды и понятливости, нежели и праведности и принятия, как ранее. – Ла-а-адно! Извини… Но и видишь же сам это, да? Уже же и… хоть что-то. Злость! Хоть и…
– …И я прошел кастинг в одно музыкальное шоу!..
– …все еще на троечку. Но… Да! Уже ведь и не с минусом…
– …Могу оказаться и в новой группе…
– …Театральный кружок при нашем же университете как хобби и, как я же уже ранее и вчера же еще говорила, вполне мог бы стать и образованием…
– …В бойз-бэнде!..
– …А там уже, глядишь, и профессией в дальнейшем…
– …Если пройду все этапы… Выйду в финал…
– …Почему нет? И…
– …И выиграю гранд-финал, конечно!
– …Стоп, что? Серьезно?!
Последнее слово из ее уст вышло чересчур громким, в сравнении же еще и с остальными, что даже и через закрытую бело-розовую деревянную дверь прорвалось, уходя и расходясь же по коридору все дальше и дальше эхом в звонкой и все такой же громогласной, мертвой тишине. А все же ведь еще и из-за, что он вновь нарушил ее зону комфорта и личного же пространства. Пусть уже и в этот раз с постепенным поступлением фраз, как и информации. Но и проговорил же все это – вместе же с ней. Выдав все, что впрочем уже и как всегда как на духу: чередуя свою автоматную же дробь с ее обычным магазином пистолета.
– Более чем! – Не сменил своего холодного и жесткого, почти что даже уже и жестокого тона парень, явно же недовольный столь открытой же ее провокацией, но и никак не отменяя, не отрицая и такой возможный же вариант в попытках разговорить и вывести же его самого с ее же стороны и на чистую воду правды и серьезности в отношении опять же все еще его. Зная же и себя чуть лучше. Да и ее почти узнав. Пусть и за столь недолгое время – за пару дней. И все же еще не до конца. Но и вполне же уже смирившись с этим и приняв. Как и ее же саму – с ее же все любовью идти от противного. По крайней мере и опять же, с ним самим. Во всяком же случае, решив, что, будь он и на ее же месте, он бы поступил с собой так же. А может, и не только с собой. Ведь в некоторых случаях, как и сейчас например, нужен был просто взгляд со стороны и свои же мысли, но и из чужих уст. – Вчера вечером получил положительный результат от первых. Да и как тот же самый ответ и сегодня от вторых. И ведь уже прошел же, когда еще и не знал о поступлении! А когда узнал, что поступил… то есть еще вчера же… узнал… уже и сегодня же… что еще и прошел. Вот… И… Что делать?
– Что делать? Что делать? Сначала начинать! И уже с моим… мочалом. Кхм… Кхм-кхм! – Прочистила горло брюнетка и проморгалась. Постучав слегка заодно же себя еще и ладонями по лицу, дабы сменить уже и на нем эмоции. – Ух ты… Пока я тут значит про себя такие теории строю… из-за чего или уже и кого ты вновь захотел сброситься… ты тут понимаешь ли вне себя и на практике… на перепутье двух дорог и потерявшись же в трех соснах… новость зажимаешь! Еще и… какую! Да вот только… – и она играючи задумалась-насупилась, прижав большой палец правой руки к губам, левой же их вместе с подбородком подпирая и потирая, – …ты ведь уже и еще учишься! Ну… так… на всякий случай… и чтоб ты знал… как сказала же буквально недавно, но только уже и мне самой моя подруга. Бакалавриат… Четвертый курс… Четыреста первая группа… Экономическая специальность… Банковское дело… Банковский работник… И пусть ты, как и я, конечно, да, уже практически и доучиваешься – последнее же полугодие… Но. Эй! Финишная прямая! С проходкой же и за кулисы магистратуры! И два года… Два года еще останется только потерпеть, чтобы уже работать непосредственно и по специальности! Ты уверен, что и здесь хочешь так же бесславно и вниз же соскочить? Начав… сначала.
– Почему же бесславно? – Повторил за ней в этой игре Святослав и оскорбился, вытянувшись удивленно в лице. – Это мой натуральный цвет! И почему я слышу в конце знак вопроса? Да. Сначала! Это так же работает, как и у вас… Или что, только вам позволено выбирать? Причем и… дважды!
– Шекспир и Гурченко уже смертью храбрых из твоих же собственных уст пали… Может, ко всему же антуражу из смертей и прочей не литературной и нецензурной брани еще и Гоголя вспомним? По? Кинга? А там и… Булгакова! С Толстым… Николаем. Причем… как в самом литературном разрезе, так и в кинематографическом!
Попытка разрядить обстановку таким образом, не переводя тему, а только лишь сбавив градус напряженности и варева же фруктового компота, чтобы тот на этих самых радостях и в варенье же не превратился с попавшими вдруг и в него из окна или из сухого сбора на полке над кухонной плитой сухими веточками сирени вперемешку с травой, не увенчалась успехом. Что было понятно уже и не только по затянувшейся паузе между вопросом-ответом, а и по непосредственному же уже и нагнетанию атмосферы вокруг, готовой вот-вот не только и не разрядиться, а и взорваться же всеми цветами радуги за притеснение и угнетение друзей наших меньших. А так ведь хотелось и ее засчитать!
– Нет! Не только нам… – качнула головой София и внутренне сжалась, стараясь теперь уже хотя бы и внешне, но и как-то еще держаться. Но и тут же стеснительно и стесненно, почти что и виновато закусила нижнюю губу, окончательно прощаясь с косметикой и на этой части лица. Но и ни о чем не жалея! Хотя бы что – и не из-за слез. Не в этот же раз, по крайней мере. Во всем же нужно искать что-то положительное? Даже пусть и в таком пустяке. Да и к тому же, вспомнив того же самого Никиту пусть по самому же себе и не обделенного умом, как и желанием к развитию, обучению, с сообразительностью в конце-то концов, аки чуть и не главная из трио героиня той же все вселенной «Гарри Поттера», что и так же, как и она сама, может быть в нескольких местах одновременно, но и без всякой дополнительной атрибутики же, в отличие же от нее, за счет только лишь себя же. Пусть и не всегда же. В некоторых лишь местах и не. И так же иногда: не по себе. Пусть и с внешней какой-никакой, а притягательностью от природы. Позволяющей расположить к себе чуть ли и не всех. Но и порой же ведь все же и с внушением. Пусть и не перебарщивая и без особого вреда для других. Но. Это же совсем другое дело! В сравнении опять-таки еще с ней да и в разрезе уже самого Святослава. Пусть Никита, ка ки он, и тоже был еще в какой-то мере человеком. Но и их же не сравнить! Хотя, как и не противопоставить – тоже ведь никак и нельзя. Ведь тогда придется все же признать то же самое притеснение и угнетение. Нацизм и расизм. Уже и по виду! И дозволенности одним того, чего не дозволено другим. И наоборот. – Всем же позволено выбирать. И вам тоже… Да и вам же как раз таки еще и куда больше, прямо-таки и повезло же в этом… как и с этим – неограниченностью выбора. Говоря же еще если о предназначении и жизни с этим. И в этом… Я же этим самым хотела сказать как раз таки и о другом… И сделать же акцент совершенно на ином. На обратном! Ты точно уверен, что хочешь этого? Без особого же внимания к деталям и мелочам… Вроде и такого уже долгого и почти что уже пройденного пути… И значимости, важности и ценности одного образования над другим… Это ведь не так. Они ведь совершенно равны. Как и все ведь равны! Но… Вот точно уверен в самом же решении бросить все это и заняться чем-то… полярно другим? Это точно все – твое? То, чего ты и точно, искренне и бескомпромиссно, без оглядки и… действительно хочешь?
– Да… Да! Да! И еще раз: да! – Кивнул он, а потом и вовсе же и без остановки закивал. Да и так рьяно, что и будто был уже готов даже от этого и попрыгать на месте, если и не громко и во всеуслышание, радостно и счастливо прокричать. С широкой же улыбкой на губах от словно бы и наконец-то снизошедшего на него же самого понимания, если и не принятия пока. – Это мое. Точно мое! То же… было скорее их – родителей. Их желание и… решение! И вот прям как раз и по тем же самым пунктам, что ты и назвала, хоть и в действительности опустила. Важность… Значимость… Ценность… И купля-продажа, конечно же: мозгов за деньги и денег за мозги! Прям… зомбилэнд какой-то. А ведь еще б и нуар простил… Но это! Одно ведь телесное… да органное. От слова же: орган. Да? И где бы только найти дьявола, чтобы продать душу за постановку пьесы же «Макбет»? Уговорив еще при этом и его самого же в ней поучаствовать – в зависимости опять-таки от постановки ударения. Да и он один ведь моралист. В позитивном ключе… От мо-раль-ности!
– М-м-м… – ухмыльнулась девушка и поджала губы, сжав их в одну тонкую полоску. – А жизнь-то вся эта на деле чья, стесняюсь спросить? Ну… так же… знаешь… в порядке и… исключения… вещей и… бреда! Вот для галочки и проформы… прямо здесь и сейчас… мне… ответив до этого сам и в себе… вне и сам же теперь скажи… может… все же… не их?!
– Не их… – закусил нижнюю губу русоволосый, покачав головой, тут же одновременно еще и соглашаясь, подтверждая этим же самым ее слова.
– А так чего ж ты сразу-то по своей жизни и мечте-то не пошел?! – Всплеснула руками София и уставилась на него уже не как на идиота – без: как. Так еще же и дважды: не только и как уже за вчера, а еще и уже за сегодня. – Нет, конечно, по ним-то ты как раз и пошел… В чем мы, собственно, сейчас и убедились… И дважды же… И с тобой же, опять же! Пошел… Прошелся и… Так прям дельно вытоптал и втоптал же это все… В грязь… Не грязь… Все равно! Не равно же… По этим дорогам… путям… почему не пошел? По своим же! Почему не сделал, как хотел, отталкиваясь же от своих же все: хочу и по-своему? Задатки-то… были, судя же и опять-таки же по этому… вот… всему! Тому же все и: хочу. Пусть и небольшие, но и явно же чуть больше, чем и в той же самой… экономике… навязанной родителями! С которой же ты сам… и ну ни в какую… жизнь свою связывать дальше не хочешь! И да… Ладно! Изначально? Еще ладно… Редко же кто знает… из нас… а и тем более и из вас… не знает да и не угадывает… свою судьбу и предназначение наперед… Чтоб и точно прям и без дальнейших же изменений… Как и измен! Сразу же… В моменте… Все же присматриваемся же поначалу! Прислушиваемся… Принюхиваемся… Ведь в большинстве же своем это как… – и вдруг подавившись словами, неожиданно для себя, как и для него, тихо рассмеялась, указывая уже кистями рук и раскрытыми же их ладонями на все помещение в общем, как и кабинки же в частности, – …тот же самый наш же с тобой сейчас туалет. Во всех же смыслах… Где и тот же. И та же я! Что пришла же сюда просто: на дорожку. Но и дело даже уже не в этом самом: просто. Которое и стало же после: сложно. Дело как раз таки в том, что… Сначала ведь тоже сюда не можется и не хочется никому… Перед той же самой дорожкой или уже и поездкой… Но вот потом… Приспичит же так, что хоть волком вой… Да и на примере все тех же родителей! Которые сначала нас же в сто пятьсот тканей заворачивают перед улицей… Не хуже и того же самого лука и… капусты! Между делом лишь спрашивая время от времени: «Не хочешь? Точно не хочешь? Точно-точно?!». И только же после и выходя же непосредственно из квартиры слышат «хочу» – и снова возвращаются… Разворачивают процессию! Дал же им… Совет… прям и отсыпал с барского плеча… нервных клеток от… себя же самих… не правда ли? Так и бонусом же еще и аптечную индустрию же предоставил… С успокоительными… Обезболивающими всякими… Чаями из трав! Не говоря же уже и о самих врачах: психологах, психиатрах и психотерапевтах… Но ладно! Это – ладно. Потом… После… Но в процессе-то? Под конец же… как в твоем конкретном случае… уж вертаться-то поздно, друг, извини! Доучивайся – и меняй на здоровье! С переаттестацией и перепрохождением зачетов там, экзаменов… По совпадающим же дисциплинам… Хоть и, знаешь, не так в этом и уверена… Нет, они есть, бесспорно! Все ведь так или иначе в нашем и не нашем мире связано и взаимосвязано, опять же! Но… Не так ведь и много… всего. Разве что… И вроде того же все стандартного и обычного прейскуранта: из языковой и… не знаю… вычислительной науки? Да и… Ты же еще мог и с первого курса-то перевестись! Ну… в крайнем же случае… со второго. Чего тянул-то так долго? Это же не беременность… Где пусть и тоже тот же все прям вред-превред и аборта… на ранних же стадиях-сроках… и до конца же не изучен. Неизвестен… Опять же, индивидуально! По каждому субъекту и объекту… Ситуации! Отдельно… Но… Мог же! Мог уйти раньше? И только не говори же мне здесь и сейчас, что только если и не здесь, то уже и сейчас и с положительным же результатом, ответом, как и с такой же их расстановкой у себя в голове, ты спохватился! Решив же, что: «Вот… да… этот день пришел! Момент настал… Звезды сошлись… Как и точки же все на карте, соединившись, совпали… Чтобы только я и что-то же в своей жизни уже изменил!». Не поверю ведь… Не поверю, что не было шансов… каких-либо, но и ранее… о коих я и сказала же так же ведь раньше… как и что не было никаких иных возможностей. И если уж и не на поступление… То хоть и на конкурс и кастинг, прослушивание… Они проходят же чуть ли не… каждый год! Если и не месяц. Неделю, день… Но… да! Скорее же поверю, что тебе был нужен пинок. И именно же мой… И из этого же самого окна сейчас! И как я тебя еще с крыши-то сама вчера не сбросила? Прекрасная у нас медицина, однако… И колеса отличные!
– Мог… – нахмурился Святослав, надувшись в обиде на недоверие к себе. Но и тут же расслабил лицо и сдавленно протянул, признавая же за собой, как и за ней не беспричинное и именно же такое стечение обстоятельств. И с ним. Вместе же с тем как и выпустил воздух из легких сквозь зубы, сдуваясь как шарик. Когда же София только закатила глаза на это все и лишь тяжко вздохнула, готовясь к очередному же причинно-возможному «но». Где самих же причин, как и оправданий же не – было куда больше, чем возможностей к и без «не». И как же она это любила, вовсе же не любя. – Но не захотел!
– Но не захотел… Клас-сика жанра!
И если в прошлый раз на их не совпавшие, хоть и одновременно же произнесенные фразы удивлялась, равно как и негодовала лишь сама же девушка. То вот сейчас и с полным же совпадением и вразнобой, с отсебятиной же еще и от себя в виде всезнания и почти что зазнания, все права на эти эмоции перешли в руки, а и точнее на лицо и вкупе же еще с чувствами и ощущениями внутрь тела парню.
– Что? – Деланно удивилась-изумилась она, выдыхая через ноздри с таким напором и жаром, что даже динозавры, будь они сейчас живы, нервно курили бы у вулкана, не желая и дожидаться же метеоритного дождя. Перед смертью не надышишься, как говорится. А вот подымить успеть, еще и на дорожку же, можно и нужно. Само же фруктовое варево-варенье тем временем с ее же уже и легкой руки начало прямо-таки и подгорать снизу, застывая сверху, не хуже и жидкого бетона на солнцем. Только тут же скорее и от открытого же именно огня. Что вполне бы мог быть, а изначально же еще и стать ее же способностью. Не будь она же прежде всего ангелом, а уже только после – и демоном. Но и это же никак не мешало и не помешало ее карим глазам налиться кровью с ее же металлом и свинцом где-то на самой же их глубине. Пока не обращаясь, да и вовсе же не так, а только лишь предупреждая. Вместе же и с сиреневым некогда солнцем-луной, теперь же еще и с таким же дымом: что по цвету, что и по горячей структуре. С горящей же некогда свеже скошенной травой, обратившейся сейчас в сено. – А ведь до этого момента я же еще лишь только думала тебя ударить…
– Не захотел – тогда! – Предпринял еще одну попытку оправдаться, а заодно и снова вступить, заступившись за себя же, русоволосый. Но тем самым же лишь только зря и перебил. – Но вот сейчас… и коль так уж удачно же совпало, что и не придется же коли что вновь переводиться… как и бросать… еще же толком и вновь не поступив…
– …а теперь же я уже… и именно хочу… тебя убить! – Кивнула себе же и тут же ему спокойно брюнетка и покрутила головой вокруг себя, осматривая помещение на предмет-ответ своим же мыслям в голове, а после еще и их же озвучила. – Да… Приложившись перед этим еще и чем-нибудь тяжелым. Но и для начала – найдя это что-то тяжелое!
– Зачем?! – Выпучил свои зеленые глаза, потерявшие уже и всякое темное вкрапление парень. Резко же и побледнев еще больше ко всему, окончательно уже утеряв свой бывший когда-то и легким смуглый тон кожи.
– Чтоб к тыкве твоей, Златовласка и Золушка же бесхребетная, приложить… – вновь спокойно, но и со сталью же уже и в голосе продекламировала почти что и по буквам ему София. – Вот зачем! И? Что? К чему теперь вот это все? К чему мы пришли? Ты пришел! К чему? Прыгать?! Театр? Пение?! Будем так и дальше по фразе же и вслух с выражением и по очереди произносить? Как в школе же – читая предложения?! Или мне уже за клещами пора сходить? К трудовику! Чтобы вытащить уже все из тебя… и сразу?! Чего. Ты. Хочешь? Сам!