Художественная повесть «Человек»

После длинного монолога, Такасикадзо вместе с Сабуро вошел в беседку возле реки, где сидели Ямато и Гоку. После этого началось обсуждение плана. Сошлись на следующем: Ямато и Сабуро пойдут на север к горе через город Шират, где встретятся с Изаму. Такасикадзо и Гоку останутся в роще на защите, также они отправят Итиро выслеживать уруков и в случае чего вместе с отрядом выдвинуться на помощь Ямато и Сабуро.

Порешив на этом, Сабуро со своим военачальником вернулся в жаровню с уговором вернуться на рассвете, а Ямато с Гоку ушли спать в храм. Уже засыпающий Ямато услышал плач возле своей кровати.

–Ханако? –Спросил Ямато.

–Я слышала ваш разговор… -Девушка не могла подобрать слова, чтобы описать на сколько ей жаль происходящего и как ей не хочется терять Ямато.

–Прошу возьми. –Ханако протянула свою флейту, вырезанную из сакуры, и убежала в свою комнату. Потерянная сиротка, убегая от Вако, чуть не упала в тоннель, но ее в последний момент схватил Гоку, после чего отбил от разбойников. С того дня одногодки Ямато и Ханако росли вместе в храме, она делилась с ним историями из Ширата, игрушками и каждый день они проводили вместе от заката до рассвета.

Новое утро началось с тишины. Никто не играл на музыкальных инструментах, не гремел гонг, не пели птицы. Был слышан лишь плеск кровавой бесконечной реки. Сабуро и проводящий его Такасикадзо стояли у ворот храма, ожидая Гоку и Ямато. Вскоре они вышли и не долго простояв, военачальник пожелал удачи путникам и пожал руку Сабуро. Гоку был не в себе и был предельно краток. Дав напутствие, он наказал ни в коем случае не играть на фуэ с розовой лентой и, поклонившись путникам, вернулся в храм. Такасикадзо сделал тоже самое и удалился в рощу. От сюда начинается путь самурая подземелья и музыканта поднебесного храма.

«Больше остального человек познает через свой взор, но люд смотрит на вещи по-разному. И когда ему нужно достичь истинны, человек начинает слушать.» -Кендо Хису.

Первые часы путники шли тихо, опасаясь засады уруков, но после долгого молчания, на удивление для обоих, первым заговорил Сабуро:

–Эм… Гоку обратился к тебе по имени Ямато. Будем знакомы, мастер музыки. Мое имя Сабуро. –Выдохнув от напряжения концентрации на каждом шорохе рощи, сказал самурай.

–Очень рад знакомству, Сабуро. –Приветливо ответил Ямато. –Как же ты так ловко ориентируешься в рощи? Вы же вроде не покидаете тоннели до войны.

–Нас учат этому на уроках между тренировками. Учат писать, считать и даже однажды учили петь. –Сабуро никогда не общался ни с кем, кроме своих братьев из полка, но эта беседа начала доставлять самураю удовольствие.

–И даже петь? –У Ямато было представление того, что в жаровне знают только, как поют свою звенящую песню мечи. -Я бы с удовольствием послушал, когда мы остановимся на ночлег, а как ты нашел мою флейту и почему ты её вернул назад?

Сабуро начал увлеченно рассказывать, как хотел бы научится играть, как он восхищается музыкой. –Я считаю, что сила не только в бесконечных тренировках и оттачивании мастерства своего дела, но и в развитии гармоничной противоположности тебя. Если проще, то уразуметь флейту для меня, жаждущего силы и войны воина, не только не помешает, но даже пойдет на пользу, ведь в этом и есть сила человека -менять себя по собственной воле при том оставаясь собой.

–Потому ты и лучший ученик Такасикадзо. –Радостно ответил музыкант. –Гоку говорил, что когда упражнялся с катаной, он молился чтобы эти навыки ему никогда в жизни не пригодились, но вышло как вышло.

–Всякий человек, державший в руках оружие, должен молится о мире. После битвы в храме, я честно говоря и не поверил, что пустил стрелу в живое существо. Мы занимались стрельбой из лука для показательного фестиваля и пускай все говорят, что хотят войны для обретения свободы, все люди должны боятся войны. Все, кроме тех, кто уже обнажил клинок.

–А что до музыки? –Спросил Ямато. –Я не удивлен, что у тебя не получилось быстро освоить её.

Сабуро слегка задумался, но спустя миг уверено ответил: -а музыка – это то, ради чего стоит обнажить клинок, мой друг. Вот скажи мне, как вы придумываете музыку?

–Ну…Сперва я думаю, какое настроение испытываю, потом, я сочиняю историю, которую хочу рассказать этой мелодией, а дальше…-Ямато специально сделал протяжную паузу.

Сабуро начал сгорать от любопытства –и что же дальше?!

–Практика! –Рассмеялся Ямато.

Два человека из разных миров нашли свой общий язык и вели очень долгую и увлечённую беседу, пока не вышли к одинокому соломенному домику среди рощи и протекающему рядом ручью.

–…И вот Итиро падает с лошади, и как закричит: «Убейте эту чертову лошадь, убейте!»

–У вас даже лошади есть?! –Хохоча удивлялся Ямато. Вдруг музыкант затих и посмотрел на домик. –Знаешь, что это за место?

–Да откуда мне знать.

–Здесь я рос. Это мой дом. Давай зайдем в него. –Ямато уговаривающие обратился к Сабуро.

–Давай.

Открыв дверь в маленькую, но уютную японскую избушку, в которой стояло две кровати, японские фонарики и молитвенный уголок со статуэткой Будды, Сабуро краем глаза увидел мелькнувшую в окне тень. Самурай насторожился и нащупал катану.

–Что случилось? –Шёпотом спросил Ямато.

–Показалось. –Выдохнул самурай. –Говоришь это твой дом?

–Я мало что помню, мне было пять лет, когда меня забрал в храм Гоку, но помню, как рыбачил в ручье со своим дядей, как он учил меня писать первые слова… А еще он учил меня узнавать птиц по их пению. –Ямато даже взгрустнул. –А потом… Он просто исчез. Ушел своим путем, не сказав куда и зачем.

–Мы его еще увидим, а сейчас наберем воды из ручья и пойдем дальше –Слова Сабуро прозвучали по-дружески убедительно. -До заката мы выйдем и рощи.

За это не долгое время они подружились, рассказывали друг другу байки из своей жизни. По возрасту они были приблизительно равны. Ямато тем летом исполнилось семнадцать, самурай же не давно праздновал свое двадцатилетие в одной из подземных лавок жаровни. Такасикадзо поднимался на верх с позволения Гоку и договаривался о поставках различных товаров в близ храма. Не то что бы Жаровня не могла воспроизводить что-то, что может поднебесье, ведь в туннелях протекали и реки, росли особые «Железные деревья», из которых изготавливают, к примеру рукояти для мечей, и строят дома и даже, как выяснил Ямато, есть лошади, но особо редкие угощения и материалы привозили сверху.

А между тем путники вышли из рощи и на улице стемнело и стало душновато. Похоже будет гроза. Путники разбили ночлег и разожгли огонь.

–Ямато, сыграй что-нибудь. –Попросил с трепетом Сабуро.

–Гоку запретил мне играть. –Сказал Ямато, и опустил руку в свою сумку. –Погоди ка… Точно! Ханако дала мне свою флейту.

На лице Сабуро появилась безудержная радость. Он давно мечтал увидеть мастера музыкального искусства в деле. Ямато начал играть свою любимую мелодию. Первая нота, подул освежающий легкий ветерок. Вторая нота, запели полуночные птицы. Третья нота…

… -Ты все еще думаешь, что в бою есть место морали? Думаешь, что есть ритуалы, смывающие человеческую кровь с души победителя? Это чушь для слабаков. Кровожадность и хладнокровность всегда были и останутся главным секретом победы в схватке насмерть. Повали наземь и руби, руби, руби. Руби, пока, осмелившийся коснуться меча в твоем присутствии, не испустит свой поганый дух. Ты есть сила. Ты есть диктатор своей силы. Катана –продолжение твоей непоколебимой тяжелой руки, которая жаждет смерти врага также, как жаждешь ее ты. Исполни же волю своего владыки либо умри.

–Слушаюсь, господин Юри. –Воин Вако клана «древа Исси», как и любой ему здесь подобный, не знал ни своего имени, ни своих родителей. Все что он знал, так это то, что путники, в составе которого был один тоннельный самурай, покинули рощу. К нему обращались, как Син и сейчас этот молодой наемник, вооруженный катаной, облачённый в черный прилегающий костюм с закрытым до глаз лицом и капюшоном, встал с колена перед своим господином, поклонился и вышел с додзё.

С первой сверкнувшей в небе грозой, Син с отрядом из шести таких же безымянных синоби, двинулись на северный выход из рощи.

Стояла полная луна. По среди полянки догорал костер.

–Пора. –Шепнул Син.

В лесу прогрохотала разорвавшаяся петарда, от чего проснулся Сабуро. Взяв в руки меч, жаровенный самурай двинулся на поиски источника звука. Зайдя в лес и ничего не обнаружив, он решает вернутся быстрее будить Ямато и скорее уходить дальше к Ширату, но вернувшись Ямато уже не было.

– «Ловушка.» -Сказал сам себе Сабуро, когда его окружило семеро наемников. Он стоял в центре этого круга, выпрямив спину и держа руки по швам, давая понять незваным гостям, что он открыт говорить. Сабуро был спокоен и тих.

–Жаровенный Самурай! –Приказательно-тяжелым тоном сказала фигура справа. –Ты исполнишь волю моего владыки.

–Какова воля твоего владыки? –Сабуро был предельно спокоен.

–Ты отнесешь его дадао в свою цитадель и вернешь обратно.

–Что если я откажусь?

–Ни ты, ни твой друг не увидите рассвета. -Все семь фигур одновременно выхватили свои мечи и встали в верхнюю стойку.

Сабуро глубоко вдохнул и, закрыв глаза, поднял голову наверх, после чего спросил настолько тихо, что летящая мимо муха была оглушительно громкая в сравнении с этими словами:

–Знаете ли вы, что значит обнажить меч?

Под левой ногой Сабуро создалось титаническое давление. Он схватился за катану и обнажил лезвие на два пальца, что создало на мгновение ослепительную вспышку, после чего самурай произвел удар креста Таро по фигуре, стоявшей перед ней, разорвав бедолагу на четыре части и мигом убрав катану в ножны. Краем глаза Сабуро увидел прямой колющий выпад из верхней стойки, на что он пригнулся под летящий меч и, схватив руку нападающего, направил его в грудь нападающий фигуры сзади, убив вторую тень. Далее Сабуро в одно мгновение переломал схваченную руку в области локтя и направил свой правый кулак в шею врага, перебивая позвоночник и трахею.

– «Осталось еще четверо.» -Пронеслось в холодной голове воина.

Выпрыгнув из этой мясорубки, он увидел летящие на него еще три фигуры со всех сторон. Пробежавшись глазами по всем троим круговым движением ноги Сабуро подняли пыль, самурай вытащил клинок и ринулся кромсать одну из фигур серией легкий рубящих ударов. После скоростного кровопролития, были слышаны шаги и взмах меча справа. Самурай встретил этот удар своим мечем и на секунду завис в партере мечей с противником. Самурай начал звереть. Глаза Сабуро начали гореть огнем от ярости и на лице появился устрашающий фигуру оскал. Слева раздались шаги. Шестой по счету враг делает замах для тяжелого удара сверху. Перевалив противника из партера в сторону, сжимая катану двумя руками, Сабуро, титаническим ударом, отбил тяжелый удар и сделал пронзающий голову врага выпад. Вытащив меч из головы, жаровенный самурай посмотрел пылающим взглядом на последнего живого противника, который, бросив катану, барахтался по земле спиной, пытаясь в страхе уползти от убийцы его товарищей. Сабуро снова посмотрел на врага и встав над ним, проткнул грудь шестой фигуры.

–Вас было семь. Где ты, грязный наемник? –Сабуро знал, что седьмая фигура была где-то близко и все слышала.

Ждать долго не пришлось и за спиной раздались звуки переступающих ног. Самурай обернулся и увидел летящую на него, словно стрела, тень которая замахнулась в полёте мечом для нанесения рубящего бокового удара в голову. Сабуро отскочил от умирающего врага, но потерял равновесия в вязкой от крови земле, за что Син наказал его, оставив после удара глубокую рану, проходящую через весь правый глаз и переносицу Сабуро. Мечник лишь взмахнул катаной, стряхнув с нее кровь и кинулся в ответ.

Разум помутнел. Вокруг фигуры началось огненное безумие. Вспышки, узоры огня, искры. Фигура, стоявшая на месте, то приближалась, то отдалялась. Гнев. Ярость. Удар за ударом, взмах за взмахом. Глаз Сабуро наполнялся собственной кровью и все чем он руководствовался в поединке –жажда. Шквал ударов отражался и контратаковался с обеих сторон. На все бесовство, происходившее в эту кровавую минуту среди поляны, набитой трупами, отказывалась смотреть даже луна, прячась от ужаса под одеялом грозовых туч. Весь мир молча ждал, когда все это наконец закончится.

И вот, среди гор убитых, отрубленных конечностей и звуков, выдуваемых свои последние вдохи наемников, встало два человека. Один из них напоминал скорее забрызганный ошметками органов фартук мясника, а второй – его тень. Син начал перешагиваться с Сабуро по кругу:

–Думаешь эта беготня тебя спасет? Почему ты все еще здесь? Мой ответ твоему хозяину неясен? –Самурай повысил тон.

–Твой ответ значения более не имеет. –После этих слов, безымянный синоби убрал катану в ножны и пригнувшись, словно оскалившийся волк, выставил правую ногу вперед.

В следующий миг поляну вновь озарила вспышка и эхом раздались два лязгающих звона меча на столько сильных, что Сабуро оказался стоячим в пяти шагах от своего противника.

– «Повторил удар Таро?» -Произнес про себя Сабуро, после чего взглянул на свою катану. На ней красовались две проходящие до середины клинка выбоины, напоминавшие зубья пилы. Следующий удар не заставил себя долго ждать и Син вновь воспарил на землей для нанесения своего сокрушительного удара стиля Исси. Окровавленные и забитые руки Сабуро так и наравились опуститься, но катана жаровенного воина приняли и этот удар. Обменявшись тяжелыми ударами, которые грохотом раздавались над поляной, дуэлянты вошли в последний партер, который решит судьбы двух оппонентов. Син не был уставшим от этой схватки, что нельзя было сказать про Сабуро, и вот теневой синоби начал брать верх, нависая и давя самурая. У Сабуро начало темнеть в глазах, но была надежда, которую подарил ему сам Син.

–Унтай… ва… цуёй! –Закричал самурай и, подняв руки, дернул катану таким образом, что меч врага попался в одну из острых выбоин. Из последних сил Сабуро начал заламывать и выворачивать свою катану от чего меч Сина лопнул и разлетелся на осколки. Следующим движение воин жаровни оттолкнул плечом Сина и, выставив левую ногу вперед, прицелился для укола в сердце падающего на колени врага, вцепившегося в обломок меча.

–Даже вшивая собака у своих помоев прежде чем кинуться, предупредительно лает. Тебе это не знакомо, грязный наемник. –С этими словами, Сабуро сделал последний рывок, вогнав меч сквозь сердце врага в землю на половину клинка. Вспышки утихли. Син закатывал глаза и испускал последние вдохи. В голове была лишь одна мысль. – «Где искать Ямато?».

Все, кто не спал, и кто только проснулся слышали знакомые, лязгающие звуки подков. Окрестные домишки рыбаков и отшельников начали захлопывать свои окна и двери. Жильцы прятали детей. Под покровом ночи, по душным полям, двое всадников в масках и плащах с черным как ночь подбоем, волочили бедного музыканта в свою обитель. Она представляла из себя квадратные стены, внутри которых находились здания кузнечного назначения, тренировочные додзе, казармы, башни с огромными сигнальными воздушными змеями, по центру находилось главная резиденция местного главаря синоби, терроризирующего конвои, шедшие из Ширата вот уже как десяток лет.

Председатель местных краев поднебесья не смог найти на управу на свору наемников, за что был пойман, убегающим по полям, здешними теневыми головорезами, звавшими себя древом Исси, в честь стиля боя основателя некогда легендарной школы. Стиль заключался в постоянном движении и редких стремительных атаках. Сам мастер Исси когда-то говорил: – «Зачем терзать свое тело и дух изматывая себя и наблюдающих, если человек настолько хрупок, что способен пасть от неосторожного спуска по лестнице? Бить меч в меч –затея дурака. Решает исход битвы один меткий и сокрушительный удар, а не глупые танцы с катаной.».

Как бы то не было, Исси был зарезан собственным учеником, сегодняшним главарем бесчестных и кровожадных, живущими тем, что найдется в караванах Ширата и карманах простых путешественников, или, как их обычно называют, бродяг.

Ямато был посажен в клетку возле центральной резиденции. Вокруг выстроилась толпа теней. Музыканту даже показалось, что это и не люди вовсе, а действительно чьи-то тени на земле, однако он быстро пришел в себя после того, как его окатили ведром холодной воды.

–Здорова, музыкантишка. –Перед Ямато стоял владыка Господин Юри. –Ты бродячий музыкант?

–Нет-нет…Я…Эм…Путешественник! Я шел с запада вдоль рощи с другом в поисках… В поисках воды, да! И мы…Мы заблудились и… -Ямато никогда не был искусным лжецом, за что Юри открыл клетку и начал беззвучно избивать музыканта. Лицо его было в крови от переломанного носа и рассеченной брови. Когда Юри остановился, Ямато упал и тяжело задышал. Тогда владыка синоби схватился за ржавый кинжал, висевший возле клетки.

–Ещё одно лживое слово из твоего поганого рта, и я тебе отрежу руку! –Угрожающе спокойно сказал Юри. –Видал я музыкантов проворнее твоего. Помню одно седого гайдзина, бросивший своих товарищей песнопевцев и сбежавшего в рощу. Рассказчик ты такой себе, но интересно мне, как ты играешь.

Юри был огромных размеров человек, больше Ямато раза так в три, облаченный в латы и рогатый шлем. Шевеля своими черными усами, пленитель вытряхнул сумку Ямато и, увидев сразу две флейты, взял обе в руки и обратился к пленнику:

–На какой из этих у тебя сейчас настроение поиграть?

Ямато замолчал. Что с лучилось с Сабуро ему не известно. А что если он уже мёртв? Холодный пот встал на спине музыканта от этой мысли. Один этот путь он навряд ли пройдет, но сдаваться он не хотел. Что-то нужно предпринять. Чем быстрее, тем лучше. Ямато молча указал на флейту с розовой лентой.

–Давай только что-нибудь веселое, – Задорно сказал исполин в латах. –у нас ведь сегодня праздник! Твой дружок-то –самурай, демоническое отродье. Я скажу тебе одну тайну, -Юри приблизился к Ямато. –Эти твои самураи, точно такие же уруки, как и те, на кого они охотятся, только трусливее. Им не хватило мужества выйти и принять свое проклятие. Забились в норы, как крысы и ждали, пока их кто-то спасет. Я не уважаю ни твой мерзкий храм, ни ваших выродков, что за него так яростно мрут и то что они там творят, обычная драка за выживание. Сильные едят слабых, но остаются прежними. –Юри говорил с нарастающим ожесточением, но под конец, перейдя на шёпот, он встал и повернулся к Ямато боком. – и как только твой самурай отнесет мой меч до жаровен и обратно все останутся в достатке. Я получу невероятную силу, а ты свою свободу. И броди ты по этому миру сколько тебе угодно, а пока, щенок, играй!

–Хорошо…Что-нибудь веселое, да… –Мешкаясь выдохнул Ямато. Каждое слово из уст этого ужасного головореза звучало, как насмешка над музыкантом, однако, несмотря на весь трагичный путь, который прошел Ямато за свои шестнадцать лет, он тоже не был лишен чувства юмора. Как-только паренек выдул первую ноту, все вокруг затихли. В небе разразилась гроза и душный воздух начал окропляться дождем. Кто-то начал ломится во все ворота крепости.

–Что сказал попрошайка, когда увидел хозяина лапшичной? –Язливо спросил музыкант, в надежде хоть как-то отомстить человеку, который чуть не забил его до смерти голыми кулаками.

–Ублюдки у ворот! –Не слушая пленника, крикнул в толпу главарь.

Ямато почти рассмеялся, но как только в голову одного из головорезов неподалеку прилетела стрела, улыбка с лица музыканта испарилась. Завыл боевой горн уруков и очередные врата рухнули под натиском тварей. В крепости началось нашествие монстров, истреблявших один за одним теневых воинов. –Ну давай кто смелей! Подходите, животные! Рассредоточится! –Сорвался Юри. От страха Ямато забился в угол клетки в ожидании, когда это все закончится, но он понимал, что в любом случае навряд ли одна из сторон после своей победы оставит его в живых. Взяв свою волю в кулак, Ямато схватил катану мертвого синоби и встал в позу, которую сложно было назвать боевой. Он бился на палках с ребятами из храма, но эта штука была очень и очень тяжелой для рук музыканта. Трясущиеся от страха, они не призывали нападать на их владельца, а скорее наоборот, обойти его стороной. На все это действие смотрел самурай в соломенной шляпе с двумя катанами в руках, стоявший на вершине одной из башен крепости, чью фигуру на мгновение осветила вспышка грозы. Начался настоящий ураган …

– «Итиро!» -Выдохнул Ямато. Самурай с двумя мечами быстрее капель дождя бросился с башни на одного из уруков, а следом за ним еще несколько жаровенных самурая.

-Как твое имя? –Перед уже немолодым беловолосым человеком сел воин. –Ладно, давай начнем с моего. Мое имя –мастер Таро.

Человек был связан словно пленник. Глаза застилала ненависть к разбойникам и жалость к своим мертвым друзьям. Немного придя в себя, человек ответил:

–Гоку.

–Я рад знакомству. Если я развяжу тебе руки, ты не кинешься в бегство?

–Нет.

Лысый самурай с длинной кудрявой и уже седеющей бородой сверкнул своим глазом, по которому проходило два шрама, образующих крест, товарищу, который молча развязал Гоку.

–Знаешь, что это за место? –Таро был приветлив насколько мог. Трудно показать дружелюбность, когда ты более напоминаешь огромного медведя своим видом и голосом, нежели доброго человека. Гоку отрицательно повертел головой. По мимо Таро и его товарища, Гоку видел стол, свечу, печку за спинами самураев, и красивые огненного цвета латы воинов с рогатыми шлемами на подставке. Повернув голову направо, он увидел сквозь окошко, отрабатывающего удары кулаками на додзе паренька. –Никто в этом месте тебе не желает зла…, и мы не можем тебя отпустить…

Гоку с непониманием посмотрел на самурая.

–Похоже, что всяк входящий сюда –обречен остаться здесь навсегда. Те, кто выходили наверх –никогда более не возвращались и даже в поднебесье о них никто не слышал, потому мы и принимаем в свое племя каждого, кто заблудился в роще и учим нашему быту. –Таро встал из-за стола. -Пойдем, прогуляемся. –Таро подошел к открытой двери и приглашающе помахал рукой гайдзину. Мастер повел Гоку по угодьям Жаровни, показывая где и что расположилось.

–Это моей додзе. Я здесь не так давно и свой стиль принес с севера. –Таро указал рукой на занимающего человека. В ответ Гоку встретил крайне озлобленный взгляд занимающегося воина. -Видишь того паренька? Это мой ученик Такасикадзо. Вон та круглая башенка –додзе двумечницы Арамуши, одной из первопроходцев этого места, там она учит владению в бою сразу двумя катанами. На берегу бирюзового пруда строится нефритовое додзе мастера Кендо. Они ведут бой полагаясь только на свой слух. Там, где пасутся лошади, обучает мастер Которо Ратонингу, а вон то красиво здание, это библиотека Сензо Сатори…

Гоку внимательно слушал каждое слово своего проводника и начал отходить от недавней погони. Это был очень тяжелый для него день. Потерять друзей, дом, родных, очнуться глубоко под землей и услышать от человека, похожего на медведя, новость о том, что ты здесь навсегда.

Подземные тоннели жаровни – самый настоящий город под землей. Приятные улочки выложены гранитной брусчаткой, аккуратные красные и зеленые пагоды, а сами тоннели освещены факелами и светящимся камнем, который огромными жилами тянулся сквозь все тоннели, потому в жаровне было довольно светло. Вывески мастерских, кузниц, рынков, базаров и всего того, чего не всегда можно найти на верху, здесь оказалось в достатке. Но над всеми улицами и домами на них по своей красоте отличались невероятно искусные здания боевых школ. В тоннелях нет ни приютов, ни обычных школ. Сироты всегда знали, куда им идти, а родители, которые не решились выходить на поверхность, выбирали, куда отправить учиться свое чадо. Люди, которые возвели это место, создавали свой новый дом по образам самых красивых мест, которых им доводилось увидеть в поднебесье. Первопроходцы тоннелей смогли приблизиться к изящной гармонии природы. Когда Гоку это услышал от Таро, решил не спрашивать, зачем в подземелье люди строят крыши.

Гоку поселился сперва у Таро, а позже, местные самураи помогли музыканту построить рядом небольшой домик. Он упражнялся в искусствах войны с остальными учениками и познавал тайны стиля Таро. Гоку оказался не только талантливым музыкантом, но и, проявив усердность, стал частью школы и довольно сильным учеником. Другие спрашивали, в чем же его секрет, особенно спрашивали, когда Гоку стал параллельно учиться у других мастеров, один за одним добиваясь их признания, как отличного воина, на что музыкант лишь пожимал плечами.

Так прошло семь лет. Мастера боевых искусств посеяли между собой ссору и в Жаровне поднялись волнения. Таро отпустил Такасикадзо с занятий и направился к башне Арамуши. Там уже сидел мастер Кендо.

–Господи… Видимо любое, даже самое светлое общество, будет обречено без стержня. –Начала уже не молодая Арамуши. –Ведь все шло так хорошо. Каждый был занят делом. Таро помогал людям строить дома и мастерил мебель с учениками, Кендо учил ребят писать и созерцать наш мир, я помогала с пошивом одежды. Тот парень из древа Исси занялся рыболовством, а Которо из Ширата приручил лошадей. Думать тут нечего. Вина всему власть. Первый кто поднял вопрос власти над другими –причина в стычках между нашими школами.

–Вина не человек, а сами люди. –Как всегда спокоен был Кендо. –Это не окончится, пока власть не будет захвачена. Однажды, задав вопрос «Кто тут главный», человек не остановится пока не возьмет ее в свои руки. В этой башне сидят, пожалуй, самые мудрые мастера восточных тоннелей. Каждый из нас желает власти во имя мира, но он готов ее уступить двум другим.

–Я согласен. –Сказал, как гром, хоть и не специально, Таро. –Мы достойны власти, но даем клятву ее не брать на себя. Править должен кто-то другой, но мы должны его сами избрать.

–Я не согласна. –Возразила Арамуши. –Избрать власть – добить мирную жизнь в тоннелях. Задумайся Таро. Порядок наводят не плюшевые любимцы, а захватчики своей твердой рукой, и не по чей-то команде, а по зову своего сердца. Придет человек и поставит все на свои места, а мы его поддержим и продолжим вести свои школы. Осталось предсказать кто это будет, и на сколько тверда и справедлива его рука.

–Звучит ужасно, друзья, признайте. –Сказал Кендо. –Вспомните поднебесных сёгунов. Ни одна история, берущая начало с крови, не заканчивалась ничем, кроме как кровью. Этот «кто-то», будет выходцем из одной из наших школ. А если он запретит все остальные школы? Кто знает, как его развратит вкус власти.

–Так же, как и избранный правитель может посеять раскол, и школы отдалятся друг от друга. –Ответила Арамуши.

–Выходит, -Вздохнув, сказал Таро. –нам нужен человек, который силой подчинит себе подземелье, который не отдаст предпочтение одной школе и сможет объединить все остальные. Я думаю все что мы можем сегодня, так это молится, а не ссориться как все остальные попусту.

–Как всегда мудрый Таро. –Улыбнулись Кендо и Арамуши. –да будет мир в наших школах.

А пока по улице бегают с факелами люди. Такасикадзо услышал легкие шаги в своем додзе. Слишком легкие. –Это не Таро. –Сказал молодой ученик и вышел на додзе с голыми кулаками. Из него уже пытались унести тренировочные манекены двое учеников школы мастера Хашиго.

–Этому вас учит мастер? –Такасикадзо окрикнул двух своих сверстников. –Вы позорите и себя, и учителя. Ставьте на место.

Ребята оглянулись, поставили манекен и уверенным шагом двинулись в сторону семнадцатилетнего паренька. Ученики Хашиго шли вдвоем на одного. Их движения сеяли сомнения в глазах Такасикадзо, но он не шелохнулся. Первый удар был со стороны одного из ребят. Такасикадзо увидел его в последний момент, но успел рвануть в другую сторону, там его ждал размашистый удар второго, на что ученик Таро развернулся и обратным ударом попал кулаком в челюсть второго нападавшего. Они оба отошли.

–Подло. –Утирал кровь с губы вор.

–Молчал бы, идиот! –Злобно улыбнулся Такасикадзо, на что тот кинулся прямым ударом. Кулак был остановлен чьей-то рукой. Парень обернулся и увидел своего мастера.

–Домой… -Слова Хашиго звучали, как похоронные колокола.

Оба паренька быстро побежали в свою школу.

Лицо мастера, одного из сильнейших по сей день стилей, показало неподдельный стыд и горечь. На улице бились ученики мелких школ, чьи мастера желали больше территорий, влияния и притока новых ребят. Он был не высок в росте, кротко стрижен и брит, облачен в черные хлопковые приталенные одежды.

–От лица школы Хашиго, я, ее основатель, приношу извинения школе мастера Таро за поступок моих учеников.

– Ничего страшного, друг. –За спиной раздался грохочущий голос. Хашиго обернулся и увидел недовольное лицо Таро, сложившего свои огромные руки на груди. –Впредь следи за своими учениками внимательнее. –Хашиго поклонился и удалился в след за своими учениками.

–Молодец, Такасикадзо. –Таро своей большой рукой похлопал паренька по плечу и пошел к дому Гоку. Гоку тем временем собирал свои вещи. Таро увидел это и озадачено посмотрел на музыканта.

–Куда ты? Не шлялся бы по улицам.

–Я не в город, мастер.

–Так куда же? –Таро стал еще более озадачен.

–Я пошел в поднебесье. –Слова музыканта прозвучали для Таро так, будто Гоку решил без причины сделать харакири.

–Ты с ума сошел? Я запрещаю! –Таро стал грозным, хотя и пытался скрыть свою растерянность. –Это самоубийство! Оттуда еще никто не возвращался.

–Простите меня мастер, но я все же рискну.

–Ну…быть может у тебя есть какой-то план? Ты для него целый год ковал свой меч?

–Я не хочу сеять в Вас надежду. –сказал Гоку. –Прошу, передайте мой дом Такасикадзо. Он талантливый воин, он его заслуживает.

Таро онемел и молча смотрел на собирающего вещи Гоку.

–Вижу, ты действительно настроен серьезно. –Сожалеюще сказал мастер. –я бы снова тебя связал, как в тот раз, -усмехнулся Таро. –но, пожалуй, сегодня я этого делать не в праве. Прежде чем ты уйдешь, скажи мне, ты прошел много школ жаровен и познал много секретов. Какой стиль по-твоему является сильнейшим?

Гоку улыбнулся: –Пройдя множество школ боевых искусств, я могу с уверенностью и чистым сердцем Вам ответить. Сильнейшего стиля не существует. Как в тоннелях, так и на поверхности. Все ошибаются и даже Вы, Таро. –Музыкант встал в дверном проеме. -Прощай, мастер.

Гоку давно приметил одну расщелину. Все они были закрыты и строго охранялись самураями, но была та, о которой мало кто знал. Ее не видно изнутри, но яркий поток свежего воздуха предательски выдавал путь наверх. Через нее Гоку смог тихо и без шума подняться в поднебесье. Самураи, при виде того, как кто-то собирается выйти из жаровни без, обходятся с соплеменником довольно жестко. Их не прятали под стражу, в этом месте не было тюрем на тот момент. В них не было необходимости. Беглецов просто возвращали в школы или родным, а если таковых не имелось, то работы и хлопот в тоннелях всегда полно.