Майкинг-оф. Достоверные хроники

Глава 4. Красное и чёрное

Пробы прошли, и меня вызвали на разговор в американское агентство:

– Darling! Ты пойми, у нас, в Лос-Анджелесе, принято постоянно улыбаться и всем рассказывать, как здорово у тебя складывается карьера! Просто всегда улыбайся и говори о себе, можешь и придумать что-нибудь этакое!

Напротив, во Франции, не модно быть приветливым. Так говорил мне француз Дени:

– Актриса – это самая желанная женщина! Её должны добиваться, желать; она должна быть тайной за семью печатями, о ней должны узнавать от других…

Никогда ранее не слышала подобных ремарок. Беспричинно улыбаться было непросто и, скорее всего, я отношусь к приверженцам европейского стиля поведения. Один из парижских агентов предложил мне совершить поездку в Лос-Анджелес. Идея мне понравилась, так как, помимо кастингов, я собиралась встретиться с голливудским дистрибьютором Эдвардом по поводу своего проекта.

Меня поселили в просторном доме на Сансет бульваре, недалеко от бюро, где располагалось актёрское агентство. Пришлось взять в аренду автомобиль, чтобы ездить на встречи и по своим нуждам без водителя, так как тут даже за сигаретами в соседний магазин ездят на машине. Не знаю, почему именно, я купила в книжном магазине роман «Красное и чёрное» Стендаля. Книга полностью поглотила меня, и всё, что происходило в реальности, отошло на второй план.

После длинного дня за рулём я остановилась, чтобы выпить аспирин, так как чувствовала себя неважно уже второй день. Водитель джипа выруливал из-за поворота. Лолита, как волшебник в сказке, появилась в самый подходящий момент, и предотвратила столкновение, преградив машине проезд. Цыганка окликнула меня:

– Да, подруга, у тебя грипп, не простуда – тебе нужны другие лекарства. Пошли ко мне, у меня есть то, что тебе сейчас нужно.

От Лолиты скрыть что-либо было невозможно. Она, как сканер, видела всех насквозь. Бывшая солистка цыганского театра «Ромэн» уже шестнадцать лет как жила в Лос-Анджелесе. Цыганская мафия переправила её с маленьким сыном в Калифорнию в самом начале девяностых, и несколько лет Лолита держала русский ресторан-кабаре в Голливуде, а после дела разладились, и теперь она с трудом сводила концы с концами. Сын вырос без отца. Однако, как полагается настоящему цыгану, был занят только музыкой. Лолита дала выпить лекарства, которые за день поставили меня на ноги, вернули к жизни. Лолита много размышляла на разные темы. Невероятно умная, красивая и талантливая женщина, она рассказала мне об устройстве цыганского табора и о том, что такое цыганская любовь.

Лолита сама вызвалась погадать мне на картах «на суженого»:

– Тебя ждёт свадьба, и этого не избежать, но… у тебя будет и третий муж, и сюда ты вернёшься только с большим проектами, по делам!

Когда я пришла на встречу с продюсером, чтобы обсудить возможности реализации проекта, он мне объяснил, что самый востребованный жанр кино – это комедии и фильмы ужасов. Авторское кино следует снимать в Европе, там больше вероятности на успех, и даже американские режиссёры ищут продюсеров там, если их фильмы не сочетаются с понятием «мейнстрим». Всё же надежда оставалась, так как кинокомпания представляла один иностранный фильм в год, и мне предстояло написать сценарий. В отличие от Европы, где начиная с синопсиса ведутся переговоры, Голливуд работает только с полноценными сценариями. На этом мы и условились с Эдвардом, что я подготовлю сценарий на американском английском, что я и сделала впоследствии.

За несколько недель я изрядно устала от неискренности в общении на интервью и кастингах; все хотели казаться лучше, чем есть, и я решила проявить иную тактику. Самуэль представился режиссёром. Познакомившись с ним, я ничего не рассказывала о себе. Тут все сценаристы, все режиссёры – казалось, что обычные люди по Голливуду не ходят. Самуэль обещал познакомить с нужными людьми и организовать новые фотосъёмки в голливудском стиле с отличным фотографом. Статный темнокожий красавец тяжело переживал разрыв в отношениях с известной французской актрисой, которая только что получила премию «Оскар» за исполнение роли певицы Эдит Пиаф. Актриса больше года жила в Лос-Анджелесе и, не добившись желаемого успеха, вернулась домой, в Париж, и как выяснилось, не напрасно. Роль в фильме у Оливье Даана сделала малоизвестную артистку абсолютной звездой.

Зависть к успеху нередко возникает в творческих парах, когда один партнёр не может свыкнуться с более удачливой карьерой другого, и что хуже всего, втайне начинает жалеть о том, что не смог помешать этому успеху. Одни боятся, что, используя их, ты вырвешься вперёд, другие просто ждут, когда партнёр сделает ошибку, чтобы на фоне его провала казаться победителем. Это всё страшно неприятно осознавать, и с этим приходится сталкиваться постоянно в артистических кругах. Нередко именно зависть является причиной расставаний. Мне тоже пришлось с этим сталкиваться и, как бы грустно это ни было, даже бороться и отстаивать свои авторские права в суде. Всё в жизни опыт, и с каждым разом мы становимся сильнее.

Приехав в Лос-Анджелес во второй раз, я только убедилась в том, что сделала правильный выбор пять лет назад, в 2002 году, когда, не послушав агентов Джорджа Клуни, вернулась обратно в Париж. На протяжении пяти недель, которые я провела в Калифорнии, мысли мои постоянно обращались к Европе. По возвращении меня ожидал непростой переезд из Парижа в Лондон.

Глава 5. Парадиз за полмиллиона

– Послушай, Франсуа, – оправдывалась я перед соседом, – вам лучше пригласить на кинопробы кого-нибудь другого. Роль отличная, но совсем не для меня. Я знаю Петру с моего курса актёрской школы, и ей точно понравится этот сценарий.

– Давай ты сначала познакомишься с режиссёром, а потом решишь сама, хорошо?

Франсуа продолжал настаивать и пристально смотрел мне прямо в глаза. Его корсиканский шарм был безупречным, и он уже успел сняться в полицейском сериале в главной роли, где его партнёром выступил сам Ален Делон. Когда Франсуа переехал в мой подъезд на рю Лепик, его жена находилась в положении, и через несколько месяцев у них родились близнецы. Франсуа часто приходил ко мне «на перекур», и мы разговаривали с ним обо всём подряд; когда они куда-либо уезжали, семья оставляла на меня своих питомцев: шикарного персидского кота и аквариум с рыбками. Жена Франсуа, милая и привлекательная корсиканка, была знакома с ним со школьной скамьи. Франсуа Винчентелли закончил Брюссельскую консерваторию драматического искусства и приехал покорять Париж. Он очень много работал для радио, озвучения и телевидения и неплохо рисовал. Его акварели украшали стены их просторной квартиры на втором этаже; я же жила на третьем.

В предлагаемом им кинофильме у него была главная роль молодого таксиста. Речь шла о большом экране, а главным продюсером и дистрибьютором являлся Люк Бессон и его кинокомпания. Мне же из сценария не очень понравилась героиня Марина с сомнительным прошлым девушки по вызову и решительно не понравилась первая постельная сцена с престарелым мужем, однако на роль мужа Марины хотели пригласить настоящую звезду. Речь шла о Клоде Шаброле. Подразумевалось, что легендарный режиссёр выступит в роли актёра на роль состоятельного отца сына-неудачника. Драма отношений отца и сына имела многоплановый ракурс, и роль Марины была второй по значимости женской ролью в картине, что, безусловно, сулило неплохой и верный старт на большом экране для молодой актрисы. Франсуа окончательно убедил меня, и мы назначили день, чтобы я смогла организовать у себя приём «dinner à la russe», как полагается в таких случаях, – водка и икра, салат «оливье» и шампанское, а также русские романсы на десерт.

Всё прошло замечательно; к моему удивлению, в назначенный день на пороге появился Саша с гитарой. Оказывается, что Саша Бурдо уже был утверждён на роль в этом фильме, и так как мы не раз пили кофе на Монмартре, обсуждая моё участие в кино, тут его появление вырисовывалось как непременный плюс, ведь он отлично пел под гитару и умел создать нужную для такого события атмосферу.

Режиссёр рассматривал альбом с моими фотографиями и слушал вальс Шопена в моём исполнении. Его сын был начинающим композитором, и он, как отец, крайне гордился этим.

– В будущем фильме определённо будет много фортепьянной музыки, и Казимир отлично справляется со своей задачей. Ты увидишь, он настоящий талантище!

Пробы были назначены, и оставалось только выучить текст. Франсуа был уверен, что у меня всё получится, и уверял меня, что волноваться не о чем.

После началось самое трудное; ожидание ответа затянулось на долгие месяцы, и я уже вовсе перестала думать об этом фильме. Так и Франсуа при встрече со мной на лестничной площадке больше не упоминал об этом эпизоде ни слова. Только потом, спустя долгие месяцы, я узнала от соседа, что режиссёру предложили полмиллиона евро за девушку, которая должна была сыграть роль Марины вместо меня, и он не смог отказать, так как фильму не хватало бюджета.

Я находилась в Лондоне на очередных съёмках для модного журнала, когда на мой мобильный телефон раздался звонок. Звонили из отдела по костюмам.

– Ваша примерка для фильма назначена через неделю…

Удивлению моему не было предела, конечно же я была очень обрадована. После девяти месяцев молчания всё повернулось в мою пользу. Так я получила первую роль в большом кино. Как оказалось впоследствии, режиссёр сделал пробы с актрисой, за которою предлагали взятку. Однако после неудачных проб режиссёр отказался от навязываемой инвестором актрисы в мою пользу.

В последний момент Клод Шаброль отказался от съёмок, и на роль отца и мужа пригласили кинозвезду Жан-Пьера Касселя. Наитончайший актёр и прекрасный глубокий собеседник, в чём мне пришлось убедиться во время нашего путешествия в Брюссель на съёмочную площадку, был непревзойдённым джентльменом.

Мне очень повезло с первым партнёром в кино. Без усилий Франсуа и его уверенности в том, что именно мне нужно сниматься в этом фильме, ничего бы не получилось. Я не знала, как смогу отблагодарить Франсуа. Его жена говорила, что именно она придумала название фильму, поэтому я решила именно ей подарить бутылку шампанского на Новый год.

Когда шли съёмки фильма, режиссёр был крайне взволнован, ведь для него это был первый полнометражный фильм с большим бюджетом и большими звёздами. Это был и первый фильм, ответственный для Франсуа, и мой первый фильм. Финальный съёмочный день был непростым, и мне пришлось играть разгневанную диву, отчаянно хлопающую дверью и ругающую своего пошловатого старикашку-муженька. По окончании мне аплодировала вся съёмочная. Это было настолько неожиданно!

Глава 6. Режиссёр должен быть «bankable»

Алекс не спускал с меня глаз. Напряжение было просто колоссальным. Мне нравился его тон, но не понравилась его несвежая майка. Колючий запах табака был просто невыносим. На самом деле, у разных людей свой индивидуальный запах дыма, когда они выдыхают во время курения. Кто-то курит – и ничего, а другой как выдохнет, так и всё, –смердит враг человеческий… Не все обращают внимание на происхождение псевдонима, который сознательно выбрал себе режиссёр – Leos Carax, или же Les Oscars, где при слиянии артикля множественного числа «les» с существительным «Oscars» получаем имя и фамилию Леос Каракс!

Шёл 2004 год. Мои мысли перенеслись совсем в другое измерение, во внутренний мир, в далёкое детство, и на минуту стало абсолютно всё равно, что же там собирается снимать Алекс.

С раннего детства, а точнее сказать, лет с шести-семи, скорее всего именно ближе к семи (так мне хочется думать), я выбрала себе цифру, которая пришлась по сердцу. Абсолютно не задумываясь над смыслом действия, я начала вести перепись всех увиденных номерных знаков, автомобильных в особенности; пыталась обнаружить сходство и провести аналогию между всеми существующими цифровыми комбинациями. Итак, в один из дней по пути в музыкальную школу мне попался редкий номерной знак автомобиля, состоящий из четырёх семёрок. Помню, как, остановившись возле машины в тот холодный февральский день, я почувствовала прилив тепла и невероятный радужный поток, и самое главное – определённое родство с числом «семь». Конечно же, многие выбирают сознательно для себя это число, так как за ним закрепилось твёрдое убеждение о том, что именно семёрка приносит удачу во всех начинаниях и именно семёрка является числом, которым обозначают кинематограф, именуя его «седьмым искусством». Однако семилетнему ребёнку были неведомы все эти определения и многочисленные суеверия, и детский выбор был чисто интуитивным.

За несколько дней до встречи с Алексом, я, казалось бы, окончательно убедилась в том, что, служа своему числу, можно его мысленно вызывать и привлекать практически в любых обстоятельствах. Марат позвонил мне именно седьмого июля, чтобы назначить эту встречу, и я была уверена, что наконец-то звёзды встали так, как положено, и прорыв неминуем.

Ранние фильмы самого молодого в истории кино режиссёра очень нравились мне. Громкий неоспоримый успех на каннских фестивалях привил ему невероятный сарказм, однако что-то было безвозвратно упущено, и уже десять лет как он не мог найти деньги на постановку. Алекс стал тем, что называется в кино «non-bankable», то есть его затраты на фильмы превышали прибыль, хотя я по-прежнему считаю его одним из лучших французских режиссёров, вышедших из поколения «новой волны».

Алекс прикурил очередную сигарету правой рукой, а левой успел погладить свою маленькую собачонку, которая неизменно сопровождала его всюду, и заговорил со мной новым приказным тоном:

– А как вы живёте и на что вы живёте?

Я совершенно не ожидала такого резкого обращения и не нашлась, что ответить. Алекс, заметив мой лёгкий конфуз и получив дозу сиюминутного удовлетворения своим привилегированным положением режиссёра, поспешил продолжить:

– Сколько комнат в вашей квартире? Это просто студия или у вас две комнаты?

Режиссёр хотел проникнуть, что называется, под кожу; разузнать максимум деталей из жизни, чтобы составить для себя портрет актрисы. Мне удалось каким-то невероятным образом увести разговор в несколько иную плоскость. Переключившись на обсуждение русской классической музыки и литературы, Алекс, казалось, на некоторое время забыл, что проводит кастинг, и на протяжении часа мы довольно неплохо пообщались, учитывая всё напряжение, которым сопровождалось начало нашей встречи.

Коля договорился о встрече с Алексом; их объединял один наставник – мэтр французского независимого кино Филипп Гаррель. Николай уже пригласил меня на съёмочную площадку следующего фильма Филиппа, который обещал стать невероятным событием и неминуемой сенсацией следующего Венецианского фестиваля, однако речь шла скорее о силуэте и просто появлении в кадре красивого лица. Алекс же, напротив, искал героиню на главную роль. Он говорил, что мечтает сделать современную адаптацию «Идиота» по мотивам Ф. М. Достоевского, и ему нужна Настасья Филипповна нашего времени.

Я рассказала Алексу о том, как играла сцену-этюд из «Идиота» в актёрской школе, где героиня Настасья Филипповна в ярости сжигает денежные купюры в камине. На какой-то момент мне показалось, что Алекс не мог припомнить этого эпизода из романа классика. Речь его стала приглушённой, и он сменил тему.

– Вот вам мой имейл, напишите мне обязательно.

Алекс протянул мне заготовленный клочок бумаги, на котором простым карандашом был уже написан адрес электронной почты.

На следующий день Коля рассказал, что у него был длинный разговор с Лео. Режиссёр высоко оценил мой актёрский потенциал и фотогеничность, однако заметил, что для актрисы я чрезмерно умна и мне следовало бы держать язык за зубами! Алекс на протяжении долгих лет безуспешно искал деньги на этот фильм и, так и не реализовав задуманное, отправился в Японию снимать короткометражный формат. Несколько лет спустя он вызывал меня ещё раз на кастинг, но я не смогла приехать из Лондона.

Глава 7. Мир без границ

Позвонил Лёша Поляков:

– По всей Москве развесили рекламу МТС: девушка-блондинка завязывает разноцветные ленточки на деревьях в парке, это ты? Приезжай!

Лёша встретил меня на вокзале и после завтрака в кафе отвёз к себе на квартиру и выдал ключи. Они вместе с молодой беременной женой уезжали на Рублёвку на несколько дней. Подъезд сталинского дома с видом на Кремль на набережной Москвы-реки красили краской невыносимого запаха, от которого у будущей мамы начался сильнейший токсикоз. Некоторое Лёша время жил в Париже, а после нашёл работу в банке в Москве, где ему очень нравилось. Лёша – хлебосольный арт-банкир в разноцветных носках, добрейшей души человек, в конце девяностых бросил научную карьеру в области геофизики и стал банкиром, о чём иногда сожалел. Всё произошло так быстро, что мы толком не успели и пообщаться, и улетая обратно в Лондон, мне пришлось оставлять ключи режиссёру Коле, так как по прошествии недели Алексей с женой так и не возвратились.

С Колей мы встретились случайно на вернисаже на Винзаводе, куда меня пригласила подруга-модель Ольга. Коля, закончив киношколу, не остался в Париже, а вернулся в Москву; мы не виделись несколько лет, и наша встреча стала приятной неожиданностью. Коля был вместе с другим режиссёром Михаилом Брашинским, о котором я слышала много хорошего от кинокритика Алексея Васильева. Васильев был уверен, что я –абсолютный типаж для Михаила, и кажется, собирался нас познакомить.

Коля всегда имел при себе карманный коньяк. Отметив факт рождения Колиного первенца-сына, мы отправились втроём на такси на другой киношный день рождения к кому-то в гости. Я попросила Николая после вечеринки отвезти меня на квартиру к Полякову; по дороге мы многое обсудили. Оказалось, что в этот день Коля ушёл из семьи и теперь снимал комнату с какими-то странными девушками. Так как места у Полякова было много, я предложила ему остаться там. Вспоминая парижское время, мы до утра не могли наговориться и не успокоились, пока не выпили и не выкурили всё, что было у хозяина в запасе. Наутро Коля пригласил меня в ресторан «Пушкин», и мы ели петуха в вине, запивая холодной водкой. Нам было хорошо, но Коля валился с ног, пришлось его везти на квартиру в его съёмную комнату.

Несколько дней я старалась не обращать внимания на тяжелый запах краски, но на третий день от аллергии у меня совсем заложило нос и горло, нужно было уезжать куда-то, желательно за город. Руслан пригласил на шашлыки за город с хорошей душевной компанией киноработников. В какой-то момент в лесу у костра мне очень захотелось остаться в Москве и совсем не хотелось обратно в Лондон. На дворе стоял апрель, весна только начиналась, и мир казался по-новому свежим и прозрачным.

Мудрая Елена заметила, как переменилось моё состояние после телефонного разговора с мужем-профессором, и объяснила, что мне следует вылететь в назначенный срок. Я согласилась с ней, и наутро Лена вернула меня в Москву, откуда уже через сутки я вернулась в Англию.

Уже через месяц я вылетела в Канны. Коля помог оформить аккредитацию, а я смогла чудом провести большую русскую компанию и посадить за центральный стол на ужин в отеле «Маджестик». Все удивлялись, как мне это удалось, ведь без предварительной резервации во время фестиваля просто невозможно найти места в элитных заведениях.

– Магия не имеет границ, – отшучиваясь, я понимала, что и вправду применила что-то сходное с гипнозом, когда разговаривала с метрдотелем.

Фёдор долго рассматривал винную карту, обращался ко мне за советом по основным блюдам в меню.

– Пусть принесут водки, – скомандовал по-режиссёрски Фёдор.

В русской компании вино в это время суток на фестивале уже никто не пил, все пили водку. Сидели долго, пока всех не попросили «на выход». Моя подруга Даша, режиссёр, не подходила к телефону, а единственные ключи от квартиры, которую мы снимали в центре Канн, были у неё, – типичная каннская история с разряженными телефонами, и случалось такое со всеми не раз. Проникнуть в подъезд без специального магнитного брелока оказалось невозможным, пришлось звонить Коле. Коля был на встрече, но вышел, чтобы доставить меня в гостиницу, которая была в соседнем городке, в десяти километрах от Канн. Чудом нашлось такси, и я, счастливая, ехала спать. Коля же вернулся ночью обратно в город работать; он вёл переговоры с грузинами. В номере я обнаружила, что полностью обгорела на солнце. Весь день я сидела на русском павильоне полдня без шляпы, давала какое-то интервью и в перерыве записывала мысли в блокноте. Николай вернулся в номер только рано утром, когда я собралась уезжать.

На следующий день я была на показе его фильма в фестивальном дворце. Лента была представлена в программном конкурсе «Особый взгляд». Коля был рад увидеть меня среди зрителей в кинозале. В его фильме была атмосфера, очень сходная с тем, в какой внутренне жил он сам. Коля был готов на всё ради победы и ставил работу на первое место. Он рос без отца и привык рассчитывать только на себя. На мой взгляд, самым большим его достоянием является особое чутьё – он знал, что хорошо, а что плохо. Но яркого самобытного таланта я в нём не ощущала. Для этого нужно иметь открытое сердце, чтобы Господь сумел пролить через него Свой свет с полной силой. Наверное, ещё с самого детства сердечко у Коли было сдавлено, и он активно использовал алкоголь, чтобы хоть на короткие мгновения избавится от психологической боли. Я больше не злилась на него за то, что в своём фильме он снимал дочку известного комика в роли женщины-милиционера, живущей без любви. И в конце концов, какой из меня милиционер, я – волшебница! После этого мы больше не встречались, а все последующие фильмы Коли так и не попали в конкурсный отбор Каннского фестиваля.