Tsitaadid raamatust «Тёмные пути»
Господи, как же хорошо! И как мало на самом деле нужно человеку в этой жизни. Просто увидеть новый рассвет – и все. А деньги, золото, власть… Они пустяк по сравнению с этим счастьем – щурясь, смотреть на солнышко.
маленькая премия за твою готовность к деловому диалогу. – И вот куда мне столько? – Я взял одну из пачек, вынул из середины евровую «двухсотку» и пропустил ее между пальцами, ощутив привычную шершавость. Рефлексы есть рефлексы, не начать бы только на автомате в трубочку ее скатывать. Шутка. – Живи, – посоветовал Шлюндт. – Просто живи. Не обижайся, но сейчас ты все же существуешь. Из разговора с Мариной Леонидовной я понял, что после некоего инцидента ты выбрал для себя путь схимника. Это достойно уважения
пиковой она ни казалась, есть выход, главное – не паниковать, не орать вслух или про себя о том, что все пропало и смерть уже смотрит в глаза. Да даже если и так, умереть ведь тоже можно по-всякому, мне так в детстве
и изучала книгу, на синевато-серой обложке которой был изображен совершенно неправдоподобный красавчик в синей джинсовой рубахе, выходящий из какого-то огненного круга. И охота ей эдакую муть читать?
обменялся и следом, конечно же, его немедленно забыл, но после, когда история о том
Что до оборотней… Ты куда ее бил? – Два раза в живот, один в спину. – Мне показалось, что ей на самом деле интересно, как оно там все получилось, потому следом я ей коротко пересказал все случившееся на верхнем этаже Дормидонтова дома. – Горло, – коротко бросила Павла Никитична. – Оборотня всегда бей в горло, если нет специального клинка, для их умерщвления откованного. Ну просто бей – горло надо перерезать, желательно до позвонков, они тогда перекинуться в звериное обличье не смогут, понимаешь? У этого племени многое на крови завязано, если ее всю сцедить, то оборотень умрет как обычный человек. После отрезаешь голову, а тело сжигаешь. – О как! – проникся я. – Только так, – деловито ответила старушка
уверенность. – Стелла, я тебе ведь рассказывал о том, что мама в детстве меня пыталась воспитывать? – уточнил я. – Не мог я этот факт от тебя утаить
тяк по сравнению с этим счастьем – щурясь, смотреть на солнышко. Постояв так минуту, я потянулся, поздоровался с пожилой соседкой с третьего этажа, которая как раз вышла из подъезда, и полез в урну, которую, судя по наполненности ее мусором, все же не успели дворники выкинуть. Соседка, заметив это, даже остановилась и захлопала глазами. – Не удивляйтесь, – посоветовала ей Стелла, тоже вышедшая из машины и
раздался еще один стон-мольба, на
имена звучные, мощные, старославянские. Буревой там, Святосвет. А тут – Сашок. Тьфу, и тут кризис жанра… Я просто
