– Конечно! – спохватился доктор. – Как я мог не сказать о нашем драмтеатре! У нас прекрасный самодеятельный драматический театр. По воскресеньям дают спектакли. Обязательно сходите. Очень рекомендую. На этой неделе обещают «Обломова». Огромное удовольствие получите.
– Хорошо, доктор, я схожу! Везде схожу, – похлопал его по плечу Грачёв. – Такие моменты жизни пропускать нельзя!
Векшин уже десять минут молча сидел на скамейке рядом с могилами родителей. Он вспоминал детские годы, выуживал из памяти те видения, те крохи, что объединяли его с отцом, который умер, когда Кириллу было всего пять лет, и те яркие картинки, что связывали его с матерью: вот сильные руки отца держат его в речной воде, светит солнце и отец улыбается, вот мама сидит у постели больного Кирилла и читает «Всадника без головы», вот она вносит в комнату огромный торт к его пятнадцатилетию, а вот она плачет, провожая сына в Шлюз…
Солонин стоял неподалёку под высоким ясенем, пожёвывая травинку и время от времени поглядывая на друга. Наконец Векшин поднялся и, подойдя к нему, положил руку на плечо:
– Поехали к реке, Рома.
В молчании доехали до пляжа. Река почти не изменилась – такая же широкая, кое-где заросли рогоза стали чуть обширнее, кое-где песок порос травой, но в целом это была та самая река детства, река, где Векшин плавал на каноэ, где купался, где вечерами с друзьями сидел у костра и готовил уху из тут же пойманных плотвы, ершей и пескарей. Кирилл опустился на песок у самой воды, глубоко вдохнул речной воздух с запахом тины, откинулся на спину и закрыл глаза, подставив лицо жаркому солнцу. И снова представилось, как над ним склоняется одноглазый тренер Циклоп и вот-вот закричит: «Не спа-ать, Векшин!»
Если бы они только знали, если бы догадывались, почему они здесь, почему живут так, почему лишены всего того, что снаружи… Столько жизней загублено, столько возможностей упущено, столько судеб к чёрту! Во имя чего? Неужели ради тех нескольких мальчишек и девчонок, которых ежегодно отправляли к несуществующим Пограничникам? Которых потом переучивали, ломали в спецшколе, лишали родителей, друзей, любимых. И ведь никто, никто, кроме него, Векшина, сюда так и не вернулся. Почему? Как такое могло быть? Неужели все принимали это положение вещей? Неужели всем было комфортно жить там, зная, как живут оставшиеся здесь? Никто за сто лет так и не предпринял попыток найти Периметр? Или, может, не смог? Не дали? Не пустили? Сколько их таких бывших Однотипных пострадало при этом? Сколько ещё жертв потребует Периметр?!
Векшин резко сел и сжал песок в кулаках: «Я это всё разнесу к чертям собачьим!»
Среда, 27 августа
Пока Анна, с головой уйдя в работу, изучала медицинские карточки своих будущих пациентов и не замечала, что уже давно перевалило за семь часов вечера, Ярослав мучился от скуки в гостиничном номере. Кирилл с Сергеем куда-то ушли – возможно, Грачёв отправился искать место встречи городской молодёжи и утянул с собой за компанию Харитонова, благо, его Света была далеко. Васильева, естественно, не позвали, чтобы не навлечь на себя гнев Векшиной.
Ярославу надоело валяться на кровати, и он решил пройтись по городу. Оказавшись на улице, направился на восток – к центру и, пройдя два квартала, вдруг наткнулся на небольшую закусочную. Проверил, лежат ли в кармане карточки, и зашёл внутрь.
В зале, отделанном бежевым кафелем, было не больше десяти человек. Посетители пили пиво и закусывали бутербродами и пельменями. Негромко играла какая-то древняя песня – певицу Ярослав не узнал, да и слова ему знакомыми не показались: вроде «держи меня, соломинка, держи…» Видимо, что-то ещё допериметрных времён.
За столиком в углу Ярослав заметил двух солдат из группы Глеба Морозова. Он подошёл к прилавку и попросил одно пиво, протянув карточку.
– Не надо, – ответила продавщица, улыбнувшись. – Вам первое пиво бесплатно.
– Спасибо, – улыбнулся в ответ Ярослав. – Тогда давайте ещё два – вон для тех двух парней.
Он отдал продавщице две карточки, взял три кружки и подошёл к солдатам:
– Добрый вечер! Можно к вам присоединиться?
– Валяй, – добродушно ответил один, светловолосый с круглым лицом.
– А это вам, – протянул две кружки Ярослав.
– Тогда тем более! – воскликнул второй, с невысоким тёмным ирокезом и порванным левым ухом.
– Ты, кажется, Ярослав, так? – спросил первый.
– Да.
– А меня Димой зовут.
– Костя, – протянул Васильеву руку второй.
– Ну, как у вас там в больнице? – спросил Дима, отхлебнув треть кружки сразу. – Идёт дело?
– Мы пока только оборудование настраиваем, карточки изучаем, составляем списки. Возни ещё на неделю точно. Потом, может, что-то и сдвинется.
– У вас хоть работа есть, – вздохнул Дима. – А мы от скуки дохнем. Хорошо, что вчера пропуска на стадион получили – можем теперь мяч по полю гонять. А так бы всё время только по пивным и шатались…
– Кстати о пиве, – показал пустую кружку Костя. – Надо бы ещё сходить за одной.
– Так все карточки пропьём, – буркнул Дима. – Уже по полторашке влили.
– Ничего. Теперь мы тебя угощаем, Ярослав.
Костя встал и направился к прилавку, чуть пошатываясь. От столика с другого конца зала ему навстречу двинулись трое местных.
– Ребята, – громко сказал один из них, – мы вас угостить хотим. Не побрезгуйте. От всего сердца настоящим Пограничникам.
– Спасибо, мужики! – расплылся в улыбке Костя. – Пограничная служба вам благодарна! Три пива, – обратился он к продавщице.
– Ты сам-то чем занимаешься? – спросил Ярослава Костя, ставя на стол кружки.
– Я – программист, – ответил тот. И, решив придать себе значимости, добавил: – Можно сказать, самое ответственное лицо: малейшая ошибка в коде – и всё, пациенту кранты.
– Ха-ха! – усмехнулся Дима. – Смотри весь город не перебей! Вот смеху-то будет – приехали лечить, а вышло всё наоборот!
– Потом будут к тебе ночью приходить духи Периметра, – добавил, наклонившись к Ярославу, разгорячённый почти двумя литрами пива Костя, – уродливые такие… и стонать: «Пошто замучил нас, ирод?» Знаешь, каково это?
– Догадываюсь.
– Догадывается он! – неожиданно зло проговорил Костя. – А мы вот знаем: сколько народу на войне перебили! Не перечесть… Трупов навидались – до конца жизни хватит. А ты, небось, так за компьютером всю жизнь и просидел в чистом офисе?
– Костян, – осёк его Дима.
– А что? – возмутился Костя. – Одним в комфорте сидеть, а другим в грязи возиться. Жизнь – она такая. Я что – не правильно что-то говорю? – И снова повернулся к Ярославу: – Но только вот, кто не видел смерти – не видел и жизни. Ты можешь быть хоть академиком, но пока живёшь в тепличных условиях, пока не пощупал смерть своими руками, ты неполноценен. Понял? Ты – неполноценен.
– Я?! – вскипел Ярослав. – Я?! – хлопнул ладонью по столу и понизил голос. – Да я в прошлом году своими руками убил человека и закопал его в лесу.
Повисла пауза. Играла музыка, громко разговаривала троица, угостившая пивом Васильева и солдат. Раскат их смеха вывел из ступора Костю:
– А ну-ка – расскажи.
И Ярослав поведал им несколько приукрашенную историю с Коржаковым, исключив из неё Василия Гусельникова и приписав себе все его действия.
– Б.., – заключил Костя. – Беру свои слова обратно. Извини, брат.
Он протянул руку Ярославу, и тот пожал её.
– Выпьем? – спросил Костя.
– На сегодня – всё, – отрезал Дима. – Пошли на воздух.
– Я на стадион пойду, – сказал Костя, когда все трое переступили порог закусочной. – Посмотрю, как ребята мячик пинают. Вы со мной?
– Не, я на стадион не хочу, – ответил Дима.
– Да и я как-то не очень, – поддержал Ярослав.
– Ну смотрите. Давай, Ярик, – Костя снова пожал руку Васильеву, и заговорщецки подмигнул. – Если нужно будет ещё кого-то закопать – обращайся. Всегда помогу.
Солдат зашагал по улице, а Дима обратился к Ярославу:
– Слушай, ты случайно в шахматы не играешь?
– Играю.
– Представляешь, из наших никто не любит шахмат. Я раньше по Сети играл, но тут – сам понимаешь… А у них в клубе есть комната настольных игр. Может, зайдём? Пару партеек, а?
– Давай! – обрадовался Васильев. – Тем более что мои друзья тоже не шахматисты.
Дорога до клуба заняла не больше десяти минут. Вахтёр был очень рад поговорить с Пограничниками и подробно рассказал, что и где в клубе можно посмотреть. Распрощавшись с вахтёром, Дима и Ярослав нашли комнату настольных игр, взяли доску и заняли свободный стол.
Первая партия длилась долго. Силы были равны, и только почти полностью очистив доску от фигур, Ярославу удалось выиграть. Вторую партию Васильев начал так же, но вскоре пропустил к своему королю коня противника, а потом потерял сразу две фигуры на «вилке», устроенной Димой. Пришлось сдаться. Третья партия вообще пошла из рук вон плохо, Ярослав ушёл в глухую оборону, но и это его от мата не уберегло.
– Что-то после пива у меня не очень мозги шевелятся, – огорчился Васильев. – Давай до следующего раза теперь?
– Ладно. Совсем тебя громить тоже не хочется: а то не придёшь больше, – подмигнул Дима.
– У меня как – я на первой партии выкладываюсь, а потом уже так сосредоточиться не получается. Игрок одной партии я, – развёл руками Ярослав. – Если, конечно, с сильным противником.
– Завтра?
– Я не против. Можно каждый день часиков в семь вечера здесь встречаться. Согласен?
– Без вопросов! Пойдём по чайку в буфете?
– Не откажусь.
Взяв по чебуреку и гранёному стакану чая с лимоном, приятели расположились за ажурным столиком, накрытым белой скатертью. Вдруг музыка смолкла, и из динамиков зазвучал мужской голос:
– Передаём срочную сводку с фронтов. Несколько часов назад Третья ударная рота Пограничников сомкнула кольцо вокруг последнего гнезда Тварей в нашей области. Теперь все стаи в регионе локализованы и удерживаются в пределах ограниченной территории. Войска набираются сил, чтобы нанести решающий удар, который полностью и навсегда очистит область от Тварей. К сожалению, в других регионах России не всё так радужно. И если там не сдержат распространение Тварей, то они смогут снова прийти в наши леса. Поэтому правительство Российской Федерации выделило средства на специальную медицинскую программу, которая будет способствовать увеличению численности нашей армии и окончательной победе над врагом! Ждите медицинские экспедиции в своих Периметрах! Переходим к международным новостям. Ожесточённые бои идут во Франции: Твари прорвали оборону Сан-Тропе и теперь бесчинствуют в городе. Жителям пришлось эвакуироваться по воде. В Соединённых Штатах Америки сегодня освобождена Калифорния. Близки к победе и техасцы. Почти полностью очищена от Тварей Австралия: последнее гнездо окружено и будет уничтожено в ближайшие дни. Мы верим и в нашу победу! Сегодня она как никогда близка!
Снова зазвучала музыка, а посетители буфета загалдели, обсуждая новости.
– Пойдём, – тихонько предложил Дима.
Приятели встали, но выйти из буфета не успели: их обступили местные жители и начали интересоваться мнением о только что услышанном, расспрашивать о сути медицинской программы, об их взгляде на ситуацию. С большим трудом Ярославу и Диме удалось вырваться из буфета, прикрываясь неотложными делами. Они вышли на улицу, распрощались и зашагали в разные стороны.
Четверг, 28 августа
Здание Управления ФСБ Периметра стояло рядом с городской больницей и совсем недалеко от Стены – в каких-то пятистах метрах. Пётр Колокольников, предъявив пропуск на входе, вошёл внутрь и направился по кривым и ветвящимся коридорам в дальнюю часть корпуса. Убедившись, что никого рядом нет, он спустился по лестнице в подвал, повернул направо и остановился в тупике рядом с табличкой, указывающей, в какой стороне выход. Пётр прислушался: всё было тихо. Тогда он достал пропуск и приложил к табличке. Через секунду часть стены перед ним бесшумно отодвинулась в сторону, открыв вход в маленькую комнатку с кодовым замком на металлической двери.
Колокольников зашёл внутрь, и стена за ним также бесшумно встала на своё прежнее место. Пётр набрал код на замке и повернул ручку. Дверь подалась и впустила его в небольшой холл, из которого вели пять дверей, а посередине возвышался пульт охраны. Сидевший за столом человек в гражданской одежде вскочил с места и отдал честь гостю:
– Подполковник Колокольников? Добро пожаловать! Мы вас ждали.
– Разумеется, – ответил Пётр. – Начальника вызови.
Через минуту в холл вошёл высокий подтянутый мужчина лет сорока – сорока пяти в чёрном костюме без галстука.
– Майор Рогов, – представился он. – Фёдор Павлович. Нас предупредили о вашем приходе, Пётр Матвеевич. Я готов обрисовать ситуацию и обсудить дальнейшие совместные действия.
– Рад знакомству, майор. Покажи мне пока, что у вас тут как, а потом уже обсудим.
– Хорошо. Пройдёмте сюда, – с этими словами Рогов открыл крайнюю левую дверь.
За ней оказалось большое помещение с множеством экранов, несколькими голографическими столами и тремя рабочими станциями. В двух из них сидели сотрудники, что-то набирая на клавиатурах. Ещё двое следили за экранами на стенах, куда транслировалось видео с установленных по всему городу камер наблюдения и «жучков» в ключевых кабинетах местных чиновников.
– Это наша операционная, – пояснил Рогов. – Сюда стекается вся информация по Периметру, здесь она анализируется и формируется в отчёты. Здесь же мы пишем новости для жителей города по рекомендациям из реала… то есть снаружи. Извините, мы привыкли внешний мир называть реалом.
– Ничего, мне это не мешает. Продолжайте.
– Собственно, в этом наша работа и состоит – наблюдать и докладывать в реал о происходящем. Я лично, как начальник смены, дополнительно курирую лабораторию: слежу за режимом секретности, за безопасностью, проверяю документы, направляемые в реал.
– Сколько здесь всего людей?
– Шесть сотрудников, включая меня.
– Сколько смен у вас?
– Четыре. Каждая – по три месяца.
– И вы всё время здесь? Наружу не выходите?
– Иногда только ненадолго в лес, – замялся Рогов. – Знаю, что не по правилам, но сами понимаете… А так у нас есть «терраса» для отдыха. Хотите посмотреть?
– Пойдёмте. После провóдите меня в лабораторию – хочу поговорить с заведующим.
Они снова вышли в холл, и майор открыл третью слева дверь. Просторная комната была оформлена, как настоящая деревянная терраса с крышей. Вдоль перил тянулись скамейки, а посередине стояли три небольших ротанговых столика с шестью такими же креслами. Пространство между крышей и перилами было занято голоэкранами, изображение на которых создавало впечатление, что «терраса» находится не под землёй, а на холме над неширокой речкой. На заливных лугах паслись коровы и козы, шелестели листья деревьев, пели птицы. Время от времени налетали порывы ветра, создаваемые системой искусственной вентиляции, и приносили свежий запах реки.
– Ну как? – улыбнулся Рогов.
– По-моему, отлично, – сказал Колокольников и сел на лавочку у левой стены. – Будто и правда на улице сидим.
– У нас здесь иногда и дождь идёт. Как натуральный! И воздух так освежает… Не хотите ли чаю?
– Не откажусь.
– Чёрный или зелёный?
– Зелёный. Чистый.
– Минутку.
С этими словами Рогов открыл почти незаметную дверь на правой стене и скрылся в кухне.
Сентябрь 2081 года. Россия, Нижний Новгород
Вторник, 2 сентября
– Привет, Слава! – поприветствовал приятеля Олег Родионов, входя в его кабинет.
Вячеслав Завельский, сокурсник Олега, руководил собственным детективным агентством и иногда подкидывал ему «халтурку». Вот и сегодня он попросил Родионова зайти по какому-то делу.
– Садись, Олежка, – улыбнулся кучерявый Вячеслав. – Есть небольшая работёнка. Так, на день-два. Непыльная. Не хочется просто кому-то ещё отдавать. Лучше тебе деньжат подкинуть, так ведь?
– Кофейку нальёшь?
– Запросто! Секретарь, две чашки капучино. Ты ж не против молока?
– Нисколько.
– Отлично!
В стене рядом со столом Вячеслава открылась ниша, откуда выдвинулась платформа с двумя чашками горячего напитка. Завельский поставил одну себе, а вторую передал приятелю.
– А теперь рассказывай, – глотнув кофе, сказал Олег.
– Значит так. Дано: обеспокоенные папа с мамой и их дочь Настя пятнадцати лет. Ну, почти пятнадцати, не суть. Обеспокоены они тем, что дочка несколько раз в неделю отключает коммуникатор на три-четыре часа, а где при этом пропадает – не известно. Даже подругам не говорит. Вопрос: где и с кем она проводит эти часы? Вот вкратце и всё.
– А сам папаша проследить не пытался? – не очень заинтересованно спросил Олег.
– Пытался, – ответил Вячеслав. – Но в его службе охраны такие бараны работают, что у них всё обломилось. Всё-таки хорошо, что они ещё существуют – бараны эти, – подмигнул Завельский. – А то у нас и работы бы не было.
– И что – мне следить за девчонкой что ли?
– Обижаешь, Олежка! Мои опера всё уже сделали, но чтобы не спугнуть, особо там не маячили. Адресок я тебе вышлю. Осталось только сесть там рядышком, дождаться объекта и снять кино. Оборудование предоставлю. За тобой – настройка, съёмка и монтаж. Идёт?
– А что по деньгам?
– Ну ради копеек я б тебя не побеспокоил! Увидишь потом – не обидишься.
– Хорошо, – согласился Олег. – Договорились.
– Кстати, – заметил Вячеслав, – я смотрел твои стримы с Кавказа. Это что-то, скажу я тебе! Ты нереально крут, Олежка! Без дураков. И трейлер вчерашний видел – о рабах с овощной фермы. Заинтриговал. Когда фильм будет?
– На выходных. Ещё несколько интервью взять надо и домонтировать.
– Ну давай. А ты правда сам был на этой ферме? То есть работал там?
– Был, – повёл бровью Олег. – Там всё увидишь. Интересного много, но рассказывать заранее не буду. Жди и мучайся.
– Что ж остаётся? – развёл руками Вячеслав. – Буду ждать.
Четверг, 4 сентября
Из полудрёмы Олега вывел сигнал от «жучка»: он активировался – значит, дверь в квартиру открылась.
Родионов сидел в арендованном автомобиле во дворе одной из тридцатиэтажок микрорайона Вождей Революции и ждал, когда появится Настя. Фотографии Вячеслав ему дал, так что он знал, как она выглядит. А в свои неполных пятнадцать лет девочка выглядела на все восемнадцать. Так что Олег сразу отбросил все версии, кроме одной – любовной. И был полностью уверен, что она в той или иной мере оправдается.
Сегодня Настя ещё не появлялась. Как, впрочем, и вчера. Но кто же вошёл в квартиру?
«Жучок» забежал в открытую дверь и застыл на стене у самого пола. Олег мог видеть только обувь вошедшего. И это были мужские ботинки.
«Значит, всё-таки мужик! – усмехнулся Родионов. – Молодец девчонка!»
Ботинки вышли из прихожей, и Олег принялся за дело. Сначала поднялся к потолку квартиры и осмотрел прихожую: небольшая, чистая и пустая. Из мебели лишь встроенный шкаф.
«Соответствует той цене, по которой её сдают», – заметил Олег. Что квартиру кто-то арендовал, Вячеслав выяснил, а вот кто – не смог: доступ к данным был закрыт. А хозяин на вопросы частных детективов отвечать не стал.
Олег довёл «жучка» до дверного проёма той комнаты, куда зашёл хозяин ботинок, и осторожно по дверной коробке запустил его внутрь. У окна рядом с двуспальной кроватью спиной к двери стоял мужчина и попивал из стакана какой-то напиток. Что-то в его силуэте показалось Олегу знакомым. Но свет из окна засвечивал картинку, и тогда Родионов переместил «жучка» правее – в угол комнаты. Мужчина в этот момент снова повернулся к камере спиной, сделал несколько шагов к столику с бутылками и плеснул в свой стакан коньяка. Теперь отчётливо стали видны коротко подстриженные светлые волосы и выбритые вокруг ушей участки. Олег напрягся и инстинктивно прищурился – неужели?.. Мужчина обернулся – да, это был Денис.
– Да ё… твою мать! – выругался вслух Олег.
И тут в дверь позвонили. Денис поставил стакан на стол и вышел в прихожую, а «жучок» последовал за ним. В квартире появилась девушка с длинными рыжими волосами, в жёлтой футболке и белых обтягивающих брюках. Она закрыла дверь, и Денис, обняв девушку, поцеловал. Затем пара сразу направилась в спальню. Олег дождался, пока они разденутся, и увёл «жучка» обратно к входной двери.
И что теперь делать? Отдать Славке видео – это значит огласка, пресса, суд. Дениса, по меньшей мере, уволят. Да и с девчонкой не известно что может произойти: в таком возрасте они на всякое способны. А не произойдёт – так родители сделают из неё морального урода, заперев дома и приставив охрану. Удалить всё, что наснимал, отказаться от работы? Славка другого исполнителя найдёт. Это не выход. Тогда надо убедить Славку замять всё это. А если откажется, предупредить Дениса. Чёрт! Как же его угораздило-то с малолеткой связаться?! Пятнадцать лет ведь всего! Неужели не понимал, к чему это может привести? Где голова-то?
Олег дождался, когда любовники попрощались в прихожей, и вместе с девушкой вывел из квартиры и «жучка».
Пятница, 5 сентября
– Слава, да пойми ты! – не унимался Олег, стоя перед столом приятеля в его кабинете. – Нельзя Дениса выдавать.
– Я понимаю, – соглашался Вячеслав. – Он твой друг детства, школьный товарищ. Но и ты пойми – мне деньги не за просто так платят. Мне платят за результат.
– Но результат же может быть другим. Давай пригласим Дениса, обсудим, снимем постановочный ролик. Придумаем что-нибудь!
– Я тебя не узнаю, Олежка, – театрально вскинул брови Вячеслав. – Не ты ли призываешь всех не скрывать правду, и выставляешь себя этаким правдорубом? Я не ошибся? Это ты сейчас тут стоишь или кто-то тобой прикидывается?
– Б.., Слав! Бывают в жизни ситуации, когда не до правды, да?..
– Двойные стандарты? Нет уж. Будь последовательным, Олежка. Правда должна быть вскрыта.
– Слава, я тебя как друга прошу – удали видео с сервера. Поговорим с Денисом, сделаем постановку. Всё будет отлично, никто не догадается. Я тебя когда-нибудь о чём-нибудь просил?
– Не просил.
– Вот – единственный раз прошу. От гонорара отказываюсь. И в следующий раз бесплатно отработаю. Да и Дэн тебе потом сможет помогать – не последний человек в полиции всё-таки. Это, правда, серьёзно, Слава. Не порть ему жизнь.
– Ладно, – посерьёзнел Вячеслав, – будем считать, что ты меня уговорил. Заказчикам что-нибудь в уши налью пока. А с Денисом твоим свяжусь и поговорю. Может, и снимем твою постановку. Если ничего другого не придумаем.
– Спасибо, Слава, – протянул приятелю руку Олег. – С сервера только видео удалить не забудь, хорошо?
– Хорошо-хорошо, – махнул рукой Вячеслав. – Иди уже. Я тебе позвоню завтра. Только сам Денису не сообщай пока – я хочу с ним первый поговорить.
– Макс, а что это за адрес ты мне прислал? Клим какой-то… – Олег спускался со второго этажа квартиры в гостиную, где его ждал Максим Селичев, только что вернувшийся из областной администрации с коробками еды, по пути купленной на ужин.
– Я ж тебе о нём рассказывал. Помнишь, мы разговаривали о подработке оператором? Снимать акцию нашей партийной группы?
– И что? – забирая коробки у Максима, спросил Олег.
– Ты же согласился подумать.
– Вообще-то я отказался, насколько помню.
– Да ладно! Ты согласился подумать, – Максим открыл бутылку виски и налил себе немного в бокал. – Клим посмотрел фильм про Кавказ и трейлер про ферму. Он мне сегодня звонил и прямо-таки настаивал, чтобы я уговорил тебя. Говорит, рабы – это его тема. И раз ты завязался с этой фермой, то его акция для тебя будет самое то.
– Ну я не знаю, Макс…
– Ты позвони ему, поговори. Может, он подробности какие расскажет? Со мной он не очень откровенничал. Вдруг заинтересуешься? От тебя не убудет, Олег.
– Хорошо, я подумаю. Но не обещаю. И закончим на этом. Давай есть.
После ужина, заварив крепкого чёрного чая, Олег сказал:
– А теперь, Макс, бери чашки и пошли на диван – сейчас я покажу тебе первую версию смонтированного фильма о ферме «Совы».
– Что, уже готов?
– Только что доделал, перед твоим приходом. Сам ещё не смотрел целиком. Вот сейчас и поглядим – может, там что-нибудь подрезать надо или местами поменять. Завтра утром уже в Сеть уйдёт.
– Ну давай, показывай, – сказал Максим, расставляя чашки на столике у дивана.
Фильм длился почти два часа: рассказ Олега, интервью с участниками событий, съёмки освобождения фермы, допросы и кадры изъятого видео с камер наблюдения. Когда фильм кончился, Максим продолжал задумчиво сидеть на диване, не вымолвив ни слова.
– Ну как? – устав ждать, спросил Олег.
– Надо выпить, – наконец сказал Максим, отошёл к барной стойке и налил себе виски. – Ты уверен, что не хочешь продать фильм какому-нибудь каналу? Просто так в Сеть выложишь?
– Да. Я сам на трафике больше заработаю.
– И сделаешь это завтра?
– Да, а что?
– Это же скандал, Олег. Я – министр сельского хозяйства. Значит, я несу ответственность за этот бардак. Мне надо подготовиться – что говорить прессе, что губернатору. Ведь пока огласки не было, я чувствовал себя уверенно. А теперь?
– Ну ты же слышал, я в фильме специально сказал о твоей поддержке как министра. И даже намекнул, что именно ты навёл нас с Денисом на «Сову». Так что дави на это, и всё будет в порядке. Не волнуйся, я своим фильмом не собирался тебя подставлять.
– А что ты там в конце говорил о продолжении? Второй фильм ещё будет?
– Да, есть одна задумка. Хочу проследить судьбу нескольких освобождённых: что с ними стало, работают ли где? Ну и ещё… только между нами, хорошо?
– Хорошо, – кивнул Максим.
– У меня есть копия документов с фермы: бухгалтерия, контракты и так далее. Думаю, в этой куче есть, что накопать. Возможно, даже высокие чины со своих постов полетят.
– Да ты что? – заволновался Максим. – Ты файлы хорошо спрятал? В облако не выкладывал?
– Утечки боишься? Не волнуйся – все документы на флешке в надёжном месте. Не найдут.
– А где?
– Извини, Макс, но знать об этом должен только один человек – я.
– А вдруг с тобой что-то случится? Кто-то же наверняка знает, что у тебя есть эти копии. Кто-то видел, как ты их копируешь. Или слышал об этом. А? Вдруг что? И обнародовать будет некому.
– Намекаешь, что у меня могут потребовать флешку? – задумался Олег. – Так вроде уже неделя прошла – и всё тихо. Не, – мотнул он головой, – если б знали, уже пришли бы. Но ты прав – фильм надо делать быстрее. Работников фермы отложу пока, а буду заниматься только этими документами.
– Всё равно будь осторожен, Олег.
– Не волнуйся, буду. Ну, ты отдыхай, а я пошёл завершать продакшн.
Олег поднялся с дивана и отправился наверх, к своим компьютерам.
Суббота, 6 сентября
Олег разлепил глаза лишь около одиннадцати утра. К четырём часам ночи он доделал фильм и поставил таймер публикации на девять. Потом выпил горячего чая с лавандой и завалился спать. А сейчас его больше всего интересовал успех фильма.
Олег нащупал на тумбочке очки, надел и проверил статистику – уже больше двадцати тысяч просмотров. И это за два-то часа! Прекрасно! Он вскочил с кровати и отправился в душ.
– Макс! – крикнул Олег, выходя из ванной и вытирая полотенцем мокрые волосы. – Ты дома?
Максим, видимо, проснулся раньше и встал так тихо, что Олег не заметил.
– Дом, – обратился Олег к системе управления квартирой, – где Максим?
– Максим Селичев вышел из квартиры в девять часов четырнадцать минут, – ответил мужской голос.
– Он заказывал такси?
– Нет.
– Дом, вызови Максима.
Система набрала номер, но Селичев не отвечал. «Куда это он в субботу подорвался? – удивился Олег. – И сообщения никакого не оставил».
Родионов спустился на кухню, вынул из холодильника пачку творога и яйцо и положил их в приёмный лоток пищевого автомата.
– Дом, приготовь сырники и свари кофе.
Пока прибор месил тесто и запекал сырники, Олег вернулся в спальню и оделся. Когда он снова спустился вниз, в одной нише автомата уже дымилась, источая манящий аромат, тарелка с сырниками, а в другой – чашка свежесваренного зернового кофе.
За завтраком Олег не спеша пролистывал комментарии к своему фильму, с удовольствием читая восторженные отзывы.
– Видеозвонок от Вячеслава Завельского, – объявил дом.
– Включай, – ответил Олег.
На настенном экране возник Вячеслав, развалившийся в кресле за своим рабочим столом.
– Здорово, Олежка! – Завельский улыбался и был чем-то очень доволен. – Как поживаешь?
– Прекрасно! А ты что звонишь?
– Я с твоим Денисом разговаривал утром.
– Ну и что? Договорились?
– Я решил его проблему. По-своему, конечно, но решил.
– Это как?
– Да продал ему ролик…
– В смысле?
– Я предложил купить, а он согласился. Даже и уламывать не пришлось. Сразу видно – человек серьёзный. Так что приходи часикам к пяти за своей долей.
– Ты охренел?! – вскричал Олег. – Это же шантаж!
– Да какой шантаж, Олег? – развёл руками Вячеслав. – Это бизнес: у меня товар, у него деньги. Все довольны. В чём проблема?
– Я не доволен! Ты… я даже не знаю, как тебя назвать!
– А что, – не удержался Завельский, – мне бесплатно что ли всей этой хернёй заниматься – дружка твоего выгораживать? Оно мне надо? Я его не знал и знать не хочу. Сам вляпался – сам пусть и отмывается. А ты не хочешь денег – так не бери. Соблюдай чистоту рук.
– Б.., Слава, не ожидал я от тебя. Ты, оказывается, сволочь.
– Да пошёл ты, умник! У меня не благотворительная организация. Я дело делаю. Не ему бы, так другому продал.
– Он деньги уже перечислил?
– Нет ещё. Сейчас подъедет – тут и рассчитаемся.
– Я тоже сейчас приеду, – встал из-за стола Олег.
– Стой-стой-стой! – замахал руками Вячеслав. – Так и знал, что не надо тебе заранее говорить. Сиди дома. Ты всё испортишь!
– Иди нахрен! – отключил соединение Олег. – Я тебе, б.., так испорчу!
Родионов нацепил очки и, на ходу вызвав такси, выскочил из квартиры.
Олег ураганом ворвался в офис Вячеслава, уже приготовившись к сопротивлению охранников, но в холле никого не было. Даже за стойкой администратора.
«Ну и к лучшему», – подумал Олег, заворачивая за угол. И чуть не наступил на одного из охранников. Тот лежал на спине, раскинув руки с зажатым в правой пистолетом. Во лбу его краснело пулевое отверстие. Неподалёку, завалившись на бок, у стены сидел второй охранник с такой же раной.
– Ё-ё, – только и смог выдавить из себя Олег.
Он осторожно добрался до кабинета Вячеслава и прислушался. Всё было тихо. Тогда Родионов включил в смартглассе запись с отправкой в облако и нажал на кнопку открытия двери. Система считала номер его очков, и дверь отодвинулась в сторону. В кабинете никого не было. Никого, кроме откинувшегося на спинку кресла Вячеслава с дырой во лбу.
«Сам виноват», – подумал Олег, попятившись назад.
«Сам виноват», – повторил он, вытирая рукавом рубашки свой отпечаток с кнопки у двери.
«Чёрт! А камеры? – спохватился Олег. – Здесь же всё утыкано камерами!.. Не – забудь: Денис тоже не дурак. Камеры уже наверняка не работают».
Как можно спокойнее Родионов вышел на улицу и, стараясь не выдавать волнения, зашагал подальше от офиса Завельского.