Связка и дракон

Щеки стянуло вниз.

– То есть я, как идиот бегал и рвал… – Оз выдохнул, – чтобы из-за одной… не умной… Фиджез, – подобрал слова, – нам ничего не засчитали?!

– Именно так, – кивнула её величество, – и, да. Пока тема не отошла от тебя, а моя ярость не успела улетучиться: контролируй слова, Озерфир! Чёрт тебя побрал ругаться со всеми на поле! Делай это где и когда угодно, если тебя не слышно на всю проклятую округу! Что ты там устроил?!

Капитан размышлял о моём убийстве. Это было видно по взгляду в упор, пока я не подняла на него свой. После такого я желала ему той же кары в ответ.

– И как бы мне не импонировали ваши семейные распри, – продолжила королева, – вы двое сегодня же идете к психологу. Я поставила в график вас двоих две минуты назад. Живо! Подняли задницы, взялись за ручку и демонстративно пошагали лечить разногласия! Хотя бы для видимости, – она пыталась успокоиться, – а мы с вами, господа сенаторы, обсудим то, что вам нужно будет втолковать этим двоим и остальным… детям. Вы ещё здесь? – на нас.

Вставала я тяжело.

– К чёрту, – подхватил меня папа, – Лакмаар-младший, шагай за нами – ты тоже на ногах не активно держишься, пусть твоему деду и… не до этого.

– Какой хороший папочка! – прорычал смешком дед Оза, – того и гляди – всех деток мира приголубишь! Давно стал таким хорошим, Фиджез? Сразу после того, как сломал пару десятков жизней?! Или ты ещё до этого претворялся? Твоя жена же поверила!

– Опять попытка убедить мою дочь в твоих бреднях? – сверкнул глазами Лернт, – хочешь повторить?

– Буду через пятнадцать минут, – открыл ногой дверь папа, – Ая, как нога?

Тянула, но теперь я на неё не опиралась, так что всё было не так плохо.

– Чувствую себя пятилетней, – развалилась я, – но ты не подумай – мне нравится.

Папино лицо растянулось в улыбке.

– Ещё бы нет, – хихикнул он, – ты, кстати, потяжелела. Грамм на пятьсот.

Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Неудобно, но уснуть я, по-моему, сейчас могла, даже если бы он меня подкидывал.

– Я устала, – прошептала сквозь зевок.

– Заберу тебя домой скоро, – пообещал папа, – денёк вас снимут для отдыха – я узнал уже, потом снова занятия, а после будешь дома валяться перед телевизором с мамой – у неё дни лени и апатии.

– Тогда купи чего-нибудь сладкого и побольше чипсов, – попросила его.

– Уже готово, – посадил меня на кушетку он, – сперва Ая, а после мы пустим тебя, ладно, Оз? – папа ему улыбался.

Я помахала рукой поглядевшей на меня медсестре, приближающейся с заживляющим аппаратом.

– Не нужно со мной сюсюкаться, как с ней, – кивнул на меня Озерфир.

– Это называется внимание к деталям и забота, – спокойно пожал плечами папа, – я всё ещё прошу тебя не грубить мне, Оз. Пока что я списываю твой настрой не на родовую предрасположенность, а на юношеский максимализм, вкупе с тяжёлой жизнью. Однако у всего есть предел.

Я фыркнула.

– А у Фиджезов основной жизненный принцип «Глаз за глаз», – хмыкнул капитан, – проходили с вашей дочерью. Можете сразу шагнуть к нему, пропустив «я буду пытаться делать тебе добрую чушь, чтобы ты понял, насколько я замечательный человек».

Икре стало тепло под действием своеобразного кокона из плат и магии в обёртке металла.

– Он прав, папа, – пожала плечами я, – он сам знает, что не достоин вообще ничего хорошего, что ты или я говорим и делаем.

Озерфир замер, разглядывая меня странным взглядом. А я не хотела тратить на него даже внимание.

– Вот и всё, Аямако, – помогла мне встать медсестра, – вы огромная умничка, что сегодня на Фратрии, что сейчас с растяжением. Мы очень за вас болеем, – она не удержалась и обняла меня, – простите.

Она почти бегом рванула к своему столу, подзывая жестом Оза. Снова хмурого.

– Спасибо, – потянулась я, – и за слова тоже. Можно мне еще какое-нибудь успокоительное? – я обогнала капитана и встала к её столу первая, – я очень плохо засыпаю последнее время.

– Из-за переезда, – пояснил папа, – и самих игр, помимо окружения. Можно те же капли, которые есть у неё в карте. Она не пила их уже… три недели?

– Пять, – поправила я, – и они не помогали.

– Тогда вам нужно дождаться пока освободится доктор, – кивнула медсестра, проводя какие-то манипуляции с капитанской рукой.

Я помотала головой.

– Схожу позже, – пожала плечами.

Озу же достался укол. Похоже, что я избежала его из-за помощи деда, вернувшего мне силы.

– А где все остальные? – я выглянула в окно.

Там продолжала кипеть, кажется, вся школа – мы были рядом со стадионом, а ещё близко к главному транслирующему экрану.

– Прошли медицинское обследование и были отпущены с опекунами, – всё ещё мило улыбалась мне медсестра.

Я нахмурилась:

– А Фрея? – взгляд на папу.

– Схожу проверю, – он всё понял, – ты сможешь сходить к психологу одна?

Он выглядел обеспокоенным.

– Она не одна, – скрестил руки на груди хмурый, но излеченный капитан, – Фиджез, шагай. Я забил в учебный браслет координаты.

– Тогда я… – папа не нашёл что ответить и усмехнулся, – не особо спокоен, но уверен, что Ая позвонит мне… в случае необходимости.

Он мне кивнул. Кажется, кое-кто тоже терпеть не мог Лакмааров.

– За что его дед тебя терпеть не может? – первой открыла дверь в коридор я, – спасибо и до свидания, – для медсестры.

Женщина только кивнула.

– С его стороны всё выглядит так, будто я поступил не особо хорошо, – сознался папа.

– С королевой? – спросила прямо.

Мы стояли на углу – ему нужно было идти в другую сторону. И он замер так же, как и я – только Озерфир шёл дальше, будто ему было плевать.

– Это было очень давно, Ая, – напомнил папа, – и я не отрицаю своей ошибки, – он кивнул, – но не в действии, а только в словах. Нужно было обозначать всё конкретнее, а не… так, как я делаю обычно. С другой стороны, сыграла свою роль категоричность твоей мамы, из-за которой её не любит Нифелия.

Я почти ничего не поняла, но… меня сбила с мысли завопившая на весь коридор Фрея:

– Макака! Домой пошли! Я тебя, знаешь ли, еле нашла! Ты где шлялась?!

– Фиджез… – обозначился стоящий у двери на улицу Оз, – может тебя на ручках понести, чтобы ты шла быстрее?

Его суженые глаза заставили меня повторить его позу.

– Давай меня, а не её! – обрадовалась Фрея, рванув к нему, – ты такой умница, что предложил! А то я всё думала кому намекнуть! А ты тут сам сказал… ну! Подставляй руки! Я готова!

Мы с папой одновременно прыснули.

– …позор! Чистейшей воды недоразумение! – шагал рывками, дергая за руку откровенно ревущую Онни, мужчина, – ты должна была вести себя…

Тут он заметил, что коридор не пуст и замолчал, выпрямившись и гордо шевеля ногами. Карикатурно полный, с лоснящимися от геля волосами в зачёсе назад, дабы сокрыть первые залысины. Что там про него говорила Мел? Я сделала поспешный шаг в его сторону, расплывшись в оскале восхищения.

– Сенатор Риигс! – едва вспомнила фамилию, – какая… радость! Меня зовут Аямако, я подруга Мелании и Онники. Мел про вас столько рассказывала! Мне очень приятно познакомиться! – и как бы наигранно это не выглядело, – не ругайте, пожалуйста, Онни. Она просто очень сильно испугалась, вот и… расстроилась! А вы не представляете, как там было страшно!

Первое, что я заметила, пока трясла его руку в своих двух – удивление. После скользнувший вниз от моего лица взгляд, удовлетворение в глазах и… медленная какая-то нелепая улыбка, обрисовавшаяся на его лице. Он остался удовлетворён увиденным.

– Аямако, – протянул он, пока лицо моего папы вытягивалось, а сам он становился в позу злющего Озерфира неподалеку, – я тоже очень рад знакомству, – почти мурчание в голосе, – ты тоже можешь приходить в гости… вместе с Меланией.

Я деланно радостно покивала ему и напомнила:

– Онни сильно переволновалась, – убеждающим тоном, – может ей немного горячего шоколада и поспать?

Он кивал каждому моему слову! Система, насколько же ты мерзкий и… несчастный человек, если можешь так реагировать на девушку младше твоей дочери?!

– Конечно – конечно, – он даже улыбнулся опешившей Оннике, – почему ты не сказала мне, что тебе нехорошо?

Девушка округлила глаза.

– Сенатор Риигс, – отлепил мужчину от моих рук папа, – нам пора, к… счастью. Ая, – зыркнул на меня, – кыш.

Тут очнулась Фрея:

– Тебя сейчас от ярости порвёт, потому что я передумала к тебе лезть или… нет, ну ругается папка на любовь всей твоей жизни, ну и что теперь? – она хихикнула, – Онника, иди уже отсюда, пока крокодил не лопнул!

Теперь они сверлили глазами друг друга.

– Всего доброго, – кивнул исключительно мне отец Онни, – еще увидимся, Аямако.

И они теперь степенно и совсем без ругани направились на выход. Всё время их прогулки в коридоре стояло молчание.

– Ну и зачем ты это сделала? – смотрел на меня свысока папа.

– Мне её жалко, – пожала плечами я.

– А мне жалко тебя, Ая, – с осуждением, – не приближайся больше к нему. И избегай по возможности. Он… очень взрослый и…

– Нехороший дядя, – продолжила со смешком, шагая к крокодилу и его злости, – ты же понимаешь, пап, что я всё осознавала и делала так специально. И я повторю – мне было очень жалко Онни, что он мог сделать с ней, – я обернулась и взглянула ему в глаза, шагая вперед спиной, – и не говори, что я нехорошая. Ты тоже, как я уже поняла, не особо святой, пап.

Мужчина закатил глаза.

– Я пекусь о твоей безопасности, Ая, – фыркнул папа, – никак не о чистоте помыслов. Поэтому шуруй к психологу и проконсультируйся с ним ещё и на тему своей хитрости.

Я махнула Фрее, чтобы она шла в комнату.

– Семейной хитрости! – поправила отца.

И помахала ему рукой, выходя на улицу перед несносным капитанским носом.

Глава 13

– И чего я удивляюсь? – пробурчал Оз, обогнав меня и шагая ровно так же рывками, как отец Онни две минуты назад, – ты невыносимо фальшивая, Фиджез, – смешок, – как…

– …будто тебя это волнует, – схватила его за локоть я, – ты мне сам говорил, что всем на меня плевать. Не будь Фратрии, то мы бы с тобой никогда не пересеклись, так что подумай над тем, что не будешь со мной разговаривать и видеть меня уже через несколько недель.

Парень хмыкнул. Но отбирать у меня свою руку не стал, даже слегка сбавив темп передвижения.

– Уповаю на это с самого начала, – хмыкнул он, относительно успокоившись.

Я пожала плечами.

– Вот и поговорили, – довольное от меня, – да, и ещё – не знаю насколько у вас здесь прошаренный психолог, так что обсудим до того, как он начнёт спрашивать, – мой кивок, – у меня к тебе претензий ноль. Можешь рассказывать про свои, но я вполне доброжелательно… – презираю тебя, – отношусь ко всем в команде. Никакого негатива и всё такое.

Он посмотрел на меня снисходительно.

– Сознаёшься, что твоя привычная позиция – лгать и притворяться? – словно и не спрашивал он.

– То, что было сейчас, тебе прямо ни о чём не говорит? – я открыла перед ним дверь, – прошу.

Его это выбесило ещё сильнее, о чём он пусть и молчал, но скрывать даже не пытался.

– Знаешь, что самое… низкое во всей этой болтовне? – в этот раз он опередил меня и постучал первый, как и не дал мне потянуться к двери, пропустив вперед, – меня раздражает не то, что ты делаешь – не сам результат, потому как он в большинстве случаев положительный. А способ его достижения, – он кивнул поздоровавшейся женщине на диване, – ты выбираешь неординарные по этическим нормам приёмы.

– Вы начали без меня? – улыбалась нам психолог, перебирая пальцами страницы на экране своего планшета, – может успели добиться каких-либо результатов? Буду рада если вы озвучите их. Аямако и Озерфир.

Я села рядом с ней, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку дивана, пока Оз важно опускался в кресло напротив. Пыль на его волосах, лице и одежде добавляла антуража.

– Только то, что наш капитан хочет, чтобы я и в обычной жизни, помимо Фратрии, поступала так, как он считает правильным, – смотрела в глаза женщине я.

– Сейчас у тебя нет жизни, Фиджез, – скрестил руки у груди Оз, – пока игры не закончены – ты под прицелами видеокамер, а значит должна быть подобающе одета, накрашена, улыбаться, когда просят и следовать общим правилам.

– Правилам школы и Фратрии, помимо законов Костны, – сообщила ему я, – не твоим личным.

Он скрипнул зубами.

– Я капитан, – напомнили мне, – а значит твоего мнения никто не спрашивал.

Говорил он прямо, спокойно и без тени эмоций на лице. Это выводило ещё больше, потому как я так не могла.

– Давайте поступим более разумно, – остановила нас психолог, – спор для нас мало что способен решить. Согласны? – она дождалась моего кивка, – тогда начнём с простого вопроса: Аямако, как ты думаешь, это личная неприязнь к тебе от капитана?

Я помотала головой. Оз задумался.

– Он со всеми так обходится, – под поднятой бровью Лакмаара, – всех называет только пофамильно, на всех рычит, со всеми груб и…

– Это личная неприязнь, Фиджез, – перебил меня дьявольски усмехающийся Озерфир, – признаю заранее, чтобы ты не строила себе ребусов из пустоты.

Возмущение добралось до груди.

– Тогда вопрос следующий: Озерфир, объясни, будь добр, что Аямако по-твоему делает не так? – спросила психолог, пока обида подступала к моему горлу.

Да почему так обидно-то?!

– Что не так? – повел головой капитан, разглядывая моё лицо, – всё не так. Абсолютно каждый её шаг противоречит моему приказу. Она делает так, как ей хочется. Хитрит и подбивает на это других, – смешок от него, – полное несоответствие образу члена настоящей команды. Для неё не существует правил.

Я поджала губы.

– Которые были установлены..? – хотела, чтобы он дополнил её фразу, женщина.

Оз нахмурился.

– Мной, но это не отменяет того факта, что Фиджез их попрекает, – кивнул он, – она не умеет работать в команде.

– Я не умею?! – фыркнула я, – найди хоть одного из наших, кто готов будет сказать тебе доброе слово!

Он закатил глаза.

– Какое к чёрту «доброе слово», Фиджез? – растянул губы в высокомерной насмешке Озерфир, – команда не должна видеть друг в друге друзей на век. Вы напарники. Прими этот холодный факт – вы «дружны» только на момент Фратрии. После обоюдное использование качеств перестанет быть необходимым, поэтому все твои попытки показать какая ты хорошая будут тщетны. Ты сыпешь блёстки в пустоту.

Брови сошлись в одну.

– Твое равнодушие не сделает нас победителями, – под его закатывание глаз пробормотала я.

– Уверена? – даже подался в мою сторону парень, – а теперь холодная действительность: мое равнодушие довело каждого из команды до линии финиша сегодня. Твоё же «увлечение» привело к тому, что с нас сняли все баллы за мои результаты. Как итог, – смешок на психолога, – ты подвела команду.

На голову упала тишина. Я смотрела в одну точку на ковре.

– Оннику бы тоже выпили, – пробормотала я, – и ты точно не мог почувствовать то, как это… неприятно. Ты не связка.

– Издержки, – он безразлично кивнул.

Я подняла на него полный зла взгляд. Она же была его девушкой! Неужели настолько плевать?

– Что думаешь про это ты, Аямако? – напомнила о себе психолог.

– У нас совсем разные взгляды на жизнь, – помотала головой, – и я вообще не понимаю, что делать, потому что хочу нормального отношения со всеми из команды, а он всё портит. И я точно скажу, что это семейные недомолвки, потому как…

Меня перебил громкий смешок Оза.

– Фиджез, ты охренеть какая лицемерка, – он дёрнул щекой, – ты, твой хваленый отец и дед. Я же видел то, как ты поступаешь. Пятнадцать минут назад в коридоре, – ухмылка, -тебе и слова никто не сказал, что ты делаешь подло и по крысиному гадко. Твой замечательный добрейший папочка попросил тебя не рисковать. Вот и всё.

Я сощурила глаза, выпрямив спину.

– Почему-то, когда твой дед говорил мне те гадости на тренировке, ты так не возникал, – ледяной тон от меня.

– Давайте… – психолог.

– А я должен был как твой отец нестись защищать твой зад, Фиджез? – он оскалился, – кто ты такая, чтобы я это делал?

– Капитан команды и внук человека, с которым был не согласен! – сквозь зубы ответила ему, – или всё же согласен? Сознайся уже! Ты же такой честный, Оз!

– Да пожалуйста, – глядел мне строго в глаза парень, – ты равная своему отцу стерва, Фиджез. Ты и сама знаешь, что твой папаша моральный урод, пусть и скрывает это. Что, интересно, он тебе наплетёт, оправдываясь? Так я скажу правду, – смешок, – он спал с королевой, причём длительное время, явно думая лишь о выгоде для себя. А после резко объявил о свадьбе с твоей матерью, – второй смешок, – всё ещё находясь в связи с её величеством. Ну как тебе? Мой дед явно поступает неоправданно, да?

Он был доволен как никогда. Я помотала головой.

– Это история с вашей стороны, – пожала плечами я, – папа явно думает по-другому.

Озерфир закатил глаза и помотал носком кроссовки в воздухе.

– О чём я и говорил, – кивнул он, – в этом и правда, Фиджез – ты и твой отец слаженно умеете растрачивать свою пресловутую «доброту и заботу» на беспечное, а когда разбросаете и остаётесь с пустотой внутри, то успеваете нагадить людям вокруг, потом умело обеляясь тем, что раньше вы были добряками. Так кто из нас плохой? Я хотя бы способен любить кого-то, а ты?

– Так, – привлекла внимание к себе психолог, – давайте остановим поток оскорблений и примем взвешенное решение вести себя по-взрослому. Мы остановились на разных взглядах на жизнь. Озерфир, ты согласен с выводом Аямако?

– Полностью, – пожал плечами парень, – хоть в чём-то, да, Фиджез?

Я медленно кивнула.

– Что касается твоего сомнения, Аямако, – психолог, – то это лишь первый сеанс. Её величество настояла на том, чтобы вы приходили сюда не менее раза в неделю, – она улыбалась, – только со всей группой.

Я выдохнула с облегчением, чем заслужила суженный взгляд капитана. Уж простите, что я не хочу слушать тонну дерьма про себя каждую неделю!

– Как думаешь, Озерфир, что стало бы решением вашей проблемы? – женщина делала пометки в своем планшете.

Оз нахмурился.

– Очевидно, Фиджез резко преобразоваться в каноничную костнийку не способна, – смешок от него, – только усмирить свой характер и принять мою точку зрения.

Я хотела было ответить, но была остановлена:

– А с твоей стороны? – она всё ещё обращалась к Озу, – с точки зрения капитана, а не человека, который испытывает неприязнь к той, кто не соответствует его требованиям? Ты ведь это имел ввиду, когда сказал нам про «каноничную костнийку»?

Крокодил подвис.

– Подловили, – усмехнулся парень, – хотите сказать, что я вижу Фиджез не совсем членом команды? – задумчивый вид, – и тем самым противоречу своим же догмам о правильном отношении к подчиненным.

– Ты сделал выводы сам, Озерфир, – кивнула довольно психолог, – а теперь уже два вопроса к тебе – прошлый про решение проблемы и вытекающий из него про то, как тебе следует поступить относительно Аямако в качестве члена управляемой тобой команды?

Он принялся сверлить меня взглядом.

– Какой я молодец, что не ходил к вам до этого, – пробормотала Оз, – вы ткнули меня в то, о чём я пытался не думать.

Психолог кивнула.

– Тогда я не стану настаивать на твоём ответе. Пусть это было сложным решением не посещать прописанные тебе сеансы, Озерфир. Я ждала твоего прихода двенадцать лет, – она повернулась ко мне, но только открыла рот, как:

– И не дождались бы, – поджал губы крокодил, – я уже опасаюсь того, что вы могли бы раскопать и там.

– Что думаешь ты насчёт выводов Озерфира, Аямако? – женщина внимательно, но по-доброму смотрела на меня.

Я ей не доверяла, как той женщине в прошлой школе.

– А что я? – пожала плечами, – я изначально говорила, что у меня личное отношение к нему, – пока Озовская бровь возвышалась где-то на лбу, – его я тоже сперва считала другом, а не «капитаном», что с его стороны означает непримиримый враг.

– Подчинённый, – поправил он.

– Так веди себя со мной как с… – смешок от меня, – с Кернилсом. Я ещё понимаю, что Фрея не может успокоиться и донимает тебя своими шутками, но я-то тут при чём?

– Я уже отвечал на этот вопрос, – хмыкнул капитан.

Я кивнула.

– То есть, если бы я отвечала твоим стандартам, то ты бы не обращал на меня внимания? – спросила прямо.

Его глаза сверкнули мыслью. Он хрюкнул. Мне захотелось вмазать ему по лицу.

– Вы слышали, – указала рукой на него психологу, – и проблема не в том, что вы называли, а в том, что я на компромисс идти готова, а он грубит и смеётся. Замечательно!

– Не спеши, Аямако, – вновь водила пальцами по экрану психолог, – сейчас мы сделаем всё немного проще, – она нахмурилась, – хм… Аямако, у тебя… есть личная карточка из прошлой школы. Могла бы ты разрешить мне доступ к ней?

– Нет, – поправила юбку на коленях я, – ходить к вам мне не обязательно. Курс я прошла, мне только нужно брать у вас ежемесячные тесты на стабильность состояния, а для того, чтобы дать мне сейчас такой системный тест, вам информация не нужна.

– Вот и закончился запас доброты на сегодня, – кивнул своей догадке капитан.

– Скорее ты меня вывел из себя, – улыбнулась ему.

– Я не настаиваю, Аямако, но… – женщина хмурилась, – ты всегда можешь прийти ко мне поговорить. Как и…

Я ухмыльнулась.

– Ладно, – кивнула, – даю вам согласие на просмотр моей личной информации и записей от прошлого психолога.

Её планшет пиликнул и… улыбка с лица женщины медленно сползала своевременно с тем, как она читала шапку с диагнозами и причинами. Психолог честно пыталась натянуть её обратно, но нет – она была моложе той прошлой раза в два. И сидя в этой школе, явно не сталкивалась с тем, что было редкой, но нормой в моей. Здесь никогда не учился Реджи.

– Я отправила тебе тест, – часто моргала она, – и… п-прошу тебя сесть в зону с подушками. Т-там ты можешь включить музыку или…

Я кивнула, зная всё это и без неё. Я провела в таком же кабинете прошлые полгода.

– И ты… – мне вслед, – ты очень трезво поступаешь и говоришь, Ая…

– Вы не должны давать оценки моим действиям, – напомнила я, – как и я не должна говорить вам такого, но скажу – я не буду ходить к вам, потому что уже сейчас у вас написана на лице жалость. А мне она невероятно осточертела.

Я плюхнулась на подушки, нажала на кнопку закрытия стеклянной звуковой перегородки и тыкнула пальцем в стену, вызывая системный плеер. Здесь было полное собрание песен, однако выбирать было проще в классике. Она и направляла в нужную сторону: система во время прохождения теста отслеживала сердцебиение, степень нажатия на экран, саму музыку, окружение и общее эмоциональное состояние. А значит я должна была спокойно лежать и медленно тыкать пальцем на квадраты для галочек.

– Вернёмся к тебе, Озерфир, – забыла выставить стеклянный занавес со своей стороны психолог.

Замешкалась. Вот с кем ей будет легко общаться, так это с Озом – горделивые мальчики явно были её специализацией.

– Что вы прочитали в её карточке? – нагло выглядывал невидимые для него буквы на экране перед женщиной капитан.

– Это личная информация, – заставила его хмыкнуть психолог, – и мы будем говорить о тебе, а не об Аямако.

– У меня сейчас нет головняков, кроме неё и Фратрии, – произнес он, – с играми вы мне поможете, только если побегаете по полю за меня. Что с Фиджез? Мне на удивление интересно копать дальше.

Я закатила глаза и ткнула пальцем в первый вопрос. Их тут не меньше сотни, варьирующихся от «Как я себя чувствую?» до «Если бы раздражитель вновь появился в моей жизни, то какова была бы моя реакция?». Дружелюбие – на последний вопрос. Хотя по правде – побег. У меня сердце из груди вырывалось от ужаса, когда мы ехали в том автобусе на церемонию мимо Реджи.

– А что ты думаешь сам, Озерфир? – перевела стрелки психолог, – какого характера твоя «неприязнь»?

– Понятия не имею, – пожал плечами капитан, – пока что. Единственное, в чём я уверен – она все время лжёт. Вероятно, это и выводит больше всего. Её попытки выглядеть не такой, как все. Добренькой, как…

– Ты повторяешь это достаточно часто, – кивнула психолог, – доброта. Разве в твоем окружении нет подобных Аямако добрых людей?

Оз скривился.

– В окружении? – он рассмеялся, – вам самой не смешно? Люди бывают добрыми, только если им что-то необходимо. Только тогда. В остальных случаях вы просто не можете понять, что у них на уме, – он важно кивнул, – вот я и не могу понять мотивацию Фиджез. Её папаши ещё как-то где-то, но она – чистейшей воды аферистка. Непробиваемая, но уже вскрывшаяся.

Я честно пыталась не улыбаться. Смех сдержать получилось.

– Это твоя жизненная позиция, – кивнула психолог, – получается и твои родственники, и ты сам тоже добрые только при необходимости?

Оз спокойно кивнул.

– Всё проще: дед – конченая мразота, которая вообще ничего никогда не скрывает, а я… пытаюсь соответствовать, – он уже не улыбался.

– Зачем? – женщина, – и если ты только пытаешься, то значит в глубине сознания ты всё же добрый?

Капитан ухмылялся.

– Я пытаюсь соответствовать уровню мракобесия вокруг, но мне слегка не повезло – я на микрозлинку проще них, – смешок, – насчёт «зачем?», то тут всё просто – не будешь таким же, тебя сожрут, – он стал серьёзным, – вы так со мной болтаете, будто я сам этого не знал, а вы мне открываете глаза на жизнь. Говорите двенадцать лет меня ждали? Я справился и без вас. Вполне сносно это сделал, как по мне.

– Ты потерял родителей, Озерфир, – начала женщина.

– Я помню, – хмыкнул парень, – и мне было хреново, я не отрицаю. А теперь вы прекратите отрицать, что общество – это кусок дерьма. Вы же это попытаетесь мне втолковать? А теперь поразмыслите над неоднократными словами сочувствующего Сената, пришедшего к девятилетнему мне, – его тихий смех, – смешками, что теперь-то мешающие Лакмаары сдохнут окончательно. Или шутками главы Ормега-групп, что без дохлой мамки мне будет тяжело жить, – смешок, – хотите ещё веселее? Она мать моего друга. Я видел её каждодневно на протяжении этих двенадцати лет. И каждый день она придумывала всё новый перл, чтобы… цитирую «мы все посмеялись». Так что? Люди такие добрячки, не правда ли?

– Ты прав, Озерфир, – кивнула психолог, – люди бывают несправедливо жестоки, однако… разве в твоей жизни не было хороших поступков от других? Вспомни. Твой дед?

Оз дернул бровью.

– Он просто не такой идиот, как другие мои родственники, – безразличное, – и не называйте его «дедом». Он троюродный брат моей бабушки по отцовской линии. Он мне даже не кровный родственник.

– Но ты близок с ним, – кивнула психолог, – так же, как и со своим другом. Грегори тоже плохой человек?

Озерфир расплылся в улыбке.

– Ла-адно, признаю, – дернул носком ноги в воздухе он, – люди делятся на два типа: дурачки, вроде Грега и Фиджез, которая, подставь ты ей ладонь, разорвет тебе сонную артерию на шее.

– Почему Грегори «дурачок»? – не понимала женщина.

– Потому что, когда его бьют, он продолжает лежать и улыбаться, – простой ответ, – а может и не дурачок. Просто ещё не вырос и не понял, насколько все вокруг конченные.

Я тыкнула на кнопку «стоп» на плеере, встала и сняла купол стекла, чтобы пройти и сесть рядом с психологом, понявшей насколько тяжело ей будет работать с нами двумя.

– У меня всё отлично, – указала ей на уведомление на её планшете, – вы придумали выход из сложившейся ситуации? – хитро напомнила ей про распри.

– Ага, Фиджез, – от капитана, – только тебя и обсуждали.

Я пожала плечами.

– Что это? – перебил моё возмущение Лакмаар, открывший завибрировавший учебный браслет.

Я повторила его действия.

– А я-то тут причем? – нахмурилась.

– Вы отправляете меня к психотерапевту? – Озерфир.

– Это не подлежало общему обсуждению, – напомнила ему психолог.

– Да какая мне разница что на это скажет Фиджез? – не дал ей продолжить капитан, – у неё тоже явно с мозгами не в порядке. Это принудительно?

– Кто бы говорил, – хмыкнула я, – прошу прощения, однако я прошла тест на удовлетворительный результат.

Женщина тяжело вздохнула.

– Нет, это лишь моя рекомендация, – для Оза, – у тебя небольшой регресс, Аямако. Помимо этого, в прошлой школе по какой-то причине тебя не вел психотерапевт, хотя в твоём случае это было обязательно.

С тем психологом мы договорились, что этого не будет, а эта…

– У меня регресс, потому что мне было некомфортно в компании неизвестного мне мозгоправа и относящегося ко мне негативно участника Фратрии, – удерживала себя в спокойствии я.

– Вини меня во всём, Фиджез, – кивнул крокодил.

Я пожала плечами. И промолчала, отчего он сверкнул глазами.

– Я прошу вас сообщить всем членам команды о групповом тренинге послезавтра, – вновь улыбалась психолог, – а также я зову вас двоих, но в отдельные часы на приём ко мне. На сколько ты хотела бы запись, Аямако?

– Я подумаю насчет врача, – поднялась я.

– Озерфир?

– Не-а, – помотал головой он, – я прямо говорю, что никуда не пойду. Спасибо, конечно, я много осознал за эту беседу, но повторять – точно нет. Вы меня тогда подведёте к тому, что я добрый, все вокруг такие же, Фиджез – чисто фея, а мой дед стремится не только отхапать у меня денег. Всё, всего доброго.

Он зачем-то схватил меня за локоть, протащил до выхода и открыл передо мной дверь. Я не удержалась от иронии:

– Как ты узнал, что я фея?

– Та самая из последнего фильма ужасов? – хмыкнул он, отпустив меня и обернувшись.

Я пожала плечами.

– Вот видишь, – улыбнулась я, – уже что-то общее. Мы смотрели один фильм, – усмехнулась, – помимо того, что принадлежим к одному виду, – это я про то, что он тоже та страшная «фея», – мир?

Я смотрела на него с надеждой и протягивала руку.

– Договорились, – кивнул он, но руку проигнорировал, – но только в том случае, если ты не будешь ставить под сомнения правила.

Плечи пожались сами по себе.

– Можешь разблокировать меня и написать мне их в сообщении, – слегка язвительно, – только если сам разберешься со своей противоречивостью.

Я провоцировала – каюсь. Не одной же мне отрицать тупую симпатию, м.

– Займусь более нужными делами, – кивнул он, скривившись, а после направился подальше от меня, как резко остановился и спросил, – ты мне писала, а я тебя заблокировал?

Мне пришлось повернуться к нему.

– Отправила справку после операции, – напомнила.

Он дернул губами в усмешке. Надо мной ли?

– Понятно, – отвернулся снова.

А я пожала плечами и медленно двинулась в сторону общежития. Эрни обещал нам с Фреей устроить посиделки сегодня вечером. Эх, если бы наш капитан знал, что у нас в комнате собирается соголдская команда…