Прежде графъ Толстой нападалъ на догматы во имя свободы критики. Теперь онъ каждое свое положеніе возводитъ въ догмагъ, причемъ мы видимъ его чуть ли не нетерпимѣе папы, который все же дѣлаетъ уступки требованіямъ времени. Его «я сказалъ», «я утверждаю», «я думалъ» – сокрушаютъ все, – и науку, и опытъ, и жизнь…
A «ученики», превзошли «учителя», договорившись, по истинѣ, до геркулесовыхъ столбовъ невозможнаго. Вотъ небольшая выдержка изъ статьи г. Меньшикова въ майской книжкѣ «Недѣли», по поводу послѣдняго разсказа Л. H. Толстого «Хозяинъ и работникъ».
«Таковъ историческій смыслъ притчи „Хозяинъ и работникъ“. Брехуновъ – отживающее язычество, Никита – растущее изъ стихіи народной истинное христіанство… Въ „Хозяинѣ и работникѣ“ отмѣченъ великій расколъ между хозяйничающими и рабочими классами, между такъ называемой интеллигенціей и народомъ. Жизнь интеллигенціи еще насквозь проникнута языческими началами: въ ея законахъ и уставахъ, которымъ долженъ подчиниться и народъ, все еще дѣйствуетъ жестокое римское право, и въ зародышевомъ представителѣ интеллигенціи – въ Брехуновѣ – живетъ духъ Цезаря, мечтавшаго о захватѣ міра. Какъ Цезарь, какъ все язычество, Брехуновъ только и мечтаетъ о захватѣ – зачѣмъ? Затѣмъ, чтобы возбуждать страхъ и зависть и имѣть возможность питать къ слабымъ презрѣніе. Зачѣмъ Брехунову столько денегъ, лавокъ, домовъ, рощъ и т. д.?. Вѣдь для его вполнѣ безпечнаго счастья довольно было бы одного дома, одного небольшого клочка земли. И всѣ Брехуновы, вся интеллигенція помѣшана на томъ же тщеславіи, на жаждѣ ненужныхъ жизни матеріальгыхъ выгодъ, съ неизбѣжнымъ насиліемъ и обманомъ. Не то стихійный Никита, народъ: тамъ, гдѣ онъ не развращенъ, ге втянутъ въ хищничество, тщеславіе уже не встрѣчается – по крайней мѣрѣ въ видѣ страшной душевной болѣзни, какъ среди интеллигенции. Въ глубинахъ народныхъ замѣтны истинно христіанскіе обычаи братства, равенства и свободы – свободы мысли, и вѣры, и слова. Нѣтъ тщеславія, нѣтъ и алчности къ богатству. Большинство народа цѣлью труда ставитъ необходимое питаніе; для большинства интеллигенціи эта цѣль – какое-нибудь преимущество: господство политическое, экономическое, умственное, т. е. нѣчто по существу не христіанское. Цѣль Никиты – питаніе – легко удовлетворимо, цѣль Брехунова – неудовлетворима вовсе; кругъ жизни народа замкнутъ, какъ геометрическій кругъ; интересы интеллигенціи подобны гиперболѣ, вѣтви которой идутъ въ безконечность, въ безсиліе захватить ее», и т. д.