Ханэра снова перестала чистить яблоко и сверкнула на Киона своими большими карими глазами. Могдар тоже посмотрел на барда из-под бровей, задумавшись о чем-то. Затем он встал, медленно подошел к Киону и махнул рукой вверх, призывая его подняться.

– Пойдем, – грозно произнес лидер каравана.

Кион глянул на Ханэру в надежде на то, что она пояснит, что это значит, но девушка только довольно хмыкнула и продолжила чистить яблоко как ни в чем не бывало. Могдар махнул рукой второй раз, поторапливая своего собеседника, поэтому Киону ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Рыжий бард встал с земли и пошел следом за мужчиной, который вел его к фургону.

Добравшись до него, Могдар влез внутрь и велел Киону делать то же самое. Бард беспрекословно подчинился, на ходу незаметно проверяя свой меч в ножнах. Жаль, у него нет кинжала – выхватить его было бы гораздо проще в этой тесной повозке, нежели чем меч. Тем временем Могдар вытащил из угла с одеялами сундук, открыл его и повернул Киону.

– Сам посмотри, какую контрабанду мы везем, – произнес мужчина.

Кион осторожно заглянул в сундук, но все, что он там увидел, продавать в королевстве не запрещалось. В основном южане торговали безделушками – маленькими красиво украшенными зеркалами, гребнями для волос и даже легкими веерами. Но в сундуке так же обнаружились еще несколько шкур маленьких животных, похожих на лисичек и обитающих только в южном королевстве, откуда прибыли Могдар с остальными. Была еще странного вида еда, завернутая в пергаментную бумагу. Как пояснил лидер каравана, это было лакомство его народа и оно не быстро портилось, так что оно было идеальным товаром для продажи в соседних королевствах. Никаких запрещенных шелков или растений в сундуке не было.

Кион разочарованно отодвинулся от сундука, а Могдар, закрыв крышку, поставил его обратно в угол и повернулся к барду.

– Убедился? – спросил мужчина, – Мы не нарушаем законы.

Кион кивнул и они вдвоем покинули фургон, присоединившись к остальным у костра. Райнир уже успел вернуться с реки и сейчас с удовольствием грыз очищенное яблоко, которое протянула ему Ханэра. Сама девушка принялась очищать второе, ловко отделяя шкурку ножом.

Кион опустился на свою лежанку и угрюмо посмотрел в огонь. Значит, караванщики не добывали лунный лотос. Отчего-то эта мысль так расстроила барда, что хорошее настроение, доселе бурлившее в нем, моментально его покинуло. А он так надеялся попробовать эту настойку и узнать, почему та знатная леди так задорно хохотала после того, как выпила ее.

Кион задумчиво обвел взглядом южан, которые сидели полукругом вокруг костра напротив барда. Они весело что-то обсуждали между собой на языке Киона, но он их не слушал, полностью погрузившись в свои мысли. Возможно, они все же добывали лунный лотос на болотах, но по явным причинам не стали говорить об этом рыжему барду. Они его впервые видят, как они могут доверить ему такую тайну? Кион потер ладони над костром, но сделал он это не от того, что замерз. Он захотел пошарить по всему фургону в поисках спрятанного сундучка или шкатулки, которые, как был убежден бард, наверняка хранили в себе лепестки лотоса.

Кион почесал за ухом и глянул в звездное небо. Судя по простому виду южан, вряд ли они торгуют лотосом. Иначе они за один только лепесток выручили бы огромные деньги. Кион проследил взглядом за падающей звездой. А что, если южане специально не одеваются вычурно, чтобы не наводить на себя лишних разбойников, которые по их богатым одеждам решили бы, что их добро в повозке чего-то стоит? В таком случае, Могдар и остальные действовали довольно умно – на дороге лучше всегда быть начеку и не привлекать к себе лишнего внимания.

Кион почесал кончик носа и отбросил все мысли о лотосе. Ему все еще было безумно интересно прочувствовать его эффект, но делать это в дороге явно не стоило. Бард растянулся на своей лежанке у костра и, не слушая веселую болтовню своих спутников, провалился в сон.

* * *

На следующее утро они двинулись в путь едва ли не на рассвете. Киону было тяжело отлепить веки в такой час и южанам буквально пришлось его расталкивать, чтобы бард наконец-то проснулся. Могдар и Ханэра, как обычно, управляли лошадьми, а Райнир и Кион устроились внутри повозки. После сытного завтрака рыжий бард вновь почувствовал сонливость, да и покачивание фургона в дороге не добавляли ему бодрости. Кион зевнул, приложив ладонь ко рту, а потом потер глаза. Райнир предложил ему поспать, все равно в повозке делать было нечего.

– Мы дойти до деревни на два дня, – добавил высокий южанин.

– Ты хотел сказать «за два дня», – снова зевнул Кион.

Райнир задумался, а потом кивнул.

– Мы дойти до деревни за два дня, – уверенно произнес он и бард едва не расхохотался.

Кион поправил только последнюю часть фразы Райнира, но южанин решил, что первая, раз осталась без внимания, так и должна произноситься. Кион хитро посмотрел на простодушного Райнира. Может, стоит научить его похабным выражениям? И подать их так, будто они приветствие в здешних местах? Наверняка Могдар и Ханэра в курсе о правильных приветствиях, но Райнир сейчас представлял собой белый лист, на котором барду захотелось запечатлеть не самые лучшие фразы для знакомства. Кион решил, что маленькая шалость никому не повредит и повернулся к южанину.

– Хочешь, я научу тебя одному местному приветствию? – спросил он, изо всех сил стараясь не рассмеяться своей будущей выходке, когда Райнир использует эту фразу, чтобы поздороваться с жителями деревни, в которую они сейчас ехали на фургоне.

– Местный народ говорить по-другому? – искренне удивился высокий южанин и Кион прям пришел в бурный восторг от его наивности и простодушия. Райнир, как маленький ребенок, готов был поверить чему угодно.

– В этой деревне сохранился старый диалект и если ты поприветствуешь их одним из устаревших слов, им это явно понравится, – соврал бард, нацепив на лицо совершенно серьезное выражение.

Райнир охотно закивал и Кион довольно потер ладони. Он принялся обучать южанина своей фразе и все это время старался сохранять на лице спокойное выражение, которое постоянно грозило перерасти в громкий смех от того, как старательно Райнир выговаривал каждое слово. За все утро Ханэра так и не заглянула в фургон через окошечко. Скорее всего, она решила, что ее попутчики сейчас спят в повозке, настолько тихо они себя вели.

Кион спрятал предательскую улыбку за ладонью, делая вид, что зевает. Райнир неплохо выговаривал его фразу и барда даже взяла гордость за своего ученика. Еще немного и он даже сможет ее произнести практически без акцента. Кион дождаться не мог, когда они въедут в деревню и бард насладится зрелищем, семена которого он сейчас поместил во фразу Райнира.

– Только не говори пока Могдару и Ханэре о том, что я обучаю тебя местному приветствию, – попросил Кион, – Вот они удивятся, когда узнают, что ты выучил новую фразу.

Райнир охотно кивнул и довольно заулыбался, представляя себе тот момент. Кион, глядя на него, заулыбался в ответ, но уже по другой причине – он нарисовал в своем воображении реакцию деревенских на фразу Райнира и тихонько захихикал. Рыжий бард дождаться не мог этого момента.

Фургон продолжал монотонно двигаться вперед и Кион, широко зевнув, поудобнее расположился на подушках. Он оперся спиной на сложенную в углу стопку мягких одеял и задремал. Райнир под нос бубнил новое приветствие, стараясь идеально выговорить каждую буковку и каждый звук.

Через некоторое время кто-то потряс Киона за плечо и когда бард открыл сонные глаза, перед собой он увидел высокого южанина.

– Мы решить отдохнуть недолго и сварить суп, – произнес Райнир, как только убедился, что Кион проснулся, – Выходи из дом, поможешь.

Южанин первым покинул фургон, оставив барда широко зевать и потягиваться на подушках, но затем Кион присоединился к нему. Как только он оказался на улице, Кион заметил, что вечно ясное небо сегодня заволокло облаками. Могдар с Ханэрой принялись разводить костер. Они уже успели собрать веток для растопки. Райнир направился к лошадям, а Кион, не совсем понимая, что ему делать, решил последовать зову природу и удалился в сторону густо растущих кустов.

Когда бард вернулся обратно, Могдар уже развел костер и сейчас Ханэра вешала над огнем котелок с водой. Рядом с ней лежал мешок и девушка, пошарив в нем рукой, вытащила оттуда картофелину и бросила ее в Киона.

– Не стой просто так, Лахма, почисть картошку, – произнесла она и снова полезла в мешок.

– И чем, по-твоему, мне ее чистить? – недовольно отозвался Кион и тут же у его ног в землю воткнулся нож. Бард ошарашенно поднял голову и увидел милую улыбку Ханэры, однако в глазах девушки горели нахальные огоньки.

– Этим чисти, – указала она на нож, затем поднялась с места и направилась к Райниру, который поил лошадей.

Кион присел рядом с Могдаром и принялся угрюмо выполнять поручение Ханэры. Лидер каравана ободряюще похлопал его по спине, а затем присоединился к его занятию, отыскав в мешке второй нож. Несколько минут они сидели молча, но потом Кион не выдержал и задал Могдару интересующий его вопрос.

– Почему Ханэра так себя ведет по отношению ко мне? Я ее чем-то обидел?

– Если бы ты ее обидел, то проснулся бы с отрезанным ухом, пальцем или чем похуже, – усмехнулся Могдар, не отрываясь от ножа с картошкой, – Просто Ханэра не любит чужаков. Торговлю с людьми она еще терпит, но вот компания попутчика из здешнего королевства ей явно дается с трудом.

– Зачем тогда меня взяли к себе?

– Что нам надо было делать? Выкидывать тебя обратно на обочину?

Кион ничего не ответил, очищая последнюю картофелину в суп. Он разрезал ее пополам и бросил в воду, которая успела закипеть. Могдар сделал то же самое, потом достал из мешка морковку, быстро с ней разделался и крупными кусочками нарезал ее прямо в котелок. Кион почесал подбородок. У него остался еще один вопрос, который мучил его со вчерашнего дня, но бард не уверен был, что хотел это знать. В итоге любопытство все же пересилило и он решился задать его Могдару.

– А что значит «Лахма»?

Могдар повернулся к Киону и неожиданно громко рассмеялся. За его спиной фыркнули лошади, но лидер каравана не придал этому значения. Он смеялся несколько долгих секунд, потом вытер выступившие слезы из глаз и одобрительно потрепал Киона по плечу.

– Ничего хорошего оно не значит, – весело подмигнул мужчина барду и продолжил возиться с супом.

Кион недовольно поджал губы, как надувшийся ребенок, которому отказали покупать в лавке торговца новую игрушку. Могдар только сильнее рассмеялся, но больше ничего пояснять не стал. Его грозный голос разнес смех по всей округе и Райнир с Ханэрой, все это время находившиеся у лошадей, с любопытством обернулись на Могдара и Киона. Бард так и сидел с одним ножом в руках, не зная, чем ему заняться дальше.

– Принеси немного хвороста, – попросил Могдар и пошевелил веткой костер, – Сдается мне, нам он еще пригодится.

Кион кивнул, оставил нож на мешке и направился к деревьям собирать сухих веток. Он поймал себя на мысли, что компания южан ему очень даже по душе. Ну разве что Ханэра внушала страх. Но не такой, как Сэра или Нико, так что Кион попросту не обращал на это внимания. А вот шутить над Райниром было то еще удовольствие. Молодой южанин был настолько наивен, что не использовать его простодушие в идиотских розыгрышах было бы попросту преступлением.

Кион собрал немного хвороста, вспоминая, как Райнир недавно прилежно заучивал новую фразу. Бард остановился и позволил себе вдоволь насмеяться со своей выходки, понимая, что потом снова придется держать каменное лицо перед молодым южанином. Но оно того точно стоило, Кион даже не сомневался. Послезавтра они достигнут деревню, о которой говорили караванщики и тогда маленькая шалость Киона заговорит устами Райнира.

Рыжий бард набрал еще немного хвороста и довольный собой вернулся к остальным. Южане уже сидели возле костра и разливали друг другу горячий суп по тарелкам. Кион сложил сухие ветки у огня и присел рядом с остальными. Могдар добавил несколько веток в костер и расшевелил его короткой палкой, которую он нашел где-то поблизости. Они принялись за обед, попутно обсуждая различные темы. Райнир сидел с довольной улыбкой и несколько раз стрелял взглядом в Киона и тот понял, что южанину не терпится показать своим товарищам новую выученную фразу. Кион воодушевленно ему кивнул, но сам при этом едва сдерживал смех. Бард уже был доволен своей выходкой и если Райнир забудет об этой фразе, когда они достигнут деревню, Кион не станет переживать. Если забудет сейчас, то вспомнит потом, когда рыжего наглеца с ними уже не будет. Впрочем, судя по нетерпеливой улыбке Райнира, Кион сомневался, что тот забудет поздороваться с жителями так, как учил его бард.

Они доели свой обед, Ханэра отправилась к мелкому ручейку помыть посуду, а остальные стали готовиться к предстоящей дороге. Могдар сказал, что ехать они будут весь остаток дня без остановки, а ночлег устроят только под вечер. Вернулась Ханэра и когда все были готовы, повозка снова тронулась в путь за двумя красивыми и крепкими лошадками, которыми управлял Могдар в компании Ханэры. Райнир и Кион, как обычно, разместились на подушках в фургоне. Молодой южанин принялся раз за разом проговаривать приветствие и Кион снова ощутил прилив гордости за своего ученика. Нет, все же бард был отличным учителем – Райнир вон, фразу заучил уже так, что практически проговаривал ее без акцента.

Кион гордо потер пальцем под носом, глядя на то, как старается Райнир. Знал бы южанин, что в этой фразе затесалось не совсем нужное слово, вряд ли бы так усердно ее заучивал. Но Райнир этого не знал и раз за разом продолжал ее проговаривать, выжигая в своей памяти все буквы до последней.

ГЛАВА 10

Через день к полудню впереди между деревьями показались деревянные дома. До деревни было не очень далеко, но караван не мог въехать в нее сразу же. Пришлось сделать небольшой крюк из-за реки и поискать мост или переправу, по которым могла бы проехать повозка. Если бы не это, Могдар с остальными прибыли бы в деревню гораздо раньше.

Лошадки бойко отстукивали копытами по пыльной дороге, а фургон скрипел колесами, следуя за ними. Ясная погода сегодня вернулась обратно и солнце ярко освещало все вокруг.

Местность постепенно менялась за время пути и вместо широких зеленых полей каравану начали чаще попадаться деревья и реки. Могдар сообщил Киону, что дальше они въедут в болотистую местность и нужно будет строго следовать по дороге, чтобы колесо повозки не увязло где-нибудь в жиже. Кион вспомнил слова Марты о ближайшем городе, но про болота женщина ничего не говорила. Видимо, караван двигался совсем в другую сторону.

– Те места облюбовали разбойники, – добавил Могдар, управляя лошадьми, – Нам нужно быть начеку, когда будем проезжать мимо болот.

Сегодня вместо Ханэры рядом с мужчиной сидел Кион, а девушка отправилась в фургон к Райниру. Бард осматривал местность вокруг и все никак не мог поверить, что здешние пышные деревья и красивая река через пару дней сменятся болотом.

– Раз там кишат бандиты, не проще ли поискать другой путь? – спросил Кион.

– А нет другого пути, – отозвался Могдар, – Раньше был над высоким обрывом каменный мост. Но его уже года два как починить не могут.

Мужчина грозно выругался сквозь зубы, проклиная местного правителя, которому не было дела до забот граждан, пока ему самому не припрет проехать по мосту. Кион почесал в затылке. Ему было до жути любопытно узнать, что случилось с каменным мостом, но Могдар просто пожал плечами, когда бард задал ему этот вопрос.

– Однажды мы в который раз просто проезжали той дорогой, но мост уже был разрушен, – добавил Могдар, – Пришлось искать другой путь, а из-за болот в той стороне дорога была только одна.

С его слов, разбойники быстро смекнули, что торговцы или простые путешественники начнут пользоваться той дорогой, поэтому теперь проходить через болота стало еще опаснее. Многие торговцы, которых встречал караван Могдара на своем пути, жаловались, что в тех местах их обчистили до последнего товара и монеты. Некоторые путешествующие торговцы начали платить наемникам за защиту, но Могдар не нанимал воинов для своего каравана.

– Отчего же так? – спросил Кион.

– Мы сами умеем оружием махать, – усмехнулся мужчина, – Думаешь, я меч только для красоты ношу?

Кион промолчал. Могдар носил на поясе ножны с мечом, у Ханэры было два длинных кинжала, а у Райнира только какие-то короткие стрелы, прикрепленные к бедру. Может, это дротики? Хотя на дротики не похоже, это явно были стрелы, но для лука их использовать точно не предназначалось.

Могдар, заметив замешательство Киона, пояснил, что Райнир пользуется дальнобойным оружием – арбалетом. Рыжий бард снова почесал в затылке. Он слышал это название, но никогда не видел такого оружия. В столице стражники пользовались луками в качестве дальнобойного оружия из-за того, что арбалеты не были популярны в королевстве и ввоз такого оружия из соседних стран начался только недавно.

– Если тебе так интересно, попроси Райнира показать тебе арбалет на следующем привале, – произнес Могдар, глядя на дорогу перед собой, – Он тебя и стрельбе обучит, если захочешь.

Кион мгновенно загорелся этой идеей. Вряд ли бард когда-нибудь обзаведется собственным арбалетом, но уметь из него стрелять не помешает. Кто знает, может эти умения пригодятся в жизни.

Лошадки не спеша тянули за собой фургон, иногда они пофыркивали в пути, но вели себя довольно послушно. Киону в особенности нравились их длинные гривы и на прошлом привале ему даже доверили их причесать. Тогда у барда в голове родилась не одна рифма про красоту этих лошадей, принадлежавших южанам. Интересно, на юге у них все кони такие? В королевстве Киона лошади были более изящные, а у караванщиков они выглядели прям мощно по сравнению со здешними лошадками.

Дорога была спокойная и ровная, солнце ярко освещало округу, а птицы громко пели в кронах деревьев. Фургон не спеша ехал по траве, огибая реку. Могдар указал рукой куда-то вперед и пояснил, что вон там они смогут перебраться на другой берег.

Когда повозка достигла того места, куда недавно указывал мужчина, Кион заметил, что не они одни пользуются этим путем. На переправе были еще люди с повозками, только они двигались навстречу караванщикам. Могдар остановил лошадей и терпеливо дождался, когда группа людей перейдет по реке. Когда они поравнялись с его фургоном, мужчина приветственно поднял одну руку.

– Никак торговля бойко идет? – дружелюбно спросил Могдар.

– Если можно так выразиться, – кивнул ему один из торговцев, проходящих мимо, – Эти крестьяне, как всегда, выкупают только самое необходимое.

Торговцы продолжили свой путь, а Могдар, щелкнув вожжами, повел фургон и лошадок через мелководье. Они довольно просто преодолели эту преграду и уже совсем скоро вернулись на дорогу. Деревня вновь появилась впереди, на этот раз гораздо ближе. Кион даже сумел разглядеть занятых своими делами жителей, снующих туда-сюда.

– С ними торговать всегда было непросто, – произнес Могдар, – Те торговцы правы – эта деревня покупает только самое необходимое. Так что зачастую мы с ними не торгуем, а производим обмен.

– Обмен? – переспросил Кион и удивленно повернулся к своему собеседнику.

– Пополняем у них запасы еды, а взамен отдаем что-то из своих товаров.

– Но вы же теряете в деньгах.

– Если бы не обмен, мы бы потеряли в еде, – усмехнулся Могдар, – К тому же, так обменивается мы только с одной деревней, остальные охотно с нами торгуют.

Фургон качнулся на кочке, но дальше дорога была ровной. С каждой минутой они все ближе подбирались к деревне. Кион заметил, что никто из местных жителей не сидел просто так, абсолютно все были заняты делами. Кто-то проходил граблями в своем огороде, кто-то нес ведра с водой из колодца, другие плели корзины, а третьи подметали крыльцо своего дома. Еще Кион заметил несколько мужчин на крыше одного из домов. Кажется, они чинили ее, громко переговариваясь между собой. Стайка детей пролетела ураганом по улицам и Могдар, глядя на них, коротко рассмеялся.

Фургон медленно катился вдоль домов и крестьяне, на секунду оторвавшись от своих дел, посмотрели на новоприбывших караванщиков. Дети весело завизжали, увидев Могдара и Кион сообразил, что южанин наверняка всякий раз делился с ними сладостями своего народа, которые сейчас лежали в сундуке внутри фургона.

Могдар остановил повозку и спрыгнул на землю, постучав по стене фургона. Дверца моментально распахнулась и на улицу выскочили Райнир и Ханэра. Кион тоже не стал прохлаждаться и спрыгнул на землю, продолжая осматривать подошедших крестьян. Руки у них загрубели, лица обветрились из-за постоянного труда на улице, а одежда многих из них уже давно износилась. Да уж, им бы не помешали новые ткани и косметика из столицы. А еще гребни, чтобы причесать торчащие в разные стороны волосы.

Из толпы деревенских вынырнул маленького роста дядечка и, широко улыбаясь, направился к Могдару. Он раскинул свои руки словно бы собрался заключить южанина в крепкие объятия и Могдар в таком же жесте сделал шаг к нему навстречу, но неожиданно Райнир своим громким приветствием остановил их обоих.

– Мир вам, дармоеды! Делитесь своими благами!

Кион хрюкнул от смеха и отвернулся, услышав приветствие молодого южанина, которому сам же его и обучил, а среди толпы повисло неловкое молчание. Жители этой деревни, судя по их виду, очень усердно трудятся в своих огородах и на поле, чинят дома и носят тяжелые ведра с водой целыми днями. Назвать их дармоедами все равно, что назвать пчелу лентяйкой. Но Райнир стоял с такой широкой и искренней улыбкой, что никто не знал, как им реагировать на его слова. Кион намеренно неправильно перевел значение слова «дармоеды» для молодого южанина еще тогда, когда они впервые заговорили о приветствии и наивный Райнир все это время думал, что он сказал нечто приятное и хорошее жителям этой деревни.

– Где ты этого набрался? – прервал затянувшееся молчание Могдар.

– Кион научить, – продолжал улыбаться Райнир, – Он говорил, это здешний приветствие.

Кион замер и посмотрел на молодого южанина так, будто он только что совершил самое страшное предательство. Жители все как один уперлись глазами в рыжего барда, Райнир продолжал гордо улыбаться, совершенно не ощущая нависшей неловкой атмосферы вокруг. Могдар тоже посмотрел на Киона, но на лице мужчины не было ни намека на гнев – он, скорее, смотрел на барда с легким удивлением.

– Значит, Лахма научил, – раздался громкий голос Ханэры и Кион сообразил, что ничего хорошего от нее ему ждать не стоит, – А ну, иди сюда, Лахма. У меня для тебя завалялись хорошие подзатыльники и тумаки.

Девушка шагнула было к барду, но Могдар вскинул руку, одним этим движением остановив ее. Он посмотрел на Киона, затем сам сделал к нему шаг и повернулся к низкому дядечке, с которым они так и не успели обняться при встрече.

– Простите его, он дурачок, – улыбнулся Могдар, – Мы подобрали его на дороге, жалко его было.

Жители снова посмотрели на Киона, но уже как-то снисходительно и сочувствующе, у барда от их взглядов даже кожу закололо.

– Что еще… – начал было Кион, но Могдар ловко схватил его за кончик уха и потянул вверх. Кион вскрикнул, но скорее от неожиданности, чем от боли, – Ай!

– Больше никаких подобных выходок, Кион, – отчитывал мужчина барда, будто ребенка, – Особенно с Райниром. Он не всегда понимает, как нужно вести себя с вашим народом.

– Ладно-ладно, я понял! – взмолился Кион и Могдар довольно усмехнулся, а через секунду отпустил его ухо. Рыжий бард потер его и на всякий случай отошел от южанина на несколько шагов.

Ханэра недовольно хмыкнула, но ничего не сказала. Девушка наверняка считала, что Кион легко отделался. Жители же не проявили никакого интереса к наказанию барда, только иногда кидали на него снисходительные взгляды, искренне считая его дурачком. Кион поначалу дулся, но вспомнив, с какими лицами все стояли после внезапного приветствия Райнира, снова затрясся в беззвучном хохоте. Хоть его и оттаскали за уши за эту выходку, но Кион все равно повеселился. Интересно, что бы сделал с ним Могдар, если бы Кион обучил Райнира похабному приветствию, как планировал изначально?

Сам Райнир, не совсем понимая, что произошло, поинтересовался у Ханэры, в чем дело и почему Могдар потянул Киона за уши. Девушка красочно ему все объяснила на их языке и высокий южанин широко раскрыл глаза, а потом перевел взгляд на Киона, который не растерялся и просто с невинным видом пожал плечами.

Пока они с Райниром обменивались взглядами, Могдар тем временем все же обнялся с низким дядечкой, который оказался его давним приятелем. Толпа людей обступила караван и они принялись обсуждать условия обмена. Киону это все показалось довольно скучным. Рыжий бард под шум голосов отошел в сторону, осматривая деревню. Жители явно жили не богато, но своим усердным трудом добывали себе все самое необходимое – пищу и воду. И хотя жили они в хлипких на вид домах, они постоянно пытались как-то улучшить или починить свои жилища. Бард даже не сомневался, что внутри наверняка у всех домов стояла скудная мебель. Кион заглянул в окно одного жилища и его предположения подтвердились. Внутри дома обнаружилась покошенная деревянная кровать, два старых стула и небольшой стол, заваленный чугунной сковородкой, кастрюлей и несколькими тарелками с кружками. Чуть дальше имелась даже печь, но больше ничего в доме не было.

Кион отлепился от окна и посмотрел на толпу, которая обступила фургон южан. Все они активно что-то обсуждали, а дети весело кружились вокруг взрослых в ожидании вкусностей, которые зачастую привозили с собой караванщики. Красть у этих крестьян явно было нечего и Кион решил пройтись по деревне, пока основная часть ее жителей занята товарами Могдара.

Деревня оказалась такой же невзрачной на вид, как и ее жители и чем дальше шагал Кион, тем больше он убеждался, что дома не изменятся. Люди тоже ходили все в простых одеждах и занимались каждый своим делом, практически не обращая внимания на чужака. В общем и целом смотреть было не на что и разочарованный Кион вернулся к повозке. Ханэра скрылась внутри нее, а Могдар с Райниром передавали людям часть своих товаров из сундука. Похоже, Кион пропустил всю сделку, пока бродил по деревне.

– Еще раз спасибо за припасы, – произнес Могдар своим громким голосом, обращаясь к дядечке, – Они нам пригодятся в пути.

– Мы всегда рады вашему каравану, ты же знаешь, – в ответ расплылся в улыбке тот, – Может, останетесь на день в деревне? А в путь двинетесь завтра с утра.

Могдар обернулся к Ханэре, которая вышла из фургона, но девушка только безразлично пожала плечами. Райниру явно было немного неловко из-за своего приветствия, но он ни слова не проронил, а Кион понял, что если они останутся в этой убогой деревушке, то бард помрет со скуки. Осмотрев своих попутчиков, Могдар повернулся обратно к дядечке, который, как оказалось, был еще и старостой деревни.

– Что ж, денек можно и погостить, – кивнул мужчина.

Кион издал тихий протяжный выдох. Видимо, этим вечером барду все же придется помирать от скуки. Дядечка довольно улыбнулся и попросил некоторых жителей помочь Райниру и Ханэре накормить их лошадей, а сам в компании Могдара направился куда-то по улице. Кион не знал, чем себя занять, поэтому последовал за ними. В основном южанин и староста говорили о том, как давно караван Могдара не останавливался в их деревне на ночлег, Кион даже пару раз слышал имя старосты, которое произносил Могдар, но барду было настолько скучно, что он не стал его запоминать. Про себя Кион называл его просто дядечкой.

Дядечка привел своих спутников в небольшой дом, внутри которого было также мало мебели – кровать, да стол с двумя стульями. Староста пошарил под кроватью и вытащил оттуда старый пыльный плед, который хотел было расстелить на полу, но Могдар его остановил.

– Мы в фургоне переночуем, не суетись.

– Вряд ли вы все в фургоне поместитесь, – заметил дядечка, застыв с одеялом в руках.

– Насчет этого не волнуйся, – усмехнулся Могдар и его тяжелая ладонь легла на плечо Киона, – Дурачок наш просто обожает спать на улице под открытым небом. Его невозможно будет затащить в дом или повозку, так что мы втроем переночуем, как обычно, а рыжий поспит на улице.

Могдар улыбнулся Киону так, что тот понял, что выбора у него нет. Придется барду расплачиваться за свою невинную шутку. Кион вздохнул и кивнул. Дядечка сложил одеяло обратно под кровать, но вместо него достал большой пузырь с какой-то мутной жидкостью и поставил на стол. Он хотел было убрать с банки крышку, но Могдар снова остановил его, подняв руку.

– Нам завтра, вообще-то, на дорогу выходить, – напомнил он, – А от твоей сивухи голова еще неделю соображать не будет.

Староста немного поколебался, но потом кивнул, однако банку со стола не стал убирать.

– Ладно, тогда жду вас на обратном пути. Поживете у нас недельку, – подмигнул южанину староста и Могдар просто рассмеялся.

Кион вслед за лидером каравана опустился на свободный стул, а староста сел на кровать, которая издала жалобный скрип. Южанин и дядечка принялись обсуждать свои дела и вспоминать совместное прошлое и все это вгоняло барда в дикую скуку. Он несколько раз демонстративно позевал, но никто не обратил на это никакого внимания. Его спутники были полностью поглощены разговором.

Вскоре в дом вошли Райнир и Ханэра и присели на кровать рядом со старостой. Все четверо начали обсуждать какие-то свои истории, совершенно игнорируя умирающего на их глазах барда. Умирающего от скуки. Кион не знал, чем себя развлечь, но тут ему на помощь подоспел староста. Он разлил всем по кружке горячего чая и теперь бард не просто помирал от скуки, но делал это с кружкой в руке.

Кион совершенно не слушал их разговор. Рыжий бард лениво цедил свой напиток и угрюмо пялился в окно. Они въехали в деревню после полудня, но в доме старосты проторчали за разговорами уже так долго, что солнце начало потихоньку клониться к горизонту. Бард про себя взмолился, чтобы тягучее время пошло быстрее и солнце поскорее скрылось из виду, намекая крестьянам, что пора ложиться спать. Кион не сомневался, что эти «дармоеды» ложились спать рано, потому что наверняка вставали еще до зари и он надеялся, что эта скучная пытка скоро прекратится.