«Бояться нужно не меча, что прошёл множество войн, а чистого незапятнанного клинка в руках добродетеля».
– Это ведь, тоже твои слова, Лоренс… – шептала она, оскалив свои острые и непорочные клыки от злости, вызванной от бессилия перед обстоятельствами.
Торговая ярмарка была в самом разгаре: люди веселились, проходя бесчисленное множество торговцев. Алкоголь, танцы в окружении уличных музыкантов и проходящие по улице аристократы с исходящих от них запахом хорошего крепкого табака: всё это делало сегодняшний день не похожий ни на один другой. Всё это наблюдал Крей, пока Алиса держала его за руку и бежала по улице рассказывая о знакомом шоколатье, что, по её словам, изготавливает лучший шоколад во всей столице.
Неожиданно в его глазах потемнело: резкая боль по всему телу, схохая с тем, будто тебя укололи сотнями игол; маленькая девочка, излучающая в толпе лазурный свет неподвижно стояла в накидке со множеством свисающих тканей и причиняла невыносимые муки. Её взгляд был направлен вниз, из-за чего не было видно даже её глаз. Легкая, еле заметная улыбка и она затерялась в толпе…
– Наконец мы пришли! – улыбаясь говорила Алиса, в предвкушении вкусного шоколада, что унесёт сегодня во дворец.
«Шоколадный домик старика Френки», читалось на двери.
– Когда ты успел узнать дорогу до моих любимых сладостей? Как я начала говорить о шоколаде, ты будто не слышал меня! – вскликнула Алиса, разжав руку и устремив свой взгляд в окно, где увидела мужчину, раскладывающего шоколад по полкам.
– В моей голове прошло несколько секунд… Это ведь невозможно, я не могу вспомнить как попал сюда, я не могу вспомнить куда я хотел вернуться…
Крей не помнил ничего за то время пока они с Алисой шли до домика с её любимой сладостью. Алиса подбежала, несколько раз постучала и открыла дверь. Раздался звон талисманов на двери.
– Дядюшка Френки! – игривым голосом вскликнула Алиса, подбегая к стойке, за которой стоял высокий, уже в возрасте старик в опрятной зеленой одежде с двумя пуговицами у шеи и в округлой шляпке.
– Как я рад снова видеть тебя – тихим голосом сказал Френки, выходя изо своей стойки. Ты случаем не выросла ли? Растёшь такой красавицей. – он поднял на руки и несколько покружился. Как там поживает старина Эгберт? Хоть бы зашел проведать, – закончил он, поправляя свои очки.
Алиса смеялась и обсуждала что-то с Френки, пока Крей осматривал витрины с небольшим выбором шоколада и другими сладостями.
– Спасибо, что присматриваете за Алисой, – Френки подошёл к нему. —Эта девочка та ещё непоседа, за ней глаз да глаз, – Мы с Эгбертом друзьями ещё с детства были, так что присматривать за Алисой было моим любимым, отнюдь не скучным занятием. Крей видел в этом старике отражение доброго, любящего человека, что хотел бы также позаботиться и о своих детях тоже. На стойке в рамке стояла черно-белая фотография с двумя детьми, видимо сделанная ещё до войны. Жаль, что люди глупы и не учатся на своих ошибках.
«Каждая новая война – это неуважение к тем, кто отдал свои жизни, веря, что этого больше не повторится…»
– Таков мой долг, как дворецкого Королевской семьи, – произнёс Крей, слегка улыбнувшись и взяв с полки маленький мешочек с шоколадными конфетами в подарочной обёртке, отчего Алиса вскликнула от удивления.
– Я и не ожидала, что ты выберешь такой шоколад, а ты вот оказывается, какой романтик! – она снова ехидно посмеялась, а позже объяснила, что эти шоколадные конфеты принято дарить своим возлюбленным.
От них исходил приятный ягодный запах. – Братик влюбился в сестричку, а братик влюбился в сестричку! – повторяла Алиса, перебегая от одного угла к другому.
– С каких пор я стал ей братом? – она подбежала к Френки и попросила у него маленькую плитку шоколада
– Думаю Амелии ты тоже нравишься, ей будет радостно получить от тебя подарок этим вечером, – доставая пару монет сказала Алиса. – Она бы вряд ли оставила тебя в живых, когда ты пробрался в её покои ночью. Я тогда стояла у двери и всё подслушала!
– Вот ведь засранка! Нужно будет попросить Лоренса закрыть её в комнате, также, как и Амелию в детстве. – Крей опустился на колени к Алисе и слегка отдёрнул её за нос,
– Ай! Ну хватит, я же не хотела и вообще я очень любознательная девочка! – он приложил руку к её голове, извинился и подошел к стойке.
– Не смотри за чужой любовью, иначе упустишь свою.
– Смотри, чтобы я в тебя не влюбилась!
– Всего доброго. – произнёс им в след Френки.
Покуда они возвращались во дворец, собирая бесчисленные взгляды горожан на их одежду и угощения, Амелия решила навестить того, кто наверняка уже наслышан о смерти графа Лайсеро: одного из самых уважаемых людей Англии и главу белых рыцарей – Калеба Дан Айдриского. Спрятав свои волосы за пышным, не ярким нарядом, она скрыла лицо за темной вуалью, слегка передающей кремовый оттенок и вышла за ворота дворца. Место, где она хотела увидеть его находилось не далеко от владений убитого графа. У ворот его владений патрулировала стража королевы, не впуская никого, пытаясь найти какие-либо улики. Пройдя несколько кварталов она вышла к далеко не самому дешевому заведению в столице. Раздался звук открывающейся двери, Амелия переступила порог и в это же мгновенье увидала людей, распивающих алкоголь в танцах.
– Здесь, как всегда, ничего не меняется.
Бросив свой взгляд на столы, где, по её мнению мог сидеть Калеб, как и всегда попивавший свой любимый золотой ром – решила заказать единственный знакомый ей алкоголь.
– Маленькую рюмку Шартреза пожалуйста, – изъявила желанием Амелия у всех на слуху.
– Не крепкий ли для вас напиток, Мисс… – уточняющим жестом показал мужчина, явно пытаясь обратиться к ней по имени.
– Пенелопа, зовите меня Пенелопа, – повторила Амелия тому мужчине.
Тем временем она уже успела привлечь внимание посетителей, когда хозяин только потянулся за бутылкой жёлтого Шартреза, заказанного ею. Один пьяный мужчина, даже задел Амелию, случайно споткнувшись об помост, на что она проявила своё недовольство его поведением,
– А тебе то, что, девчушка-с?! Не…не видишь, что тут взрослые сидят, – проговорил тот постоялец своим пьяным бормотанием, на её как ему показалось, излишнюю заносчивость со стороны Амелии.
Шум вокруг неё все усиливался и сорванная с неё вуаль, могла бы стать весьма неприятным инцидентом. Так думал один мужчина лет сорока, сидевший наверху на одном из крайних столов, покуривая сигару. Он встал и постучал обувью, выпустил дым из-под сигары и демонстративно свистнул.
– Эй вы, там, чего расшумелись, козлы старые! Девушку молодую давно не видели, аж рога свои деть некуда, – он подошёл к стойке и положил руку на плечо Амелии. – Она со мной, налей её шартреза и принеси на мой стол, – сказал он хозяину, с которым он явно был в хороших отношениях.
Амелия подняла глаза: это был Калеб, что как обычно, не отличался своей вежливостью разговаривая с посторонними.
– Ну рассказывайте, мисс Пенелопа, как вам туфли? – обратился он к ней проводив к столу.
– Вы узнали меня по ним? – заинтересованно спросила Амелия, удивившись такой внимательности.
– Этого было вполне достаточно, – заверил он. – Хотя, ваша походку, манеру речи и жесты ни с чем не спутать.
Забывшись в разговорах о жизни и повседневной рутине, они и не заметили, как к их столику подошёл мужчина с рюмкой в руках. Амелия опустошила рюмку и хотела уже задать волнующий её вопрос, как Калеб перебил её:
– Ты хочешь узнать у меня об убийстве графа Лайсеро?
– Не удивлена вашей осведомлённости, однако разрешите объясниться, откуда вы узнали об этом?
– Безусловно я польщён, что сама принцесса пришла ко мне за такой услугой, не хочу казаться грубым, неужели вам неизвестно? – Калеб промыл своё горло, очередным бокалом. – Среди ваших рыцарей есть те, кто лично докладывают мне обо всем, что происходит во дворце и даже с вами, моя госпожа… – произнёс он, к слову, так, что Амелия начала себя неловко чувствовать. – Все хотел спросить вас лично, хотя думаю честным словом вы меня не одарите, – поставив руки на стол и скрестив пальцы добавил Калеб. – Вы ведь влюблены в своего новоиспеченного дворецкого?
Амелия старалась сохранить невозмутимость и сдержать свои эмоции при разговоре в таком людном месте, однако в её голове творился настоящий хаос.
– Думаю, нам не стоит акцентировать внимание на этом вопросе, глава рыцарей Калеб…
– Так и думал. – ответил он отчаявшимся тоном, так и не получив ясного ответа, – он немного наклонился вперед к Амелии. – Той ночью, было совершено не одно убийство… помимо графа, жертвами стали и другие семьи.
Эти слова повергли Амелию в дрожь. Гримасу ужаса на её лице было уже не скрыть.
– Все семьи были вырезаны, дабы не оставлять свидетелей и даже без малейших улик, кроме одной…
Амелия сглотнула слюну, застыв в ожидании.
Кто в одиночку смог бы сделать такое? Неужели, это и вправду он… я не могу поверить в это, – думала она опасаясь услышать это от Калеба.
– Однако, моя госпожа, могу заверить вас, что Лоренс не убийца, – нельзя было словами описать её радость
– Мне доложили, что в ту ночь он был в резиденции рыцаря, носящего орден святой королевы.
То, что услышала Амелия, повергло её в ещё больший трепет, ведь в ту ночь, они видели, как он направился во дворец. Показания разняться: мать винит его в убийстве графа, Калеб же утверждает, что он находился на другом конце города.
– А у нас лишь одна долбанная записка с его именем… – Амелия перед уходом попрощалась с Калебом.
Несколько часов спустя на территории дворца:
– Какой прекрасный закат! – громким, восхищенным голосом воскликнул Эгберт в своей фривольной походке вокруг сада.
– А вот и моя любимая девочка! – произнёс он, только завидев Алису, проходящую через ворота и взял её на руки, отчего она лишь всячески брыкалась в его руках, пытаясь выбраться из его крепких объятий.
Редко увидишь его таким. Во время обхода в окне можно было увидеть Амелию на каменной площадке у сада, держащую в руках тонкую шпагу с темным эфесом. Было видно, что она оттачивала какие-то движения.
– Клинок вам не к лицу, моя госпожа…
О чём вы думаете, держа в руках клинок? Случаем, ни о том ли, что рука ваша не дрогнет в секунды расправы? или всё же, стоит подумать о клинке, что уже обращён к вашему горлу…
– Не ожидала, что мой дворецкий забудет о своей госпоже и направится во дворец, даже не поприветствовав меня, – выражая своё возмущение говорила Амелия, размахивая мечом вокруг себя.
– Прошу меня простить, моя госпожа. Я всего лишь надеялся, что вы сами встретите меня с теплыми объятьями и позволите мне растаять в ваших руках.
– До сердцееда тебе ещё как до рыцаря, вопреки этому должна признать слова твои весьма сладки, аж трясёт, – цыкнув в конце, закончила Амелия. – Если уж так жаждешь растаять в моих руках, то, как насчёт доказать мне это, – она направила на него свою шпагу.
Послышался звук шелушившиеся травы от шагов.
– Так чего мы ждем! Отличный вечер для того, чтобы скрестить ваши клинки! – это был Эгберт, держащий в руках тлеющую сигару. – Я бы не отказался взглянуть на дворецкого моей дорогой внучки – докажи мне, что она не ошиблась, выбрав тебя; иначе я буду сильно разочарован.
– Я тоже бы хотела узнать, насколько он силен и вынослив: спустя всё то время, как начал служить мне, – закончив говорить, она достала шпагу из-под ножен и бросила Крею в руки.
– Неужели это стиль парных клинков? Кто обучил вас ему? – Эгберт лишь начал смеяться.
Крей увидел две шпаги в руках Амелии: она встала напротив него и почти незаметно согнула левую ногу в изящной грации.
– Весьма благородно с вашей стороны одарить меня всего одной шпагой, – Крей ухмыльнулся и в ответ направил клинок в её сторону. – Отнюдь, этим вы мне и нравитесь, ваша гордость и жестокость притягивает…
– Не сможешь одолеть её одним клинком, то двумя и подавно. Кто бы мог подумать, что она пойдёт по стопам своего уважаемого учителя. Лоренс ведь был единственным на войне, кто сражался на двух мечах – этот беспощадный и непредсказуемый стиль боя был известен каждому, кто хоть раз видел его на передовой! – договорив, он решил отойти и посмотреть на всё со стороны присев на скамейку возле сада.
Спокойствие и умиротворение… Лёгкое дыхание прерывало это безмолвие… и вот из её глаз уже просочилось золотое сияние.
"Она явно уже пробудилась, – это пришло Крею в голову после разговора с Лоренсом в саду. – Есть ли у меня шансы одолеть её? Я ни разу в жизни оружие то не держал, а тут мне предстоит сразиться с противном, возможности которого мне не известны."
– Снова это странное чувство, – он схватился одной рукой за голову, пытаясь другой удерживать свой меч.
Его тело горело и покрывалось пульсирующими сплетениями, а глаза обрели звериный облик с исходящим из них сапфировым сиянием. От увиденного Эгберт немного наклонился вперед, а Амелия была в замешательстве, кажется, она чувствовала тоже самое – он вновь засмеялся.
– Это выше всяких похвал, господин Крей. Нет ни единого слова, что могло бы поведать о моём ликовании грядущего! Он откликнулся на твой зов, внучка. – он убрал руки за спину. – Отныне, он член твоей стаи, а именно…
В мгновенье ока, не дав Крею услышать последние слова, она устремилась к нему с не человеческой скоростью,
– Время вокруг будто остановилось… так вот, каковы теперь мои глаза, однако я всё равно не могу уследить за ней!
В последний момент, он успел парировать серию её разящих ударов.
– Ты снова удивил меня. – произнесла Амелия стоя за его спиной… – Как жаль, вот только я быстрее… – она представила лезвие к его шее.
Не прошло и секунды, как принцесса одолела своего дворецкого.
– Да уж, да вас мне явно ещё далеко: вряд ли после такого я достоин защищать вас, моя госпожа.
– Это не так… – послышался робкий голос.
– Для меня было честью сразится с вами, буду рад нашей следующей дуэли…
После того как Крей ушел накрывать стол к ужину, Эгберт неторопливо подошёл к Амелии, что ещё стояла на улице и смотрела в ночное небо,
– Он ведь всё же ранил тебя, я прав?
Амелия стояла и смотрела на небо, со стекающей кровью по её руке…
Крей вместе со служанками вежливо позвал всех к столу. Они помогали ему подавать еду на внушительный праздничный стол с исполинским разнообразием блюд.
– Надеюсь на вашу любезность госпожа, меня мучает вопрос, к чему такая торжественность? – шёпотом произнёс он, подойдя к Амелии,
– Ах, такому как ты даже и не сказали, ох уж эти нравы дворянской семьи, – произнесла Амелия с игривой ухмылкой, будто обвиняя его.
Он обратил внимание на её изящно сшитое платье и ранний подъём прислуги. Последней его догадкой были сегодняшние слова Алисы.
– Тогда, извольте поздравить вас, моя госпожа! – подняв бокал произнес Крей. – Пусть этот год будет полон великих свершений в вашу честь. Поднять бокалы! – Крей протянул ей мешочек с шоколадом. – Примите этот скромный подарок, выражающие мои чувства к вам.
Амелия смутилась от неожиданности, но с радостью приняла его подарок. На лице её величества возникла еле заметная улыбка.
– Госпожа Алиса, – сказал Крей стоя у двери. – Вы просили меня занести вам яблоко этим утром.
Алиса выпрыгнула из-за стола и пригласила его зайти. В комнате на его удивление было убрано, а на стенах висело несколько её рисунков: Лес, шут с тростью и волшебные животные.
– Что ещё важно, госпожа: я хочу отблагодарить вас, что сегодня ненароком подсказали мне о дне рождении госпожи.
– Я ничего и не говорила, важно, что ты сам хотел сделать ей приятно, а сегодняшний праздник, лишь совпадение, – промолвила она, сидя за своим столом.
Не успел Крей приклонится, как Алиса вскликнула от удивления.
– Я же ведь сама забыла о сегодняшнем дне – нужно будет извиниться и подарить "мелочке" подарок!
– Я верю в вас, госпожа Алиса. Вы справитесь, – хотел Крей закончить и закрыть за собой дверь, как она остановила его.
– Ты любишь её? – далеко не детский вопрос прозвучал из её уст со всей серьёзностью.
– Разве, мой ответ будет отличаться от ваших доводов?
Алиса лишь немного улыбнулась ему в ответ в своём игривом нраве и надкусила яблоко.
– Я рада, что кто-то смог полюбить её такой, какая она есть. Главное, не спеши обнажать свой меч, покуда она не станет его ножнами, – сказала Алиса вслед, уже закрывающему дверь Крею.
"Она точно ребёнок?" – подумал Крей выйдя в коридор.
– Вот ведь мелкая проказница…
Глава 6 – "По пути в Рединг"
– Госпожа, пора вставать, – Крей раздвинул шторы, на что она вытянулась в своей легкой, свисающей с одного плеча рубашке, немного оголившись. – Я приготовил вам завтрак. Алиса уже ждет вас, – он хотел выйти из комнаты, как она снова упала на кровать.
– Принеси завтрак мне в постель! Не хочу никуда идти! – вредным голосом повторяла она.
– Вы ещё милее, когда капризничаете.
– Иди уже! Я ведь знала, что так будет… – страстным шёпотом произнесла Амелия, приложив руку к груди.
Крей спустился в гостиную и прошел на кухню, где Алиса уже сидела и уплетала очередное пирожное. Он аккуратно выкладывал еду на поднос, как она протянула ему блюдце.
– Она точно не откажется от сладкого утром, она же девочка! – с ложкой во рту пробормотала она.
Крей поднялся по лестнице и снова вошел в её покои: она смотрела в окно. С её шеи свисало ожерелье с янтарём.
– Я принёс вам завтрак, приятного аппетита моя госпожа, – нехотя она села на кровать и посмотрела на него. – Сегодня вы ведёте себя иначе. Есть ли то, что тревожит вас этим утром?
Она немного опустила голову и волосы легли ей на плечи.
– Ты… – сказала очень тихим голосом, но только завидев сладкое пирожное – сразу надкусила его. – Мне уже лучше, можешь идти, – бегло сказала Амелия, стоя у зеркала с пирожным в руке.
Взяв в руки кружку своего свежезаваренного чая, она подошла к окну. У ворот дворца стоял гонец с письмом и красной печатью. Через несколько минут она увидела и Крея направляющегося к воротам. Наряду с этим, её Величество Александрия смотрела на него с окон своей спальни.
– Кажется, Леонардо уже не терпит отлагательств. Я надеюсь на вас.
В это время за спиной Амелии раздалось несколько негромких, коротких постукиваний. Лоренс стоял у порога в спальню Амелии. Его руки и шея были покрыты шрамами и нарывами от ежедневных ударов кнутом.
– Госпожа Амелия, я приготовил ваши вещи.
– Почему ты вообще здесь?
– Королева сжалилась надо мной и приставила стражу. Мне запретили покидать дворец.
Она пыталась не заплакать, наблюдая как дорогого ей человека истязают за то, в чём он однозначно невиновен…
– Повозка уже ожидает вас у ворот, думаю к завтрашнему утру вы уже прибудете в Рединг. Если не возражайте, стража может сопровождать вас.
– Не стоит, – твердо ответила она. – Если уж защищать меня, то только ему…
Лоренс спускался по лестнице и увидел Крея с Алисой за довольно занятной партией в шахматы. Она, невзирая на свой возраст отличалась хорошими навыками полководца, однако до её поражения оставалось несколько ходов.
– Вы не перестаёте удивлять меня, господин Крей. – Лоренс внимательно осмотрел доску.
Достаточно сходить королевой, и его победа неминуема. Королю чёрных приходилось не сладко, скованный вражескими фигурами – ему некуда было бежать. Каково же было его удивление, когда следующий ход Крея, был совершён не королевой, а королём…
– Ничья! – раздался облегченный голос Алисы. Я уже думала, что проиграю.
– Вы достойно играете, однако вам не хватает решительности. – Крей встал из-за стола и поправил свой камзол.
«Шахматы – это не просто игра, это кровопролитная война… в которой ваш острый ум и хладнокровие преобладают над вашими страхами.»
– Разве стоит всё так драматизировать? – риторически поинтересовался Лоренс с легкой улыбкой. Госпожа Амелия просила передать, что вы будете её сопровождающим по пути в Рединг.
– Тогда, не смею её задерживать, – они пожали друг другу руки. Мы обязательно оправдаем тебя, Лоренс.
– Неужели братишка уезжает? Прошу не оставляйте меня вместе с ним, он опять заберет у меня все игрушки заставит убираться во дворце! – кричала Алиса жалобным голосом, лежа на софе из красного дерева и стуча ногами.
– Вы же знаете, госпожа, что всё это из-за вашего хорошего поведения, – с явной ухмылкой и чуть подергивающимся глазом произнёс Лоренс.
Обернувшись, они увидели Амелию в бесподобном платье с вышитым Солнцем на спине.
– Ни разу не видел на вас такого платья, разве герцог удостоен видеть вас в таком виде?
– А ты всё не меняешься, Крей. – довольствуясь комплиментами, она спускалась по лестнице. Дедушка сшил мне этот наряд год назад по моей просьбе, и надела я его далеко не для этого старого герцога…
– Запрягай лошадей! – произнёс Эгберт кучеру. Да так, чтобы стук копыт был слышен всей Англии! – поговаривал он, гордо провожая внучку в путь.
Амелия направилась к карете, попросив Крея не задерживаться.
– Мы надеемся на вас и доверяем тебе дочь королевской семьи, ты должен сделать всё возможное ради защиты нашей чести, – произносила речь мадам Шейли, складывающему вещи Крею.
– Безусловно, я поклялся, что отныне сделаю всё возможное ради Королевы и её дочери, – приклонив колено перед семьёй ответил он. Моя жизнь всего лишь ещё одна фигура в жизни моей госпожи…
– Твоя преданность достойна похвалы, так предоставь же нам возможность стать свидетелями твоей верности!
Мадам Шейли и Эгберт подошли к внучке, обняли её и пожелали хорошего пути. Алиса выбежала из дворца держа в одной руке лапку своего плюшевого кролика, а в другой маленький мешочек с пирожным.
– Вряд ли там будут твои любимые сладости, оно будет напоминать тебе о нашем доме, – протянула Алиса ей угощение и бросилась в объятия.
– In nome della famiglia! – прокричали они все, приставив кулак к груди: то же прокричала и Александрия, наблюдая за всем из окна вместе с Лоренсом.
Карета отправились в путь, и все вернулись к своим обязанностям во дворце. Лоренс решил еще раз взглянуть на шахматную доску. В игре остались лишь две белые фигуры, не считая королей. Крей разменивал все фигуры, дабы остаться один на один с вражеским королём пока его королева оставалось не тронутой.
– Боюсь, вы не сможете оправдать меня…
Лаборатория. С момента начала странствия прошло больше недели. Профессор Барэл, как и множество других учёных с большим энтузиазмом наблюдали за его жизнью в неизвестном временном узле.
– Показатели стабильны, отмечается положительный уровень резонанса со временем, хочу подметить, что множество ранее испытуемых не могли продержаться столь долгое время, -сказал один из операторов.
Множество таких проектов заканчивались меньше, чем за неделю, это легко объяснялось эффектом временного отрицания – фикцией существования. Представьте время, подобное бесконечной петле с бесконечным множеством узлов – это временной континуум. Неприступное и незримое пространство, связывающее все остальные измерения в один хронологический порядок в истинном своём значении. «Один узел, никогда не должен связать собой другой» – это догма, полученная в ходе нескольких десятков экспериментов. А теперь, из всей этой концептуальности проявляется отклонение в виде переплета двух миров и странника № 37…
– Это действительно достойный результат, мои надежды не были напрасны, – держа руку у подбородка сказал профессор Барэл. По неизвестной нам причине, время принимает его как истину, в следствие чего он теряет воспоминания о прежнем мире и становится частью нового, но такое ведь просто невозможно без её участия – она бы не позволила нарушать её покои… есть ли здесь место её личному интересу?
– О ком вы говорите, профессор? – прервал его размышления один из младших сотрудников.
– Не имеет значения, продолжайте наблюдать, – он немного прошёлся по наблюдательному сектору с задумчивым видом, как почесал свою голову и решил вынести новое распоряжение: – С этого момента я запрещаю вам вмешиваться в ход эксперимента, отныне это наш главный приоритет, жизнь этого мальчика имеет значительную ценность для нас.
Профессор решил провести в раздумьях несколько часов, закрывшись у себя в кабинете.
– Мы стоим на пороге открытия, что перевернет саму концепцию времени… нет, мы уже открыли ранее нам неизведанное! Всё это лишь благодаря тебе…
Крей и Амелия находились в пути уже несколько часов. Стук колёс об камни, грохот копыт. Свежий вечерний воздух и маленькая лампа в карете.
– Уже темнеет. Вы не устали, госпожа? – спросил Крей сидя напротив неё.
– Сон – лишняя трата времени при таком ночном небе, подобное живописи талантливого художника.
Спустя несколько минут кучер осадил коней, и повозка остановилась.
– Время набивать животы! Сделаем привал. Лошади вон уже от пыли запыхаются, – он взял немного еды, что была завернута в мешок и бутылку вина, видимо, чтобы согреться.
– Думаю нам и вправду стоит размяться, – Амелия слегка приподняла плечи и согласилась.
– Позвольте мне вам помочь, – обратился он к кучеру, после перекуса, отчего тот был приятно удивлен и согласился
Крей подметил кольцо на левой руке кучера пока они укладывали сено для лошадей. На нем было вырезано имя Ферильда.
– Должно быть, вам тяжело не видеться со своей возлюбленной подолгу.
– Ах, ты о Ферильде… – он посмотрел на своё кольцо и его грустный голос подобно грому пронзил уши.
"Должно быть не стоило об этом спрашивать" – подумал Крей, виновато отвернув голову.
– Она погибла, когда меня отправили на войну… Тогда ослушавшись я приказа, смог бы спасти её… – проронив немного слез выговорил кучер. – Какой из меня после этого солдат, что даже любовь свою защитить не может…
– Разве, обязательно быть солдатом, дабы защищать своих близких?
– Да, ты прав. Вот только понял я это, слишком поздно…
В то время как Крей вел беседу по душам с кучером, Амелия стояла у края дороги и с вдохновением всматривалась в ночную пустоту. Закончив, Крей умеренным шагом направился к ней.
– Не грустите ли вы госпожа, в такую замечательную ночь? – Крей подошёл к ней и накрыл её теплым покрывалом, встав по левое плечо.
Она обернулась и посмотрела потерянным взглядом, явно задумавшись о чём-то.
– Король должен жертвовать собой ради народа, или люди должны принести себя в жертву во имя короля?
– Разве это то, о чём сейчас стоит думать?
– Пусть так, но настанет время, когда каждому из нас придётся ответить на этот вопрос…
– Настоящий король заслуживает жизни за сплоченный им народ, за счастье его подданных, любовь жителей к его деяниям и заслугам во имя своего королевства. Люди же должны жить и нести с собой славу и память о своём короле, что подарил им искреннюю любовь и жизнь, которая не знала горя и печали – во славу того, кто отдавал всего себя ради благополучия своего народа… – закончив свою мысль он посмотрел Амелии в глаза.
– Ты прав, жизни заслуживают все, и иногда чтобы спасти кого-то нужно оказаться хитрее остальных… – она положила голову ему на плечо.
Они простояли так несколько минут до тех пор, пока Амелия не упала ему на руки.
– Устала… – он смотрел на её милое личико: на тонкие алые губы.
В это время кучер доедал кусок белого хлеба и запивал его крепким чаем. Услышав шаги в его сторону и обернувшись, он едва не подавился, на что Крей попросил его быть по тише. Он нёс дочь её Величества, что беззащитно спала на его руках.
– Девушки те ещё загадки, скажи; но что я точно знаю, это то, что девушка никогда не уснет на руках того, кому не может доверить собственную жизнь… – промолвил кучер с заметным проблеском похвалы.
Крей положил Амелию в дормез на подушку и предложил кучеру отправляться, на что тот подстегнул лошадей.
– Айда!
Луна. Стук копыт. Потухшая масляная лампа. Новый день.