Пристанище

– Ко мне приехал погостить племянник. Но это, если честно, не твое дело. Ты чего пришел?

– Зачем Флинксон Лиз пришел к Ларри Хилсону? Ну, зачем же я могу прийти? За чем же, как ни за твоей изумительной рыбешенькой! – Флинксон почтительно обвел рукой рыбью гирлянду и расплылся в кривой неприятной улыбке.

– Сегодня же ее праздник, забыл?

– А вот и пусть празднует! Пусть празднует рыбчонка моя! – он сделал многозначительную паузу, сощурился и произнес по слогам: – Но толь-ко у ме-ня в же-лу-до-чке!

Флинксон ехидно засмеялся над своей дешевой клоунадой, а пожилой рыбак многозначительно посмотрел на Мола, намекая на помутненный рассудок посетителя.

– Платить чем будешь? – оборвал Ларри смех Флинксона.

– Вот в этом-то вся и прелесть, мой дорогой друг! В этом-то вся и прелесть! Давай поступим, как истинно деловые люди! Как водится, у нас тобой порою. Что скажешь?

Хилсон несколько секунд недоверчиво вглядывался в хитрые маленькие глаза Флинксона, и затем протянул в ответ:

– Хорошо, заметано. Сколько тебе?

– Давай десять. Нет, пятнадцать, пятнадцать давай!

– А дней сколько?

– Два дня. Два денька. Два денечка. Договорились?

– Договорились. Только не забудь опять, как тогда, – предостерег Ларри.

– Как можно? Как можно! – Флинксон изобразил всю деловитость, какую смог.

– У меня – свидетель, – Хилсон кивнул в сторону Кристофера, который нисколько не понимал в чем суть заключенной ими договоренности.

– Свидетель – благодетель! – срифмовал странный собеседник.

Ларри махнул на него рукой и принялся отцеплять с веревки рыбу. Набрав нужное количество, он свалил ее в мешок, который уже держал раскрытым переминающийся с ноги на ногу сутулый мужчина.

– Желаю здравствовать, милые господа! Желаю здравствовать!

С этими словами странный человек исчез за оградой, и старик затворил за ним калитку, ворча что-то себе под нос. Когда Хилсон приблизился к входу в дом, присевший на крыльцо Крис спросил его:

– Кто это? И чему я стал свидетелем?

– Да это лодочник, зовут Флинксон Лиз. Он – любитель выпить.

– Я заметил.

– Дело в том, что у меня своей лодки нет, и приходится часто арендовать у него за серебро. Но когда он начинает пить, постоянно влезает в долги и норовит выкрутиться из них с минимальным для себя ущербом. Сейчас мы договорились о том, что я могу два дня брать одну из его лодок за ту рыбу, которую он взял.

– И часто он пьет?

– Да почти всегда. Спроси лучше, когда он не пьет. Он еще и самогон гонит у себя дома, и приторговывает им, когда не находится в запое. Но сейчас, как видишь, он не платеже способен. А рыбки-то хочется.

– А ты что, единственный рыбак в поселке? – поинтересовался Мол.

– Нет. Есть еще несколько. Но мне они не ровня, – чуть приосанившись и улыбнувшись, заявил Хилсон. Затем лицо его сделалось тревожным, и он сказал:

– Ну, так что? Лиз уже в курсе, что ты мой родственник. Он, конечно, мало кому может разболтать, но спектакль уже начался. Продолжать будем?

Кристофер посмотрел на Ларри с недоумением, и приветливая улыбка расползлась по его лицу.

Китель Мола был прорван и испачкан до такой степени, что больше походил на половую тряпку. То же самое представляли собой штаны. Но надеть свои вещи Крис в любом случае больше не мог, потому Хилсон дал ему одни из своих штанов, вязанный свитер и легкую куртку из непромокаемой ткани. Через некоторое время Кристофер уже пытался примериться к рубке дров, но удары отдавались сильной болью в раненом плече. Поняв это, старик сказал ему пока оставить затею с дровами и попросил вместо этого принести воды. Хилсон объяснил, где находится колодец и снабдил Криса средним по размеру ведром, чтобы парень не сильно надрывался в своем нынешнем состоянии. Кристофер поблагодарил старика за понимание и заверил, что в самое ближайшее время наколет дров на неделю вперед.

Мол вышел за забор, поскрипывая проржавевшей ручкой ведра. Он очутился на неширокой не мощеной улице, усеянной мелкими лужами от прошедшего накануне дождя. Снаружи видимая из-за забора часть обиталища Ларри выглядела так же ветхо и не ухоженно, как и внутри. Напротив дома Хилсона, огороженное невысоким, выкрашенным синим цветом забором, стояло вполне приличное строение. Дом соседей выглядел прочным и чистым, в отличие от хибары старого рыбака, которого уже, по всей видимости, мало заботили эстетические моменты его существования. Взглянув направо, на восток, парень увидел возвышающуюся на следующем маленьком квартале невысокую ветряную мельницу. Ему показалось, что от нее доносился чей-то крик, но он был не уверен, это запросто мог быть звук медленно вращающихся лопастей или чего-то еще. Кристофер отправился налево вдоль забора Ларри. Следом за домом Хилсона по той же стороне улицы так же располагался ухоженный, аккуратный домик, обнесенный забором из кольев и прибитых к ним длинных досок. Колодец находился через еще один дом на противоположной стороне узкой улицы, которая пересекалась единственной широкой дорогой во всем поселке. Широкая улица даже имела название – Центральная – и пролегала через весь поселок от северного моста до южного.

Пока Кристофер добрался до колодца и набрал воды, он не повстречал никого из жителей Пристанища. И лишь когда он направился обратно к дому рыбака, на высокое крыльцо большого деревянного, окрашенного в темно коричневый цвет сруба, расположенного на Центральной улице вышла довольно молодая женщина крепкого телосложения и толстый, грузный мужчина с пышными усами. Они о чем-то переговаривались, но увидев Криса, проводили его любопытствующими взглядами, умолкнув на секунды. Крис молча удалился в проулок и вернулся во двор Ларри, где тот сидел на крыльце и курил свою трубку.

– Не очень-то людно в вашем поселке, – ставя ведро у крыльца, сказал Крис.

– Да, обычно здесь так. Но вечером все выползут. Сегодня же праздник.

– Что-то ты не очень ему рад, насколько я посмотрю, – подметил Мол.

– А чему радоваться? Я бы сейчас столько рыбы напудил, а вместо этого придется просиживать целый день штаны, – хмуро ответил Ларри. Он поднялся с крыльца и, как следует прокашлявшись, заявил:

– Давай, неси воду в дом и вылей в бочку. Скоро все пойдут к пекарю. И мы пойдем.

– А зачем все пойдут к пекарю? – решил уточнить Кристофер.

– Как зачем? За хлебным червем!

Через несколько часов, когда начало вечереть, Кристофер и Ларри стояли в числе небольшой кучки местных жителей у дома пекаря по имени Штэфан Бо. Как оказалось, именно его, этого усатого толстяка, Кристофер уже видел на крыльце большого сруба на Центральной улице. Его жилище располагалось совсем недалеко от дома Ларри, внутри просторного двора за забором с большими воротами, которые сегодня были раскрыты для всех. Рядом с его бревенчатым домом, украшенным фигурной резьбой, стояло небольшое каменное, прямоугольное строение. Это была пекарня, где обычно трудилось все семейство Бо. Штэфан, обычно доставляющий свою выпечку в трактир Сиды, сегодня, как и в любой праздник, соорудил небольшой прилавок прямо у себя во дворе. Все желающие могли прийти к нему и приобрести самые свежие пироги и булки, а в этот конкретный день – хлебного червя.

Хлебный червь был не чем иным, как испеченной карикатурной фигуркой червя, больше напоминающего гусеницу овальными секторами своего тела. Штэфан Бо, нацепивший поверх осенней одежды пестрый поварской фартук и колпак, травил едва складные прибаутки своим высоким, почти женским голосом, раздавая выпечку. Ларри Хилсон объяснил Кристоферу, что по древней местной традиции, в День Танцующей Рыбы всегда выпекается большой хлебный червь, которого все дружно поедают за общим столом. При этом обязательно изготовляется много маленьких червей, которыми люди должны покормить рыбу, а затем принести домой и так же в последствии съесть. Вся суть этих действий заключалась в выражении таким образом символического почтения рыбе, которая являлась одним из главных ходовых продуктов жителей Пристанища.

– Значит, вы один день кормите рыбу, а потом целый год едите ее? – саркастически подытожил Крис, рассматривая купленного ему Хилсоном, еще не успевшего остыть, душистого червя.

– Никогда не думал об этом в таком ключе, – ответил старик, заворачивая своего червя в прихваченную из дома чистую ткань.

Со своими приобретениями Ларри и Крис отправились по Центральной улице к северному мосту. Проходя мимо трактира, Мол снова увидел на высоком крыльце женщину, которую видел, когда ходил за водой. Она сидела на корточках и, улыбаясь, трепала за щеки крупного пузатого мальчугана лет восьми. Вблизи она казалась намного упитаннее, но не настолько, чтобы слыть толстухой. Просто природа наделила ее крупными формами, как рассудил про себя Крис. Хилсон, проследив взгляд Мола, тихо проговорил ему, когда они миновали трактир:

– Это – та самая Сида, о которой я тебе говорил. Сида Леери. Она овдовела несколько лет назад и теперь заправляет трактиром своего покойного супруга.

– А мальчик, наверное, ее сын?

– Угадал, – ответил Ларри. – Она в нем души не чает. Вот от них лучше держаться подальше. Я имею ввиду не водить с ней дружбу. А уж в трактире-то у нее посидеть, если охота, так это не опасно.

Следом за трактиром по направлению к северному мосту располагалась конюшня. Легкий ветерок донес до шествующих характерные запахи сена, конского пота и экскрементов.

– Здесь, за поворотом, живет владелец лошадей и повозок, местный транспортный магнат. Зовут его Сонди Шэр. Его чаще всего невозможно застать дома, потому что он постоянно в каких-то разъездах. В его отсутствие лошадьми и повозками распоряжается его сын – Леонид. Если нужно куда-либо съездить, или перевезти что-то тяжелое, обычно обращаются к ним.

Последний маленький квартал слева перед мостом заселяли лесорубы. Они-то и были основными нанимателями повозок Шэра. По словам Хилсона они жили, словно не в этом поселке. Несколько зрелых мужчин и их семьи отгородили свои дома высокими заборами, которые соединили, создав один большой, охватывающий весь занятый ими сектор. Лесорубы уходили с острова ранним утром в разные стороны, чередуя их по дням, а возвращались к позднему вечеру. Раз в два или три дня они арендовали грузовую повозку и за несколько ходок привозили нарубленные за предыдущие дни деревья, которые потом постепенно обрабатывали и распродавали местным жителям или проезжим чужакам. Они вообще ни с кем не общались, кроме как друг с другом. Родом эти люди были, по предположениям Ларри, откуда-то далеко с юга, судя по их смуглому цвету кожи. Проходя мимо действительно высокого забора из плотно сбитых, вкопанных в землю бревен, Кристофер услышал звуки пилы и топора.

– А они что, не могут сделать себе повозку? – удивленно спросил Крис.

– Наверное, могут. Но лошадей им взять все равно негде, – ответил старик.

– Если бы они сделали себе повозку и нанимали только лошадей, могли бы меньше платить Шэру за аренду, – рассудил Мол.

– Скажи об этом им, если ты такой умник.

Когда Кристофер и Ларри добрались до моста, на нем уже стояло около трех десятков жителей Пристанища. Все они, свешиваясь через перила, отламывали кусочки от принесенных с собой хлебных червей и бросали в воду, задорно обсуждая друг с другом местные сплетни. Мол и Хилсон так же подошли к перилам в самой середине моста, откуда простирался чарующий вид журчащей между холмистыми берегами ленты реки, уходящей в багровое зарево почти скрывшегося за горизонтом солнца. Кристофер, взглянув за перила, не поверил своим глазам. Из вибрирующей сероватой массы воды беспрестанно выпрыгивали тут и там мелкие и крупные рыбешки. Они изгибались в воздухе, блестя чешуей в красных лучах заката и стремительно падали обратно, порождая многочисленные звуки всплесков и мелкие крупинки брызг. На поверхности Риона образовалось светлое покрывало из крошек и кусочков хлеба, плавно уносимое течением вниз, на восток.

Кристофер отломил кусочек от своего хлебного червя и бросил в воду. Он отчего-то проникся происходящим на реке движением намного больше, чем ожидал. Рыбы будто и вправду танцевали и радовались своему празднику. Крису на мгновение даже закралось в голову подозрение, что эти мелкие водоплавающие существа обладали способностью мыслить и понимать происходящее, но он быстро вытряхнул эту чепуху из головы. Старик Хилсон смотрел на картину резвящихся рыб с досадным сожалением. Крис не стал досыпать соли на рану Ларри лишними вопросами, но тот обмолвился сам:

– Ничего, завтра с самого раннего утра выйду. Лодку возьму и спущусь немного ниже по течению. Вся прикормка перекочует туда, – он махнул рукой назад, в сторону востока, – а я за нею!

– А я что-же, один останусь? – спросил Крис, бросая в воду очередной отломленный кусочек.

– А чего тебе со мной делать? Отоспишься, оклемаешься. Еда дома есть, воду принесешь, если надо будет. Если будешь чувствовать себя получше, дров наколешь.

Кристофер покивал, сочтя слова Ларри вполне логичными. Их уединенность прервал грубый мужской голос:

– Здорово, Ларри!

Хилсон и Мол одновременно обернулись. За их спинами стоял невысокий мужчина лет сорока с иссохшим небритым лицом и коротко остриженными волосами. Он был одет в такие же простые вещи, как и старик и обут в резиновые сапоги.

– И тебе привет, Бульс, – ответил старик и отвернулся, вновь уставившись в реку.

– Что, сокрушаешься? – издевательски спросил Бульс.

– А ты что, нет? – передразнил интонацию собеседника Хилсон. – Хотя тебе чего горевать. Ты-то рыбак, так себе, не важный.

– Ну, ну! – чуть улыбнулся Бульс и покосился на Кристофера. – Давай без вот этого! Завтра-то выходишь?

– Конечно, как всегда. На лодке пойду. Вниз.

– А ты тоже уже лодку занял? Вот вы прохиндеи! Все посудины разобрали! – завозмущался Бульс.

– Порыбачишь с берега, – пожал плечами Хилсон с едва заметной самодовольной улыбкой на лице.

– А кто это с тобой? – поинтересовался собеседник, бесцеремонно осматривая Криса.

– Мое имя – Кристофер Мол, – ответил парень вперед старика. – Ларри мой двоюродный дядя, я у него в гостях.

– Понятно, – Бульс громко сплюнул в воду, чем заслужил неодобрительные взгляды стоящих неподалеку пожилых женщин. – Ну и как тебе наши края?

– Очень нравятся. Красиво, спокойно, – неторопливо ответил Крис.

– Спокойно, говоришь, – Бульс с легким укором взглянул на отвернувшегося Хилсона. – Ну, ну. В трактир пойдете?

– Позже, – коротко ответил Ларри.

– Ну, ну. Увидимся утром, Хилсон, – хлопнув старика по плечу, сказал Бульс и зашагал по мосту в сторону поселка.

– Надеюсь, что не увидимся, – подождав, пока конкурент удалился, пробубнил Ларри. – Это один из местных рыболовов. Мнит себя большим умником.

– Я так и понял, – ответил Кристофер. – А в трактире, наверное, будет много народу? Может мне сегодня не соваться туда?

– Да брось! Сходим, посмотрим. Тебе лучше, наоборот, быстрее втереться в ряды местных, чтобы не привлекать потом лишнего внимания.

– Ладно, тебе виднее.

После кормежки на мосту Крис и Ларри направились домой, где оставили останки своих хлебных червей и переоделись в прибережённые стариком для выходов в люди вещи. Хилсон откопал в проходной кладовке в одном из ящиков для себя статный, правда, сильно устаревший, коричневый костюм. Надев его, он преобразился в некоего престарелого аристократишку давно минувших дней. Кристоферу достались темно синие брюки, которые были слегка измяты, и местами выцветшая голубая рубашка, поверх которой нечего было одеть, кроме потрепанной повседневной куртки. Старик заверял Кристофера, что он выглядит просто шикарно, но парень понимал, что это далеко не так. Однако выбора не было. Сам же Ларри, по всей видимости, почувствовал себя помолодевшим и долго крутился в своем праздничном наряде перед зеркалом на комоде в комнате. Крис подумал, что когда-то Ларри наверняка считался модником, но вслух не стал комментировать сочетание его костюма с резиновыми сапогами.

Когда уже начало смеркаться, оба наряженных красавца отправились к трактиру, по пути порядком замарав дорожной грязью обувь. Возле высокого крыльца большого деревянного сруба на Центральной улице уже собралась небольшая кучка местных жителей. Подавляющим большинством из них были пожилые мужчины, которые курили трубки, а некоторые даже сигары. Все были одеты по-праздничному, но не так броско, как ожидал увидеть Крис, поэтому он сразу успокоился относительно своего внешнего вида. Здесь они с Ларри ничем не будут выделяться из общей массы. Когда они приблизились к скоплению мужчин, Хилсон тоже достал свою трубку, набил ее табаком и закурил. Он кивнул нескольким из собравшихся у трактира, с другими перекинулся парой фраз. Крис приветствовал всех, с кем вступал в контакт Ларри, но представляться никому не спешил. Через некоторое время на крыльцо из трактира вышла пожилая женщина в строгом темном платье и объявила собравшимся, что праздник начинается.

Затушив сигары и трубки, галдящие люди неровным строем поднялись по ступеням и вошли в широкую парадную дверь, по бокам которой под красивыми стеклянными колпаками настенных фонарей плясали огоньки пламени. Кристофер и Ларри попали в здание в числе последних. Войдя внутрь трактира, Мол оказался приятно удивлен. Помещение оказалось еще просторнее, чем можно было предполагать, глядя на сруб снаружи. Пол зала был устлан коричневатым паркетом, который уже был порядком запачкан грязевыми следами и разводами. Слева от входа на аккуратных фигурных вешалках уже висели плащи и куртки собравшихся на празднике жителей. Крис и Ларри так же повесили свою верхнюю одежду и направились к остальным. Около пяти десятков человек уже сидело на длинных лавках вокруг двух длинных столов, составленных из множества маленьких. Хилсон и Мол отыскали свободные места и присели, вежливо отвечая на приветствия соседей. По центру на длинных подносах лежали гигантские хлебные черви, которые занимали по трети стола. Вокруг них были расставлены солонки, емкости со столовыми приборами, простые глиняные бокалы и вазы с нарезанными яблоками и целыми абрикосами.

Кристофер осмотрелся вокруг. В трактире было очень уютно. С потолка, украшенного лепниной, свисали на цепочках круглые канделябры с множеством уже подожженных свечей. Подвешенные на нитках за абажуры, плавно кружились над столами великолепные по исполнению деревянные фигурки птиц. На стенах, ровно выкрашенных богатым, темным оттенком красного цвета, в промежутках между окнами и на сплошных участках, на равных расстояниях друг от друга крепились красивые металлические подсвечники. Свечи в них так же уже горели, и дрожащие ауры света создавали в помещении ауру, словно внутри пробуждающегося вулкана. В стене напротив главного входа красовался большой камин, от которого исходил легкий приятный запах горящих сосновых поленьев, смешивающийся с ароматом свежей выпечки. Над камином висели большие, красивые прямоугольные часы с качающимся маятником. В глубине помещения, слева от входной двери, располагалась стойка, за которой на фоне полок с бутылками стояла Сида и что-то упорно доказывала крупному, под стать ей самой, суровому мужчине в дорогом костюме. Из-за стойки выбежал неуклюжий упитанный мальчуган и устремился к входной двери. Он ударился плечом об косяк, не вписавшись в проем, отпружинил от него, стукнулся другим плечом о противоположный, после чего исчез за дверью. Сида раздраженно последовала за сорванцом.

– Ох уж этот ее сынок! – прокомментировал Ларри тоже заметивший этот эпизод. – Неуправляемый! Сама виновата. Избаловала.

– Отца не хватает, – добавил Крис.

– Ремня ему просто не хватает! – подытожил Хилсон. – Учился бы лучше шел, а то ведь вырастет, как все мы тут, неучем.

– В смысле? – не понял Кристофер.

– Что, в смысле? Не учили здесь никого и никогда ни грамоте, ни счету! Вот в чем смысл. Эти, – он кивнул в сторону стойки, – хоть арифметике научились, а читают с трудом. А те, кому учет вести нечему, и не стремятся к грамоте, а пожитки свои измеряют кучками да горстями.

– А детей кто тогда обучает?

– Да есть тут одна. Недавно приехала. Где же, – Хилсон повертел головой по сторонам и даже чуть привстал, чтобы посмотреть над головами. – А, вон она, прямо у камина в зеленом платье.

Кристофер посмотрел на особу, на которую акцентировал его внимание Ларри. Это была пожилая чуть располневшая женщина. Седеющие волосы ее были собраны пучком на макушке, а большие круглые очки придавали морщинистому лицу комичности, увеличивая ее глаза.

– Говорит, что ее прислали сюда неспроста, а в рамках какой-то специальной программы по образованию, – пояснил старый рыбак. – Но простые работяги, живущие здесь, считают, что все это глупости, лишняя трата времени для их отпрысков, которые и безо всякой грамоты смогут вполне нормально копать землю в огороде и выращивать живность. Не многие отдали ей на обучение детей.

– Понятно. А ты обучался грамоте? – спросил Хилсона Мол.

– Я простой рыбак, – только ответил Ларри.

– У нас в Карбии каждый ребенок обязан обучиться в школе, – кивая в пустоту, сказал Кристофер. – Учение – дорога в жизнь.

– А у нас здесь каждый сам решает, кто и что должен делать, – вздохнув, ответил старик. – И каждый сам прокладывает свою дорогу.

– Дорогие друзья! – громкий и звонкий голос разнесся по уютному помещению, приглушив нескончаемый гул. Сида Леери стояла посередине между двумя столами у их изголовий. – Сегодня мы с вами, как и всегда, собрались чтобы отпраздновать этот замечательный день. День Танцующей Рыбы – верный предвестник приближающегося праздника Межсезонья. В преддверии большого праздника мы просто обязаны отметить этот маленький. Рыба сегодня главенствует! Мне даже шепнули, что несколько проворных окуньков чуть не изловили сегодня самого Ларри Хилсона!

Негромкие смешки пробежали по залу, а старый рыбак, сидящий рядом с Кристофером, натянуто улыбнулся.

– Что же, сегодня благодаря стараниям господина Бо мы имеем с вами на наших столах этих прекрасных, сдобных и душистых червячков.

Взгляды большинства на секунды устремились на Штэфана, который занимал как минимум два сидячих места на лавке. Он кивнул с самодовольной улыбкой в подтверждение слов Сиды.

– А благодаря господину Сонди Шэру, все мы сегодня будем веселиться до утра, ибо он привез для нас из Ларианы несколько бочек великолепнейшего пива!

Реакцией на задорные слова владелицы трактира были дружные одобрительные реплики и возгласы. Стоящий все это время за стойкой человек в дорогом костюме подошел к Сиде и коротко покивал в ответ на благодарности от ближайших сидящих за столами жителей поселка. Высокий и широкоплечий, коротко стриженный, черноволосый мужчина обладал статным видом. Его квадратное лицо даже в улыбке внушало какое-то давление. Он поднял руку, призывая всех ко вниманию:

– Друзья! Сегодня мы с вами попробуем пиво элитного сорта.

– Друзья, – еле слышно передразнил Шэра Хилсон, когда дружные восторженные крики и улюлюканья возобновились. – Когда это он тут водил с кем-то дружбу?

– Сварено оно было в далеком ларианском городке Бавре. Многие знают, что этот городок хоть и не велик, но славится именно своими пивоварнями, которые извечно задают друг другу стандарты качества.

Некоторые понимающе покивали, несколько человек вслух подтвердили прозвучавшую информацию. Шэр продолжил:

Нам с вами вряд ли когда-то светит побывать там, в силу разных причин, – он коротко откашлялся, – но вот возможность отведать их хваленого варева я решил вам подарить прямо сегодня.

Вспышка одобрительного гула подчеркнула торжественность его интонации и высокопарность намерений.

– Благодаря моим внешним связям, мы с вами сегодня можем себе это позволить. А на День Межсезонья я постараюсь привезти вам еще лучшие сорта, даю слово!

Пока подзадоренная толпа едва не улюлюкала от щедрости и посулов Сонди Шэра, Ларри ворчал, вроде как, Кристоферу, но больше просто себе под нос, о том, что у этого Шэра просто так ничего не бывает. По мнению Хилсона он решил непременно провернуть какую-нибудь скрытую аферу, либо поиметь в дальнейшем некую неочевидную пока выгоду.

Кристофер слушал Ларри в пол уха, так как в зал через заднюю дверь вкатили четыре больших бочонка двое парней и расставили их по одному у обоих концов каждого из столов. В бочки были встроены специальные краники, к которым тут же выстроились небольшие галдящие очереди. Крис в числе остальных желающих наполнил пивом свой бокал и вернулся на свое место.

Как только все расселись, Сида вновь ненадолго появилась между столами, объявила первый тост за Рион и его обитателей, после чего скрылась за стойкой. Хлебных червей принялись кромсать на куски. Подсоленное хлебное лакомство приятно сочеталось с дармовым Баврским пивом в желудке Кристофера. Он несколько раз успел наполнить свой бокал из ближайшего бочонка, прежде чем Сида снова появилась в шумном зале и попросила минутку внимания.

– Дорогие друзья! А сейчас вас хочет поздравить наша многоуважаемая жрица науки, царица знаний – госпожа Ниана Домени!

Кристоферу показалось, что Сида произнесла все это с долей издевки, но впечатление уже могло быть обманчивым от влияния хмеля. После слов владелицы трактира из-за стола поднялась женщина в зеленом платье, та самая пожилая учительница. Она вышла к Сиде и сменила ее, заняв место по центру между столами. Несмотря на ее появление легкий гул задушевных бесед на дальних концах столов, похоже, не собирался стихать. Тем не менее госпожа Домени обратилась ко всем неожиданно бойким голосом:

– Дорогие жители Пристанища! В этот замечательный день я хотела поздравить вас лично. Все вы знаете меня, а я за время проживания здесь познакомилась почти с каждым из вас. В честь сегодняшнего дня я сочинила стихи, которыми и хотела бы придать празднику еще большей торжественности!

Ниану Домени едва заметно захлестнули эмоции, с которыми она тут же совладала и принялась с выражением читать по памяти сочиненные стихи:

Сыплет синим небосвод!

Он с собой нам принесет

Разукрашенный осенний день,

Лишенный всяческих забот!

Сколько пыли на столе!

Сколько листьев во дворе!

Пусть усилиями воли

Все окажется в ведре…

Кристоферу показалось, что он выпал из смысла читаемых строк и вопросительно уставился на Ларри, который тут же отреагировал:

– Да, да. Не думай, что это ты выпил лишнего. Это мы слушаем здесь довольно часто.

Крис понимающе кивнул и приложился к пиву. Он уже чувствовал себя хорошенько навеселе, когда пожилая учительница, не обращая внимания на нарастающий шум, все же изложила целиком свое праздничное сочинение и, откланявшись, довольная уселась на свое место. Вновь появилась Сида.

– А сейчас, дорогие друзья, мы с вами, подобно тем рыбкам, которых мы все весь день сегодня кормили и превозносили, будем танцевать до упаду! Поприветствуем гостей Пристанища – семью замечательных музыкантов! Знакомьтесь, Кирсоны!

Последовали невнятные возгласы и жидкие аплодисменты, под которые в зал вошли четыре человека: двое мужчин в возрасте, очень похожих внешне друг на друга, зрелая, но приятная женщина и молодая девушка. У обоих мужчин были длинные светлые волосы, собранные в хвосты и очень похожие благородные, мужественные лица. Каждый из членов ансамбля нес в руках по инструменту. Музыканты расположились возле стойки, где площадка позволяла им разместить их инструменты. Мужчины поставили на пол по большому ударному барабану, женщина приготовила причудливую сдвоенную флейту, а девушка поставила на пол свой странный инструмент. Он состоял из крепившегося на подставке овального полого барабана с отверстием посередине, над которым было натянуто множество струн. Кристоферу еще ни разу не приходилось видеть такого чудного инструмента.

Мелодия началась с легких ритмичных стуков ударников, которые синхронно исполняли одинаковую партию разными звучаниями. Через минуту после их небольшого вступления заиграла флейта. Ее свистящие звуки начали вырисовывать основную нить мелодии, которую неожиданным вкраплением восполнил инструмент юной девушки. Струны зазвучали объемными, пьянящими звуками, которые слились с ритмичными ударами мужчин в единую заводную мелодию. Композиция уже через несколько минут не оставила никого из присутствующих равнодушным. Даже старики вскочили из-за столов и пустились в пляс. Кристофер начал танцевать одним из первых под влиянием изрядно выпитого пива. Боль в плече больше не беспокоила его, не то от того, что рана заживала, не то от количества выпитого. Кристофер не мог отвести взгляда от прекрасной девушки, которая слегка извивалась в такт музыке, ловко и плавно дергая нужные струны.

На вид ей было лет восемнадцать или двадцать. Стройная и гибкая ее фигура, казалось, не могла пребывать без движения. Длиной до плеч светлые волосы норовили постоянно скрыть узкий овал ее лица с большими голубыми глазами, курносым носом и плотно сжимающимися в наслаждении музыкой тонкими губами. Она не замечала ничего и никого вокруг себя, всецело отдаваясь волшебному звучанию своего инструмента. А Кристофер перестал замечать все и всех, кроме нее. В его захмелевшей голове начали зарождаться несуразные идеи о том, как лучше создать условия или повод для знакомства. Но каждая последующая мысль, почему-то, казалась глупостью. Он пытался поймать ее взгляд, но девушка прикрывала глаза, а когда распахивала их, смотрела исключительно на партнеров, кивая им и улыбаясь. Ее улыбка подкашивала ноги выплясывающему Крису. Он старался выделывать умопомрачительные движения в такт музыке, но впоследствии понял, что, скорее всего, выглядит больше пьяным идиотом, чем эффектным танцором.

Внезапно во входную дверь ворвались двое людей в перепачканных грязью одеждах. Они тяжело дышали и озирались по сторонам, удивленно рассматривая танцующих людей. Музыка не стихла с их появлением. Кирсоны продолжали исполнять забойную мелодию, под которую двое мужчин протиснулись сквозь ряды пьяных, танцующих жителей Пристанища к одному из столов и присели рядом с трезвым Ларри Хилсоном, который пристально следил за действиями Криса. Кристофер проследил перемещение двух странных мужчин, и поспешил вернуться к Ларри, почему-то решив для себя, что старику сейчас будут угрожать, а он обязательно за него вступится. На самом деле все оказалось куда интереснее.

– … да, и мы уже несколько дней производили там поиски! – успел только услышать Крис, подойдя и усаживаясь между Ларри и прибывшими перепачканными людьми.

– В чем дело? Что за проблемы, ребята? – дерзко вклинился он в разговор, хватая бокал с недопитым пивом.

– Успокойся, Кристофер, – поспешил остудить пыл парня Хилсон. – Эти люди нам не враги. Они простые кладоискатели, прибежали из замка.