Судьбоносные события

Что же касается исконных земель свободнорожденных, протянувшихся от Балканского полуострова до западных склонов Кавказа, то она в описываемые мной времена потеряет почти половину, а затем и две третьих территории, став, по сути, одной из западных областей Ауромата. Мне, как элту, который любит Родину, тяжело писать эти строки, поскольку за двести лет моей жизни я был и стал свидетелем того, как вырождаются элты, как лучшие из них уходят из насиженных мест дальше на восток, понимая, что не удержат родные места и стены. Я, вернувшись на Родину после работы у Адама, сделал все для того, чтобы замедлить окончательный упадок Эльклеи. В какой-то мере на посту импра мне удалось это сделать. Сейчас же, когда я отошел от дел, чтобы завершить главный труд моей жизни, я отчетливо вижу, что лет через пятьдесят, может, семьдесят, площадь Эльклеи еще больше уменьшится, а элты вынуждены будут даже сдать Буатаалу – бессменную столицу Эльклеи на протяжении, по крайней мере, двух с половиной тысяч последних лет.

Такая вот канва моего повествования, возможно, конечно, и не очень оптимистичного, но что поделаешь, под конец цикла любой цивилизации дела у ее представителей обстоят не очень, это, если говорить мягко. Если же присматриваться и изучать более пристально и со знанием дела ситуацию, то можно прийти к еще более неутешительным выводам. Впрочем, наша психика так устроена, что она на самом деле не очень-то и желает видеть реальное положение дел, чтобы не травмировать себя, поскольку у нее нет готовности справиться с вызовами, с которыми она столкнется. Поэтому личность иной раз намеренно обходит их, а взгляд не заглядывает внутрь настолько, чтобы изучить подноготную фасада и декораций, открывающихся нашему взору.

Сила сильной личности состоит в том, что она, видя неприглядности, постоянно готовит себя к тому, чтобы встретиться с ними и решить назревшие вопросы, не дожидаясь, пока грянет гром. На самом деле работа на упреждение неприятностей – это то, чем я занимался самым настоятельным и постоянным образом с момента, когда попал в команду Адама и стал вначале начальником его охраны, а потом и службы безопасности. Так что за более чем столетние перипетии я попросту привык так жить, не откладывая заботу о своей безопасности на следующий день, поскольку до него можно попросту не дожить. И сейчас, когда мне до ухода остается несколько лет при самых благоприятных условиях, я все равно, отойдя от дел, вынужден заниматься безопасностью как своей, так и близких мне элтов, не возлагая эту заботу ни на кого другого.

Впрочем, не буду больше фокусировать внимание потомков на себя, а обращу его на те годы, когда к Прометею в Адой пожаловал Боудай с помощниками, чтобы договориться о содействии. Прометей размышлял, как бы ему повести себя так, чтобы, с одной стороны, не слишком выполнять распоряжения Боудая, в котором он чувствовал для себя некоторую угрозу, а с другой – соблюсти приличия. Он не хотел ссориться с Сатуратом. Не то, чтобы Прометей боялся вновь взошедшего на трон владыку, скажем так, после смерти Исискрата он не хотел лишний раз нарываться, начал даже вести более взвешенную политику, воздерживаясь от крайних решений и действий. То ли Прометей поумнел, то ли общение с Исискратом так на него повиляло, но он решил пока в отношении Боудая не предпринимать резких шагов, посмотреть, как Боудай себя будет вести, а уже потом принять решения.

И тут надо сказать о беседе, которая произошла между Прометеем и одним из близких Исискрату, скажем так, почти друзей и душеприказчиков, которым являлся Уран. Именно он, как приемный сын Исискрата, должен был кое-что прояснить Прометею по задумке того же Исискрата, подстраховавшегося на случай своего ухода. С одной стороны, смерть Исискрата наступила вроде бы и неожиданно, но с другой – еще за несколько лет до событий Исискрат, предчувствуя наступление последнего часа, вовремя сделал некоторые приготовления. Одним из них были его послания в виде записей, адресованных Прометею, равно как и другим лицам, которым Исискрат видел необходимость сказать пару слов и поделиться информацией. А поскольку информация – самое ценное, что у нас есть, то Уран, владея ей, занял ведущее положение при Прометее, пусть и на очень короткое время.

Беседу этих двух лиц, состоявшуюся ближе к вечеру в саду близ ратшерга (роскошное жилище правителя) как раз за день до того, когда в Адой, столицу Ваалма должен был прибыть Боудай, я и привожу вкратце, для понимания сложившегося и складывающегося положения дел. Двое мужчин, один из которых был явно моложе второго, даже как-то щуплее могучего Прометея, о чем-то негромко переговаривались под сенью деревьев, слушая журчание фонтанов.

– …Атлас уже не тот, что был даже семь-восемь лет назад, когда ачитлом был Озис, – раздавался звонкий голос Урана. – Ис, насколько ты знаешь, решил не работать с ачитлом и не выполнять его распоряжений, поскольку ачитл и Совет тысячи ведущих хаалтов при нем утратили былую силу. Сатурат сменил Озиса, но он – слабая фигура, протянет, насколько я знаю, два-три года от силы.

– И что ты мне посоветуешь делать? Ис ушел не вовремя. Мне, если честно, не нужен здесь Боудай с сирвами. Я кто? Правитель. К чему мне сирвы? Мне элосов вполне достаточно. Откуда я знаю, что будет, если начнется скрещивание представителей разных рас. Исискрат тоже хорош. С одной стороны, он советует мне посетить Атлас, что я и делаю, а сам туда – ни ногой.

– А что ты хочешь? Иса едва не убили. Сам знаешь, сколько он восстанавливался.

– И по какой причине я туда ездил? Зачем мозолил глаза Сатурату, который на меня покровительственно глядел? Что я выиграл? Я же думал, что Исискрат хочет, чтобы я понравился ачитлу, а он ко мне этого своего Боудая подослал. Тоже мне шишка. В чем-то Боу на Исискрата похож, только, – Прометей слегка криво усмехнулся, – умом не вышел, осанкой и фигурой. Нет благородства у него темной силы, которое имел Ис.

– Ис постоянно тренировался, – слегка закусил губу Уран. – Ему даже по сторонам взглянуть иной раз было некогда.

– Я не понимаю, почему Ис погиб. Он не должен был умереть, но ушел. В этом и тайна, и загадка. Скажи, в чем она, – Прометей заложил руки за спину и выжидающе посмотрел на Урана, ожидая от него ответа.

– Это случай. Исискрат не хотел уходить.

Ответом ему была кривая усмешка Прометея, который нарушил ее следующими словами:

– Ты мне сказок не рассказывай. Я слишком долго работал с Исискратом, чтобы не видеть простых вещей. Ис знал, что его убьют. Знал, но ничего не сделал для того, чтобы предупредить уход, а это значит что? – Прометей чуть нагнулся вперед к Урану и заложил при этом руки за спину, ожидая от него ответа.

– Ты полагаешь, что Исискрат чего-то опасался, что пошел на такой шаг?

– Ты же не ума лишенный. Ты – правая рука Исискрата. Ис знал, что делал. Знаешь ли ты, на что рассчитывал Ис, я точно не знаю, но догадываюсь, что у тебя есть соображения по этому поводу. Я готов их выслушать.

Уран слегка прищурился, глядя чуть мимо Прометея, размышляя, что ему ответить. Прометей ждал и ожидание его было вознаграждено.

– Мне думается, что Исискрат почему-то не хотел встречаться с Боудаем, хотя, как я понял, они дружили…

– Два мага высшего звена и дружили? Ты в своем уме?

– Полагаешь, их что-то связывало ещё?

– Не раздражай меня своей тупостью, а то я подумаю, что Исискрат в тебе ошибся, сделав душеприказчиком и преемником. Я не ограниченная личность, чтобы ты при мне замалчивал то, что знаешь. Я не хочу ошибиться с Боудаем. У меня чутье, что он приедет не только для того, чтобы скрестить сирвов и элосов.

– Ты полагаешь то же, что и я?

– Я уверен в том, что Боудай захочет стать главным в Атшерте вместо Исискрата, – помедлив, высказал предположение Прометей и сдвинул брови. – Ис тебе что-то говорил по этому поводу?

Уран только лишь повёл из стороны в сторону головой.

– Я так и думал, но Ис не такой дурак, чтобы не оставить после себя пояснения. Не может быть, чтобы от него не было послания по этому поводу, а то меня терзают смутные догадки и сомнения в его, а еще больше в твоей искренности. Тут что-то не так. Исискрат играл, но не заигрывался. Я полагаю, что Исискрат уступил Боудаю место. Если это так, то не только я, но и ты, все мы в опасности…

Уран внутри себя усмехнулся и подумал: «Да, работа с Исискратом явно не прошла для Прометея даром. На мякине не проведешь. Опасность издалека чует». Вслух Уран, вздохнув, сказал:

– Есть у меня кое-какие предположения.

Прометей, глядя на Урана, усмехнулся. Он уже знал, что Уран сообщит ему что-то важное и не ошибся в предположениях.

– Исискрат накануне ухода сказал мне, чтобы я, при условии того, что ты начнешь интересоваться визитом Боудая, а также будешь прояснять для себя некоторые моменты по Сатурату и его расположенности к себе, дал возможность тебе ознакомиться с его посланием. В нем Исискрат кое-что прояснит для тебя, как он сам сказал…

– Так отчего же мы медлим? Я готов услышать слово Исискрата.

– Но прежде ты должен кое-что пройти и пообещать…

– Говори, я слушаю.

Уран вздохнул и признался:

– Дело в том, что Исискрат накануне ухода как будто предчувствовал, что с ним такое случится и предоставил мне в распоряжение свой ирцалар. На нем записано послание тебе, но для того, чтобы ты его открыл, надобно разгадать загадку…

– А без этого нельзя? – с некоторым недовольством произнес Прометей, хмуря брови.

– Таково условие Исискрата для доступа к информации. Я только лишь довожу до тебя его волю.

– Ладно, делай то, что можешь.

Уран вздохнул и, сняв с плеча сумку, достал оттуда предмет, чем-то похожий на многогранную пирамидку из сероватого сплава. Вслед за этим в руках у Урана появилась круглая, чем-то похожая на блюдечко, подставка под пирамидку. Массивное кольцо осветилось изнутри светом, как только Уран ввел в действие предмет. Блюдце зависло в воздухе на уровне пупа, наполняя воздух едва слышимым гудением, поскольку Уран включил антигравитационный режим для ирцалара, зависшего в воздухе. После всех манипуляций Уран водрузил точно в выемку в блюдце пирамидку и, вздохнув, сказал:

– Начинаю трансляцию. Будь готов услышать вопросы и выслушать ответы.

Прометей в ответ лишь кивнул. В его глазах скользнул и сразу же спрятался в уголках живой интерес происходящему. Между тем пирамидка осветилась огнем энергий, а над ее вершиной вдруг появилось в воздухе, в только что возникшей сфере, изображение головы Исискрата. На Прометея посмотрели внимательные глаза уже уставшего от жизни мужчины, которые, казалось, слегка иронично щурились. Высокий лоб был гладок, а темные, почти черные волосы уже почти что съела седина, которая, особенно возле висков, переходила в сплошную белесость. Прямой, слегка с горбинкой нос, тонкие губы, чуть выдающийся вперёд подбородок, таким предстал Исискрат перед соратниками. На его лице не было усмешки, но все равно казалось, что его губы едва заметно кривятся. Как только голограммное изображение Исискрата стало видимым, сразу же раздался его звучный голос:

– Итак, если вы меня слышите и видите, значит, пришло время для того, чтобы прояснить некоторые позиции. Прометей, я рассчитываю на тебя, но так, как ты на это не рассчитываешь…

– Многообещающее начало, вырвалось у Прометея.

– Да-да, не удивляйся, а выслушай меня. Уран, как я предвижу, будет рядом, когда ты услышишь мои слова по поводу того, что так важно будет для тебя, но вначале ты ответишь мне на вопрос: что ты думаешь по поводу своей поездки к Сатурату и в отношении Боудая. Зачем, как ты думаешь, я совершил то, что совершил? Времени на ответ тебе много не даю. Если ты не находишь правильный ответ, то информация, которая тебе полагается, не поступает. Такое условие. Можешь считать это тестом на зрелость правителя. С момента моего ухода ты начинаешь самостоятельное правление, а советоваться тебе не с кем, кроме как с Итфароном, о котором я тебе говорил раньше, но он устроен так, что не дает прямых советов. Если Итф будет так поступать, считай, что он попал под чье-то влияние, а раз так, то следование, даже косвенное, его наставлениям быстро приведет тебя к краху. Мне бы этого не хотелось. Ты спросишь меня почему? Отвечу: я со многим не разобрался, но вынужден был уйти раньше, чем предполагалось.

Молчание, которое последовало вслед за этой фразой Исискрата, было знаком Прометею давать ответ. Какое-то время правитель Ваалма молчал, щурясь и глядя на изображение, потом вздохнул, повел губами и произнес:

– Ис, скажи, когда ты направил меня в Атлас, несмотря на то, что сам считал это место едва ли не проклятым, рассчитывал, что я произведу впечатление на ачитла и его слуг, или, – Прометей слегка поводил губами и оскалился, – ты посредством моих действий отдавал какой-то долг владыке или Боудаю. Он, я тебе честно скажу, не произвел на меня благоприятного впечатления. Скользкий тип, хотя хочет казаться почти что воином. Что еще меня насторожило, так это то, что Боу хотел еще в Атласе ненавязчиво втереться мне в доверие. Я не люблю, когда ко мне так относятся, все пытаются найти тропинку к тому, как бы усесться на шею или зализать одно место своим шершавым и влажным языком. Мне хотелось еще в Бихлаате расставить все точки над «и», но ты сказал, чтобы я был мягок и почти обходителен, сглаживал углы. Я послушался твоего совета. Теперь я хочу услышать от тебя разъяснения, зачем я так делал. У меня есть догадки, но без информации они ими и останутся.

После этих слов изображение Исискрата над вершиной ирцалара пропало. Наступила тишина. Прометей, повернул голову к Урану, ожидая от него ответа.

– Если ты ответил правильно, жди продолжения. Мне нечего больше сказать.

Прометей вздохнул и сложил руки на груди. Ждал он не долго. Внезапно в шаре вновь появилось изображение Исискрата. Нам этот раз маг с хитринкой усмехался. С его губ сорвались следующие слова, озвученные его же голосом:

– Что ж, во многом твои предположения правильны, если ты услышишь эту версию ответа. Ты не ошибся в предположениях. Я действительно, скажем так, должен Боудаю… И долг, скажем так, это игровой долг. А он, сам понимаешь, ценится превыше всего. Я сделал так, что ты посетил Атлас по моему совету. Так я воздал Боудаю за то, что он когда-то для меня сделал. Более того, Боудай хотел, чтобы я полностью помог ему так, чтобы передал элосов в Атлас. Я не мог отказать, но внезапная смерть прервала мои планы. С одной стороны, я рассчитался с Боудаем. Он не только получил возможность переговорить с тобой, но и заручился твоим согласием на то, чтобы произошло скрещивание элосов и сирвов. Ты спросишь меня: а нужно ли оно нам? Ответ, как ты понимаешь, прозаичен и ясен – нет, не нужно, поскольку в таком случае ресурс элосов будет ко всему прочему еще и работать на Боудая и его группу. Зачем, скажи, нам лишние рты, с которыми надо будет делиться? Раса сирвов сама по себе не обладает тем потенциалом и ресурсом, которым обладают элосы, и близко. И в этом трагедия лиц, появившихся на свет благодаря заботе Боудая и сэтлов (генетиков). Под кураторством Боудая на свет появилась раса, которая протянет десять, а то и двенадцать тысяч лет, если ее представители получат потомство от элосов. В таком случае произойдет «перевязка». Общее потомство будет поддерживать, хочет оно того или нет, родителей, а через них и всю расу. И чем больше будет скрещиваний и общего потомства, чем теснее станет связь, тем лучше будет сирвам и их потомству и тем хуже будет элосам.

Внезапно Исискрат замолчал, а Уран с Прометеем переглянулись.

– Так я и знал, что у Исискрата был свой расчет, когда он меня почти уговаривал отправиться в Бихлаат к ачитлу, – вырвалось у Прометея. – О долге я не знал. Получается, Исискрат моей поездкой рассчитался за услугу, а потом, чтобы не дать возможности дальше на себе ездить и запрячь себя, решил, зная, что его убьют, не препятствовать этому, хотя мог. Остается сделать только лишь вывод о том, что его смерть в данном случае лучший исход, чем жизнь. Долг уплачен, но остальное зависит от меня, насколько я понял. Как я решу, так и будет.

Уран только лишь вздохнул. Он уже догадался, что Исискрат именно поэтому не стал выявлять заговорщиков и дал им возможность себя лишить жизни. Да, это не укладывалось у него в голове, но реальность была именно такой.

– Я одного не понимаю, – продолжал рассуждать Прометей, – неужели смерть в данном случае была предпочтительней, чем жизнь? Ведь, отстраняясь, Исискрат тем самым лишал себя возможности продолжить дело так, как он видел, как это было нужно для дела. Почему же он ушел? Почему не стал доводить начатое им до конца? И не говори мне про Итфарона. Мозг есть мозг. Основные вопросы решают элты и хаалты, не биоты и не тэвлы (первобытные охотники). Или я что-то не понимаю?

Прометей повернул голову к Урану, но в это время в едва заметном шаре над верхушкой ирцалара, который все также продолжал висеть в воздухе, испуская едва заметную вибрацию, снова появилось объёмное изображение головы Исискрата, только на этот раз до пояса. Губы Исискрата слегка кривились в усмешке, а в глазах мелькали веселые искорки.

– Прометей, ход твоих мыслей мне понятен, как и вопрос: почему он ушел, дав себя лишить жизни. Однако, поразмыслив, ты сам можешь сполна на него ответить. Правда, авансом я тебе кое-что поясню для того, чтобы побудить к правильному действию. Проблема на самом деле в том, что лучше сейчас уйти из жизни, пусть и попав под раздачу, чем при том, что я почти калека, всякий раз отбиваться. Мне попросту надоело, но вопрос даже не в этом. Я не смогу отказать Боудаю. Это слишком просто. Скрещивание элосов и сирвов однозначно ухудшит наши позиции в будущем. И ты, и я, и Уран, – все мы собираемся идти в воплощения дальше. Наши энергии будут воплощаться в следующем цикле в физических телах элосов. Я не хочу отягчать себя еще и всем тем, что вошло и влезло в сирвов. Однако я был зависим, пока жил, от Боудая и Сатурата. Им я должен. Большая часть долга уплачена, но, как вы понимаете, ни Боудай, ни Сатурат не удовлетворятся только лишь тем, что получили…

После этой тирады изображение Исискрата вновь исчезло, а два друга поневоле повернули друг к другу головы.

– Как я вижу, Исискрат дает нам время поразмыслить, потому ирцалар в соответствии с заданной программой прерывает трансляцию, – сделал вывод Уран и крепко сжал губы.

– Да, никогда не думаешь, как крепко может иной раз затянуться узел, – отреагировал Прометей. – Я с самого начала подозревал, что дело нечисто, но мне все равно непонятно, как маг высшего звена мог дать возможность себя извести. Я не понимаю до конца мотивов.

– Исискрат четко просчитал комбинацию врагов и последствия любых возможных своих действий, поэтому, как самый благоприятный вариант, он решил уйти, дав возможность убить себя. При этом всем он во многом вышел победителем, раз подготовил для себя продолжение. Итфарон на уровне продолжит начатое им дело.

– Если не промахнется. Ты же слышал, что сказал Исискрат по поводу прямых указаний, которые могут исходить от Итфарона. С ним надо держать ухо востро.

Уран ничего не ответил Прометею. Установившуюся тишину снова нарушил голос Исискрата.

– Думаю, вам ясны мотивы того, почему я ушел, не позаботившись о том, чтобы выжить. Есть еще причины. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств я не протянул бы еще больше пяти-шести лет, из которых два-три года я был бы вынужден вследствие полученных ранений провести на ложе. Тяжелое ранение дало о себе знать. Мне жизнь, при которой я немощен – не нужна. Лучше получить к тому же хоть что-то, чем ничего. Убийцы оплошали. В будущих воплощениях они будут должны мне. Я возьму с них долги с процентами. Ты же, Метий, свободен в выборе того, как себя вести с Боудаем. За мои советы и обещания кому-либо чего-либо дать или уплатить ты ничего и никому не должен. Дополнительную информацию тебе предоставит Уран. На этом все. Теперь ты сам за себя. Никто тебе не подскажет, как правильно себя вести и поступать, даже Итфарон. На него не полагайся. Допуск к информации в архивах, как ты знаешь, у тебя есть, но пока что не лезь туда, куда не следует, до того, до чего не дорос. Вся информация помечена. И не спрашивай меня, как я установил сроки твоего ознакомления с ней. Независимо от твоих действий и событий эти сроки не изменятся.

После этого изображение Исискрата в сфере на этот раз исчезло уже окончательно, а Уран после некоторого ожидания выключил и забрал ирцалар, который все также висел в воздухе, испуская слабую вибрацию.

– Когда предоставишь мне то, о чем говорил Исискрат?

– Прямо сейчас, – слегка скривился Уран и выпятил чуть вперед подбородок, как бы намереваясь бросить Прометею вызов.

Этот жест не произвел ровным счетом никакого впечатления на правителя Ваалма, он даже не усмехнулся, ожидая, когда из кармана Уран достанет информационный носитель, чем-то похожий на горошину в продолговатом футляре. Уран, впрочем, не медлил. Он достал из прозрачного футляра горошину, взял ее указательным и большим пальцем, посмотрел на нее, как бы оценивая, и сообщил:

– Бери. Это тебе подарок от Иса как аванс.

– Твое участие в деле, как преемника? – не замедлил с вопросом Прометей.

– Тебе буду помогать, – хмурясь, уведомил Уран.

Прометей лишь едва заметно кивнул.

– Чем ты недоволен?

– Чую я, что будут у нас проблемы с Боудаем. Он уже завтра прибывает в Адой и не один…

– Могу я знать, что ты решил?

Прометей повертел головой из стороны в сторону, а потом скривился, как будто почувствовал на зубах запах чего-то терпкого.

– Я пока сам не знаю, как себя поведу. В данном случае надо быть расчётливым и хитрым, но в то же время и простодушным. Таким меня привыкли видеть при дворе в Бихлаате. Надо не разочаровать гостей.

– Натуру не изменишь.

– Я, как ты знаешь, реализовывал план Исискрата, когда был в Бихлаате, – сообщил Прометей, глядя чуть мимо Урана. – Только я не знал, зачем это нужно Ису. Теперь все стало на свои места.

Два на тот момент самых значимых лица в Ваалме какое-то время еще переговорили на интересующие их темы, а потом разошлись. Наступало время решительных действий. Визит Боудая был, без сомнения, очень важным и значимым событием и не только для Ваалма, а для всех государств нашего мира. Именно поэтому я, Эдвин Таард, сообщаю о нем, описывая в подробностях, как было дело.

Итак, как для начала рассказа, я думаю, что сказано достаточно, чтобы продолжить повествование в следующей главе.