Труба

Комиссия не нуждалась ни в каких решениях, – она с ними уже приехала. Это стало понятно довольно быстро, когда с совещания удалили директора. Остался его заместитель, Два Винта, главный инженер, начальник «очистки» и сами проверяющие. Предшествовал выдворению такой разговор.

– Самое простое и надежное решение, – это поставить фекальный насос с режущим элементом. Вернее, поставить этот элемент на уже существующий насос, – предложил «гостям из центра» начальник «очистки».

– Нам не нужно простых решений! – парировал старший комиссии. – А по поводу надежности, то насос можно вывести из строя и история повторится.

– Почему она должна повториться? – спросил директор. – И именно таким образом? Как правило, дважды на одну и ту же уловку злоумышленники не идут…

– Да? – повысил голос старший и привстал, чтобы показать себя директору. – А мы утечку информации уже берем за правило? Вы хотите сказать, что это станет здесь нормой? Или вам известны наперед все мошеннические ухищрения, но вы нас в них не посвящаете?

Наступила тишина. Она могла стать гробовой, если бы не шуршание, которое издавал, ерзая на стуле, главный инженер.

– Если выйдет из строя насос, то ничего уже точно не «утечет», – робко продолжил начальник «очистки», разряжая «наэлектризованную» атмосферу. – Дело в том, что из коллектора вода поднимается вверх, в первичную обработку. А поднимает ее, как вы понимаете, не какое-то чудо, а насос. Его просто нужно дополнить режущим элементом.

– Вся процедура займет полдня, – добавил главный инженер.

– Виктор Семенович! – снова привстал старший, обращаясь почему-то к главному инженеру. – У вас на предприятии произошел, мягко говоря, серьезный прокол, по вашей части, кстати сказать, тоже не в последнюю очередь! Не понимаю, как можно было не предусмотреть на выходную трубу элементарную сетку, хотя бы!

Главный инженер перестал ерзать, окаменел и хотел что-то сказать, но, видя его состояние, директор пришел на помощь.

– Она есть на «очистных», поэтому дублировать ее на коллекторе никакого смысла не было. Мог бы произойти лишний засор.

– А вы и в правду считаете, что засор хуже произошедшего ЧП?

– Вы понимаете… – начал было главный инженер.

– Минуточку! – прервал старший. – Это еще не все! На предприятии такого уровня безопасность должна быть возведена в степень! Элементарная копеечная сетка могла бы предотвратить крупную утечку и возникший в связи с ней международный скандал! И что толку в уловителе на «очистных», если секрет до них не дошел, а был выловлен из коллектора? Коллектора, который находится ни в вашем ведении, Владимир Николаевич, – обратился он к директору, – ни в вашем! – и посмотрел на начальника «очитки». Затем продолжил.

– Как такое могло получиться, что коллектор находится между двумя заборами и по этой причине никем не охраняется?! И после этого вы позволяете себе разговаривать с комиссией о чудесах подъема воды на четырехметровую высоту! Я прошу вас, Анатолий Викторович, взять себя в руки и подобным образом разговаривать со своими внуками, а не со старшими по званию, как минимум!

Начальник «очистки» опустил глаза. По коже главного инженера пробежал холодок. До всех вдруг стало доходить, что приехали не такие уж дилетанты, как показалось сначала. Их старший подтвердил эту мысль, продолжив.

– Мы не хуже вас знаем устройство канализации и очистных сооружений, а, учитывая произошедшее здесь ЧП, могу сказать, что и лучше. Вы, Анатолий Викторович, в своем рассказе пропустили очень важный этап. Вода после коллектора собирается в отстойнике, и только из него насосом перегоняется в первичную обработку. Если бы все было устроено так, как вы нам описали, то «секрет» бы вряд ли всплыл в люк коллектора. Вы инженер и понимаете, что насос, создавая мощный поток, не дал бы всплыть пенопласту, а моментально затянул его…

– Я немного упростил… – попытался оправдаться бледный начальник «очистки», но старший не стал слушать его, и повысил тон.

– Еще раз повторяю! Теперь для всех! Упрощайте в рассказах детям, чтобы не перегружать их несформировавшееся сознание. А с нами, давайте договоримся: разговаривать вы будете, по меньшей мере, как с равными себе! Договорились?

Все кроме ВДВ кивнули. Последняя фраза была произнесена настолько убедительно и властно, что даже члены комиссии кивнули тоже.

– Поэтому, никаких уничтожающих элементов в системе быть не должно! Наоборот. В случае повторения произошедшего, нам необходимо понимать: какая именно информация «утекла». А это, в свою очередь, поможет найти того, кто ее «слил». Это понятно?

– Ваш режущий насос, кстати сказать, можно вывести из строя каким-нибудь тяжелым предметом, – после возникшей паузы вставил заместитель старшего комиссии.

Главный инженер повернулся к нему, готовясь что-то ответить, но его снова опередил директор.

– Каким образом? Ударив по нему?

– Владимир Николаевич, – язвительно и с нарастающей злостью переключился на директора заместитель старшего, – мы же уже дали вам понять, что разбираемся в устройстве очистных сооружений! Мы, к вашему удивлению, можем даже рассказать, как работают сортиры, но сейчас в этом нужды нет. Поэтому если вы решили продолжать разговор подобным образом, то сообщаем вам еще одну деталь, – узнать которую, судя по допущенной на вверенном вам предприятии оплошности, вам будет совсем не лишним. Насосы в системе стоят не погружные, а значит ударить по ним какой-нибудь железной трубой или арматурой действительно можно. Но вряд ли тогда будет повреждена режущая часть. Зато если эта арматура или труба окажется внутри отводной трубы…

– Прошу прощения, – улыбнулся директор, – но каким образом этот посторонний предмет будет перемещаться по канализационной трубе?

– Арматура было сказано в качестве примера, – спокойно сказал старший. – Это может быть любой тяжелый, твердый предмет.

– Кирпич, например… – задумчиво сказал директор, но, поняв, что у членов комиссии от его шуток портится настроение, попытался быстро перейти к делу. – Опять извиняюсь, но вы ведь знаете, что вода по канализации движется самотеком, без напора. Угол наклона в ней настолько мал, что никакой тяжелый предмет не сможет перемещаться тут самостоятельно.

Все замолчали.

– Он может быть привязан к чему-то легкому! – выдал торжественную догадку Бобик.

– К чему?.. Тяжелое к легкому?.. Зачем?.. – изумился до крайности главный инженер и нервно начал протирать очки.

– Повторяю, – обратился лично к Бобику, директор, – в ней нет… в ней практически нет потока.

– Хорошо, хорошо! Давайте оставим эти предположения, – заговорил заместитель старшего, понимая, что адъютант «ляпнул» полную чушь. – Самый простой пример: пусть это будет металлический шар, который по естественному уклону сам докатится до насоса и переломает все ножи. Шару уклона будет достаточно?

– Металлический шар?! – засмеялся директор. – Да вы что, господа?! Откуда ему взяться в канализации?

Члены комиссии недовольно переглянулись. Действительно, – они так хорошо начали, а теперь одна их глупость следовала за другой. Выход снова нашел Бобик.

– Вы что, – завизжал он в бешенстве, – серьезно решили, что в вашем положении можно еще и издеваться над московскими проверяющими?!

– Да, Владимир Николаевич, правда. Может, вы знаете все содержимое канализации? Или вам известны все приемы, на которые могут пойти террористы? Или начальник вашей охраны может поручиться, что ни при каких обстоятельствах металлический шар или другой предмет не попадет в слив? Виталий Витальевич, вы знаете, как будут действовать злоумышленники? – спокойно, но строго, привстав, чтобы лучше видеть собравшихся, сказал старший, обращаясь сначала к директору, а затем к ВДВ.

Два Винта сидел, понурив голову, и молчал. Он понимал, что вопросы риторические и не знал: зачем директор так заигрывается?

– Я, Владимир Николаевич, вижу вам смешно находиться с нами. Ну, что ж, мы вас позабавили немножко и больше не задерживаем. Вы вполне можете покинуть совещание, – закончил свою фразу старший и повернулся к молчавшему все это время четвертому члену комиссии. – Алексей Алексеевич.

– Просто вы делаете нелепые предположения, – снова «подлил масла в огонь» директор.

– Владимир Николаевич, – сказал старший, принимая, у Алексея Алексеевича какие-то бумаги, и не глядя на директора. – Нелепым можно назвать ваше поведение в сложившихся обстоятельствах. Мы пригласили вас на это совещание с тем, чтобы вы помогли нам с решением очень важных, судьбоносных даже, вопросов. Вместо этого вы позволяете себе посмеиваться над комиссией по предотвращению подобных ЧП, которая может сделать выводы совсем не в вашу пользу. Могут пострадать и ваши коллеги, находящиеся здесь. Вы, наверное, недопоняли, что судьбы всех собравшихся находятся в наших руках. Мы сейчас поможем вам немножко осознать: кто мы и кто вы.

– Директор я, – мрачно буркнул Владимир Николаевич, а Бобик на это, не скрываясь, усмехнулся.

– Поэтому, – продолжил, не обратив внимания на эту реплику старший, – ввиду вашего отказа от содействия, – он подписал и поставил дату на один из листов, – вы с сегодняшнего дня освобождаетесь от должности директора предприятия. Вот документ.

Старший взял у Алексея Алексеевича печать, дыхнул на нее и приложил к листу. Потом поднял взгляд на директора и протянул ему приказ.

Теперь уже бывший директор не стал читать написанное и встал.

– Я могу быть свободен? – спросил он.

– Можете, – ответил старший, подписывая второй лист.

Бывший директор закрыл свою папку, двинулся к двери и когда уже был возле нее, снова услышал голос старшего.

– Владимир Николаевич, еще секундочку.

Он повернулся к столу. Старший передал подписанный лист своему заму. Тот не читая, подписал его и отдал Алексею Алексеевичу. Остальные члены комиссии проделали ту же процедуру, и лист снова оказался у старшего. Он, дыхнув, поставил печать и на этот лист.

– Комиссия постановила: что вам надлежит проследовать в Москву вместе с нами. Так что «свободны» вы можете быть только «пока», – до завершения нашей работы. О билетах не беспокойтесь, идите собирайтесь, и ждите вызов. Только, пожалуйста, Владимир Николаевич, – чтобы мы вас не разыскивали! А то это будет нелепо, как вы выражаетесь.

Заместитель директора и главный инженер похолодели от ужаса. Два Винта сидел как обычно, – спокойный и мрачный, как скала. Члены комиссии смотрели строго, лишь Бобик блестел от удовольствия.

– Ну, что, продолжим? – дружелюбно улыбнувшись, обратился ко всем присутствующим старший.

– Вовка, ты чего с ума сошел?!

– Ты о совещании что ли? – спокойно спросил директор. – Расслабься, Виталь!

Два Винта достал из сумки бутылку водки, тушенку, хлеб, лук. Выложил все на стол. Полез в шкаф за стаканами.

– Да на фига ты? Все есть, – сказал директор. – Картошка вон на плите, только погреть надо.

– Вот все, «что есть» и будем есть, а бутылки одной все равно мало.

ВДВ сразу после смены пришел к другу. Предполагал худшее, но директор оказался трезвым и даже не шибко расстроенным.

Сели за стол, налили по пол стакана, выпили, закусили, закурили.

– На хрена ты с ними так? Ведь дядьки непростые. Все ж спокойно шло, без нажима. Нужно было признать недогляд и сотрудничать.

– Виталь, ну ты ж все видел, – у них на меня уже все заготовлено было. Только подмахнули и печать приделали. Всех дел-то…

– А может, не пустили бы в ход! Ну, накалякали заранее, но не подписали же.

– Подписали бы после возвращения, еще хуже было бы. А так, поедем вместе, разговоримся.

– Разговоришься! – оскалился ВДВ. – Ты понимаешь, что не вернешься уже?!

– Да ладно страху подпускать! Посотрудничаю и отпустят.

– Я не в том смысле про сотрудничество сказал. Ты им нужен был директором, когда они сюда приехали. Потому тебя и не сняли сразу после утечки. А ты шутить начал и играться с ними…

– Знаю. Наливай, я картошку греть поставлю.

Выпили еще. Накрыли по-человечески на стол.

– Ты понимаешь, что им нужно было кого-то виноватым сделать? Я подыграл немножко, – все равно бы с должности сняли. А если бы сидели все вместе героев из себя строили, то все бы и полетели. Я бы в Москву полетел, – это вопрос решенный у них заранее был, а вы с должностей.

– А теперь, думаешь, всех простят?

– Думаю да. А чего им? Мальчиша-плохиша нашли, так зачем всех-то рубать? Для производства может еще хуже стать.

Помолчали, выпили, закусили, закурили.

– Прокол-то мой, Вовк…

– Прокол, Виталь, мамы с папой того Федотова, которые его в этот мир оформили, – выпуская дым, ответил директор. – Всего не предвидишь: он мог «секрет» на воздушном шаре с территории запустить и живот бы не болел. Ну и чего теперь: от корпусов к забору сетку натянуть?

– Но ведь правы же эти черти московские, что нужно было на коллектор уловитель какой-нибудь поставить?

– Да толку-то с него?! «Секрет» бы в нем застрял, а искать его в гавне никто бы не додумался. Ну, может, нашли бы через два года, когда коллектор чистить стали. Он бы все равно уже в пропавших числился и меня по-любому бы в Москву этапировали. А то, что нашли… ну, да, нашли, только время-то не стоит, – он уже не актуальным бы стал. Расскажи лучше чего там порешали-то? Усилить охрану «очистки», на коллектор часового с собакой посадить, а на трубу контейнер из цеха с просверленными в дне дырками привязать?

Два Винта вздохнул.

– Хуже… – и осушив остатки стакана, грустно прибавил. – Это вообще! Давай, где там твоя? Наливай!

– Весь «очиститель» решили под наш забор загнать. Колючка, разумеется, прожектора, все дела по периметру. Сетка на трубе, конечно, тоже будет. Но где? И вот тут начинается самое интересное! Весь сток хотят поставить под визуальный контроль. Для этого, после отстойника сделают пункт наблюдения, – комната с дежурными, смотрящими как гавно плывет на «очистку». За пунктом уже сетка. Даже две, для надежности.

– Это трубец! – медленно и торжественно произнес директор и «засадил» пол стакана. – А ты говоришь! Да уж лучше я с ними поеду, чем такое видеть!

– Тебе бы лучше это видеть, чем сгинуть, – опустошая свой стакан ответил Два Винта.

– А контролировать они как предлагают? Трех бойцов в химзащите и противогазах в отстойник поставить? Одного с сачком, второго с граблями, а третьего с бубном?

– Нет, говорю же, – пункт наблюдения. Сложно сказать, кому из них в голову пришла идея прозрачной трубы (посадить бы эту сволочь перед ней!), но решили, что смена будет сидеть и смотреть на плывущие гавняшки.

– Прозрачная труба?!

– Да, пластиковая прозрачная труба двестипятидесятая.

– Поторопился я, – засмеялся директор, – трубец вот здесь начинается! Ну, так-так. И где же они возьмут такую трубу?

– Оказывается, есть такие. На винзаводе. Заказ из Крыма придет.

– Прекрасно! А они понимают, что в мутной воде ничего видно не будет?

– Да в том-то и печаль, Вовка, что понимают! Прекрасно все понимают! Привезли с собой уже готовый проект, всю документацию. Запросили чертежи коммуникаций чтобы…

Раздался звонок в дверь. Друзья переглянулись.

– Что-то очень уж скоро, – сказал директор. – Никак не ждал их сегодня. Неужели работу закончили?

– Нет, – ответил Два Винта. – Там дня на три. Они сами говорили.

– Значит, просто проверяют: не сбег ли я. Пойду открою. Ты иди в спальню, – вместе нас встретить им будет большой удачей; туда они не сунутся, а в комнату «гостей» мне пригласить придется…

Разошлись в разные стороны. Два Винта, чтобы не скрипеть половицами, пошаркал в спальню, а директор потопал к двери.

С той стороны стоял начальник «очистки».

– Толик, заходи.

– Не могу один… потряхивает что-то, – сказал он, входя в квартиру.

– Чего сразу не пришел?

– Семеныча домой провожал. Он только на улице порозовел немного. А так белый был, как полотно. Потом к ВДВ зашел, его дома нет. Он не у тебя?

– У меня. Виталь, это Толян!

– А-а-а, значит, все знаешь уже.

– Привет, Толян! – вышел из комнаты Два Винта.

– Снова-здорова! Сшухерился что ли от звонка? Правильно. Вас вместе они видеть не должны. Это плохо для всех. У вас водка есть?

– Есть, проходи.

Пошли на кухню. Начальник «очистки», увидев бутылку, набросился на нее, сам налил себе стакан и тут же выпил.

– С Семенычем не оформили что ли? – удивленный такой проворностью спросил Два Винта.

– Куда ему, – закусывая хлебом, ответил начальник и сел на стул. – Он на валидоле. Мне только, когда к нему пришли, стакан налил… Я выпил и ушел. У него дети, жена, все дела, не посидишь.

– Хорошо, что пришел.

– Да не очень… Пришел с пустыми руками, видишь, торопился… и всю водку у вас допил.

– Если б всю, мы бы уже тут лежали, – ответил директор, доставая целую бутылку и третий стакан.

Анатолий Викторович взял бутылку, открыл и уже без суеты разлил всю по стаканам.

– Как же этот Федотов, мразь, все рассчитал тонко, а! Забросил в отвод и выловил на коллекторе, когда всплыла. Причем, ты подумай, торопиться вылавливать, никакой нужды не было – пенопласт там мог сколько угодно долго плавать, – и выпил полстакана. Вместо закуски выпучил глаза, вздохнул и на выдохе произнес. – Пе-но-пласт…

– Господи, – сказал директор, глядя на начальника «очистки», – я уж думал ты захлебнулся! Что с тобой?

– Пенопласт… Откуда эти черти из комиссии, про пенопласт знают, ведь расследования не было? Откуда они вообще все знают?!

– Я рассказал, – спокойно ответил директор и, чокнувшись стаканами с ВДВ, выпил.

– А ты откуда знаешь?

– Ты чего так разволновался-то, Толя? Ты-то тут совсем не при делах – коллектор не твой.

– «Не мой»? Ага, «не мой»! Он не ваш – вот это точно, а на счет «не мой» – это погоди еще, большой вопрос! За очистные сооружения кто отвечает? Город. И за коллектора – и большой, городской, и ваш, тоже самое. Он просто между заборами: и не на моей территории и не на вашей, но ответственность-то одна – город.

– Они и должны быть на нейтральной территории, – сказал директор, – чтобы к ним был свободный доступ служб, если нужно будет. Старшой комиссии когда про его охрану и заборы говорил, может, не знал этого?

– Это уже в прошлом, – вставил Два Винта. – Теперь по их решению коллектор будет за забором. За нашим общим.

– И городской? – с улыбкой спросил директор.

– А городской нет, – не заметив иронии, ответил начальник «очистки». – Ты издеваешься что ли? Это еще километров пять забора! Хватит и того, что мы отныне на одной территории. Я, кстати, можешь меня поздравить, теперь в подчинении твоего зама!

– Тоже их решение?

– А чье же еще? Я сам что ли по-твоему к нему попросился?! Сука он! Всегда был сука, а теперь только подтвердил.

– Да, Вов, тот еще тип, – добавил ВДВ, – как ты с ним общий язык находишь…

– Чего случилось-то? Сболтнул чего не то?

– Да если бы! – в сердцах сказал начальник и допил стакан. – Сидел, молчал, головой кивал, как истукан, чего те не скажут. Мы втроем им втолковать пытаемся, доводы какие-то приводим, спорим, мнение отстаиваем, а этот сидит болванчиком…

– Забздел… – добавил ВДВ.

– Да, всегда такой был. Сам бы я такого не взял, а убрать не получилось. Вы же помните: мне его «подогнали». Вот теперь и понятно для чего. Удобный он для них, – подытожил директор и допил свой стакан. Два Винта посмотрел на него и допил свой.

– Ничего не пойму, – достав очередную бутылку, продолжил расспросы директор. – Ну, забор один, а «очистка» чья?

– Ничья, то есть городская, как и была, но под вашим наблюдением, – сказал Анатолий Викторович, наполняя стаканы. – Доступ «городских» через мои ворота, свободный, но с вашим конвоем.

– Ну, в принципе, не большая уж и беда, – подвел итог директор.

Чокнулись, выпили, закусили, закурили.

Начальник «очистки» продолжил.

– Пока беда небольшая, это точно. Но вот когда приедут следаки…

– Не приедут, не беспокойся. Чего им приезжать? – перебил Два Винта.

– Да, – подхватил директор, – расследования не будет. Я письмо получил, чтобы до приезда комиссии все обстоятельства были установлены в два дня. Так что мы его быстро провели и доложили, каким образом секрет «утек» и где его выловили.

– Но вы-то как все узнали? – удивился начальник.

Директор встал и ушел в комнату. Тут же вернулся со своей кожаной папкой и достал из нее лист. Протянул начальнику «очистки».

Это было письмо, написанное на бланке с гербовой печалью и подписанное каким-то «высоким» начальником, генералом, – Толик особо не вчитывался, ведь буквы в слова итак уже складывались с трудом. Обратил внимание только на гриф «Секретно».

«Приказываю.

Провести внутреннее расследование инцидента с пропажей секретных материалов без привлечения городских служб и организаций (в том числе местного УВД).

В состав группы по расследованию обязательно должны быть включены следующие сотрудники предприятия: директор, заместитель директора, главный инженер, начальник охраны, заместитель начальника охраны.

Привлечение к расследованию других сотрудников крайне нежелательно и может быть применено в исключительных случаях под личную ответственность начальника охраны предприятия.

Результаты расследования оформить в виде отчета, который подписывают все члены группы. Данные, приведенные в отчете, изложить подробно, в деталях, на основе достоверной (проверенной) информации. Отчет не должен содержать предположений и выводов. Расследование провести исключительно на территории предприятия. Предпринимать действия за его пределами и проводить опрос сотрудников запрещается.

Подписывая отчет о проведенном расследовании, все члены группы расписываются, в том числе, за неразглашение отчета в целом и частей его составляющих, а именно, этапов и деталей расследования.

Срок проведения расследования: до даты прибытия комиссии (2 дня).

Отчет директор предприятия передает лично в руки старшему комиссии или его заместителю».

– Ни хрена себе, – присвистнул начальник «очистки». – А чего же вы мне-то ничего не сказали?

– Ты же читал, – нельзя было. Тем более, что ты «городской».

– Да и сейчас-то нельзя! – строго добавил директор. – Так что, Толя, помалкивай, очень тебя просим!

– С кем болтать-то?! – обиделся начальник. – Все мои друзья-то здесь. Да вот еще Семеныч… так он с вами расследовал.

– Да, вот такие дела. Ведь ты смотри: даже «наших» ментов не подключили.

– Правильно сделали: ничего бы не нашли, а шухер бы подняли на весь город.

– Хорошо иногда на «секретке» работать! Даже Корнеев нос не сует, – засмеялся начальник «очистки». – Единственная моя выгода от общего забора.

– Все подробности, – продолжил Два Винта, – где, как бросил; где, как поднял, – комиссию больше не интересуют. Если бы этот проходимец пупок на люке не надорвал, то вообще ни черта бы не узнали.

– В смысле, – пупок? Ты же сам говорил, что им рассказал, – не понял начальник, путая все на свете, – про пенопласт там… Как вы догадались-то? Что за пупок?.. Чей пенопласт?..

– Это я говорил, – сказал директор. – Ты, Толян, уже пьяный совсем.

Все удивленно переглянулись.

– Короче, – начал Два Винта, – чтобы не было расследования, мы подумали, как бы поступили сами на месте Федотова и вот получилась такая история. Пенопластовую капсулу с «секретом» он забросил в сток у восьмого цеха…

Пришлось приостановить рассказ потому, что по взгляду Анатолия Викторовича стало понятно, что он не очень понимает, где это.

– У «Лиды», – уточнил директор. Это место по рассказам знали все, даже не работающие на предприятии. Начальник закивал.

– Там у люка отбит угол, – бросить очень легко. Сам люк практически у стены, никому не мешает, провалиться в него невозможно, поэтому не заменили. Зато очень удобно окурки бросать. Там всегда стоят-курят. Причем сам Федотов не курил и работал, заметь, во втором цеху…

– Этот цех знаю, – перебил начальник «очистки», – он справа от проходной, там самый длинный отвод.

– Ну, почти «самый», – переглянулись ВДВ и директор. – «Самый» от двенадцатого идет.

– Ясно, в самый короткий отвод бросил, что б поменьше приключений в плавании. Вот хитрый! И ведь знал же где колодец этого отвода, падла!

– Какая тут хитрость, Толь? Он, между прочим, толковый инженер был!

– Был… и секрет уплыл… а «толковый инженер» улетел.

– А дальше ты все знаешь. Через пару недель на коллекторе обнаружили незакрытый люк, и как пропала гостайна, всем стало понятно. Только вот Федотов с больным животом уже слинял к этому времени. Якобы на лечение в свою Татарию.

– Да. Если б он пупок не надорвал, открывая люк, и поставил его на место, то нам бы с тобой, Виталь, сейчас в СИЗО сидеть пришлось! – дополнил рассказ директор.

– Как же у него все срослось-то так! – с досадой сказал начальник. – Ведь перепутай он люки и все: второй бы не открыл, раз первый даже закрыть не смог! Блин, ведь две недели люка открытого никто не заметил! Он от этой оплошности весь бледный, небось, ходил?

– Он на «больняк» сел. Его никто не видел с тех пор. А потом, якобы, к родным полетел. Типа, там брат отца у него врач какой-то в «травме», – подвел итог Два Винта.

Посидели молча. Поели. Директор достал очередную бутылку, но к ней никто не притронулся, – выпили уже достаточно.

Пока всех не срубило, директор решил выяснить про идеи комиссии.

– Что еще после моего ухода было?

– Ты про комнату смеха рассказал уже? – еле-еле оторвав глаза от тарелки, спросил начальник «очистки» у ВДВ. Он как-то резко совершенно опьянел и с трудом выговаривал слова.

– Толь, ты иди в комнату, ложись, – сказал ему директор. – Сегодня у меня останешься.

Начальник очистки с трудом встал, взял пучок лука, откусил, бросил остатки на стол и, едва перебирая ногами, побрел в комнату.

– Да, я пойду… прилягу… что-то я сегодня… день тяжелый такой был…

Когда он ушел директор вопросительно посмотрел на ВДВ.

– Не зря мы ему рассказали?

– Нормально. Как Федотов мог все проделать Толян и сам понимает, – грамотный мужик. А мы ему только ответили: откуда комиссия знает. Кому другому, может, и не надо было рассказывать. Но не ему, ты же сам знаешь.

– Да, ты прав… Что еще было? Что за комната смеха?

– Придумали пост с дежурными… Круглосуточный… На трубу после отстойника…

– Прозрачная труба, – перебил директор, – это помню. Дальше.

– А чего ты так заторопился-то? Ты послушай. Дальше две сетки горизонтальные одна под другой, слив вниз в насосную, и как обычно, вверх в очиститель.

– А с сеток твои бойцы котят снимать будут, да? Тапки-тряпки всякие, ложки, – чего там еще в канализацию попадает? Так?

– Каких котят, Вов, ты охренел что ли?! Канализация не городская, а наша, производственная. И потом, ты так говоришь, будто это я придумал!

– Ладно, я шучу!

– А ты не шути! Они, кстати, идеей городскую точно также просматривать пугали. И городской коллектор под наш забор – это не сказки, такая мысль тоже была…

– Озверели что ли?! Это зачем?

– Вот не знаю! Со злости, видимо! Семеныч, Толян, я тоже, – все просили не вытворять такое. Один зам твой молчал. Ну, по поводу коллектора, вроде, отложили вопрос, а в остальном, старший их был непреклонен. А его зам твердил, что за подобный прокол полагается в тюрьму всех посадить, а они, дескать, в Кремле за нас очень попросили.

– Попросили они! Попросители! Они понимают, интересно, что если эту комнату зальет из отстойника, то шансов спастись у смены не будет?! Выходная труба на пятиметровой глубине. Они ж, я надеюсь, не сверху будут воду забирать в надежде на второй пенопласт?! Значит, чтобы она была перед глазами, низ комнаты должен быть ниже уровня дна отстойника еще примерно на полтора метра. Если это все заливает, бойцы будут похоронены на шестиметровой глубине гавна! В отстойнике несколько сотен тонн нечистот. Они затопят помещение за несколько секунд! А какое адское давление будет в этой их пластиковой пробирке, они понимают?!

– Вов, успокойся, – остановил друга Два Винта. – Ты прям как будто с заседания не уходил! Разложил всю их запуту, как они и напридумывали. Ты все правильно говоришь. Все эти доводы мы им тоже привели, но… я тебе уже говорил, – базарить с ними без толку. Они приехали уже с решением и наше мнение их не интересует. По поводу давления, – продолжил ВДВ после небольшой передышки. – Перед этой их прозрачной трубой поставят задвижку, регулирующую поток, – избыточного давления не будет. Гавно потечет медленно, чтобы его содержимое можно было рассмотреть в подробностях.

– Как рассмотреть его? В этой мути ничего не видно!

– Будет видно. За трубой монтируется прожектор ПЗС-35, такой же, как на мачтах.

– Да они в своем уме?! – заорал директор. – Там лампа пол киловатта с отражателем! Он же расплавит их чертову трубу!!!

– Не расплавит, – спокойно ответил Два Винта. – Сядь, чего ты вскочил? Поставят реостат, напряжение переменное, с выходом на максималку – киловатт. Кроме того, между трубой и прожектором вентилятор ВР-ка восьмидесятая для охлаждения. Вывод теплого воздуха вверх на улицу, зимой в комнату, для обогрева. Но это если он теплый будет, в чем я сомневаюсь. Пока не понятно… испытания покажут. Я же тебе говорю: совсем непростые ребята приехали! Продуманные.

– Зачем это все? – обреченно произнес директор и сел на стул. – Можно же просто сетку поставить и проверять каждый день в ожидании золотой рыбки.

– Зачем? Это, Вова, в наказание нам!

Первый вброс совершили сами представители принимающей трубу комиссии спустя два дня ее функционирования. Их старший в этот раз не приехал, его обязанности исполнял заместитель. Еще был Алексей Алексеевич и два каких-то технаря. Бобик, вероятно, остался при хозяине.

Проверку решили устроить, во-первых, для установления работоспособности всей задумки, на реализацию которой ушло несколько месяцев работы, а во-вторых, чтобы проверить внимательность дежурных. На посту были: Мухомор, Руки, то есть Рустам Киримов и за старшего смены, – заместитель ВДВ, – Обжора.

От единожды прошедшего «удачное испытание» пенопласта решили не отказываться. Его только положили в черный носок 29 размера, завязанный на узел, и отправили в путь по тому же маршруту: через, замененный на новый, люк у восьмого цеха до, собственно, «трубы».