Глава 24. Признание
– Ну, и что мне с тобой делать? – обреченно простонал Дарий.
Маленькая девочка еле дышала, выбившаяся из сил от долгого бега на пределе своих возможностей. Догнав Дария, она просто упала на пыльную землю рядом, уткнувшись в неё носом.
– Куда смотрел Инар? – Дарий покачал головой, опускаясь на колени и поглаживая кроху по светлым волосам. – Ты как выбралась?
Она не отвечала, зарывшись мокрым заплаканным личиком в сухую траву.
– Глупая какая! Вот за какие преступления мне такое наказание? Возиться ещё с тобой. Ты что думаешь, легко тебя с собой таскать? Хорошо хоть ты нашла меня. Глупая, глупая несносная девчонка! А если бы заблудилась?
– Не уходи…
***
Идшарцы шли быстро, не сбивая ровного дыхания и размеренных шагов, не смущаяясь тяжёлой ноши на плечах. Энеата считала бы неподъёмным грузом одно лишь вооружение Азмара и Асахира – огромные щиты, которые воины не поленились тащить в поход вкупе с мечами и целым набором различных ножей уже казались достаточной причиной для усталости. Но мужчины ещё и облачились в тяжёлые и плотные многослойные туники, о весе которых Энеата ничего не знала, но могла догадываться. Третий идшарец, которого называли Римиаром, до встречи с Азмаром и Асахиром шёл налегке, неся лишь маленькую поясную сумку; однако сотник тут же отдал ему заплечный мешок немалых размеров, явно не слишком лёгкий.
Энеата не могла сравниться со своими спутниками ни выносливостью, ни шириной шага; то и дело переходя на бег, девушка старалась не отстать. Громкое сопение запыхавшейся асу не мог перекрыть свистевший на пустынной равнине ветер, и Асахир то и дело оборачивался, щуря на солнце зелёные глаза, хмыкая и вновь отворачиваясь.
Близился полдень. Четвёрка странников подошла к одному из каналов, несшему воды Великой Реки к деревне Луанши, и здесь, в тени разросшихся вдоль берега деревьев и кустов, жара была не столь невыносима. Однако, когда вновь обернувшийся Асахир остановился, сердце Энеаты радостно замерло в предчувствии необходимого отдыха.
– Устала? – насмешливо поинтересовался Асахир, укладывая на землю под смоковницей щит и сбрасывая с плеча сумку.
Азмар и Римиар, последовав примеру байру, скинули вещи и опустились на землю. Азмар тут же закрыл глаза, откидываясь назад и улегшись на чахлой траве. Римиар задержался, достав из мешка и растягивая меж деревьев тканевой навес.
Энеата замотала головой, стягивая с головы тонкое рваное покрывало. Ей хотелось растянуться на земле, подобно Азмару, и заснуть на пару дней, но асу, чинно прошагав чуть дальше, опустилась на корточки возле воды. Опустив руку и зачерпнув ладонью воды, она умылась, чтобы немного взбодриться.
Вода канала была слишком тёплой, чтобы справиться с усталостью и жарой, и слишком мутной, чтобы помочь с жаждой. Энеата тяжело вздохнула, разочарованно болтая рукой в воде и прикрывая сонные веки.
– Асу, – позвал Асахир, и Эне обернулась в его сторону. – На. Пей.
Военачальник протягивал ей флягу. Эне, на миг замешкавшись, поднялась и, подойдя, приняла её. Пить хотелось, пожалуй, слишком сильно; однако, сделав один глоток, Энеата поблагодарила байру и хотела отдать флягу, но Асахир, покачав головой, сказал:
– Оставь себе. У меня вторая есть. У Римиара и Азмара тоже полны.
Несколько мгновений недоверчиво смотрев на военачальника, Энеата пожала плечами и выпила столько, сколько сочла достаточным.
– К святилищу в Делле можно пройти через Иноару, – произнёс Римиар, обращаясь, по-видимому, к Асахиру, но не поворачиваясь в его сторону. – По следам ведьмы. Так мы точно сможем выследить её. Заодно пополнить запасы воды в источнике неподалёку.
– В Иноаре её приветствовали, как богиню, разве нет? – не открывая глаз, ответил Азмар. – Если там обитают её поклонники, они не дадут нам незаметно подобраться к ведьме. Малютка асу умеет неплохо прятаться, но нам с вами от любопытных глаз не скрыться.
– Где проходит самый короткий путь? – спросил Асахир.
Римиар пожал плечами и сказал:
– Наверное, через Иноару и будет короче всего.
– Нет, – возразила Энеата. – Иноара в стороне. Самый короткий путь пройдёт между Иноарой и Иртассой. Мы с дедушкой Хурсаном… – она запнулась, затем продолжила, переборов ком в горле: – Мы как-то ходили в Делле на праздник Первой Луны.
– Вы же арадцы? – прищурился Асахир. – Разве вы не последователи Единого Света?
– Но мы лекари, – буркнула Эне. – А там тогда половина деревни отравились пивом.
Асахир и Римиар дружно засмеялись, а Азмара, похоже, посетила какая-то вдохновляющая идея.
– Эне, а ты сможешь как следует припугнуть обывателей, если понадобится? – поднялся и сел Азмар, распахивая глаза.
– Смогу, – как-то неуверенно произнесла Энеата. – Но…
– Но?
Девушка пожала плечами, и Азмар продолжил:
– Почему бы не воспользоваться затеями самой Зары? Если люди были рады встретить Аарку, почему бы им не приветствовать и Адуану? Устрой им представление навроде того, что ты учудила в храме Энарана, и они нам сами выдадут Зару.
– А… хм… госпожа асу и дальше пойдёт с нами? – поинтересовался Римиар.
– Я боюсь причинить кому-нибудь вред, – нахмурилась Энеата, не обращая внимания на вопрос жреца. – Я не слишком хорошо себя сдерживаю, могу увлечься.
– Не волнуйся, Хиру ещё раз приведёт тебя в чувство, – хмыкнул Азмар.
Асахир, кашлянув, негромко вмешался:
– Да, Эне, я… кажется, забыл за это извиниться…
– И не вспоминайте. Господин Римиар, а есть надежда, что в Иноаре не все рады Заре?
– Не думаю, госпожа асу.
– Однако на вопросы о ней они отвечают охотно?
– Думаю, ответят, если спрашивать осторожно и ничем не выдать истинных целей…
– А в святилище в Делле, – встрял байру, – что насчёт стражи и жрецов?
– Не знаю, – ответил Римиар. – Не бывал.
– В смысле – что насчёт? – не поняла Энеата.
– Сколько их?
– Храмовой стражи там вообще нет, а жрецы… на празднике я видела пару десятков. А что?
– А в самой Делле?
– Не знаю. В праздник никто на страже не стоял, все были в праздничных одеждах и без оружия. А что?
– Ничего, – отстранённое выражение лица военачальника показалось Энеате подозрительным, но расспрашивать она не стала.
– Воды и еды должно хватить на путь в Деллу, если не заходить в деревни по пути! – заметил Азмар. – Сколько там идти? Дня три?
– Думаю, лучше всё-таки пройти поближе к Иноаре и зайти к источнику, – возразил Римиар.
– Крюк, – хмуро отозвался Асахир.
– Я согласна с господином Римиаром, – решилась выразить своё мнение Энеата. – От Арка до Деллы мы ехали три дня. А тут мы пешком и из Энарана, откуда дальше. В три дня мы никак не уложимся даже напрямик!
– Азмар, согласен?
Сотник пожал плечами и откинулся обратно на землю. Асахир сказал:
– Хорошо. Через источник.
Привал был недолог, хотя Азмар, похоже, успел даже вздремнуть. Римиар собирался успеть к вечеру добраться до небольшой рощи, чтобы не ночевать посреди равнины; Энеата не решилась задерживать спутников из-за собственной усталости. Из-за полуденной жары, явно ощущаемой даже в тени деревьев и тряпичного навеса, юная асу не чувствовала голода, и отказалась от предложенных хлеба и вяленого мяса. Ожидая, пока идшарцы закончат скромную трапезу, Энеата отошла вглубь зарослей, скрывших её от глаз воинов; когда она возвратилась, Асахир уже встал и взял щит, собираясь продолжить путь. Римиар спешно стянул с веток ткань и, свернув её и спрятав в заплечный мешок, сообщил, что готов идти. Сонный Азмар потянулся, широко зевая, и тоже поднялся.
Хотя самое знойное время путешественники переждали, до вечерней прохлады было ещё далеко. Энеата быстро переборола возникшее желание помочь в переносе тяжестей – девушка не была уверена, что справится хотя бы с собственным телом. Мысли о предстоящей встрече с сестрой, которыми Энеата собиралась взбодриться, повлияли совершенно иным образом – Энеате лишь сильнее захотелось заснуть и больше ни о чём не думать и не волноваться.
Она по-прежнему с трудом догоняла воинов; Асахир всё так же часто оборачивался, изучающе глядя на Эне, но ничего не говоря. Сухая земля вокруг казалась слишком однообразной и скучной, чтобы отвлекаться на осмотр окрестностей.
Наконец на горизонте появились высокие холмы, обещавшие сменить ровную, как стол, каменистую пустыню с редкими клочьями растительности. Римиар сообщил:
– Вон там. Там можно устроиться в сухостое между склонами. Я уже ночевал там, когда возвращался, отличное место.
Энеата еле сдержала радостный восклик, поняв, что идти осталось недолго – по крайней мере, на сегодня. Свет солнца желтел, начинался вечер, и поднявшийся ветер обещал прохладную ночь; однако нахлынувшее было облегчение сменилось отчаянием, когда Эне увидела эти холмы вблизи. Их склоны оказались слишком крутыми, да и острые камни, всюду торчавшие пугающими лезвиями, не сулили лёгкого и безопасного подъёма.
Стон недовольства вопреки воле слетел с губ, и Асахир обернулся, пристально глядя на Энеату:
– Что?
– Какие ужасные холмы, – сердито буркнула Эне, тяжело дыша. – Как по ним лезть?
Байру пожал плечами, продолжая путь.
Подобравшись к склону вплотную, спутники на несколько мгновений остановились, выискивая взглядами самое удобное место для подъёма.
– Лучше не прямо, – посоветовал Римиар, делая шаг вперёд. – В прошлый раз немного осыпалось…
Римиар пошёл первым, сильно наклоняясь вперёд и вытянув вперёд руки, готовый в любой момент упасть; он сворачивал с прямого пути то влево, то вправо, идя наискосок по склону, словно по невидимой тропе, держался руками за выступы камней. Азмар, подождав, отправился следом, на всякий случай зажав в руке тонкий нож. Асахир задержался, собираясь пропустить Эне.
– Иди, – кивнул на склон Асахир. – Это не так сложно, как кажется. Просто начни идти. Следом за Азмаром, не сворачивай.
– А что бы вам не пойти тогда вперёд, – буркнула Эне.
– А я прослежу, чтобы ты не далеко падала, – усмехнулся Асахир. – Иди давай.
Насупившись и некоторое время собираясь с духом, Энеата всё же шагнула на склон. Сделав несколько шагов, она чуть не съехала обратно, неудачно наступив на плохо державшийся камень. Пошатнувшись, она испуганно вскрикнула.
– Ноги согни, – спокойно посоветовал уже стоявший наверху Азмар. – И наклонись. Вперёд падать мягче, поверь. В данном случае ещё и ближе.
Сердито поджав губы, Эне всё же последовала словам сотника и успешно вскарабкалась до середины склона. Но дальше начинался слишком крутой подъем; Энеата остановилась, оглядываясь в поиске чего-нибудь, похожего на ступеньки.
Римиар спустился чуть ниже и подал Энеате руку, предлагая свою помощь; однако, когда Энеата уже крепко держалась за ладонь жреца, перенеся вес и готовясь преодолеть последний отрезок пути, торчавший камень под ногой Римиара вдруг сорвался. Жрец упал, выпуская ладонь Эне. Азмар рванулся вперёд, подхватывая Римиара и спасая того от падения; девушка не устояла, потеряв опору, и, опрокинувшись навзничь, покатилась по обрушающемуся склону.
Хотя Асахир успел подлететь к падающей асу и поймать её, падение сложно было назвать мягким. Энеата успела прокатиться по камням и расцарапать кожу и одежду острыми гранями валунов и кое-где торчавшими сухими ветками.
– Ты что, считаешь, что синяки тебе к лицу? – сердито произнёс Асахир, осторожно опуская Эне на землю.
– Я же не нарочно! – возмутилась в ответ Энеата.
– Римиар, ты как? – посмотрев наверх, спросил байру.
Римиар, поднявшись с помощью Азмара, сообщил:
– Ничего… Простите, госпожа асу…
– Ничего! – заверила Энеата.
– Ещё разок, – приказал Асахир. – Держись покрепче.
На этот раз военачальник шёл сразу за ней, придерживая и иногда подталкивая вперёд. Наконец поднявшись на верх холма, Энеата распрямилась и отряхнула перепачканные ладони и тунику. Оглядевшись и встретив взгляд Асахира, она резко отвернулась, отчего-то смущаясь и чувствуя, как горячая кровь приливает к щекам.
К счастью Энеаты, спуск оказался куда более пологим, да плотно поросшим травой. Пройти в окружённую со всех сторон склонами старую рощу с уже высохшими деревьями было несложно, и вскоре путники уже устроились на огромном плоском валуне у подножия одного из холмов.
– Успели даже прежде заката, – с довольной улыбкой сообщил Азмар. – Так, я сторожу последним, всё, не трогайте меня!
Растянувшись на постеленном на камне плаще, Азмар блаженно прикрыл веки.
– Есть не собираешься? – засмеялся Римиар.
Азмар снова открыл глаза, несколько мгновений пролежал с самым задумчивым взглядом, а затем резко сел, провозглашая:
– Ну да! Поесть я не прочь.
…Хоть Энеата и мечтала весь день о прохладе, встречать закат оказалось приятнее возле горячего костра. Созерцая усталым взглядом пляшущий огонь, Эне всё же не хотела засыпать, предаваясь своим мыслям.
Азмар и Римиар уже мирно спали, растянувшись на постеленной на камне плотной ткани, подоткнув под головы сумки. Байру Асахир устроился поодаль – поднявшись на один из ближайших холмов, он бдительно оглядывал окрестности, охраняя покой товарищей.
Последние отсветы солнца угасли, и резкие порывы холодного ночного ветра унесли тёплые ароматы приторно-сладкого левкоя и пряной сухой травы. Костёр угасал, тлели последние угли, и Энеата не знала, надо ли подбросить ещё хвороста. Понимая, что на вершине того холма байру Асахир услышит только громкий крик, Энеата встала и подошла поближе.
С этой стороны подняться было совсем не сложно. Пологий склон подсвечивали отблески пламени костра; Асахир сидел на земле, ссутулившись поджав одно колено к груди. Остановившись в нескольких шагах от военачальника и не сумев понять во мраке, смотрит ли он на неё или куда-то в сторону, Энеата позвала его.
– Да? – спокойно спросил байру.
– Я хотела спросить, надо ли…
– Нет.
– Что нет?
– Не надо. Пусть гаснет.
– А… – растерянно выдохнула Энеата. – Ну… ладно.
– Не спится?
– Ага.
– Иди сюда.
Энеата, быстро оглянувшись назад, на костёр, всё же подошла ближе, встав рядом с воином.
– Знаешь, в какой стороне отсюда Идшар? – поинтересовался Асахир.
Энеата пожала плечами и отозвалась:
–Где-то ниже по течению Великой Реки. Стало быть… – она огляделась и махнула рукой в сторону. – Там?
– Нет, – в темноте Энеата не могла разглядеть лица байру. – За Энараном, в междуречье, Река поворачивает, огибая Ирнарис. Арилон течёт туда, – он сопроводил слова жестом, показывая направление, – а Великая Река – вот туда… А там начинается Большой Хребет Ирнариса. Он идёт в сторону от реки, но потом она сворачивает к нему. Идшар во-он там.
Энеата, подумав, тоже опустилась на землю, но тут же резко поднялась, поняв, что почва остыла слишком сильно. Асахир, верно истолковав движение асу, скинул с плеч и постелил рядом с собой плащ.
– Садись, – предложил он.
Энеата поблагодарила и села.
– А Арк – там, – она показала в сторону своего родного поселения, вдруг подумав, что должна поддержать беседу.
– Да, – согласился Асахир. – Я знаю.
– Ну да, – растерялась Энеата, смущаясь.
– Тебе нравится твой город?
– Не думаю. Мне нравился наш дом, но… – Энеата шумно вздохнула, – Дело ведь не в здании, правда?
Асахир кивнул.
– Теперь, когда… Не важно. А вам… нравится Идшар?
– В Идшаре я вырос, в Идшаре я стал собой. Идшару я присягнул на верность.
– Это ведь не то же самое, разве нет?
Военачальник Идшара промолчал, не отвечая на вопрос юной асу. Девушка отвлеклась от созерцания равнины, теперь залитой светом вышедшей из-за тучи луны, и вновь нарушила тишину, поворачиваясь к Асахиру и произнося:
– Байру! Я думала, вы разозлитесь, что я пошла следом.
– Я разозлился.
– Ну… Тогда вы как-то непривычно тихо злитесь.
Асахир рассмеялся, а потом неожиданно и как-то слишком серьёзно произнёс:
– Энеата, дочь Хурсана из Арка, храни мой очаг.
– Что? – возмутилась Энеата. – Мне не до шуток, байру!
– Мне тоже.
– Что за… что за глупости?
– Глупости?.. Я серьёзен, Энеата.
– Вы что… вы правда что ли хотите, чтобы я была вашей женой?
– А почему нет?
– Почему?.. – внимательно глядя на военачальника, спросила Энеата.
Тот скривился, на лицо вернулась привычная презрительная усмешка.
– Только не говори, что…
– Нет, – перебила Энеата. – Не спешите относить меня к томным девочкам, грезящим нежной страстью, господин байру. Я не собираюсь добиваться лживых признаний или вытягивать обманные восторги. Я хочу услышать простой и чёткий ответ. Я знаю, что некрасива, приданое у меня…неплохое, но для простого человека, не для вас! То же и с именем. Ну разве я нужна вам? Как я могу в это поверить? Вы смеётесь надо мной! Вы можете жениться на дочери любого эсина. Или… Почему бы вам не жениться на Дивияре? Она так красива, все желают её. Все будут завидовать вам!
Асахир молчал, внимательно глядя на Эне и по привычке щуря светлые глаза, пока, наконец, не произнёс:
– Ты приворожила меня, ведьма, и мне нет покоя, – слова Асахира прозвучали неприязненно и зло, и девушку объял страх. – Я желаю тебя сильнее, чем иссушенная земля – дождя.
Энеата отвела взгляд. В горле пересохло, и голос подвёл её, не дав произнести ни звука.
– Ты не хочешь этого, верно?
Голос военачальника по-прежнему пугал её. Энеата мотнула головой, но, не желая показаться ни равнодушной, ни излишне кокетливой, она всё же заставила себя говорить и произнесла:
– Я… байру, но ведь… Я уже обещалась Нунне.
– Это единственная причина для отказа?
– Я не хочу вас ненароком обидеть…
– Я похож на ранимого юнца? Говори, как есть, асу.
– Мы знакомы так мало… и совсем не знаем друг друга.
– Это легко исправить. Это само исправляется. Со временем.
– Но… – растерялась Эне, стараясь найти подходящие высказывания, сумевшие бы убедить байру Асахира в нелепости его предложения.
– Прошу тебя, говори, как думаешь, не выбирая слов. Будет лучше, если мы верно поймём друг друга.
Энеата, вжав голову в плечи, тихонько пробормотала:
– Тогда и вы скажите, как есть, байру. Почему такое вообще могло прийти вам в голову? Зачем я вам? Я же… я совсем не та, кто… – она запнулась и замолчала, решив дождаться ответных слов Асахира.
Тот тяжело вздохнул, сцепляя ладони. И его голос зазвучал тихо и хрипло, воин говорил так, будто каждое слово стоило ему неимоверных усилий и больно ранило.
– В день, когда я ждал гонцов, которые должны были привести мне сына Арнунны… когда пришла весть, что он сбежал, когда посланные в погоню охотники Азмара вместо него притащили мне тебя… Ты вела себя так отважно, как способны не все мужчины. И у тебя были такие странные глаза. Такие голубые и… странные.
Он ненадолго замолчал, задумавшись, но Энеата не стала произносить ни звука, пытаясь понять сказанное. Асахир продолжил:
– Я не хотел снова попадать в эту ловушку. Любовь к женщине делает мужчину слабым. И когда ты попыталась сбежать, сказал Азмару отправить тебя домой. Но ты снова пришла. И снова – в порыве такой безрассудной, такой глупой отваги…
Военачальник поднял голову, повернувшись к Энеате, и спросил, привычно щурясь:
– Я ответил?
Энеата коротко и нервно кивнула.
– Но есть и еще одна причина – я вас боюсь. До дрожи боюсь, байру.
– И что? – похоже, и правда не понял Асахир.
Напряжённая и холодная тишина вновь повисла над ними.
– Плащ мой возьми с собой, а то замерзнешь, – вдруг поставил точку в беседе Асахир. – Завтра снова далеко идти…
Энеата задержалась, не решаясь просто уйти. Подняв с земли плащ, растерянно поблагодарила и вновь замерла, словно ожидая чего-то ещё.
Но Асахир больше не заговаривал. Эне, подождав ещё немного, всё же спустилась. Свернувшись калачом на краю расстеленного полотна, с головой накрылась плащом Асахира и крепко заснула, едва сомкнув веки.
Глава 25. Зверь древних сказаний
Утром Энеату разбудил Азмар, коснувшись её плеча. Когда девушка распахнула глаза, сонно уставившись на сотника, он тут же отошёл, дав ей время потянуться и зевнуть.
Сев, Энеата огляделась по сторонам. Солнце ещё скрывалось за холмами, но его свет уже озарил окрестности, пока не согревая. Асу поежилась, задумчиво пытаясь потянуть одеяло на плечи. Поняв, что одеяло таковым вовсе не является, она нервно сбросила плащ Асахира и тут же осторожно подняла и свернула его.
– Байру!.. – позвала она, вставая и протягивая сложенный плащ сидевшему совсем недалеко военачальнику. – Благодарю.
Асахир не ответил, молча взяв, даже не взглянув на Энеату. Девушке на мгновение показалось, что ночной разговор ей приснился; но укрывавший её всю ночь от холода плащ военачальника свидетельствовал об истинности странной беседы.
Задерживаться воины не собирались. Проспавшая дольше всех Эне жевала свой кусок хлеба на ходу, так же, как и вчера, с трудом догоняя своих спутников.
Не удалось Эне и спокойно пообедать – останавливаться посреди открытой равнины на полуденный отдых идшарцы не хотели, собираясь подольше отдохнуть вечером, добравшись до рощи и источника. На вопрос Асахира о том, нужен ли Энеате отдых, девушка ответила решительным и гордым отказом, после чего много раз пожалела об этом, но признаться в слабости так и не решилась.
До рощи фиг, окружавшей источник, они пришли ранним вечером, когда жара ещё не спала. Едва ступив под тень деревьев, Энеата почти что рухнула на зелёную траву, растянувшись и закрыв глаза.
– Погоди спать, асу, – хмыкнул Азмар. – Выпей воды, съешь что-нибудь. А то завтра тебя тащить придётся.
– Да пусть спит, – отозвался уже ушедший вперёд, к самому источнику, Асахир. – Захочет есть – сама проснётся.
Но Эне, почти мгновенно заснувшую прямо на земле, вскоре разбудил не голод, а громкий и сердитый голос Азмара.
– Хватит мне тут рассказывать, – раздражённо произнёс он, обращаясь к кому-то. – Из Асахира разведчика не получится, верно, но…
Энеата не торопилась открывать глаза, прислушиваясь.
– Я уже достаточно дорог прошёл в одиночку, – холодно отозвался Римиар. – И с каждого пути принёс Идшару достаточно сведений. Ты же большую часть жизни проторчал в святилище!
– А я и не предлагаю тебя заменить. Пойдём вдвоём.
– Ты будешь только мешать!
– Я – мешать?!
– Да! И вообще, твоя прямая обязанность – оставаться с байру и защищать его.
– Смешнее ничего не скажешь, Рим! Уж Асахир точно способен сам о себе позаботиться.
– Как и я. Разве я не доказывал многие сотни раз, что прекрасно добываю сведения и прекрасно скрываюсь от всех, кому не нужно знать о моём прибытии?..
Энеата потянулась и села, с неохотой открывая глаза и оборачиваясь на споривших идшарцев. Асахир спал позади них, не обращая внимания на громкие возгласы; Азмар, встретив взгляд асу, нахмурился и, похоже, решил Римиару не отвечать. Но жрец не переставал возмущаться:
– Когда байру проснётся, увидишь, чьё мнение он поддержит. В отличие от некоторых, я…
– Заткнись, – кратко отозвался Азмар, и в этот раз Римиар решил согласиться, смолкая. – С пробуждением, асу. Есть хочешь? Вот полба имеется.
Азмар кивнул на небольшой котелок, уже стоявший на земле в стороне от догоравшего костра.
– Остыла, но… – развел руками сотник.
Энеата, кратко поблагодарив, встала и подошла к огню.
***
…Энеате снилось, что она возвратилась в Арк, и на пороге родного дома поняла, что всё было ложью, нелепым миражем. Живой и невредимый Хурсан встречал её у ворот, так тепло, как только он умел, улыбался, обнимая любимую воспитанницу и ласково приглаживая её рыжеватые волосы; пряный запах цветущего возле дворового колодца дерева утешал, веля забыть тревоги, и зов доброго слуги Амара приглашал отведать скромной домашней еды.
Проснувшись в темноте посреди дикой пальмовой рощи, Энеата накрылась плащом с головой, словно надеясь тут же возвратиться в сновидение. В следующее мгновение Энеата резко села, нервно озираясь по сторонам.
Темнота. Её не должно было быть. К вечеру резко похолодало, и, засыпая, Энеата ясно слышала, как Асахир велел остающемуся на страже Римиару поддерживать огонь.
Слабого света растущей луны было достаточно, чтобы Энеата, осмотревшись, поняла – Римиара нет нигде поблизости.
– Господин Римиар? – негромко позвала она, сперва подумав, что жрец просто отошёл. Не дождавшись ответа, повторила громче: – Господин Римиар!..
Энеата протянула руку, легонько толкая в бок спящего неподалёку Азмара.
– Господин Азмар? – нервно произнесла она. – Господин Азмар, просыпайтесь!
Но сотник не желал пробуждаться, даже когда Энеата пнула его со всей силы.
– Что же такое!.. – растерянно не то выдохнула, не то простонала асу. – Байру! Байру! Асахир!!!
– Никто не проснётся, сестра, – раздался тихий и нежный голос.
Эне вздрогнула, резко разворачиваясь и озираясь по сторонам. В сумраке ночи роща по-прежнему была совершенно пустынной. Ветер стих, не слышалось ни шороха, ни стрекотания насекомых.
– Зара? – позвала Эне, пытаясь разглядеть говорившую девушку.
– Ты помнишь моё имя, или тебе его сообщили?
Голос колдуньи вовсе не казался пугающим или злым. Что-то в её словах заставляло успокоиться, заснуть, раствориться в тёплом звучании. Энеата замерла, пытаясь почувствовать присутствие сестры. Но чары развеивались в пустоте, не находя таинственной колдуньи.
– Много лет, дорогая Ата…
– Где ты?!
– Рядом. Теперь рядом. Ты же не боишься меня, сестра? Ты не рада мне?
– Ты… – процедила Энеата, – ты убила дедушку Хурсана…
– Что?.. – растерянно произнесла всё ещё невидимая Зара, на пару мгновений смолкая. – Что ты говоришь?..
– Я всё уже знаю!
– Но я… Нет, нет. Это ложь, Ата.
– Ата?..
– Ата. Отец всегда называл тебя Ата. Ты совсем не помнишь?
– Нет… Покажись!
– Я чувствую злобу… и ярость… Нет, я не покажусь, пока мы не поймём друг друга. Мы же не хотим пожалеть о спешных поступках, верно, Ата?..
– Разбуди байру и Азмара!
– Твоих спутников? О, нет. Они нам точно помешают. Нам есть о чём поговорить вдвоём. Только вдвоём.
В десяти шагах от замеревшей Энеаты поднялись от земли сероватые клубы тумана, вскоре обретшие очертания стройной девушки. Юная асу призвала чары, словно порывом ветра смахнувшие остатки мутной пелены; беловолосая красавица Зара предстала перед сестрой, уже не скрытая колдовством.
– Здравствуй, сестра, – тихо произнесла Зара, пристально глядя льдистыми глазами на Энеату.
– Что ты сделала с моими спутниками?
– Я? Ничего! Римиар услужил мне. Всего лишь сонное зелье, не беспокойся.
– Где твой пёс?
– Пёс?.. Ах, ты уже виделась с этой болтливой жрицей.
– Жрицей? Про Эадиву рассказал Римиар, – слишком спешно и нервно сообщила Энеата.
– Ну-ну.
Зара шагнула вперёд; Энеата попятилась, не отводя взгляда и не моргая.
– Да, много лет прошло, – задумчиво произнесла она. – Ребёнком ты была похожа на эрейскую соломенную куклу. А теперь…
Лицо Зары казалось спокойным и миролюбивым. Энеата остановилась, позволяя сестре подойти ближе и начиная сомневаться во всём, что ей сообщали о Заре.
– А теперь смотрю на тебя и вижу… как ты похожа… как ты похожа на отца…
Голос молодой колдуньи дрогнул, срываясь:
– Великий Свет, как же ты на него похожа!!!
Незримая сила сбила Энеату с ног. Девушка упала навзничь, не ожидавшая нападения и не успевшая защититься, но тут же откатилась в сторону и вскочила на ноги.
– Прости. Мне сложно сдерживать силу, – голос Зары вновь звучал ровно, хотя дышать она стала чаще и громче.
Энеата не ответила, напряжённо следя за Зарой. Сила Ахарта всколыхнулась в крови, стремясь отозваться на атаку зеркальным отражением колдовского порыва.
– Не смотри на меня так, – шумно выдохнула Зара. – Ты же знаешь, что мы не можем навредить друг другу.
– Только из-за Ахарта, – слова Энеаты прозвучали утверждением, а не вопросом, но Зара ответила:
– Разве?..
– А разве нет?
– Ты ничего не помнишь, верно? Не помнишь родителей. Не помнишь меня.
– Дедушка Хурсан предупреждал меня. Он не велел тебя слушать.
– Но ты ведь слушаешь, милая Ата.
– Тебе нужна сила Ахарта.
– Мне нужна жизнь, Ата. Я просто хочу жить. Жить, никого не боясь.
Эне прищурилась, глядя на Зару, старавшуюся выглядеть спокойно, но выдававшую себя крепко сжатыми кулаками.
– Ты была слишком маленькой. Ты не помнишь скитаний. Не помнишь страха. Тебя приняли. Тебе милостиво позволили жить. А я выбила это право, выбила силой!
– Мне жаль.
– Нет… Ты не знаешь, как люди смотрят на тех, за кого некому вступиться. Не понимаешь это чувство, когда… когда все против тебя. Когда для всех ты – диковинная зверушка, которую надо посадить в клетку, мучить, терзать, издеваться… Нет, Ата. Ты не понимаешь. Только сила даёт право на жизнь.
– Если бы нашла меня чуть раньше… – тихо произнесла Энеата. – Я бы попросила тебя остаться в нашем доме. Мы дали бы тебе всё, что нужно.
Зара покачала головой.
– Слишком поздно.
– Слишком поздно, – отзываясь эхом, кивнула Энеата.
– Луна Ахарта лишь давала мне достаточно сил, чтобы выживать и скитаться. Эадиву позволил мне не бояться усталости и пугать целые деревни. А вместе с Солнцем…
– И есть только один способ завладеть Солнцем, да?
– Я не могу причинить тебе вред.
– У тебя есть Эадиву.
– Если тебя убьёт пёсик, я не получу силы Ахарта. Ты же знаешь, как она передаётся.
– Ну да…
– Но я не хочу, чтобы ты умерла сейчас.
Зара щёлкнула пальцами. Энеата не видела и не слышала, но почувствовала появление чудовища за своей спиной. Порыв ледяного ветра скользнул по ветвям деревьев, обжог колючим холодом кожу асу.
– Отец, – тихо произнесла Зара, – бросил нас с мамой. Посреди пустыни. Она выживала, как могла. Со мной на руках. Две чужеземки. Люди… они не считали нас людьми. От смерти или рабства спасало только колдовство. А потом мама нашла Ахарт… и отца. У него была другая семья. Другая женщина. Твоя мать. И была ты. Мама простила. А я… разве я могла, Ата? Я же видела, как она страдала! Бедная, несчастная мама… И помню, как страдала я сама.
Энеата молчала, слушая голос Зары, дрожавший от горечи и злости.
– Идшарцы шли за нами. Они хотели вернуть свою реликвию… Отец вызвался нам помочь, но… это из-за него нас догнали. Из-за него и тебя. Мама погибла. Я не смогла простить. Да я и не пыталась.
Зара вздохнула и, немного помолчав, сказала:
– Остались мы трое. Ты, я, он. Идшарцы продолжали преследовать, потому что силу Ахарта они не вернули. Мама передала её нам. Должна была только мне! – Зара яростно пнула лежавший под ногой камень. – Он хотел задержать их. Спрятал нас с тобой. Но не смог совладать с врагами. Он был слабаком, Ата! А я… я хотела, чтобы ты пережила хотя бы долю того, что пережили мы с мамой…. Только к тебе судьба оказалась благосклоннее. Какой-то парнишка помог тебе выбраться… Я бы убила его… чуть позже… но мне помешал твой Хурсан. Он тоже шёл по следу. Но ещё не поздно, правда? Ещё не поздно. Хурсан мёртв, ты не в своём городе, а твои идшарские спутники спят… Ах, да. Пожалуй, стоит позаботиться, чтобы они никогда не проснулись. Тогда твоё приключение будет веселее.