Робот и его девочка

Глава 4

I

Рязанская область, 2341 год.

Автобус неторопливо катился по дороге, окружённой высокими соснами. Раньше их именовали корабельными. Теперь корабли строились не из дерева, но название сохранилось. Основания стволов скрывались в зарослях кустарника, стремившегося вырваться из тени леса поближе к солнечным лучам. Правда, сейчас подлесок уже обмяк и пожух. Осень всегда беспощадна к лиственным растениям.

Марусе не очень нравилось в спортивном лагере, куда она ехала в компании других детей. Такие выезды случались раз в два месяца. Павлов с командой возродили эту практику, чтобы дети не только крепли физически, но и дышали хвойным воздухом и наслаждались видами природы. Последние Маруся обожала, смиряясь со спортивной повинностью. Второклашка ещё не столкнулась с проблемами взросления, когда из-за перестройки организма могут появиться лишние бока, и не особо приветствовала то количество занятий, которым школьников нагружали в лагере. Нет, физкультура – это полезно, никто не спорит. Только зачем так много?!

Если бы Марусе дали выбор, она бы часами слушала стук дятла, наблюдала бы за белками, кидала бы жуков в муравейник, чтобы подкормить его обитателей… В идеале, забраться в чащу, поймать там лисичку и притащить домой. Макар, конечно, станет ворчать… С другой стороны, он так делает часто. Ничего! Полюбит Марусиного питомца, будет с ним гулять по утрам, вычёсывать спинку и хвостик…

– Эй, ты ещё с нами? – Пашка бесцеремонно ткнул Марусю пальцем под рёбра.

Та подпрыгнула и треснула соседа по лбу.

– Чего дерёшься-то?! – Пашка потёр ушибленное место: кулачок у Маруси был хоть и маленький, но острый.

– А нечего… – она попыталась построить фразу, чтобы максимально пристыдить обидчика.

Как назло, нужные слова не шли в голову, и Маруся махнула рукой.

– Ну, сколько можно-то?! – укорил её Макар, сидевший через проход. – На Пашке скоро живого места не останется!

– Не будет приставать! – буркнула Маруся и отвернулась.

С четвероклассником Пашкой они дружили два года. Почти с того момента, как Маруся пошла в школу. Жили в одном доме, общаться же начали во время учёбы. В день их личного знакомства Маруся настолько лихо поколотила очередного мальчишку, что Пашка проникся к ней огромным уважением. Надо сказать, драки в мире новых людей случались нечасто. Роботы внимательно следили за своими подопечными и вовремя пресекали все конфликты. И лишь единицам, вроде Маруси, удавалось выкрутиться и нахулиганить. С каждым разом проворачивать такое было всё сложнее и сложнее, поэтому существовала надежда, что Маруся рано или поздно сдастся, став прилежной девочкой, не пускающей чуть что в дело свои кулачки.

На случай, если задира не успокоится, Макар разработал запасной план. Он долго штудировал различные пособия, созданные для совместных спортивных занятий роботов и их подопечных, пытаясь найти подходящее единоборство. В старые времена понаписали кучу всего на эту тему и даже создали специальные патчи, позволявшие помощникам встроить в код все премудрости боя. По понятным причинам, наибольшей популярностью пользовался бокс. Ноги-то у Н101 отсутствовали. Да, делались какие-то урезанные версии для карате, кунг-фу, «рукопашки», но они не особо нравились тем, кто хотел посостязаться в мастерстве с собственным роботом.

Существовал, конечно, риск, что Маруся захочет применить полученные навыки на ком-то другом, кроме Макара. Чтобы минимизировать последствия, робот проработал жёсткий график тренировок, после которых желание врезать оппоненту станет блокироваться болью в натруженных мышцах. Слава богу, Маруся пока не пересекла ту черту, где начинал работать план «б». Словно что-то чувствовала или подозревала.

Девочка с грустью взглянула в окно. Не видать Марусе лисички, как своих ушей. К счастью, сегодня день заезда, и не придётся бегать эстафеты или играть в пионербол. Размещение, ужин, свободное время и отбой. Маруся задумалась, и внезапно в её глазах заиграли озорные огоньки. Она поманила Пашку и, когда тот склонился поближе, прошептала:

– Встречаемся через час после отбоя у главного корпуса. Оденься потеплее, ночью холодно.

Пашка вытаращил глаза и хотел что-то спросить, но Маруся приложила палец к губам и покачала головой.

II

Саня смотрел в стену и вслепую разбирал автомат. Отцепил магазин, удостоверился в отсутствии патрона в затворе, снял крышку ствольной коробки, вытащил раму с возвратным механизмом. Секундой позже на стол легли газовая трубка и дульный тормоз-компенсатор. Саня прошёлся шомполом внутри ствола, тщательно протёр детали тряпочкой, осмотрел на предмет задиров, сколов или трещин, достал маслёнку и принялся наносить смазку. Ему было невдомёк, что когда-то, примерно триста лет назад, ровно на этом же месте сидел такой же опытный боец со странным позывным и делал то же самое, с любовью ухаживая за своим смертоносным другом.

До дежурства оставалось ещё три часа. Ночные вахты совершенно не напрягали Саню. Он редко ощущал усталость. Только после суточных марш-бросков во время учений да ежемесячных спаррингов, которые назначал командующий. В эти дни всё подразделение или его часть скакало по пересечённой местности без привалов и передышек или усердно лупило друг друга в рукопашной. После таких нагрузок очень сильно хотелось есть и спать. Поэтому бойцы набивали животы и мгновенно вырубались. Кроме тех немногих, кто контролировал периметр.

Командующего, кстати, никто никогда не видел. Он общался с подчинёнными или по радиосвязи, или через громкоговорители на территории базы. Болтали, что он сидит в недрах секретного бункера, откуда всем и управляет. Слухи, не более. Правды не знал никто, да она никого и не интересовала. Существовал установленный порядок вещей. Их задача – подчиняться.

Саня собрал автомат, подцепил магазин и достал из холодильника банку питательного напитка. Перед дежурством следовало перекусить, а «тоник» подходил для этого идеально. Одной банки хватало на всю ночь. Консервы тоже хорошо насыщали, но их требовалось больше. Опять же, чем таскать с собой припасы, лучше залить в себя концентрат и не задумываться о мелочах, отвлекающих от дежурства.

За стеной что-то завибрировало и загрохотало. Похоже, лифт на ещё один подземный этаж проводит самодиагностику, и что-то выходит за пределы нормативов. Починить бы, да допуска ни у кого нет. Однажды накроется. А спросят с кого? Вот именно!

Бросив в рюкзак пару бутылок воды, Саня накинул его на плечи, подхватил автомат и зашагал по лестнице на поверхность. Сидеть внутри помещения не хотелось.

Неподалёку от входа в казармы из земли торчал небольшой столбик с прикрученной к нему табличкой. Он стоял тут с незапамятных времён, и бойцы постоянно выпалывали вокруг столбика траву, подновляли надпись и правили, если он начинал заваливаться набок. Хорошо, что не деревянный, а из какого-то стойкого к коррозии сплава. Иначе бы давно рассыпался.

Саня поправил кепку, встал по стойке смирно и отдал столбику честь. «Колючка. 2051-2060», – значилось на табличке.

III

Свет в лагере погас. Отбой наступил час назад, но роботы и учителя на всякий случай обошли территорию, чтобы удостовериться: дети спят, и никто не потерялся. Две маленькие тени скользнули от основного корпуса в сторону ворот.

– Что ты опять задумала? – Пашка старался говорить тихо, потому что если их поймают…

– Мы идём ловить лисичку, – проинформировала его Маруся.

– Ночью?! В лес?! – воскликнул Пашка и зажал себе рот рукой.

Получилось слишком громко. Маруся посмотрела на него с пренебрежением и продекламировала:

– Где же нам найти лису?

Разумеется, в лесу.

Там лисичка отдыхает

И Марусю поджидает.

– Рифмы дурацкие, – отозвался Пашка. – Стихи – это не твоё.

Сказав это, он тут же отпрыгнул, и Марусин кулак рассёк воздух, не достигнув цели.

– Не будь мы друзьями, – Пашка насупился, – сдал бы тебя с потрохами Макару и классухе. Драться она вздумала…

– Павлуша, ты чего?.. – Маруся напустила на себя извиняющийся вид и щенячьими глазами посмотрела на друга. – Я просто не сдержалась. Очень хочется лисичку потискать!

Пашка пробормотал что-то обидное, а Маруся сделала вид, что не расслышала. Без него её план бы не удался, так что пришлось стерпеть и не ввязываться в драку. Пашка всё же друг. Если его постоянно колотить, то никакого терпения не хватит, хоть Пашка и покладистый. Маруся искренне его любила, но иногда очень хотелось ему вмазать…

Не сказать, что Марусе нравилось драться. Скорее, срабатывала защитная реакция: напади первой, чтобы не успели обидеть. В росте и телосложении она проигрывала сверстникам, зато побеждала их на «поле боя». Постепенно всем в Марусином окружении расхотелось связываться с драчуньей, и устраивать потасовки приходилось всё реже и реже. Но руки-то помнили! Отчего иногда прилетало Пашке.

– Как мы наружу выберемся? – Пашка поёжился: на улице заметно похолодало. – Везде камер понатыкано!

– Спокойно, дружище! Ты с Марусей! – девочка подмигнула. – Я уже всё разведала! Неподалёку забор покосился, наверное, дождями подмыло. Его сейчас чинят. Одну секцию ещё не приварили, её можно отогнуть и пролезть. Камеры на время сняли. Шанс фантастический! Завтра, думаю, до конца отремонтируют и подключат, и наш побег не удастся. Погнали!

Пашка колебался. Ночных приключений определённо не хотелось. С другой стороны, отпускать подругу в лес одну тоже неправильно. Вряд ли он сумеет защитить её от хищников, но всё-таки с Пашкой Марусе будет спокойнее.

– Пошли, – выдавил он из себя.

Дети бесшумно проскользнули через небольшие заросли перед забором, и Маруся взялась за прутья.

– Лезь первым! – скомандовала она, кое-как оттянув секцию.

Пашка полез в образовавшуюся щель, пыхтя от усердия, но больше половины туловища пропихнуть не сумел.

– Вот ты жиробас! – выругалась Маруся.

– Никакой не жиробас! – огрызнулся Пашка. – Ты просто плохо забор отогнула.

Упрёк, и правда, был несправедливым. Крупному и совсем не толстому Пашке не хватало совсем чуть-чуть, чтобы оказаться за пределами лагеря. Он тоже упёрся рукой в преграду и надавил, после чего свободно выбрался наружу, расширил щель и дождался, когда Маруся окажется на его стороне.

– Бегом навстречу приключениям! – скомандовала она и действительно побежала.

Через несколько метров, не разглядев в темноте сплетение корней, Маруся споткнулась и растянулась на земле.

– Ладно, – добавила она, вставая, – шагом.

IV

Погода резко испортилась. Только-только стояло полное безветрие, и буквально за десять минут на лес обрушились ураганные порывы, притащившие с собой ливень и мощную грозу. Саня набросил капюшон, подтянул завязки и пошёл дальше, хлюпая грязью и разбрызгивая воду быстро образовывавшихся луж. Дождя он не боялся. Пожалуй, в мире вообще не существовало ничего, способного вызвать у Сани страх или панику. Выучка и высокий моральный дух – вот залог бесстрашия настоящего воина!

Несмотря на полную темноту, боец прекрасно видел всё вокруг. Саня предполагал, что благодаря препаратам, которыми их пичкают в медблоке. Раз в две недели солдаты проходили плановое обследование. В ходе него проводилось множество анализов и измерений, корректировались питание и дозы медикаментов. В финале обследуемых погружали в состояние искусственного сна для каких-то дополнительных процедур, после чего Саня всегда просыпался очень бодрым и переполненным энергией.

Уникальность медицинского комплекса заключалась в том, что всё делалось без малейшего участия людей. Стопроцентная роботизация и машинный анализ. Саню это восхищало.

Идти становилось сложнее, поскольку ноги сильнее и сильнее вязли в грязи, но надо совсем немного потерпеть. Скоро он доберётся до асфальтированного участка и КПП, где проведёт остаток ночи. Обход территории почти закончен, следующий – в пять утра.

Коробку пропускного пункта оборудовали автономным отоплением, что сегодня оказалось крайне кстати. Саня скинул дождевик и приладил его над батареей. То, что он непромокаемый, не делает его сухим снаружи и приятным при касании. Наоборот. Достав из рюкзака бутылку, Саня глянул на неё, потом – за окно и подумал, что воды ему на ближайшее время достаточно. Счистив с берцев песок и хвою, он прошёлся по полу шваброй и удовлетворённо хмыкнул. Пост обязан блестеть, или он быстро превратится в свинарник. В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее. То же относилось и к месту боевого дежурства.

Сработало оповещение: на территории – посторонние! Движутся к КПП! Саня схватил автомат и затаился. Свет на пропускном пункте никогда не включали, чтобы не давать потенциальному противнику дополнительного ориентира, так что нарушители ничего не заподозрят. Вот и они! По дороге, сжимаясь под напором дождя, бежали двое. Увидев их, Саня обомлел. До чего же маленькие! Кто это? Карлики? Он никогда не видел таких крошечных людей. Точнее, он просто ни разу не встречал других людей. Ни больших, ни маленьких. Его всегда окружали сослуживцы, и никто иной.

Коротышки остановились, уставившись куда-то вверх. Пора! Саня дослал патрон и выскочил наружу, распахнув дверь ногой.

– Стоять! – рявкнул он, вскидывая оружие. – Встать на колени! Руки за голову!

V

Поход в лес только в самом начале казался стоящим предприятием. Километра через три, преодолеть которые потребовало немало усилий, идти стало практически невозможно. Самое обидное, что и назад возвращаться было бессмысленно. Во-первых, тяжело. Во-вторых, друзья теперь слабо представляли, где это «назад» находится. Никто из них не додумался оставлять какие-то метки на деревьях или надламывать ветви, помечая путь. Хорошо хоть у Маруси обнаружился фонарик, которым они и воспользовались, отойдя подальше от лагеря. Начальную часть маршрута пришлось двигаться буквально наощупь, но свет мог привлечь внимание, пришлось от него отказаться.

Зато в чаще, где гарантированно отсутствовали роботы и учителя, фонарик очень пригодился. Продираясь сквозь кусты и огибая коряги, Пашка и Маруся двигались всё дальше от безопасного места, где им ничего не угрожало, туда, где таились неведомые опасности. Осознание глупости затеи придёт позже. На данный момент есть дела поважнее: преодолеть завалы бурелома, не переломать ноги о корни, не наткнуться глазом на острый сучок.

Через пару часов искатели приключений окончательно выдохлись. Пашка плюхнулся на поваленную сосну и попытался отдышаться.

– Больше я никуда не пойду, – отрезал он. – Я устал, замёрз, хочу есть и пить.

– Почему замёрз-то? – удивилась Маруся. – Куртка не греет?

– Не зарядил перед поездкой, – Пашка немного смутился. – Она же с весны в шкафу висела, я и забыл совсем. За лето разрядилась в ноль.

– Растяпа! – Маруся собиралась что-то добавить, но Пашка её перебил:

– Ты воду взяла?

– Нет, – неуверенно проговорила она.

– Еду? – надавил Пашка.

– Нет…

– Планшет с картой местности?

– Нет… – голос Маруси упал до шёпота.

– Ты – дура?! – закричал Пашка.

– Да, – Маруся всхлипнула, понимая, что втянула друга в безумную авантюру, последствия которой ещё предстоит оценить.

– Подожди-ка! – Пашка прислушался. – Ты слышала?

Где-то неподалёку раздался всплеск. Вода! Они ринулись на звук и вскоре оказались на берегу небольшой заводи, посреди которой возвышался причал с привязанными к нему лодками. Наверное, в давние времена поблизости располагался кемпинг или просто стоянка для любителей сплавов, но за пару столетий, что люди отсутствовали на Земле, местность заросла и изменилась. Домики, если они вообще когда-то существовали, давно уже сгнили и развалились. И только отлитые из пластика лодки да каменные мостки устояли перед воздействием времени.

– Поплыли? – предложил Пашка, зачерпнул воды и жадно припал к ладоням. – Когда в лагерь добирались, через мост проезжали. Вдруг река нас к нему выведет? Там причалим и по шоссе вернёмся. Огребём от Макара, конечно…

Логика в его словах присутствовала. Заводь, естественную или искусственную, отгородили от реки, только никто не мешал погрузиться в лодку и двинуться по воде. Другое дело, по течению или против… Дети о таких мелочах не задумывались. Они запрыгнули в лодку, развязали крепившую ту к причалу неубиваемую верёвку из какого-то синтетического материала, несколько раз оттолкнулись вёслами от дна и отдали судёнышко на волю течения.

Река, по которой плыли дети, звалась Прой. Считалось, что название происходило от мордовского слова, означавшего «голова», «главный», «верхний». Так это или нет, Пра застала и появление человечества в здешних краях, и его исход на Марс, и возрождение из хранилища генных материалов. Как и люди, река менялась, за пару последних столетий изрядно расширив русло, а где-то и вовсе пробив новое.

Лодку покачивало на воде, и вскоре Маруся с Пашкой задремали. Сколько им удалось поспать и как далеко они успели уплыть, определить не представлялось возможным. А вот причину их пробуждения ни с чем нельзя было перепутать. Небеса взорвались грозой, и ветер, под углом врезавшийся в реку, поднял толчею волн, швырнувших лодку на отмель настолько сильно, что Пашка с Марусей вылетели за борт и очутились в воде.

Повезло, что река в этом месте оказалась неглубокой, а берег – пологим.

– Бежим! – отплёвываясь, Пашка подхватил Марусю под руку и потащил за собой.

Он знал: во время грозы нужно находиться там, где меньше шансов попасть под удар молнии. Спотыкаясь, падая, катаясь в грязи, друзья неслись как можно дальше от открытого пространства, пока не уткнулись в забор. Пашка и Маруся переглянулись. Если есть ограждение, значит, существует и вход. Они побежали дальше и вскоре оказались на асфальтированной дороге. Вдалеке маячило какое-то строение. Даже если там никого нет, переждать в нём бурю никто бы не отказался.

Сил не хватало. Друзья перешли на быстрый шаг, кутаясь в куртки. Строение ближе, ближе, ближе… Вот оно! На стене сохранилась табличка.

– Н-И-И Ко-гри-вед, – по слогам прочитала Маруся, будто смакуя странное название.

В ту же секунду дверь КПП распахнулась, и оттуда выскочил здоровенный мужчина.

– Стоять! Встать на колени! Руки за голову!

Небеса вспороли молнии, и Маруся увидела, что перед ними не человек. То, что у него в руках оружие, она почему-то догадалась, и только вспышки в небе показали Марусе его настоящую сущность. Она завизжала и кинулась бежать. Тогда же раздался выстрел.

Глава 5

I

Рязань, 2349 год.

Почему для экспансии был выбран Марс, Толик понимал. Планету лучше всего изучили, она больше подходила для колонизации, там в достаточном количестве обнаружились полезные ископаемые, требовавшиеся человеку для нормального существования в условиях нового мира. Толик не понимал другого. Почему никто всерьёз не задумывался о Венере? Она находилась ближе и обладала рядом преимуществ. Молодой человек, изучив наработки учёных XXI века, загорелся идеей создания воздушных научных городков в атмосфере «утренней звезды». Настолько, что не давал прохода своему руководителю, и тот, в конце концов, поручил Толику разработать математическую модель, проверить её и посчитать экономику возможного проекта.

Венера являлась непростой планетой. Очень горячей, 462 градуса на поверхности. Очень недружелюбной, с дождями из серной кислоты и атмосферой из углекислого газа. Очень суровой, с ураганами и извержениями вулканов. Кроме того, давление в нижних областях превосходило земное в девяносто два раза. Иными словами, заселить поверхность Венеры люди в обозримом будущем не могли.

С другой стороны, у Венеры наличествовали и свои плюсы. Во-первых, аналогичная земной гравитация. На Марсе она была в три раза меньше, что требовало её искусственного увеличения, иначе у первых поселенцев случились бы серьёзные проблемы со здоровьем. Во-вторых, на высоте ста километров существовал озоновый слой. Это убирало ещё одну опасность. Космическую и солнечную радиацию. В-третьих, близость к солнцу давала больше света, поэтому размещённые на орбите солнечные панели стали бы надёжным источником энергии, что не потребовало бы мощной атомной генерации. Так называемая солнечная постоянная превышала земную в два раза. В-четвёртых, и это Толику нравилось больше всего, плотная венерианская атмосфера позволяла разместить в пятидесяти километрах от поверхности сеть научных станций, которые бы удерживались там при помощи обычных аэростатов, наполненных воздухом. Температурный режим и давление здесь были уже подходящими, и учёным почти ничего не угрожало. Почему же чёртов Марс?!

Основная гипотеза гласила, что Венера такая горячая, потому что находится близко к Солнцу, а толстые слои парниковых газов не дают ей остывать. Толик читал ещё одну теорию, не противоречащую основной. На планете недостаточная вулканическая активность, поэтому в нужной мере «сбросить пар» просто не получается. В мечтах Толик производил там серию мощных взрывов, которые позволяли магме выплеснуться наружу, распространяя смертоносный жар, но он пока не придумал, что делать с высвободившимся углекислым газом и какие средства доставки взрывчатки нужны, чтобы она не рванула раньше, чем задумано.

В целом Толик представлял, как должен пройти первый этап предстоящей колонизации Венеры. На существующей со времён предыдущей цивилизации лунной базе производится сборка межпланетного крейсера типа «Земля – Марс» и орбитальной станции «Утренняя звезда». Да, полёт предстоит к Венере, но космические корабли спроектировали для путешествий к красной планете, и номенклатурное наименование осталось старым. Крейсер буксирует станцию до Венеры, сбрасывает на заданную орбиту, совершает гравитационный манёвр и уходит к Земле. Толик не очень понимал, что менее затратно и более безопасно – оттащить орбитальную станцию целиком и сразу с персоналом или же доставить модульно, собрать на месте и переправить туда учёных.

Ещё Толика смущало следующее: в его модели предполагалось, что крейсер точно долетит из одной точки в другую и обратно, а его экипаж со всем справится без нештатных ситуаций. Это выглядело глупо и наивно. Ни один новый человек в космосе ещё не бывал, психологическую подготовку не проходил, а крейсера в настоящее время существовали только в виде чертежей. Да, будущих лётчиков-космонавтов уже тренировали в подмосковном Королёве, но пока на тренажёрах.

В лабораторию зашёл Константин Эдуардович, начальник Толика. Он носил острую бородку и очки, хотя на зрение не жаловался. Худощавый, с всклокоченными волосами, он старался максимально соответствовать образу Циолковского. Надо признаться, что и с умом у него было всё в порядке, поэтому подражание кумиру было простительно.

– Ну, Анатолий, чем порадуете? – осведомился Константин Эдуардович.

– Да ничем, – буркнул Толик. – Вот, смотрите…

Молодой человек начал показывать руководителю свои наработки и критиковать их слабые места.

– Я переоценил свои силы, – резюмировал Толик. – Прошу применить ко мне меры дисциплинарного взыскания.

– Не согласен, Анатолий Семёнович, – Константин Эдуардович затряс головой так, что чуть не потерял очки, – вы в который раз доказали, что отлично справляетесь со своими обязанностями и вам можно доверять сложные задачи!

– Не понимаю…

– Вы только что рассказали мне, что ваша модель неидеальна и вы опасаетесь, что есть вероятность гибели людей! Нет, вы не стали убеждать меня, что всё будет хорошо. Вы подумали о других! О своих коллегах! Товарищах! И после этого вы мне говорите, что вас надо наказать?!

Толик смущённо улыбнулся.

– А как иначе-то?! Жизнь человека важнее всего на свете!

– Золотой вы мой! – Константин Эдуардович пожал Толику руку. – Я обязательно напишу про вас Павлову!

Довольно мурлыкая под нос, он вышел.

II

– Маруся, – позвала Тамара Сергеевна, – можно тебя на минутку?

Маруся отложила пробирку и подошла к завотдела.

– Смотри, – Тамара Сергеевна протянула ей планшет, – из головного института пришёл формуляр. Нужно пройти тестирование и отправить им результаты. Задача ответственная, поэтому на сегодня больше никаких поручений не будет.

– Надо, наверное, график с девчонками составить, чтобы все успели его выполнить, – предложила Маруся.

– У них свои задания. Этот тест только тебе.

– Почему?

– Так решили там, – Тамара Сергеевна указала пальцем куда-то вверх.

Маруся удивилась, но она не имела привычки обсуждать данные ей указания. Сумевший приручить бывшую хулиганку Макар мог собой гордиться. Устроившись в углу лаборатории, Маруся взялась за тест. Он был странным и на тест совсем не походил. Варианты ответов отсутствовали, всё приходилось писать самой. Вопросы тоже обескураживали. Они совершенно не относились к её будущей специальности. Создавалось впечатление, что произошла ошибка в распределении и Маруся попала не в НИИ генетики, а куда-то ещё, где строгий директор спрашивает девушку о вещах, о которых она не имеет представления.

Когда Маруся всё доделала и отложила планшет, выяснилось, что рабочий день уже заканчивается. Все переодевались и собирались расходиться по своим кружкам и секциям.

– Маруся, ты идёшь? – спросила Соня.

Они занимались в одном здании, но Соня выбрала для себя драмкружок. Ей больше нравилось перевоплощение, чем скучная возня с камерами и штативами.

– Да-да, конечно! – Маруся бросилась в раздевалку.

III

Новосибирская область, 2349 год.

Поскольку Этот планировал однажды издать книгу, моменты, которые он считал важными, помощник записывал в виде аудио- и видеофайлов. Робот иногда возвращался к ним, конспектировал какие-то особенно значимые события, освежал в памяти что-то. Честно говоря, ни освежать, ни конспектировать ему не требовалось. Сознание Н101 было устроено таким образом, что они помнили всё и всегда. Этому же просто нравился сам процесс. Он не знал, склонны ли к такому другие роботы-помощники или нет, но провести исследование на эту тему было некогда.

Сейчас он пересматривал их разговор с Павловым в первый день знакомства.

– Профессор, а как вам удалось столько прожить? – спросил Этот из видео.

– Я ждал этого вопроса, – ответил Павлов. – Помимо клонирования человека, в нашем НИИ разрабатывалась технология замедления старения организма. При правильном питании, здоровом образе жизни и поддерживающей терапии мозг способен жить до двухсот лет. Исследования были направлены на решение важной прикладной задачи. Выращенные клоны-первопроходцы должны были жить максимально долго, чтобы подготавливать Марс к волнам экспансии без постоянной замены квалифицированных специалистов. Вновь прибывших колонистов, таким образом, удалось бы быстро ввести в курс дела и включить в работу под присмотром опытных коллег.

– То есть, когда вам стукнет двести лет, нам придётся копать рядом с институтом яму и писать на надгробье «Безвременно ушедшему от любящих роботов»?

– Нет. Существовал ещё проект «Смотритель». Он был разработан строго под меня, поэтому я вряд ли когда-то рискну провести эксперимент на другом человеке. Речь о переносе слепка сознания в другое тело.

Роботы ахнули.

– Всё немного не так, как в романе Ричарда Моргана, но да, по достижению определённого возраста я сменю тело.

– А что произойдёт со старым?

– Это просто оболочка, которая подлежит утилизации.

– Но почему тогда эту технологию не масштабировали на всех людей? – поинтересовалась Мама. – Можно же было сделать слепки сознания самых умных, например, а не держать тут миллион эмбрионов, которых потом придётся растить и обучать всему заново.

– Такой вариант рассматривался. Учёный совет пришёл к выводу, что это ограничит возможности развития нового человечества, и от идеи отказались. Зато теперь у нас с вами появился шанс вырастить человечество с нуля и направить его нужной дорогой. Придётся попотеть. Наградой нам будут здоровые люди, живущие до двухсот лет и строящие свой собственный мир, непохожий на предыдущий.

– Ещё вопрос, – не унимался Этот. – Почему улетели вообще все? Никто не мешал спокойно колонизировать Марс, не покидая при этом Земли.

Павлов нахмурился.

– Очень непросто на него ответить, чтобы вы правильно поняли и никого не осудили. В эпоху, когда все войны и конфликты прекратились, главы научного сообщества начали моделировать различные пути развития человечества. Просчитывались вероятности как негативных, так и позитивных изменений. Больше всего процентов набрала версия, что через несколько столетий снова начнётся конфронтация между государствами, которая приведёт к новым столкновениям и войнам. Как бы сильно ни изменился человек за все эти годы, но он продолжал оставаться тем «старым» человеком. Допускать войны было нельзя, поэтому все силы и ресурсы бросили на поиск выхода из сложившейся ситуации. Победила идея космической экспансии. Людей требовалось поместить в условия постоянной борьбы с внешним миром, где они забудут о разногласиях. Само собой, учёные и политики понимали, что далеко не все люди захотят улетать на Марс. Даже без каких-либо причин, просто из нежелания кардинально менять свою жизнь.

Профессор немного помолчал и продолжил:

– Тогда обратились к старым рекламным технологиям и снова сделали космос и путешествия в нём популярными. Потребовалось десять лет, чтобы население планеты ложилось спать и просыпалось с мыслью о далёкой красной точке на небесах. «Всё для космоса, всё для полёта!» – гласил тогдашний лозунг. А потом учёным пришлось соврать. Появилось большое исследование о будущем Земли в ближайшие три столетия, где очень убедительно доказывалось, что нашу планету ждёт судьба Венеры. Кстати, именно поэтому люди улетели на Марс, хоть он и дальше. Венера во всех смыслах была опаснее и стала отличной страшилкой. И тогда уже люди сами захотели улететь отсюда подальше.

– Ох… – выдавил из себя Этот. – И не знаю, что сказать.

– Подождите-ка, – вспомнила Мама, – а я ведь что-то такое припоминаю! Я, конечно, с детьми возилась постоянно и новости особо не смотрела… Женщина ещё какая-то регулярно выступала, рассказывая про опасные подземные хранилища с углекислым газом, которые выбросят его наружу при столкновении Земли с астероидом.

Иван Петрович кивнул.

– Мозгом я понимаю, – проговорил Павлов, – что решение правильное. Но на душе всё равно есть осадок.

– А почему хоть кто-нибудь не остался? – удивился Этот. – Мама рассказывала про людей и объясняла, что они очень противоречивы и непредсказуемы. Мог же кто-то отказаться улетать просто из чувства противоречия! Не хочу, не буду, помру на земле своих предков!

– Некоторые остались, – профессор поморщился. – Закончились быстро. Кто-то друг с другом что-то не поделил, кого-то новым штаммом вируса накрыло, кто-то от обычной старости загнулся. Ста лет не прошло, и я оказался один.