Чип-чип
На земле растёт деревце. Совсем росток. От силы полметра в высоту.
Зимой он гол. Спрятался под снегом.
Человеческая нога ступает на сугроб и ломает деревце.
Лето. Деревце со сломанным стволом, но не оторванным от корня, лежит на земле и питается от неё через пуповину. И цветёт. Листья распустились и не усыхают.
Человеческие руки прижимают две сломанные части ствола друг к другу и обматывают их алюминиевой проволокой.
Деревцу дышится свободнее.
Два воробушка играются. Запрыгивают друг другу на спины.
– Чип?
– Чип?
Первый говоривший молча бросается в воздух. Второй за ним.
Останавливаются у небольшого деревца. Того самого. Но уже заметно подросшего.
– Чип?
– Чип?
– Чип-чип.
Макушка деревца и веточки согбенно наклонились, указывая вниз, на основание ствола. Проволока, что спасла жизнь деревцу, теперь наносит ему вред, не давая расти. Кора вокруг уже нарастает на неё.
– Чип-чип?
Второй воробушек подскакивает к деревцу, долго рассматривает проволоку, находит его конец и осторожно хватает клювом. Пытается тянуть. Не выходит. Вдвоём тоже.
У деревца собралась толпа воробушков. Все, отталкиваясь лапами от его тоненького ствола, а также спин товарищей, стараются согнуть конец проволоки. Но ничего не выходит.
Завтрашнее солнце приводит с собой взрослых. Деревце страдальчески смотрит на них.
– Чип-чип, – говорит маленький воробушек взрослому.
Взрослый осматривает путы. Оборачивается на остальных взрослых. Молча берётся клювом за проволоку, силится, пока наконец не срывается. Проволока почти незаметно, но всё же выгнулась.
Трое взрослых кусают конец проволоки, силятся, и та медленно-медленно выгибается. Последний воробей срывается, и проволока вырывает у него краешек клюва.
Взрослые испуганно молчат, дети вскрикивают. Обступают раненого. Он лежит на земле и не шевелится. Ждут. Вскоре приходит в себя. Взрослые решают отвести раненого домой. Деревце брошено.
– Чип-чип-чип-чип.
– Чип? Чип-чип-чип.
К двум воробушкам присоединяется взрослый.
– Чип?
– Чип.
– Чип-чип?
– Чип-чип, чип-чип.
– Чип-чип-чип-чип.
– Чип-чип-чип-чип. Чип-чип-чип.
– Чип-чип.
Взрослый строго смотрит на воробушка.
– Чип-чип.
– Чип?
– Чип-чип-чип-чип.
– Чип?
– Чип, чип-чип.
– Чип.
Взрослый оставляет двух воробушков. Те смотрят друг на друга, не зная, что предпринять.
Раненый с трудом стоит на ногах и морщится от боли. Другой воробей пытается его покормить, осторожно вкладывая в клюв еду. Все сострадательно наблюдают за происходящим.
– Чип-чип, чип-чип-чип, – говорит кормилица одному из воробьев. Тот осматривается вокруг, но не видит маленьких воробушков.
– Чип-чип?
– Чип-чип, – отвечает один из воробьёв.
– Чип, – озлобленно проговаривает кормилица.
– Ших-ших? – силится выговорить раненый.
– Чип-чип-чип!
– Ших-ших-ших-ших.
Кормилица гневно щёлкает клювом.
– Ших-ших.
Воробьи понимают это и сочувствующе отводят взгляд.
– Ших-ших-ших-ших.
Повисла тишина.
– Чип-чип-чип-чип-чип? – говорит один из воробьёв. – Чип-чип-чип.
– Ших-ших-ших.
– Чип?
Раненый задумался.
– Ших.
Испуганное молчание.
– Чип-чип-чип-чип?
Вдали прозвучал выстрел.
Стайка воробьёв осторожно пробиралась к месту, засиженному во́ронами. Раненый изо всех сил следовал за ними. Стая воронов сидела на ветвях огромного дуба и громко разговаривала о чём-то.
Воробьи взлетели на кустарники, что росли перед самым дубом. Наступила тишина. Вороны озлобились из-за этой воробьиной дерзости. Один из них выдвинулся вперёд.
– Кра-кра, кра-кра? Кра-кра!
Один воробей трусливо, но скакнул вперёд.
– Чип-чип… – оглядываясь назад на сородичей и собираясь с духом, – чип-чип, чип-чип-чип-чип.
Стая воронов громко захохотала.
– Кра?
Воробей снова оглянулся за спину, не решаясь продолжить, но также не в силах отступить назад. Умоляющий взгляд раненого придал ему сил.
– Чип, чип!
– Кра-кра-кра-кра?
– Чип-чип-чип-чип-чип… чип-чип! Чип – чип – чип-чип-чип, чип-чип-чип-чип. Чип-чип-чип-чип, чип-чип-чип… Чип-чип, чип-чип-чип-чип-чип-чип.
Вороны выслушали это, не проронив ни звука, и вдруг взорвались смехом.
– Кра-кра-кра-кра-кра?
Воробей изо всех сил не позволил решимости покинуть его.
– Чип – чип-чип-чип-чип-чип!
Смех воронов сотрясал всё вокруг.
– Чип-чип… – продолжил воробей и замолчал, не в силах выговорить это страшное предложение, – чип-чип-чип, – обернувшись на того. Раненый подскочил к нему. Вороны утихли, с любопытством глазея на обоих. – Чип-чип-чип-чип, чип-чип. – Раненый пытался стоять прямо как ни в чём не бывало.
– Кра? – с интересом ожидая продолжения.
– Чип-чип… – раненый подтолкнул оратора, заставляя его выговорить это, – чип, – показывая на раненого, – чип-чип-чип-чип-чип-чип-чип-чип.
Вороны с ухмылкой и удивлением выслушали это странное предложение и переглянулись между собой. Главный заговорил:
– Кра-кра-кра-кра-кра, кра-кра-кра-кра-кра-кра-кра?
– Чип-чип! – гордо выкрикнул воробей. – Чип-чип, чип-чип-чип! Чип-чип-чип, чип-чип-чип-чип! – Ворон сжал клюв от злости. – Чип-чип-чип-чип-чип, чип-чип-чип-чип! Чип-чип, чип-чип-чип-чип-чип-чип-чип! Чип-чип-чип-чип-чип-чип-чип!
– Кра-кра, – произнёс ворон сквозь зубы и кинулся на воробьёв.
Все мигом устремились прочь от кустарника, но не раненый. Ему не хватало проворности. Он соскочил на землю и принялся убегать от ворона между кустами. Хищник сразу же нацелился на эту добычу. Воробей от испуга забыл, что можно убежать от хищника по воздуху, он ведь прилетел сюда, а значит, и сейчас сможет это сделать.
Ворон постоянно натыкался на ветки кустарников и цеплялся лапами за лежащие на земле листья и палки.
– Кра! – яростно выкрикнул ворон, когда кто-то из своих попытался помочь ему настигнуть добычу.
Раненый юрко передвигался по земле, сознавая в этом своё преимущество. Поэтому, когда впереди завиднелись ещё более тесно растущие кустарники, он направился сразу туда. Ему легко удавалось передвигаться между кустами, а ворон напролом двигался прямо на них и застревал там. Из-за упрямства и негодования он продолжал безуспешно проламываться вперёд. Раненый, полностью придя в себя за это время, вспомнил, что у него имеются здоровые крылья, выскочил из-за кустарника и быстро взлетел вверх.
Радости воробьёв не было предела, когда раненый вернулся к ним – здоровый и невредимый, если не считать увечья от проволоки. Раненый стоял, с закрытыми глазами глубоко вдыхая и выдыхая воздух, потом слегка покосился на бок и рухнул на землю.
Шёл третий день. На второй прозвучало несколько выстрелов. Раненый лежал на земле, укрытый листвой. Кормилица не отходила от него. Клюв сильно гноился. Грудь раненого тяжело поднималась и опускалась, глаза ни разу не открывались, а из горла изредка слышался бред о деревце.
Неожиданно в воздухе послышался трепет крыльев, и невдалеке застонала ветка.
– КРА-КРА! – прогрохотало вокруг.
Глаза раненого широко открылись.
Деревце умоляюще склонилось перед обступившими его птицами: прямо перед ним стояли ворон и несколько взрослых воробьёв, включая раненого, возле, не смотря на строгий запрет, толпились воробушки, а рядом, на ветвях деревьев, сидели остальные вороны. Раненый стоял, опираясь на плечо другого воробья. Ворону с трудом удавалось совладать с собой, чтобы не кинуться на них. Но договор, заключённый между лесными зверями, нерушим.
Ворон в нетерпении оглядел деревце, внимательно изучил мотки проволоки и принялся за дело. Он крепко схватил своим мощным клювом кончик проволоки и резко выгнул его. Взрослые воробьи глубоко задышали от увиденного, маленькие заохали, а раненый свободно выдохнул, и глаза его покрылись влажной плёнкой.
Ворон, не делая пауз, быстро выгибал проволоку и разматывал её. Чем дальше, тем становилось легче. Ворон ходил вокруг деревца с зажатой в клюве проволокой, пока не остался последний – начальный – сгиб. Ворон схватил его и резко оторвал от ствола.
Проволока упала на землю.
И деревце свободно вздохнуло.
И пролилась кровь.