Свергнутые

– Почему она просит сжечь ребёнка, а не похоронить? – спросил Илья.

Сирин даже воздуха не успела набрать, как Слава на одном дыхании произнёс.

– В дохристианской Руси умерших не хоронили – их сжигали. Это был целый обряд, во время которого душу усопшего провожали к предкам.

– Причина смерти – воспаление лёгких? – после недолгой паузы, вновь спросил Илья.

– Да. Тело ребёнка слабое, во время крещения он схватил простуду и умер от осложнений. И он не один был такой. Многие со слабым здоровьем не выдерживали. В основном, старики и дети, – ответила Сирин.

– Неужели нельзя было вылечить? – продолжал спрашивать парень.

– Можно было. Но единственными, кто что-то понимал в врачевании, были шаманы, а они в свою очередь оказались под запретом. Любого, кто обращался к ним за помощью, карали. Деятельность и учения шаманов тоже запретили. Тот факт, что сейчас обращаться к гадалкам, ведуньям, хиромантам считается неправильным и неугодным Богу деянием, пришло с этих времён. Пришло с этого.

– Но сейчас всё не так.

– Конечно, но начиналось с такого.

– Ты сказала, что тебе нужна моя помощь.

– Давай мы вам ещё кое-что покажем, потом объясню, что мне от тебя надо.

– Я готов.

И вновь они перенеслись. Теперь они находились у подножья горы. Там друг напротив друга стояли две группы. Первые больше походили на людей в простых сарафанах и рубашках. Со стороны они казались обычными селянами, но среди них стояла Сирин.

– Это что, ты? – подал голос Слава, обращаясь к птице.

– И не только я. Присмотрись.

Святослав сделал пару шагов вперёд и пригляделся к стоящим. Каково же было его удивление, когда он увидел, что во главе этой группы стоял никто иной как Дмитрий Сергеевич – старый библиотекарь.

– И как это понимать? – недоумевал он.

Гамаюн вырвала из его руки невесть откуда взявшуюся книгу и открыла на той странице, где было изображение Рода, затем передала его студенту.

– Это что, он?

– Он. Если полистаешь – узнаешь и остальных. Мокошь- покровительница женщин и домашнего ремесла, – указала она на женщину, стоящую рядом с Сирин. – Это Матушка. В книге она указана как Земля Матушка, –показала она на взрослую женщину. Несмотря на свой, видимо, немолодой возраст, она была очень нежной и красивой. Она была единственная из женщин, чью голову покрывал платок.– А эти мужчины, стоящие за отцом, можно сказать, наши братья -Сварог и Перун, – эти немолодые мужчины были больше похожи на вышибал или телохранителей, чем на крестьян.

А напротив них стояли те, кто вызывал не меньшее удивление у ребят. В огромном белом облаке стояло четыре фигуры. Не было видно лиц, и тяжело было наверняка сказать мужчины это или женщины. Через облако виднелись лишь их очертания.

– Надо подойти ближе, – заметила Гамаюн. – Отсюда чёткоразговор не слышен.

– А что тут происходит? – поинтересовался Илья.

– Это было что-то вроде официальной встречи между новым Богом и нами, – ответила Сирин.

– Хочешь сказать, что один из тех, кто в облаке – Бог? – дрожащим голосом спросил Слава.

– Видишь в облаке того, кто выше всех? –указала пальцем в сторону облака Гамаюн.

– Того, кто стоит напротив Рода?

– Да. Это он. Тот самый Бог.

Немного приблизившись, ребята наконец смогли хорошо расслышать их разговор. Диалог вёлся спокойно, без повышенных тонов.

– Ради вас, – голос шёл со стороны тех, кто был в облаке, и не было понятно кто говорит.– народ приносит в жертву людей. По-вашему, это приемлемо, когда один человек убивает другого во имя Бога?

– Хотите сказать, что в честь Вас кровь не проливалась? – ответил Род. – Кровопролитие, последний вопрос, который вы имеете право поднимать. Вам так не кажется?– повисла тишина. – Посланники вашей веры вырезают сейчас собственный народ.

– Мы не виноваты, что некоторые, недопоняв смысл веры, становятся фанатиками, – и вновь тишина.

– Тем не менее, – снова голос из облака. – мы хотим прийти с вами к согласию.

– Согласия не будет, вам не избежать войны. – ответил им Велес.

– Вам стоит передумать. Подумайте сами. Сейчас, да, вы сильны, но мы не слабее. Мы будем с вами на равных, война продлится годы. Но что потом? – тембр голосов менялся, и казалось, что они говорили по очереди, но при этом не запинаясь. – С каждым столетием, потом с каждым десятилетием, затем с каждым годом вера людей в вас будет слабеть, а в нас – крепнуть. Мы начнём обретать силу, а вы – терять. И однажды родится поколение, которые и вовсе знать вас не будет. Имя ваше предастся забвению, и лишь единицы узнают о вас из книг, но верить уже никто не начнёт. И тогда вы окончательно обессилите. Вам не кажется, что вы хотите начать войну, которую заведомо проиграете?

– Это больше похоже на предложение сдаться, чем на мирное соглашение, – перебила их женщина в платке.

– Позвольте закончить. После смерти души тех, кто принял новую веру, уйдут к нам. А что будет с теми, кто остался верен вам? Если вас окончательно не станет или если вы будете участвовать в вечной борьбе с нами, что будет с ними? Этим душам нужно пристанище. Нет ничего печальнее, чем беспризорная душа. Ради них вы обязаны оставаться сильными как можно дольше. Подумайте, ибо мы предлагаем вам такое соглашение: те, кто сейчас являются вашим народом, те, кто будут являться потомками вашего народа, независимо, сколько пройдёт поколений, если не крещён – его душа ваша. Независимо от того помнит вас или нет, знает или нет. Как будете готовы дать ответ, мы снова с вами встретимся.

На этих словах облако растворилось вместе с теми, кто был в нём. А та Сирин, что стояла вместе со старыми Богами, обернулась чернокрылой птицей и взлетела.

– И нам пора. Следующий эпизод – последний, – сказала Сирин, стоящая рядом. Щелчок пальцев, и они стоят посреди поля окружённого лесом, рядом с тотемом, напротив которого дотлевали угольки костра. Оглядевшись по сторонам, и не увидев ничего необычного, ребята немного успокоились. После увиденных сцен, они ожидали чего угодно, но никак не оказаться в пустынном поле с догорающим костром.

– Кстати, у меня вопрос, – сказал Слава. – Мы сейчас в пространстве и времени путешествуем?

– Не совсем. Мы путешествуем по нашим воспоминаниям, – ответила Гамаюн. – Мы всё ещё сидим на вашей кухне, – продолжила Сирин.

– Это же тотем, верно?

– Ты прав.

– Но в книге такого тотема не было.

– Он единственный в своём роде. Шаман, сделавший его, вырезал на нём лице всех божеств, которых знал. И здесь принёс последнюю жертву всем своим богам. Он сжёг себя заживо.

– А разве не это ли фанатизм, совершать самоубийство ради религии?

– Всё, ради чего он жил, к чему готовился с самого детства, всё в один миг стало вне закона. Его жизнь и существование стали бессмысленными. Он не смог перебороть эту боль и решил уйти так, как считал нужным.Когда его душа покинула тело, то нашла пристанище в этом тотеме. Здесь, – она прикоснулась к тотему. – душа последнего истинного просвещённого шамана. А там, докуда распространился дым от его погребального костра, образовалась пелена, скрывающая это место от любых глаз.

Первое время, души которые принадлежали нам, мы хранили в Ирие.

– Что такое Ирий? – поинтересовался Слава.

– Рай, говоря иначе. Но, чем больше мы слабели, тем сильнее разваливался Ирий. Тогда мы нашли пристанище этим душам здесь.Мы спокойно могли покидать это место и оставаться незаметными. Мы понимали, что вечно прятаться здесь не сможем, и стали искать шаманов, способных провести обряд и перенести все эти души и нас через пространство, туда, где мы сможем начать всё с начала. Но подходящих так и не нашлось. Сейчас у нас есть двое, но они…

Она замолчала, затем медленно повернулась лицом к Илье и обратилась к нему.

– Ты, может и сам того не осознавая, нёс обет безбрачия. Когда кого-то выбирали в шаманы, этот человек не женился, посвящая своё тело и дух своим Богам. Кто-то из твоих предков был шаманом. Это в тебе чувствуется, и ты подходишь больше, чем те, кого мы сейчас готовим. Ты дашь нам своё согласие, поможешь ли нам начать всё с чистого листа?

Илья смотрел в умоляющие глаза Сирин и начинал потихоньку понимать, почему глядя на неё он слышал те удары в бубен и почему чувствовал себя так, будто входит в транс. Она стала тем катализатором, что разбудил в его генах память предков. Но это объяснение только части того, что он ощущал. Ему надо было ответить ещё на другой вопрос. Почему он, человек, руководствующий чистой логикой, сейчас стоял неизвестно где лишь потому, что ОНА позвала его за собой.

– Я хочу помочь, но представления не имею, что надо делать, – ответил парень.

– Яга всему научит.

– Яга? Баба Яга?! – не сдержал эмоций Слава.

На этой удивлённой ноте ребята вновь оказались за столом на своей кухне.

– Спрошу ещё раз, ты готов помочь? – обратилась Сирин к Илье.

– Готов, – с полной уверенностью ответил тот.

А часы на стене показывали время 01:05:48. Слава всё это время сидел неподвижно, смотря в одну точку на столе.

– Твой друг сломался,–Гамаюн не смогла промолчать, в упор рассматривая парня.

Илья потряс Славу за плечо и спросил.

– Чувак, ты в норме?

– Я не знаю, – ответил Слава, повернувшись к другу. – Я сижу напротив говорящих птиц в человеческом теле, я видел древних Богов, я видел своего Бога. Видел того, кому мать всю жизнь молилась. Я не знаю, в порядке я или нет.

– Минуточку, – подала голос Гамаюн. – Ты сказал: «Я видел СВОЕГО Бога»?

– Да, я так и сказал, – ответил Слава.

– Я же вроде сказала, что ты бескрылый.

– Я не могу уловить смысл. Что ты этим хочешь сказать?

– Бескрылые – это те, над которыми не парят белые крылья Ангелов. А Ангелы парят только над теми, кто крещён. Ты бескрылый. Ты не крещён. Соответственно, он не ТВОЙ Бог.

До рассвета

Свет в библиотеке горел, но окна скрывали жалюзи, так что, если бы случайно в такое тёмное время суток кто-то и проходил мимо, вряд ли увидел, что там происходит.

Как самые обычные современно одетые люди, за столами библиотеки сидели боги и внимательно смотрели на старого мужчину перед собой и на стоящую рядом с ним женщину с испещренным шрамами лицом.

– В чём причина столь неожиданного собрания, что мне пришлось выбраться из Ирия? – спросила молодая девушка, держась за свой небольшой животик.

– Потому что в Ирии давно не безопасно, особенно для тебя, – ответила Матушка. – И ты, Алконост, тоже должна услышать всё, что здесь будет обговариваться, ибо нам всем нужно сейчас принять важное решение.

– Позвольте мне, Матушка, всё им объяснить, – обратился к женщине старик, затем повернулся к сидящим.

– Сегодня Марана и Гамаюн были замечены, когда выполняли поручения.

– Что? Их кто-то смог увидеть? – послышались перешёптывания в зале.

– Да. Увидели. Одно дело, когда мы хотим, чтобы нас увидели, а другое – когда нас замечают, несмотря на то, что мы прячемся. Это говорит о том, что мы окончательно ослабли. Оставаться на этой земле мы уже не можем. Обещание не трогать некрещеные души нашего народа давали нам только жители неба. С тёмным миром такого уговора у нас не было. Один из них проследил за Гамаюн и дошёл до края Пелены. Я думаю, что они не станут тянуть с тем, чтобы прийти за душами. Сил с ними сражаться у нас нет. Ждать от небесного мира помощи мы тоже не можем, по уговору они в наши дела не лезут. Нам надо до рассвета покинуть это место. И это не обсуждается. Яга, приведи Ольгу и Евгения.

– Они ещё дети, а не посвящённые шаманы. У них не хватит сил, – подала голос женщина средних лет, что сидела за одним из дальних столов. – К тому же, они ещё не готовы.

– Я понимаю, – ответил старик – но разве у нас есть другая альтернатива?

Было видно, что Яга волновалась. Её подопечные были недостаточно сильны, чтобы проводить настолько сложный обряд. Это были всего лишь два ребёнка, увлёкшиеся оккультными науками. Яга рассчитывала, что если им и придётся воспользоваться своими знаниями, то только тогда, когда они подрастут, но её надежды не оправдались. У них и правда не было другого выхода. Глубоко вздохнув, она исчезла из своего места, оставив после себя растворяющийся в воздухе серый дым.

– Марана, твои обязанности здесь закончились, – обратился старик к темноволосой девушке, та кивнула в знак согласия, затем повернувшись к стоящей рядом женщине он продолжил.

– Матушка, дозовись до разума Гамаюн, пусть быстрее находит своё перо и возвращается с Сирин в Пелену. В её перьях больше магии, чем во всех нас вместе взятых. Она должна успеть к началу обряда…

* * *

Яга, медленными шагами приближалась к воротам небольшого домика, что находился на окраине города. Её сердце разрывалось от боли, ведь она понимала, каких невероятных усилий ей придётся потребовать от этих детей. Она боялась, что их тела не выдержат такой нагрузки, и малыши погибнут.

Она встретила их год назад, когда дети, в очередной раз убежав из детского дома, скитались по окраинам города.Она нашла их недалеко от Северной дороги. Они, голодные и потерянные, прижавшись друг к другу, спали под открытым небом. Яга нашла этот пустующий дом и привела их сюда. С тех пор она оберегала их и заботилась. Узнав, кто эта женщина, дети увлеклись её знаниями и настойчиво просили научить их всему, чему возможно. Женщина долго отпиралась, объясняя это тем, что они ещё слишком юны и не имеют представления о том, чего просят. Но со временем им удалось её уговорить. Она рассказала о них Роду, и все пришли к выводу, что так как других кандидатов нет, то эти дети, если их хорошо подготовить, возможно, в своё время справятся. Но времени на их подготовку оказалось намного меньше, чем они рассчитывали.

Дрожащими руками она повернула ручку и толкнула дверь калитки. Не успела она перешагнуть за порог, как из дверей дома выбежала русоволосая девочка, а за ней и парень. Девочка с разбегу кинулась в объятия женщины и спросила.

– Я так и знала, что это вы. Я почувствовала ваше присутствие через сон. Почему не предупредили, что придёте? Мы вас не ждали, – она улыбаясь смотрела в глаза Яге. Та, обняв в ответ,сказала.

– Я сама не знала, что мне придётся сегодня прийти, – и её глаза наполнились слезами.

– У нас незапланированный урок? – спросил парень, приобняв женщину, затем отпустив.

– Почему вы плачете? Что случилось?– продолжая обнимать, спросила девочка.

– Вы задаёте так много вопросов, но не даёте времени ответить, – улыбаясь, но со слезами на глазах выговорила Яга.Затем продолжила. – Наше время здесь истекло. Мы уходим. Вы нужны для обряда.

– Нет! Почему так скоро? Вы же говорили, что нескоро покинете это место, – разрыдалась, уткнувшись женщине в грудь, девочка.

Было видно, что и мальчик еле сдерживает слёзы, но пытается оставаться сильным, услышав то, что женщина, ставшая им матерью, должна уйти навсегда.

– Но мы же не справимся. Мы ещё не всё выучили и мало что можем. Вдруг у нас не получится? Останьтесь ещё ненадолго, пока мы не будем полностью готовы,– продолжила через слёзы девочка.

– Боюсь, мы не можем ждать, – крепко обнимая её, ответила Яга.

– Мы…, – запинаясь, подал голос мальчик. – сделаем всё возможное, – и тоже кинулся в объятия к наставнице.

* * *

А в другом конце горда на кухне Сирин что-то объясняла Илье, а Слава уже десять минут крутил в руке телефон, то порываясь позвонить, то, передумав, снова ставил на блокировку. Гамаюн не выдержала игнора в свой адрес и обратилась к Славе.

– Ты чего над телефоном издеваешься?

– Мне нужно поговорить с матерью.

Гамаюн бросила взгляд на настенные часы, которые показывали три часа ночи.

– Ты время видел? Твоя мама спит сейчас. Если ты ей позвонишь в это время, она пока будет трубку поднимать, три инфаркта получит, решить, что с тобой что-то случилось.

– Вот поэтому и не звоню.

– Тогда оставь в покое телефон. Лучше скажи мне, почему из всех книг, что ты взял из библиотеки, оставил только эту? – кивнула она в сторону лежащей на столе книги.

– Потому что здесь то, чего я раньше практически не знал. Можно сказать, вообще не знал. Я хочу написать работу и рассказать всем о забытых славянских Богах,– сказав это, он присел напротив птицы.

– Свергнутых.

– Что?

– О свергнутых славянских Богах. Нас не просто так забыли. Нас свергли, а потом и забывать стали, а не раз переписанная история полностью изменила представление людей о нас. Многих и вовсе вычеркнули из этой истории.

Слава опустил голову и посмотрел на перо, что лежало на столе.

– Я понимаю, что это твоя собственность, но почему ради неё вы рискнули влезть в чужую квартиру? Вы ведь понимали, что с большой долей вероятности вас поймают.

– Когда наше положение и статус здесь стали плачевными, – с некоторой долей грусти начала рассказ Гамаюн. – Мы решили, что должны попробовать начать всё с начала, но уже в другом месте. Тогда же самые сильные боги решили поместить в мои перья часть своей магии, чтобы использовать её для создания нового мира. Я стала чем-то вроде запасного колеса. А Чернобог поместил всю свою магию в мои перья и… исчез. Понимаешь, когда божество лишается магии, оно исчезает бесследно. А ведь он был одним из самых жестоких, безжалостных и кровожадных, но ради нашего будущего отдал вою жизнь.

– Как и тот шаман?

– Ну, почти.

– А почему выбрали тебя в качестве носителя этой силы?

– Я не являюсь могущественным божеством, да и не божество я вовсе, если разобраться. Я мирная птица. Если бы вдруг началась война, меня не восприняли бы как серьёзного противника.

– А ты сама можешь пользоваться этой магией? –тут у Славы зазвенел телефон. Он посмотрел на экран, затем кинул ошарашенный взгляд на часы. Потом, резко ответив на звонок и подскочив с места, крикнул в трубку

– Мам, что случилось?– затем какое-то время молча слушал. Услышав ответ, он облегчённо выдохнул. Прикрыв микрофон, Слава обратился ко всем. – Я ненадолго, – и вышел на балкон.

– Мам, ты меня напугала.

– Прости сынок, но мне на душе неспокойно было. Ты там в порядке?

– Да, мам, не переживай.

– А почему ты в такое время не спишь?

– Я над работой засиделся.

– Ладно, сынок, прости что напугала. Я правда не знаю почему, но так тревожно вдруг стало на душе. Я не смогла справиться с собой и позвонила. Иди, отдохни. Тебе надо хорошо спать, чтобы голова работала.

– Мама, если честно, я сам хотел сейчас тебе звонить.

– Почему, что случилось?

– Мам…почему я не крещён? – повисла тишина, затем на том конце трубки послышался выдох, и женщина вновь заговорила.

– Сынок…твой отец…он был из семьи староверов, а я – из христианской… Наш с ним брак навёл много шума в своё время. Его семья так и не одобрила его выбор, как и моя. Но он пошёл вопреки всем и взял меня в жёны. И чтобы наши дети однажды не встали перед выбором веры, мы уехали из нашей деревни и остановились здесь. Мы с твоим отцом решили, что не будем выбирать по какому вероисповеданию воспитывать детей. Мы решили, что хотим вырастить вас просто хорошими людьми. Трудолюбивыми, верными, добрыми. Людьми совести. И этот вопрос никогда больше в семье не поднимался. Что интересно, вы с братьями сами никогда не спрашивали ни о чём подобном…до этого момента.

– Я, если честно, немного удивлён.

– Сынок, пожалуйста…– начала паниковать женщина.

– Мама, я не говорю, что это плохо. Просто, мне это правда кажется удивительным. Я рад, что узнал об этом.

– Ты не сердишься?

– Мам, мне не на что сердиться. Это был выбор моих родителей, и я считаю, что вы поступили так, как считали правильным. По-моему, у вас всё получилось.

– Ты правда так думаешь?

– Конечно. А теперь ты должна лечь поспать. А когда я приеду, ты мне и Владу всё подробнее расскажешь. Я хочу знать историю своей семьи. Теперь твоя ночная тревога прошла?

– Да, теперь прошла.

– Тогда, будет ли уместно в это время сказать «спокойной ночи»?

– Будет уместно. И тебе спокойной ночи, сынок.

Когда Слава зашёл на кухню, то увидел, что Гамаюн и Сирин застыли как каменные изваяния. Они не моргали, не шевелились, кажется, что и не дышали.

– Гамаюн? – обратился Слава к птице, но она не ответила, оставаясь неподвижной. – Что с ней? – обратился он к Илье.

– Я без понятия. Они как-то резко застыли.

Тут Гамаюн моргнула и с глазами полными тревоги посмотрела на Сирин, и они в один голос произнесли.

– Нам пора.

– Вы уходите? – забеспокоился Илья.

– Мы уходим, вставайте, – сказала Гамаюн.– Если твоя помощь пригодится, то отлично. Если нет, то спасибо, что не отказал, – и схватила своё перо со стола.

В этот момент Сирин взяла за руку Илью и повела за собой на балкон. Следом пошла Гамаюн.

– Подождите. Можно мне с вами?

Гамаюн обернулась, посмотрела на Славу, затем на книгу на столе:

– Род никогда не доставал эту книгу. Берёг как зеницу ока. Но тебе отдал. Значит у него на тебя есть планы, и он не будет против, если ты поприсутствуешь. Идём, – и протянула ему руку.

* * *

Посреди поля, освещённого звёздным небом, уже собралась толпа. Кто-то перешёптывался, кто-то что-то бурно обсуждал. А некоторые и вовсе стояли так, будто их здесь нет. В один момент посреди толпы образовался сгусток дыма, затем расширившись, будто взорвался, а вместо него появилась Яга, держащая за руки детей.

– А вот и вы, – подбежала к ним Матушка.

– Все здесь? – спросила Яга.

– Ждём только Сирин и Гамаюн.

– А это не они? – спросила Лада, приближаясь к Матушке и указывая пальцем в небо. – Легки на помине.

– Они что, не одни? – удивилась Яга, смотря на то, как две огромные птицы приземляются, а с их спин слезают два молодых человека. Когда парни опустились на землю, птицы обрели человеческий облик.

– Кто это такие и почему вы их привели с собой? – возмущаясь и приближаясь к птицам, спросила Яга.

– Я подумала, что он может нам помочь, – указывая пальцем на Илью, ответила Сирин.

А Яга, резко остановившись перед парнем, смотрела на него с полным неверия глазами.

– Как так получилась, что за последние годы поиска, мы на него не наткнулись? – продолжала Яга.

– Он крещён, а мы искали среди некрещённых, – подала голос Сирин.

– О, кажется это голос моей злобной сестрёнки, – сказала, приближаясь к стоящим, Алконост.

– Ну конечно, если ты не испортишь мне настроение, это уже будешь не ты, – с натянутой улыбкой ответила Сирин.

– Пташки мои, успокойтесь, – влезла в разговор Лада. – У нас нет на это времени.

– Лада, ты дашь нам хоть раз спокойно пообщаться? – с наигранной обидой обратилась к ней беременная девушка.

– Вы грызётесь, а не общаетесь. Моя задача этого не допустить. У нас нет времени на ваши распри. Кстати, а это кто? – спросила женщина, посмотрев на Славу.

– А он в комплекте с тем парнем шёл, – ответила Гамаюн на вопрос Лады, при этом кидаясь в приветственных объятиях к Алконост. – Как же давно я тебя не видела, – зажимала в объятиях беременную девушку птица. – Я так соскучилась. Как ты себя чувствуешь?

– Слаба, но спасибо что беспокоишься, – искренне улыбаясь говорила Алконост.

Фыркнув на эту слащавую картину, Сирин обернулась к Яге, которая продолжала внимательно смотреть на Илью и что-то обдумывать. Илья же стоял с потерянным взглядом, но не предпринимал никаких попыток заговорить, ожидая реакции от женщины.

– И ты здесь? – послышался голос старика, и спустя миг рядом с Святославом уже стоял старый библиотекарь.

– Дмитрий Сергеевич, здравствуйте. Я…– протараторил Слава, но не успел договорить.

– Я рад, что ты здесь. Наблюдай, – перебил его старик и подошёл к Яге.– Что скажешь?

– Его тело и дух чисты, и я чувствую в нём кровь шамана, но его Ангел-хранитель очень сильный и вряд ли позволит ему нам помочь, – высказалась стоящая неподалёку Лада.

– Позволит, – вдруг раздался голос за спиной Ильи.

Парень резко обернулся на этот голос, и не только он – все стоящие увидели облако белого дыма, через которое виднелись очертания человека.

– Ты… – запнулся Илья.

– Твой Ангел, – услышал он ответ из облака.

– Ты не будешь препятствовать? – спросила Яга.

– Я не буду мешать, чтобы он мог сделать то, что желает его сердце, – сказав это, Ангел вновь исчез.

В этот момент Яга схватила Илью за руку и потянула его за собой. Приближаясь к детям, широко улыбаясь, сказала:

– Женя, Оля, у нас меняется план. Этот молодой человек…– понимая, что не знает его имени, запнулась Яга.

– Илья, – представился парень.

– Илья нам поможет.

– Простите, а вы… как к вам обращаться? – спросил Илья у женщины.

– Яга.

– Баба Яга?

– Молодой человек, к вашему сведению, я Божество, а не та злая Баба Яга из избушки, о которой вы слышали,– и обернувшись к детям, продолжила. – Ваша задача призвать из тотема душу шамана, поместить его в этого парня. А шаман сделает всё необходимое. И помните, призывая дух шамана, вы должны донести ему причину, по которой вызываете, и поддерживать его в теле Ильи, пока он не закончит то, что должен сделать.

– Тогда получается, наша задача облегчается в десятки раз, – без какого-либо энтузиазма, но с явным облегчением сказал мальчик, которого назвали Женей.

– Не будем терять больше времени, – женщине было легче и спокойнее, ибо за жизнь детей она могла уже не переживать. – Матушка, проверь, пожалуйста, все ли в пелене, и подними тотем.

Наблюдая за происходящим, Слава обратил внимание на женщину, которую назвали Матушкой, и не мог поверить своим глазам. Эта измученная женщина не была похожа на ту, что стояла у подножья горы.

– Боже, что с ней случилось? – вырвался невольный вопрос у Славы, в то время как старуха опустилась на колени и прижала ладони к поверхности земли.

– Она – олицетворение того, в каком состоянии сейчас находится наша земля, – ответил на его вопрос Род. – Старя, измученная, с вековыми ранами от прошедших войн. Когда в неё верили и у неё были силы, она могла залечить любые свои раны. Но вера в неё слабела, а ран становилось больше.

– Все здесь, – сказала старушка, и в этот момент земля под ногами начала содрогаться.

Посередине поля, из-под земли стала появляться верхушка тотема, потемневшая и потрескавшаяся от времени. И вот он в полный рост стоит на почве. И только тогда Слава заметил, что этот тотем находился внутри бледноватой, как понял парень, капсулы, которая, треснув, разлетелась на маленькие кусочки.

Пока Матушка призывала тотем, из поля зрения Славыненадолго исчезли Яга и дети. Когда они появились, на детях были ритуальные шаманские одежды.

Они переоделись в длинные, во весь рост, обшитые бахромой костюмы. Таким же способом были обшиты платки, что покрывали их головы. На лица были надеты маски с медвежьим оскалом. Талии перетянуты вышитыми узорами поясами. Судя по лапам, что свисали с плеч ребят, на их спины накинули шкуры медведей. На груди висели металлические диски с изображёнными на них коловратом. В руках ребята держали бубны, на которых было нарисовано Солнце, вокруг которого изображались пляшущие человечки.

Все присутствующие стали собираться вокруг тотема. Их одежды из современных превратились в рубашки и сарафаны, которые носили в старину, обувь стала плетённой. Алконост и Гамаюн обратились птицами и парили в воздухе. Но ближе всех в паре шагов от тотема стоял Илья, а за его спиной на колени опустились дети. Яга же отошла в толпу, наблюдая за этой троицей.

Тут близнецы подняли бубны над головой и стали бить в них. Славе показалось, что все звуки вокруг заглохли, а в ушах эхом отдавались только ритмичные звуки ударов.

Поднявшись с колен, дети стали кружиться в ритуальном танце вокруг тотема и Ильи. Тот, в свою очередь, стал странно дышать, будто ему не хватало воздуха, а вены на шее и руках вздулись.

Слава, обеспокоившись состоянием друга, хотел подбежать к нему, но был остановлен стариком, который остался стоять рядом с парнем.

Дети продолжали танцевать, произнося какие-то странные звуки и слова. А Илье становилось всё хуже. Громко кашляя, он упал на колени перед тотемом. Его начало трясти. Лицо и руки покрылись старческими морщинами, а одежда стала выцветать и менять форму. И вот перед тотемом на коленях стоит уже не молодой парень, а старый мужчина, одетый в точно такой же костюм, что и дети. Близнецы стали тише произносить, как понял Слава, заклинание, и медленнее кружиться.

Старик поднялся с колен, обратив свой взор сначала на тотем, потом на присутствующих. Легкая улыбка тронула его губы и он, раскинув руки навстречу звёздному небу, закинув голову назад с закрытыми глазами, издал громкий протяжный крик.