XIII.
Время экспедиции подходило к концу. Это был очень продуктивный для Риты год. Насыщенный, яркий. Будто ей удалось прожить еще одну жизнь внутри своей основной. Она определилась с направлением научной работы, подготовила и обработала множество материалов, написала несколько научно-популярных и художественных текстов, сочинила цветопоэму – в общем, жила в полную силу. Но теперешнее настроение ее записей в дневнике вряд ли можно было назвать жизнерадостным:
«24.07. Вот оно опять. Вот оно опять это самое «никогда». Опять та же самая боль. Опять щемящее-царапающее чувство за грудиной. Опять то, чего я боялась, чего пыталась избежать, и чего избежать нельзя. Лишь только стоит позволить себе полюбить, как неизбежен конец. Да, это единственно неизбежно повторяющееся на свете…»
Последний маршрут. Завтра они стартуют в направлении Земли.
Рита не помнила, в какой момент от них отделилась остальная часть группы и они остались вдвоем с Константином. Они молча и слаженно работали.
Обратная дорога пролегала по краю зеленоватых, богатых оливином, песчаных дюн. Рите нравился этот вид.
– Раньше я рассматривала модели и снимки рельефов Марса и думала, вот бы там пройтись своими ногами, – вдруг заговорила Рита.
– А теперь больше не хочется? – отозвался Константин.
– Хочется, – серьезно сказала Рита.
Они вновь замолчали.
– Я не знаю, почему я это делаю. Я знаю только, что этого не должно быть. Но почему-то это есть, – Рита снова вызывала Константина на разговор.
– Не знаю, – буркнул он довольно резко.
– Хорошо. А почему вы это делаете?
– Не знаю.
– Вы хотя бы пытались самому себе ответить на этот вопрос?
– Пытался.
– И как?
– Никак. Знаю, что не надо бы.
– А что, раньше у вас не было подобных ситуаций?
– Нет.
– Серьезно?
– Да.
– Это вам мешает?
– Да нет.
– Это вам необходимо?
– Нет.
Рита отвернулась, кивнув головой.
– Рационально это так. Но иррационально, когда ты спрашиваешь, я отвечаю тебе – не знаю.
– И сейчас тоже?
– Да.
– Я хочу понять, что происходит.
– А, это бесполезно.
– Дайте мне хотя бы больше ключевых точек.
– Каких?
– Любых.
– Я не понимаю, что тебе нужно.
– Что мне нужно? Ну, например, знать, что вы чувствуете?
– Ну, иногда я хочу тебя видеть, а иногда нет.
– И сколько это будет продолжаться?
– А ты бы как хотела?
Рита замолчала и отвернулась.
– Вот. А поэтому я и решил оставить все, как есть.
Остаток пути они молчали.
В своем дневнике в этот день Рита записала:
«Что же такое эта наша с вами «любовь»? Если мне будет тяжело и плохо, если мне понадобится помощь, я не обращусь к вам. Если вам понадобится помощь, вы не придете ко мне. Мы играем «любовь» сильных, любовь людей, не нуждающихся друг в друге, любовь от избытка сил. Мы не опираемся на нее. Это не тыл и не фундамент. Это потребность в чувстве у людей, у которых все хорошо. Все хорошо за счет кого-то другого.
Можно ли эту «любовь» назвать настоящей? Можно. Хотя мы и отречемся от нее без всякой боли, если нас прижмут к стенке. Мы не будем защищать ее ни секунды и уж точно не умрем ради нее. Защищать мы будем совсем других. И все же это любовь. Просто другая. И она тоже необходима. Сколь коротко она бы ни существовала».
XIV.
Шел первый месяц послеполетной реабилитации на Земле.
Было теплое тихое утро. Рита спустилась к морю. Как его ей не хватало на Марсе! Непрерывный водяной простор, мощный и живой…
В первые недели ей казалось, что ничего красивее этого моря просто не может существовать. Но теперь при взгляде на него ей все чаще вспоминались зеленоватые марсианские дюны, море дюн, чья живая сила была скрыта под маской незыблемости и неподвижности, и тоскливо щемило сердце…
Она вернулась в свою комнату, полная воспоминаний. Рассеянно проверила почту.
– О, письмо из экзаменационного центра. Значит, уже назначили дату моего экзамена. Долго же пришлось ждать! – подумала она.
Она открыла его и начала читать. Строчки бежали перед глазами:
«… Сообщаем вам об успешном прохождении выпускного испытания…»
– Как всегда! Опять меня с кем-то перепутали! – весело, но немного раздраженно сказала Рита.
Далее письмо предлагало ознакомиться с подробным разбором пройденных испытаний. Рита раскрыла эту часть текста и…
Лицо ее резко стало пунцовым. Она вскочила, тут же села обратно. Быстро пробежалась по тексту. Руки тряслись. Она стала читать внимательней. Закончив, Рита откинулась на спинку дивана, закрыла глаза и долго сидела неподвижно.
Ее сознание отказывалось понимать и принимать, что Константин и был ее экзаменом…
Ей было очень стыдно, очень обидно, и ее переполнял гнев. Ее чувства, ее настоящие, искренние чувства хладнокровно препарировались и оценивались кем-то с точки зрения адаптивности и неадаптивности, целесообразности и нецелесообразности, безопасности и эффективности, да бог его знает, чего еще!
Она быстро спускалась к морю.
– А Константин? Неужели у него правда не было ничего, совсем ничего ко мне? И весь смысл всему этому придавало только мое воображение? Тогда я богаче его… Я действительно чувствовала.
Она искала в душе злобы к нему, разочарования, но, увы, не находила…
– Почему так? Почему мне хочется его прижать к себе, несмотря ни на что? Просто так, от полноты чувств.
Набегающие волны мягко гладили ее стопы и лодыжки. Ветер утирал ее слезы. Солнце укутывало вздрагивающие плечи. Рита плакала какими-то детскими, чистыми слезами невозвратимой юности. А впереди была целая жизнь…