Глава 9 – "Иллюзия ненависти"
Сможете ли вы уснуть ночью, осознавая, что этим утром вы должны убить человека? Если это ваш заклятый враг, думаю вы вряд ли будете колебаться, а что если это тот, кто заботится о вас с детства? Амелия не спала всю ночь обдумывая это и рыдая навзрыд в одиночестве средь комнаты, освещаемой одной тусклой лампой…
Настало роковое утро и площадь постепенно наполнялась людьми в ожидании казни, по их мнению: настоящего убийцы их друзей и близких. Амелия стояла у окна и траурным взглядом смотрела на площадь, держа в руках меч Лоренса с гравировкой «soit moi, soit elle…» В комнату неожиданно вошёл Крей.
– С добрым утром, госпожа.
Амелия повернулась к нему и пытаясь скрыть свои эмоции улыбнулась и ответила тем же. Королева уже продвигалась к балкону своего дворца, дабы произнести речь и проследить за подготовкой к казни.
– Полагаю, в случае если всё сложится наихудшим образом, мне придется привести свой план в исполнение. Ты ведь поможешь мне Крей… – говорила Амелия, протирая свой клинок у портрета матери.
Короткая, тяжелая и мучительная дорога к эшафоту в ожидании смерти. Сотни собравшийся людей поливают тебя грязью и винят в грехах, которые ты не совершал, а ведь несколько месяцев назад они доверяли тебе больше жизни – люди глупы и переменчивы: они верят в то, во что верить проще и в то, во что им верить выгодно. Лишь немногие из них, имеют право называться пастухами, теми, кто будет направлять стадо… Лоренс неторопливо поднялся на эшафот к стене наряду с несколькими стражниками и оратором Тришле.
– Сегодня в это замечательное утро, мы восторжествуем в честь казни ужасного убийцы, что отнял несколько десятков жизней и лишил детей их родителей, а то и хуже убил и самих детей! – народ ликовал, а стражи стучали копьями по земле.
– Властью, данной мне именем нашей Королевы, я объявляю Лоренса Де Мартини, в прошлом личного дворецкого её Величества виновным, и объявляю о свершение приговора через расстрел!
Амелия уже стояла по правое плечо от Королевы на балконе. Все замерли в ожидании того, как её величество Александрия взмахнет рукой. Однако, она молчала и лишь немного повернула голову к своей дочери приподняв подбородок. Набравшись решимости Амелия подняла меч: это было всё на что она была способна, её рука тряслась, а из глаз шли еле заметные слезы. Толпа ликовала, а Амелия стояла с поднятым мечом не в силах ничего сделать. В эту же секунду Крей почувствовал сильное давление – это сила Королевы. Земля будто тряслась, а стены позади дрожали.
"Вот ведь стерва!" – подумал про себя Крей.
Увидев, что у дочери не хватает решимости, она решила силой склонить её и заставить опустить руку. Амелия сопротивлялась со всех сил, в этот раз она точно знала, чего желает, это была решимость спасти Лоренса. На протяжении полуминуты они сражались в силе своих даров и Королева начала кашлять… Лоренс услышал это.
– Вот уж не ожидал, что вы сможете продержаться так долго. Я рад, что стал для вас дорогим человеком, простите меня, это всё ради вас…
Его глаза на мгновенье засияли, и Амелия погрузилась в мир снов…
– Познакомься, его зовут Лоренс. Он будет присматривать за тобой во дворце, когда придёт время, – сказал отец ещё маленькой Амелии. – Я взял с него клятву, что он не посмеет использовать свою силу в отношении тебя, так что можешь быть спокойна.
Амелия вскочила со стула и подбежала к нему, пожав руку…
Его сила вызывать в сознании людей и даже проклятых неконтролируемый поток воспоминаний и иллюзий.
– Лоренс, есть лишь один случай, когда ты сможешь воспользоваться своей силой против моей дочери, ты поймешь.
– Почему вы так уверены?
– Амелия, ты когда-нибудь задумывалась о том, что такое история? – Это лишь воспоминания процесса изменения, а их легко изменить…
Всё это беспорядочно всплывало в голове Амелии. Первый плач, первое слово, то, как мама раньше целовала её и то, как отец пообещал ей быть всегда рядом…
Она пришла в себя. Её рука была опущена… тело Лоренса лежало в луже крови. В шоке Амелия подошла к балкону и прикрыла рот руками – неистовый вопль. Держась за голову, она кричала. Не выдержав и окончательно обезумев от горя, она приставила клинок к шее матери у всего народа Англии.
– Дрянь! – крикнула она, оскалив свои клыки.
Александрия впервые оступилась: она испугалась того, на что способна её некогда ранимая и маленькая девочка. Все замолчали. Народ начал перешептываться.
– Чего ты пытаешься этим добиться? – спрашивала её Александрия уже кротким голосом.
Смотря в бездонные глаза своей дочери, она видела в них её отца. Сияние подобное Солнцу, озарённое духом короля, что она некогда видела в своём муже. Амелия слегка надавила на лезвие, и убрала клинок в ножны. Крей последовал за ней. На горле Королевы виднелся порез от клинка. Скрывшись от вида королевы Амелия упала на колени и не могла прийти в себя. Её руки снова дрожали, глаза были пусты от уже нескончаемого гнева. Крей помог ей подняться и закинув её руку себе на плечо последовал в её покои.
– Профессор Барел, – кричала ему одна из девушек, следящих за состоянием № 37. – Только что был замечен сбой в восьмом секторе, по какой-то причине хрононы с девятого по десятый перешли в активную фазу. Они смешались и захватывают узлы нынешнего сектора.
Один из ученых позади профессора ударил по столу и прикусил язык.
– Нам нужно незамедлительно прекратить это, его действия влияют на всех нас. Он настолько слился с другим узлом, что меняет настоящее, если мы оставим всё как есть, то боюсь в конце вся история может быть переписана. Он подобен вирусу, что заражает все новые и новые участки.
– Замолчать! – крикнул ему профессор. – Ты превышаешь свои полномочия.
– А что, если убить его сейчас? – ученый схватился за нож и побежал к телу Крея.
Растолкав всех сотрудниц, замахнулся ножом у его груди. Профессор успел оттолкнуть его, и они оба упали на пол и завязалась драка. Только несколько парней смогли оттащить их друг от друга, как ученый заплакал. Он успокоился и попросил отпустить его.
– Сегодня утром я хотел написать своей сестре, но у меня почему-то не было её номера. Я позвонил её родителям, но трубку взяла моя мать. – он всхлипнул. – Она сказала, что у меня никогда не было сестры… даже в моих документах, её больше нет…
Никто не мог поверить в услышанное.
– Должно быть он уже повстречал девушку, которая в прошлом была связана с родом моей сестры и все повернулась вспять… я попробую изучить всё древо что помню, найду последнего предка моей сестры в прошлом, нет… уже в настоящем, – он ушел, оставив у всех на душе неприятный отголосок.
– Прости меня… – прозвучал тихий голос профессора.
За кулисами за стенкой стояла девушка, что видела и слышала все что сейчас произошло, но не вмешалась. Она улыбнулась и накручивая свои рыжие волосы на палец, тяжело вздохнула.
– Да уж, ну и проблем ты им устроил. Я жду тебя папочка…
Дойдя до комнаты Крей уложил Амелию на кровать. Он налил ей стакан воды и хотел покинуть комнату, но она была не в себе… она схватила его и повалила на кровать оказавшись сверху. Слезы падали на его лицо. Страсть или отчаяние? Он обнял её.
– Ты ведь помнишь, что обещал мне… то, что мы убьём их, Крей…
Так она просидела на нем несколько минут выплакивая свои слезы. Покинув её комнату и пройдя несколько шагов, его пронзила сильная боль в голове, взгляд затуманился, и он упал на колено. Видение… окровавленное тело Лоренса лежало у повозки. Он, как и прежде был одет в свой васильковый камзол.
– Почему он погиб? – задался этим вопросом Крей, вспоминая о плане Королевы.
Солнце село и город погрузился в ночь. Крей вошел в комнату Амелии. Она стояла у окна, её безмолвие и боль сделало воздух вокруг будто тяжёлым.
– Госпожа, я прошу вас спуститься во двор. – она даже не повернулась, и продолжила смотреть в окно. – Мы будем ждать вас.
Спустя несколько минут Амелия явилась у ворот дворца. Она подняла глаза и увидела стоящую рядом у повозки мать и позади неё…она увидела Лоренса. Её радости не было предела. Замерев от счастья, она несколько секунд просто стояла и смотрела, а затем побежала к нему в объятия.
– Я так рада, что ты жив! – повторяла она со слезами на глазах.
Лоренс схватил её за плечи и слегка оттолкнул от себя, приклонив колено.
– Прошу простить меня, моя госпожа, – он поднял взгляд на Амелию. – Я обещал вашему отцу не использовать свой дар на вас, однако, по приказу её Величества я лишь единожды имел право сделать это.
Амелия повернулась к своей матери. Она всё ещё смотрела на неё с упрёком, но на сей раз на лице можно было разглядеть легкую улыбку.
– Я согласна с тем, что ты сотворила всё это ради меня самой, но впредь я не позволю тебе играться с чувствами и жизнями дорогих мне людей.
Александрия улыбнулась и провела рукой по месту, где Амелия ранее оставила ей рану от клинка.
– Сегодня я стала свидетелем очень важного события, – продолжила Королева. – Моя дочь подняла свой меч против королевы Англии, следовательно, против своей матери. – Безусловно это непростительный поступок в любой семье, однако беря во внимание все сложившиеся обстоятельства по отношению к моей дочери, я решила не винить её.
Королева приклонила колено.
– Я прошу у тебя прощения, дочь моя…
Увидев это, Лоренс и Крей также приклонились. Стража и прислуга, все приклонились
«Что вы думаете, когда слышите слово Власть? Думаете, власть – это когда одни люди повелевают другими? Или вам на ум приходит слово страх? А может, вы думаете о страдании народа? Нет, власть – это вы. Невозможно повелевать человеком властным над собой и своими идеалами, даже если они идут наперекор всему во что вы верите. Истину в нашем мире можно сравнить с бесчисленным множеством песчинок, где лишь Бог знает ответ, а людям дано лишь рыться в песке…»
– Сегодня мы празднуем рождение новой Королевы Англии, – начала Александрия свою речь. – Сама того, не осознавая я подвергла свою дочь серьёзному испытанию. В начале это было лишь преступлением, где стоял вопрос о поимке настоящего преступника, а после переросло в политические распри. Трон или жизнь дорогого человека. Ослушавшись приказа знати и своей королевы, она решила бороться… я рада, что наша дочь поступила именно так. Отец бы гордился тобой… – тихим голосом закончила Александрия с падающими на землю слезами, вспоминая то, как когда-то и он впервые приклонил перед ней колено, когда она бросила вызов правящему лорду…
«Запомни моя дорогая, когда ты берешь в руки меч обратного пути нет: ты или господствуешь над хаосом, обращая его в порядок или становишься его частью…»
У Амелии впервые услышавшей от матери за столько лет имя своего отца пошли слезы. Она побежала и обняла ею по-настоящему искренне. Все смотрели на это со слезами радости, что всё наконец позади. Мать и Дочь снова вместе. Это было прекрасно…
Лоренс хотел вернуться со всеми во дворец, как заметил в повозке письмо.
– Пошли домой, Лоренс – Амелия обернулась к нему, придерживая двери во дворец.
Он посмотрел на стоявшую рядом с ней Александрию, и непримечательно для остальных постучал носком оземь.
– Как не прискорбно, но господину Лоренсу нужно вернуться домой. Я решила снять его с должности моего личного дворецкого, – её голос дрожал, но она гордо держала голову.
– Вам не стоит расстраиваться госпожа, вместо меня главным дворецким вашей семьи будет назначен господин Крей Валиус де Ламиа, – он подошёл к Амелии и обнял её. – Мне было честью служить вам, моя госпожа…
Спустя несколько минут все стояли у ворот и повозки провожая уже бывшего дворецкого Лоренса. Все недоумевали о причине его неожиданного отъезда. Что могло послужить этому? Болезнь? Семья? Попрощавшись со всеми слугами, он подозвал к себе Крея и крепко пожал ему руку. Внезапно силой прижав Крея к себе, он прошептал:
– Я доверяю тебе силу нашей семьи и доверие её подданных… отныне всё в твоих руках. Ты должен сделать то, на что я никогда не решусь, – посмотрев Крею в глаза и вызвав в нем видение, он показал ему, где лежит ампула с кровью и письмо.
– Я хочу, чтобы ты передал его Аннет, когда она очнётся.
Неожиданно из дворца выбежала Алиса и со слезами прыгнула к нему.
– Прошу тебя, пожалуйста не уезжай, дядя Лоренс! Ты ведь столько лет читал мне сказки на ночь, готовил мне завтрак. Ворчал на меня, когда я не слушаюсь, – она взяла в руки своего плюшевого зайчика и протянула ему. Я хочу, чтобы ты взял его с собой, и он будет оберегать тебя.
– Алиса, дорогая моя. Я не могу взять его с собой, оставь его себе и когда придет время он защитит тебя…
Королева подошла к Лоренсу и обняла его. Больше десяти лет он был рядом. Он был с ней ещё до той поры, когда она взошла на трон. Наставлял и воспитывал её дочь и племянницу…
Прошло несколько часов, как Лоренс покинул столицу. Он на повозке ехал по безлюдной, неровной дороге среди качающихся деревьев
– Какая же всё-таки сегодня прекрасная ночь, – он достал сигару и закурил её, смотря на Луну. – Долго ты там сидеть собираешься?
Фламиргус, озлобленный на всех сын рода Мартини. С детства он был лишь тенью своего умного и одаренного брата – близнеца. Их мать Розария не разговаривала с ним будучи в обществе и часто оставляла в имении, позволяя только Лоренсу выходить в люди и располагать их к себе. Ненависть к матери и зависть погубили его личность; взросли гнев и безразличие. Кто-то пускал слухи о том, что её отравили, а кто-то и о том, что её убило нелюбимое дитя. Последней каплей в его душе послужила война несколько лет тому назад. Девушка из вражеской страны соблазнила нерешительного и слабого Фламиргуса ни разу, не познавшего женской любви. Лоренс, пронзав об этом решил не убивать её сразу, в надежде, что его брат сможет догадаться самостоятельно или он наконец может быть счастлив; однако ничему из этого не суждено было случиться: в бою он увидел, как девушка за спиной его брата достаёт меч из ножен и собирается вонзить ему в спину. Она упала на землю: клинок вспорол ей горло. Обернувшись брат решил, что Лоренс предал его, убив его возлюбленную…
– Она хотела убить тебя, брат мой, – Лоренс повернулся и посмотрел в глаза своему обезображенному от ненависти брату. – Жаль только вот, что ты меня не услышишь: ведь, это не ты, – продолжил Фламиргус тихо, так чтобы тот его не услышал.
– Даже если ты так говоришь, это не давало тебе право убивать её: это была моя война, – Фламиргус скрипя зубами разозлился, держа в руке кинжал. – Убив она меня тогда, я был бы свободен, и возможно счастлив. Свободен от злобы и мести за всё то, что, что вы у меня отняли… Я бы наконец посмотрел бы в глаза своей матери, что считала меня бельмом на глазу и никогда не любила меня! – Фламиргус ринулся на Лоренса и схватил его за горло.
– Ты противоречишь сам себе, – говорил ему Лоренс. – Матушка любила тебя!
– Ложь, ложь, это всё наглая ложь!
– Может ты и не был так умен и талантлив, но ты всё равно оставался моим братом и сыном для нашей матери, – Лоренс посмеялся сквозь боль, увидев на его груди кулон, подаренный матерью. – Ты всё ещё носишь его, как мило. За неделю до смерти матери, она объявила о том, что именно ты станешь наследником нашей семьи.
Фламиргус от потрясения разжал руку, и Лоренс упал на землю.
– Она видела, как ты ночами изучаешь тонны литературы и пытаешься заслужить её похвалу. Я был нужен лишь, чтобы стать твоей правой рукой: она увидела в тебе то, чего нет у многих правителей – желание меняться и завоёвывать уважение своих поданных путём непосильного труда. Прознав об этом, чертова знать отравила её.
Фламиргус молча стоял, опустив голову. Резко, он вонзил в него нож и начал смеяться.
– Поздно, мой дорогой братец. Видишь ли, я намереваюсь убить их всех: ты так отчаянно хочешь их защитить – это меня и забавляет.
– Ты окончательно спятил, брат. Нашу сестру ты тоже хотел убить именно так? – Фламиргус удивленным взглядом посмотрел на Лоренса и разозлился ещё больше.
– Ты блефуешь! Я лично вонзил нож ей в грудь! и не смей называть её нашей сестрой! – он внимательно осмотрел своего израненного, истекающего кровью брата. – Почему ты так слаб? Неужели ты, отдал всё тому мальчишке! Снова в порыве своей злости он схватил Лоренса и вонзил кинжал ему в сердце.
– В отличие от тебя, потерявшего себя от гнева – ему есть за что сражаться!
В глазах темнело: его веки медленно закрывались, не желая умирать и мириться с тем, что больше не смогут зажмуриться от яркого света…
– Что это у тебя на груди!? – Фламиргус разорвал на нём рубашку, увидев большой шрам.
– Шрам от ожога… – доказательство того, что мать любила тебя…
Отголоски воспоминаний. , что просил поиграть с ним во дворе и мать, сидевшая на крыльце, любуясь своими детьми.
– Братик, а почему мама не общается со мной? – спросил маленький Фламиргус с книжкой в руках.
"Я очень жалею о том, что тогда не смог сказать ему правду. Все время пытаясь уберечь его от других – я не смог спасти его от самого себя. С самого детства в его душе зародилось зерно, вечно питающаяся злобой и обидой; особенно когда умерла мать – никто этого не заметил…"
– Мне было честью служить вам, моя Королева…
Это были последние слова Лоренса. Последний его вздох…
Глава 10 —"В ожидании суда…"
Утром во дворец пришло страшное донесение. Королева уже знала о его содержании: не подавая виду, она стояла у своего трона и слушала доклад дозорной стражи, пытаясь не упасть на колени. Руки, спрятанные в рукава тряслись, в то время как Амелия и Крей ещё спали в своих комнатах. Мадам Шейли вошла в тронный зал и не произнесся ни звука подошла к своей дочери и обняла её. Александрия что-то прошептала ей на ухо и она еле заметно кивнула, ещё сильнее приобняв свою дочь.
– Доброе утро, – прозвучал тихий, детский голосок в зале.
Алиса тихо прошла к столу держа в руках своего плюшевого кролика. Она уже не улыбалась и не была такой игривой, не бегала по коридорам и не капризничала. Иногда люди любят других за то, что те ругают и критикуют их. Амелия одетая в домашнее платье спускалась по лестнице к столу, к которому Крей уже подносил еду – им всем не доставало лучшего друга, а кому-то и наставника, а ведь они ещё не знали, что произошло этой ночью…
Во время завтрака пронзительный звук открывающиеся двери отвлек их от мыслей. Это была Королева со своей матерью в сопровождении стражи.
– Прошу извинить меня за бестактность, господин Крей. После завтрака я прошу вас явиться в мои покои, – Мадам Шейли поприветствовала всех и прошла к столу, сев рядом с Алисой, приобняв её за плечо.
Как только Крей вышел из-за стола и направился к покоям её Величества, Амелия расслабилась и выдохнула. Мадам Шейли заметила это – улыбнулась и намекающим тоном поинтересовалась.
– Что думаешь о нём?
– Он хороший дворецкий, – сказала она, повернув голову в сторону, отчего Мадам рассмеялась.
– Я хочу знать, что ты думаешь о нём как о своём будущем муже, – Амелия покраснела, а Алиса начала поддакивать бабушке.
– Я ведь должна быть уверена, что могу доверить тебя ему, – серьёзным тоном произнесла бабушка. – Я давно стала замечать, что рядом с ним ты пытаешься выглядеть иначе: осанка, взгляд и частое дыхание выдают чувства девушки, знаешь ли. Я почти уверена, что ты влюбилась в него.
Амелия немного опустила голову и улыбнулась.
– Как вы думаете, любовь – это сила дорожить человеком или страх потерять его?
Мадам Шейли немного наклонила голову на бок, ожидая услышать её дальнейшие мысли. Гордо подняв голову, Амелия сделала глубокий вдох и продолжила:
– Я не хочу потерять его, но я и также не хочу, чтобы моя жизнь от него зависела, – Мадам улыбнулась от её ответа: она была довольна. – Я хочу найти и покарать убийцу мирных людей и остановить этот вздор в сторону членов моей семьи.
– Знаешь, почему люди убивают других? – Шейли скрестив руки за спиной подошла к камину. – Потому что люди никогда не были ни хорошими, ни плохими. Несмотря на это общество построило государства и приняла ряд фундаментальных законов нашего общества, чтобы ограничить людей в их желаниях и привить им благородные нормы, но у законов есть одна очень глубокая брешь. Если один человек хочет убить невиновного, но боится закона – он всего-навсего законопослушный, а хорошим человеком он не является. Законы никогда не сделают людей добрыми, лишь совесть и мораль могут наставить их на верный путь.
Чувствуя неладное Крей с осторожностью приближался к покоям её Величества. Слабый, неприятный запах становился всё отчётливее и исходил из Королевских покоев. Не раздумывая, он схватился за рукоять клинка и открыл дверь. У балкона стояла Александрия, она повернулась к нему, держа обеими руками меч: окровавленный клинок Лоренса на фоне мирного дня в запачканных кровью руках. Лишь одна надпись на лезвии всё ещё блестела: «liberté et vengeance». Медленными, уверенными шагами она подошла и преклонила своё колено. Никто никогда не поверил бы, да чтобы королева преклонило колено? Никогда!
– Я Герцогинь Александрия Де Ламиа, Королева Англии и старшая дочь семьи Шаппелия, прошу тебя прими этот меч и позаботься о моей дочери и об Алисе. Я благословляю вас и вверяю счастье своей дочери в твои руки. Будь вы в радости или печали, я всегда буду молиться за вашу семью и пусть никакой гром и никакое бедствие не сможет заставить вас забыть об этом, – закончила Королева, вручив ему меч.
– Меня бы хоть спросила, мама… – шёпотом сказала Амелия, стоя за дверью.
Александрия развернулась и посмотрела в сторону улицы.
– Завтра утром, я хочу, чтобы вы уехали из столицы, – спокойным, решительным голосом произнесла она. – Амелия и Алиса отправятся с тобой в имение моей матери, конечно же, она тоже отправиться с вами.
Александрия снова обернулась в его сторону. Открыв свои глаза, она твердо и решительно устремила весь свой взгляд в сторону Крея.
– Я приказываю тебе никогда более не возвращаться во дворец и не допустить чтобы моя дочь или Алиса ослушались приказа! Крей преклонил колено, понимая, что когда-нибудь ему все равно придется вернутся.
– А что насчёт вас, Королева?
– Всё будет хорошо…
Время шло, мадам Шейли неторопливо складывала вещи в карету, пока Крей закуривал сигару на балконе своей комнаты.
– Какая, получается, ирония: твоя смерть оставила мне лишь эту неприятную привычку: стоять с сигарой в зубах не в силах, что-либо изменить, – позади у кровати, отныне опирались уже два клинка…
Крей вышел на улицу и взглянул на ротонду, в которой они вместе с Лоренсом некогда распивали вино. Плохое предчувствие не покидало его, как и Амелию смотрящую в пустоту у ворот дворца.
– Наконец, всё готово, – прозвучал усталый голос мадам Шейли.
Королева держала в руках записку и смотрела в окно, провожая их своей улыбкой и сиянием своих глаз, что не могла не заметить Амелия. Неожиданно Королева выбежала из своих покоев и побежала к воротам. Только завидев свою дочь, она подбежала и обняла её как никогда прежде: она рыдала… немного приоткрыв глаза посмотрела на Крея, её взгляд был полон решимости и надежды. Дочь не должна была видеть её слезы, отчего мадам Шейли незаметно вытерла ей глаза. Амелия далеко не глупая девочка и заметила её покрасневшее лицо.
– Я буду сильной и никогда не сдамся, мам…
К ним также подбежал Эгберт и крепко обнял свою дочь и внучку, а за ним и мадам Шейли. Никто не мог сдержать слез – вся Королевская семья Де Ламиа наконец вместе.
"Твой отец гордился бы тобой, Амелия…" – подумала Александрия.
Они были в пути несколько часов. Звук бьющихся колес об камни, бормотание кучера и Амелия, сладко заснувшая на коленях у своего дворецкого. Мадам Шейли положила руку на плечо Алисе, тоже уснувшей на её коленях, обнимая свою любимую игрушку, подаренную Лоренсом. Переглянувшись взглядом – они решили, что Амелия не должна знать настоящую причину их отъезда. Очередной стук колес разбудил Амелию: она повернулась на спину и посмотрела в глаза Крея.
– Что-же ты от меня скрываешь, мой дворецкий? – шёпотом произнесла она, а после села и оперлась одной рукой на подоконье.
На горизонте уже виднелось имение бабушки Шейли в окружении сотен зеленых деревьев и яркого прекрасного сада.
– Так, бабушка, может уже расскажешь, почему моя мама неожиданно отправила нас к тебе?
– Разве ты уже не хочешь просто отдохнуть у своей родной бабушки, как и раньше? – Мадам Шейли свела всё к шутке и посмеялась. Мне будет нужна ваша помощь в имении, да и Гвен с Виктором явно уже по тебе соскучились, вы не виделись уже долгое время, кажется, с момента твоей коронации.
– Врёшь, – резко возразила Амелия. – Это далеко не самая главная причина.
Амелия смотрела в глаза своей бабушки в желании услышать от неё правду. Кучер остановил повозку. Отложив этот разговор на потом, мадам Шейли разбудила Алису и они вышли из повозки. Запах цветов и атмосфера полная гармонии и спокойствия. В саду недалеко от них трудилась девушка в длинном платье служанки и собирала хризантемы, поправив свои темные, пышные волосы она повернулась к ним. Она была прекрасна… её волосы развивались на ветру, а зелёные глаза отражали солнечный свет; она поклонилась и поприветствовала мадам Шейли. Крей смотрел на неё и не мог оторвать взгляд, что-то мешало ему сделать это. Затем девушка посмотрела ему в глаза – он замер не в силах даже пошевелиться.
– От тебя исходит очень странный запах, но он такой необычный, я бы даже сказала, от него исходит горечь со сладких послевкусием, – она подошла и начала принюхиваться к нему. – Это ведь, запах волос госпожи Амелии, неужели ты с ней? – она ухмыльнулась и приблизилась к нему, резко взяв за рукав.
– Убери от него свои руки, Гвен! – Крей тут же отдёрнул руку и посмотрел на Амелию.
– Как интересно, только услышав госпожу – ты сразу пришёл в себя: на это способен только человек, искренне любящий.
Амелия с презрением смотрела на своего дворецкого, который вот-вот бы поцеловался с малознакомой ему девушкой.
– Кобель… – выдохнув, произнесла Амелия повернув голову в сторону.
Несколько минут Крей извинялся и оправдывался под смех Гвен. Это была настоящая ссора влюблённых в друг друга людей.
– Ладно, я не виню тебя. Такова её сила – соблазнять всех своим взглядом: а ещё она безнадежная нимфоманка, – размахнув руками сказала Амелия, отчего Гвен немного засмущалась.
– Прошу вас, не нужно так на людях говорить обо мне, – они посмеялись и обнялись. – Вы так выросли госпожа.
В это время на другой стороне сада мадам Шейли разговаривала с неизвестным мужчиной. Спустя несколько минут, Гвен пригласила их пройти в имение: они оказались в помещении с парадной лестницей, отдалённо напоминающем вестибюль. Она тут же попросила их снять верхнюю одежду.
– Чувствуйте себя как дома.
Её поведение было излишне трепетным, будто боялась сделать что-то неправильно. Внутри имения стены были украшены многочисленными фресками и полотнами, украшающими стены. Одна живопись на стене заметно отличалась от других: она висела на стене, наверху между лестницами, ведущих в разные стороны. На ней были изображены три молодые девушки, держащие в руках двух младенцев – Амелию и Алису. Неожиданно раздумья Крея прервал высокий статный мужчина, схвативший его за руку, когда тот хотел прикоснутся к фреске. На его левом глазу была черная повязка, а в руке он держал трость.
– Не смейте прикасаться к ней, – сказал он грубым голосом.
– Прошу вас отпустить мою руку.
Пустота… в его взгляде не было видно ничего. Гвен тут же выбежала из гардеробной и поклонилась.
– Простите меня за мою невнимательность, это я виновата, что не проследила за гостями, – мужчина посмотрел в её сторону, продолжая держать Крея за руку.
– Почему от тебя пахнет Дрэкхемом? – мужчина приподнял подбородок и надавил тростью на его ногу. – Его запах отчетливо исходит от тебя.
Крей не мог вспомнить это имя, кажется, он где-то слышал его. Амелия устала смотреть на это представление и топнула по паркету.
– Виктор! – раздался сильный голос по стенам.
– А, так это ты, понятно, – закончил мужчина и отпустил его руку.
– Я тоже рада видеть тебя, Виктор, – он повернулся и посмотрел на неё, прищурившись.
Незаметно для Виктора, Алиса на цыпочках прошла к фреске у него за спиной, и прикоснулась рукой к месту, где была изображена одна знакомая ей девушка:
– Мамочка…
В этот момент из другой стороны лестницы вышла Мадам Шейли.
– Слышала, вы уже успели познакомиться, – она была одета в домашнее черное платье с горжеткой.
– Хочу представить вас друг другу. Виктор, это Крей – дворецкий госпожи Амелии, он равен тебе по статусу, прошу тебя не своевольничать.
Услышав это, Виктор подвел руку к груди и наклонился с извинениями.
– Крей, он главный в имении в моё отсутствие, хочу, чтобы ты не злился на него. Он был лучшим другом Дрэкхема – отца Амелии…
– Должно быть вы проголодались с пути. – произнес Виктор и указал в сторону двери по коридору. – К вашему приезду мы накрыли на стол.
Они шли по длинному коридору: на стенах были вывешены картины в разных стилях.
– Вы любите рисовать? – спросил Крей, идущего впереди Виктора.
– В детстве я часто был в гостях у Дрекхема. Его мать была известной художницей: неудивительно, что он пошел по её стопам. По сей день в моих глазах всплывает одна картина, – Виктор подошёл к одной из картин. – Он обожал рисовать и всегда улыбался с кистью в руках, весь вымазанный в краске. На картине был изображен мальчишеского возраста отец Амелии.
– Папочка… – она улыбнулась и подошла к картине, тоскливо прикоснувшись рукой к рамке.
– Я нарисовал её чуть больше месяца назад: подумал, что она должна быть здесь.
Мадам Шейли стояла напротив и решила немного пройти вперед вдоль стен завешанных картинами. Пейзажи, натюрморты, живописи и…
– Матерь божья! Гвен! – обомлела она и прикрыла рот руками.
На стене висела картина в жанре Ню: обнажённая Гвен, играющая на скрипке. Все обернулись на картину, и Амелия не зная, что делать: прикрыла Крею глаза.
– Какие же взрослые всё-таки мерзкие! – сказала Алиса, крепко обняв своего кролика и отвернув голову, – Гвен рассмеялась и почесала голову, держа её за руку.
– Ну, это ведь искусство! Не нужно закрывать глаза на красоту, созданную богом, – она подошла и отодвинула руки Амелии от глаз Крея. – Виктор хотел нарисовать что-то экстравагантное, вот я и решила раздеться перед ним!
– Должен сказать, вы очень смелая девушка, – сказал ей Крей, рассматривая картину.
– Я куда смелее чем ты думаешь…
– Довольно! – Амелия поспешила пройти в гостиную подталкивая своего дворецкого со спины.
– А ты что думаешь, Виктор? – спросила его мадам Шейли, решившая рассмотреть картину с другой стороны: это оказалось даже интереснее, чем она думала.