Л. Г. Левашова
жена Андрея, сына владыки Константина
Бог есть любовь, и прибывающий
в любви пребывает в Боге, и Бог в нем
1Ин.4:16
Одним из самых важных событий в моей жизни стала встреча с владыкой Константином, она не только запомнилась мне на всю жизнь, но и духовно преобразила меня.
В каждый мой приезд владыка встречал меня как добрый, любящий и заботливый отец. Было ощущение, что он меня давно-давно знает, любит и видит меня насквозь. Запомнились добрые, излучающие свет глаза владыки Константина.
Вначале я была весьма смущена такой любовью и заботой, даже мой родной отец никогда так тепло и заботливо не относился ко мне, и я поняла, что до этого момента не знала что такое христианская любовь.
Во владыке было сочетание простоты и мудрости и какой-то внутренней светлости. Поражала его тактичность и интеллигентность, чувствовалось какое-то дореволюционное воспитание, к сожалению не присущее нашей среде в годы советской власти.
Так как я не чувствовала в себе ничего особенного, я стала размышлять, за что меня можно было так любить и так уважительно относиться. Но это уважительное ко мне отношение владыки подняло мою самооценку и пришло понимание, что я личность, если меня уважает и даже советуется со мной по некоторым вопросам такой уважаемый человек, как владыка.
Своей любовью и уважением он меня буквально переродил, он утвердил своим примером веру в Бога и открыл путь к христианской духовности.
Это было замечено моими коллегами по работе, отношение ко мне на работе резко изменилось в лучшую сторону.
Потом я много раз видела, как владыка радостно, открыто и с любовью встречал каждого нового посетителя, а он очень любил новых людей, проявляя знаки внимания и уважения к ним, как и ко мне.
И я поняла, что он нас всех любит, он открывал нам свое сердце, покрывал нас своей заботой и вниманием, распахивал к нам свое сердце, а уже от нас зависело, соответствовать уровню этой любви или тихо исчезать из его окружения.
Владыка и Лидия. Брест
Мне очень запомнилась поездка к владыке в 1990 году в Брест. Меня особенно поразили скромные бытовые условия владыки Константина: на полу лежали домотканые коврики, кровать его была узкой, с металлическими спинками. Двухстворчатый шкаф 60-х годов. Санузел на уровне рабочего общежития. Все это очень удивляло, но владыка прекрасно и свободно себя чувствовал в этой обстановке, он не замечал неудобств вокруг, чувствовалось, что его все устраивает.
Мы с мужем увидели старенький подрясник на владыке, заказали новый в Санкт-Петербурге, привезли, примерили, все подошло и смотрелось на владыке очень хорошо, но на утро он был в своем старом подряснике и, смущаясь, сказал, что в старом подряснике ему привычнее.
Помню свое потрясение, когда впервые увидела владыку в полном облачении перед пасхальной службой. Я просто зачарованно отступила от него. Вот он говорил с нами о простых делах, шутил, был простым и доступным человеком и вдруг весь преобразился, он стал величественно строгим, от него исходил какой-то небесный свет. Передо мной предстал светлый образ иерарха во всей силе нашей православной Церкви. В памяти возникли картины Нестерова, на которых были изображены такие же светлые, одухотворенные образы православного духовенства.
К вере я пришла уже в зрелом возрасте. Я родилась в семье честных и порядочных коммунистов, выросших троих детей, давших им высшее образование, но мои родители очень недоброжелательно относились к религии и священнослужителям. Мне категорически не разрешалось заходить в церковь, даже есть крашеные яйца. Мне в семье часто говорили: «С этим надо бороться», «В церковь не ходи», «Попы враги советской власти». Школьницей я слышала много недоброжелательных откликов о попах, мы учили на память «Сказку о попе и его работнике Балде», которая очень четко вошла в сознание ребенка.
Пришло время перемен. Вокруг все было непонятно, тревожно, мыслящие люди стали искать какой-то выход из духовного тупика, в который попали наши души. Люди стали тянуться к вере, искать то, что нам так недоставало. Рядом со мной, волею судеб и по Божиему промыслу, оказался близкий человек, который помог мне потихоньку выйти из этого тупика. Это был сын владыки Константина. Мы с дочерью и внуком крестились в 1989 году, стали посещать церковь. Православной литературы было очень мало, по крупицам мы находили так необходимую нам духовную литературу.
Каждый раз, когда я с мужем приезжала к владыке Константину, я составляла большой вопросник того, о чем мне надо спросить владыку. И вот мы входим, радость встречи и тут же владыка протягивает мне маленькую книжечку. Я понимаю, что надо оставить сына с отцом поговорить наедине, беру книжечку и ухожу в другую комнату. Читаю книгу и нахожу там все ответы на мои вопросы. Сначала я не понимала всей глубины прозорливости владыки Константина, думала, что возьму любую православную книгу, которых у него было много, и сразу там найду ответы на все интересующие меня вопросы. Но только со временем я поняла, что владыка чувствовал нашу духовную потребность, он читает это в наших душах, мы для него открытая книга. И поэтому владыка заранее подготавливает нам литературу. Он очень многим при встрече дарил православную литературу. Особенно часто он дарил «Акафист Блаженной Ксении Петербургской», которую глубоко почитал.
Когда возникли дебаты в нашем обществе о прославлении царской семьи и было очень много негативных высказываний, я была в большом сомнении, где же правда, как относиться к прославлению царской семьи. В голове четко сидели все негативные сведения, полученные в школе, но вместе с тем было глубокое доверие позиции нашей Церкви. Приезжаем в Брест, я кидаюсь к владыке с этим вопросом. Он идет в свою комнату, выходит и протягивает мне «Акафист царю и великомученику Николаю» (это был предварительный вариант). Все, больше никаких слов не было сказано, мне все стало ясно. После этого я уверенно отстаивала в нашем окружении необходимость канонизации царской семьи.
Когда владыка Константин служил, кафедральный собор был переполнен людьми так, что я даже не могла руку поднять, чтобы перекреститься. Я это воспринимала как обычное явление, потом только поняла, как верующие ценили службы, которые возглавлял владыка Константин.
В течение многих, многих лет я страдала от головной боли. Приступы были очень тяжелые, иногда я лежала в темной комнате по нескольку дней, никого не хотелось видеть, лекарства мне не помогали. И вот, как только я приезжала к владыке, он постоянно достаточно сильно похлопывал меня по голове. Мне даже иногда было неловко. Вдруг я заметила, что после возвращения домой, у меня перестала болеть голова. Оказывается, способность владыки исцелять от головной боли, уже давно была замечена многими прихожанами, особенно женщинами.
Помню, мы ждем выхода владыки после службы в Свято-Николаевской Братской церкви (женщины, конечно, в первых рядах), а владыка Константин идет, каждому улыбнется и положит руку на голову. Вдруг я слышу стон женщины за моей спиной: «И меня и меня пропустите, и мне руку на голову!!!». Я пропустила женщину, у нее было такое выражение лица, как будто она прорывается к великому лекарю. А красивые, легкие руки владыки ложились на головы, не пропуская никого из желающих получить исцеление. И все делалось им так заботливо, с такой любовью к людям.
К владыке постоянно шел народ, иногда они просто прорывались к нему в комнату, чтобы побеседовать. Часто подходили, когда он сидел у дома на скамеечке и отдыхал. Он никому не отказывал, со всеми был добр и отзывчив.
Очень запомнились одни посетители. Пришли две женщины, молодая женщина (мать ребенка) и очень грузная пожилая женщина (бабушка ребенка). Оказывается, их только что родившийся ребенок, находится в реанимации, надежды на выздоровление врачи не дают. И у этих женщин была только одна просьба к владыке: разрешить крестить ребенка в реанимационной палате. Пожилая женщина упала на колени перед владыкой и просила его об этом. А владыка весь подобрался и, как главнокомандующий на фронте, стал отдавать распоряжения, чтобы пропустили священника в реанимационную палату и ребенка немедленно крестили. У просительниц стали такие спокойные лица, когда они уходили. Меня их спокойствие особенно потрясло!
Мы из СПб часто обращались к владыке с просьбой помолиться о ком-то из наших знакомых, излагали ему суть проблемы. Он никогда не отказывал в наших просьбах, внимательно выслушивал, а потом, если мы забывали ему сообщить о состоянии дел, спрашивал: «Как дела у такого-то». Почти всегда был положительный ответ. Так что мы вскоре стали бюро по просьбам о молитвах владыки за своих близких. А у людей вокруг было столько горя…
Однажды, до начала войны в Югославии, я зашла в комнату, где владыка работал с корреспонденцией. Он сидел за столом в глубокой задумчивости, рука с письмом была печально опущена вниз. Я с испугом спросила у него, что случилось. Он рассказал, что пришло письмо из Югославии, и протянул мне письмо. Я прочла и спросила: «Так это война?». Владыка горестно утвердительно кивнул головой. А в нашей печати сообщали, что все тихо и спокойно в Югославии. Прошло время, я вспомнила это, когда стали бомбить Югославию, когда по ТV мы увидели людей, стоящих на мосту взявшись за руки, а на них сбрасывали бомбы. Наша страна их не защитила и какие боль и стыд мы, православные, испытывали от этого. С свое время владыка подарил мне книгу «Голоса Сербии» Ивана Прийма, где очевидцами были описаны события в Югославии, особенно страшно было читать о тех страданиях, которые перенес сербский народ в годы Второй мировой войны.
Вокруг владыки постоянно кипели какие-то страсти. Ему было, по моему мнению, трудновато со своим священническим окружением. Многие из них постоянно добивались от него нужных лично для них распоряжений, им казалось, что только они одни знают, как правильно поступить и как руководить епархией. А он все терпел молча и молился…
Очень запомнился один эпизод. После пасхальной службы мы вернулись домой уже часов в 5–6 утра, сели за пасхальный стол, все было празднично и торжественно. После пасхальной трапезы стали укладывать владыку спать, ноги у него были опухшие, он очень устал. Мы вышли проводить гостей, а возвращаясь, увидели несколько женщин у дверей. Было часом 7 утра. Они рассказали, что обошли уже несколько храмов, везде не смогли освятить куличи, так как все священники после ночной пасхальной службы уехали домой. Накануне во всех храмах было объявлено, что освещать куличи будут с утра и до вечера в субботу. Оказалось, что прихожане не успели по каким-то причинам освятить куличи и решили прийти к владыке за тем, чтобы он дал распоряжение кому-нибудь из священников помочь им.
Андрей пошел к отцу спросить, что же делать. Владыка молча лежал несколько минут, потом сказал, чтобы помогли ему спустить ноги на пол и одеться. Никакие наши возражения он просто не слушал. Он взял молитвенник, святую воду и с сыном пошел освящать людям куличи. Радость прихожан было неописуемой, поток людей не иссякал. Шло время, уже было около 11 часов утра, когда владыка и Андрей пришли домой. Владыка торжественно передал мне, как хозяйке, заработанные небольшие деньги. Он даже помолодел, мне он показался тем приходским священником, который безропотно окормлял свою паству в течение многих лет своей долгой священнической жизни. Муж рассказал, что он много раз просил отца идти домой, а он с улыбкой ему отвечал: «А смирение сынок… Вот бежит офицер, надо и ему помочь. Ведь это военный!!!». Владыка провел на ногах более 12 часов, а на лице у него была пасхальная радость. Глядя на него и мы взбодрились.
Владыка у нас в гостях в Ленинграде
Владыка много раз приезжал к нам в Ленинград, чтобы поклониться и помолиться Святой Блаженной Ксении Петербургской, Св.Иоанну Кронштадтскому, побывать в других святых местах нашего города, встретиться с людьми. Многие наши знакомые очень хотели с ним пообщаться. Мы старались приглашать к себе домой близких друзей и знакомых, а моя сестра часто приводила многих своих коллег по работе на вокзал, встречать или провожать владыку. Он всех радостно благословлял. Спрашивал их имена, после чего немного задумывался, глядя в землю. После встречи с ним многие из них крестились.
Во владыке я увидела те черты характера, которых не было ни у кого из окружающих меня людей. Для меня он стал воплощением христианского смирения, образцом всеобъемлющей любви, как по заповеди: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. XII:31), отцовской любви к нам, таким слепым и несмышлёным, продирающимся к вере к Богу сквозь дебри нашего коммунистического воспитания. Но вместе с тем, он был тверд и строг к отступникам от веры.
Я оказалась счастливым человеком, узнав владыку Константина. Он одним своим присутствием менял людей, он нам, новоначальным, показывал каким должен быть православный человек в простой, обыденной жизни; показал, что такое жить по заповеди «Да любите друг друга» (Ин.15:12). Его смирение удивляло. Владыка очень много молился, молился за нас неразумных. В свободное время мы всегда видели его сидящим на диване с православной книгой в руках.
Мы кругом видели так много нечестного, видели двоедушие власти. Нам так хотелось изменений, ведь душа уже чувствовала всю ложь окружающей нас жизни. Нам нужны были примеры, маяки, «указавшие нам свет».
В минуту отчаяния в годы «перестройки», в весьма непростой период истории нашей страны, когда казалось, что наша страна рушится, кругом ложь, произвол, хаос, несправедливость и разгул самых низменных страстей, мы услышали голос митрополита Иоанна (Снычева), который призывал нас верить и надеяться в будущее нашей великой России.
«Сегодня Россия на краю гибели – это факт уже не требует каких-либо специальных доказательств. Разоренная, расчлененная, одурманенная лживой пропагандой, ошельмованная глумливой сворой русофобствующих борзописцев, она невероятным напряжением всех своих сил еще удерживается над бездной, еще дышит, живет, еще ждет нашей помощи. Дождется ли? Или вслед за разрушением государственности столь же свирепо и беспощадно будет растоптана и русская духовность, чтобы уже навсегда, окончательно и бесповоротно лишить нас возможности подняться с колен, возродиться, воскреснуть, ожить?»
«Мы боимся поверить, что все происходящее с нами в последние восемьдесят лет не есть случайность или прихоть капризной истории, но целенаправленная попытка разрушить Россию любой ценой…»
«Восстанем, братия, на подвиг духовный, и Родина наша воссияет светом истины и праведности – как встарь» (Митрополит Иоанн(Снычев). Битва за Россию. Изд. Родное слово. Семфирополь. 2018 г.
Митрополит Иоанн(Снычев).
Русь убивали со Христом, Русь распинали со Христом: мертвая – она со Христом и воскреснет! Аминь».
(Из Пасхального послания приснопамятного митрополита Иоанна (1993 г.) Санкт-Петербургской пастве).
А владыка Константин показал нам жизнь настоящего христианина, который своим примером нестяжания, кротости, смирения и любви к людям, одним своим присутствием, без слов (полагаю с тайной непрерывной внутренней молитвой) менял судьбы окружающих его людей, очищая их от заблуждений и грязи нашей жизни.
Прошли годы, но мое молитвенное обращение в трудных жизненных обстоятельствах за помощью к владыке Константину никогда не остается без ответа. Я и сейчас ощущаю на себе ту милостивую руку владыки на своей голове, защищающую меня от жизненных невзгод. Многие наши знакомые просили фотографию владыки, потом они нам рассказывали, что молясь у его фотографии, они ощущали помощь владыки Константина. Я бы еще многое могла рассказать о помощи Владыки в жизни моей семьи и наших знакомых, но я верю, еще придёт время, еще многим откроется величие владыки Константина, прожившего всю земную жизнь в молитве и любви.
Светлая память приснопамятному владыке Константину, запечатлевшего веру во Христа своей жизнью!
Молитвами владыки Константина, Господи Иисусе Христе, помилуй нас!
А. И. Серый
духовный сын владыки Константина
Владыку Константина я впервые увидел в 1992 г. в Свято-Николаевской Братской церкви в г. Бресте на каком-то празднике, когда он меня помазывал. Передо мной предстал почтенный (если не сказать – былинный) старец, каких я видал разве что на картинах русских художников.
Мое личное знакомство с владыкой состоялось в 1994 году у него дома. Владыка общался с людьми, приходившими к нему, так, как будто уже давно был знаком с ними. Говорил: «Приходите почаще», старался чем-нибудь угостить или даже приглашал на трапезу.
Если кто-то рассказывал владыке о каких-то проблемах, в том числе и тех, которые еще только могут возникнуть в будущем, то он часто повторял: «лучше думать хорошо и не думать плохо». Если была обида на кого-то, то его ответ был предельно прост: «А вы прощайте ему, прощайте…». Не благословлял подавать деньги пьющим нищим, а говорил, что лучше подавать что-нибудь съестное. Мог, однако, без всяких «дипломатических тонкостей» сказать то, что думал.
Владыка ко всем относился хорошо, был со всеми в мире и за всех у него болело сердце. Когда владыка долго держал меня за руку, либо кого-то другого, то этим он либо снимал стресс с нас, исцелял; либо давал понять, что предстоит что-то важное, и через него Бог давал силы на все эти испытания. Подарки он дарил даже в свой день рождения, когда кто-нибудь приходил к нему в гости.
На вопрос о том, как владыка себя чувствует, он отвечал: «Хорошо!», хотя далеко не всегда это было так. Из-за болезни ног владыка однажды приобрел себе войлочные ботинки, которые показал нам и сказал: «Вот я какие сапоги приобрел, называются «Прощай молодость»».
После церковной службы народ бежал к владыке за благословением к выходу из собора со стороны алтаря. Помню, однажды подошла к владыке женщина с маленьким сыном и стала жаловаться на своего мужа, который постоянно смотрел всякие боевики и сына приучал к этой жестокости, утверждая, что ему полезно привыкать к этому с детства. А в результате сын просто стал бояться всех вокруг. И никакие разговоры с мужем не помогали: «Я ничего не могу поделать с этим человеком» – разводила руками женщина. Владыка сказал ей, чтобы всегда добавляла в еду сыну святой воды.
Другая женщина подвела после службы свою внучку и жаловалась на нее, что та не хочет спокойно стоять и молиться. Я стоял рядом и думал, что владыка сейчас эту внучку воспитывать начнет. Не тут-то было! Он весело сказал: «Вот когда на пенсию пойдет, тогда будет смирно стоять!».
Во дворе собора к владыке подошла женщина, поведав ему о своем горе: у нее умер сын и часто ей снится, вследствие чего у нее возникло желание крестик сына повесить на его могильный крест. Не помню всего, что ей ответил владыка, но про это сказал: «А не надо, потому что снимут и будут продавать».
Как-то перед поездкой в Минск я зашел к владыке за благословением. Сказал, что хочу уехать утром, а вернуться тем же поездом вечером. Когда я уходил, владыка меня благословил и спросил с улыбкой: «А ты когда вернешься? Утром?» – «Нет, что Вы, владыка, я вернусь в субботу вечером, в 10 часов». Улыбнулся владыка, но ничего не сказал. Из-за отсутствия билетов на поезд, которым я планировал возвратиться в Брест, мне пришлось купить билет на другой поезд, на котором я возвратился в Брест утром.
Однажды я не послушался владыку. После окончания школы решил поступить в университет в Минске, а не в университет в Бресте. Владыка меня отговаривал, причем долго. Но я проявил упрямство. Тогда владыка сказал: «Бог благословит тебя в Минск ехать, но и возвращаться». А маме сказал: «Ему скоро надоест, сам домой захочет». И действительно, сначала я не ужился в общежитии и перешел на квартиру, затем плохо сдал первую сессию (на «3» и «4»), что сильно задело мое больное самолюбие, поскольку школу закончил с медалью. После этого появилось желание перевестись в Брест. С удивительной легкостью удалось оформить документы для продолжения учебы в Бресте. Владыка был очень доволен моим возвращением и неоднократно говорил: «Ты уже брестчанин? Как хорошо, что ты перевелся!».
Владыка многое предвидел. Имея способности к изучению иностранных языков, мне хотелось перейти в другую школу, чтобы изучать несколько языков, но владыка не благословил, сказав, что достаточно английского. Действительно, другие языки мне, как физику, не понадобились. В 10-м классе (в 1995/96 гг.) по программе Сороса я прошел 2 тура тестирования для поездки на полгода в США, оставалось только заключительное собеседование. Но в день собеседования я настолько тяжело заболел, что не мог на него прибыть. А владыка меня по телефону уговаривал, чтобы я не переживал. Я успокоился, и теперь нисколько не жалею, что не побывал в Америке.
После моего перевода в брестский университет владыка как-то после службы сказал: «Все у тебя будет хорошо». Причем последнее слово особенно подчеркнул. Эти слова я потом часто вспоминал в те моменты, когда «все из рук валилось», дабы не падать духом и идти вперед.
Владыка служил неторопливо. Вспоминаются отдельные эпизоды, как владыка медленно обходил храм с каждением во время пения «Благословен еси, Господи» и сам мог тихо-тихо подпевать вместе с хором.
На Всенощных бдениях на Пасху голос владыки в алтаре был самым бодрым. Владыка просто сиял от пасхальной радости.
Речи владыки были довольно просты (он был красноречив скорее делом, нежели словом). Но именно поэтому они и запомнились многим. И самое главное – они вдохновляли людей на исполнение того, к чему призывал владыка. После окончания службы владыка говорил приветственное слово, которое многие со временем выучили почти наизусть. Оно было примерно (а иногда и в точности) таким: «Приветствую Вас, возлюбленные о Господе отцы, братья и сестры, с воскресным днем (или с Праздником) и молитвенно желаю Вам доброго здоровья, сил, духовной радости и богатой милости Божией. Любите друг друга, и друг другу помогайте. Где любовь, там и Бог! И храни Вас Господь и Матерь Божия под Своим омофором!» Владыка говорил это тихо, спокойно, но все слушали так, как будто это была дополнительная молитва в конце службы.
28 февраля 1995 г. митрополит Филарет приезжал в Брест, чтобы возвести владыку в сан архиепископа. Вечером того же дня по белорусскому телевидению в обзоре новостей на первом месте было отмечено это событие с комментариями: «Праваслауная царква мае яшчэ аднаго архiепiскапа».
На Пасху 2000 г. владыка уже не служил, а после службы сидел на стульчике и всех благословлял.
Разлука с владыкой происходила постепенно. Было предчувствие, что земные дни его сочтены. Владыка мирно почил 19 сентября 2000 г. Я уже был морально готов к этой печальной новости. Ведь когда-нибудь это все равно должно было произойти. Да, мы тогда уже привыкли говорить всем или просто думать, что у нас «самый добрый в мире владыка, ни у кого больше такого владыки нет!». Когда владыка Константин преставился, мне подумалось: «Может, даже не печалиться надо, что закончились его страдания, а радоваться, что владыка уже в Царстве Небесном и молится за нас!» А то, что он в Царстве Небесном, сомнений быть не может!
Вечером 20 сентября 2000 года, после Всенощного бдения под Праздник Рождества Пресвятой Богородицы, когда прихожанам был открыт доступ к усопшему владыке, я решил долго не задерживаться и, приложившись к гробу, стал уходить. Уже в коридоре (до переноса гроба в собор он стоял в епархиальном доме) я услышал голос владыки, причем так, как будто он был рядом и вокруг нас больше никого не было: «Алеша, ты не уходи, ты посиди еще». И я вернулся. И просидел возле гроба всю ночь. Кроме меня было еще несколько человек – те, кто чаще других приходил к нему в последние годы. И чувствовалось, что в ту ночь владыка был близок к нам, как никогда. Эту ночь могу назвать одной из лучших в своей жизни.
Владыка преставился 19 сентября, между днем памяти святого преподобномученика Афанасия (18 сентября) и Рождеством Пресвятой Богородицы (21 сентября). В день Праздника гроб уже стоял в соборе.
«Воистину это был Божий человек», – сказал митрополит Филарет в соборе в прощальном слове в день похорон 22 сентября.
«Упокой, Господи, душу усопшего раба твоего, архиепископа Константина и его святыми молитвами прости моя согрешения!» – так благословил меня молиться мой нынешний духовник. До 40-го дня после кончины владыки он неоднократно служил за него заупокойную Литургию. Очень уважал владыку за то, что владыка «мало говорит и много молится».
В июне 2001 г. в Брест приезжал Святейший Патриарх Алексий II. Он подошел к могиле владыки и помолился. По свидетельствам очевидцев, владыка Филарет это делает регулярно, когда бывает в Бресте.
Прихожане с большим почтением относятся к памяти владыки Константина. Приведу пару примеров.
Певчие клироса Свято-Симеоновского собора после Литургии часто подходят к могиле владыки и поют ему «вечную память», а в праздники после этого добавляют еще и тропари. Однажды, когда владыка был болен, маме привезли шапочку, освященную на гробнице святого Иоанна Кормянского. Владыка, улыбаясь, надел шапочку на голову («полечиться»), а потом благословил надевать ее мне, если будет болеть голова. И сейчас я испытываю благодатную двойную силу шапочки – головные боли проходят. Но как – то идя в город по делам, я почувствовал сильную головную боль, зашел во двор собора и приложился к кресту на могиле владыки Константина. Вскоре поймал себя на том, что головная боль совсем прошла. Позже люди постепенно стали замечать целебное действие лепестков роз на могиле владыки. Летом 2009 г. я подвернул ногу. Но владыка меня исцелил: прикладывая к месту ушиба компресс из таких лепестков, я почувствовал быстрое облегчение.
В ноябре 2009 г. я заболел гриппом, мне жаропонижающее не помогало, а чай с теми же лепестками помог – одного стакана хватило для того, чтобы температура спала за одну ночь и больше не поднималась.
Благодарю Бога, Пресвятую Богородицу за то, что сподобили меня быть духовным чадом владыки Константина.
Хочу закончить эпитафией, посвященной владыке и написанной мною возле места его упокоения.
Кто здесь лежит? Наш незабвенный,
Каким был только он один,
И в нашем сердце сокровенный:
Наш владыка Константин!
Не книжной мудрости хранитель,
Наш архипастырь – Господин,
Болящих, страждущих целитель:
Наш владыка Константин!
Нам образец в любви и вере
И всем – духовный витамин,
Красноречив не в слове – в деле! –
Наш владыка Константин!
Простой и скромный, но великий…
Он был духовный исполин.
И сонм святых всех многоликий
Господь, мы верим, умножает,
В нем звезды новы воссияют,
Средь них – владыка Константин!