Четверг, 4 сентября
В гостинице Сергей Харитонов не ночевал – он бродил по городу, а потом уснул на старой металлической кровати в одном из заброшенных домов. Ночи стояли тёплые, и он практически не замёрз. Проснувшись, зашёл в номер, чтобы умыться. Кирилла там не было, будто тоже не приходил.
Перекусив на скорую руку в столовой, Сергей, стараясь не столкнуться со знакомыми, дошёл до больницы, воспользовался боковым входом и осторожно заглянул в их с Кириллом кабинет. Грачёв спал за рабочим столом, положив голову на руки. Горела настольная лампа, рядом лежали стопки документов.
Сергей тихо закрыл дверь и покинул больницу тем же путём. Работать сегодня он не мог и не хотел. Он всё ещё не знал, что будет делать дальше. Не понимал, как следует поступить. Возможно, к вечеру мысли придут в порядок, и получится что-то решить.
Проснувшись, Кирилл Грачёв медленно поднял голову: болела спина, болела шея, руки затекли. Он осторожно распрямился и вздохнул: «Ну почему здесь нет нормальных кресел?!» Заметив горящую лампу, выключил её. Взглянул на бумаги – вчера Пётр всё-таки принёс карточки отца и дедушки с бабушкой. Сказал, что они помогут ему убедить Сергея.
Из документов Кирилл узнал, что бабушка болела лёгкой формой галактоземии – болезни, при которой галактоза не превращается в глюкозу, а накапливается в тканях, оказывая токсическое воздействие на организм. У бабушки галактоземия проявлялась лишь непереносимостью молока и катарактой. Но этот мутантный ген передался Михаилу Грачёву и у его потомков мог проявиться в полную силу.
У деда же была более редкая и более страшная мутация, приводящая к фибродисплазии – постепенному окостенению мышц, сухожилий и связок. Всё дело было в гене, который кодирует клеточный рецептор, получающий сигнал о том, что клетке надо превращаться в костную. В норме на клетках мышц и других мягких тканей этот рецептор отключён, но мутация его гена привела к тому, что рецептор продолжил воспринимать сигналы. Дед получил мутантный ген от своей матери и передал его сыну. В свои сорок лет он уже почти не двигался и бóльшую часть времени проводил в больнице.
Михаилу Грачёву и его детям тоже предстояло почувствовать, как тело превращается в кость. Но экспериментальная генотерапия помогла избавить Михаила и от фибродисплазии, и от галактоземии. Он родился здоровым ребёнком, что и определило его судьбу.
Прочитав записи врачебных наблюдений за состоянием деда, Кирилл ужаснулся тому, что то же самое могло произойти и с ним. Он даже и представить не мог, как это страшно, когда осознаёшь, что не можешь двинуть рукой, щупаешь мышцу, а она – твёрдая. Что чувствовал в такой ситуации его дед, Кирилл боялся предполагать. Нет, он не хотел себе такого будущего, и он был рад, что его отца смогли вылечить.
Грачёв уже больше двух часов ждал Харитонова в номере гостиницы и злился, что тот до сих пор не появился. Неужели снова не будет ночевать здесь?
Распахнулась дверь, и вошёл Сергей.
– Где ты шляешься?! – воскликнул Кирилл. – Я тебя уже ждать устал!
– Гулял, – ответил Сергей. – Голову проветривал.
– Успешно?
– Чёрт его знает, – Сергей лёг на кровать, подложив руку под голову.
– Работать-то будешь дальше?
– Не могу я, Кирилл. Вымотался за эти сутки. Как подумаю – не тянет. Апатия какая-то…
– Слушай, мы с Яриком, конечно, и сами можем программки писать, настраивать нары и управлять ими, но это всё ж таки твой проект. Не гоже тебя выкидывать из процесса в финале. Ты так не считаешь?
– Плевать… – бросил Сергей. – Хотите продолжать дело врачей из бункера – пожалуйста. Можете прямо туда и работать попроситься. Петя будет рад.
– Серёг, смени пластинку, а? – попросил Кирилл. – Как ты можешь быть таким категоричным?! Я понимаю, что работа бункерных врачей была противозаконной. Но это были эксперименты не ради экспериментов, не чтобы потешить самолюбие учёных. Они работали ради спасения жизней, ради выживания всего человечества. И да – в этом случае цель оправдывает средства! Я это говорю с полной уверенностью. Почему? Да потому что Пётр вчера дал мне почитать карточки моих отца и деда. Ты даже не представляешь, какие болезни у них были! – воскликнул Кирилл, сверкнув глазами. – Мой отец должен был полностью превратиться в кость, б..! В кость! И дети его должны были превратиться в кость! Мой дед практически жил в больнице. Его изучали, на нём испытывали лекарства. Он умер, чтобы моего отца вылечили. Вылечили препаратом, которого тогда за стенами Периметра просто не существовало! И я рад… Нет – я просто счастлив, что с моим отцом сделали это! Я благодарен местным учёным. А ты предлагаешь мне считать их извергами и бесчеловечными подонками?! Ты не прав. Ты крайне не прав! – махнул он рукой. – Подумай, как для тебя эта работа была важна все последние годы! Прошлым летом ты чуть жизни из-за неё не лишился. И ты хочешь всё бросить сейчас, в самом финале? Разве это не глупость?! Да это идиотизм чистейшей воды! Иметь возможность вылечить сотни людей и бросить всё из-за какого-то принципа, основанного на ложном представлении! Посмотри на меня, Серёга! Посмотри на меня! – приказал Кирилл. – Меня бы здесь не было, если б не бункер. Ты хотел бы, чтоб меня не было? Скажи мне это в глаза – хотел бы?
– Конечно, нет, – Сергей сел на кровати.
– Тогда какого рожна?! Я – здоровый человек с высочайшим интеллектом, твой друг с самого детства – продукт этой лаборатории. Разве это плохо? Разве моя жизнь не стóит того? А? Мы должны спасать другие жизни, мы должны работать. Мы с тобой спасём целый город! Только представь! Что может быть лучше?! Ну?
– Кирюх, – покачал головой Сергей, – ну как с тобой спорить?
– Уговорил?! – расплылся в улыбке Кирилл.
– Ты прав – надо работать дальше, – вздохнул Сергей, поднялся и положил руку на плечо друга. – Завтра… Завтра продолжим.
Пятница, 5 сентября
Не успели ещё Кирилл и Сергей включить приборы в своём больничном кабинете, как вошёл Пётр:
– Доброе утро! Рад тебя видеть, Сергей! Работа продолжается, правильно я понимаю?
– Правильно, – ответил Харитонов.
– Прекрасно! Значит, со всем разобрались. Это хорошо. С понедельника к вам уже должны начать поступать пациенты. Так что сегодня всё финально проверьте, чтобы никаких накладок не случилось.
– Проверим, – пообещал Сергей.
– Я вот что подумал, Пётр, – начал Кирилл, сидя на стуле и постукивая пальцами по столешнице. – А ведь Векшин тоже имеет право знать о бункере. Он ведь здесь родился, и сам – в некотором роде результат экспериментов. Ему надо рассказать.
– Погодите-погодите! – выставил вперёд ладонь Пётр. – Только с вами всё устаканили, а ты мне ещё одну «бомбу» хочешь подкинуть?! Ни в коем случае! Хватит расширять круг осведомлённых! Куда это нас приведёт? Чем больше людей будет знать, тем бóльшая опасность грозит проекту. Я запрещаю говорить с Векшиным о бункере.
– А я настаиваю, что он имеет право, – не унимался Кирилл. – Мы должны! И если дело дошло до запретов, то позволь полюбопытствовать, что случится, если я всё-таки поговорю с Векшиным?
– Когда вернёмся, тебя привлекут за разглашение секретной информации.
– Ой ли?! – прищурился Грачёв. – Тогда нам с тобой вместе сидеть на одной скамейке – ты же мне и рассказал эту секретную информацию. Я не прав?
– Ума у тебя слишком много, вот что! – констатировал Колокольников.
– А ты думал на дурачка сыграть?
– Да ладно… Так – пробный шар кинул. Векшину я расскажу сам. Но учти, что это – последний человек, кто узнает о бункере. Если информация уйдёт от вас дальше, я применю другие меры.
– Это что – угроза? – нахмурился Грачёв.
– Я буду вынужден. Работа такая. Но мне бы очень не хотелось.
– Мог бы обойтись и без угроз.
– Мне нужно, чтобы вы понимали серьёзность ситуации.
– Мы поняли. К Векшину когда пойдёшь?
– Сейчас.
– Тогда удачи! Не подеритесь там.
Колокольников исподлобья сверкнул глазами на Грачёва и вышел из кабинета.
– Значит, ты всё время был в курсе?! Ты всё знал с самого начала?
Кирилл Векшин и Пётр Колокольников стояли в гостиной квартиры семьи Векшиных, где встретились для разговора. Дом уже давно расселили, так что можно было не бояться, что их кто-нибудь услышит. Всю мебель в квартире накрывали чехлы, и только диван и кресло Кирилл раскрыл, ожидая гостя.
Сначала Кирилл слушал рассказ Петра спокойно, но потом вскочил с дивана и дослушивал уже у окна, всматриваясь в даль. Когда Векшин повернулся и прошипел свои вопросы, Колокольников тоже встал с кресла:
– Да, Кирилл, я знал. Это моя работа.
– Значит, ты в автобусе говорил нам о доверии, а сам и не переставал лгать? Смотрел нам в глаза и нагло врал! Ну ты и сука, Петя!
– Ты должен меня понять. Ты сам военный и знаешь, что такое приказ. Не имел я права никому говорить.
– Я понимаю, чёрт возьми! – ударил кулаком по подоконнику Кирилл. – Но от этого не легче.
– Видишь же – в итоге я тебе рассказал.
– Почему вдруг?
– Грачёв узнал.
– Сам?
– Сам. Пришлось дать ему карточки родственников. Ты тоже, наверное, захочешь посмотреть свою?
– Ну её к чёрту! Не пойму там ничего всё равно. Мне твоих слов за глаза достаточно.
– Ладно. Вопросы ещё какие-то будут?
– Вопросы…
Векшин прошёлся по комнате, разминая рукой шею.
– Тут не в вопросах дело, – наконец сказал он.
Колокольников вопросительно посмотрел на него.
– Мы должны всё раскрыть, – огорошил собеседника Кирилл. – Мы обязаны рассказать людям, что здесь происходит и что творится снаружи на самом деле.
– Да что ж это такое?! – всплеснул руками Пётр. – И ты туда же! Забудь, Кирилл, забудь! Никому нельзя знать. Это же гостайна, твою мать! Если люди узнают, представляешь, что тут начнётся? Тогда не только наши головы полетят, но и кучи московских начальников. А они за свои головы ой как пекутся. Как бы нас всех здесь не положили вместе с местными. Спишут всё на какую-нибудь эпидемию и спалят весь город нахрен! Понимаешь, во что ты ввязываешься?
– Если ты этого не сделаешь, сделаю я.
– Не надо, Кирилл, – металлическим голосом произнёс Пётр. – Не испытывай судьбу. Я пока подыхать не готов. И проект Харитонова должен быть завершён. Он намного важнее, чем то, что ты собираешься сделать.
– Я не отступлю, – настаивал Векшин. – Я обещал этому городу принести свободу, когда уезжал. И вот я здесь. Обещание надо выполнять. И теперь я сделаю это с лёгким сердцем.
– Я не уверен, – достал пистолет Колокольников.
– Значит, вот так будем теперь говорить?
– А ты по-другому не понимаешь, Кирилл. Или я не прав?
– Что ты предлагаешь?
– Проект Харитонова необходимо завершить в положенные сроки. Работа команды должна пройти ровно, без помех. Никаких народных волнений. Самое важное – это проект Харитонова. А после мы с тобой ещё раз всё обговорим и решим, как поступить. Не мешай мне, Кирилл, прошу тебя.
– Опять ты крутишь, подполковник. Ничего ты не будешь решать со мной потом. Мы окажемся в той же ситуации. Это же ясно как день.
– Не лишай меня выбора, Кирилл. Я этого не хочу. Неужели ты так просто откажешься от роли освободителя?
– Какого освободителя? Ты же сам меня затыкаешь.
– Пойми, Кирилл, то, что мы здесь делаем, и есть освобождение. Если эксперименты будут успешными… А они будут успешными… Через пару лет мы всех вылечим и выпустим отсюда. Периметр перестанет существовать. Всего пара лет, Кирилл. И именно ты освободишь город. Именно ты станешь героем и войдёшь в историю. Как ты и хотел. Я обещаю, что ты будешь одним из основных участников открытия города. Ты принесёшь людям то, что обещал. Надо только совсем немного потерпеть. Не пори горячку, прошу тебя.
По лицу и глазам Кирилла было видно, что он лихорадочно соображал, взвешивал варианты, продумывал возможности. Пётр спокойно ждал, не торопил. Кирилл снова прошёлся к окну и обратно.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Если вопрос стоит таким образом, я готов потерпеть.
– Значит, договорились? – уточнил Колокольников.
– Да.
– Хорошо. Я пойду, Кирилл, – убирая пистолет в кобуру, сказал Пётр. – До встречи.
– До встречи.
Колокольников вышел из квартиры, и Векшин тяжело опустился в кресло. Нет, он не будет следовать договору с эфэсбэшником. Ему верить нельзя. Проект Харитонова, может быть, и правильный, и, вероятно, был бы успешным, но ждать нельзя. Надо открыть город, сообщить всем и здесь, и снаружи. Тогда людей вылечат быстрее. Не одна маленькая группа учёных будет этим заниматься – нужно призвать ВОЗ, международную медицину. Вот когда будет успех! А не так – тайно и тихо. Нет! Но как? Как это сделать? Одному не справиться, нужны ещё люди. И точно не члены экспедиции – они только о работе и думают. Тогда кто? Остаётся только один вариант.
Векшин вскочил на ноги и быстро покинул квартиру.
На проходной Городского управления министерства внутренних дел у Векшина потребовали пропуск.
– Позвоните генералу Солонину, – попросил он дежурного. – Скажите, что пришёл Кирилл Векшин.
Через минуту Векшин уже поднимался на третий этаж, в кабинет своего друга. Роман Солонин в генеральской форме встретил его у двери:
– Заходи, Кирилл! Решил посмотреть на моё рабочее место? Чаю?
– Нет, спасибо, Рома. Я по делу пришёл. У меня серьёзный разговор.
– Садись тогда, – пригласил Солонин.
– А мы могли бы поговорить не здесь, а где-нибудь на улице?
– Боишься, что кто-то услышит? – посерьёзнел Роман. – Хорошо, пойдём.
Они спустились во внутренний двор Управления и устроились на лавочке под большой плакучей ивой.
– Я слушаю тебя, Кирилл, – сказал Роман.
– Помнишь, перед самым моим отъездом из Периметра, – начал Векшин, – когда я вернулся из леса, я сказал тебе, там, у реки, что Тварей нет?
– Помню.
– Так вот это была правда. Тварей действительно нет.
И Векшин насколько мог кратко поведал другу правду о Периметре и внешнем мире. Солонин слушал молча, не переспрашивал, не комментировал, и лишь всё больше хмурился. Когда Кирилл закончил, он произнёс:
– Если бы мне всё это рассказал кто-нибудь другой, никогда бы не поверил. Но тебе я верю.
Солонин помолчал ещё минуту.
– Значит, всё вокруг бутафория? – спросил скорее самого себя Роман. – Вся наша жизнь – бутафория? Ты это хочешь сказать? И ради чего? Ради научных экспериментов?
– Мы все для них – очень удобный материал, – объяснил Кирилл. – Периметра как бы не существует. И жителей не существует. Делай, что хочешь, – никто и слова не скажет.
– Чёрт! Как же ты жил там, снаружи, всё это время, зная правду?
– Я знал всего лишь часть правды. Малую часть. И много лет пытался найти наш Периметр. Никогда не оставлял надежду. Видишь – я здесь, всё получилось. Теперь надо только довести дело до конца.
– Почему же ты раньше мне ничего не сказал? Почему только сегодня?
– Я собирался. Позже. Сначала хотел разобраться в ситуации, – объяснил Кирилл. – Но сегодня правда открылась. Надеюсь, что вся, и у Петра больше ничего не припрятано в рукаве. Молчать дальше было нельзя. Никак нельзя.
– Ну что ж… Надо открыть Шлюз, – твёрдо произнёс Роман. – Навсегда открыть.
– Именно за этим я к тебе и пришёл.
– И людям сказать. Объявим по радио?
– Не сейчас, – удержал друга Кирилл. – Нам не нужен хаос. Это всё испортит. Сначала захватим и откроем Шлюз. А оттуда уже и объявим.
– Легко сказать – захватим! Сами мы на пост не войдём – нас просто не пустят, – начал перебирать варианты Роман. – Ворота взорвать теми хлопушками, что у нас в арсенале, тоже не получится.
– Нужен кто-то с доступом на пост, – подсказал Векшин. – Кто-то из команды Колокольникова.
– С чего им нам помогать? – усомнился Солонин. – Силой заставлять – дохлый номер. Они – ребята крепкие.
– Нужно искать подход. Понаблюдать, выбрать самого подходящего и поговорить, убедить. Но действовать надо наверняка: у нас будет только одна попытка. Не уговорим – окажемся в кабинете Колокольникова. Или ещё где похуже.
– Положим, уговорим. Дальше что? Проникнем на пост, откроем Шлюз, опишем по радио ситуацию… Что помешает Колокольникову объявить нас буйнопомешанными и уничтожить на месте?
– Подумай, кто он такой для жителей города? – спросил Кирилл. – Они его не знают. А мы с тобой – совсем другое дело. Нам поверят, народ толпой повалит к Шлюзу. И Морозов с Колокольниковым не решатся стрелять по мирным жителям. Нам главное на пост попасть.
– А если просто стену взорвать где-нибудь на окраине? – предложил Роман. – Всё подготовим, проделаем дыру и пригласим всех выйти.
– Не успеем. Стена под наблюдением – нас ещё на этапе подготовки возьмут. И даже если получится взорвать, мы там и пяти минут не протянем – военных нагонят и конец. Нет, нужен только Шлюз. Там мы сможем продержаться достаточно долго, чтобы люди начали собираться на площади и выходить наружу.
– Значит, будем наблюдать и выбирать самого слабого?
– Умного, способного сочувствовать и готового сомневаться, – уточнил Векшин. – Нам надо не сломать его, а завербовать. Пусть твои опера войдут в контакт с группой Морозова. Пива с ними попьют, в футбол поиграют, присмотрятся. Спешить не надо. Время у нас есть.
– Ясно.
– Только пока никому ни слова – играем втёмную, – предупредил Векшин. – Расскажем на последнем этапе. Иначе кто-то может не выдержать и разнести по городу.
– Хорошо. Я придумаю какую-нибудь легенду для ребят.
– А я попытаюсь достать досье на всех членов морозовской группы. Вряд ли получится, но попробовать стоит.
– Добро, – Роман поднялся. – Если я сейчас не выпью рюмку коньяка, поеду крышей. Пошли в кабинет.
Воскресенье, 7 сентября
Светловолосый круглолицый спецназовец Дмитрий возвращался в казарму из клуба, где играл в шахматы с Ярославом Васильевым. Сегодня программист из Воронежа был в ударе и выиграл большинство партий. «Выходные для Ярика не прошли даром, – думал Дмитрий. – Конечно! Отдохнул от работы, разгрузил мозги. А мне каждый день одно – ничего нового. Тупею помаленьку от этой расслабухи».
Время приближалось к девяти вечера, сгущались сумерки. До казармы оставалась пара кварталов. Дмитрий решил срезать и свернул в тёмную арку. Через секунду он всем телом натолкнулся на нечто мягкое, липкое, обволакивающее, будто кисельное. Дмитрий отпрянул было назад, но «кисель» не отпускал, он затекал за шиворот, в нос, рот, уши. Дмитрий попытался закричать, но не смог издать ни звука. Глаза его широко раскрылись от ужаса, он инстинктивно схватился за горло, потом начал молотить руками по «киселю», но тщетно. Сознание покинуло его, и поддерживаемое «киселём» тело мягко опустилось на асфальт.
Сентябрь 2081 года. Россия, Ельск
Воскресенье, 7 сентября
Ранним утром в городской автовокзал въехал рейсовый автобус из областного центра. На платформу вышел Олег Родионов, зевнул, поёжился от утренней прохлады и двинулся к выходу. Выключив по пути возникшего из ниоткуда голографического менеджера местной гостиницы, предлагавшего удобные недорогие номера, Олег вскоре оказался на небольшой площади перед автовокзалом и осмотрелся. Скамейки под деревьями, стоянка такси, несколько пищевых автоматов. Его обещали встретить – так где же этот эскорт?
Не успел Олег сесть на ближайшую скамейку, как рядом кто-то назвал его имя. Он оглянулся и увидел молодого парня в серых джинсах и пиджаке на футболку. У парня было скуластое лицо и длинный острый нос, на макушке обритой по бокам головы ощетинились коротко стриженные чёрные волосы. В руке он держал мотошлем.
– Да, это я, – ответил Олег.
– Князь, – представился парень. – Клим попросил тебя встретить. Пойдём – отвезу на базу.
Олег встал, и оба, пройдя в дальний конец стоянки, остановились у старого мотоцикла. Князь достал из багажника второй шлем и протянул Олегу:
– Ездил на мотоцикле когда-нибудь?
– Нет.
– Ну ничего. Сейчас попробуешь. Садись сзади и держись за меня.
Через пару секунд мотоцикл рванул с места и устремился на запад – в пригород. Остановился он во дворе давно заброшенного завода, уже заросшего кустами и деревьями. Князь забрал у Олега шлем и повёл внутрь административного здания. Под ногами хрустели стёкла и бетонная крошка, стояли тишина и прохлада. Поднявшись на второй этаж, Князь с усилием сдвинул в сторону тяжёлую металлическую дверь и ввёл Олега в жилую комнату, где на диване потягивали пиво ещё трое парней.
– Клим там? – спросил Князь у них.
– Да, он вас ждёт.
Князь открыл вторую дверь, и они с Олегом оказались в длинном коридоре с рядами дверей по обеим сторонам. Никаких надписей на дверях не было. Князь постучал в одну из них и, дождавшись приглашения, вошёл. За ним – Олег.
У широкого окна стоял высокий худощавый человек в рабочем комбинезоне и военных ботинках. На его узком угловатом лице выделялся орлиный нос, а прищуренные тёмные глаза сверлили острым взглядом.
– Добро пожаловать, Олег, – скрипучим металлическим голосом сказал человек и, подойдя поближе, протянул руку. – Я Артур Климов, но все меня называют Климом. Партийная кличка, – усмехнулся он. – Вот это, – указал он на Князя, – Лёша Волконский. Потому и Князь. Казалось бы какие князья могут быть у нас – социалистов! Но мы одного своего всё-таки имеем… Ты можешь идти, Князь. Спасибо.
Волконский вышел.
– Каждый у нас должен иметь партийную кличку, – продолжил Клим. – Без этого нельзя. Такие правила. Тебя друзья как-нибудь называли?
– Нет, – ответил Олег. – Только по имени. Детские прозвища не в счёт.
– Ладно. Ты ж Родионов по фамилии? Будешь Раскольниковым. А для краткости просто Расколом – так, по-боевому. Не против?
– Почему бы нет?
– Тогда садись, – указал Клим на кресло. – Возьми из холодильника пива или минералки и садись.
Олег вынул бутылку холодной минеральной воды с лимоном, открыл, сделал несколько глотков и опустился в кресло.
– Значит так, – усаживаясь в соседнее кресло, сказал Клим. – Я видел твои фильмы. Они превосходны. И потому наше предприятие должен снимать только ты и никто иной. К тому же твоё имя даст нам выход на крупнейшие каналы, где мы и запустим трансляцию.
– А что за предприятие?
– Сейчас я тебе не скажу. Всему своё время. Могу только заметить, что оно довольно опасное. Ты, конечно, можешь отказаться, но я очень огорчусь, – Клим улыбнулся. – Со своей стороны обещаю, что в обиду тебя не дадим и будем охранять как зеницу ока.
– В каких только переделках я за последние годы не был. Это не страшно. Тут, Клим, вот какая загвоздка, – поджал губы Олег. – Я без оборудования приехал. Никак не получилось его захватить.
– Да-а, – протянул Клим. – Но ничего. Без проблем! Ты напиши, какие модели тебе нужны, а я скину нашему банкиру – он всё привезёт во вторник.
– Банкиру?
– Спонсору нашему. Мутный товарищ, ну да ладно. Главное – деньги даёт и что надо покупает. Он сейчас в отъезде – за своей командой отправился. Они нам помогать будут.
– Тогда всё в порядке. Я готов. Когда планируете начинать?
– В воскресенье.
– Здесь – в Ельске?
– Можно и так сказать. Неподалёку.
– Ладно – больше не спрашиваю. Пока сам не расскажешь.
– Ну пойдём, я тебе покажу комнату, где будешь жить.
Они встали.
– Кстати, ты свои очки вырубил, как я просил?
– Конечно.
– Я тебе сейчас новую симку дам. Потом выйдешь в город, подальше отсюда, и перекинешь на её кошелёк денег со своей. И больше старую не включай, пока всё не закончим. Ясно?
– Что ж не ясного? Всё правильно.
– Вижу, тебе самому не очень-то хочется проявляться? Не зря аппаратуру не привёз, а? Бежишь от чего-то?
– Вроде того. Надо ненадолго залечь на дно.
– Понимаю, – похлопал Клим Олега по спине. – Ну, пойдём.
Вторник, 9 сентября
За прошедшие два дня Олег познакомился со всеми десятью членами «Буревестника» – молодыми парнями, самому старшему из которых было двадцать пять лет. В ожидании спонсора, которого все звали Ником, они шлялись по заводу, кидали камнями по банкам и бутылкам и травили анекдоты в импровизированной гостиной – бывшем конференц-зале.
Во вторник около десяти утра, когда Олег, Князь и ещё четверо «буревестников» упражнялись в меткости метания камней, во двор завода въехал небольшой трёхдверный хэтчбек коричневого цвета, а за ним три пикапа и чёрная блестящая фура.
Приятели бросили своё занятие и принялись наблюдать.
Из хэтчбека вышел неприметного вида светловолосый мужчина лет сорока, среднего роста и спортивного телосложения и направился к первому пикапу.
– Ник вернулся, – пояснил Князь.
Из других автомобилей вышли рослые, как на подбор, люди в камуфляже и беретах. Олег насчитал двенадцать человек. Из кабины фуры спустились ещё трое. Ник подошёл, видимо, к их командиру и что-то сказал, указав на один из корпусов завода. Сам же после этого направился в «штаб» – к Климу.
Бойцы в камуфляже открыли двери фуры и начали бодро выгружать контейнеры разного размера, которые затем перетаскивали в заводской корпус.
Через пару минут во дворе появились Ник и Клим. Клим огляделся и крикнул:
– Князь, Раскол! Идите сюда!
Когда они подошли, представил:
– Это Раскол – лучший в мире оператор. – И обращаясь уже к Олегу, добавил: – Наш друг и покровитель Ник. Он, кстати, привёз тебе всю аппаратуру: и камеру, и дронов. Так что забирай и вперёд настраивать. А ты, Князь, пойдёшь с нами – будем принимать посылки, – усмехнулся Клим.
Ник раскрыл багажник хэтчбека и передал Олегу два чемодана. Затем повернулся и скрылся за воротами заводского корпуса.
– Он всегда такой многословный? – спросил Олег.
Клим с чувством сплюнул и поджал губы.
– Всегда, – ответил он. – Легче летом снега достать, чем из него что-то вытянуть.
– Ник… Николай что ли?
– Может, Николай, может, Ник, а может, просто «никнейм». Чёрт его знает! Попробуй у него сам спросить, – сверкнул глазами Клим.
Олег промолчал.
– Всё, иди занимайся своими аппаратами. Через час общее собрание – Ник скажет пару слов.
Когда в гостиной собрался весь личный состав «Буревестника», Клим вышел вперёд и начал, подняв руку:
– Тишина! В это воскресенье нам предстоит опасное мероприятие. Опасное, но безусловно необходимое. Через несколько дней мы освободим от рабства целый город! Сотни человек! С самого рождения их держат в заточении, заставляют работать бесплатно и ставят на них опыты. И то же самое было с их родителями, дедушками и бабушками, прадедушками и прабабушками. Но вот пришло время, и нам, именно нам суждено их освободить! Мы с вами творим историю! Мы делаем невозможное! Мы совершаем великое!
Все одобрительно закричали.
– Но этой операции не суждено было бы состояться без нашего товарища – Ника. Он привёз нам спецодежду, оборудование для связи и навигации по городу, средства защиты и оружие.
В этот момент открылась дверь, и в зал вошли Ник и командир прибывших на завод солдат.
– А вот и он, – объявил Клим. – Поблагодарим нашего друга за то, что он для нас сделал.
«Буревестники» громко хлопали, пока Ник со своим спутником не подошли к Климу. Тот поднял руку, и аплодисменты утихли.
– Сейчас уважаемый Ник скажет вам пару слов.
– Товарищи! – Голос Ника был чистым, но твёрдым. Говорил он отрывисто. – Рядом со мной – руководитель группы прикрытия. Старший лейтенант. Позывной – Жук. Он отвечает за распределение привезённых вещей. В воскресенье он возьмёт на себя операцию по прорыву в охраняемую зону. Потом обеспечит ваше незаметное проникновение на территорию объекта. Надеюсь, что его действия не пропадут даром, и вы выполните всё так, как запланировано. Помните – у нас есть только одна попытка. Не подведите.
Без лишних слов Ник и Жук зашагали к выходу и скрылись за дверью.
– Чётко и по делу. – Прокомментировал Клим и, цыкнув, негромко добавил: – Мать его!.. Если всем всё понятно – свободны.
Четверг, 11 сентября
Денис Печерников съехал с дороги под сень широкого ясеня и остановился. Отсюда хорошо было видно заброшенный завод, где скрывался Олег. Денис увеличил изображение в смартглассе и принялся наблюдать.
Он приехал в Ельск в воскресенье и сразу же отправился в гостиницу. Оказалось, что Олег не регистрировался, но Денис особо и не ожидал его там обнаружить. Он снял номер, а затем до вечера бродил по улицам с призрачной надеждой столкнуться с другом.
На следующий день Денис связался со знакомым судьёй и попытался убедить его выписать постановление на получение данных о перемещении смартгласса Олега и его непосредственных контактов за последние сутки. Судья обещал подумать и лишь утром во вторник прислал подписанное постановление.
Подключившись к базе данных, Денис узнал, что днём в воскресенье Олег выходил в Сеть в центре города, чтобы перечислить деньги на кошелёк некоего Заура Якупова. Спустя сорок минут Заур подключился на западе Ельска и оплатил обед в кафе, затем снова исчез. Ни в понедельник, ни в первой половине следующего дня в Сеть он не выходил.
Заур мог бы вывести на Олега, но где его искать? Вечером вторника, снова обратившись к базе, Денис с радостью заметил, что смартгласс Якупова в течение нескольких часов работал на территории заброшенного завода в нескольких километрах от западной окраины Ельска. В среду утром Денис арендовал автомобиль и отправился туда.
Завод стоял чуть в стороне от основной дороги, окружённый местами разрушенной стеной. От дороги его отделяла широкая лесополоса из высоких старых берёз и тополей. Взобравшись на тополь поближе к забору, Денис осмотрел двор завода. Фура, три пикапа, чуть поодаль – легковушка. «Сколько же народа там сейчас?! – удивился Денис. – И что они делают в этих развалинах?» И только тут он заметил, что у ворот и около зданий стоят люди в камуфляже и с автоматами. «Ничего себе! – ахнул Денис. – Что здесь вообще происходит?!» Во двор из бывшего административного здания вышла группа парней в гражданской одежде. Денис увеличил изображение и узнал в одном из них Олега. «Так, да ты здесь! И что тебя связывает с этими бойцами? Не тебя же они так усиленно охраняют».
Денис спустился с дерева и сел в машину, чтобы спокойно продумать дальнейшие действия. Смартгласс Олега выключен – с ним не связаться. Просто так на завод соваться глупо: можно и слова не успеть сказать, как получишь пулю. Остаётся ждать, пока Олег выйдет за территорию. А выйдет ли он? И если выйдет, то когда? «Жду до завтрашнего вечера, а потом пойду туда, – решил Денис. – Будь что будет. Надеюсь, там не полные отморозки дежурят».
И вот перевалило за полдень четверга. Олег так и не вышел. Но ждать до вечера Денис уже не мог. Он достал пистолет, проверил обойму, вставил её обратно и положил руку с оружием на приборную панель. Ему вдруг вспомнилась Настя – весёлая девчонка, с улыбкой кружащаяся вокруг него под какую-то рóковую мелодию. Как же ему не хватает её сейчас! Её лёгких поцелуев, её восхитительно пахнущих волос, её озорных глаз и улыбки! Чёрт возьми! Разве может быть в мире девушка лучше Насти?!