Они стояли в широком зале безо всякой отделки, с каменным полом и потолком. Зал находился в подвальном помещении под особняком Лаурфа и каждый день девушки ходили туда, чтобы оттачивать свое магическое мастерство. Вот уже много дней подряд.

На время занятий Зенара снимала с учениц зачарованные медальоны, а по окончании повязывала вновь.

В качестве освещения здесь использовались яркие масляные лампы, вмонтированные в стены и у самой дальней их было особенно много.

Сейчас возле этой стены стоял мальчик около шести лет, его руки и рот были связаны веревками, а ноги прикованы к полу короткой железной цепью. Чуть выше и правее ребенка на стене угадывался рисунок мишени, небрежно нанесенный на нее мелом.

– Вы будете служить своим господам, – продолжила Зенара свою речь, которую она произносила слово в слово, каждый день их занятий. – Очень высокопоставленным господам! И они ожидают от вас филигранного владения магией. Вы уже показали, что способны экономить силу и не скатиться в одержимость, хотя… – она надменно улыбнулась и провела по волосам одной из девушек, брюнетке, являвшейся колдуньей Ишигура. Ее лицо, с одной стороны, выглядело омертвевшим, с заплывшим глазом и оттопыренной нижней губой. – Хотя не все всё хорошо сделали с первого раза, за что и понесли наказание. Однако, может случиться, что вашему господину грозит опасность и вы должны будете применить заклинание быстро и не колеблясь.

Зенара хлопнула в ладоши, одна из дверей отворилась из нее вышел мужчина, державший на привязи пять крупных собак. Животные непрерывно рычали и скалились, а колдунья тем временем продолжила:

– Сейчас я укрою нас пологом невидимости и единственной целью, которую будут видеть псы, останется мальчишка. Мы не кормили их несколько дней, но, уверяю вас, медлительнее они от этого не стали, так что вам придется действовать очень быстро. Если кто-то не успеет поразить собаку, скорее всего мальчишка умрет, а вы понесете наказание. Можно использовать любые заклинания, работающие как по области, так и прицельно. Лани. Ты первая.

Услышав свое имя, девушка вздрогнула и сглотнула подступивший к горлу ком. Перебрав в голове несколько известных ей заклинаний, она остановилась на плети инферно, так как та могла немного довестись до цели уже в полете.

Зенара тем временем укрыла их невидимостью и скомандовала мужчине:

– Отпускай!

Первый пес рванулся к цели, словно всю свою жизнь только и занимался тем, что жрал детей. Лани уже хотела было атаковать, но вдруг вспомнила урок, который давал ей когда-то Эш. Ее многое отвлекало, страх перед Зенарой и Лаурфом, желание помочь мальчику и даже жалость к собаке. Все это ужасно мешало сосредоточиться, в то время как животное преодолело уже большую часть пути.

Лани на мгновенье закрыла глаза и вспомнила еще один урок старого антима – нужно было помнить о цели, так как важна лишь она.

– Пес не добежит! – одними губами произнесла девушка и скороговоркой выкрикнула заклинание.

Плеть инферно полыхнула в ее руке, короткий взмах и огненная линия устремились к собаке, почти уже настигшей перепуганного ребенка. Лапы животного в момент оказались опутаны, шерсть успела полыхнуть, а затем раздался хлопок, отразившийся эхом от стен, и тушка пса полетела в сторону, лишившись всех конечностей.

Собака жалобно заскулила, а ребенок заревел от страха.

Зенара, однако, наоборот засмеялась и спросила у Лани:

– Что, милая моя, нравится мучать зверушек? Диана, у тебя меньше всех заряда, добей животное, а то у меня сейчас перепонки лопнут от этого визга.

– Слушаюсь, госпожа Зенара, – покорно ответила девушка с каштановыми волосами и умертвила пса заклинанием.

– Теперь ты! – скомандовала колдунья брюнетке с изуродованным лицом.

Все девушки по очереди выполнили задание, так и не позволив собакам добраться до мальчика. Разве что Софи не попала первой своей атакой, но второй ее ледяной дротик пригвоздил пса к стене, когда тот уже прыгал на ребенка.

– Все вы сегодня смогли выполнить задание! – произнесла Зенара и взяла в руки медальоны, чтобы повязать их обратно на шеи ученицам. – Но не ждите за это похвалы. Это ваша работа! То, за что вы едите еду, носите красивые вещи, спите на шелковых простынях и, наконец, просто дышите воздухом. Если вы ошибетесь, допустите смерть или ранение господина, всего этого вас лишат. Помните, что вы не уникальны, вы всего лишь дорогие игрушки, призванные убивать, защищать и развлекать. Если потребуется, вас заменят на новые.

На этом урок завершился и их отпустили по комнатам. Обучение вообще не занимало слишком много времени, укладываясь обычно в полтора-два часа в день. Дальше девушки оставались предоставлены сами себе в своих комнатах.

Лани удалось немного пообщаться с каждой из учениц, однако, то были лишь короткие сухие разговоры о том какие демоны дают им магию, откуда они родом и в какой академии обучались. С Софи у Лани, напротив, завязались хорошие теплые отношения и даже не смотря на инцедент в начале их обучения, почти все свободное время девушки проводили вдвоем. Местом их встречи являлась как правило комната Лани, по той лишь простой причине, что из нее открывался гораздо лучший вид.

Оказалось, что Софи из очень богатой семьи в Аноре. Ее отец, по словам девушки, дружил с самим епископом и даже был знаком с королем. Она ни раз говорила о том, что когда, наконец, покинет этот дом, то обязательно расскажет обо всех его ужасах своей семье. А если с ней здесь приключится что-то совсем плохое, то отец и подавно не оставит от поместья Лаурфа камня на камне.

Лани сомневалась в этом, потому как была уверена, что Зенара говорила чистую правду об их будущем. Только невероятно богатые и столь же влиятельные люди могли сделать так, чтобы подобное место существовало и фунционировало незаметно от академии. А что еще вернее, чтобы в академии просто закрывали на него глаза.

И все же ей очень нравилось слушать Софи, радоваться за то, что ее есть кому защитить и знать, что с ее подругой точно все будет в порядке. Ведь каким бы влиятельным человеком ни был Лаурф, получить врагом человека с такими связями как отец Софи он бы не решился.

Однако, у самой Лани никого не осталось и от этих мыслей на глаза волшебницы порой наворачивались слезы. Конверты и бумага на стиле выглядели издевкой, девушка была уверена, что даже если их удастся передать Зенаре или кому-то из охраны, то дальше камина эти письма не уйдут.

Ощущение полного одиночества было для нее очень новым и от того особенно пугающим. Девушка молила в мыслях ангелов святого круга о том, чтобы они как-то помогли ее брату, однако понимала, что Кристофу хорошо бы сперва выпутаться из собственных проблем и до проблем ее у него вряд ли когда дойдут руки. Что же до Эша и Райля, то старый нищий антим под строгим надзором монастыря и бывший гвардеец, скрывающийся от всех под чужим именем скорее уж и сами нуждались в чьей-нибудь помощи.

– Нет, это просто возмутительно! – снова сокрушалась Софи, сидя в кресле у раскрытого окна. На улице шел сильный ливень и желтеющую листву деревьев трепало сильными порывами ветра. – А если бы я все-таки промахнулась по собаке? Она бы ведь убила того ребенка! Да мне и собак тоже жалко! Они что, не могли это все на чучелах провести?

Лани присела рядом на подоконник и почувствовала, как некоторые капли дождя долетают до нее, касаясь тела мелкими холодными укусами. Она тут же поморщилась и прикрыла окно. После того как Лаурф применил к ней касание Хашсаала, девушке постоянно везде мерещились пауки. Хотя иллюзия и не оставила следов на теле, где-то в сознании до сих пор сидел ее мерзкий ледяной осколок.

– Не знаю, Софи. Я и сама не пойму кого они хотят из нас вылепить. Но один очень мудрый человек сказал мне пару месяцев назад о том, что иногда нужно быть жесткой, а иногда гибкой. По-моему, сейчас всем нам остается только быть гибкими и приспосабливаться, чтобы остаться самими собой. Я попыталась в самом начале быть жестче и получила поносу. Если мы тут сломаемся, от всего этого давления, то я даже не знаю, во что мы превратился в итоге. Наверно в пустые оболочки самих себя.

Софи посмотрела на нее чуть недоуменно, приподняв одну бровь.

– Ух ты, Лани. Тебе нужно книжки писать, ты такие умные вещи говоришь, – она забралась в кресло с ногами, подперев голову ладонью и добавила: – Я не очень понимаю, насчет всего этого про жестче, гибче. Но вчера, когда от тебя ушла вечером, мне что-то так тоскливо одной стало и я заглянула к Диане. Знаешь, что она мне рассказала?

– И что же? – спросила Лани с любопытством.

– А то, что она успела перед попаданием сюда пообщаться со своим будущим господином. И это, ты не поверишь, сам глава тайной службы, Лукас Кейн! Вот ей повезло, да?

– Ну и что, – пожала плечами Лани. – Даже если это и правда, то что с того?

– А то, что тогда в общем понятно, почему нас так муштруют, и это значит, что, когда мы, наконец, выпустимся, нас будет ждать отличная богатая жизнь.

– Так она у нас и сейчас богатая, – улыбнулась Лани. – Но назвать ее отличной как-то язык не поворачивается.

– Ну вообще-то да, – задумчиво ответила подруга и тяжело вздохнула.

– Ладно, давай не будем киснуть. Завтра к тому же скорее всего будет выходной.

– Откуда ты знаешь?

– Так у нас у всех мистического заряда почти три четверти от максимума.

– А понятно. А я так и не научилась у других смотреть, – хихикнула Софи.

– Так давай я тебя научу? А то вдруг будет какое-нибудь задние с этим связано.

– Давай. Только не сегодня, ладно?

Лани пожала плечами и спрыгнула с подоконника. Ветер нанес ей в комнату ворох осенней листвы, убирать которую у девушки не было ни малейшего желания.

– Как хочешь, – сказала она подруге. – Я пока схожу приму ванну. А то после подвала у меня всегда какое-то неприятное ощущение на коже.

– Мне уйти? – спросила Софи, с явной надеждой в голосе, что ей позволят этого не делать.

– Да нет, оставайся, конечно. Хоть даже и на ночь. А то, когда я ложусь спать одна, мне постоянно начинает казаться, будто где-то рядом ползают пауки.

– Нет, я, пожалуй, – Софи вдруг опустила взгляд и, как-то странно улыбнувшись, пригладила свои белоснежные волосы. – А, я поняла тебя. Ну, давай.

Лани отправилась в ванную, не придав значения поведению подруги и почти целый час нежилась в расслабляющей горячей воде. Поначалу, слова Лаурфа о том, что он способен постоянно следить за всеми в своем доме, сильно сковывали девушку. Она принимала ванную очень быстро и безо всякого удовольствия, постоянно думая, что за ней в такие моменты подсматривают.

Спустя всего пару недель, однако, что-то в ней переменилось и девушке стало не просто все равно, а наоборот, начала даже нравиться мысль, что в этот момент ее кто-то может увидеть. Это изменение, своеобразную перестройку сознания она считала своей маленькой победой над Лаурфом и его домом, а потому берегла ее и надеялась в себе сохранить.

Выйдя из ванной, Лани просто обтерлась полотенцем и повязав другое на волосы вернулась в спальню.

Ее подруга сидела на краю кровати в легкой ночной рубашке и играла кончиком ноги с сухими листьями на полу.

– А что ты их не выкинешь? – спросила Софи, не глядя на подругу, сосредоточенно борясь с листвой, словно это было какое-то очень занятие.

– Не хочу, – пожала плечами девушка, забралась на кровать и, опершись рукой о плечо Софи, стала наблюдать за ее действиями. – К тому же, нам сказали не портить вещи в доме. Насчет уборки никто ничего не говорил. Я иногда даже специально окно открываю, чтоб побольше налетело.

– А Диана вымазала весь стол чернилами, – хихикнула Софи. – Делает вид, что не аккуратно пишет письма. Ну а я вот что-то ничего не придумаю. Если честно, страшно, что как тебя тогда… тоже туманом.

– Да, лучше и не надо, – согласилась Лани. – Может не пойдем сегодня на ужин и ляжем пораньше? Расскажешь про свой дом в Аноре. Я очень люблю твои истории.

Софи немного напряглась и просто кивнула, но, прежде чем они легли, Лани несколько раз встряхнула алое шелковое покрывало и взбила подушки, привычно успокаивая так свое воображение, тем что никаких пауков на постели нет.

Как только девушки легли, Софи тут же очень близко придвинулась к подруге, так что их лица оказались совсем рядом и Лани почувствовала, как по ее спине скользнула нежная прохладная ладонь. Губы подруги при этом почти касались ее, она ощущала теплое сбивчивое дыхание, но не могла понять, что происходит.

– Софи, ты чего?!

– Ну… Ты же сама хотела? Разве нет? – она говорила неловко и Лани заметила розовый румянец смущения на ее щеках.

– Святой круг, да я же просто имела в виду лечь вместе! – засмеявшись, ответила девушка.

Блондинка резко отстранилась и поднялась.

– Прости меня, я не так тебя поняла!

Лани успела ухватить ее за руку, останавливая и, с трудом сдерживая смех, сказала:

– Да брось, это я наверно слишком двусмысленно сказала. А тебе нравятся девушки?

Софи села и неопределенно повела плечами.

– Да как тебе сказать. Вообще-то парни больше.

– Тогда в чем дело?

Она нервно усмехнулась и, наконец, взглянула на подругу.

– Лани, ну ты же постоянно ходишь здесь при мне без одежды! Я сначала так удивлялась, как это ты не стесняется. А потом стала думать, что ты, ну как бы намекаешь мне на что-то. Тогда я начала о тебе фантазировать в… таком смысле. И поняла, что мне не противно, а даже…

– Интересно? – помогла ей Лани и Софи кивнула. – Ну… мне, допустим, тоже интересно.

Она игриво улыбнулась и провела подруге пальчиком по руке.

– А как ты думаешь, девушки могут получить друг с другом оргазм? Мне несколько месяцев назад в таких красках расписал его один знакомый.

– Не знаю, – ответила Софи, забираясь обратно под покрывало. – А что за знакомый?

– Тот гвардеец Рейха, помнишь я тебе рассказывала про свою историю?

– Помню, конечно. Правда я думала, что ты большую часть из этого выдумала, – хихикнула девушка.

– Мне бы не хватило на это фантазии, – с улыбкой ответила Лани. – Софи, а у тебя это уже было? Ну, с парнями.

Блондинка уклончиво повела головой и тихо сказала:

– Да так, было кое-что. Но в любом случае, я ни разу не испытывала того, о чем ты спросила. А еще, теперь вот думаю, что, между нами, вечно будет неловкость, из-за этой моей глупой ошибки.

Некоторое время они лежали молча, разглядывая потолок и думая о своем. Затем Лани медленно перевернулась набок и тихо произнесла:

– А, знаешь, у меня есть идея, как нам избежать этой неловкости.

Софи взглянула на нее вопросительно, а Лани тем временем улыбнулась и коснулась своими губами щеки подруги.

Та колебалась лишь мгновенье, а затем ответила своим поцелуем, но уже настоящим. Их губы и языки слились в жарком танце, а руки принялись исступленно гладить и царапать стройные тела, которые быстро стали горячими и чуть влажными от пота.

Подруги то и дело смеялись, не зная, что делать друг с другом, так как обе были неопытны, но страсть и желание подсказывали им нужные ласки.

В один момент их принялись звать на ужин. Опьяненная сексом Лани, засмеялась и в чем была отворила охраннику дверь, томно сообщив ему, что у нее есть более важные дела.

Затем они продолжили свою игру и лишь поздним вечером, уже совершенно измотанные, остановились. Девушки долго лежали молча, крепко обнявшись и тяжело дыша.

– Ты это почувствовала? – прошептала Софи.

– Вроде бы нет. Но мне все равно было очень хорошо.

– Ага, у меня тоже самое.

– А давай продолжим в ванной?

– Ты читаешь мои мысли.

– Нет, это ты мои, – Лани легонько укусила подругу за мочку уха, отчего Софи засмеялась. Затем они снова страстно поцеловались, не в силах оторваться друг от друга целую минуту, наконец, поднялись и, держась за руки, отправились в душевую комнату. Под их босыми ногами мягко хрустели сухие осенние листья, с каждым новым шагом превращясь в мелкую труху.

– С добрым утром, соня, – услышала Лани приятный голосок у самого уха, но вдруг почувствовала, как по ее животу переступает лапами огромный паук.

Она вскрикнула и подскочила, пытаясь сбросить с себя восьмилапое существо, однако никакого паука на ней не оказалось.

– Ты чего? – недоверчиво спросила Софи, сонно потирая глаза рукой. – Это же я. Я тебя пальцами трогала.

– Прости, – ответила Лани. – Опять мои страхи.

– Софи, на выход! – отчеканил чей-то бас за дверью и обе девушки вздрогнули.

– Почему только я? – испуганно прошептала блондинка и принялась быстро одеваться.

– Давай там быстрее.

Лани тоже стала собираться, надев первое попавшееся под руку платье, но ее так и не позвали.

Около часа она напряженно сидела на кровати теребя в руках сухие листья и размышляя, что могло произойти.

Она переживала, что подругу накажут за их ночные развлечения, но успокаивала себя тем, что они не нарушили никаких правил дома. Что до отказа от ужина, так это уже бывало ни раз и пропускать тот или иной прием пищи им не запрещалось.

Наконец в ее дверь постучались и донесся голос того же охранника:

– Лани, на выход!

Девушка тут же открыла и вероятно на ее лице столь явственно отражалась тревога, что мужчина сжалился над ней и произнес:

– Да не ссы, ты. На экзамен вас вожу по одной. Ничего там страшного. Все уже прошли, одна ты осталась.

Лани едва не обняла его от такого неожиданного проявления хотя бы капли человечности, однако вскоре поняла, что мужчина чуть лукавил.

В до боли знакомом подвальном помещении с каменным стенами стояла Зенара, а в нескольких метрах от нее находился связанный мужчина. Его ноги сковывали цепи, так что он не мог бы сделать и шага, а грязная одежда превратилась уже в настоящее рванье с бурыми пятнами от запекшейся крови. Он затравленно озирался и особенно его беспокоил тот факт, что возле него находились чьи-то останки. Темные брызги крови медленно стекали по стенам, а пол покрывали мелкие куски плоти. Некоторые слегка дымились, наполняя воздух противным сладковатым запахом, а от иных едва заметно поднимался холодный пар. В этот момент девушка отчетливо поняла, какую ей сейчас поставят задачу.

– Слушай меня внимательно, Лани, – по обыкновению холодно и надменно заговорила Зенара. – Сегодня ты пройдешь заключительный этап первой части практической подготовки. Можешь считать это экзаменом. Главной твоей задачей является убийство вон того человека, – Женщина указала пальцем на пленника, отчего тот вздрогнул, однако не сделал попыток освободиться, должно быть и сам уже приняв неизбежность своей участи.

– В тебе уже очень много мистического заряда, так что дополнительной задачей будет не сорваться в одержимость. Я дам тебе десять минут и, когда вернусь, пленник должен быть мертв. Мне не важно, как ты этого добьешься, мне важен результат. А все, что ты должна о нем знать – этот человек приговорен к смерти и умрет в любом случае, независимо от того сможешь ли именно ты его убить. На этом все. Время пошло.

Зенара развернулась и вышла из помещения, а через несколько секунд за ней захлопнулась тяжелая стальная дверь.

Лани стояла в нерешительности, с жалостью глядя на измученного мужчину. Что он такого сделал, чтобы заслужить подобное? Убивал, насиловал и грабил? Мародерствовал на недавней войне или просто украл булку хлеба чтобы прокормиться и выжить?

Девушка пыталась думать о цели, о гибкости и других уроках антима, но единственным, что сидело сейчас в ее голове, оставался урок о том, что люди с чувством превосходства над другими представляют для мира угрозу.

Кто она такая, чтобы решать кому жить, а кому умереть? Не воин и не палач, всего лишь ученица, девушка которой помогли стать волшебницей, рассказали, как пользоваться силами демонов из иных колец мироздания.

Губы мужчины дрогнули и от серых холодных стен эхом отразилась тихая песня. Он пел едва слышно, однако Лани сразу же поняла мотив и зажмурилась от досады и ненависти к Лаурфу, Зенаре и всему этому проклятому дому.

Мужчина пел гимн Ланкарии.

Она слушала его и чувствовала, как по лицу ручьем катятся крупные слезы. Ее губы шевельнулись в такт его и Лани запела в унисон.

Услышав это, пленник запел чуть громче и почти две минуты они исполняли главную песню Ланкарской армии. Песню о чести, долге и доброте.

Наконец наступила тишина и Лани спросила:

– Скажите, Вы знали Кристофа де Круайен?

Мужчина покачал головой.

Тогда она тяжело вздохнула и сказала о том, что чувствовала, о том, что не сказать не могла:

– Я думаю, мы никогда с Вами больше не встретимся, потому что Ваша дорога к ангелам, а меня однажды заберет к себе мой демон. Я надеюсь, что Вы сможете меня простить и хочу, чтобы Вы знали – я здесь такая же пленница, как и Вы. Но когда-нибудь эти люди нам за все ответят.

На лице мужчины появилась легкая улыбка и он кивнул.

Крупицы силы взятые для простого, но быстрого заклятья.

Уже знакомые наизусть слова.

Огненный дротик в руке.

Бросок.

Он умер быстро, однако его тело едва не разорвало надвое. Из-за огромного мистического заряда любые заклинания принимали свои наисильнейшие формы.

Дальнейшие события подернулись для Лани какой-то мутной серой пеленой, в которой она с трудом осознавала себя саму.

Зенара отвела ее в просторную комнату в верхней части дома, где уже находились другие девушки, Лаурф и неизвестный старик в просторной светлой рубахе и очками с тонкой оправой. Охранники сносили в помещение тела убитых людей. Тел было пять и все они оказались искалечены по-разному. В одном из них девушка узнала мужчину, певшего гимн, и догадалась, что эти тела требовалось для проведения какого-то ритуала.

Между тем она смотрела на все как бы со стороны, почти не испытывая никаких чувств и не слыша собственных мыслей. Наконец, Лаурф вышел на середину комнаты, оказавшись перед своими ученицами и заговорил, чем и вывел Лани из этого странного оцепенения.

– Я знаю, что все вы были родом из весьма состоятельных или по меньшей мере не бедных семей, – он недовольно поморщился, разглядывая девушек и продолжил после небольшой паузы. – Но была ли хоть одна из вас в настоящем цирке? Там, где львы обучены прыгать в огненные кольца, катают на своих спинах наездников и поджимают хвосты от одного лишь только вида жесткой кожаной плети в руках дрессировщика. Любой молодой маг подобен такому льву в толпе людей, голодному и готовому рвать в клочья ради утоления своего аппетита. Вы уже показали свои когти и клыки, доказали, что умеете ими пользоваться и сегодня ощутили вкус человеческой крови. Так что, с этого дня мы переходим к вашей дрессировке, чтобы научить вас скалить пасти не тогда, когда вам захочется, а лишь тогда, когда вам прикажут. Однако, льва достаточно посадить в клетку и бить палкой, каждый раз, когда он позволяет себе лишнего. Для мага же существует лишь одна такая клеть – руна Минерталя, – Лаурф подошел к старику, и повелительно положил ему руку на плечо. – К счастью для вас, мои львята, есть способ поставить эту руну не навсегда, а на восемь-девять месяцев. После этого она разрушится на вас сама собой и к этому времени вы уже будете готовы ко встрече со своим господином. Приступай, Готье.

Старик молча кивнул и вывел к противоположной стене Диану, взяв ее за руку. Быстрыми, но аккуратными движениями он спустил с девушки платье по пояс, в его руке блеснул скальпель, и он легонько кольнул им левое запястье волшебницы, как раз там, где у нее стояла метка демона.

Собрав несколько капель крови в стеклянную пробирку, Готье бережно перевязал руку девушки бинтом, а затем отправился в угол комнаты, где лежали сложенные рядом друг с другом мертвые тела. Забрав немного крови от одного из трупов он сел за широкий стол, уставленный множеством пробирок и реторт, и принялся производить не понятные для Лани манипуляции с кровью и голубым, чуть светящиеся мелким порошком.

Вскоре он вернулся к Диане, держа в руках круглую деревянную подставку наподобие палитры и кисть. Уже примерился было начать нанесение руны, но отстранился от девушки и сказал:

– Прости, милая, ты не могла бы чуть поддержать свою левую грудь? Мне самому не сподручно, да и как-то невежливо.

Диана невозмутимо выполнила просьбу старика, и он начал выводить ей затейливый круглый узор на теле, вскоре оформившийся в подобие темной печати, размером с кулак.

– Если у тебя много заряда, милая, – вновь проговорил старик. – То скоро начнет сильно щипать. Не пугайся, это нормально и ничем не опасно. Будет тяжело терпеть, лезь в горячую ванну, зуд сразу ослабнет, а если пойдет краснота, покажись мастеру. Я тогда приду и подправлю руну.

– Готье, – недовольно бросил Лаурф. – Хватит над ними причитать, разберутся. Работай поживее.

– Слушаюсь, господин, – покивал старик и сказал Диане. – Можешь уже одеваться.

Лаурф тем временем подошел к широкому шкафу и достал оттуда загодя приготовленную бутылку вина и большой бокал. Затем он сел в кресло у противоположной от трупов стены принявшись наблюдать за процессом.

Спустя немногим более часа процедуре нанесения руны подверглись все девушки, однако оказалось, что это был еще не конец сегодняшних занятий.

Лаурф встал перед ними с ополовиненным бокалом вина и произнес:

– Первый урок послушания, львята. На колени. Живо.

Секундная заминка и девушки принялись медленно опускаться, придерживая руками длинные юбки своих красивых платьев.

Высший маг сделал очередной глоток вина, поиграл напитком в бокале, словно решая, что скомандовать дальше, хотя это явно был всего лишь спектакль. Затем он сделал пару шагов назад, окинул взглядом учениц и сурово сказал:

– Ползите сюда и целуйте мои сапоги.

Софи непереставая рыдала, уже более получаса, уткнувшись Лани в плечо. Они сидели на кровати обнявшись и пытались отойти от пережитых событий, а холодный ветер из распахнутого настежь окна с каждым прорывом приносил все новые сухие листья из сада.

Сегодня их лишили еще и магии, пусть и на время, однако чувство беспомощности сделалось от этого только сильнее. Лани и сама готова была разреветься от жалости к себе, однако плакавшая рядом подруга странным образом придавала ей сил.

Из головы девушки не выходил образ тонкого ивового прутика под жестокими ударами молота. Она гнулась и извивалась, но понимала, что ударов будет еще очень и очень много, и скорее всего после них даже прутику уже никогда не принять своей изначальной формы. Через несколько страшных месяцев унижения он уже не сможет покрыться зеленой листвой, беззаботно качаться, радуясь теплому летнему ветру и пению птиц. Только жухлая серая листва станет его извечными плодами. Мертворожденная радость на лице, улыбки по приказу и слезы о самой себе, которую она потеряет.

– Ну хватит уже, Софи. Возьми себя в руки, – тихо сказала Лани. – Все мы сегодня выступили палачами, мне тоже очень плохо.

– Нет! Ты не понимаешь! Ты не видела! – сказала сквозь слезы подруга, но все-таки отстранилась.

– Я понимаю, что это было мерзки и у меня…

– Нет! – прервала ее Софи, утирая рукавом слезы. – Ты не понимаешь! Я же была… Была с таким сильным зарядом! Я боялась стать одержимой. Я не хотела! – она снова разрыдалась, но после нескольких всхлипов все же продолжила говорить: – Я подумала, раз заклинания усиленные будут, надо взять то, что поменьше силы требует. А у меня дротики никогда нормально не получались, я ими промахиваюсь… Зато ледяная твердь совсем мало стоит, и она по области. Я же не специально, Лани! Я не хотела его мучать, но его заморозило только по пояс. Лани, он так долго умирал из-за меня, а я даже не знала, чем ему помочь…

Она зажмурилась, но была уже не в силах дальше плакать. Чуть посидев с ней рядом, Лани поднялась, взяла со стола маленькую бронзовую пуговицу и вложила ее в руку подруги.

– Что это? – спросила Софи, рассматривая подарок.

– Когда мы с Эшем убегали от начавшейся войны, – тихо сказала Лани. – Мы нарвались на некроманта Рейха. Как Эш потом объяснял, это самые неудобные для антимов противники. Так вот, он едва нас тогда не прикончил. Но я запустила в него огненный дротик и убила. Он умер быстро, был нам врагом, и несмотря на это я его очень жалела. Позже эти чувства ушли, но, как бы то ни было, я сделала это сама. А здесь нас заставляют Софи. Мы такие же пленницы как те люди, но в отличии от них у нас есть шанс уйти отсюда живыми. Ты понимаешь, о чем я?

Софи кивнула, успокаиваясь, а Лани, тем временем продолжила:

– Так давай это сделаем. Вытерпим все, что с нами вытворяют, прогнемся, но останемся собой.

– Знаешь, Лани, мой отец любил говорить, что будущее за магами. Что они, то есть мы, со временем будем править и вести людей к процветанию. Но неужели для этого нужно проходить через такое?

– Думаю нет. Нам просто не повезло оказаться достаточно красивыми, для того чтобы нас захотели получить в свою коллекцию очень серьезные люди, которые не любят рисковать своей безопасностью.

– Может быть. Прости, что я так распускаю сопли тут. Тебе ведь наверно тоже было нелегко?

– Зато, пока тебя успокаиваю, мне самой меньше хочется плакать, – улыбнулась Лани. – Давай уже все это оставим. Расскажи мне лучше про свой дом в Аноре и про сад с прудиком, где ты любишь купаться летом. Тебе ведь нравится про это говорить, а мне всегда нравится слушать.

Софи вздохнула и легла на кровать, так что ее голова оказалась на коленях у подруги.

– Если ты хочешь, то давай опять расскажу, – она прикрыла глаза и долго лежала молча. Наконец на краешках ее губ заиграла едва заметная улыбка и девушка начала свой рассказ: – У нас очень большой дом на юге города. А вокруг него яблоневый сад, который очень красиво цветет каждую весну, и я любила… то есть люблю смотреть на него из окна весной, когда все деревья становятся белыми от цвета и воздух очень приятно пахнет. А еще наш дом со всех сторон украшен голубыми колоннами…

– Ты же раньше говорила розовыми? – удивилась Лани.

– Да? Нет, это ты наверно не запомнила просто. Колонны голубые, как цвет неба. Я любила в детстве прятаться за ними, когда отец приезжал из губернаторского дворца со всякими подарками…

Софи говорила еще долго, временами путаясь и поправляясь, а ближе к ужину у обеих девушек начался ужасный зуд на месте поставленных рун, и они отправились по своим ванным комнатам как им советовал рунер по имени Готье.

Так началась череда странных и страшных дней. Их занятия теперь начинались за два часа до полудня и заканчивались только вечером перед самым ужином.

Их учили прислуживать будущим господам – быть кроткими и податливыми, ловить каждый жест и взгляд, чтобы понимать чужие желания и капризы. Особенно сложными и неприятными занятиями были те, которые Зенара называла «выжигание гордости». Тогда девушкам приходилось делать что-то совершенно постыдное, вроде вытирания с пола плевков или ползания на коленях.