Август 2081 года. Россия, Воронеж
Вторник, 19 августа
В холле аэропорта было людно и шумно, когда в восемь утра там появился Кирилл Грачёв с молодой русоволосой спутницей. Они только что прилетели из Штатов, где Кирилл работал над своим проектом с американскими коллегами. На Грачёве уже не было смартгласса: несколько месяцев назад он заменил себе оба хрусталика на киберленсы3, и теперь вместо очков за его правым ухом крепилась гарнитура, предназначенная для связи с хрусталиками и хранения информации.
– Ты просто великолепна на этих калифорнийских фотографиях, Варенька! – пел дифирамбы спутнице Кирилл. – Как жаль, что мы познакомились только сейчас, и я не мог побывать на пляжах Лос-Анджелеса вместе с тобой!
– Надеюсь, мы скоро сможем восполнить этот пробел?
– Несомненно! Как насчёт ужина сегодня?
– Где?
– У меня. Я устрою настоящий пир в твою честь, Варенька!
– Договорились. Поедем вместе?
– К сожалению, я вынужден тебя покинуть: мне срочно нужно в лабораторию. Дела не ждут, увы!
– Ну, пока!
– До вечера.
Варвара направилась к стоянке такси, а Кирилл набрал номер Сергея Харитонова:
– Здорóво, Серёга! Я уже в Воронеже! Признайся, вы хотели уехать без меня? А вот не выйдет! Я сейчас в универ… Нет, домой не буду заходить, а то я там расслаблюсь и до обеда не появлюсь в лаборатории. Давай тоже подтягивайся побыстрее. И не давай Светке тебя задержать, как бы соблазнительно это не было!.. Всё-всё, молчу… Увидимся.
Когда Ярослав Васильев, за год похудевший килограммов на двадцать, и его подруга Анна Векшина вышли из дома, где снимали квартиру, их уже ждали. Василий Гусельников, как всегда, в идеально чистом костюме и с идеально уложенными волосами, стоял, сложив на груди руки и опершись спиной на автомобиль.
– Всем доброе утро! Куда собрались? Неужели в лабораторию?
– Сегодня, вообще-то, вторник, – напомнила Анна. – Или вы там в мэрии сделали нерабочим и предпраздничный день?
– Да плюньте вы на работу, друзья! – развёл руки Василий. – Это же наш предпоследний день вместе! Сколько потом месяцев не увидимся! Давайте соберём всех и – ко мне. На два дня. Представьте – бассейн, лошади, шашлыки! Ой, простите, – подмигнул он Анне, – салаты и рыба на пару. Ну как?
– Кирилл уже едет в универ, – заметил Ярослав. – Мне только что Харитон звонил. Он, кстати, тоже туда направляется.
– Значит, придётся заехать за ними. Ну давайте, давайте – садитесь быстрее.
Через минуту автомобиль уже выворачивал из двора на улицу, а автопилот держал курс на Университетскую площадь.
Среда, 20 августа
Это был праздничный день – день тридцать четвёртой годовщины Атеистической революции 2047 года.
Погода стояла жаркая, безветренная. На небе – ни облачка.
Ранним утром, оставив гостей на попечение жены, Василий Гусельников уехал в мэрию, где ему пришлось решать неотложные вопросы по организации праздничных гуляний, а затем вместе с отцом – губернатором области – произнёс поздравительную речь перед горожанами на площади Дарвина и дал несколько интервью популярным каналам.
Вернулся домой только к обеду. Сразу же принял душ и грохнулся в бассейн, где прокачался на волнах минут десять-пятнадцать, сбрасывая усталость.
– Эй, морской котик! – раздался голос его жены. – Вылезай и пойдём за стол. Переоденься только.
– Хорошо, Лена, иду, – ответил Василий и поплыл к бортику.
Через десять минут он вышел на террасу и присоединился к друзьям за большим обеденным столом. Елена передала ему уже наполненный вином бокал.
– Ну что, я на правах хозяина произнесу первый тост? – сказал Гусельников. – Сегодня великий день, друзья! Тридцать четыре года назад наши родители свергли религиозную диктатуру ради того будущего, в котором мы живём. Что ещё сказать? Слава их подвигу!
Звякнули бокалы, гости выпили и принялись за еду. Следующим встал Ярослав Васильев:
– Традиционно – второй тост за погибших героев. За Михаила Гущина и Потапа Прокофьева, убитых в первые дни революции. Не чокаясь.
Выпили. Молчание нарушил Василий:
– Ярик, а твой отец сегодня придёт к моему на встречу ветеранов? Или будет, как всегда, отсиживаться на даче, выключив связь?
– Почём я знаю! – ответил Ярослав. – Я у него не спрашивал.
– Не хорошо это – старых товарищей прокидывать уже который год.
– Вот сам ему и скажи. Я-то при чём?
– Да ни при чём, конечно. Просто за последние годы он уже потерял свой героический ореол, а скоро о нём вообще забудут. Мы уже устали этому процессу препятствовать.
– Может, он и хочет, чтобы о нём все забыли? Вы об этом не думаете?
– Ты же понимаешь, что если это произойдёт, у города и области останется только один герой – мой отец. А это несколько нечестно, не по-товарищески как-то – все лавры собирать ему одному. Тебе так не кажется?
– А зачем ему их собирать? – взглянул на друга исподлобья Ярослав. – Сколько лет прошло уже! Не пора ли вообще сворачивать все мероприятия? Жизнь уже так изменилась, что молодёжи плевать на революцию и на то, что было тридцать лет назад.
– Народу нужны герои, Ярик. Как ты не понимаешь? Без них никак. А мы, как представители народа, должны ему их давать. Это наша обязанность. И как я видел сегодня на площади, людям совсем не безразлична революция и судьбы наших родителей…
– Заканчивай, Вася, – толкнула мужа коленом под столом Елена. – Не на митинге.
Василий вздохнул:
– Ладно, на хрен эти проблемы! Давайте выпьем, ребята?.. Во сколько завтра едете? – спросил он через пару минут. – Я проводить хочу.
– В семь нас встречает Колокольников у лаборатории, – ответил Сергей Харитонов. – Приборчики погрузим и – вперёд. Туда почти двое суток ехать.
– Блин, неужели правда?! – обхватил лоб ладонью Кирилл Грачёв. – Через три дня я увижу Периметр! Серёг, плесни ещё… – он встал. – Я хотел бы выпить за нашу дружную команду и за предстоящую экспедицию, которая с такой командой не может не быть успешной. Я не знаю, что я там обнаружу, узнаю ли что-то об отце, увижу ли родственников… Но чёрт возьми! Это будет круто! За вас, ребята! Без вас ничего этого бы не было.
Четверг, 21 августа
Лаборатория Сергея Харитонова, курируемая Управлением федеральной службы безопасности, располагалась в двух подземных этажах дома 39в по улице Володарского, прямо напротив здания УФСБ. В половину седьмого утра на улице припарковались чёрного цвета микроавтобус для аппаратуры и большой автодом, рассчитанный на десять человек. Из автодома вышел как всегда подтянутый светловолосый подполковник Пётр Колокольников в тёмно-синих джинсах и рубашке песочного цвета с короткими рукавами. На поясе за его спиной справа была прикреплена кобура с пистолетом, слева – запасные обоймы. За Колокольниковым по ступенькам спустился молодой парень в широких джинсах с накладными карманами и футболке навыпуск.
– Андрей, – обратился Пётр к своему спутнику, – подожди меня здесь. Я вниз спущусь.
Колокольников вошёл в здание, прошёл несколько уровней безопасности – от проверки ID киберленсов до отпечатков пальцев, – и спустился в лифте на минус третий этаж. Там пришлось ещё раз пройти проверку и набрать код безопасности на дверной панели. Бронированная дверь сдвинулась в сторону, и Пётр увидел уложенные друг на друга несколько коробок с аппаратурой и специальные ящики, в которых хранились ампулы с медицинскими нанороботами.
Навстречу подполковнику вышел Сергей:
– Вы уже здесь? Хорошо. Начнём тогда погрузку?
– Здесь – всё? – кивнул на ящики Пётр.
– Да.
– В таком случае давайте. Грачёв тут?
– Куда ж я денусь, Пётр Матвеевич? – с улыбкой развёл руками Кирилл, выходя из ближайшей комнаты. – Ребята, – крикнул он внутрь, – снимайте комбинезоны и пойдём вещи таскать.
В коридоре появились два паренька-лаборанта, поздоровались с Колокольниковым и принялись носить ящики и коробки к лифту. Тут раскрылись его двери, и из кабины вышли Анна Векшина и Ярослав Васильев.
– Вы точно всё упаковали? – сходу бросилась расспрашивать Кирилла Анна. – Мой компьютер не забыли?
– Не волнуйся, – ответил тот, – Серёга проконтролировал.
– Всё равно пойду проверю.
Анна скрылась за поворотом коридора.
– Слушай, как ты с ней живёшь? – спросил Кирилл Ярослава. – Ничему не верит! Всё надо самой сделать. Хотя что я спрашиваю… – махнул он рукой.
Ярослав в шутку толкнул Кирилла в плечо, тот в ответ хмыкнул и вошёл в лифт:
– Загружай!
На улице в компании помощника Колокольникова их ждали Кирилл Векшин с рюкзаком за спиной и Василий Гусельников. Пока лаборанты грузили вещи в микроавтобус, Пётр обратился к собравшимся:
– Сейчас мы с вами поедем на военную базу «Балтимор», где к нам присоединится охрана. А уже потом направимся к месту назначения. Ехать будем без остановок, поэтому в автобусе есть всё необходимое: туалет, душ, кухня, кровати. Сопровождать вас будем я и мой помощник – капитан ФСБ Андрей Караваев. Все вы его уже знаете, возможно, даже не один раз общались. Если вопросов нет, то заходите в автобус и поехали.
– Ну что, друзья, счастливого пути! – сказал Гусельников. – Жаль, у вас там не будет связи – был бы рад звонкам. Но… Потом приедете – всё расскажете в подробностях. Давайте…
Василий обнялся с каждым по очереди:
– До встречи, ребята!
Все поднялись в автобус, и колонна тронулась в путь.
Через полчаса они проехали КПП базы «Балтимор» и остановились на парковке, где уже ждали два военных автомобиля: командный пункт и огромный бронированный транспортёр. Из первого вышли высокий мощный старший сержант в полевой форме и коренастый рядовой, а рядом с транспортёром выстроились в ряд ещё девять крепких солдат. Рядовой из командного пункта занял своё место, а командир хриплым голосом отрапортовал появившемуся на парковке Колокольникову:
– Старший сержант Морозов! Специальная группа готова к выполнению задания!
– Ну здравствуй, Глеб, – произнёс Пётр, протягивая руку сержанту.
Они крепко обнялись.
– Вас обеспечили всем необходимым? – спросил Колокольников.
– Да. Оружие, снаряжение – самых последних моделей. Автомобили – новенькие. Паёк на пять суток. Всё в норме, Пётр.
– Отлично! Тогда поехали.
После ужина почти все расселись по своим кроватям: кто с чаем, кто погрузился в соцсети, а кто решил провести вечер с книгой или фильмом. Автобус на автопилоте мчался вперёд вслед за военным транспортёром, за окнами закатывалось за горизонт красное солнце, было тихо и спокойно.
За столом остались только Колокольников и Векшин.
– Думаете, нам может угрожать опасность? – спросил Векшин.
– Я это не исключаю, – ответил Колокольников. – Наши противники могут использовать такой случай и попытаться уничтожить и проект, и разработчиков.
– А какой смысл? Все копии же хранятся у вас.
– Без испытаний не будет производства. Срыв экспедиции и смерть основных действующих лиц может надолго отодвинуть выход новых наров на рынок.
– Понятно. Охрана доедет только до Периметра?
– Глеб и его бойцы будут с нами постоянно. И в Периметре тоже.
– Там же вроде целый взвод расквартирован. Даже с техникой.
Пётр усмехнулся:
– Это солдаты, которые всю жизнь охраняют режимный объект. Они никогда не были на войне и не стреляли в людей. Если что-то случится, от них будет мало толку. Поэтому я пригласил отряд проверенных ребят, прошедших не одно сражение.
– А вы сами участвовали в военных действиях?
– Участвовал…
Харитонов поднялся, налил себе ещё чая и сел на кровать поближе к столу. Грачёв отключил соцсети и тоже прислушался к разговору. Колокольников заметил их заинтересованность, оглядел салон автобуса и сказал:
– Я понимаю, что вы воспринимаете нас с Андреем как охранников или, того хуже, соглядатаев. В основном именно в таких ролях вы нас и видели весь этот год. Но сейчас совсем другие обстоятельства. И мне бы хотелось, чтобы теперь вы увидели в нас друзей, начали доверять нам. Да, это трудно, – согласился Пётр, не заметив воодушевления на лицах собеседников. – Особенно, когда ничего не знаешь о человеке. И думаю, первым камнем в нашу пирамиду доверия будет мой рассказ о себе.
– Итак, – после секундного молчания продолжил Колокольников. – Мы с Андреем Караваевым уже давно служим вместе. Семей у нас нет, одна работа. Рутина, в общем. Хотя раньше мы побывали во многих переделках и понимаем друг друга с полуслова. И с отрядом Глеба Морозова я провёл не одну операцию. Так что мы – сработанная команда и, если что, действуем слаженно и без недопониманий. Вы помните, что случилось в Европе после Отката4? Тогда радикальные мусульмане чуть не взяли под контроль Германию, Францию и Голландию. Берлин несколько месяцев в осаде простоял. Россия в то время отстранилась от проблемы, закрылась в своих границах – православие, сохранение традиций и так далее. А вот Америка с Канадой Европе помогли. Вместе им удалось уничтожить бóльшую часть исламских группировок, а остальных вынудить вернуться на восток. И с 2034 года каждого въезжающего в Евросоюз мусульманина или гражданина исламских стран, помимо регистрации биометрических данных, обязали чипироваться, чтобы его легко можно было отследить. Но это всё равно не помогло. В пятьдесят пятом произошла попытка военного переворота в Греции. А в семьдесят втором – в Испании. Мне было тридцать семь, когда нас с Андреем послали туда. Вот там-то, в Испании, я и делил окопы с Андреем и Глебом. Именно после Испании мы безоговорочно доверяем друг другу.
– А где вы служили в Испании? – спросил Векшин.
– Под Мадридом.
– Я ведь тоже тогда был в Испании, только под Барселоной. Мы брали лагерь Абу Масуда.
– Вот как? – удивился Колокольников. – Я не знал – к сожалению, секретные военные архивы нам не доступны. Сослуживцы, значит, – улыбнулся он.
– Ну а до Испании и после? – поинтересовался Харитонов.
– Обычная рутинная работа по обеспечению государственной безопасности, – пожал плечами подполковник. – Те же мусульмане, промышленный шпионаж, коррупция…
Он посмотрел в прищуренные глаза Сергея:
– Вы, наверное, хотите спросить, много ли на моей совести невинных жертв?
Харитонов смутился и отвёл взгляд.
– Хотим, – ответил за него Грачёв.
– Да, бывали случаи, когда приходилось ради благополучного исхода операции убивать ни в чём не повинных людей. Именно приходилось. Без вариантов. Но я никогда не делал этого специально, никогда не поступал подло. И всегда сдерживал обещания и не бросал тех, с кем работал. Ни сослуживцев, ни гражданских. Можете быть уверены – в этот раз я буду действовать так же.
Они разговаривали ещё долго. Векшин, Караваев и Колокольников вспоминали войну, рассказывали истории – грустные и смешные. К полуночи все перешли на «ты» и выпили чаю на брудершафт.
Около половины второго, когда все разошлись по своим местам и погасили свет, Колокольников сел на кровати, опёрся спиной о стену, сложил руки на коленях и закрыл глаза. В полудрёме воспоминания нахлынули на него мощной волной.
– Герхард!.. Герхард!..
Он обернулся – его звал командир их берлинской группы. Два внедорожника уже рычали, готовясь броситься вперёд – к Берлину. Отсюда, из Миттенвальде, к которому уже приближались передовые части мусульман, они должны были вывезти двух разведчиков с важной информацией для командования остатков германской армии, почти запертой в столице.
Пётр взглянул на часы: 13:00 12 июля 2028 года. Медлить нельзя. Он опустил автомат и побежал к машине.
Внедорожники выехали из Миттенвальде и уже неслись к Берлину, как вдруг сильно тряхнуло, и машина, где сидел Пётр, резко свернула в сторону. В окно он увидел взлетевший на воздух первый автомобиль. Водитель попытался объехать полыхавшую груду металла по полю, но безуспешно – их накрыл шквал пулемётно-автоматного огня.
Очнулся Пётр в поле на траве. Приподнял голову и огляделся: взорванный автомобиль ещё догорал на асфальте, второй внедорожник опрокинулся на бок неподалёку. Все пассажиры, и он в том числе, лежали в ряд под деревьями, растущими вдоль дороги. Все мертвы. Видимо, их вытаскивали из машины и добивали. Противника нигде не было.
Пётр сел, прислонился спиной к стволу и поискал глазами оружие – ничего. Видно, мусульмане всё забрали. Он активировал свой нейрокиб – в правом верхнем углу поля зрения появились часы: 14:02. Долго же он пролежал! Пётр раскрыл статистику повреждений: одиннадцать ранений, пять из них – смертельные. Тогда это ещё не долго: двадцать-тридцать минут для заживления таких повреждений – нормально. Повезло, что ни одного в голову. А то бы так и остался тут лежать.
Он поднялся, вынул из кармана маленькую продолговатую капсулу, связался с ней через нейрокиб и набрал код. Из одного конца капсулы вылетело чёрное облачко, опустилось на то место, где Пётр очнулся, и начало, увеличиваясь в размерах, принимать очертания человека. Через несколько секунд точная копия Петра уже лежала среди остальных трупов. На нагрудной нашивке из-под пятен крови проглядывало имя «Герхард Зиберт».
Пётр активировал маячок, тут же получил координаты и, включив навигатор, побежал к точке эвакуации.
Пейзажи германских полей сменились ночным подмосковным лесом.
Стояла тёплая ночь с 19 на 20 августа 2047 года. Пётр и ещё четыре штурмовика в боевых скафах ждали, когда на дороге появится мотострелковый полк, спешащий в Москву, чтобы поддержать свергнутое православное правительство. Разведовательные дроны передавали ему на нейрокиб картинку колонны военной техники, движущейся к ним.
Когда колонна почти наполовину прошла мимо его позиции, Пётр дал команду атаковать. Несколько плазмозарядов подорвали первую и последнюю машины и три в центре.
Тогда штурмовики отключили режим маскировки и открыто двинулись навстречу выпрыгивающим из бронетранспортёров солдатам. Они совершенно не опасались за свою жизнь, ведь ни одно стрелковое оружие того времени не могло причинить вред их скафам.
Ещё несколько видений прошлого промелькнули перед взором Петра, прежде чем он крепко уснул.
Август 2081 года. Россия, Нижний Новгород
Понедельник, 25 августа
В два часа дня Олег Родионов в своём новом обличии вышел из автобуса неподалёку от сверкающего офиса с надписью Sova Inc., пару секунд понаблюдал за райской жизнью, транслируемой с экранов у здания и, глубоко вдохнув, направился ко входу.
Двери, распознав его смартфон, приветливо раскрылись, и Олег очутился в просторном светлом и тихом холле, высотой во все три этажа здания.
– Добро пожаловать в нашу компанию, Валентин Дмитриевич! – поприветствовал его мягкий женский голос, исходящий, казалось, со всех сторон сразу. – Подойдите, пожалуйста, к турникету.
Во внутренние помещения из холла был только один вход, перекрытый турникетом. Когда Олег оказался рядом с ним, из стены выдвинулся ящичек и женский голос снова сказал:
– Пожалуйста, положите ваши коммуникаторы и другие электронные устройства в лоток. При выходе вам их вернут.
Олег снял с запястья старенький смартфон и бережно (ведь он играл роль бедного рабочего) опустил в ящичек. Тот быстро задвинулся обратно в стену, а дверцы турникета раскрылись.
– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.
Тут же перед Олегом появилась голографическая стрелка и переместилась на метр вперёд, приглашая за собой. Несколько минут Родионов шёл по светлым, но совершенно пустым коридорам, пока не добрался до двери, которая раскрылась перед ним, впуская в комнату ожидания. Там его встретила голографическая женщина в деловом костюме:
– Садитесь, пожалуйста, Валентин Дмитриевич, – она указала рукой на кресло. И когда Олег погрузился в тут же принявшее форму его тела ложе, продолжила: – Я расскажу вам удивительную историю компании «Сова» и наших уникальных экоферм.
При этих словах на всех стенах комнаты включились голоэкраны, и Олег оказался посреди большого поля, как ковром, покрытого ярко-зелёными проростками. Женщина что-то рассказывала, на экранах появлялись то счастливые люди в серых рабочих комбинезонах, то налитые красные помидоры, то быстрорастущая цветная капуста. Олег не слушал этот белый шум, а всё думал о том, что случится дальше, и получится ли у него выйти из этой комнаты.
Вдруг изображение на экранах пропало, стены снова стали белыми, а женщина-голограмма объявила:
– Сейчас с вами будет разговаривать менеджер по персоналу.
Женщину сменил такой же голографический молодой человек в белой рубашке и чёрных брюках.
– Здравствуйте, Валентин Дмитриевич! Я менеджер по персоналу компании «Сова». Пожалуйста, ответьте на несколько простых вопросов. Почему вы хотите работать именно у нас?
– Ну, я потерял работу полгода назад. Потом кредиты, перекредиты. В общем, долг у меня был. Квартиру банку отдал, по друзьям кантовался. Надоело. А у вас и работа, и жильё, и питание. Самое то, что мне сейчас надо.
– А родственников и друзей вы предупредили, что уезжаете? Чтобы они не подумали, что с вами что-то случилось, и не принялись вас разыскивать. Если нужно, мы предоставим вам возможность им сообщить.
– Да кому там сообщать-то? Родных у меня нет. А у друзей – у всех свои проблемы. Они и не заметят, что я уехал.
– Спасибо, Валентин Дмитриевич. Ваши данные сейчас проверяются и обрабатываются. Пожалуйста, ждите ответа.
Снова появилась женщина в деловом костюме и продолжила свой рассказ на фоне полей и грядок. Прошло около десяти минут, прежде чем менеджер в белой рубашке сообщил Олегу, что он принят на работу. Раскрылась дверь, в коридоре засветилась стрелка, и женский голос произнёс:
– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.
Олег прошёл всего несколько метров, как стрелка уткнулась в дверь. Та раскрылась, и Олег очутился в пустой комнате с медицинским креслом посередине.
– Пожалуйста, садитесь в кресло.
Родионов сел поудобнее, положив руки на подлокотники. В тот же момент откуда-то сверху опустилось множество роботизированных манипуляторов, которые с усердием начали закреплять на Олеге различные датчики.
– Подождите, пожалуйста, несколько минут, – попросил женский голос. – Идёт диагностика.
Один из манипуляторов взял у Олега кровь, а другой провёл вдоль тела каким-то сканером. Через десять минут ожидания снова прозвучал голос с уже привычным приглашением:
– Пожалуйста, следуйте за стрелкой.
Олег дошёл до лифта и спустился на минус первый этаж. Это оказалась парковка, где неподалёку от лифта ждали белый фургон с фирменной символикой «Совы» и два охранника в чёрной униформе. Один из них шагнул к Олегу:
– Валентин Самойлов?
– Да, – ответил Олег.
– Садитесь, пожалуйста, в фургон. Мы отвезём вас на ферму.
– Уже? А как же договор? Я же ещё не подписал.
– На месте подпишете.
– Хорошо. А когда мне вернут смартфон?
– Там и вернут. Без него вы ж всё равно подписать не сможете. Садитесь.
Олег залез в кузов, и дверь за ним со скрежетом задвинулась.
Через полчаса фургон остановился у здания администрации овощной фермы «Сова-эко», занимающей территорию в девятьсот гектаров за селом Шелокша. Администрация находилась с северной стороны дороги, а огороженные высоким забором поля – с южной. От здания по ту сторону ограды вёл надземный коридор.
Олега проводили в один из кабинетов, где доброжелательная девушка вернула ему смартфон. Родионов активировал коммуникатор отпечатком пальца и раскрыл присланный договор. Не читая, поставил электронную подпись и отправил документ обратно.
– Спасибо, что выбрали нас, Валентин Дмитриевич! – улыбнулась девушка. – Выключите, пожалуйста, ваш смартфон и отдайте его мне. К сожалению, на территории запрещены коммуникаторы. Мы вернём вам устройство, как только вы решите нас покинуть.
Девушка положила смартфон в пластиковый пакет, запечатала и приклеила цифровую метку.
– Так он не потеряется на складе, – объяснила она. – Всё, Валентин Дмитриевич, можете идти. Вас проводят на ферму.
За дверью Олега встретил охранник, вместе они прошли по коридору над дорогой и на лифте спустились вниз, оказавшись в другом здании. В холле не было окон, а все три двери были глухими и, скорее всего, металлическими. Охранник подвёл Олега к левой двери, та раскрылась, пропуская их в небольшой узкий коридорчик. Через пару секунд они уже вошли в комнату со шкафчиками для личных вещей.
– Вот ваш шкаф, – показал охранник. – Переодевайтесь и выходите – я отведу вас в общежитие.
Охранник вышел, а Олег, раскрыв шкафчик, увидел там сапоги, лёгкую белую шляпу с широкими полями и серый комбинезон с жёлтыми светящимися нашивками на рукавах и штанинах. Он быстро переоделся, отметив, что комбинезон оснащён системой охлаждения и вентиляции, и проследовал за охранником обратно в холл. Там их ждал другой сотрудник фермы:
– Валентин Дмитриевич, протяните, пожалуйста, правую руку и поднимите рукав до локтя.
Олег выполнил просьбу, и через секунду на его руке защёлкнулся браслет шириной почти во всё предплечье.
– Это устройство предназначено для определения вашего положения на территории, контроля эффективности вашей работы и связи с вами, – пояснил сотрудник фермы. – Там есть микрофон и динамик. Это всё для удобства организации трудового процесса, не беспокойтесь.
– Да ладно, – ответил Олег, – я и не беспокоюсь. Браслет – так браслет. Мочить его можно? Или снимать надо?
– Снять устройство можем только мы. А мочить его не запрещается: оно водонепроницаемое и ударопрочное.
– Ясно.
Теперь перед Олегом раскрылись центральные двустворчатые двери, на секунду ослепив ярким августовским солнцем.
Небольшая гравийная площадка перед зданием, слева – ворота в заборе, дальше – овощехранилища и другие постройки. Прямо напротив здания, простираясь далеко вправо, начинались поля различных видов капусты, кабачков, зелени и других овощей. На грядках трудились рабочие в таких же серых комбинезонах.
Охранник провёл Олега мимо овощехранилищ, конюшни, мастерской и склада и остановился у двух длинных одноэтажных построек. Ещё дальше за ними возвышалось двухэтажное строение с куполом, отдалённо напоминающее церковь.
– Эти два дома – бараки… то есть общежития. Там – клуб. Твой барак – первый, – Олег заметил, что охранник вдруг перешёл на «ты». – Заходи и выбирай незанятую койку. Сортир – налево от входа, душ – направо. Остальное тебе объяснит старший по бараку. Сейчас его пришлю. Жди внутри.
Охранник развернулся и пошёл обратно, что-то сообщая по рации, а Олег вошёл в здание. При слове «барак» он уже представил, как должно выглядеть помещение, и не ошибся – длинный зал без перегородок и несколько рядов двухъярусных кроватей. Из узких грязных окон под потолком пробивался свет, тускло освещая барак, в воздухе висела пыль. Было довольно жарко. Олег активировал вентиляцию комбинезона и двинулся вглубь помещения. У большинства кроватей стояли лёгкие сандалии, обозначая, что место уже занято. Где-то ближе к середине барака Олег отыскал свободную нижнюю кровать и, раскатав матрас, с облегчением лёг.
«А не так-то всё и плохо тут, – подумал он. – Жить вроде можно».
– Самойлов! – раздался крик со стороны входа.
Олег встал и, махнув рукой, пошёл навстречу жилистому мужчине лет пятидесяти. Тот приветственно протянул руку:
– Тимофей Михалыч Житников, старший по бараку.
– Валентин Дмитриевич Самойлов. Можно звать Валей.
– А меня Михалычем, – улыбнулся старший, подошёл к шкафу у входа и вынул оттуда сандалии, полотенце, сменное бельё, мыло и зубную щётку с пастой. – Это тебе. Положи в свою тумбочку. Нары уже выбрал?
– Почему нары? Вроде ничего так кровати.
– В тюрьме могут быть только нары… Ну да ладно. Сам потом поймёшь. Так выбрал?
– Да.
– Отнеси вещи и выходи – в поле пойдём.
Через минуту они уже шли между грядок. Вязкий жаркий воздух обжигал. Над головами то и дело пролетали дроны наблюдения.
– Сегодня будешь с капусты гусениц собирать, – говорил Михалыч. – Вот тебе прорезиненные перчатки: находишь гусеницу и давишь. Работаем мы с семи утра до девяти вечера. С двух до трёх перерыв. В полночь отбой, в пять подъём. В этот промежуток времени выходить из барака нельзя. Питание в столовых три раза в день. У нас их несколько на территории. Наша – у клуба. На том конце тоже бараки есть со своей столовой. На обед можно ходить в любую – в зависимости от того, к какой ближе ты работаешь. Вечером и утром только в свою. Всё понятно?
– Да что ж тут непонятного?
– Тогда давай работай. Будут вопросы – вечером обговорим.
Оставшиеся до конца рабочего дня четыре с лишним часа Олег провёл, наклонившись над капустными грядками. Время от времени он распрямлял спину и поднимал лицо к небу, надеясь именно в этот момент попасть в объектив высотного военного беспилотника, тем самым сообщая Денису, что с ним всё в порядке.
Наконец коммуникатор на руке объявил, что пришла пора отдыхать, и Олег вместе с другими работниками поплёлся к баракам. Там он принял душ, переоделся и постирал нижнее бельё. Потом отправился на ужин.
Автомат выдавал сосиски с макаронами. Олег взял свою порцию в металлической миске и занял свободное место за длинным столом. Он проголодался, и поэтому еда из миски исчезла стремительно.
– Новенький? – спросил сидящий рядом крупный небритый мужик лет сорока.
– Сегодня приехал.
– Ну и как?
– Не знаю пока. Тяжело с непривычки.
– Ха! – усмехнулся мужик. – То ли ещё будет! Меня, кстати, Жорой зовут.
– Валя, – представился Олег.
– Ну что, Валя, пойдём на воздух, раз похавал уже?
Они вышли наружу, и Жора плюхнулся в траву неподалёку от входа. Олег опустился рядом.
– Есть минут пятнадцать, – сообщил Жора. – Потом в клуб идти – на чистку мозгов.
– Это как?
– Голографический долбохрен будет расхаживать по залу и парить мозги рассказами о том, какая мы тут дружная семья, как нам нужно ещё лучше работать и тому подобное.
– И часто так?
– Да каждый день!
– И что, нельзя не ходить?
– Нельзя. По этим браслетам отслеживают, где ты есть. Я б туда сроду не ходил, была б моя воля!
– А если не пойду?
– Рискни здоровьем! Браслетик-то у тебя на руке не зря висит, – Жора постучал пальцем по браслету Олега. – Током долбанёт – вприпрыжку побежишь.
– Браслет?! – Олег машинально попытался снять его с руки, но тот не сдвинулся и на миллиметр. – Они охренели что ли? Я на такое не подписывался!
– Договор читал? Нет? Там что-то такое о необходимых методах контроля и обеспечения безопасности. Всегда ж можно списать на то, что ты затеял бучу, и тебя пришлось усмирять, так ведь?
– Твою мать! – процедил Олег.
– Вот-вот. Так что делай, что положено… Эх, сейчас бы сигаретку… Три месяца уже без курева.
– Запрещают?
– Да, чтоб им провалиться! Ну, пойдём потихоньку – скоро начнётся цирк, едрить его!
После одиннадцати вечера, когда все собрались в бараке, Олег подошёл к Михалычу:
– Есть пара минут? Переговорить бы.
– Пойдём подышим, – ответил тот, поднимаясь с кровати.
Когда они отошли чуть поодаль от барака, Михалыч спросил:
– Ну, о чём разговор?