«Так, – размышлял он, – Дэн серьёзно подошёл к вопросу. И я не удивлюсь, если он выяснил у Славки, кто снимал этот чёртов ролик. Но это же смешно! Не будет же он меня убивать! Славку – это я понимаю: он его не знал. Но меня! А вдруг у него на самом деле крышу сорвало? На кону его карьера, репутация… Да чёрт знает что ещё! Может, и жизнь, в конце концов. Тут все средства хороши… Сука б..! Вот впутался-то, а! Ну какого хера было соглашаться? Ведь денег хватает пока. Вот что дёрнуло, а? Б..! Теперь уж надо думать, как выпутываться. Сидеть и ждать смысла нет. Надо звонить Дэну. Поговорим, разберёмся…»
Олег свернул в тихий тенистый дворик, отошёл в самый глухой угол и набрал номер Дениса.
– Олег, привет! – тут же ответил Печерников. – Ты где?
– Денис, – проигнорировал его вопрос Родионов, – я сейчас был в офисе Славы Завельского. Ты понимаешь?
– Понимаю, – ответил Денис ровным голосом. – И что ты хочешь мне сказать?
– Значит так. О планах Завельского я не знал. Это ты должен сразу уяснить. Копия ролика у меня есть. Я не собираюсь его никому показывать, а тем более выкладывать в Сеть. Ролик не в облаке, а на флешке. Если ты забрал копию у Славки, то других нет. Уничтожать видео я не буду. Пока. Но и тебе флешку не отдам. Она – гарантия моей безопасности. Если что – все всё узнают.
– Так, Олег, стоп! Ты – не Завельский. Ты в его положении не окажешься. Ты понял меня?
– Надеюсь.
– Правильно понял?
– Да.
– Мы – друзья, Олег. А с друзьями я так не поступаю. Где ты сейчас? Давай встретимся.
– Нет, Дэн, я не могу… Погоди. Возможно, я слишком мнительный и вообще перестраховщик, но исхожу из того, что даже без видео я для тебя нежелательный свидетель. А значит, потенциально опасен.
– Олег, мы же можем договориться. Сколько лет мы дружили!
– И сколько лет после этого не виделись, – добавил Олег. – Я не уверен в тебе на сто процентов, а ты – во мне. Это ведь так, не отрицай. Ты вот, может, прямо сейчас думаешь… Или скоро подумаешь… Что вот будет у меня напряженка с деньгами, и я продам эту историю. Согласись, ты же допускаешь такую возможность? Ты же никогда полностью не поверишь, что я не буду этого делать. Периодически такие сомнения будут у тебя возникать. Тебе нужно будет постоянно меня контролировать, ты будешь мучиться бессонницей и в итоге всё равно придёшь к мысли, что лучше меня устранить. Так почему бы не сделать этого сразу? Может быть, это и звучит, как бред, но мне вот прямо сейчас бредом не кажется. Поэтому встречаться с тобой я не стану, извини.
– Олег, не забывай – ты главный свидетель по делу «Совы». Мне не выгодно убивать тебя. Давай я приеду к тебе, и всё обсудим.
– Я тебе не говорил своего адреса.
– Ну я же коп. Сам понимаешь.
– Я уезжаю из города, – не подумав, выпалил Олег. – Как вернусь – позвоню. К тому времени мы все успокоимся и поговорим.
– Далеко едешь?
– Не важно.
– Надолго?
– Пока не знаю.
– А как же показания, суд?
– Я скину тебе ссылку на ролик с моими показаниями. Да и фильм утром вышел. Этого хватит до моего возвращения.
– Ладно. Не скажешь всё-таки, куда едешь?
– Нет, не скажу. Всё, пока.
Олег завершил разговор. «Уезжает он! – обозлился он на себя. – А куда уезжает-то? Без вещей, без оборудования. Домой даже зайти нельзя. Чёрт!» И тут Родионов вспомнил про Клима. Перешёл по ссылке и написал сообщение. Ответ пришёл сразу – номер телефона.
– Олег Родионов? – раздался в динамике резкий голос. – Меня зовут Клим. Ты хочешь что-то спросить?
– Куда ехать?
– Этого вопроса я и ждал. Ельск. Координаты сейчас пришлю. Жду.
Через несколько секунд пришло сообщение с координатами, и Олег тут же купил билет на ближайший авиарейс до столицы области, в одном из районов которой и находился Ельск.
После этого он вызвал такси и позвонил Максиму. Тот по-прежнему не брал трубку. Тогда Олег сказал автоответчику, что срочно уезжает к Климу в Ельск, и попросил Макса никому об этом не говорить, даже полиции.
Через пару минут Олег уже мчался по городским улицам в аэропорт.
Денис Печерников вошёл в лифт жилого комплекса «Стрелка» (сигнал полицейского значка открывал все подъезды в городе) и произнёс:
– Лифт, этаж сто тридцать девять.
Денис надеялся, что Олег ещё не уехал, и им удастся поговорить. А если уехал, то Максим расскажет куда.
Печерников подошёл к квартире и собрался было позвонить, но по привычке чуть нажал на дверь, и она, к его удивлению, поддалась. «Что это они не закрываются? – подумал Денис. – Или дверь сломалась?» Он чуть сдвинул створку в сторону и увидел маленький камушек, попавший в щель между дверью и коробкой, из-за которого замок так и не сработал. Денис осторожно отодвинул створку, тихо шагнул внутрь и прислушался. Где-то в квартире раздавались голоса. Разобрать слова он не смог, но понял, что ни один из голосов не принадлежит Олегу. Сделав несколько шагов вперёд, Денис сообразил, что голоса доносятся из гостиной. Подойдя к входу в неё, Печерников прижался спиной к стене и стал слушать.
– А я говорил тебе с ними не связываться, – сказал первый голос. – Нашли бы других спонсоров. Наш «Генезис» бы тебя и проспонсировал.
– Мы уже это обсуждали, – ответил второй. – Нужна была местная компания.
– Вот ты и получил за самоуправство. Что удивляешься теперь?
– Б..!
– Ладно, не горячись. Все документы в полиции подчистили – тебя в отчётах нет.
– Но у Олега все копии. И когда он начнёт разбираться, то всё поймёт. Думаешь, он их просто удалит ради меня? Я бы на это не надеялся. А тогда – прощай губернаторское кресло. Столько лет упорной работы псу под хвост!
– Это всё лирика. Надо решать, что с Олегом твоим делать.
– На звонки он не отвечает. В сообщении сказал, что едет в Ельск.
– В Ельск? – довольно повторил первый голос. – Это же замечательно! Лучше и не придумаешь. Там сейчас работает наш агент. У него, конечно, другое задание, но придётся выделить минутку и на то, чтобы успокоить Олега.
– Ты хочешь… Может, просто флешку отобрать? Не стоит так радикально…
– Что, больно нравится он тебе? – усмехнулся первый. – Ничего – ещё найдёшь. Станешь губернатором – отбоя не будет. А наши оперативники полумерами не занимаются, уж извини.
Денис заглянул в гостиную: у барной стойки со стаканом в руке стоял Максим Селичев, а в кресле напротив него развалился крупный мужчина лет сорока пяти с квадратным лицом, одетый в деловой костюм тёмно-синего цвета. Печерников вытащил пистолет и щёлкнул предохранителем. Мужчина в костюме обернулся, и Денис шагнул в комнату, наставив на него пистолет:
– Сидеть! Оружие на пол!
Но тот и не думал подчиняться.
– Ты кто, парень? – спросил он в ответ.
– Полиция. Пушку свою давай сюда.
– Ты уверен в своих полномочиях?
– Третий раз повторять не буду, – в смартглассе Дениса уже несколько секунд вверху поля зрения мигала надпись «Личность не определена», что сильно его нервировало.
– Ладно-ладно, – улыбнулся мужчина.
Он сунул руку под пиджак и резко выхватил пистолет. Раздался выстрел. Денис боком бросился на пол, дважды выстрелив в ответ, и откатился к дивану. Стало тихо. Денис переполз к другому концу дивана и осторожно выглянул. Мужчина с квадратным лицом сидел в кресле, свесив руки к полу. Тогда Печерников встал и подошёл к нему: одна из пуль всё-таки достигла цели – на груди разрасталось красное пятно.
Денис засунул пистолет убитого себе за пояс и взглянул на Максима. Тот застыл у стойки со стаканом в руке. Печерников шагнул к нему, схватил за воротник и бросил во второе кресло. Селичев попытался встать, но тут же получил удар в нос. Потекла кровь.
– Сидеть! – закричал Денис. – В Ельск, говоришь, уехал, сука? А вы его тут приговорили уже? Ну-ну…
– Я же тебя знаю, – ответил Максим. – Ты – Денис, да? Что тебе надо?
– Тебя, падла, вальнуть хочу, – схватил его за грудки Денис. – Министр грёбаный!.. Любовь у них, а! Знал бы он, о чём вы тут разговаривали, спасибо бы мне сказал!
– Ты даже не представляешь, с кем связываешься, – утирая кровь с лица, улыбнулся Максим.
– Вертел я твою гребаную «Сову» знаешь где?
– Ха! – усмехнулся Селичев. – Да «Сова» – это дети малые! Лучше убери пистолет и уходи. И я о тебе забуду.
– Да пошёл ты, сука! Я уйду, а вы Олега в Ельске порешите, да? Ни хера тебе не обломится, козлина!
Денис приставил пистолет ко лбу Максима, но тут на границе сознания промелькнуло интуитивное ощущение опасности. Денис метнулся в сторону и увидел, как мимо лица пронёсся кулак. Сработал инстинкт – после толчка ногой нападавший потерял равновесие и рухнул на кофейный столик, разбив его вдребезги. Только тогда Денис разобрал в нём собеседника Максима, убитого им минуту назад.
Мужчина бодро поднялся на ноги, незаметно схватив стакан, и метнул его в Дениса. Тот наклонился, прикрыв рукой голову, и этого хватило, чтобы противник тут же оказался рядом. Пистолет отлетел в сторону. Один удар, другой. Оба, сцепившись, упали на пол, но через несколько секунд Денису удалось выбраться из-под туши нападавшего и, оказавшись за его спиной, провести удушающий захват. Решение пришло быстро: хрустнула шея, тело обмякло. Денис ослабил захват, а затем разорвал окровавленную рубашку на груди мужчины – пулевого отверстия не было.
– Какого хрена?! – воскликнул ошеломлённый Денис.
– Встать! – раздался голос Максима.
Он стоял у барной стойки, наставив на Дениса его же пистолет.
– Вставай! – повторил Максим. – И руки подними, чтобы я видел. Дом, вызови полицию – нападение и убийство!
– Зря ты это, – сказал Денис, нащупав за поясом пистолет поверженного противника.
– Вставай, вставай! Без разговоров.
Напрягшись, Денис подтянул вверх тушу убитого, укрывшись за ней, и выхватил пистолет. Максим успел выстрелить несколько раз, прежде чем рухнул с пробитой головой на пол. Печерников вылез из-под трупа и взглянул на него: Селичев попал только один раз, остальные пули вошли в стену выше.
– Спасибо, приятель, – поблагодарил уже трижды убитого Денис.
Он вынул из руки Максима свой пистолет, снова подошёл к мёртвому мужчине в синем костюме и выстрелил ему в голову.
– Так, на всякий случай, – объяснил он. – Уж больно ты живуч.
Сразу же набрал номер своего зама:
– Вась, у меня два трупа. Министр сельского хозяйства и его убийца. Бери ребят и экспертов и давай сюда. Координаты сейчас получишь. И ещё – тут местные сейчас подъедут. Ты их домой отправь: сами разбирайтесь, без лишних глаз… Я? Я срочно уезжаю… Проверять полученную здесь информацию. Так что без меня… Да, один труп на меня сразу запиши… Как кого? Ну не министра же!.. Ну всё, давай, я уехал.
Последние слова Денис договаривал, уже спускаясь по лестнице. Он спешил в аэропорт.
Сентябрь 2081 года. Россия, Периметр
Вторник, 2 сентября
– Кирилл! – Сергей Харитонов выглянул в коридор больницы из своего кабинета. – Кирилл, иди сюда.
Кирилл Грачёв тем временем мило болтал с молодой медсестрой у окна в другом конце коридора. Он услышал Сергея, извинился перед собеседницей и с наигранно недовольным лицом подошёл к другу.
– Ну что тебе?
– Хватит издеваться над местными девушками, – ответил Харитонов.
– Да ладно! – улыбнулся Грачёв. – Они все такие наивные, Серёг, ты не представляешь! С ними так весело разговаривать! А ты отвлекаешь почём зря.
– Так, – укоризненно посмотрел на друга Сергей. – Раз тебе делать нечего, поработай немного. Сходи в архив и возьми вот эти карточки – по списку, – Сергей протянул листок бумаги с фамилиями. – Отнесёшь их Ане. Хорошо?
– Архив в подвале что ли?
– Да, в подвале.
– У-у, – протянул Кирилл, – заставляешь друга по катакомбам шляться. Будто в ссылку отправляешь. А коли не вернусь? Заблужусь там, одичаю…
– Иди ты! – отмахнулся Сергей.
– Ладно-ладно. Пошёл. Не поминай лихом!
Кирилл спустился в сумрачный подвал с низким потолком и рядами труб вдоль стен.
«Так, и куда ж тут теперь? – думал он, шагая по пыльным коридорам. – Этак и правда не трудно заблудиться».
Вдруг где-то впереди послышались шаги. Кирилл прислушался – да, это где-то близко, за поворотом. Может, тот человек тоже в архив идёт? Грачёв повернул за угол и, пригнувшись, чтобы пройти под низкой трубой, посмотрел вперёд. Метрах в двадцати от него у двери стоял мужчина в белом халате. Он оглянулся, но в полусумраке подвала не заметил стоящего в тени Кирилла. Грачёв собрался было окликнуть врача, как тот поднёс к двери руку, дверь отодвинулась в сторону, и мужчина исчез внутри.
«Что за чёрт! – удивился Кирилл. – Электронный пропуск? Здесь – в Периметре?! Да ещё и автоматическая дверь!»
Он подбежал к двери: выглядела она обычно – ручка, петли, замочная скважина, надпись «Служебное помещение».
«Вот тебе раз! – Кирилл подёргал ручку. – Дверь как дверь. Хорошо замаскировали! Что они там прячут?»
Он развернул список, который дал ему Сергей, оторвал от листа кусочек и вставил в щель между дверью и дверной коробкой чуть выше от пола. Так будет понятно, открывалась ли дверь, пока его здесь не было.
В раздумьях он дошёл до архива и протянул бабушке-архивариусу в толстых очках обрывок листа.
– Ещё б на туалетной бумаге написал! – проворчала бабушка и, шаркая, поплелась за документами.
Когда Кирилл получил нужные папки, поинтересовался:
– Где у вас тут план эвакуации?
– Да вон же у тебя за спиной висит, – ответила бабушка-архивариус.
Кирилл обернулся и увидел на стене план под стеклом в деревянной рамке.
– Ой, спасибо! – поблагодарил он. – Я и не заметил.
Определив на плане место встречи с врачом, Кирилл нашёл то самое служебное помещение – маленькую кладовую, не соединённую ни с какой другой комнатой. Задумчиво почесал подбородок: «Вот значит как. Ну что ж, посмотрим». Он попрощался и пошёл обратно.
Обрывок листка был на месте. Значит, дверь не открывали. Кирилл попытался побороть соблазн устроить засаду неподалёку – ведь Анна ждала архивные карточки. Но безуспешно. Он снова укрылся в тени у поворота и принялся ждать.
Прошло всего минут двадцать, как дверь снова отодвинулась в сторону, и в коридор вышел мужчина в белом халате. Но уже другой мужчина – повыше ростом и с бородой. Он подождал, пока дверь закроется, и направился в сторону архива.
«Вот чёрт! – воскликнул мысленно Кирилл. – Сколько же их там, в этой мизерной кладовке?! Надо как-то попасть туда. Но как?»
И он поспешил к Анне, намереваясь остаток дня посвятить разработке плана проникновения в кладовую.
Среда, 3 сентября
Утром Кирилл спускался в подвал с осознанием того, что ничего путного ему придумать не удалось. Что ж, придётся действовать экспромтом. Он снова занял свою позицию в тени под трубами и затаился.
Ждать пришлось недолго. С той же стороны, откуда пришёл Кирилл, в полутёмном коридоре появилась крупная фигура в белом халате. Когда человек подошёл ближе, Грачёв узнал в нём главврача больницы. В руке он нёс медицинский термоконтейнер.
Кирилл выступил из тени:
– Здравствуйте, Андрей Антонович!
Главврач от неожиданности отступил назад, а его маленькие глазки увеличились раза в два.
– Ох! Кирилл Михалыч! – воскликнул доктор. – Ну и напугали вы меня. Что вы здесь делаете?
– Я? Медитирую. Здесь, в темноте, тихо, спокойно. А вы?
– Я иду… – замешкался Андрей Антонович. – Я несу в лабораторный корпус пробы на анализ.
– А почему через подвал?
– А это я… – доктор энергично помял губами, так, что даже его острый нос задвигался. – А так короче.
– Короче?
– Да! Знаете, там наверху надо туда, сюда, – он покрутил рукой в разные стороны, – а здесь прямо так… вот… прямо.
– А я знаю, куда вы спешите, Андрей Антонович. Вы идёте к потайной двери за нарисованным очагом, – улыбнулся Кирилл.
– Каким очагом? – не понял главврач.
– Который в каморке папы Карло! «Буратино» читали? Вот туда вы и направляетесь.
– Нет, я не туда. Я совсем в другое место.
– Ну конечно, вы не к папе Карло идёте! – хмыкнул Кирилл. – А вот в ту дверцу с надписью «Служебное помещение». И не говорите, что я не прав. Что за ней, Андрей Антонович?
– Служебное помещение, – окончательно пришёл в себя главврач. – Там же написано.
– Только не говорите мне, что это – маленькая кладовочка, как нарисовано на плане эвакуации. Я не поверю.
– А я ничего вам и не говорю, Кирилл Михайлович. Мне сказать нечего, – доктор украдкой покосился на дверь.
– Кого-то ждёте? – заметил Кирилл.
– Нет. С чего вы взяли?
– Хорошо. Мне тогда придётся задать этот вопрос сотрудникам понятно каких органов. И я не забуду упомянуть, что о существовании этой дверцы рассказали мне именно вы. Согласны на такой вариант?
Главврач снова помял губами.
– Нет, – вздохнул он.
– Тогда скажите мне тихонько, – понизил голос Кирилл. – А я никому не скажу. Ну, что там за дверью?
– Ещё одна лаборатория, – отвернувшись в сторону, признался Андрей Антонович.
– И что там делают?
– Я не знаю. Я только анализы туда отношу.
– Зачем?
– Не знаю.
– Ну, предположим, – согласился Кирилл. – Значит, сейчас вы несёте туда пробы?
– Да.
– Ну так несите. Они уж, поди, заждались. Копытом бьют.
– А вы? – поинтересовался главврач.
– А я тут, в тенёчке, постою – посмотрю на вас. Идите.
Андрей Антонович сделал пару нерешительных шагов, а затем более твёрдой походкой подошёл к двери и огляделся по сторонам. Через минуту дверь начала отодвигаться в сторону, и в этот момент Кирилл рванул вперёд. Он стрелой пронёсся эти двадцать с лишним метров, отделяющих его от главврача и успел втиснуться в уже закрывающуюся дверь, чуть не сбив с ног молодого парня в белом халате. Кирилл огляделся – комнатка оказалась лифтом.
– Ой, извините, – сказал он парню. – Я прямо на ходу запрыгнул. Чуть не опоздал. Куда едем?
– Вниз, – опешил врач.
– Ну нажимайте, нажимайте.
– Вы не должны здесь находиться, – опомнился парень. – Выйдете, пожалуйста.
– Да ладно! Я только на минутку. Посмотрю, что там да как, и обратно. О’кей?
– Я вызову охрану!
– Так, – прижал парня к стене Кирилл, – жми кнопку и поехали. Русский язык понимаешь? Ну!
Врач нащупал на панели кнопку, и лифт тронулся.
– Сколько внизу этажей? – спросил Кирилл.
– Два, – сипло ответил парень.
– Чем вы там занимаетесь?
– Я – всего лишь техник. Не моё дело – в теории разбираться.
– Ясно. Значит, с главным буду говорить. Кто у вас там главный?
– Доктор Пескарёв. Никита Дмитриевич.
– Вот с ним и поговорим.
Дверь раскрылась. Двое в форме охраны протянули руки к Кириллу и, вытащив его из лифта, поставили на колени. Парень тем временем бочком протиснулся мимо них и побежал по коридору.
– Стоп-стоп! – закричал Грачёв. – Я член научной экспедиции, Кирилл Грачёв. Мне надо поговорить с доктором Пескарёвым!
– Молчи и жди, – приказал один из охранников. – Будешь говорить, с кем положено.
– А с кем положено?
Охранник ткнул коленом в бок Кириллу:
– Сказано – молчи.
Так они простояли минут пять, пока в коридоре не появились двое в костюмах. Когда они подошли к Кириллу, первый, высокий, среднего возраста, сказал охранникам:
– Спасибо. Свободны.
Те бросили Кирилла и скрылись за ближайшей дверью. Грачёв поднялся и машинально отряхнул колени, хотя пол здесь блестел от чистоты. Тот же высокий мужчина представился:
– Майор ФСБ Рогов. Как же вы здесь оказались, Кирилл Михайлович?
– Ого! – хмыкнул Кирилл. – Слава летит впереди меня!
– Я знаком с делами всех членов экспедиции, – пояснил Рогов. – Пройдёмте, Кирилл Михайлович. У нас разговаривать будет комфортнее.
На виртуальной террасе секретного блока Управления ФСБ пахло рекой и свежескошенной травой.
– Садитесь, – предложил Грачеву Рогов. – Чай, кофе?
– Давайте кофе.
Рогов вышел на кухню и через минуту появился снова с двумя стаканчиками кофе в руках.
– А хорошо тут у вас, – заметил Грачёв. – Собственно, чего мы здесь ждём? Я бы хотел встретиться с доктором Пескарёвым.
– Кирилл Михайлович, – ответил майор, – давайте дождёмся вашего куратора. Ему уже сообщили. Он вам всё и разъяснит. А я не уполномочен.
– Это Колокольников что-ли? Хорошо, давайте подождём.
Рогов всем своим видом показывал, что к беседе он не расположен, поэтому Кирилл допил кофе, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, подставив лицо слабому приятному ветерку.
Через некоторое время дверь на «террасу» раскрылась, и вошёл хмурый Колокольников. Рогов встал и поприветствовал его.
– Можете идти, майор, – сказал Колокольников.
Когда они с Кириллом остались вдвоём, Пётр потребовал:
– Рассказывай, как ты здесь оказался и что знаешь о лаборатории.
– А я получу ответы на свои вопросы? – поинтересовался Кирилл. – А то как-то неравнозначно получится.
– Что там получится – это мне решать, – оборвал Пётр. – Я отвечаю за вас и за экспедицию. Любые ваши проступки – это мои недоработки. А Рогов, наверняка, уже строчит рапорт в Москву. Поэтому мне как можно скорее надо во всём разобраться и отправить свой рапорт, который прикроет и вашу компанию, и меня. Понятно?
– Ладно, – вздохнул Кирилл, – слушай. – И он рассказал о том, как проник в лифт, умолчав лишь о разговоре с главврачом. – А лабораторию я и не видел. Меня сразу скрутили и сюда доставили. Хорошо хоть майор кофе напоил.
– Ну что ж, – успокоился подполковник. – Это Рогову ещё и прилетит за слабую систему безопасности. Хорошо. А то расслабились тут! Протоколы контактов не соблюдают, половина камер не работает, света в коридорах нет. Пусть строчит свой рапорт – ему это не поможет.
– Я, конечно, рад, – заметил Кирилл, – что поучаствовал в проверке системы безопасности этого бункера и помог тебе выявить ошибки Рогова. Но теперь моя очередь спрашивать, правильно?
– Валяй.
– Что это за лаборатория и чем она занимается? Почему мы не в курсе и не работаем в связке с ней?
– Я тебе могу сказать лишь следующее, – начал Пётр. – Лабораторию создали ещё в конце двадцатого века, сразу после ЧП. Тогда медики изучали последствия катастрофы. Но последние семьдесят лет пытаются лечить местных жителей.
– Как?
– Редактированием генома. Взрослых, детей, эмбрионов. На всех уровнях и разными способами.
– Чёрт!.. А как же местные? Они дают согласие или?..
– Или, – отрезал Пётр. – Думаешь, кто-то согласился бы стать подопытным кроликом, если бы знал, что гарантий никаких? Что это, по сути, лабораторные эксперименты. Не клинические испытания, а самые первичные, когда исход даже отдалённо не известен.
– И как успехи?
– В последние годы процент успешных исходов вырос, – уклонился от прямого ответа Пётр.
Кирилл потёр пальцами лоб:
– Б..! Это ж семьдесят лет опытов над людьми… А мой отец… – взглянул он на Петра. – И его родители… Они тоже участвовали?
– Благодаря лаборатории Михаил Грачёв смог отсюда выбраться.
– И Векшин?
– И Векшин.
– А рак у отца? Тоже благодаря лаборатории?
– У меня нет информации, Кирилл, – помотал головой Пётр.
– Понятно… – Грачёв замолчал на несколько секунд. – Я хочу получить карточки отца и его родителей. И все данные по экспериментам над ними.
– Это невозможно…
– Возможно, – жестко произнёс Кирилл, хмуро посмотрев на Петра. – Попробуй только отказать.
– Угрожаешь?
– Сообщаю о возможных последствиях.
– Ты думаешь, мы в одной «весовой категории»? Ну, хорошо, я дам тебе то, что ты просишь, – согласился Пётр. – Но и я, в свою очередь, прошу никому не говорить об этом месте и о том, что ты тут узнал. Не заставляй снова возвращаться к официальным отношениям и брать с тебя подписку.
– Если получу документы…
– Я понимаю, – Колокольников встал. – Пошли, я тебя провожу в подвал больницы.
Кирилл уже десятый раз мерил шагами коридор, куда выходили двери выделенных экспедиции кабинетов. Он не мог просто так появиться посреди дня и вести себя с друзьями, как ни в чём не бывало. Но и рассказывать нельзя – он обещал. С другой стороны, карточки Пётр ещё не принёс. Может, и вообще не принесёт? А охрану лифта теперь усилят, и больше туда проникнуть не удастся. А он молчать будет?! Нет! Одна голова хорошо, а две всё-таки лучше.
Кирилл открыл дверь:
– Серёг, выйди на минутку.
На улице, в тихом закутке между больничными корпусами, Кирилл рассказал Сергею всё. Харитонов хмурился и молчал. Наконец он произнёс:
– Ты понимаешь, Кирилл, что это всё меняет? То, что мы сюда приехали делать, – это всё цветочки по сравнению с тем, что делают они уже столько лет. Мы проводим клинические испытания более-менее проверенной технологии, относительно безопасной. Но всё равно делаем это тайно, не сообщая людям о сути нашей работы. И тем самым мы становимся в один ряд с этими монстрами из бункера, для которых жители Периметра – лабораторные мышки! Мы с тобой такие же бесчеловечные подонки, понимаешь?!
– Сергей, не стóит так всё чёрной краской-то мазать, – ответил Кирилл. – Да – опыты, да – без согласия. Но ведь для их же блага. Мой отец родился здоровым, Векшин тоже… Разве игра не стоила свеч?! Был бы я здесь с тобой, если б не эта лаборатория? Не был. И поэтому не собираюсь называть этих учёных бесчеловечными подонками. И себя причислять к ним тоже не хочу.
– Твоего отца вылечили, да, – согласился Сергей. – А сколько при этом покалечили и убили других людей? Ты считал? Ты можешь хотя бы на глазок прикинуть процентное соотношение? Подумай – и удивишься. Нет, всё! – махнул рукой Сергей. – Я сворачиваюсь. Пошла нахрен вся эта херня!
Он стянул с себя белый халат и, бросив его на землю, пошёл прочь.
– Серёг, ты куда? – крикнул ему вслед Кирилл.
– В гостиницу, – ответил тот, не оборачиваясь. – Моя работа окончена!
Сергей лежал на кровати, когда дверь распахнулась, и в комнату ураганом ворвался Пётр. За ним вошёл Кирилл.
– Так, Сергей, – начал Пётр, – давай проясним. Есть проект – заметь, твой проект, – под него выделены деньги. У тебя – обязательства. А ты говоришь, что прекращаешь работать. В чём дело?
– Тебе Кирилл не доложил ещё?
– Рассказал, да. Но я хочу от тебя услышать.
– Пожалуйста: нахрен такую работу. Удовлетворился?
– Нет. Вставай – пойдём на воздух. Там поговорим. Здесь нельзя.
– Я не двинусь с места, – заявил Сергей. – Мне нечего тебе сейчас сказать.
– Сергей, давай не нагнетать, – более спокойно попросил Пётр. – Пойдём поговорим. Нам обоим это сейчас нужно. Лучше сразу расставить все точки над i, чем тянуть рязину.
– Серёг, – вклинился Кирилл, – он дело говорит. Пошли.
Харитонов вздохнул и поднялся с кровати.
В сквере неподалёку от гостиницы все трое сели на длинную деревянную лавочку с удобно изогнутой спинкой. Рабочий день ещё не кончился, народа в сквере почти не было. Тень под ветвями каштанов спасала от жары.
– Я понимаю, – начал Пётр, – тебя не устраивают опыты на людях. И это нормально, не спорю. Почти каждый человек высказался бы так же, как ты. В нашей реальности такая научная деятельность – просто нонсенс. Но посмотри на это с другой стороны. Вспомни, как двигался прогресс в медицине с конца двадцатого века? Еле-еле, маленькими шажками, наощупь, словно в темноте. И немудрено – лабораторные животные мало что давали медицине. Да и сейчас мало что дают. А кроме них? Максимум – ранние стадии человеческих эмбрионов. И всё! Это как смотреть через мутное стекло ночью. А потом раз – и прорыв. Появились нары. Не наводит на мысль?
– Но их же не здесь создали, – ответил Харитонов. – Мы все знаем разработчиков. Какая связь?
– Конечно, не здесь, – усмехнулся Колокольников. – Но как они действуют? Неужели ты, Сергей, думаешь, что все те мишени в человеческих клетках, на которые нацеливают медицинские нары, из воздуха возникли? Или из опытов на животных? Ты же ясно понимаешь, что большинство заболеваний не возникает из-за какого-то одного точечного нарушения. Это всегда комплекс, одно цепляется за другое. Одно нарушение вызывает каскад других изменений, а организм приспосабливается. Если же убрать первоначальное нарушение, возвращая к норме, поменяется и весь каскад. И как эти резкие изменения скажутся на здоровье человека, на мышках и обезьянах не изучишь. Здесь же, в этой лаборатории, изучают все такие взаимодействия до мелочей, меняют одно, другое, следят за последствиями. И всё на самом подходящем объекте – человеке. Если бы не лаборатория, не было бы таких подробных программ для наров, и никогда бы они не прошли клинические испытания. И твоего проекта в итоге бы не было. А все возрастные болезни, которые мы сейчас успешно лечим, до сих пор висели бы дамокловым мечом над каждым человеком. Так что подумай об общемировой пользе, прежде чем обвинять всех и терзать себя. Ты же тоже сюда не с лекцией приехал. Понимаешь, о чём я?
– Да, не с лекцией, – согласился Харитонов. – Я приехал тоже экспериментировать на людях. И хоть это практически официальное клиническое исследование, оно основано на преступлении! Преступлении врачей из вашего бункера. Это не врачи даже. Это Гитлер, это Менгеле, чёрт возьми!
– Не стоит сравнивать, Сергей, – остановил его Колокольников. – Гитлеровские учёные экспериментировали на заключённых, на невинно осуждённых режимом. Хотя, заметь, все они были обречены так или иначе умереть в лагерях. И только потому, что Германия проиграла войну, стали известны подробности этих экспериментов. Страны-победители же как проводили опыты на людях, так и продолжили это делать в абсолютной секретности. Ну и не в таких масштабах, конечно. Все ждали той минуты, когда можно будет выйти в легальную плоскость. Помнишь Хэ Цзянькуя в восемнадцатом году? Это был пробный шар, который показал, что общество ещё не готово. Потом эксперименты в Мексике 48-го и 51-го годов. И как результат – убийство доктора Сильвио Мартинеса в 2052 году активистами «Естественного мира». На этом всё – попытки прекратились. Однако лабораторий, подобных нашей, десятки по всему миру. Десятки! Они продолжают работать. Потому что ясно – без опытов на людях никакого прогресса не будет.
– Мне такой прогресс не нужен! – воскликнул Сергей. – Спасти в будущем одних, убивая и калеча сотни сейчас? Кто вправе делать выбор, кого убить, а кого вылечить?
– А что, – спросил Кирилл, – пускай все больные умрут? Никого лечить не надо? Так ты считаешь? Или, может быть, пусть несколько больных умрут, зато остальные выздоровят?
– У тебя здесь именно такая ситуация, – поддержал Пётр, – ты работаешь с безнадёжно больными людьми с их согласия. Они в общих чертах проинформированы о возможных последствиях экспериментального лечения. Так что лично ты и твои коллеги никакого преступления не совершаете. Оцени трезво ситуацию и перестань дурить!
– Я не могу сейчас… – произнёс Сергей, закрыв глаза. – Я не знаю, кому и чему верить. Кто прав, кто не прав… Не сейчас…
Он встал и медленно зашагал по дорожке.
– Спасибо, Кирилл, – язвительно сказал Грачёву Колокольников. – После того, что ты сегодня наворотил, я, по-хорошему, вообще не должен ничего тебе давать. Никаких грёбаных карточек! Ты понял?! Ты поставил под удар всё наше предприятие. Весь проект нахрен разваливается! Уговаривай теперь Харитонова как хочешь. Но чтобы в понедельник он приступил к работе. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.