Долгий долгий отпуск
Ах это сладкое слово "отпуск". Это пара недель, а может четыре. А если повезет, то и девять с половиной недель. И все эти недели, дни, часы, минуты, секунды ты можешь делать исключительно то, что тебе вздумается. То, о чем давно мечтал, но все время откладывал. Например, поехать попробовать жареные зелёные помидоры в кафе "Полустанок". Или сесть и прочесть все сказки старого Вильнюса. Ну или съездить на море-океан, чтобы залезть на маяк.
Мы, конечно, выбрали пляж. Непередаваемое чувство – ты бредешь по линии прибоя, в руке – пять четвертинок апельсина и бутыль вина из одуванчиков, и ты понимаешь, что позади тебя ровно то же, что и впереди. Это твоя бесконечность и замершее мгновение. Пожалуй, мы именно это и искали.
Наши иллюзии разбились о неожиданное новшество: на скалистом берегу непонятно как прилепилось здание. Судя по веранде с яркими зонтиками – кафе. Архитектор, создававший этот шедевр, явно колебался между неоклассицизмом и готикой. Получилось, как ни странно, красиво: странной формы эркеры, сплошное остекление и остроконечные крыши. Мы решили подняться и выпить по чашечке кофе. К тому же, чего скрывать, было безумно интересно посмотреть на эту несуразицу поближе.
Со стороны моря тропы не было. Пришлось углубиться в берег. Нам попадались на пути местные, но никто из них не мог подсказать ни что это за отель, ни как к нему подойти.
– Вот там хороший отель. "Бертрам". У меня там сестра на кухне работает. Очень вкусно готовят.
– Кофе? Вам нужна вилла " Аркадия"! Там самый лучший кофе. Его варит мой зять. Отель на скале? Нет, не знаю.
Похоже, нас ждали поиски наугад.
Мы уже пожалели о своей затее, когда неожиданно вышли на плато. Серая, в цвет скалы постройка в полтора этажа с одной стороны и в три с половиной с другой. Со стороны моря она нам показалась почти что замком, а со стороны берега это была добротная избушка без изысков. Впечатление дополнялось рожью, посеянной вокруг, и васильками, пробивающимися то тут, то там. Висит над пропастью во ржи. Так, только не ржи.
Неожиданно на пороге возник швейцар. Щвейцар? Тут?
– Добро пожаловать в отель "Бесконечность и мгновение".
– Больше подошло бы " У погибшего альпиниста", – фыркнул мой друг.
– Здесь никто никогда не погибал, – швейцар был неумолим.
– Мы можем заказать чашечку кофе?
– Конечно. Сейчас как раз часы ланча.
Внутри было светло и уютно. Стены украшала ненавязчивая роспись, на каждом окне возвышалась куча цветов, в столовой витал приятный аромат выпечки и бергамота. Мы уютно устроились на террасе и рассматривали берег, с которого пришли. Удивительно живописное место. Странно, что местные про него не знают.
Нам принесли кофе и сдобные булочки комплиментом. Выпечка таяла во рту, кофе восхищал вкусом, и совершенно не хотелось уходить. Остановись мгновение, ты прекрасно!
Мы заказали еще. Чуть позже кто-то незаметно положил перед нами меню ужина. Мы выбрали мясо с овощами на гриле и местное вино.
Когда пошла вторая бутылка, я нервно хохотнула:
– Как мы будем по скалам назад идти?
– Куда идти? – в голосе моего друга послышалось искреннее недоумение.
– Назад.
– Зачем?
Я внимательно посмотрела на него. Он не шутил. Он действительно не понимал.
– Разве нам не нужно возвращаться?
Он не успел ответить. Рядом возник, кажется, тот же швейцар с еще одной бутылкой вина.
– Надеюсь, это место – это именно то, что вы искали!
– Конечно! – мой друг был явно воодушевлен. – Именно то, что мы искали.
Что-то не сходилось, и я никак не могла понять, что. Я поднялась из-за стола, мой друг бросил на меня непонимающий взгляд.
– А где здесь дамская комната?
– Прямо по коридору и направо, – казалось, и швейцар, и мой друг были удивлены, что я не знаю этого.
Я умылась прохладной водой. Мысли никак не хотели собираться в кучу. В голове была какая-то вата. Я твердо помнила, что мы должны были уйти, но уже не помнила, почему. Развернулась и вышла с твердым намерением найти выход. Потом разберемся, зачем.
В коридоре никого не было. Я пришла из столовой. Значит мне в другую сторону. Коридор сделал, кажется, один поворот и снова вывел меня к столовой. Я попятилась. Держалась рукой за стену, чтобы не сбиться. Снова одна дверь, один поворот и … столовая.
Совершенно первобытный ужас накрыл меня с головой. Я оттолкнулась от стены и побежала. Дверь, поворот, столовая. Мы же зашли сюда из холла. Должен быть выход в холл. Дверь, поворот… Я стучала по стенам, надеясь найти выход. Мне казалось, что меня замуровали. Я закричала.
Дверь, поворот, столовая, дверь, поворот, столовая, дверь, поворот…
Я разбежалась и изо всех сил рванула к террасе. За низким ограждением зияла бездонная пропасть. Мой друг вскочил, что-то прокричал мне в след, но… Я вырвалась! Я свободна! Я лечу. И не важно, что не вверх. Синее море сливалось с еще синим небом. Бесконечность и мгновение.
***
– Припудрила носик, дорогая? – я сидела напротив своего друга, швейцар внимательно меня рассматривал.
– В этом отеле никто никогда не погибал, – они что, до сих пор продолжают эти шутки про "погибшего альпинтста"?
– Что закажешь выпить к мясу?
– Рекомендую коктейль "Голубая бездна", – швейцар странно улыбался.
– Нет, давайте просто вино из одуванчиков, – я откинулась на спинку стула. Передо мной синее море сливалось с еще синим небом. Нам совершенно никуда не надо было спешить. Такая приятная бесконечность. И мгновение.
Happy…
Все пошло наперекосяк утром двадцать девятого. Это был последний рабочий понедельник. Конечно, многие уже растворились в предновогодней суете и на работу не вышли. Те же "счастливчики", кто не мог себе этого позволить, думали о планах на Новогодние Каникулы или о рецептах салатов, но никак не о делах.
Светка не была исключением. Нет, если бы начальник случайно заглянул в кабинет, он бы, наверное, даже порадовался – так усердно она вглядывалась в экран монитора. И кому какое дело, что там музыка новогодняя, а не отчет?! Правильно! Никому! Все своими делами заняты: Лерка из бухгалтерии замучила коллег своим платьем, Галина Семеновна уже в пятый раз рассказывает кому-то в кадрах как правильно натирать гуся, Еремина никого не стесняясь созванивается со своим стилистом по поводу вечернего макияжа – на какую-то крутую тусовку собралась, а Светка дисциплинированно сидит и пялится в монитор.
Ей хотелось собрать как можно больше медленных и романтических композиций. По какому-то глупому неписаному правилу все новогодние песни были звонкими и бодрыми. Светке же хотелось, чтобы в красивом интерьере при свечах ее Олег встал на одно колено, вытащил бы бархатную коробочку и пролепетал бы что-то вроде: "Хочу провести с тобой не только этот год, но и всю оставшуюся жизнь", а фоном Джордж Майкл подвывает…
Эх! Красота! Прям идеальное предложение руки и сердца! В том, что Олег собирался сделать ей предложение Светка почти не сомневалась. Иначе зачем бы ему было просить встретить Новый Год только вдвоем. "Ты и я, кто нам еще нужен?"
Светке очень понравилась эта его фраза. Конечно, от нее попахивало легким жмотством, потому как их компания в этом году решила встречать Новый Год на Красной Поляне. Билеты и отель заказывали заранее, и уже тогда, в октябре, стало ясно, что ценник выйдет ого-го. И это ж только поездка, а еще расходы там. По большому счету, они могли себе это позволить, но Олег все тянул с покупкой билетов и в конце концов предложил ей остаться. Тогда-то и прозвучало это сакраментальное "Ты да я"… В сочетании с его фирменным томным взглядом и легким придыханием эта простая фраза превратилась в обещание неземного блаженства! А какое блаженство может быть, если вы уже почти три года встречаетесь? Ну, конечно, замуж! Вот Светка и ждала… Замуж.
Она как раз добавляла того самого Джорджа в плейлист четвертый раз, когда в кабинет заглянул Александр Михайлович, начальник финансового департамента:
– Сидорова, зайди ко мне на минутку!
Ничего не подозревающая Светка с трудом вырвалась из своих розовых мечтаний и поплелась в конец коридора. Вопреки расхожему мнению о женской интуиции, никаких предчувствий у нее не было. Работы два дня осталось, да и то, условно. Какие тут предчувствия? Так и зашла Светка в кабинет начальника, напевая себе под нос "Last Christmas".
– Сидорова, тут вот какое дело, – у Александра Михайловича, напротив, вид был очень серьезный, – Я, конечно, не хотел перед праздниками, но тут у меня отпуск, потом в январе конференция, а там выездной совет директоров, короче, лучше сейчас все сказать…
Светка с трудом возвращалась в рабочую реальность. Слова конференция, выездной совет и нахмуренные брови начальника заставили молодую, но опытную бухгалтершу перелистать в уме все отчеты за последний квартал и парочку за год. Вроде нигде не накосячили. Светка ручалась. Она уже третий месяц была и.о. главбуха и сама лично проверяла каждую циферку. Ночами. Когда Елена Сергеевна уволилась Светке досталось больше всех: она была ее правой рукой. Первую неделю, кажется, вообще домой не уходила. Александр Михайлович назначил ее и.о., поманив должностью главбуха через пару месяцев испытательного срока, и дал право подписи. Прорвались. Вывезла Светка отдел. Теперь она ждала обещанную должность и зарплату соответствующую. И замуж. В общем, все должно было быть хорошо, почему же он хмурится?
– В общем, Сидорова, в отдел взяли новую главбухшу! Так как меня в январе, считай, не будет, то я вам завтра ее представлю. Ты подготовь, пожалуйста, дела для передачи.
– Как новую? – Светка рухнула на стул, – Как взяли?
– Ну как? – начальник спрятал глаза за монитором, – Вакансия была открыта, вот и взяли.
– Нет, подождите, а я?! Вы же мне эту должность обещали! Я третий месяц, как проклятая! – Светка возмущенно взмахнула руками.
– Ну-ну, не кипятись, – Александр Михайлович помахал в ее сторону каким-то журналом, – Тебе мы премию выпишем. Хочешь полный оклад?
– Премию? Оклад? Да вы что? Да как так можно?
– Эх, Сидорова, понимаешь, – начдеп снял очки, – У тебя еще недостаточно, – он сжал руку в кулак и замер, подбирая слова, – Хватки, что ли… Незаматерела ты еще?
– Замате?..Что? Я могу просто материть. Вам надо? – Светка, красная от ярости, встала со стула и сделала пару шагов в направлении начальника.
– Так, Сидорова, – Александр Михайлович поднял все тот же журнал, защищаясь, —Не забывай о субординации, Сидорова! Тут пока я начальник, – Светка, прищурившись, наступала, а шеф продолжал отмахиваться, – Да и что я мог сделать, если мне ее сам генеральный всучил? – Светка замерла.
– Ах вот оно что… Протеже, значит.
– Ну… Да… Протеже… Говорят, не сильно умная, но ты ж хорошо работу отдела знаешь, не пропадете, – в голосе начальника чувствовалась одновременно надежда и неуверенность.
– То есть вы чью-то протеже ставите, ей отдаете должность, зарплату, и надеетесь, что я продолжу отдел вывозить? Ну нет, так не пойдет. – Светка уперлась ладонями в стол, – Или даете мне должность, или я увольняюсь!
Вот так и вышло, что к вечеру последнего понедельника уходящего года Светка Сидорова осталась без работы. Домой идти не хотелось. Она брела по украшенной площади, сжимая в руках стакан с горячим глинтвейном. Уже стемнело – включили праздничную иллюминацию. Отовсюду доносились веселый гомон и смех. Звонкие рождественские песенки звучали из каждого динамика, раздражая своим оптимизмом. Но последней каплей стал протяжный Джордж Майкл, который должен был стать фоном для самого лучшего вечера. Воинственное настроение окончательно испарилось. Осознавая крах половины своих планов на грядущий год, Светка наморщила свой маленький носик, оттопырила нижнюю губку и завыла тоненьким голоском. Руки сами собой потянулись к телефону. До конца рабочего дня оставался еще час, но, может, Олег сможет уйти пораньше?
В динамике слышалась музыка, радостные мужские вопли, женский смех.
– Света? Алё? – Олег еле перекрикивал шум своего офиса, – Ты чего звонишь?
– Олееежка, – Светка боялась разреветься в голос, – Олееежка, ты можешь уйти сейчас с работы? Я тут, на площади, недалеко…
– Алё, Света, я тебя не слышу, – веселые крики раздались прямо в динамике телефона, – У нас тут небольшой корпоративчик. Да, да, налей, дай мандаринку.
– Что? Какую мандаринку?
– Это я не тебе, подожди, сейчас выйду в коридор, – на заднем плане стало заметно тише, – Чего ты хотела?
– Олег, ты не мог бы уйти с работы по раньше? – Светка уже не ревела, но бодрым ее голос никак нельзя было назвать.
– А что случилось? Мы тут с ребятами отмечаем…
– Я… Я работу потеряла, – Светка почему-то не решилась сказать, что сама уволилась.
– Как?! Как потеряла?! И как же теперь ты будешь?
– Не переживай ты так, – удивительно, но это ей пришлось успокаивать Олега, – я найду другую работу. На первое время сбережения у меня есть. В конце концов, у меня есть ты, да?
– Ну, – Олег явно был недоволен услышанным, – Я-то – это я, но ты-то сама, как была непутевая так и осталась. Три года с тобой мучаюсь, а у тебя непонятно что на уме. То поездка на Новый Год дурацкая, то подарки дорогущие. Работу вот потеряла. Когда же ты повзрослеешь?
– Что значит повзрослею? – Светка стояла, как кипятком ошпаренная. Не это, ой не это она хотела услышать, – И что значит, мучаешься?
– Знаешь что, – Олегу явно надоел это-то разговор, он хотел вернуться туда, где веселый смех и наливают, – Я сегодня, пожалуй, тут задержусь. А ты подумай хорошенько о своей жизни, о своих ценностях. Да-да, уже иду! Это я не тебе. Ты подумай, чего ты вообще от жизни хочешь. И что ты можешь предложить такому человеку, как я. Так, стоп, оставьте мне. А я завтра вечерком приеду, и мы поговорим, как дальше быть. Да?
– Что? Олег, ты вообще о чем? Я? Тебе? Предложить? Да ты вообще.... – к Светке вернулась ее былая воинственность, но Олегу совсем не хотелось ее слушать.
– Так, все, пока. Я завтра тебя наберу. Сама не звони, я отсыпаться буду.
– Да как ты… – Светка хотела что-то ему прокричать, но тот, кого она считала почти мужем, уже сбросил звонок.
Маленькая, расстроенная, растерянная, посреди праздничной площади со стаканом глинтвейна в одной руке и телефоном в другой, Светка ощутила себя такой несчастной, такой одинокой, такой… Такой…
–– Ааааа, – оставалось только разреветься, что она и сделала.
***
Все тридцатое декабря Светка провела дома на диване. Работал телевизор: нескончаемые новогодние комедии и юмористические концерты только добавляли отчаяния Светкиным страданиям. Ну как, как она могла не видеть, что Олег такой козел? Говорили ж подружки – жмот, а она оправдывала, рассчетливый, бережливый. Да никакой он не бережливый! Жмот и есть жмот! Очень хотелось пожаловаться тем же самым подружкам, но зачем портить людям праздник? Им там хорошо, они на лыжах катаются. Светка убрала телефон подальше, чтобы не соблазниться и не позвонить никому, укуталась с головой в одеяло, открыла бутылку вина и уткнулась в телевизор: под новогодние комедии очень хорошо рыдалось.
***
Сидорова была бы не Сидорова, если бы долго сопли на кулак наматывала. Тридцать первого она проснулась в более чем боевом настроении. Умывание холодной водой и волшебные патчи под глаза почти убрали следы вчерашних рыданий.
Почему-то ситуация с работой отошла не то, что на второй, а на тридцать второй план. На уме был только Олег. Особенно, после его смски, обнаруженной с утра в телефоне. "Можешь звонить" написал он ей вчера в пять вечера. И все. Никаких нежностей, утешений, объяснений. "Можешь звонить". Разрешил, значит!
– Вот козлина, – Светка с силой ударила ножом по разделочной доске, – Непутевая я, значит! – нож снова с громким стуком опустился на ни в чем неповинную деревяшку.
Конечно, о том, чтобы звонить Олегу не было и речи. Первым Светкиным желанием было вообще послать все к черту. Ну какой Новый Год, когда работу потеряла, с женихом поругалась, а друзья все разъехались!
Но потом она открыла холодильник. Ах, сколько там было всего вкусного! Свинина, замаринованная в меду и соевом соусе, креветки, авокадо, нежный сыр. Все это должно было стать изысканными закусками и легким салатом ближе к полуночи. Но… А собственно говоря почему "Но"? Кто ей запрещает красиво отметить Новый Год? Свечи, шампанское, всякие вкусности. Почему нет? Ну и что, что она одна. Кто придумал эту дурацкую традицию встречать Новый Год в большой компании?
Новый год – на редкость дурацкий праздник. Кто придумал отмечать его посреди зимы? Даже не новый сезон, а просто смена месяцев. Взять евреев, продуманный народ: празднуют Новый Год осенью. Урожай собрали, доходы подсчитали, ура! Возрадуемся, друзья. Можно и Новый Год начать.
Или древние славяне, зиму преодолели, в первый день весны живых пересчитали – ура! Самое сложное время позади, товарищи. Добро пожаловать в Новый Год. Но середина зимы. Самое темное, самое сложное время, которое не всякий переживет в одиночку…
Светка, как была с ножом в руках, так и села на ближайший стул. Темное и тяжелое время, которое не всякий переживет в одиночку. Именно поэтому собирались семьями, украшали дома, из последнего пекли вкусности, ставили свечи в окнах для заблудших путников. Чтобы пережить, вместе. Рука об руку. Показать любимым, что ты рядом, что вместе вам все по плечу. А она? Опять навернулись предательские слезы – она-то одна!
Стоп! Светка аж подпрыгнула. Почему одна? А мама? Жених ушел – туда ему и дорога, друзья разъехались, но родители! Ее семья, ее любимые мама с папой. Те, кто ее вырастил, на ноги поставил. Она же может поехать к ним?
Светка бросила нож и руками, испачканными в креветках, принялась набирать мамин номер:
– Мамочка! Как я рада тебя слышать! – Светка и правда была рада, как никогда рада. – Мамочка, а вы с кем встречаете Новый Год? С Пархоменками? Ой, мам, а я тебе сюрприз хотела сделать! Я к вам сегодня приеду! Нет – нет, все в порядке! Просто очень по вам соскучилась. Захотелось к вам!
Светка почти не лукавила, и голос звучал на редкость жизнерадостно. Мама, положив трубку, заговорчески подмигнула папе:
– Наверное, жениха привезет. Знакомиться.
– Давно пора, – пробасил папа, которому не нравилось, что его бесценной звездочке уже третий год не делают предложение.
***
Светка набирала уже пятый номер таксомоторного парка. Тридцать первого декабря в восемь вечера никто машину не подавал! Ни за какие деньги. Ехать нужно было сорок километров в область. Не так много, если вдуматься. До окружной дороги и чуть-чуть в сторону. Хорошее, уютное СНТ.
Агрегаторы писали просто "машин нет". Таксомоторные парки предлагали подать авто в восемь утра, в шесть утра, в пять… Но это все было не то. Она же хотела встретить Новый Год с семьей! Блин, похоже, без вариантов. Там можно на электричке, а потом попутку поймать. Ну или автобус какой, вдруг повезет? Должно повезти!
– Сегодня же Новый Год. Время чудес! Самое время им случиться, – бормотала Светка себе под нос, упихивая свинину и салатики в рюкзак.
Одеться решила попроще: свитер, пуховик, светленькие угги. Получилось удобно и красиво. Светка окинула себя довольным взглядом, еще раз проверила телефон, ключи и вышла в ночь.
***
Вначале все складывалось неплохо. Даже хорошо. В метро то и дело встречались веселые компании, уже начавшие отмечать. Народ распевал "Ёлочку" на все лады, поздравляли друг друга, кто-то даже повязал Светке на шею нитку мишуры. Она улыбалась и была по-детски счастлива.
В электричке из динамиков доносились новогодние хиты советских лет. Пассажиры улыбались друг другу и вполголоса делились чудесными историями или просто планами на вечер.
Наверное, поэтому, Светка вышла из электропоезда в приподнятом настроении. Станция находилась в отдалении от поселка. Вдалеке были видны огни новостроек, а вокруг один сплошной заснеженный лес и прорезающая его черная лента дороги. Светка проводила взглядом уходящий поезд, вздохнула полной грудью и пустилась в путь.
Она шла по обочине дороги. Время приближалось к десяти, и Светка уже успела трижды проклясть свое сумасбродство, безрассудство и все, что к ним прилагалось. Приподнятое настроение прошло после первой остановившейся попутки. Машин на трассе не то, чтобы не было, но никто не останавливался. Похоже, никто не ожидал встретить ночью на трассе добропорядочных пассажирок. Первая машина остановилась, когда Светка почти дошла до развилки с окружной.
– Эй, красавица, подвезти? – окликнувший ее парень явно уже давно отмечал.
– Да, мне в “Яблоньку”. Это СНТ вот там.
– Какое еще СНТ, – из машины раздался дружный смех, – Садись к нам, у нас лучше.
– Да нет, спасибо, мне правда надо в "Яблоньку". Я пойду, сама.
– Куда пойдешь, садись, сказал, – смеха больше не было. Мужчина явно угрожал. Светка выхватила телефон и открыла первое попавшее под палец приложение:
– Слышь ты, я веду трансляцию своего похода. В прямом эфире. Тебя найдут. У меня восемьсот подписчиков. Номер машины, – Светка поднесла телефон к губам и принялась надиктовывать номер в приложение экспресс доставки свежих продуктов, – Номер машины В 52…
– Ну и веди свою трансляцию, дура! Что б ты замерзла! Леха, газуй, – машина взвизгнула колесами и унеслась вдаль. Светка осталась стоять на обочине, вооруженная светящимся смартфоном. Ее била мелкая дрожь.
Она попробовала идти между деревьев, но это было совершенно невозможно: ноги вязли в сугробах, ветки цеплялись за одежду и рюкзак. Светка все же вышла на край дороги, но теперь не голосовала, а напротив, завидев машину сходила в сторону. Так, чтобы свет фар не выхватывал ее. Идти оставалось недолго: до остановки, а там в сторону поселка километров шесть. К полуночи придет. Ничего страшного. Светка уже почти успокоилась и уговорила себя, что все в порядке, как прямо за поворотом на обочине нарисовался невесть откуда взявшийся огромный черный внедорожник.
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Сердце ушло в пятки, по спине прошел неприятный холодок. Сидорова остановилась, рассматривая внедорожник, но никаких признаков жизни вокруг него не было.
–– Ну мало ли, что случилось, – уговаривала она себя, – бросили машину. Это не страшно.
Светка несмело принялась обходить препятствие, не спуская с него глаз. Боковым зрением она увидела силуэт мужчины на переднем сиденье. Тот не шевелился. Она прошла еще пару метров вперед и остановилась.
–– Чертова моя человечность, – Светка развернулась к машине и внимательно всмотрелась в лицо водителя. А вдруг, ему плохо? В темноте ничего не было видно, она включила фонарик на телефоне и подошла ближе. Мужчина резко вскинул руку, защищая глаза от яркого луча. Светка от неожиданности подпрыгнула и попятилась. Он приоткрыл окно:
–– Чего вы хотели?
–– Я? Я ничего, – Светка продолжала пятиться, – Я просто… Вдруг вам плохо? А вокруг никого. Вот.
–– У меня все в порядке.
–– Ага, хорошо.
–– А у вас?
–– Что у меня?
–– У вас всё хорошо?
–– Да, я тут… почти пришла, – Светка махнула рукой в сторону поселка, – В “Яблоньку”.
–– Ну, удачи, – мужчина закрыл окно машины и укутался в куртку.
Светка прошла вперед несколько шагов и остановилась. Ей очень ясно вспомнилось все то, что она чувствовала утром. И это мужчина, прячущийся в куртку, Светка готова была зуб дать, что он сейчас испытывает то же самое.
Сидорова чертыхнулась и развернулась. Никто. Совсем никто не должен быть один в Новогоднюю ночь. Она вернулась к машине и постучала в стекло.
–– Что такое? – мужчина явно не горел желанием общаться.
–– Я это, – голос у Светки срывался, она чувствовала себя полной дурой, но не отступать же, – Сегодня же Новогодняя ночь. А вы один. Никто не должен быть один.
–– А вы – армия спасения одиноких путников?
–– Я? Нет, я – Света.
–– Очень приятно, Виталий.
–– Что?
–– Зовут меня Виталий.
–– А… Очень приятно.
–– Угу. И что дальше?
–– А, нет. Ничего. – Светка снова собралась уходить, но обернулась. – А вы почему тут?
–– А вы?
–– А я к родителям иду. Тут недалеко. Через поле меньше часа.
–– Ну так идите, через поле.
–– И пойду.
–– И идите.
–– Пойду.
Светка развернулась и гордо шагнула в сугроб. Про "меньше часа" она, конечно, погорячилась. Снег тут же набился в сапоги, в рукава, под куртку. С трудом передвигая ноги она прошла метров двадцать и упала.
–– Ай, помогите.
–– Ну что у вас там?
–– Я сапог потеряла!
–– Да как же вас… – мужчина, кажется, матерился. Светка плохо слышала.
Зато ж она ясно слышала хлопок двери. Обернулась на звук: “Ну и громадина” – пронеслось у нее в голове. Вышедший из машины Виталий и правда был похож на медведя. Высокий, широкоплечий. Уверенным размашистым шагом он направился к Светке.
– Ну, где тут твой сапог?
– Не знаю, – Светка еще не разревелась только потому что закоченела от холода, – Кажется, там.
Виталий пошарил по снегу руками, подсвечивая себе телефоном.
– Правый или левый?
– Кто?
– Сапог? Правый или левый слетел?
– А… Правый….
– Он какого цвета?
– Белый, – Светка вспомнила, как она выбирала свои Угги. И хотя это было совершенно непрактично в городе, ей так хотелось эти миленькие валеночки, – Там еще вышивка по краю.
– Вышивка? – Виталий как-то странно посмотрел на Сидорову, снова выругался и протянул к ней руки.
– Что вы делаете? – Светка в ужасе зарылась еще глубже в сугроб. Тут уловка с прямой трансляцией не поможет, – Что вы себе позволяете? – он поднял ее как пушинку. Что там той Светки – пятьдесят килограмм вместе с курткой.
– В машину тебя несу. Ты ж без сапог, – голос у Виталия был спокойный. Даже, можно сказать, скучающий. В конце концов, что тут странного, ну подумаешь вытащил из сугроба босую девушку и в машину понес. Каждый день, то есть каждую ночь, ой….
В машине было ощутимо теплее, чем на улице. Вытянув ноги на заднем сиденье Светка вдруг поняла, что она шла пешком уже почти два часа. Ноги гудели, и она с радостью воспользовалась возможностью отдохнуть. Виталий, между тем, открыл пятую дверь и принялся рыться в багажнике. Он отодвинул шторку для удобства, и Светка отлично видела все, что он там перебирал.
– Вот, – он кинул ей на ноги плед, – укутайся, – сам он продолжил перебирать содержимое багажника. Светка увидела топор. Стало страшновато. Сверху топора Виталий бросил лопату. Час от часу не легче. Когда он, ругаясь, достал еще и бензопилу, Светка не выдержала и поползла в сторону передних сидений.
– А что вы, собственно, ищите? – может у него там труп в багажнике, который он закопать собрался, но не успел.
– Фонарь ищу. Вот. Нашел. – Виталий достал громадный фонарь, больше напоминающий прожектор, и отправился к месту Светкиного падения.
Он пришел минут через пять. Сапог был полностью в снегу. Виталий отряхнул его и подал Светке.
– Держи. Внутри вроде сухой.
– Дойду как-нибудь, – обрадованная Светка выхватила сапог из рук своего спасителя и, натянув его, спрыгнула на дорогу.
– Ой, – она тут же присела, почти упала на колени. Острая боль пронзила всю ногу, от щиколотки до бедра, – Ой.
– Ну что теперь?
– Я, похоже, в сугробе ногу подвернула, – Светка чуть не плакала от досады, – Ну вот, теперь ни за что не успею к родителям. А может, вы подвезете?
– Не подвезу, – огрызнулся Виталий.
– А, ну да… – Светка прихрамывая повернулась в сторону “Яблоньки”, – хорошего Нового Года, – махнула рукой и попробовала шагнуть. Конечно же, ничего не вышло.
– Стой!
– Что?
– Куда ты с больной ногой?
– Я хотела встретить Новый Год с родителями! И я встречу его! Я дойду! Я смогу! Знаете, я всегда добиваюсь того, чего хочу! А сейчас я хочу, – Светка шагнула, щиколотку пронзила острая боль, ноги подкосились и она упала почти на руки своему случайному знакомому, – Я хочу к маме-е. – Тут она не выдержала и все-таки разревелась. Больная нога была апофеозом неприятностей последних дней. И у Светки. попросту кончились запасы воинственности. Все, больше она идти не могла.
Виталий держал ее и смотрел, как она хлюпает носом.
– Стой.
– Что?
– Просто постой. Стоять можешь?
– Могу, наверное, – он убрал руки и отошел к машине. Светка не видела, что он там делал, но услышала как сзади хлопнула дверца машины, пиликнула сигнализация. Виталий подошел к ней и повернулся спиной.
– Залазь!
– Чего?
– На спину говорю, залазь. Подвезу.
– Куда?
– Ну ты ж хотела к маме? Сказала, что по прямой меньше часа. Как раз к полуночи и придем. – он, похоже, не шутил. Светка от изумления даже реветь перестала.
– А, может, лучше на машине?
– На машине, конечно, лучше. Только она никуда не поедет. Бензин кончился.
– А… – Светка посмотрела, как Виталий чуть присел перед ней.
– Запрыгивай. Чего стоишь? До утра тут вряд ли кто проедет. Все равно выходить надо. Замерзнем.
Светка помялась еще пару секунд и ухватилась за могучие мужские плечи. Он ловким движением подхватил ее под ноги и закинул себе на спину.
– Удобно?
– Ага, ты, как будто профессионал в переноске девушек, – попробовала пошутить она.
– Ты первая, кого несу таким способом. А профессионал я в пусковых инженерных системах.
– Ух ты. А я простой бухгалтер, – неполученная должность все же сидела занозой в Светкиной самооценке.
– Бухгалтер. Должна считать уметь. Что ж так плохо дорогу рассчитала?
– Нормально я рассчитала, – Светка даже обиделась, – Просто поздно собралась.
– А чего так? Новый Год – семейный праздник. Сама мне говорила – никто не должен остаться один.
– Так я и не собиралась оставаться одна. Я хотела с женихом. – Сидорова сделала паузу, – А потом выяснилось, что он не то, чтобы и жених. И я решила, что я не то чтобы и хочу… Вот… Собрала, что готовила и рванула к родителям. – коротенькая исповедь вышла сбивчивой, но искренней – со спиной разговаривать было очень удобно.
– Да? Экая ты резвая. – Виталий, наверное, посмеялся бы. Если б не нес пятьдесят килограммов.
– Да уж какая есть. А как у тебя получилось, что бензин кончился? У тебя ж в машине, чего только нет. Канистра с бензином там просто обязана быть.
– Она и есть. Только тоже пустая.
– И чего не наполнил?
– Спешил, – что-то в его интонации подсказало Светке, что не стоит расспрашивать дальше. Но Виталий сам продолжил, помолчав, – Я домой спешил на праздники. Издалека. Хотел девушке сюрприз сделать. А там меня совсем не ждали. Ну, я развернулся, как был, сел снова за руль и поехал, куда глаза глядят. Про бензин совсем забыл. Еще и с дороги съехал. Хотел уже на трассу идти с канистрой. Или до заправки дошел бы, или отлил бы кто. Но тут ты пришла. Спасительница одиноких путников.
Светка помолчала, а потом от скуки стала напевать въевшуюся за предпраздничные дни "Last Christmas".
–– Джордж Майкла любишь? – съехидничал Виталий.
–– Да не то чтобы. Просто, мне кажется, это здорово, когда красивый лес вокруг, огни поселка еще бы костер с мясом и вином.