Невозможное

Глава 6 Бегство

Левин закончил оформление с адвокатом, вышел из кабинета и направился к Максиму. Подошёл к двери, немного постоял. Это не было сомнением или нерешительностью, скорей всего, это профессиональная привычка, пару секунд привести мысли в порядок, успокоить всякое внутреннее движение. Зайти спокойным и готовым оценить, внимательным взглядом состояние людей, с которыми предстоит общение.

Так и сейчас, он выждал две секунды и постучал. Дверь почти мгновенно открылась. Перед ним стоял широко улыбающийся Митяй, с видом наигранной услужливости.

– Циркач, – строго сказал Левин, и осмотрел его с головы до ног. – Привести себя в порядок.

– А что не так? – растерялся Митяй.

Левин, уже не обращая на него внимания, посмотрел на Максима:

– Зайди ко мне.

– А тебе! – ткнул пальцем в грудь Митяя, строго сказал Левин. – И тебе – обратился он к Егору – продолжать работать! – Не сбавляйте темп ребята, – уже тихим и спокойным голосом сказал Левин. – Так вы и Максиму поможете. Он повернулся к нему, и уже ничего не говоря, взглядом пригласил его следовать за ним.

Максим встал, посмотрел на своих друзей:

– Всё будет хорошо! Продолжайте работать, – он подмигнул им и вышел в коридор. Левин шёл спокойно, размеренно и только его взгляд приглашающий следовать за ним выдавал внутреннее напряжение. Максим знал его давно, ещё с детства. Это был человек рассудительный, взвешивающий каждое слово, перед тем как сказать его. Отец уважительно относился к нему, и это отношение передалось и Максиму. Как по наследству. Если Левин говорит, к этому следует прислушаться.

Они зашли в кабинет. Левин закрыл дверь и сказал:

– Садись, разговор у нас будет серьёзный.

Не раздумывая, без лишних слов, Максим сел на указанный стул. Левин прошёл к столу и расположился на своём месте. Внимательно посмотрел на Максима, оценивая его состояние: “Только бы он был послушен и сделал в точности всё, что я скажу”.

Максим напряжённо смотрел на него и пытался понять, что ему ожидать. “Он не даёт нового дела, это точно, – рассуждал Максим. – И то, что ситуация серьёзная – сто процентов. Как тяжело! У меня слишком много мыслей, эмоций, это будоражит меня. Не могу сконцентрироваться. Я нахожусь, в каком-то хаотичном состоянии. Тревога, беспокойство с этими друзьями кашу не сваришь. Только бы моя гордость не взяла надо мной верх! Только бы я не возомнил себя страдальцем за правое дело!

Как это легко раздуть в себе самом важность. Тем самым уничижить людей и обстоятельства сложившиеся вокруг себя. Недооценить опасность и вознести себя в центр событий. Стать неким героем-мучеником в своих глазах, от чего неимоверно распирало самозначимость. Помоги мне Господи! Выслушать и принять верное решение”.

Они сидели и смотрели друг на друга, вели мысленный диалог, настраивая себя на беседу. Каждый хотел иметь пользу от сказанного и услышанного. Тишину нарушил Левин.

Он почувствовал момент, когда его сомнения успокоились, и мысли были упорядочены, а взгляд Максима, ему говорил о его готовности слушать. Как это важно для собеседников, умение изложить мысль и готовность воспринимать её.

– Будет внутреннее расследование. Они завели на тебя дело. Сегодня, я получил приказ найти тебе замену. Думаю, пока вместо тебя будет Егор. Левин не сводил с него глаз, мысленно повторяя: “Только бы послушался”.

Максим одобрительно кивнул головой:

– Да, Егор быстро ориентируется и умеет принимать правильные решения. Ни один мускул не дрогнул на лице, как будто не его отстранили сейчас от должности. Внешне он был спокоен, но внутри шла борьба. Чувство собственного достоинства переполняло его, гордость была задета. Эта взрывоопасная смесь готова выплеснуться наружу. “Если позволить амбициям взять верх, поддаться своим чувствам, то я погибну, – подумал Максим. – Пусть лучше буду унижен, а с другой стороны, это не моя вина. Пострадали люди, но, сколько я спас! Я профессионал! Пусть попробуют доказать, что они пострадали от моих неправильных решений. Никто не хотел браться за это дело, а мы поймали этого злодея. Да я, своим аналитическим умом, разобью все их обвинения!” Обида и досада разрастались, готовые руководить им. Но в глубине сердца, прозвучал тихий, спокойный голос: “Остановись, не поддавайся чувствам”. Максим встрепенулся, как бы сбрасывая с себя тяжёлую ношу. “Меня понесло, нужно остановится, не давать пищи для обиды. Стоп, стоп! Только чистый разум, без примеси чувств. Они не будут ничего доказывать, у меня нет шанса на защиту, всё сделают формально. Потому что выбрали меня для наказания перед начальством. Вот и все доказательства. Даже Левин не смог им противостоять. Люди погибают из–за своей гордости, – продолжал уговаривать себя Максим, чувствуя, как обида постепенно отходит от него. – Надо быть гибким, прислушаться к нему. Он умный и опытный, нужно спокойно выслушать его и принять правильное решение. Разум без примеси чувств! – уговаривал себя Макс. – Гордость затуманивает разум, от сознания важности и значительности своей деятельности”. Все эти мысли пронеслись с быстротой молнии, сверкнувшей в грозовом небе.

Левин поёжился и продолжил говорить:

– Единственное, что тебя может спасти, это бегство, – он глубоко вздохнул, выждал паузу, внимательно посмотрел на Максима. Но не увидел ни каких изменений на его лице, выдвинул ящик в столе и достал конверт. – Это документы, деньги на первое время и билет в один конец. Ты летишь в Израиль. Не спрашивай меня, почему я всё подготовил заранее. Если честно, сам не знаю. Доверился своему чутью. Встретился с друзьями из посольства и оформил тебе документы, мать у тебя была еврейка, так что проблем не было. Левин опять глубоко вздохнул.

– Я не знаю, сколько времени тебе придётся там пожить. Предполагаю, что не менее трёх лет. Поэтому не держи вещи в чемоданах, распакуй их. Живи, работай, учи язык будь полезен стране. Посмотри историческую родину, сходи к Стене Плача. Ну, ты понимаешь?!

– Да ещё, следы твоего отца теряются на Дальнем Востоке, в Китае недалеко от границы. Но я получил интересную информацию, когда оформлял тебе документы на выезд. Он имеет гражданство Израиля. Для этого, нужно было прожить там хотя бы полгода. Максим растерянно посмотрел на него. – Я специально, подогреваю твой интерес, но то, что я говорю тебе это правда, – сознался Левин. – Возможно он сейчас там, это предположение, – пояснил он. До вылета самолёта осталось пять часов. Сейчас мы встанем вдвоём и поедем в аэропорт. – Но?! – попытался возразить Максим. Левин тут же пресёк попытку несогласия.

– Мы ни с кем не будем прощаться. Потом я объясню всё сам. У нас нет такой роскоши, сделать это прямо сейчас. Максим встал, подошёл к окну. На улице шли люди, проезжали машины. Всё было наполнено движением, смыслом. Люди стремились к своим целям, пусть они были незначительны. Весь наш день состоит из таких маленьких целей, которые мы достигаем постепенно, в зависимости от их важности. Работа, магазин, друзья, государственные учреждения. “А у меня? – подумал Максим. – Моя цель избежать наказания”.

Уехать, бросить все, чем я живу. Друзья, работа, любимая девушка. И продолжить жить в другой стране, с незнакомыми людьми. Вот так, сиюминутно! Как это возможно?

Неужели я должен подчиниться воле другого человека? Это и есть послушание? Нет выбора, должен повиноваться, полная покорность. Во мне всё кипит, я сейчас взорвусь. Максим опёрся руками на подоконник. – Мне тяжело, – выдавил он из себя, еле сдерживая чувства.

Левин подошёл к нему, обнял за плечи и сказал тихо, но уверенно:

Ты обязан. Это подлежит безусловному выполнению ради тебя, твоих друзей. Ты дашь нам возможность поступать обдуманно без поспешности, обосновать твою невиновность. И даст возможность твоего возвращения. Я поговорю с каждым в отдельности, они поймут твоё бегство и не осудят. В конверте есть адрес электронной почты, через него мы сможем общаться. Всё остальное обговорим в машине. Нам нужно торопиться Максим, – с малой ноткой тревожности сказал Левин. Максим покивал головой. – Тогда пошли? – спокойно спросил Левин. – Да – ответил Максим. И они оба вышли из кабинета. Спустились вниз по лестнице к выходу. На стоянке подошли к машине. Максим вопросительно посмотрел на Левина, когда тот достал из кармана ключи и открыл дверь, со стороны водителя.

– Но ведь это не ваша машина и где Миша? – удивлённо спросил Максим.

– Да знаю. Сегодня мой водитель на больничном, – сказал Левин и подмигнул левым глазом. Максим неподвижно стоял и удивлённо смотрел на Левина.

– Тебе не нравится машина? Я взял напрокат. Сам, не люблю ездить на служебной. Смотри, какой багажник, – он открыл его, – тут лежит твой чемодан. Надя всё собрала, плакала, поэтому, когда приедешь, не забудь просушить вещи. Максим улыбнулся. – Ну что, прокатимся, – бодро сказал Левин и сел в машину. Максим не мешкая, занял место рядом с правой стороны и пристегнулся ремнём безопасности.

– Это ты правильно сделал, никто не знает, что нас ждёт впереди, – сказал Левин и тоже пристегнулся. – За квартиру не беспокойся, мы с Надей присмотрим, – выезжая со стоянки, сказал он. – Ты хороший сын Максим, отец воспитал тебя правильно. Спасибо, что ты послушался меня. Иногда, чтобы победить нужно, отступить, на время.

– Да, – со вздохом сказал Макс. Он смотрел в окно на мелькающие дома и людей. Как могло всё это произойти со мной? Я даже не смог предвидеть всего этого. А Левин предвидел. Он видел то, на что я не обращал внимания в пылу борьбы. Всё-таки моё чувство собственного достоинства, самоуважения задето. И меня это злит. Бабушка, моя милая бабушка, как часто она говорила мне в детстве: “Не будь гордецом и тебе будет легче жить”. А эта удивительная история про ангела, – восторженно вспоминал Максим. – Утренняя звезда, сын зари был низвержен на землю за гордость. Хотел стать равным Богу.

Я и сейчас наверно смогу вспомнить стихи об этом событии. Максим сделал усилие, зайдя в глубины своей памяти и извлёк оттуда стих, который бабушка читала ему. «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней» (Ис.14:12-17). Не думай о себе больше, чем нужно – говорила бабушка. Ангел утренней зари был красивым, сильным. На нём были необычные одежды, доставляющие наслаждение взору. Голос его был самым прекрасным. Но в сердце в своём он уподобил себя с Богом, забыл, что создан Им. И всё, что имеет, дал ему Бог. Силу и красоту. Самолюбие зародилось в нём, когда он сравнил себя с другими ангелами и увидел своё превосходство. Страсть наполнила его сердце быть равным Богу, увлекаясь и обольщаясь собственным желанием, зародился грех, а грех рождает смерть. В дальнейшем он передал свою страсть Адаму и Еве, «но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. (Быт.3:5)». Последствия нам известны, – подумал Максим. – обрели смерть.

– Максим, ты меня слышишь? – прервал его размышления Левин.

В ответ он кивнул головой. – Как думаешь, он возобновит или попробует забыть всё как кошмарный сон? После того, что ему удалось избежать наказания, – продолжил разговор Левин.

– Не знаю – ответил Максим. – У меня сейчас в голове такое, тяжело ответить что-то вразумительное. Кроме одного выражения: «Время покажет».

– Ну да, – пробормотал Левин.

– Про отца, известно что–то ещё? – спросил Макс.

– Нет, пока ничего, – ответил Левин.

– Мне не понятны его действия. Не общается с нами, мама погибла здесь, а он находится неизвестно где. Может, я чего-то не понимаю? – Максим вопросительно посмотрел на Левина.

– Его действия для меня полное безумие. Возможно, вы что-то не договариваете?

– Твой отец, выделяющийся среди других, – ответил Левин, не сводя взгляда с дороги. – Где для людей всё заурядно, обыкновенно, для него повод бурной деятельности. Когда мы вместе учились, он был сорвиголова. Человек смелый, отчаянный даже озорной. После этих слов Левин притих, сосредоточившись на дороге.

Движение машин усилилось и требовало большего внимания.”Быстрей бы доехать, – подумал он. – Я и сам не могу разобраться в его действиях, а ещё должен объяснить его поведение сыну. Хотя, возможно, рассуждая вслух, выстроится последовательная цепочка событий.

– Так, вот, – после не большой паузы продолжил говорить Левин. – Люди, которые видят постоянно повторяющийся образ действий и реагирование на него, для них становится обыкновением. Видеть бездомных попрошаек, от постоянного хамства, перестают воспринимать его. Это называется процесс привыкания. У твоего отца оно отсутствовало полностью. Он на всё реагировал ярко, как будто видел в первый раз. Родился, с какими-то устоями, и они не менялись, это был стержень, который нельзя было сломить. Кому-то это не нравилось, а кто-то уважал его. Всем окружающим давал понять, что для него приемлемо, а что нет. И был в этом твёрд. Мне нравилась его позиция, так было легче жить. Все знали, что от него ожидать, а он в свою очередь приучил других к своим устоям и их непоколебимости. Никому и в голову не приходило предложить ему, что-то сделать не соответствующее его взгляду. После того как погибла твоя мама, он сильно изменился. Внешне осунулся, стал неразговорчив, часто что-то бубнил неразборчивое себе под нос. Я смотрел на него и понимал, что теряю друга. Левин мельком посмотрел на Макса. Он сидел неподвижно и смотрел вперёд, его глаза были активны. Видно, что информацию, которую он получал, энергично обрабатывал.

– Вскоре его уволили из–за этого? – спросил Максим.

– Не совсем так, – ответил Левин. – Он основательно проверил последние дела, которыми занималась твоя мама. И одно из них, особенно привлекло его внимание. Помню, тот вечер мы тщательно просмотрели и проанализировали всю информацию, которую имели по этому делу. И вышли на одного человека по кличке «Зев», что значит волк. Каждая ниточка, за которую не потянешь, приводила к нему. Он занимался экономическими преступлениями. А твоего отца выгнали из–за того, что он пренебрег советом начальства оставить всё в покое и не ворошить старые дела. Так он попал на завод и продолжал заниматься расследованием. В чём мы с ним успешно преуспели, пока он не уехал.

– Но если вы продвигались, зачем он уехал? – спросил Максим.

– Есть одно объяснение, тому, что он делает, – задумчиво произнёс Левин. – Зев поступал хитро. Он выбирал компанию, узнавал о ней всё, что можно снаружи. Используя любую информацию о её денежных передвижениях. Если его устраивала сумма, он переходил ко второму этапу. Искал сведения о работниках. На каждого заводил досье и аккуратно заносил все собранные данные об этом человеке. Так он узнавал о внутренней атмосфере в компании. Выявил слабое звено в коллективе. Всегда находились обиженные люди, отношениями с коллегами, начальством. Их он использовал для получения более полной информации. Как бы случайно познакомившись с ними. Целенаправленно расширяя свои контакты с другими работниками, дополнял сведения.

Левин мельком посмотрел на Максима. – Согласен, работа кропотливая, но и результат внушительный – продолжал рассказывать он. Зев знал, когда и на кого надавить, чтобы получить нужный результат. И третий этап начинался с того, что он устраивался в эту компанию на работу. Никто и не подозревал, что в овечье стадо проник матёрый волк в овечьей шкуре. Все принимали его за своего. Постепенно сближался, входил в доверие к тем, кто работал с финансами компании. Через некоторое время он исчезал вместе с внушительной суммой денег. А в последнее время он нашёл более лёгкую добычу – церковь.

– Он пришёл в церковь, куда ходила мама? – спросил Максим.

– Да, – протяжно ответил Левин. – Он пришёл к ним в овечьей одежде, а внутри суть волк хищный. Быстро завоевал доверие, ходил на все служения, участвовал во всех церковных мероприятиях. Как экономист давал невзначай грамотные советы, делая одолжение с видом простодушного, искреннего человека. Довольно быстро , Зев стал отвечать за всю бухгалтерию. Выполнял сложную работу, привёл в порядок все счета церкви. Устранил всякую утечку денег, постепенно расплатился со всеми долгами. Вёл безупречный учёт денежных вливаний в кассу и их расход. С виду, это был честный, порядочный, богобоязненный человек. И когда он завоевал доверие и авторитет, тогда смог использовать денежные средства для получения прибыли. Всё вполне официально, вёлся безукоризненный учёт, придраться было не к чему. Только профессионал мог увидеть, хитросплетённую сеть, незначительных, дополнительных расходов, вылившихся в немалую сумму.

– Этим профессионалом была мама? – повернул голову к Левину, спросил Максим.

– Мама, этим занималась не всегда, ввиду большой загруженности на работе, – продолжал рассказывать Левин. – И обычно это делали несколько доверенных братьев, выбранных церковью. Раз в год они проверяли всю бухгалтерию, и всегда было всё хорошо. Дебит, кредит всё сходилось, не было излишков и не было недостачи. А в тот год, старейшины церкви попросили маму принять участие в проверке. Вот тогда она и поняла, с кем имеет дело. Левин замолчал, полностью сосредоточившись на управлении машиной перед сложной развязкой. – Всегда пропускаю здесь поворот, накрутили, не люблю я новые системы, позволяющие перемещаться машинам в нескольких уровнях, – причитал Левин.

– Сейчас нужно взять левее, вон знак, – принял участие Максим.

– В таком балагане, ты ещё и знаки видишь?! – ухмыляясь, сказал Левин.– Отлично, даже на ту дорогу съехали, – с видимым успокоением произнёс Левин.

– Она резко отреагировала на Зева? – осторожно, но настойчиво спросил Максим.

– Прежде всего, посоветовалась с твоим отцом, – не ослабевая внимания с дороги, ответил Левин. – Он предложил добиться официального следствия, чтобы у неё была поддержка. Но в её отделе «экономических преступлений» было очень много работы, и строго-настрого попросили заниматься только текущими делами. Тогда она решила популярно, доступно всё объяснить братьям. Как Зев используя виртуальные счета, пополнял свой денежный запас. А через некоторое время произошла, роковая авария.

– Папа не поверил, в стечение обстоятельств и продолжал искать виновного, – обречённо сказал Максим. – Пытается поймать призрака, плод своей душевной боли, – с упрёком произнёс он.

– Наверное, всё не так просто, – задумчиво ответил Левин. – Он очень любит твою маму, они дополняли друг друга во всём. Это как две половинки одного целого. В вашей семье было понятие, которого они держались до конца. Оно придавало необычайную силу их браку. У них это было в сердце, на устах, в разуме. «Двоим лучше, чем одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их: если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвётся». (Еклл. 4: 9-12) Даже я, это помню наизусть. Его любовь после смерти мамы не ослабла, он потерял часть себя. И пытается залечить эту рану, идёт по следу волка.

– Я всё равно не понимаю, его утешения. Он хочет убить его, посадить в тюрьму? – рассуждал Максим вслух.

– Ему было нелегко. Он окунулся в церковную атмосферу и волей-неволей вынужден строить взаимоотношения с Богом. И это ему неплохо удалось, а самое главное в этих отношениях не было лицемерия. Поэтому никого убивать не собирался и посадить его в тюрьму не мог. Но каждый раз снимал перед членами церкви овечью шкуру с волка. Тем самым разрушая его планы. Зев устал от него, пытался затеряться в других церквях, подкупить, убрать физически, как-то договориться. Но твой отец не знает поворотов на дороге, он едет только прямо.

– Да, это похоже на него, – с лёгкой улыбкой сказал Максим.

– Не осуждай его Максим. Он тебя вырастил, дал образование и когда ты уже стал взрослым и самостоятельным, твой папа позволил себе загнать волка в угол. И тот был в полном отчаяние, пока не нашёл миссионерскую миссию. Где он по той же схеме стал управлять её финансами. В ней он нашёл себе подобных волков в овечьей шкуре, они больше специализировались на внутреннем расколе миссии, взращивая древнейшие корни греха, гордость. Твоему отцу стало сложнее бороться с Зевом, у него появились союзники. Тогда он понял, что внутри церкви тоже происходит борьба. Там нет стрельбы, погонь, драк привычного набора страстей, идёт противоборство на духовном уровне. И это столкновение гораздо серьёзней физического. Потому что в процессе битвы раскрывается весь внутренний мир человека. Всё, что он мог скрыть внутри своего сердца, становится явным. И это страшно прежде всего для самого себя. Столько интересного можно узнать о себе, аж дух захватывает. Самое сложное, это победить самого себя. Извечная борьба происходит внутри нас, потому что имеем две природы, плотскую и духовную. Наша плоть желает противного духу, а дух противного – плоти: они друг другу противятся, так что мы не то делаем, что хотели бы. Внешнее спокойствие скрывает бурю страстей в сердце человека. В конце своих слов, Левин постучал себя в грудь правой рукой.

– Так что, отец оставил его в покое? – удивлённо спросил Максим.

– Думаю да, – спокойно ответил Левин. – Ему была дарована вера.

– Что это значит? – спросил Максим.

– Вера – это дар от Бога. Человек сам по себе не может с бухты-барахты, служить Богу. Он выбирает человека, как Иисус выбрал апостолов. Бесполезно кому-то доказывать есть Бог или нет, никто не может этого опровергнуть или доказать. Поэтому ты или веришь, или нет. Твой отец перестал преследовать Зева, оставил его для Бога, а сам от миссии продолжил служение в Китае. Через какое-то время, я узнал, что он сидит в тюрьме и с тех пор ничего не слышал о нём. Пока не начал оформлять тебе документы для Израиля. Дальше ты всё знаешь, возможно, тебе повезет, и ты найдёшь его там.

– А насчёт волка – со вздохом произнёс Левин.– Мне попался интересный документ о смерти одного человека по имени Зев. Случай необычный, он умер во время богослужения в миссии, остановка сердца. Его положение в миссии и описание внешности, плюс фотографии указывают на нашего фигуранта по экономическим преступлениям. Было возбуждено уголовное дело. Но за отсутствием состава преступления, вскоре было закрыто. Вот и всё. Он посмотрел на Максима и сказал – Хорошо, что у нас появилось время побыть вдвоём. Я смог тебе всё рассказать, мне как-то спокойней стало. Максим сидел, молча, и смотрел вперёд. Так они ехали какое-то время, не нарушая тишины.

– Что за старик, сегодня утром был с вами? – немного встревожено спросил Левин.

Максим медленно повернул голову к Левину, посмотрел на него и опустил глаза. Ему сейчас совсем не хотелось разговаривать. Полученной информации было предостаточно, чтобы появилось желание посидеть в тишине и обработать её. Но, он сделал усилие и ответил.

– Просто старик. Я смотрел в окно и увидел его стоящего в центре тротуара и спешащие люди обходили его с двух сторон. Привёл к себе поговорить, решил поинтересоваться, что он тут делает. Иногда от такого общения можно получить неожиданную информацию. Максим замолчал и ушёл в раздумье. Его наполнила тоска и негодование. В голове звучало только одно слово, не дающее ему покоя. Бегство, бегство! Убегаю, как даже не знаю кто! Всё происходит слишком быстро, для моего осознания. Ни с кем не простился. Что подумает Мила, Митяй с Егором? Мы столько пережили вместе и огорчений и радости побед. Просто хочется кричать! Как это получилось? Почему образовалась такая ситуация в моей жизни, на которую нельзя повлиять? Её нужно просто принять и пережить. Был уверен, что делаю всё правильно. И вот, я раздавлен. И кем!? Ни девушки, ни карьеры, ни друзей. Ничего! Потерял всё в один миг. И вынужден бежать в другую страну. Максим помотал головой, прикрывая руками лицо.

Сердце его разрывалось от негодования. Ему хотелось защищать себя на следствии и доказать всем свою невиновность. Восстановить репутацию. Но разум говорил обратное, что приготовлен как овца для заклания. Принесён в жертву. И вокруг нет ни одной захудалой овцы, которую могли бы взять на заклание вместо него.

Вдруг голос Левина вывел его из этих размышлений.

– Максим, не меняй своего решения, – видя его переживания, сказал Левин. – Пройди это до конца. Да, сейчас всё разрушено и, кажется, летишь в пропасть. Человеку трудно разглядеть что-то впереди, когда бушует буря и вокруг всё черно, дует сильный ветер. Но всему приходит завершение, и буря утихает и перед нашим взором открывается голубое небо, ласкающие лучи солнца и спокойное бирюзовое море. Мы видим, то, что от нас было сокрыто ей. Заветная земля, где сможем утолить жажду от недостатка пресной воды и твёрдо стоять на своих ногах. Мы живём мгновениями, поэтому нам тяжело пережить испытания. Не поддавайся своим чувствам. Ты принял правильное, разумное решение и следуй ему.

Максим посмотрел на него, не скрывая слёз на глазах. Он не мог сдержать обиду и бурю чувств, которая переполняла его. Но в его взгляде была видна искорка надежды, достичь спасительной земли. И, возможно, бушующие волны не смогут разбить его судёнышко.

Левин всё-таки достучался до него, и Максим понимал, что на данный момент лучшее -это бегство. Он протёр руками лицо, глубоко вздохнул и сказал:

– Хорошо, всё сделаю как надо.

Они остановились на стоянке аэропорта. Левин повернулся к нему и сказал:

– В багажнике возьми чемодан с вещами, приготовь конверт с документами. Ты должен идти один, без меня. Пойдёшь на регистрацию, номер рейса написан на конверте. Левин обнял его, крепко прижавшись к нему. – Максим, окунись в новую жизнь с головой. Доверься мне. И когда придёт твоё время, я окликну тебя. – Левин, освободившись от объятий, по-дружески хлопнул его по плечу. – Ну, пора, иди.

Максим вышел из машины, взял вещи и направился к входу аэропорта. Левин смотрел ему вслед, пока он не скрылся среди людей и проговаривал про себя:

– Только бы не передумал, не передумал.