Учить уроки не получается. Слёзы застилают глаза. Они уже опухли, и нос тоже опух. Есть не хочется. Бабушка ругается и называет Гадель Габбасовну Гадостью. Потом плачет сама.

– Не реви, что ль… Найдем чево… Да не реви уж! Ткань, ткань… уж больно так надо?

Бабушка вздыхает. Дышать ртом легче, чем носом.

– Умойся поди.

Холодная вода приятная. Её можно долго лить на лицо и на руки.

В комнате бабушка сидит на стуле. Она тоже больше не плачет. У нее серьёзное лицо. Потом встаёт, открывает шкаф и достаёт старую сумку, из неё что-то завёрнутое в газету.

– Платье это моё. Замуж в ём выходила. До войны ещё, – торжественно говорит бабушка.

Она разворачивает газету. Пахнет противно. Бабушка бережно раскладывает на двухспальной кровати платье. Оно совсем маленькое, голубенькое, в мелкий розовый цветочек.

– Это твоё?

Бабушка кивает.

– Ты была девочка?

Лицо у бабушки застывает. У неё узкие глаза, а щёки большие. Нос тоже большой. Она поправляет красный платок.