Утром, проснувшись и обнаружив, что вчерашние события не были сном, Стас и Галя разочаровались, разозлились и растерялись. Злость быстро ушла, поскольку адресовать её было некому, кроме самих себя, Ксюша ведь не просила за ней ехать; наоборот, спасибо ей, что не бросила посреди леса и приютила у себя дома. Разочарование тоже не продержалось долго, ведь, как ни крути, круто попасть в мир, где царит волшебство. А лучший способ справиться с растерянностью – найти себе дело, это вдобавок поможет капельку отвлечься от беспокойства за родных, которые в Пустом мире прямо сейчас сходят с ума от страха и неизвестности.

– Я категорически против названия Пустой мир, – заявила Галя. – Это обидно! Почему нельзя придумать другое название?

– Придумать можно, только людей к нему насильно не приучишь. – Ксюша усмехнулась. – У нас пытались ввести термин «люди с ограниченными возможностями волшебства» – не прокатило. Людей без волшебства как звали пустыми или, ещё хуже, пустышками, так и продолжили звать.

– А ваш мир как называется?

– Никак. Вы же свой мир тоже никак не называете. Названия есть у деревень, городов, рек, гор, стран и так далее. Название есть у планеты, у других планет, у звезд, у систем и галактик. Но у самого мира названия нет.

– А ведь верно. – Галя удивилась, что прежде не осознавала этого простого факта. С другой стороны, прежде у неё не было повода об этом задумываться. Зачем людям давать название миру, который, в их понимании, один-единственный? – Тогда, получается, я могу назвать ваш мир!

– Кто ж тебе позволит?

– А кто мне запретит? Пускай официальным название не будет, но это не важно. Раз вы называете наш мир Пустым, ваш будет… Порожним! Вот!

– Это синоним.

– И что?

– Почему наш мир вдруг порожний? Чего в нём не хватает?

– Технического прогресса!

– Зато есть магический. Но да, обычной техникой мы небогаты. Пусть будет Порожним. Главное, никому из местных об этом не говори, не то тебя за такое назывательное творчество могут и камнями забить. Тем более что ты пустая, а кидаться камнями в пустых – сейчас тренд. – Начинала Ксюша весело, а закончила мрачно.

– Ты пошутила? – с надеждой спросила Галя.

– Нет. Сама вчера узнала. На улицу одни не выходите. Вам, наверно, интересно посмотреть, что да как. Я вам покажу город, но позже – когда с нами смогут пойти Егор и мой отец.

По спине Гали, словно сжимая позвонки, пробежал холодок. Паршиво было думать о том, что она и Стас вернутся домой лишь через полтора месяца, но само возвращение до сего момента не ставилось под сомнение. А теперь кристально ясно, что до возвращения они могут и не дотянуть. Будь рядом Стас, Галя непременно прильнула бы к нему, но его здесь не было.

Стас возился в кладовке. Кладовкой в доме Окунёвых звали отдельную, примыкающую к сеням комнату, которая была до того большой, что, сколько туда ни складывали всякого хлама, свободное место оставалось. С некоторых пор в кладовку начали перетаскивать сломанную мебель. Раньше немедленно звали плотника, он приходил и чинил. Но нынче у плотника сбоило волшебство, а сразу искать другого Окунёвы постеснялись – нехорошо получается, всё равно что искать замену заболевшему работнику. Решили подождать. А мебель, как назло, стала ломаться чуть ли не ежедневно. Когда Людмила при гостях об этом обмолвилась, Стас предложил свою помощь. Он рад был, что сможет чем-то заняться и принести пользу тем, под чьей крышей живёт.

– Чем же ты сможешь помочь? – удивилась Людмила.

– Я могу починить мебель. Если не всю, так хоть какую-то.

– Как ты это сделаешь без волшебства?

Настала очередь Стаса удивляться.

– Зачем мне волшебство? Вы дайте инструменты, мне хватит.

– Инструменты?..

Стас подзавис.

– Инструменты. Молоток там, гвозди, пилу; ещё дощечки какие-нибудь. Я хоть агроном, а не плотник, но пилить-колотить умею. – В отличие от коренной горожанки Гали, Стас родился и рос в деревне, мало какая работа по хозяйству не была ему знакома.

Людмила смутилась. Она слышала о таких штуках как инструменты, но имела о них крайне слабое представление и даже не была уверена, что они есть в доме. Сергей был на работе, и Людмила призвала на помощь сына. Энергичный, большеглазый и курносый Андрюшка тоже удивился, но принялся за поиски и через полчаса отрыл в подвальных недрах небольшой, да увесистый сундучок с инструментами. Набор более чем скромный – как раз упомянутые Стасом молоток, гвозди, пила, ни тебе болта, ни отвёртки, не говоря о прочем. И набором явно не пользовались долгие годы, если не десятилетия. Однако это лучше, чем ничего. Стас поблагодарил, взял инструменты и отправился в кладовку. Андрюшка попросился с ним посмотреть. Стас не понимал, на какое зрелище парень рассчитывает, но, само собой, не отказал. Думал, что максимум минут через пятнадцать Андрюшка заскучает и слиняет, но у того, напротив, с каждой минутой глаза становились круглее, а рот открывался шире. Наконец, парнишка попросил:

– Можно я друзей позову посмотреть?

– Зови, – рассеянно согласился Стас.

Он не мог взять в толк, на что тут смотреть, но был рад, когда Андрюшка убежал, потому что в одиночестве не так зазорно чесать затылок. А Стасу было от чего озадаченно поскрести макушку. В мебели не нашлось ни единого гвоздя. Стас разобрался, как её починить, но не представлял, как её изготовили. Он внимательно осмотрел все сломанные вещи. Ни гвоздика, ни болтика. Словно каждый предмет был выструган целиком из куска дерева, а обивка сама решила проделать щели, забиться в них краями и упрямо оставаться на месте. Правда, теперь она изменила своему волевому решению и вылезала то там, то сям.

– Гвоздей нужно больше. Знать бы, где их достать. И как здешние умудряются жить без инструментов?

Как-как. Ксеня же объясняла: всё делается магией. Услышав это, он подумал: «Круто», и лишь сейчас сообразил, что «всё» реально означает «всё», ну, или «почти всё». Неудивительно, что народ так перепугался, когда у людей магия начала исчезать. Они же без неё, получается, практически ничего не могут.

Андрюшка вернулся с тремя более или менее ровесниками, и Стас попросил найти ему ещё гвозди, желательно разных размеров. Задача оказалась непростой, не у каждого дома имелось эдакое богатство. Но часа через полтора кое-что собрали. Дальше Стас работал при зрителях. Отчасти, чтобы самому меньше смущаться, отчасти, чтобы мальчишкам было интереснее, он предложил им тоже попробовать. Пожалел о своём предложении скоро, но поздно – слов обратно не возьмёшь. Когда за дело брался кто-то из мальчишек, свою работу приходилось бросать и следить, чтоб юный энтузиаст себя не стукнул по пальцу молотком и не резанул пилой. И не проткнул ладонь гвоздём. И не нахватал заноз. Словом, Стас отремонтировал куда меньше вещей, чем мог бы, но ребята пребывали в упоении, близком к эйфории.

После того как они умчались хвастаться приятелям, в кладовке появилась Ксюша. Она приволокла свой рюкзак-баул.

– Я достала только одежду, всякие бытовые штучки и пару технических мелочей – взяла, чтоб мелким показать.

– Что у тебя там ещё?

– Учебники, семена. Думала, мне здесь пригодится, хотела что-нибудь вырастить, собиралась весной рассадой заняться, – Ксюша горько ухмыльнулась. – А оказывается, до весны я здесь не пробуду.

– Ты как? – Стас, может, и не отличался мощной проницательностью, но любой бы понял, что Ксюша расстроена; а сердце у Стаса было доброе, он решил, что уж если помочь не может, так хоть выслушает.

Ксюша начала делать неопределённый жест, а в итоге отмахнулась.

– Так себе. Утром поревела немного. После завтрака с мамой поревели вместе, тоже недолго.

– На твоём месте любой бы заревел.

– Да уж. – Ксюша замерла, затем встряхнулась. – Ничего. Справимся. Прорвёмся. Сам-то как?

Стас улыбнулся.

– Справляюсь. Прорываюсь. – Он был из людей, которые не видят смысла подробно обсуждать то, что нельзя изменить. Зачем переливать из пустого в порожнее? – Мы с Галчонком продержимся. Я больше за тебя волнуюсь. – Он не мог сразу отвыкнуть от мысли, что Ксеня в него влюблена, потому продолжал относиться к ней покровительственно, с налётом опасливой заботы. – Хочешь поговорить?

– Не-а. Но за предложение спасибо. Завтра пойдём город смотреть, с папой и Егором, у них обоих будет выходной.

– С Егором? Он тебе вроде больше не жених. – Как ни странно, сегодня утром этой новости Стас удивился сильнее, чем Сергей и Людмила. Те давно подозревали, что дело идёт к этому.

– Но другом-то остался.

– Это хорошо. – Стас кое-что вспомнил. – Слушай, мне ж покоя не даёт один вопрос.

– Какой?

– Кто такие хухлики?

По облегчению, мелькнувшему в глазах Ксюши, он догадался, что она ждала более личного вопроса, на который вряд ли хотела отвечать.

– Хухлик – водяной чёрт.

– Злой?

– Скорее вредный. Любит похулиганить. Чувство юмора своеобразное, шуточки тоже. Может перестараться и перепугать человека до сердечного приступа. Но в целом зла никому особо не желает. Когда сам в хорошем настроении.

После ужина, зайдя в комнату, где теперь жили Стас и Галя, Ксюша подверглась бомбардировке вопросами. Даже если пустых «всего» десять тысяч человек, как можно переправить такое количество людей, это ж какой должен быть портал, чтоб в него влезло столько народу? Что эти люди будут делать, когда окажутся в другом мире? Там их точно заметят. Десять – а то и пятьдесят! – тысяч! Это больше, чем весь Белозерск! Даже в лесу эдакую орду не спрячешь! А когда они все доберутся до населённых пунктов – пускай и распределятся по нескольким, – коренным жителям будет понятно, что это какие-то пришельцы, нельзя просто так взять и вписаться в чужое общество, о котором ничего не знаешь, по-любому будешь казаться чокнутым. А если их чудом не примут за психов, система всё равно заметит скачок в численности населения. И, в конце концов, на что эти люди собираются жить, как будут обходиться без документов?

Ответить Ксюша не сумела. Ей и самой хотелось бы всё это знать.

Глава 6

День выдался безветренный. Ксюша, Стас, Галя оделись основательно не только для тепла, но и во имя конспирации – натянув шапки на лбы и подняв воротники, можно частично спрятать лицо. На случай провала «маскировки» Сергей выдал всем по два защитных амулета. Галя хотела спросить, от чего конкретно они защищают, но потом решила, что спокойнее не знать.

На экскурсию по городу отправились пешком, это удобнее, чем в экипаже, если собираешься хорошенько осматриваться и время от времени приостанавливаться. Ксюша не надеялась, что за неполный день они обойдут весь город вдоль, поперёк и по диагонали, но рассчитывала, что удастся посетить основные места. Сергей попросил ребят не расстраиваться, он полагал, что для них повозка, едущая без лошади, – диво дивное, которое не терпится опробовать. Они не стали его разочаровывать сообщением (в случае Ксюши – напоминанием), что в Пустом мире повозок, едущих самостоятельно, полным-полно, а запряжённых лошадьми экипажей днём с огнём не сыщешь. Впрочем, и здесь лошадей запрягали не по необходимости («самоходный» транспорт был в каждой семье), а для эстетического удовольствия – дань моде и способ показать свой достаток. По крайней мере, так было раньше.

– Пап, мне кажется или повозок и карет с лошадьми стало больше? – спросила Ксюша на десятой минуте их пешего тура.

Сергей призадумался.

– Не знаю, не обращал внимания.

Егор тоже не нашёлся с ответом. Ксюша-то засекла разницу потому, что хорошо помнила, как дела обстояли перед её возвращением в Пустой мир. А здешние жители, вероятно, не заметили перемен, потому что те происходили постепенно. Ещё Ксюша видела, что многие из тех, кто теперь использовал лошадей, – люди, ранее не уличённые ни в излишнем богатстве, ни в показушничестве. Кажется, повозочные чары тоже начали подводить, пришлось заменять их живыми скакунами. Ладно, возвращаемся к обязанностям гида.

– В Стратимграде примерно полмиллиона человек. А самому городу больше тысячи лет.

– Одна тысяча сто семьдесят три года, – конкретизировал Егор. В ответ на насмешливо-удивлённый взгляд бывшей невесты он ухмыльнулся: – Я подготовился.

– Ты ж мой подготовленный! Давай сам всё будешь рассказывать, а мы с папой, если что, тебя поправим.

– Не-не-не, знаю я эту петрушку! Будешь сам рассказывать, тебя обязательно начнут перебивать, исправлять, дополнять.

– Цифры уточнять.

– Вот-вот! Я уж лучше послушаю.

– И сам время от времени поперебиваешь.

– Но согласись, по делу ведь. И культурно, без наездов.

– Ты ж мой культурный!

Они шли по той части города, которую можно было окрестить спальным районом. Здесь стояли в основном жилые дома, попадались небольшие лавочки, торгующие едой и бытовой всячиной. Не имеющая познаний в строительстве Галя сказала бы, что дома каменные, двухэтажные и разноцветные. Цвета впрямь были разные, но не кричащие, а спокойные – кремовый, персиковый, бледно-голубой, розоватый…

Дороги и тротуары были ровные, плитку и брусчатку как будто укладывали по линейке. Непонятно куда девался снег – он падал прямо сейчас, оседал на крышах, на ветках растущих вдоль дорог деревьев, ложился на землю. Но всё это тонюсеньким слоем, который не увеличивался, и Галя почему-то была уверена, что ему вообще позволено оставаться лишь для создания зимнего настроения.

Ощущение холода усиливалось из-за влажности воздуха. В родных краях Гали не было моря, но она видела его, когда родители возили её в Петербург или на юг. Она влюбилась в море с первого взгляда. Оно зачаровывало Галю, притягивало, она его обожала и чувствовала. Она ни капли не сомневалась, что Стратимград стоит на море.

– Да, город одним боком упирается в море, – подтвердила Ксюша. – У нас и порт есть, и пляжи.

– А далеко отсюда? Мы можем дойти? Посмотреть очень хочется.

– Раз хочется – дойдём, – улыбнулся Сергей.

Если в «спальном районе» наблюдался некий единый стиль, то в других частях Стратимграда с этим было сложнее. Строили здесь по тому же принципу, по которому одевались – кто во что горазд. Деревянные терема с резными наличниками и коньками соседствовали с серыми семиэтажками, замками средневекового вида и мини-дворцами, напоминающими о восточных сказках.

На многих зданиях и на кое-где вывешенных флагах можно было увидеть образ женщины-птицы, чаще всего она выходила из воды или летела над волной.

– Это Алконост? – Теперь название не казалось Стасу смешным.

Ксюша покачала головой.

– Нет, это Стратим – праматерь всех птиц. Считается, что она живёт на море и защищает от напастей всех, над кем раскрывает свои крылья.

Галя уцепилась за слово «считается».

– Так она настоящая или мифологическая?

– Скорее всего – вымершая.

– Первые люди, которые пришли сюда и основали город, видели её, об этом есть много упоминаний, – опять дополнил Егор. – Но уже лет восемьсот, а то и тысячу Стратим не показывалась.

– Может, перебралась в другие края? – Галя не обвинила бы за желание жить на морях потеплее.

– Может. Но ни один наш путешественник, побывавший в дальних землях, не видел там её и не слышал о ней.

– У вас и путешественники есть?

– Почему бы им не быть?

– Действительно. Извини.

– Не переживай, – мягко сказала Ксюша. – Если копнуть поглубже, то в нашем мире люди правда путешествуют меньше, чем в вашем. За счёт дороги. Вам, чтобы попасть из пункта А в пункт Б, надо так или иначе преодолеть это расстояние – на машине, на поезде, на корабле или самолёте, да хоть на велосипеде или верблюде. А у нас на большие расстояния чаще всего перемещаются с помощью магии. Можно сказать, телепортируются. Щёлк – и ты уже в другом полушарии.

– Удобно.

– Но неинтересно, – хмыкнул Егор. – Лично мне нравится видеть всё, что по дороге.

– Ага, – маленькое междометие в исполнении Ксюши было переполнено скептицизмом, – это потому, что дорога у тебя лёгкая, быстрая и зрелищная. Если б нужно было час стоять в переполненном автобусе или двое суток трястись в плацкартном вагоне с непрерывно дубасящим кондиционером, тебе бы это понравилось куда меньше.

– Про автобусы ты, помню, рассказывала. А что такое плацкартный вагон и кондиционер?

Они шли помедленнее, чем Стас и Галя ожидали изначально, – гости не учли особенностей рельефа. Подъёмы сменялись склонами, многие улицы петляли, а некоторые словно задались целью сбежать в горы.

Галя с любопытством глазела на вывески и таблички. Буквы казались знакомыми, но прочитать слова решительно не получалось. Это, наверное, нечто типа старославянского или древнерусского.

– Здесь у каждого… в смысле, почти у каждого человека какие-то конкретные магические способности, или можно прочитать заклинание и наколдовать что угодно?

Ксюша решила, что лучше ей самой ответить Гале, потому что папа или Егор могут застопориться из-за боязни задеть. Хотя уж они-то должны были уяснить, что задеть Ксюшу давно уже непросто.

– Да, волшебные способности есть у каждого не пустого, и каждый не пустой может что-нибудь – не что угодно, но что-нибудь – наколдовать заклинением. Только с заклинаниями всё сложно, нужно правильно сочетать слова, правильно выбрать время, подобрать сопроводительный ритуал. Общим принципам детей учат в школах, а потом, когда человек выбирает ремесло, он учится у старших мастеров специфическим, так сказать, профессиональным заклинаниям.

– Круто! – выдохнул Стас. – А что наколдовать можно?

– Если хорошо освоишь мастерство, то почти всё. Но некоторые вещи даже с магией нельзя – например, старость отменить или из мёртвых воскресить.

– Всё равно круто!

На улице было много народу, кто-то спешил по делам, кто-то, вальяжно прогуливался, кто-то болтал с друзьями, пристроившись в удобном местечке. Речь стратимградцев, как одежда и постройки, тоже была мешаниной – коктейлем из давних и новых слов, современных и устаревших выражений, классики и сленга.

Галя поражалась: практически каждый, кого она сейчас видит, практически каждый, кто проходит мимо неё, обладает магической силой, способен сделать то, что не может объяснить наука. То, что для Гали – чудо из чудес, для этого человека – обыденность, рутина.

У Стаса созрел ещё вопрос:

– А много таких, как ты? Я не в том смысле, что таких, которые без магии, а… прости, как-то неудачно ляпнул.

– Ничего.

– В общем, я хотел спросить: много тех, кто пошли учиться в наш мир?

– Я была одной из первых. Тогда вместе со мной ушли ещё десять человек. Сейчас, насколько знаю, таких почти двести. – Ксюша посмотрела на отца, мол, поправь, если что не так, но Сергей кивнул. – А из нашей первой десятки большинство не выдержали жизни без волшебства и вернулись, недоучившись. Зато другие поступили в университеты – кто сразу, кто после колледжа или техникума. Наверно, вернутся домой на зимних каникулах.

– Как вы умудрились поступить куда-то без документов? – недоумевала Галя. – Или вам паспорта с аттестатами наколдовали?

– У нас тут наколдовывать что-то для вашего мира бессмысленно. В нём нет волшебства, там ни заклинания не действуют, ни способности; и то, что создано магией здесь, там превращается обратно в то, чем было до колдовства. У нас есть люди, которые шныряют туда-сюда. Некоторые уже настоящие специалисты по Пустому миру, завели знакомства, связи. Нам и документы помогли получить, и освоиться поначалу, денег на первое время дали. Там своя схема расчёта, не буду вас ею грузить.

«Какой бы ни была эта схема, одно дело, когда ей надо сработать для двухсот человек, а другое – для десяти тысяч. Или даже для пятидесяти тысяч». Замечание Галя оставила при себе. Наверное, пора менять тему

– Значит, из нашего мира в ваш можно переместиться только зимой?

– Ещё поздней осенью и ранней весной. В общем, когда идёт снег. Бывают, конечно, погодные аномалии – снег летом. Но это и само-то по себе обалдеть как редко, а чтобы совпало с днём, когда возможен переход, – вроде такого за тысячу лет ни разу не случалось. Правда, есть прорывы. Непредсказуемые, не зависящие от снега и очень-очень недолгие. Это действует только в одном направлении – из вашего мира в наш, наоборот не происходит, у нас стоит защита. А у вас может приключиться такая неприятность. Думаете, просто так в ваших лесах время от времени пропадают люди, чаще, чем в среднем по стране?

– Погоди. «Наши» – это в смысле не леса нашего мира, а леса нашей области?

– Больше даже Белозерского и соседних районов. Егор, помоги объяснить!

– Наши миры могут соприкоснуться не везде, а только в определённых точках. Даже не точках, а пятнах. Сколько этих пятен, мы точно не знаем. Одно – здесь у нас и там у вас. Нам известно ещё про два в нашем мире, одно далеко на западе, другое – ещё дальше на юго-востоке. Скорее, всего, пятен больше. Но их не очень-то рвутся исследовать, потому непонятно толком, ведут они в ваш мир или какой-то другой.

– Скорее всего, в ваш. Я читала легенды и мифы разных народов Пустого мира. У некоторых западных и юго-восточных народов есть рассказы о созданиях, очень напоминающих обитателей нашего мира примерно в тех же географических широтах.

Время летело быстро. Они осмотрели несколько районов, пару раз остановились перекусить. Когда добрались до окраины, Галя подивилась: ей казалось, что город непременно должен быть окружён стеной, но ничего подобного – постройки просто редели, редели и заканчивались.

– Стены ни к чему, – гордо сообщил Егор, – Стратимград защищён волшебством.

– Вокруг города мощное защитное магическое поле, – переформулировала Ксюша, полагая, что гостям так будет понятнее.

Утро давно сменилось днём, а теперь и день стал превращаться в вечер. Темнело быстро, но они успели добраться до моря, пока ещё хватало света для любования пейзажем. Море было серое, под стать небу, у берегов его покрывал лёд, который дальше трескался, а ещё дальше попросту заканчивался. Галя счастливо вдохнула полной грудью холодный, влажный, пропитанный солью воздух. Лёгким и горлу не очень понравилось, но счастья это не уменьшило.

В небе, серость которого начал понемногу золотить предстоящий закат, появилась стая чёрных птиц. То есть Стас и Галя сперва подумали, что это птицы, но почти сразу поняли, что для птиц создания слишком крупные, вдобавок, вскоре можно было разглядеть руки и человеческие головы.

– Алконосты? – спросил Стас.

– Нет, – сказала Ксюша, – у алконостов оперение светлое. А у этих тёмное, это сирины.

– Те, которые пророчат беды?

– Иногда. Вообще-то, они не только этим занимаются, так что не надо судить предвзято. Сирины не плохие, хотя иногда и депрессивные.

Они так засмотрелись на относительно далёких сиринов, что не заметили того, точнее, ту, что летала рядом, пока она не приземлилась на прибрежные камни в нескольких метрах от «туристической группы». У неё были жгуче-чёрные перья и очень красивое, но почему-то именно этим настораживающее лицо, бледное и грустное. Секунд пять она смотрела на группу большими немигающими глазами, а потом вдруг издала истошный вопль.

– ПогУбите! ПогУбите, всех нас погУбите!!! – закричала она. – Мерзавцы, ох, мерзавцы! Из-за вас и мы пострадаем! – Она поднялась в воздух, неестественно быстро набрав скорость, пролетела над головами недоумевающих людей и унеслась прочь.

Галя кашлянула.

– Я не эксперт, но сдаётся мне, что это не депрессия, а истерия. Они часто так психуют?

Ксюша медленно покачала головой, недоумённо посмотрела на Сергея и Егора. Те были удивлены не меньше неё.