Горка и Таюк

– Конечно знаю, – улыбнулся аптекарь. Он внимательно выслушал Егора. Похоже, Феофил был удивлен его болтливостью. – И как проходит ваша перезагрузка?

Егор пожал плечами.

– Четвертый день здесь. Все классно, как и писали, только… океана маловато. Я же приехал не столько кустики ваши смотреть, сколько за океаном. Москве очень не хватает океана. Был бы океан под боком, может и государство у нас не было бы таким шизоидным. Моя мечта на рыбацкий катер устроится, сплавать в шторм, почувствовать стихию. Хозяин отеля обещал договориться с местными моряками, но пропал куда-то. Вот жду.

Аптекарь неожиданно похлопал Егора по плечу. Егор почувствовал себя ребенком рядом с папой.

– Если у вас есть время и вам все еще интересно, как я сюда попал, то пошлите посидим. Я расскажу вам свою историю, – сказал аптекарь, указав на дверь, ведущую внутрь дома. Егор кивнул и они пошли в дом. Пройдя через пару комнат, аптекарь привел Егора в небольшую сумрачную комнатку без окон. В углу стоял высокий торшер. Из мебели было три старых офисных кресла. На стене висели две большие иконы. На одной иконе был мужчина, на другой – женщина. Они были в натуральную величину, даже чуть больше. Изображены они были по пояс и висели достаточно высоко – казалось, что загадывают в комнату через окошки. Если бы не еле заметные нимбы и церковнославянские буквы сложно было бы догадаться, что это иконы.

– Иисус Христос. Дева Мария, – сказал аптекарь, показывая на иконы, словно представляя гостю своих знакомых.

– Егор, – сказал гость и кивнул головой.

– Садитесь, а я схожу чаек принесу. Гипотонией не страдаете?

– Нет, – ответил Егор. Иконы его впечатлили.

Аптекарь ушел. Егор хотел достать смартфон и сфоткать иконы, но не решился. Егор уселся в кресло. Аптекарь вернулся быстро с чашками и чайником. Он выдвинул столик на колесиках на середину, быстро расставил чашки и разлил чай.

– Попробуйте. Если вы специалист по чаю, то удивитесь, – сказал Феофил, садясь напротив.

– Я не специалист, – улыбнулся Егор.

– Тогда вам просто понравится. Может сахар? Печенья и конфет в доме не держу. Не люблю. Могу леденцы от горла предложить. Вроде сладкие.

– Не надо ничего. Я и чай не очень-то хочу, просто за компанию, – сказал Егор, беря чашку…

– Моя история не интересней вашей. Тоже по своему обычная. Я родился, учился и жил в Хабаровске. Хотел поступить в «медицинский» на хирурга, но не набрал баллы. Пошел в колледж на «скорую помощь», потом проработал там 26 лет. Сначала фельдшером-водителем, а потом и врачом. Женился, развелся. Не сам развелся, надоел жене. Меня в жизни все устраивало, а у нее была бесконечные проблемы. Плита, водопровод, кровать, погода, лампочки, соседи, клопы – бесконечно можно перечислять. А мне все нравилось, кроме клопов. В конце-концов диссонанс между нами стал настолько скрипучим, что мы разошлись. Я оставил ей квартиру, а сам перебрался в общагу. Одиночество сначала показалось мне прекрасным, но очень скоро перестало казаться прекрасным. Мне стало так плохо, так захотелось… не перезагрузиться, как вам, а вообще выкинуть себя и найти нового, другого, на которого приятно было бы в зеркало посмотреть. И тут три года назад во время тайфуна танкер выкинуло на мель. Может, видели это чудище? До сих пор стоит в заливе.

– Только, что видел. Мне он понравился. Такой красивый. На дракона похож.

– Красивый? Не уверен.... В общем, вылилась гора нефти в океан. Трагедия века. Вы в Москве и не слыхали, наверное?

– Может что-то и слышал. Не помню.

– А здесь был апокалипсис. Я решил, что мой час настал и поехал сюда волонтером. Главврач не отпускал, так я заявление написал по собственному желанию. Подписали тут же, не расстроились нигде. И я рванул сюда, как на войну… Война оказалась скучной и никому не нужной. Ходили с сетками, черпали черную жижу – все равно, что тряпочками всемирный потоп останавливать. Две недели я тут пробыл, а потом не поверите, легли вечером – не видно нефти конца, проснулись утром – вода чистая, чайки порхают. Чудеса. Один умник, конечно, тут же научно объяснил этот феномен, рассказал про течения, температуру, что-то еще. Но мы не поверили. Одна девчонка сказала, что океан просто умылся. Звучит странно, но скорей всего так оно и было… Потом все разъехались. Я вернулся в Хабаровск, в «общагу». Можно было попроситься назад в «скорую». Скорей всего приняли бы, но сильно ломало. Обида тоже была. 26 лет, прирос почти, а они уволили за одну минуту…. И тут вспомнил про этот поселок. Я тут по случаю помощь несколько раз оказывал – и волонтерам и местным. Я подумал, как они тут живут-выживают? Никакой власти тут нет. Даже старосты нет, не говоря уж про полицию, пожарную и больницу. Всё в Мекке, а Мекка – это другой административный округ. А у этого поселка административный центр – 276 км, если по дороге. Я возбудился, написал бумажку и пошел по учреждением с просьбой создать в этом поселке хотя бы «сельскую амбулаторию», и сам вызвался добровольцем. Но меня отовсюду прогнали. Оказалось, что этот поселок никому не нужен. Местных одно время уговаривали переехать в Мекку, дома им предлагали, материальную помощь, а они ни в какую.

– Почему?

– Потому что тут свобода. Никто тебя не пасет. Они же все браконьерят по-тихому. Один из чиновников мне даже крикнул: «Это же натуральная Тортуга!» Помните «Пиратов Карибского моря»? Там был такой адский пиратский городок. Так и тут. Наловят даров моря, везут улов в ту же Мекку, торгуются-сдают, потом накупят выпивки- жратвы-товаров и сюда. 3 дня работы – неделя отдых или две или месяц. Те у кого хоть какие-то амбиции были, давно уехали. Остались только те, кто всем доволен. Поэтому я сюда и переехал. Аптеку открыл, тоже нелегальную, так что я тоже флибустьер. Плаваю в Мекку, иногда в Сахаровку езжу, закупаю лекарства и продаю здесь, причем за любую цену. Иногда дороже, иногда дешевле. Местные не знают почём деньги. Хотя я не в убытке. Был бы я по-амбициозней, магазин бы тут открыл. Спрос есть. Но зачем мне? Я такой же все. Тихий скромный анархист.

Аптекарь закончил и улыбнулся.

– Классная история, – сказал Егор, хлебнув еще чая, – и чай у вас вкусный. Жаль тут офиса никакого нет, тоже бы тут завис. Офисный флибустьер. Или слишком банально?

– Может еще чайку? – спросил, смеясь, аптекарь.

– Нет, спасибо, – поднял ладони вверх, Егор. – Только вы не все мне рассказали.

– Вообще-то всё. Что еще вы хотите? – не понял аптекарь.

– Вы не рассказали мне про своих друзей, – Егор кивнул на иконы, которые, казалось, слушали их беседу.

– Про них? – аптекарь обернулся и перекрестился. – Ну да, вы правы. Они одна из причин по которой я здесь. Может быть и главная причина. Только про нее сложнее рассказывать, – аптекарь налил себе еще чаю, отхлебнул и продолжил. – Я люблю Христа и я – христианин. И если допустить, что у каждого христианина в этой жизни есть свое призвание, то мое призвание скорей всего миссионерство. Мне взбрело в голову, что Христос посылает меня сюда с целью принести этим людям благую весть.

– Классно. И как успехи?

– Не знаю. Скорей всего никак. Но, – аптекарь задумался, – я же не профессиональный миссионер. Я не раздаю брошюрки, не пристаю к прохожим, не завожу интимные беседы. Это не моё. Я скорее случайный проповедник.…. Не знаю, как сказать… Можно просто смотреть с кем-то в небо или на ребенка или песенку петь хором и, если хор будет достаточно хорош, то тогда и Христос будет рядом. И тогда самых простых слов, которые обычно пролетают мимо ушей, – может быть достаточно, что бы изменить всё. Я один раз уже тут попытался открыть пасть, но получились одни слова. Это было на прошлое Рождество. Была обычная бухаловка, но возникла странная пауза. Я почувствовал, как дыхание, сердцебиение, даже урчание в желудке всех присутствующих сливается в одну большую волну. Чудесное ощущение. И я открыл рот, что бы рассказать про пастухов мерзнувших в поле, про волхвов с мешками, про рожающую в хлеве девочку, но… но изо рта выскочил кролик, как из шапки фокусника – выскочил и поскакал куда-то. Меня конечно выслушали из уважения, но Христос так и не пришел. Волна оказалась слишком хиленькой и не выдержала веса моих слов.

– Вы сильно расстроились?

– Не сильно. Скорее обрадовался. Я понял, что волна возможна. А если она возможна, то я ее дождусь…

4.

– Горка, слушай ушами. У Евы был хвост. Хвост был лохматый, длинный, как раз до земли, если расправить. Хвост был очень эмоциональным – мог в узлы завязываться, мог торчать, как штык. Адам этот хвост очень любил. Ему нравилось наматывать его себе на шею, как шарфик. Он наматывал его себе на шею и говорил: «Я – дома». И он, действительно, был дома.

– Где ты начиталась такой ереси?– спросил Егор, уютно уложив голову между ног Таисии.

– Мне сон приснился. А сны не могут быть ересью.

– И куда этот хвост делся?

– Она его потеряла.

– Какая трагедия, – усмехнулся Егор. Он хотел натянуть на себя простыню, но не дотянулся.

– Ужасная трагедия. Девочка потеряла хвост. Она стала похожей на Адама. Не совсем конечно, но можно перепутать, если надеть штаны и пришлепнуть усики. А Адаму еще хуже пришлось. Он стал бездомным. Даже последний бомж не знает насколько он стал бездомным. Ужасная трагедия. Налей-ка мне водички, дружок.

– Слушай, Таюк, может притормозишь немного? Еще двенадцати нет, а бутылка почти пустая.

– Ну, мы же вдвоем заливаем.

– Не правда. Я только два глотка сделал. Я сдохну такую жуть пить. К тому же мне сегодня на ваш день танкиста идти. Придётся глюкать с аборигенами, что б не сожрали, как чужеземца.

– Не отвлекайся, Горка. Двойной, без льда, без колы, без молока и лавровых листочков. Просто остатки водки и сыр свой блатной давай на закусить. Не заставляй меня шевелится.

Егор выкарабкался из кровати, налил в стакан оставшуюся водку, добавил немного «Кока-колы», взял толстый кусок порезанного сыра, положил на кусок батона и подал хозяйке отеля. Таисия приподнялась на кровати, широко улыбнулась, взяла стакан и бутерброд, медленно выпила, запихала сыр с хлебом в рот, после чего снова упала на кровать, закинув руки вверх.

– Слушай, Таюк, ты с таким распорядком не боишься умереть? Причем не когда-нибудь, как все, а прямо сейчас. Вырубит поджелудочную или мозг превратится в компост. А здесь, кроме юродивого аптекаря, врачей нет.

– Меня Бог бережет, – глупо улыбнулась Таисия и заерзала на простыне, – лучше накрой меня жестко. Давай, Горка.

– Ну, Таюк, – недовольно махнул рукой Егор. – Ты такая классная интересная женщина, но ведешь себя, как… плохо, короче. Ты со своей внешностью-разумностью могла бы столько всего добиться в этой жизни, а забилась в нору и бухаешь, как ненормальная. Алкоголь вообще-то вреден не только для здоровья. Эстетика у него мерзкая.

– Взамен хвоста Еве подарили этанол и оргазм. Плохая замена, но не такая уж и плохая. Иди уже сюда… пожалуйста.

– Ментов у вас, вообще, не бывает что ли?

– Редко. В основном, мы сами к ним плаваем. Иногда приезжают за данью, но они хорошие и недорого берут.

– А у вас только браконьеры? Контрабандой не занимаетесь?

– А что тебе надо? «Хонду» какую-нить?

– Ничего не надо. Просто хочу посмотреть на настоящих бандитов.

– Странный ты, Горка. У нас нет ни бандитов, ни контрабандистов и браконьеров тоже нет. У нас только рыбаки-трудяги.

– Жаль. Ну а хулиганы-то должны же быть? Авторитеты какие-нибудь.

– Зачем тебе? Хочешь, что б тебя отпи*дели? Тебе придется очень постараться, потому что у нас люди добрые. Оставить? – Таисия показала на дымящуюся в ее руке сигарету.

– Давай, – чуть, подумав, сказал Егор. Взяв сигарету, он глубоко затянулся, подавился дымом и закашлялся. Таисия стукнула его по спине.

Они едва одетые сидели в небольшом саду на заднем дворе. Сад был засажен яблонями. Яблони были в яблоках. Земля была усыпана плодами в разной степени гниения.

– Хотя у нас есть один бандит, реальный убийца, – сказала Таисия. – Это мой мУжик.

– Александр Григорьевич? – удивленно спросил Егор.

– Видишь тот холмик? – Таисия показала на странную насыпь посреди сада, где-то сантиметров 20 высотой. Егор кивнул. – Под этим холмиком глубокая яма. Она набита обезглавленными трупами. Уже не утрамбуешь, выпирают.

– Трупы? – переспросил Егор.

– Да, трупы. Это мои любовники. Бывшие. Как мужик застукает меня с кем-нибудь, сразу хватает лопату и голову с плеч. Голову отвозит контрабандистам в Мекку – на сигареты меняет, а тушку мы тут закапываем.

– Зачем контрабандистам головы?

– В Японию переправляют. Там есть чуданутые коллекционеры.

Таисия посмотрела на Егора с улыбкой. Егор отвел взгляд. Видно было что он занервничал. Наконец, Егор встал, подошел к сараю и взял прислоненную к стене лопату.

– Я проверю? – спросил он, кивая на холмик.

Таисия звонко засмеялась.

– Я пошутила, – сказала она, – там гнилые яблоки.

Егор поставил лопату на место, вернулся к подруге и сел рядом на скамейку.

– Смешно, конечно, – сказал Егор, – а если серьезно, не боишься, что муж приедет внезапно, а мы тут… – Егор замялся, подбирая нужное слово.

– …трахаемся, как дети, – подсказала Таисия.

– Скорее, как черти. Не боишься?

– Ни капельки. Ведь мы с тобой не просто фигней страдаем. У нас же любовь, да? Ты же заберешь меня с собой в Москву? Мой мУжик меня отпустит. К твоей жене я тебя не ревную. Ты ж меня только узнал. Но ты сразу разводись. Что канитель разводить. Детишек можем себе забрать. Я люблю детишек. Квартирку оставим твоей бывшей. Она счастлива будет. А мы купим для нас дачку за городом. А то говорят в Москве машин много, дым-туман, а я дитя природы. Мне нужен свежий воздух. А «Хонду» что б туда-сюда мотаться, можно тут приобресть с бешеной скидкой. Здорово я придумала, зайчик?

Таисия взяла Егора под руку. Егор засмеялся, пытаясь придать смеху оттенок искренности.

– Хорошая шутка, – сказал, наконец, он.

– Смейся, пока для тебя это шутка.

Егор заглянул девушке в глаза. Таисия сделала крайне серьезное выражение лица, но хватило ее ненадолго. Через несколько секунд она захохотала.

– У тебя случайно нет танкистского шлема? – спросил Егор, вертясь перед зеркалом. Он одевался на выход.

– Чего? – засмеялась Таисия. – Совсем сдурел?

– Чисто для маскировки, – ответил Егор, – что б не догадались, что я не танкист.

– В Москве все такие придурошные или у тебя справка?

– То есть, нет шлема? Странно. Одену шарфик тогда. Одну секунду.

Егор пошел в коридор, где так и валялись его вещи. Он быстро вернулся с длинным, ярко-голубым шарфом в цветочек. Таисия, увидев шарфик, снова захохотала.

– Жаль, что «клоун» не комплимент, а то утопила бы тебя в лести, – с трудом сказала она.

Егор обмотал шею шарфом, подмигнул своему отражению и, склонившись над Таисией, крепко поцеловал ее в губы. Таисия попыталась завалить друга к себе на кровать, но Егор выскользнул из ее цепких объятий.

– Меня ждут танки. Ты им проигрываешь по многим параметрам, – сказал Егор и вышел.

5.

Егор специально пришел пораньше. Он думал, что будет в «Сто…я» одним из первых, но у дверей уже играла музыка и курил народ. Егор подошел к крыльцу. Мужчины расступились, пропуская чужака.

– Здравствуйте, – громко сказал Егор и широко улыбнулся.

Кто-то пробормотал «здорово», кто-то «привет», кто-то просто кивнул. Егор достал из кармана сигарету, засунул в рот и похлопал по карманам. Один парень молча протянул ему спички. Егор взял коробок, чиркнул спичкой, но передумал прикуривать.

– Спасибо, – сказал Егор и вернул коробок. Положив сигарету за ухо, Егор поднялся по ступенькам, открыл дверь и зашел в столовую.

В столовой было многолюдно и шумно. Тут тоже курили. Сизый табачный дым клубился под потолком. Посреди зала стоял большой стол, на котором лежала толстая скатерть. Скатерть была заставлена открытыми пивными бутылками. Все остальные столы были сдвинуты в конец зала. Народ толпился вокруг большого стола.

Егор подошел к прилавку. Он хотел взять бутылку пива «для маскировки». На прилавке стоял ящик с пивными бутылками. Егор заглянул за прилавок. Никого не было. Егор вытащил одну бутылку. Он хотел скрутить крышку руками, но она не скручивалась. Егор стал искать глазами открывашку. Тем временем из подсобного помещения, вытирая руки, вышла продавщица Валерия.

– Эй, притомози, – сказала она, вместо приветствия. – 150 с тебя.

– Добрый вечер, Валерия, – сказал Егор. – Вы же мне должны бутылку и кредит у меня.

– У Валерии и спрашивай. Я – Варя, – ответила продавщица и замерла в ожидании денег.

Егор полез в карман, достал 200 рублей и протянул их продавщице. Продавщица положила деньги в кассу, достала 50 рублей сдачи и бросила на прилавок. Егор смотрел на продавщицу с удивлением. Это однозначно была Валерия, даже татуированная буква «В» на руке была такой же.

– Мы с Валерией близняшки, – ответила, наконец, продавщица на вопросительный взгляд. – Открыть?

– Если не трудно, – сказал Егор и протянул женщине бутылку.

Варя взяла бутылку, ткнула горлышком в глаз, дернула и подняла голову. Вместо глаза торчала пробка. Выглядело это крайне глупо. Продавщица выбросила пробку в мусор, а открытую бутылку поставила на прилавок, после чего снова ушла в подсобку. Егор взял бутылку и пошел к шумной компании.

Это была полностью мужская компания, человек 12-15. На появление Егора никто не отреагировал. Осмотревшись, Егор обнаружил, что заставленная бутылками скатерть на самом деле не скатерть. Это был красный флаг со звездой и золотистыми кисточками по краям.

Егор хлебнул пива и чуть не выплюнул его на пол. Вкус был жуткий. Точно не «Хайникен». Егор посмотрел на этикетку. Пиво называлось «Сливочным». На этикетке была морда суровой коровы в бескозырке. Реализм был пугающим.

Егор стал искать в толпе ремонтников с вчерашнего катера или ковбоя-бомжа или хотя бы аптекаря Феофила. Знакомых не было. Вдруг Егор поймал на себе суровый взгляд. На него не отрываясь смотрел невысокий квадратный мужчина в черном плаще. Взгляд был недружелюбным. Егор широко улыбнулся в ответ. Квадратный мужчина никак не отреагировал на его улыбку. Егор отвел взгляд и стал прислушиваться к разговору.

Солировал мужичок средних лет в синей толстовке. Он стоял в центре круга и размахивая руками рассказывал свою историю. Егор догадался, что мужичок рассказывает про недавно просмотренное кино. Главной проблемой фильма было, что «написали «эротика», а сиськи бабы так и не показали».

– …значит бракованные они. Когда у артистки сиськи красивые, она ими везде машет. Будет кино про хромую собачку, она и там их развесит. Стеснятельность – прошлый век. Сейчас, если девка не хочет раздеваться, значит только, что она дефектная. Написали, гады, «эротический триллер, 18+», а только задницу борова показали. Зачем мне эта задница? Я и на свою могу полюбоваться – спина гибкая. Я девчонку хотел заценить. А то, что она стонала пол фильма, так это и подделать можно. Может это кошку за хвост дергали?

– А как ее звали? – вступил в разговор Егор.

Вся компания, как по команде, уставилась на чужака.

– Я не про кошку, я про актрису, – стал объяснять Егор. – Просто, если порыться, то можно найти откровенные фото практически любой актрисы. А если найдем фото, то можно будет проверить теорию о дефективности скромниц.

Мужичок в толстовке вразвалочку подошел к Егору.

– Татарин, – представился он, протягивая руку.

– Русский… по паспорту, – ответил Егор, пожимая руку. В компании послышались смешки.

– А по имени если? – оскалил зубы Татарин.

– Егор.

Егор поправил свой голубенький шарф.

– Откуда к нам пожаловали? – продолжал скалиться Татарин.

– Из Москвы.

– Значит по делам. Ну и почем брать будем?

– Что брать? – не понял Егор.

– Я откуда знаю. Краб, трепанг, гребешок, шримс, Япония? Или в поисках эксклюзива?

– Нет. У меня совсем другие дела.

Егор сделал несколько глотков помойного пива, что бы чем-то занять затянувшуюся паузу.

– Извини, братан, а что этот красивенький шарфик означает? – спросил Татарин. – Можно потрогать?

– Потрогай, – ответил Егор.

Татарин взял конец шарфа и помял его в руках.

– Мягкий, – сказал Татарин. – Это, наверное, тоже намек? Или, как у вас говорят, призыв. Или у вас так не говорят? Извини, братан, но мы тут народ отсталый. Нам все девчачьи сиськи подавай. Шарфики призывные не носим. Тебе из нас кто-то уже приглянулся? Может, меня просветишь? А то от наших баб ласки не дождешься.

Татарин сложил руки по швам и, зажмурив глаза, подвернулся к Егору задом и нагнулся. Кампания засмеялась.

– Наконец понял о чем ты, – сказал Егор тоже засмеявшись, – но извини, братан, я не прелюбодействую с мужчинами.

– С чего вдруг? Неужели блаженная Таисия опять сотворила чудо? – захохотал Татарин.

Все засмеялись. Смех был достаточно дружелюбным. Егор стал обводить взглядом присутствующих и опять наткнулся на суровый взгляд квадратного мужчины. Мужчина продолжал сверлить глазами чужака…

Татарин отстал от Егора и пошел в туалет. Разговор перескочил на приближающийся тайфун. По прогнозам синоптиков он должен был прийти сюда через неделю. Тайфуны здесь бывали раз в 3-5 лет. Мужики обсудили вероятность того, что тайфун пройдет мимо и сошлись на том, что «пи*дец неизбежен». Паники не было, но и радости тоже не было никакой. Потом стали обсуждать жен, детей. Егор стоял в толпе, смеялся вместе со всеми и даже что-то вставлял в разговор. Правда, его никто не слушал.

Егор допил бутылку и купил еще одну, хотя пиво уже не лезло. Сделав пару глотков из новой бутылки, он почувствовал приступ тошноты. Егор поставил бутылку на стол и сделал несколько глубоких вдохов. Приступ отступил. Егор снова взял бутылку и тут же его схватили за руку.

– Что борзеешь! Это мой пузырь! – резко сказал ему длинный сутулый, коротко стриженый, парень в майке без рукавов. Парень хотел вырвать бутылку из рук Егора, но Егор ловко переложил бутылку в другую руку и вытянул ее далеко в сторону.

– Что?! – зло закричал парень и схватил Егора за шарф. – Отдай, сказал. Кто ты вообще такой? Какого сюда приехал?

Парень был сильно пьян и выглядел агрессивно.

– У меня здесь дело, – спокойно ответил Егор.

– Какое у тебя здесь может быть дело?! – продолжал орать парень.

– У меня любовь.

– Что?

– Я люблю Таисию.

Агрессия парня мгновенно превратилась в недоумение.

– И Таисия любит меня, – продолжал тем временем Егор. – Мы дождемся ее мужа, договоримся о разводе, потом поженимся и я увезу ее с собой.

Парень выпучил свои узкие глазки, отпустил шарф и истерично захохотал. Остальные мужики, с любопытством следившие за конфликтом, тоже засмеялись.

– Слышали хохму, – сквозь смех, закричал парень, – блин, это даже не хохма, это хохохма с крылышками. «Любят друг друга». Эй, дебил, – обратился он к Егору, который тем временем, пользуясь моментом, глотнул еще пива, – знаешь, сколько у обычной бабы дыр?

Егор снова отодвинул руку с бутылкой в сторону.

– Да ставь, не боись, – продолжал смеяться парень. – После тебя точно теперь пить не буду. Подхвачу еще бациллу. У обычной бабы три дыры. Так вот, жених, неделю назад я твою невесту мылил в поту во все три дыры, норматив ГТО сдавал. Обкончались и я и она. И все чисто по любви. На красном диванчике, знаешь, наверное?

Егор застыл.

– Вот смотри, – продолжал парень, размахивая руками. Он подошел к одному из мужиков и положил ему руку на плечо. – Чем уникален Дохля? Он тут единственный кто твою невесту не трахал. Говорит жене верен, хотя скорей со стояком проблемы. Да, Дохля? А так все ее имели: когда толпой, когда укромно, когда в каюте, когда на лавке или в кустиках. И всё по любви. Наши бабы даже не ревнуют к ней. Начнешь к своей приставать, а она «блин, у меня пришли вчера, сходи к Тайке, если так невтерпёж». Вот такой у нас коммунизм. А так женись, если хочешь. Мы люди свободные. Только адресок нам свой чиркни, на случай, если невтерпеж будет.

Парень захохотал. Егор растерянно обвел мужиков взглядом. Они смотрели на него, подтверждая улыбками сказанные слова. Егор снова приложил бутылку к губам, сделал один глоток, потом еще. Парень подошел к Егору и схватил его за шарф.

– Видишь, ушлепок, как хорошо всё обошлось. Даже бить тебя не пришлось.

Парень, упрямо смотря в глаза Егору, приблизился вплотную, чуть носом к носу не коснулись. У Егора был полный рот пива. Он попытался его проглотить, но оно не глоталось. Что-то запершило в горле и Егор залпом окатил парня пивом, перемешанным со слюной. Парень отскочил, в крик заматерился и стал отряхиваться. Егор вытер рот рукавом. Парень в ярости подскочил к Егору и ударил ему в нос своим острым кулаком. Егор пошатнулся, но не упал. Из носа полилась кровь. Все замерли в ожидании драки. Егор сделал вдох-выдох, потом схватил рукой знамя, лежащее на столе и со всей силы дернул. Открытые бутылки посыпались в разные стороны. Пиво потекло рекой. Егор собрал тяжелое знамя руками и бросил им в своего противника.

– На. Подотри свое пустое место, – сказал Егор и почувствовал, что его прямо сейчас вырвет. Он зажал рот рукой и быстро пошел на выход. Мужики расступились перед ним. Егор выскочил на улицу, спрыгнул с порога, отбежал в сторону, упал на колени и вонючая жидкость вырвалась из его рта. Егора тошнило минут пять. И кровь из разбитого носа текла. Егор несколько раз вытирал свое лицо шарфом. Наконец стало легче. Егор с трудом поднялся, доплелся до скамейки и плюхнулся на нее. Надо было отдышаться. На улице быстро темнело. Загорелся свет в домище напротив. Егор приложил шарф к носу, пытаясь остановить кровь.

Вдруг кто-то коснулся его плеча. Егор обернулся. Это был суровый квадратный мужчина, который весь вечер сверлил его взглядом. Брови его по-прежнему были грозно сдвинуты. Мужчина кивнул Егору и обошел скамейку.

– Подвинься, – попросил он, хотя на скамейке было полно свободного места. Егор подвинулся и мужчина уселся рядом.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально, – ответил Егор.

– Надо поговорить.

– Говорите.

– Не здесь.

Егор посмотрел на мужчину. Мужчина показал рукой на светящийся домище.

– Ваш что ли? – спросил Егор.

Мужчина кивнул.

6.

– На, выпей.

Мужчина, который представился, как Генрих, протянул Егору бокал с мутной жидкостью.

– Спасибо, – сказал Егор, отрицательно покачав головой.

– Надо. Это лекарство.

Егор еще раз отрицательно покачал головой.

– Как хочешь, – сказал Генрих, сам выпил «лекарство» и снова вышел.

Егор сидел в огромной гостиной на мягком низком кресле. Внутри дом был таким же, как и снаружи – нелепо роскошным. Сочетание цветов и вещей было глупейшим несмотря на очевидную дороговизну интерьера. Денег пожалели только на дизайнера. Генрих вернулся и сел напротив.

– Откуда у тебя этот шарф? – спросил он.

– Из магазина. Вы шарфов здесь, что ли, никогда не видели?

Мужчина отвел взгляд и Егору на мгновенье показалось, что у него блеснули слезы.

– Я хочу тебе помочь, – сказал Генрих.

– Мне не нужна помощь, – ответил Егор.

– Тебе нужна помощь.

Егор помолчал.

– ДэВэ, перезагрузка, точка, ЭрЭф, без пробелов, – после затянувшейся паузы сказал Генрих. Егор снова помолчал.

– Красивый сайт. Кучу денег стоил. Чуть не в Новосибирске заказывали, – продолжил хозяин дома. – Ты же через него про нас узнал? Решил перезагрузиться? Тут встретил сразу же Тайку и понеслась перезагрузка. С Щукой общался?

– С щукой? Ну, ел уху когда-то, если это можно назвать общением?

– Нет, с хозяином гостиницы, с Александром или Александром Григорьевичем? У нас его Щукой зовут, – пояснил Генрих.

– Вам-то какое дело с кем я общался?

– Не ерепенься. Я всё знаю. Ты переписывался с ним. Он тебе пообещал природу и экскурсии. Ты впечатлился, специальную анкету заполнил, деньги заплатил, приехал, а хозяин пропал. Даже СМС-ку не скинул. «Как-то странно, но и фиг с ним. Тут такая хозяйка, что камасутра дилетантский лепет. Дитя природы. Таких на суше точно не бывает. Может это и есть любовь? Надо увезти ее с собой». Так же было?

Егор снова не ответил. Он теребил конец своего шарфа.

– Хочешь, я тебе скажу, где сейчас хозяин гостиницы? – медленно произнося слова, спросил Генрих.

– Это вы? – удивленно подняв брови, спросил Егор, пораженный пришедшей ему в голову мыслью.

Хозяин захохотал. Он не собирался хохотать, серьезность окаменела на его лице, но удержаться на смог.

– Оригинальный бред, но я не Щука. Думаешь, откуда я все знаю? – сказал Генрих, наконец. – Просто всё у них идет одинаково. Бросают червячка, рыбина клюет, ее вытаскивают и съедают. Ты не первый такой.

– Вы о чем? – не понял Егор.

– Твой Александр, который Щука, сейчас в Мекке, на том берегу, у мамочки своей. У него там есть кабинет с мониторами и он наблюдает за вашими извращениями в режиме он-лайн. Как выпадает свободная минутка, он вырезает особо острые моменты – кино монтирует. Понимаешь? Их отель весь в скрытых камерах. Даже в сортире 3 или 4 стоит. Бригада из Сахаровки приезжала, неделю устанавливала.

– Зачем? – удивился Егор.

– Как зачем? Зачем снимают фильмы? За деньгами, конечно. Твоими деньгами.

– Ого, – удивился Егор. – Он торгует порно?

Хозяин засмеялся.

– Ты о себе высокого мнения. Подумай еще.

Егор задумался.

– Раз ты здесь, то у тебя наверняка есть хорошая работа, жена, дети, родители, – сказал Генрих, поняв, что ответа вряд ли дождется. – Они выбирают максимально уязвимых жертв. Тебя не удивило, что потребовалось указать координаты всех близких тебе людей?

– Удивило немного, но здесь же приграничный район.

– И ты всё честно указал?

– Да. ФСБ же проверяет.

– ФСБ? Ловко. И ты думаешь, что твои близкие обрадуются, когда увидят, как ты отдыхал?

– А, – понял Егор и засмеялся, – он хочет меня этим видео шантажировать что ли?

– Да, шантажировать, – нахмурился Генрих, – и что тут смешного?

– Единственный человек, которым меня можно шантажировать будет в этом фильме в главной женской роли.

Генрих еще сильней нахмурился.

– Поймите, – стал с улыбкой объяснять Егор, – с женой мы год уже не живем, даже если посмотрит видео, плюнет и забудет; на работе у нас мужской коллектив – они только обхохочутся, потому что любят порнушку; родители в разводе: мама скажет: «молодец, сынок, хорошую девчонку нашел, не то что та мочалка», а папа полезет ко мне со своими уроками, как правильно совать бабам. Слушать это утомительно, но денег не просит. Так что не очень умная у вас Щука.

– Ты хочешь, что бы тебе отрубили голову и зарыли на заднем дворе? – побагровев от злости, прокричал Генрих, вскочив с кресла.

– Нет, – перестал смеяться Егор, – не хочу.

– Удивительно. Первое разумное слово от тебя за весь вечер.

– Я хочу, что бы меня утопили в океане, – добавил Егор.

Генрих махнул рукой, подошел к комоду, налил себе еще «лекарства» и выпил.