Подарок сиддха

– Андрей, я на твоем месте точно не упустила бы такую возможность. Поучаствовать в ритуалах древнего ордена – это просто фантастика. Рачана сама по себе совершенно необычайная личность; представляю, что тебя ждет на этой церемонии – это вообще, наверное, что-то невообразимое. Или, ты чего-то опасаешься?

– Вообще-то нет.

– Тогда езжай. Это уникальная возможность.

– Действительно, я ведь в этот раз прибыл сюда за острыми ощущениями, так вот они сами меня и нашли. Решено, еду. А когда я вернусь, сразу отправимся в Бадринатх. Договорились?

– Да.

Глава 6

На следующий день я сообщил Рачане о своем согласии. Она очень обрадовалась и сказала, что с этого момента я являюсь почетным гостем ее ордена, и, разумеется, все расходы, связанные с поездкой, она берет на себя.

Нам предстояло добраться до Дели, а оттуда поутру вылететь самолетом в город Коимбатур.

Рачана забронировала такси, и через сутки мы отправились в путь.

До Дели нам предстояло ехать на стареньком, но весьма ухоженном «Амбассадоре». Я давно мечтал прокатиться на таком раритете, и вот моя мечта сбылась.

Мы с Рачаной уселись на заднее сиденье, и я принялся расспрашивать ее о том, как все будет проходить и что от меня потребуется.

– Индра, это преждевременно, – сказала она, – когда приедем, вы все узнаете.

– Хорошо, – согласился я, еле сдерживая любопытство, – тогда расскажите о себе: честное слово, мне никогда прежде не приходилось видеть таких необычных женщин, как вы. Что за сила скрыта в вас?

Рачана ответила: «Это сила аскез. В общей сложности, четыре месяца в году я провожу в горах в затворе».

– У вас есть семья?

– Нет. Отец и мать умерли, а мужа и детей жрице иметь нельзя; я всю жизнь соблюдаю целибат.

– Давно умерли, как же так? Что с ними случилось, ведь вы достаточно молоды?

– Я выгляжу молодо, но мне очень много лет.

– Много? Сколько?

– Двести одиннадцать.

Я обомлел от такого заявления.

– Вы шутите, Рачана. На вид вам не больше сорока.

– Это правда, Индра. Просто я научилась управлять праной так, что процесс старения не запускается.

– Ну и ну! – я с еще большим вниманием стал рассматривать ее. Это было совершенно невероятно – выглядеть настолько молодо в таком трижды почтенном возрасте. – Значит, вы пережили уже столько разных событий! Это непостижимо!

– Да, за двести лет произошло очень много всего.

– Скажите, вы не ощущаете усталость от жизни?

– Нет.

– Рачана, а как вы попали в этот орден Черных Сестер?

– Мои родители состояли в нем, они были преданными богини Чанды. Поэтому моя судьба была определена с самого детства – я была рождена, чтобы стать жрицей.

– Вы не очень похожи на индуску.

– Я не индуска. Мой отец англичанин, а мать испанка.

– Вот это да! А насколько древний ваш орден?

– Он был основан старшей жрицей Шьяманой пятьсот лет назад на одном из островов в Индийском океане. И по сей день она является нашим Учителем и Хранителем.

– Постойте, постойте, пятьсот лет….

– Да.

– И она до сих пор жива?

– Она будет жить еще долго, и сейчас она выглядит чуть старше меня, так что не удивляйтесь, когда с ней встретитесь.

– Мне не терпится ее увидеть!

– Вы увидите много необычного.

Я уже просто сгорал от нетерпения.

– Но как англичанин и испанка стали последователями индийского культа? – спросил я.

– Шьямана тоже не индуска. Она англичанка.

– Англичанка? Вот это да! Как же так?

– Когда она была совсем юной, отец взял ее с собой в плавание – он занимался торговлей и имел три собственных корабля. Случилось так, что в море на них напали пираты. Они забрали весь товар, потопили два судна, убили ее отца и всех сопротивляющихся, а оставшихся в живых продали в рабство. Шьяману, я не знаю ее родного имени, купил один богатый махарадж, проживавший на острове недалеко от Индии. Он хотел сделать ее еще одной сексуальной рабыней в своем гареме. Махарадж был садистом, любившем истязать и уродовать женщин. Она решила, что лучше умереть, чем стать жертвой его сексуальных извращений. Когда ее привели в покои махараджа и он вознамерился овладеть ей, она выхватила из ножен висящий на стене кинжал и вонзила его себе в живот. Бездыханную, ее вынесли из дворца и бросили тело в лесу на съедение диким животным. Но она не умерла. Так случилось, что ее обнаружила в лесу ведьма-кхечари.

– О, я слышал о таких. Говорят, что они могут летать на ветке дерева, в которое ударила молния.

– Они много чего могут. В общем, эта ведьма выходила Шьяману и дала ей это имя. Девушка поклялась, что найдет главаря пиратов, который напал на их корабль и уничтожит и его и ненавистного ей махараджа, который ее купил. Она попросила ведьму обучить ее черной тантре. Ведьма сама не обладала настолько большими способностями, поэтому она посоветовала обратиться к могущественному тантрику, проживавшему на соседнем острове. Несмотря на то, что этот тантрик никого не брал в ученики, Шьямане каким-то образом удалось добиться его расположения и он согласился обучить ее. Она была настолько целеустремленной и старательной, что за восемь лет стала не хуже своего учителя.

– Восемь лет?! Так много?

– Это немного. А вы думаете, что можно обучиться тантре и обрести мистические силы за два месяца?

– Ну, может не два…..

– Восемь лет – это очень мало. Только редкие и выдающиеся ученики способны достичь настоящего совершенства за такой срок.

– Эх, значит мне это не светит.

– Вы сами сказали, что у вас нет постоянства и целеустремленности, что вы ничего сейчас не хотите делать. Как же вы собираетесь практиковать тантру?

– Ну да, сиддхи иметь хочется, но совершать усилия ради их достижения не хочется. Я стал сплошным противоречием. Ладно. И что было дальше?

– Дальше Шьямана осуществила задуманное: она уничтожила махараджа, завладела его дворцом и всеми богатствами, затем купила корабль, собрала команду и отправилась на остров пиратов – туда, где ее когда-то продали на рынке рабов. Шьямана знала, что главарь пиратов находился в тот момент именно там. По прибытии на остров, она вызвала своими заклинаниями демониц из нижнего мира, и те уничтожили всех бандитов, включая главаря. Исполнив свою месть, она принялась разыскивать тех, кто был с ней в том злополучном походе. Кого-то она нашла на пиратском острове – их оставили себе в качестве рабов, а некоторых пришлось искать в совершенно разных и достаточно отдаленных местах – покупатели живого товара приезжали отовсюду. Вот с этими людьми она и основала орден Черных Сестер.

– А причем здесь богиня Чанда?

– Культ поклонения ей был передан Шьямане сестрой той самой ведьмы – она была последней живой хранительницей этого древнего культа. И орден был основан на поклонении Чанде. Благодаря авторитету и могуществу Шьяманы, ее товарищи приняли новую веру и таким образом появился этот орден.

– Так Шьямана, получается, что-то типа ведьмы?

– Ведьмы? Смотря какой смысл вы вкладываете в это слово. Когда-то она использовала черную магию для того, чтобы восстановить справедливость и наказать тех, кто заслужил возмездия. Но, впоследствии, она стала использовать свои силы только для созидания.

– А почему у ордена такое странное название?

– Это название дала ему Шьямана в честь своей спасительницы и ее сестры – они называли себя Черными Сестрами.

– Как же они попали в Индию? Почему не остались на острове, ведь там, наверное, было очень хорошо?

– Да, там было хорошо. Они жили в огромном дворце махараджа и превратили остров в процветающее государство. Однако, в результате каких-то природных катаклизмов, остров начал медленно уходить под воду. С этим ничего нельзя было поделать. В конце концов, им пришлось перебраться в Бхарату, то есть в Индию.

– Ну и ну! Это все настолько фантастично! Скажите, а зачем вы приехали в Ришикеш, ведь Керала отсюда очень далеко? Не ради же ради того, чтобы поприсутсвовать на Ганга арати именно в Ришикеше?

– Нет. У меня тут была одна важная встреча.

Я не стал выпытывать подробности, а переключился на темы интенсивных духовных практик, помогающих быстро пробудить Кундалини и получить какие-то интересные опыты, позволившие бы мне побыстрее возродить былой энтузиазм.

Путь до аэропорта занял почти шесть часов и все это время мы неторопливо беседовали, вернее – я больше слушал Рачану, рассказывавшую мне об интересных йогических опытах и реализациях.

Незадолго до прибытия в Дели, мы остановились в одной придорожной едальне. Пища здесь была свежеприготовленной и недорогой, в отличие от аэропорта, так что целесообразнее было покушать в этом месте. На улице продавали большие питьевые кокосы, и я не удержался попробовать их сок. В прошлые мои поездки, до кокосов как-то руки не доходили – я довольствовался соком манго и ананасов, но сейчас такая возможность представилась. Сок оказался не таким райским, как я себе воображал, так что после этой дегустации, на дальнейшее общение с зелеными кокосами уже не тянуло.

Приятно подкрепившись, мы продолжили путь и уже вскоре прибыли в аэропорт имени Индиры Ганди. Сегодня, непонятно по какой причине, у входа в терминал скопилась большая очередь, и пришлось простоять минут двадцать, прежде чем удалось попасть внутрь здания.

После регистрации и всевозможных проверок, мы с Рачаной поднялись в зал вылета и через пару часов уже сидели в салоне лайнера.

До Коимбатура летели три часа. Дорога меня несколько утомила. В аэропорт за нами прибыла машина, которая должна была доставить нас почти до места назначения. Со слов Рачаны, нам предстояло проехать еще около ста километров в сторону парка дикой флоры и фауны под названием Амарамбалам. Там, среди гор и лесов, располагалась обитель ордена.

Природа здесь была несравнимо богаче и красивее, нежели между Ришикешем и Дели, и я всю дорогу с интересом глазел в окно.

Через пару часов езды по асфальту, мы свернули на грунтовую дорогу и углубились в настоящие заросли. Судя по уклону, машина взбиралась на большую гору, но из-за густой растительности, я не мог видеть ее размеров и формы.

Вскоре дорога вообще кончилась и водитель остановил машину.

– Дальше пойдем пешком, – сказал Рачана.

– Далеко?

– Нет, идти минут двадцать.

Впереди виднелась широкая тропа, над которой образовался свод из склонившися деревьев чудной красоты и высокого кустарника. Из всего многообразия местной флоры, мне были знакомы только узколистные пальмы; остальные же растения я видел впервые в жизни. Лесной воздух был наполнен легким приятным ароматом растительности и дыханием земли. Моя усталось от бессонной ночи быстро улетучилась и я почувствовал себя просто прекрасно – здесь была очень хорошая энергетика.

– Пойдемте, Индра, – сказала Рачана, и я побрел за ней вслед, глядя то на ее длинные, черные волосы, то по сторонам.

Через некоторое время, мы вышли на открытое место и приблизились к пропасти, через которую был натянут канатный мост.

Отсюда, я увидел наконец и гору, на которую мы поднимались и весь открывшийся ландшафт. У меня аж перехватило дух от этого поразительного великолепия: «Боже мой, как здесь красиво!»

Я представил себе, как особенно сказочно здесь должно быть зимним утром, когда из-за горизонта поднимается Солнце, воздух наполнен прохладной свежестью и все вокруг утопает в полупрозрачной дымке тумана.

Мост, по которому нам предстояло пройти к другой горе, выглядел не очень надежно: канаты, на которых он висел, были сплетены из лиан и это меня пугало. Глубина пропасти составляла где-то метров семьдесят, так что упасть туда было, мягко говоря, очень вредно для здоровья.

Я уже начал соображать, за что тут можно ухватиться, если лианы порвутся, но затем увидел под ними стальные тросы – оказывается, мост держался на них, а лианы просто наросли сверху. У меня тут же отлегло от сердца.

Мы благополучно перешли через мост и вскоре снова углубились в джунгли. Опять начался небольшой подъем, и у меня на лбу выступили капельки пота.

– Уже почти пришли, – сказала Рачана.

Вскоре джунгли расступились и впереди открылся вид, от которого у меня опять перехватило дыхание. Мы достигли самой вершины горы, где на широком, идеально плоском каменном плато располагался величественный храмовый комплекс, состоящий из двух больших и нескольких маленьких изящных строений.

Здания и окружавшая комплекс невысокая стена с барельефом, были выполнены из природного материала с очень красивым голубым оттенком: я так и не понял, что это за камень – никогда не встречал ничего подобного. На фоне голубого неба и окружающих зеленых просторов, комплекс выглядел фантастически красивым.

– Вот это и есть наша обитель, – сказал Рачана, с улыбкой глядя на меня.

– Просто потрясающе! Когда я услышал про орден Черных Сестер, мне сразу представилось какое-то подземелье с каменными стенами и горящими факелами, но это…..! Я в восторге!

Прикоснувшись ладонью к моему плечу, она сказала: «Пойдемте. Нас уже ждут».

Территория комплекса была выложена тщательно отполированными плитами из базальта. Везде были разбиты газоны с цветами; длинным рядом выстроилась аллея из манговых и сандаловых деревьев, на ветвях которых щебетали птицы; тут и там располагались украшенные резьбой постаменты из яшмы с покоящимися на них позолоченными статуями разнообразных божественных существ. По обеим сторонам от главного храма находились декоративные восьмиугольные пруды с цветущими лотосами. Все выглядело очень ухоженым.

Здесь было достаточно многолюдно. На скамейках сидели мужчины и женщины с детьми: некоторые о чем-то беседовали, некоторые читали; молодые девушки занимались уборкой территории; возле прудов прогуливались монахи и монахини с четками в руках. Все люди были облачены в классическую индийскую одежду.

Увидев нас с Рачаной, обитатели ашрама изумленно глазели на меня, а затем складывали ладони перед грудью и произносили традиционное «Намаскар».

Рачана отвечала на их привествия, и я тоже старался не обойти никого вниманием.

– Это наш главный храм, – сказала Рачана указав на восхитительной красоты и изящества здание, к которому мы направлялись.

По форме оно напоминало огромный многоступенчатый торт, украшенный фигурами слонов, змей, великих героев, богов, каких-то мистических существ; сложнейшим орнаментом, барельефом, большими и малыми колоннами.

Не успели мы подняться ко входу, как навстречу вышла высокая женщина в сопровождении двух девочек подростков, держащих в руках серебряные подносы с параферналиями. Я сразу догадался, что это и есть главная жрица Шьямана. Она выглядела столь же молодо, как и Рачана – я не дал бы ей больше сорока.

В ее внешности трудно было найти что-то от европейской породы, скорее – она больше походила на метиску. Меня сразу поразили ее глаза: их цвет был ярко бирюзовым, а белки светлыми и чистыми, как у ребенка.

Жрица была облачена в фиолетовое шелковое сари с серебристо-белой каймой на талии.

Как только мы сблизились, Рачана произнесла традиционное «Намаскар», а затем, склонившись, дотронулась пальцами рук до стоп Шьяманы. Выпрямившись, она коснулась пальцами своего лба.

От вида верховной жрицы, ее магнетичного взгляда и окружавшей ее невидимой, но ощутимой энергии, мое ложное эго сжалось в комочек и я, без всякого внутреннего сопротивления, последовал примеру Рачаны, в точности повторив приветственный ритуал.

– Намаскар, – произнесла она, глядя на меня. – О, как вы похожи на моего сына!

– Меня зовут Индра.

– Шьямана, – услышал я в ответ.

Ее взгляд был сильным, уверенным и спокойным: он, казалось, проникал в каждую клеточку моего тела, в каждую частичку сознания.

Шьямана макнула палец в серебряную пиалку с сандаловой пастой и нанесла на наши лбы тилаки³.

– Добро пожаловать в нашу обитель, – промолвила она. – Надеюсь, Индра, вам здесь понравится.

– Здесь просто как в сказке!

– Я предложила Индре принять участие в священной церемонии, – сказала Рачана.

– У вас очень красивый голос. На празднике он зазвучит во всем великолепии. Я очень рада такому гостю. Пойдемте, Индра, я познакомлю вас с богиней Чандой.

Мы с Рачаной последовали за Шьяманой и вошли внутрь храма.

Здесь было еще грандиознее, чем снаружи. Даже не верилось, что все это создано руками человека – такое, казалось, могли сотворить только божественные существа. В каждый дециметр внутреннего убранства храма было вложено столько труда, что это вызывало настоящее благоговение перед мастерами, сотворившими такой шедевр.

Мне хотелось остановиться, замереть и смотреть, смотреть, смотреть, впитывая взглядом окружающее меня великолепие, но Шьямана влекла нас вперед, шествуя скользящей походкой по отполированному до блеска полу из розового мрамора.

Миновав статуи каких-то мифических животных, чьи лики были обращены к алтарю, мы приблизились к изваянию богини Чанды.

Позолоченое мурти⁴, имело высоту около трех метров. Установленное на ступенчатом постаменте, украшенном янтрами и мандалами из драгоценных камней, оно выглядело очень величественно.

Облик Чанды напоминал танцующую богиню Кали; только у Чанды, в отличие от Кали, было две головы.

Шесть ее рук были украшены многочисленными браслетами; на на груди покоилось ожерелье из маленьких человеческих черепов, сделанных из голубого минерала.

Две жрицы простерлись ниц перед мурти, выставив вперед руки со сложенными ладонями. Я же выразил почтение божеству низким поклоном.

Шьямана что-то заговорила на санскрите, а Рачана стала повторять вслед за ней.

Затем они склонили головы и, закрыв глаза, принялись беззвучно возносить молитву.

Выполнив этот короткий ритуал, Шьямана повернулась ко мне и вытянула руку, обратив ладонь вверх. Через мгновение я впервые в жизни увидел то, о чем неоднократно слышал, но никак не мог поверить в это – на ладони жрицы материализовалась маленькая серебряная чаша, наполненная наполовину какой-то густой жидкостью темного цвета.

– Это прасад от Чанды, – сказала она, – пейте.

Я осторожно взял чашу с ладони Шьяманы, сперва коснулся ей своего лба, а потом поднес к губам.

Судя по вкусу, содержимое состояло из меда и сока каких-то трав.

Я с удовольствием выпил этот милостивый дар и возвратил чашу Шьямане.

Она молча кивнула головой, а затем сделала жест рукой, показывая, что теперь нам можно удалиться.

Сама она осталась перед алтарем, а мы с Рачаной отправились в зал, предназначенный для принятия пищи.

Мой организм уже порядком проголодался и готов был съесть если не тысячу разных блюд, то штук восемь точно.

Опять появились те две юные девочки с подносами, только на этот раз на подносах были уже не параферналии, а пиалы и чашечки с разнообразной едой.

Я сразу же накинулся на прасад, как будто не ел несколько дней: все очень апетитно пахло и было приготовлено в высшей степени вкусно.

Рачана собиралась мне что-то сказать, но видя, насколько я поглощен едой, не стала меня тревожить. Она ела рукой, а мне дали ложечку, и я зачерпывал ей то одно блюдо, то другое, создавая удивительные миксы из вкусов.

Когда, наконец, голод был утолен и я уже неспешно доедал остатки трапезы, Рачана сказала: «Индра, завтра утром вам предстоит пройти обряд очищения».

– А что в него входит?

– Очищение стихиями, травами и мантрами.

– Я готов. Никогда не проходил никаких обрядов, этот будет первым.

Как только мы закончили кушать и поднялись с пола, в зал вошла девушка лет двадцати пяти, и, подойдя к нам, высказала свое приветствие.

– Познакомьтесь, Индра – это Вимала, – сказал Рачана.

– Очень приятно, меня зовут Индра.

– Вимала будет вашей провожатой, гидом и помощницей. С любыми вопросами обращайтесь к ней.

– Хорошо.

Я понял, что Рачана покидает меня. Поклонившись друг другу, мы расстались.

– Что у нас сейчас по плану? – спросил я Вималу.

– Я провожу вас в ваши покои, Индра Джи, там вы сможете отдохнуть. Или, если хотите, мы можем отправиться на экскурсию по территории комплекса.

– Давайте, Вимала, я немного отдохну с дороги, а затем можно будет полюбоваться вашей обителью.

– Да, Индра Джи, – согласилась девушка и мы направились к месту моего временного проживания.

Глава 7

Обряд очищения прошел успешно. Теперь, я точно был достоин петь для Чанды.

После окончания церемонии, меня облачили в новые, традиционно индийские одежды, и еще выдали праздничный наряд, в котором мне предстояло быть на торжестве.

За три дня, пока все были заняты подготовкой к празднику, я изучил достопримечательности всего храмового комплекса и даже успел немного побродить с Вималой и несколькими ребятишками по окрестным лесам и горам, где увидел множество незабываемых красот природы.

Как же мне не хватало здесь фотоаппарата, а еще лучше – квадрокоптера с камерой. Из всего рукотоворного и нерукотворного, что я увидел здесь, мог бы получиться настоящий киношедевр.

Вечером, накануне праздника, Шьямана, наконец, рассказала мне о том, что от меня требуется. В принципе, все было просто: я должен был стать инструментом в руках жрицы, дать максимальную свободу своему голосу, а также спокойно принимать все то, что будет со мной происходить. Шьямана сказала, что мной будет управлять Рачана.

Странно, но перспектива оказаться послушной куклой в чужих руках не вызывала во мне ни малейшего беспокойства и сопротивления. Я проникся доверием к Рачане.

И вот, торжественный день пришел.

С утра состоялось массовое омовение в горячем священном источнике, а затем, на специальной площадке под открытым небом, священнослужители устроили ягью с рецитацией мантр, всевозможными посвящениями и ритуалами.

К великому горю, кушать сегодня было нельзя до самого вечера – прасад числился в последних пунктах длинной программы.

После полудня, празднество продолжилось в главном храме. Толпа верующих в количестве около двухсот человек разместилась на полу поодаль от алтаря; жрицы заняли свои места непосредственно у божества, а мне и музыкантам была выделена специальная площадка на некотором возвышении, расположенная слева от жриц, ближе к толпе.

Когда все расположились, Шьямана начала приветственную речь в честь Дня явления Чанды. Жрица стала прославлять всевозможные деяния богини и описывать блага, которые та дарует своим преданным.

Я с интересом слушал подробности незнакомого мне культа, отмечая в уме схожие моменты с другими течениями индуизма и обращая особое внимание на какие-то новые для меня вещи.

Повествование продлилось минут сорок, а затем, в сопровождении двух жриц, Шьямана поднялась на помост, расположенный сзади божества Чанды, и, бормоча мантры, они втроем стали лить на голову изваяния какую-то жидкость. Когда до меня дошел ее запах, я почувствовал легкое, приятное головокружение.

Сверху посыпался оранжево-красный цветочный дождь. Я поднял голову, пытаясь разглядеть тех, кто разбрасывал цветы. Но там никого не было, цветы каким-то образом материализовывались вверху купола и медленно, как снежинки, или перышки, опускались вниз.

Тут зазвучали барабаны, мриданги, бубны, запели трубы и флейты.

Толпа поднялась с пола и принялась петь мантру Чанды, качаясь из стороны в сторону.

Рачана повернулась ко мне и как только наши взгляды встретились, она тут же проникла в мое сознание и я непроизвольно начал петь вместе со всей толпой.

Я смотрел в глаза Рачаны, не в силах отвести взгляд – в них была такая бесконечная, мистическая, космическая глубина, в которой хотелось просто раствориться.

Мелодии сменяли одна другую, из моих уст лились незнакомые мне слова на санскрите.

Голос звучал все громче и интенсивнее и вскоре достиг совершенно невероятных высот, ошеломивших меня самого – я нигде и никогда не слышал ничего подобного и не мог поверить, что этот звук исходил из моего горла.

В теле чувствовался нарастающий жар, оно все дрожало, а перед глазами возникли полупрозрачные вращающиеся огненные мандалы.

Мой голос стал таким оглушительным, что, казалось, в храме сейчас начнут рушится стены. Танец толпы превратился в настоящий ураган. Я уже не различал людей – они словно превратились в океанские волны.

Пение продолжалось и продолжалось; бхаджаны сменяли один другой практически без пауз; ощущение времени словно растворилось; анализирующий и просчитывающий интеллект отключился; бремя прошлого и тревога о будущем исчезли. Боже мой, это было что-то совершенно нереальное!

Внезапно, со всех сторон хлынула разноцветная искрящаяся жидкость. Она стала растекаться по полу какими-то наплывами, слоями, меняющими свой цвет с золотистого то на ярко зеленый, то на красный, оранжевый, желтый, фиолетовый. Покрыв весь пол храма, она стала превращаться в разноцветный прохладный пар, поднимавшийся вверх завихряющимися столбами. Яркие брызги, летящие из под стоп танцующих людей, мгновенно испарялись, как будто пол был раскаленным. Кружащиеся вихри пара впитывались в тела людей, как вода в губку, и я видел, как в то же мгновение людьми овладевал экстатический транс.

Один из таких вихрей приблизился ко мне и, словно примагниченный, влился в тело. Ощущение было таким, будто весь запас наслаждений, отпущенных мне в этой жизни, одномоментно вошел в меня.

В какой-то момент я слился с собственным пением настолько, что стал представлять себя вселенским голосом, а не человеком. Я полностью утонул в экстатичном море бушующих внутри меня энергий и вибраций.

В моем голосе смешались звуки ангельских труб, грохот грома, и пение целых сонмов гандхарвов⁵. Привычный мир перестал для меня существовать.

Это состояние было настолько всепоглощающим, восхитительным и фантастическим, что, казалось, самостоятельно из него выйти просто невозможно и это пение будет продолжаться до тех пор, пока я замертво не упаду наземь.

Однако, через какое-то время, все стало ослабевать и угасать; темп мелодии уменьшался, инструменты и пение людей звучали тише и тише, мой внутренний огонь стал постепенно успокаиваться.

С каждой минутой ко мне возвращалось обычное сознание, яркий свет перед глазами рассеивался и сквозь него проявлялась привычная картина материального мира. Вскоре музыка затихла, а вместе с ней и я.

Пребывая под сильным впечатлением от всего произошедшего, я был не в силах пошевелиться.

Тут ко мне подошла Рачана и, сложив ладони перед грудью, восхищенно сказала: «Вы исполнили свою миссию просто великолепно, Индра!»

Ошеломленный, я не смог вымолвить ни слова в ответ.

Видя мое состояние, Рачана сказала: «Если хотите, мы можем сейчас уйти. Церемония в завершена. Сейчас все потихонечку придут в чувство, а затем будет пир. Мы с вами можем пока побыть на улице».

Я кивнул головой. Рачана взяла меня за руку, и мы, поклонившись божеству и Верховной Жрице, покинули храм.

Землю уже накрыла темнота: получается, что пение продолжалось не менее трех часов. Ум отказывался в это верить – я никогда не пел столь долго.

Мы сели на скамейку под манговым деревом, Рачана прикоснулась ко мне рукой и сказала: «Индра, возвращайтесь в настоящее».

– Рачана, это было так…! Это….как ядерный взрыв! Столько энергии? Представляю, если бы я так спел на каком-нибудь конкурсе – это произвело бы настоящую сенсацию.

– Да, вы бы мгновенно стали звездой первой величины, – с улыбкой произнесла она.

– Знаете, такой мощной перезагрузки я даже представить себе не мог. Произошло что-то невообразимое!

– Я рада видеть вас таким вдохновленным. Сейчас покушаем прасада, и затем отправляйтесь отдыхать.

– Спать что-то совсем не хочется, а вот аппетит у меня просто зверский.

– Еще бы. Вы сегодня весь день не ели, да и потом, столько сильных эмоций. Пойдемте.

Мы вернулись в храм, где уже приступили к раздаче прасада. Люди традиционно расположились в несколько рядов, и, как и в других индийских храмах, женщины сидели отдельно, мужчины отдельно.

– Покушаем, потом продолжим разговор, – сказала Рачана и отправилась к женщинам.

Я примостился среди мужчин и стал ждать, когда на лежащее передо мной на полу большое блюдо из пальмовых листьев, начнут выкладывать всевозможные вкусности.

Все произошедшее до сих пор казалось мне совершенно нереальным и мозг завис в каком-то нетипичном состоянии. Нечто подобное, я испытал, когда впервые прыгнул с парашютом. Все мое существо протестовало тогда против прыжка, логика и здравый смысл кричали: «Идиот, зачем ты это делаешь!?» Когда я, все же, выпрыгнул из самолета, сознание, не в силах понять произошедшего и что-то изменить, просто отключилось, и я как-бы завис в какой-то другой реальности. Но мне было очень хорошо. Парашют раскрылся, я умудрился расчековать запаску, а потом как будто застыл в небе на одном месте и ошалело, радостно смотрел по сторонам, пока расстояние до земли не стало совсем маленьким. Тогда ко мне вернулась привычная логика, инстинкты, и возникла мысль о том, как бы мне правильно приземлиться, чтобы не подвернуть ногу. Недели две после этого, я находился под очень сильным впечатлением.

После сегодняшнего дня, вне всякого сомнения, я буду переживать произошедшее еще дольше, намного дольше. Тут удалось увидеть и испытать такие чудеса, в которые невозможно поверить.

Прасад был очень вкусным; я поглощал его так, как будто только что прибыл из блокадного Ленинграда. Эмоции, как негативные, так и положительные, всегда возбуждали во мне апетит. Я изредка поглядывал по сторонам и ел, ел, ел. Разносчики пищи пошли по второму кругу, чтобы положить желающим добавки. Даже мысли об отказе у меня не возникло.

Когда через полчаса я вышел на улицу, где меня уже ждала Рачана, дышать было тяжеловато.

– Пойдемте, прогуляемся, – предложила она.

Мы медленно зашагали по мраморной дорожке к прудам с лотосами.

– Завтра вам надо полностью прийти в себя, а послезавтра вы сможете вернуться в Ришикеш.

– Хорошо, спасибо.

– Это вам спасибо, что согласились.

– Я рад, что все получилось.

– Теперь давайте поговорим о вознаграждении, – сказала Рачана.

– Что вы! Не надо никакого вознаграждения! Я тут получил столько впечатлений, что сам бы вас чем-нибудь вознаградил.

– И все-таки, Индра. Я пообещала вознаградить вас, и не могу нарушить свое слово ни при каких обстоятельствах. Поэтому вы не должны отказываться. Скажите, чего вы желаете?

– Рачана, мне неудобно о чем-то просить. Предложите сами что-то и я приму это с благодарностью.

– Хорошо. У меня есть одна идея, – сказала она, – хотите до самой смерти ничем больше не болеть?

– Это возможно?! Конечно хочу!

– Прекрасно. Тогда мы можем начать этот процесс завтра вечером. Но, опять весь день вам нужно воздерживаться от пищи.

– Ничего, воздержусь. А это займет много времени?

– Сутки.

– Значит отъезд откладывается.

– Значит так.

– Ну и ладно, мне здесь очень нравится.

Рачана улыбнулась в ответ и ее удивительное лицо, озаренное мягким светом Луны, снова заставило меня усомниться в реальности всего происходящего.