Повелительница крыс

II

Лежа на полу под ста шестидесяти килограммовой тушей хозяина, Наташа буквально задыхалась, будучи фактически вдавленной в ковер всей навалившейся массой. Вдобавок ее изрядно мутило. Однако ей ничего ни оставалось кроме как терпеливо ждать, когда он, наконец, кончит, сдавленно попискивая в такт его толчкам. Только проснувшаяся Анна безучастно наблюдала за происходящим с постели.

В этот момент дверь спальни бесшумно приотворилась и возникшая на пороге горничная, миловидная женщина лет тридцати, не обращая ни какого внимания на творимый половой акт, невольной свидетельницей которого стала, сообщила о визите начальника дорожной полиции. По ее словам, он привез сына хозяина Проксимилиана Мирославовича, что-то по обыкновению набедокурившему в городе.

– Пошла вон! – Сквозь зубы прорычал ей в ответ мужчина со все большим, возрастающим, остервенением вгоняя орган в юную податливую плоть, готовясь излиться в нее….

Служанка сею же секундно исчезла за дверью. Вот только извергнуться мужчине так и не удалось. Ибо сношаемая им девушка вдруг, с громким бульканьем, начала исторгать из себя рвотные выделения едва сама не захлебываясь в них. Это окончательно выбесило Мирослава Максимовича. И встав с девушки, с моментально опавшим достоинством, он в бешенстве раздосадовано со всей силы пнул Наташу ногою в живот.

Вскрикну та беспомощно сжалась в комок застив голову берестами рук. На ее счастье продолжения не последовало. И оставив ее нагое тело на полу, мужчина просто вышел прочь…..

III

Так уж повелось в нашем пластмассовом мире, что деньги даруют власть, пропорционально возрастающую относительно их количества. То есть чем больше денег, тем больше власти. Власти над людьми, а при достаточном количестве то и над всевышним, ибо церковь, какой бы она не была, всегда деньги любит превыше бога…..

Вот и у Мирослава Максимовича было немного такой власти. Правда, к сожалению, не столько, сколько хотелось и желалось бы, а значительно меньше. Поскольку на достойную жизнь и содержание двух малолетних потаскух с трудом хватало. Приходилось экономить. Сокращать руководимой фирме расходы по технике безопасности, траты на заработную плату персонала, налоги и прочее…..

Единственная неприятность, которая портила Мирославу Максимовичу всякий раз настроение, так это необходимость периодически подкармливать представителей иной, государственной власти.

Одним из таких прикормышей Мирослава Максимовича был начальник дорожной полиции округа Дмитрий Дмитриевич Хрящев. Он дожидался появления предпринимателя в его рабочем кабинете, будучи препровождённым туда прислугой. Там и застал его Мирослав Максимович, сидящим вальяжно развалившись в мягком кожаном кресле.

При появлении хозяина дома, он незамедлительно встал. После чего, тепло и дружески поприветствовав друг друга, мужчины заняли свои места. Мирослав Максимович уселся за свой массивный дубовый стол, а Дмитрий Дмитриевич плюхнулся обратно в мягкое гостевое кресло.

– Так что там отпрыск такого снова натворил? – Устраиваясь поудобнее, хозяин дома предпочел, сразу незамедлительно перейти к делу.

– Всего лишь ночью на машине, на скорости в двести восемьдесят километров в час сбил пешехода.

– Надеюсь насмерть? – Вынув из ящика стола пачку денег, положил ее напротив господина полицейского.

– Разумеется насмерть! Разве на такой скорости могло ли быть по-другому? – Однако убрав денежную пачку в боковой карман мундира, он, внезапно слегка помрачнев, коротко добавил. – Вот только этого мало.

Делопроизводитель изумлённо приподнял бровь.

– С пострадавшим там был еще один человек. Он попытался вызвать; скорую, наряд, и заснять вашего сына на телефон.

– И что же предпринял мой сорванец?

– Он попытался его расстрелять из травматического пистолета.

– Только не говори мне, что мой идиот, позволил ему остаться в живых! – В сердцах воскликнул гневаясь Мирослав Максимович.

В ответ на упитанном, округлом, мясистом лице полицейского засияла широкая издевательская улыбка. Она служила подтверждением его опасений. От чего Мирослав Максимович, не сдержавшись, разразился бурным матом, поминая все не пристойные места своей жены, родившей ему столь никчемного наследника, не способного как следует прибраться за собой. Но охаяв жену, предприниматель переключил гнев на представителя полиции, чья улыбка от бросаемых хозяином дома похабных эпитетов становилась заметно шире:

– А вы что же не оказали ему ни какого содействия? – Ударив кулаком по столешнице, заорал Мирослав Максимович, срывающимся голосом.

На что начальник полиции округа сокрушенно с насмешкой, совершенно спокойно, покачал головой:

– Мои люди уборщики и смирители, но не палачи.

– Ну, это я слышал, что на улицах бывших урок кто-то вместо вас казнит.

– Мне это только на руку. – Полицейский хитро прищурился. – Эти пакостные твари, все равно работать не хотят, только и могут, что пальцы гнуть, по фене ботать, да статистику портить своими делишками. Так что пусть мразей режут. Мне даже безразлично кто это делает, для чего и чем руководствуется. Лучше я буду иметь в отчете пару не раскрытых убийств, чем расхлебывать целый ворох краж и разбоя.

– Ладно. – Досадливо махнув рукой предприниматель и извлек из того же ящика вторую пачку денежных ассигнаций. – Этого надеюсь достаточно, для решения возникшей проблемы?

– Вполне! – Заполучив вторую пачку, довольный собой полицейский спрятал ее в противоположный карман.

– Хорошо бы еще информация о шалостях моего отпрыска не попала к журналистам. – Посетовал тем временем, несколько успокоившийся Мирослав Максимович. – Не хотелось бы скандала на кануне выборов в федеральную думу.

– Будто огласка способна повлиять на результат, который давным-давно уже подготовлен, подтасован и будет оглашен неважно при какой явке.

– Народу крайне необходима иллюзия того что им дано право что либо решать и что от сделанного решения что либо зависит. В целом же этот бред зовется демократией. То бишь величайшей глупостью и заблуждением человечества. В самом деле, давно пора уже прекратить заниматься ерундой и узаконить владение людьми на правах собственности. Что и так по сути уже существует, остается всего на всего придать этому законную силу.

– Я читал где-то, что есть такое государство толи Древняя Греция, толи Спарта и там такой ход вещей издревле практикуют и называют «Рабство».

– Я тоже слышал о таком. – С видом авторитетного знатока согласился предприниматель. – Если не ошибаюсь, эта страна как вы и сказали, зовется Спарта. Находится она где-то на юге и принадлежит к числу стран третьего мира....

– Не думал, что эти страны опережают нас в своем развитии.

– Они в последнее время прогрессирую довольно высокими темпами.

– Я так понимаю, став депутатом вы будите стараться направить страну по пути этого прогрессирования?

– Естественно я приложу для этого все свои усилия и влияние, но первоочередной задачей я все же считаю снижение налогов для юридических лиц.

– Но государство вроде бы и так намеривается понизить в следующем году налог на один процент…..

– Дорогой Дмитрий Дмитриевич. – Перебил его будущий депутат. – Взымаемые сейчас государством семь процентов слишком огромная для дела сумма. Я предлагаю снизить ее как минимум до пяти, а то и до четырех процентов….. – Мирослав Максимович откупорил початую бутылку превосходного французского коньяка и знаком предложил Дмитрию Дмитриевичу.

– От хорошего коньяка никогда не откажусь. – Жадно причмокнув толстыми губами, ответил тот.

Одобрительно улыбнувшись начальнику полиции, Мирослав Максимович быстро наполнил два стакана коричневым экстрактом. Но затем вспомнил о том, как отвратительно пошло виски сегодня еще раньше и, решив не пить без закуски, нажал расположенную на столе рядом с пепельницей и пресс-папье красную кнопку вызова. И в следующее мгновение дверь кабинета распахнулась и в нее вбежала та миловидная горничная, что извещала о приходе полицейского.

– Чего вам Мирослав Максимович будет угодно? – Почтительно спросила она полным кротости голосом.

– Мариночка, принеси ка нам с Дмитрием Дмитриевичем закусить, чего ни будь по-скоренькому.

– Слушаюсь Мирослав Максимович. – Сделав пружинистый реверанс молодая женщина исчезла, возвратившись спустя несколько минут с большим овальной формы металлическим подносом.

Грациозно продефилировав с ним по кабинету плавно покачивая широкими изящными бедрами, она, остановившись подле стола начала составлять на его поверхность маленькие фарфоровые пиалы, в которых помещалась скромная не претенциозная закуска. А именно; фаршированные грибами раковые шейки под сливочно-чесночным соусом на черепашьих яйцах, маринованные мидии, тонко нарезанные ломтики белого хлеба, и обжаренная на оливковом масле порубленная маленькими кусочками ветчина.

Пока горничная суетливо освобождала поднос, начальник полиции округа, запустив руки ей под юбку, деловито ощупывал ее ягодицы. Упругие и крепкие они явно его восхищали. Женщина в свою очередь, не отвлекаясь, не обращала внимания на творимое у нее под подолом юбки. Да и к чему ей было противиться. Ведь, по сути, со стороны полицейского это было не домогательство, а оказанная высокая честь…..

– Кстати, а как там мое непутевое чадо? – Подцепив двумя пальцами маринованную мидию, поинтересовался предприниматель.

– Проксимилиан Мирославович сейчас отдыхает в своей комнате. – В ответ сразу же доложила молодая женщина. – Мальчик сильно устал. Не стал даже завтракать. Я вызвала ему доктора Вяземского Евгения Валентиновича, экстрасенса и попросила кухарку Анну Сергеевну дать ему немного своего грудного молока . Женское молоко очень хорошо тонизирует, снимая токсическое, а так же наркотическое отравление, как рассказывали в программе «Здоровье».

– Что ж, замечательно! – Одобрительно хмыкнул Мирослав Максимович и, подумав, добавил. – В таком случае поднимись сейчас наверх, уберись в спальне и покорми там этих, чем ни будь.

Он не сказал кого, но Марина превосходно поняла, что речь о девушках содержанках:

– Слушаюсь Мирослав Максимович. – Произнесла она скороговоркой заученную фразу и, одернув задранную полицейским юбку, покинула кабинет, торопясь выполнить данное поручение.

Наполненные же спиртным стаканы звонко стукнусь…..

Кровь на руках святых и солнце над кладбищем.

Предисловие к главе.

Все описанное далее никоим образом не является выдумкой или фантазией, а представляет собой уродливую реалию действительности. Такую как есть, без прикрас. Единственно следует оговориться, что изложенное не присуще какому либо отдельному определенному предприятию, фирме или компании. По причине того что является собирательной составляющей. И было почерпнуто у различных работодателей путем либо личностного опыта, либо же со свидетельств друзей и близких в искренности коих я не сомневаюсь. Из этих разрозненных фактов и соткано изложенное ниже. Печально вот только лишь то, что благодаря процветанию детищ доморощенных, с интеллектом имбецилов, предпринимателей эти разрозненные факты превращаются в вездесущие закономерности....

I

Люди, трудящиеся на фирмах и предприятиях зачастую с легкой подачи их руководителей делаться на две касты. То бишь на сотрудников фирмы и на остальной персонал. К сотрудникам относятся те единственные, кто по настоящему работают, своим самозабвенным трудом увеличивая доход и прибыльность предприятия. Они элита, костяк, основа и светоч любой фирмы. Они это – менеджеры высшего и среднего звена, логисты, супервайзеры , меговайзеры , айтишники, заместители и руководители отделов. Остальной же персонал представляет собой ленивых тупоголовых бездарей. Всяких там грузчиков, кладовщиков, продавцов, кассиров, фасовщиков, упаковщиков, уборщиков и прочих безграмотных никчемных представителей низшего звена. Труд которых прост и несложен. Которых можно запросто оскорбить, обозвать, обругать ни за что, исходя из прихоти только потому, что любовница сутра не сделала минет….. И они не пререкаясь проглотят, ибо пойти пожаловаться им некуда. Поскольку у закона нет силы, у суда нет власти. А тех, кто рискнет разинуть рот, изживут, затравят и уволят. И то-то и оно, что уйти не куда. Ведь не факт что новый хозяин будет лучше или хотя б совестливей прежнего. Вот и терпят потому, как работу терять не хочется. Разумеется, есть те, кто все ж уходит, но на их место с легкостью находятся другие, пусть без опыта и выработанных навыков. Это не суть как важно, главное находятся. А стало быть, сам бог велел относиться к сим отбросам подобно как к собачьим экскрементам на подошве руководства…..

Однако оставалась еще и средняя прослойка из тех, кто благодаря старанию родителей урвал некое подобие образования. И теперь прилежно прислуживается перед господами лелея мечту подняться до их уровня. Заработав в должности менеджера достаточную сумму средств, чтобы открыть свое дело. Очередную торговую лавку по продаже чего-нибудь…..

II

Уже вторую смену четыре фасовщицы-упаковщицы, вместе с молодым, черноволосым, бойким грузчиком, маялись от безделья. Вторую смену они сидели на самодельных, застланных кусками картона, стульях глядя в грязный пол упаковочного цеха кондитерских изделий. Причиной их такового простоя было элементарное перепроизводство. А именно то, что вопреки весьма точным, продуманным логистическим прогнозам, фасованный в дешёвую, невзрачную упаковку товар приобретать никто не хотел. И как результат переизбыток готовой продукции, начавшей изрядно портиться в связи с экономией на системе вентиляции и акклиматизации помещений.

Вот бригада теперь и сидела без дела. И самое поганое заключалось в том что оплата у них была сдельная, а это означало что прозябают они сейчас за свой счет. То есть они ничего не заработают…..

Одной из этих четырех женщин фасовщиц была Ольга. Откинувшись назад и оперевшись спиной об металлический ригель стеллажа, она скучающе следила за порханием мух. Остальные же женщины, равно как и молодой грузчик, тоскливо ковырялись в своих лайфонах.

Вынырнув из-за дальнего, заставленного пачками гофры для будущих коробок, в цех вошла старшая смены. Низкорослая, смуглая, худощавая казашка с амбициями полкового командира и ощутимым за несколько метров амбре от запаха перегара. Завидев ее еще издали, избранная бригадиром, обворожительно красивая полненькая женщина с обольстительно округлыми формами объемной груди и пышных бедер, хитро прищурила свои немножечко лисьи изумительно красивые серо-голубые глаза:

– Какие новости Лиль? – Спросила она, когда старшая смены подошла достаточно близко.

– Того длинного с лошадиной физиономией, что терся тут со мной утром помните? – Как бы отвечая вопросом на вопрос, обратилась ко всем Лиля.

– Ну….. – Воскликнули женщины хором.

Грузчик только захлопал глазками и кивнул.

– Это был заместитель генерального директора по производству. – С напускной антипатией, показного призрения сообщила Лиля. – Ходил тут смотрел как вы….. – Запнулась. – Мы работаем….. После целый час распекал меня в кабинете. Ругался что на вас не те передники, какие положено, что вы не в бахилах…..

– Так Лиличка….. – Перебила старшую смены бригадир Елена. На ее прелестном, обрамленном рыжеватыми кудрями личике играла саркастическая улыбка. – Извини меня, но в этих полиэтиленовых фартуках мы преем. В них жарко. Что до бахил, то пусть сперва полы нормальные сделают. На этом линолеуме ноги в бахилах сами разъезжаются. А я не хочу на больничный, тем более что он тут не оплачивается.

Бригада тут же поддержала Елену общим гулом.

– Сам бы попробовал поработать в этих бахилах! – Воскликнула Ольга.

– Главное к нам не подошел, даже не поздоровался ! – Перемежая речь, бульварной бранью отхожих мест, голосила громче всех высокая, полнотелая, грузная Наталья, с немного вытянутым чуть пропитым, лишенным некоторых зубов лицом. Однако ее гнев очень быстро перекинулся на Лилю. – А ты почему нас не отстаивала? Не защищала?

От нападок взбалмошной тетки и без того недовольно скривившуюся старшую смены передернуло. К счастью Елена как всегда жестко осадила распоясавшуюся Наталью. От чего та моментально накуксилась, детским капризным голоском обращаясь к такой же белокурой женщине, но в отличие от нее миниатюрной, стройной и весьма ухоженной:

– Валя, чего она ругается?!

Однако едва брызнувший вслед за репликой хохот утих, старшая смены заговорила вновь:

– И еще девочки, руководством принято решение о новом очередном повышении нормы выработки до восьмисот тридцати килограмм в смену.

– Чего! – Всплеснула руками Ольга.

– Твою мать, мы больше шестисот сорока никогда ни делали! – Выпалила Елена. – Лиля мы выше головы все равно не прыгнем! Куда еще повышать?

Лиля сокрушённо пожала плечами.

– А как быть с тем, что нам собственно нечего фасовать? – Контрастно тихим доброжелательным тоном заговорила Валентина. – Нам вторую смену ничего не завозят на фасовку по причине того что паллеты с готовой нафасованной продукцией некуда девать.

– И в чем тогда смысл поднимать нормы, если как говорит Валя, у них вон….. – Елена указала в сторону стеллажей слева от себя. – Фасованный товар тухнет. Ладу дать не могут, и куда деть не знают. Не удивлюсь, если его через месяц будем перефасовывать…..

Устремленный в казашку взгляд бригадирши был буравящим и крайне красноречивым, от чего даже пронимало насквозь. Под его тяжестью Лиля невольно скукожилась и как-то на миг потерялась, но быстро совладав с собой, сделала в очередной раз недовольную кислую мину на лице:

– Ну, я говорила по этому поводу с руководителем нашего склада Анатолием Витальевичем. И он говорит, что такие мелочи руководство не заботят….. – Фыркнула в ответ старшая смены и сразу же давая понять, что разговор окончен, демонстративно развернулась и направилась прочь.

– Звездит как дышит! – Провожая Лилю взглядом, ухмыльнулась Елена. – Не с кем она не говорила.

– Так может начальство просто не знает? – Наивно предположила Ольга.

– Начальство все знает. – Елена поднялась с насиженного табурета. – Ему попросту начхать…..

– Ну, может, тогда пообедаем? – Предложила Наталья, когда Лиля ушла, и воцарилось угрюмое молчание.

Все согласились. И вынув из сложенных в пропахшей потом и грязным бельем подсобке, приспособленной под раздевалку, сумок маленькие пластиковые контейнеры с едой принялись обедать. В принципе их пища была очень даже недурственной. Так Валентина ела салат из свёклы с отварным картофелем, луком и зеленым горошком, купленным здесь же по утилизации просрочки за девятнадцать рублей. Бригадир Елена потчивалась печёночным пирожком за двадцать пять рублей, запивая его сорокарублевым клубничным йогуртом. И на десерт у нее было еще одно яблоко. У Ольги оказалась тушеная капуста с рубленной соевой сосиской. Наталья обедала макаронами с тушенкой. Так же макаронами, но вместо тушенки сдобренными одним лишь майонезом, угощался, жадно поглощая их, молодой грузчик.

Ели они прямо на своих рабочих местах. Держа контейнеры с едой прямо на коленях. Микроволновка, что бы разогреть пищу, равно как холодильник и кулер, по неясным причинам не предусматривались руководством.

В разгар сей трапезы к ним подошла Екатерина. Девушка лет девятнадцати с темно-каштановыми перехваченными в хвост волосами, и смешливым веснушчатым лицом. Обедавшим женщинам сразу бросилась в глаза ее необыкновенная жуткая бледность. По обыкновению веселая, немножечко озорная, теперь она имела какой-то неестественно больной вид. Губы побелели, лицо приобрело сероватый оттенок, отчего ярче проступили звездочки веснушек, глаза ввалились, очертившись черными кругами.

– Девочки, у вас ни у кого не будет обезболивающего? – Обратилась она измученным, изнуренным голосом.

– Сейчас Катюш. – Без лишних вопросов спохватившись, Елена, отложив обед, метнулась в отгороженную куском фанеры подсобку.

– Что с тобой Катенька? – Пока Елена рылась в поисках лекарств начала расспрос не в меру любопытная Наталья.

Хотя будучи гораздо осведомление нее Ольга уже со страхом начала догадываться о причинах недуга молодой девушки. И побледнев едва ли не так же как она, женщина, опережая ответ Екатерины выпалила:

– Ты что вчера аборт сделала?!

Тут же подкативший к горлу ком спер девушке дыхание. И не в силах более проронил ни слова, она, молча облокотившись плечом об стойку стеллажа, застив лицо ладонями, горестно заплакала. Накопившаяся, несдерживаемая более боль градом слез хлынула по бледным, словно мел щекам. И эти слезы были красноречивее всяких слов. Ибо от них леденящим души холодом пахнуло по сердцам присутствующих, невольно заставив сочувственно опустить глаза.

Лишь Ольга, вскочив с места, кинулась к девушке, участливо успокаивая, обхватив ее вздрагивающие плечи.

– Я бы вообще аборты запретил. – Пробубнил в нарушаемом плачем могильном молчании грузчик.

– Дима, окстись! – Возвратившись из раздевалки с лекарством, гневно разразилась бригадирша. Несколько неуместная реплика хорохорящегося повесы ей явно не понравилась. – Аборты и так запрещены стараниями митрополита. Конечно запретить то их запретили, но тогда хотя бы контрацептивы бесплатно раздавали. А то у таких как ты вот Димочка мошонка отросла, а денег на контрацепцию нет, и сноровки вовремя высунуть не достает.

Замечание Елены ввергло молодого грузчика в краску. Тем не менее, он попытался возразить:

– Но разве избавление от плода это не крайняя мера?

– Крайняя мера это плодить нищету только потому, что очередной разжиревший святоша настолько излишне чопорен, что боится видеть кровь! Ты сам представляешь, что значит поднять ребенка самой, без поддержки?

– Ну, я имел ввиду, обойтись как-то по-другому. К примеру, отдать ребенка в приют…..

Однако этот слабый довод сразу же разбился об холодный скептицизм женщины:

– А она сможет выносить дитя при такой работе? В декрете здесь ее никто держать не будет. Она, как и мы все по договору, где и так не предусмотрено ни больничных, ни отпусков….. Ее просто в миг уволят и все….. А за жилье платить как-то надо….. Да и пожрать тоже как бы хочется порой….. И что ей остается делать? Куда обратиться? Если она никому не нужна; ни государству, ни идиоту зачавшему ей ребенка. Вот если ты такой умный, так взял бы и позаботился о ней…..

Уступая правоте женщины, молодой человек предпочел ретироваться. Сославшись на острое желание покурить, он быстро покинул цех, не доев даже содержимого своего контейнера. Тем временем Катерина выпила данное ей Еленой обезболивающее лекарство и будучи усаженной на Ольгин стул, стала ждать пока препарат подействует. Она уже прекратила плакать, но слезы на ее личике еще не просохли…..

– Ты где делала аборт? – Вдруг осторожно, будто остерегаясь чего-то услышать в ответе, спросила Валентина.

– У частного практика на Лиговском проспекте. – Шморгнула носиком девушка. – Нашла его через интернет. Просил за операцию не дорого. Всего две с половиной тысячи рублей.

– У него там хотя бы оборудовано? – Валентина спрашивала уже тревожно затаив дыхание, едва ли не полушепотом подрагивающего голоса.

– Нет. Ничего оборудовано не было. – Покачала головой Катерина. – Он оперировал меня в обычных домашних условиях на кухне.

– Он надеюсь, оперировал тебя с анестезией?

Екатерина покачала головой, сглатывая вновь заструившиеся по щекам слезы.

Обступившие же девушку четыре женщины, так же смотрели на нее влажными от слез, полными участливого сопереживания глазами. Понимая, что даже если у бедняжки не случится ни каких нежелательных осложнений, чреватых летальным исходом, детей она уже не сможет иметь ни когда. Спасибо митрополиту.