Миледи трех миров

– Привет! – я погладила ее по голове, она же важно вертелась, по–переменке подставляя разные места и щурясь от удовольствия.

Я немного побаловала ее и опять нагнулась за курткой – Тати вновь рыжей молнией повисла у меня на руке, весело раскачиваясь в разные стороны.

– Ах ты, хулиганка! – пожурила я, пытаясь шутя высвободить руку – вероятно тати принимает это за какую–то игру. Не тут–то было! Кстати, весила она, как не странно, довольно много.

– Она тебя о чем–то предупреждает. – подал голос, появившийся откуда–то Фар.

Я распрямилась и обернулась, рыжая малышка повторно начала благоустраиваться на плече, важно утрамбовывая его лапками, словно взбивая перину. Почесав ей мордочку и грудку, я удостоила вниманием Фара.

– О чем она может меня предупреждать? Может здесь растет ваша крапива и я ручку обожгу? – выразительно фыркнув (индивидуально для своего телохранителя), я повторила свой маневр с тем же успехом – Тати муфтой висела у меня на руке.

– Подожди–ка. – сказал Фар, как–то странно прищурившись.

Он легко приподнял лапой «бревнышко» шириной с мое бедро, размером с меня, валявшееся у наших ног и кинул его торцом на куртку. Не успела я возмутиться подобным отношением к моим вещам, поразиться его силе и удивиться глупостью подобного трюка, как раздался характерный звук топора об дерево. Следом за таким звуковым оформлением, из земли подобно ракете вылетели обрывки моей несчастной куртки с расчлененным пополам бревном, спикировав на землю недалеко от нас.

Я, мало что понимая, тупо проследила за полетом этих предметов и, вздрогнув вернула взгляд на исходную, так как там сразу раздалось недовольное сопение. Перед моими глазами (в этот момент наверное круглыми, на выкате) прямо из земли, разбрасывая ее во все стороны (и на нас тоже), выкрутилась Кильва! Почему–то эту «красавицу» я узнала сразу.

Из того немногого, что успел рассказать мне вчера перед сном Фар, я узнала про Кильву, которую сейчас просто не могла не узнать. Это огромная «рыба» на четырех лапах. Ее размер был от полутора до двух метров. Хвост–«пропеллер», помогающий ей в течение одной минуты вкручиваться в землю, оставляя на поверхности только пасть. А вот пасть – это главное ее достоинство, точнее не достоинство, а главная ее премудрость или хитрость. Хотя и то и другое вместе. Ее зубки, имеющиеся в огромном количестве, обладали способностью перерубить пополам бревно диаметром с пасть (примерно семьдесят–восемьдесят сантиметров). Металл тоже не вызывал у нее особенных трудностей. И это еще не все. Закопавшись в землю и раскрыв свою пасть в виде капкана, она надувала в ней пузырь. Пузырь полностью прикрывал рот и минут через пятнадцать обрастал травой, благодаря каким–то бактериям, имеющимся в слюне этой кильки. Чудно, правда?! Идешь так по зеленой травке, в ус не дуешь. И тут бац, превращаешься в обед Кильвы! Как вам такая перспектива?

Поэтому я сейчас пребывала в некотором шоке. Кто бы мог подумать, только что я чуть не лишилась руки! А может быть и чего–то более ценного – жизни! Ужас! Кошмар! Между тем Кильва спокойно отошла на несколько шагов и вновь быстро вкрутилась в землю, ожидая свою жертву. Ее «ротик» уже начал зазеленяться, еще немного времени и она вновь сольется с местным ландшафтом, а какая–нибудь не очень осторожная зверушка провалится в ее чрево. Бр–р…

Кильва не была прожорлива, нет. Ей было достаточно съесть что–то одно и она уходила в спячку на месяц–полтора, в зависимости от объемов съеденной жертвы. Но, на данный момент, по словам Фара, Кильвы большинством своим «устроились работать» на утилизации отходов в города и селения Зубара. И диких их осталось раз, два и обчелся. Что ж, мне «везет»! Я получила уникальную возможность лицезреть Кильву в дикой природе и естественной среде.

Наконец выйдя из стопора, я с благодарностью взглянула на свою спасительницу – Тати и, все еще не пришедшим в норму голосом, молвила:

– Огромное тебе спасибо! Ты меня избавила от возможной группы по инвалидности. Я бы сейчас подарила тебе любую безделушку из своей сокровищницы во дворце (уверенна, что она у меня есть), чтобы ты затмила всех подруг, но я туда, увы, не скоро попаду. Поэтому прими от меня это в знак искренней благодарности! Больше ничего нет.

Я достала связку ключей со своим брелком–бляхой, усыпанной стразами – они мне сейчас, да и в ближайшее время не понадобятся и преподнесла их Тати, просверкав ими и позвенев. Она была в восторге. Покрутив подарок на солнце, позвенев над ухом и, в завершении, одев кольцо от брелка себе на палец, Тати, весело вереща и подпрыгивая, отчего ключи постоянно звенели, стремительно умчалась в лес.

Проводив взглядом, пока та не скрылась и, помахав ей на прощание рукой, я улыбнулась и проговорила, в общем–то ни к кому не обращаясь.

– Вернется ли она еще, поможет мне, если потребуется?

– Вряд ли. – посчитал нужным ответить Фар. – Та цепь, которую ты подарила Тати вчера, была подарок, дар, просто так, поэтому она из чувства благодарности решила тебе помочь, как только увидела, что тебе грозит опасность. А эти ключи она, можно сказать, заработала за твое спасение (очень красивый для нее приз, не отрицаю!), поэтому Тати приняла их как должное и помогать тебе теперь не обязана. Вроде как больше не за что. Хотя… – он задумчиво почесал нос, – кто знает этих Тати.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем.

Мое сердце по–прежнему не сбавляло бешенного темпа. А при взгляде на останки (совсем еще недавно купленной) куртки, становилось дурно. Парой глубоких вздохов восстановив ударность сердца и придя в себя, я наконец обратила свой пылающий праведным гневом взор на нана.

– А где интересно был ты, когда я тут рисковала жизнью? Причем дважды! Меня чуть не утащил себе на завтрак какой–то зеленый летающий монстр! И, если бы не эта милашка Тати, то я бы сейчас стояла не здесь, а плавала в желудочном соке обожравшейся Кильвы! – уперев руки в боки, я изобразила на своем лице самое, какое только могла, грозное негодование – Ты, кажется, мой телохранитель! Как ты мог оставить меня одну в незнакомом мире?!! – громко возмущалась я, вываливая все обвинения на одном дыхании.

– Я встречался с информатором. Это вроде вашего радио с последними новостями. – по–моему в его голосе проскользнули нотки вины и сожаления. Неужели? Или мне показалось. Во всяком случае, в глаза смотреть он мне точно не желает. Что ж…

– Информатором или информаторшой? – недобро прищурившись, спросила я, обратив внимание, что шерсть за ухом явно прилизана чьим–то языком.

Немного смутившись (Ага! Да вы, мой друг, тут лямуры крутите у меня за спиной!) и, опустив глаза в землю, Фар поведал мне об информаторах.

Информатором могут быть только наны женского пола, так как только они обладают способностью телепатически связываться с кем–либо на больших расстояниях и имеют возможность поиска необходимого лица (морды) лишь по мозговым волнам. «Мужики» такой способностью не обладают. Существовала своего рода школа, где поступивших и отобранных нанов обучали, развивая их телепатические способности. Информаторы находились по всему Зубару, за каждым был закреплен свой участок. Так можно было связаться с кем угодно (наном конечно), когда угодно и передать любую информацию.

Еще кипя, я хотела выговорить Фару, что наше перемещение именно в эту точку Зубара, наверняка состоялось благодаря симпатичной мордочке здешнего информатора. Но, взглянув на его виноватую морду, решила, что с него хватит и этого.

Окончательно упокоившись, чему немало способствовало выяснение отношений с Фаром, я предложила продолжить изучение мира.

Невдалеке наметилось движение. Я резко прищурилась, надеясь увидеть там еще одного нового монстра здешней фауны. Но это оказался лишь еще один нан светлого окраса, заинтересованно наблюдавший за нашей перепалкой (точнее за моими воплями) из–за зарослей высокой травы. Заметив, что его укрытие рассекречено, он деловито кивнул мне и скрылся из виду.

– Это и есть тот очаровательный информатор, благодаря которому я чуть не лишилась своей горячо обожаемой конечности?

Пауза. Еще пауза.

– Ты права. Это информатор. – краткость – сестра таланта.

Кто бы сомневался! А признаться в походе налево он не захотел. Как ловко выкрутился с ответом! Дипломант, едрена вошь!

Мы вернулись в лес и потопали дальше. Переходя через очередную поляну, которая сплошь поросла трехцветными противно пахнущими цветами, Фар обратил мое внимание на гнездо размером с небольшую танцплощадку, находившееся в разветвлении дерева. На удивление о невиданной мной доселе огромной птахе, пояснил, что это дом того «зеленного монстра, что хотел мной позавтракать». Но это не совсем птица, точнее, совсем не птица (все так запутано…). Это Диелго – лесной дракон (ага, все–таки дракон, я оказалась права!). Он не агрессивен, впрочем, как и все драконы этого мира. А когда сыт, то с ним вообще можно жить рядом, так как он становится жутко ленивым, что ему даже лень выгнать из своего жилища сожителя. Здесь даже существует своего рода поговорка – «ленивый, как обожравшийся диелго».

Замечание о нападении этого диелго на меня, Фар прокомментировал так: порезвиться захотелось дракончику – увидел кого–то новенького в своих владениях и решил поиграть. Но коротеньким рассказом об этом «людоеде» Фар не ограничился (то ли следуя правилам экскурсии, то ли из–за чувства вины) и решил наглядно продемонстрировать мне этого «злодея». Громкий рык нана заставил обладателя гнезда высунуть наружу удивленную морду. Фар ему что–то прорычал (наверное, по–драконьски), после чего диелго, осмотрев меня с ног до головы и что–то пискнув, скрылся вновь (вернулся домой, закрыл дверь или, как вам будет угодно). Похоже, считая, как и те два из трех не слишком умные поросенка, что «мой дом – моя крепость» и нечего бояться всяких там рычащих волков и нанов. Честно говоря, рассмотрев на эту умильную морду поближе, диелго уже совсем не напоминал мне злобного монстра, скорее дракошу из детской сказки, доброго и невинного, как ребенок. По истине, у страха глаза велики!

Я окончательно успокоилась, осознав, что опасности в этом мире гораздо меньше, чем могло бы показаться на первый взгляд. Фар еще показал мне куст с ярко красными ягодами, похожими по форме на банан и предупредил, что вот эти плоды следует есть только если запивать водой, в противном случае три дня диареи обеспечено. Я порадовалась, что у меня нет привычки хватать все подряд и совать это в рот. Хорошее воспитание – это много значит!

Мы продолжали идти дальше. К неизведанному. По прекрасному и дикому миру Зубар. Ура! Даешь площади для новых исследователей! Вперед к новым открытиям!..

Полдня продолжали идти по этому живописному и прекрасному лесу и нан мне любезно рассказывал обо всем что здесь росло и всех кто перебегал, перелетал, перепрыгивал нам дорогу, наблюдая за нами или просто мешая пройти.

Из последних, был смешной Буся, как назвал его Фар, – маленький зверек, размером с зайца и похожий на большого хомяка с длинным пушистым хвостом. Он уселся на пути и ни в какую не желал уступать дорогу. Даже (!) рык нана его не поколебал. Мы попытались его просто обойти, но этот маневр заранее претендовал на провал. Маленький нахал неизменно возникал на нашем пути, чем очень смешил меня и здорово злил Фара (впрочем, ни коем образом не пытающегося обидеть Бусю). Хотя, сам зверек не претендовал ни на то, ни на другое – ему просто было очень интересно (что именно не знаю, но его вид красноречиво об этом говорил). Он наклонял набок голову и что–то безмолвно говорил, смешно шевеля губами, а его маленькие лапки в этот момент были в положении матрешки – одна лапка горизонтально на груди, а вторая локтем упирается в первую и подпирает щеку.

Буся соизволил удалиться только после того, как Фар наступил на его мягкий хвостик, причем сделал он это совершенно нечаянно и неожиданно для самого себя. Прорываясь через прореху в пушистом кордоне, нан запнулся о корягу и, выравнивая равновесие, полетел в ту сторону, где Буся в этот момент совершал новый маневр по преграждению дороги. Хвост последнего и оказался под могучей лапой моего телохранителя. Возмущенно пискнув и любовно пригладив свой пострадавший хвост, зверек, всем своим видом выражая оскорбленное самолюбие, гордо прошествовал между слегка опешившим Фаром и мной (заливающейся смехом), деловито скрылся в кустах.

После полудня мы вышли к скалам. Нет, не к горам, а именно скалам. Потому что горы – это лежащая горкой земля (может быть и на камнях) покрытая травкой и деревьями или, хотя бы кустиками. А то, что было перед нами, можно было назвать только грудой камней, сваленной у камня побольше. С опаской перекусив каким–то синим орехом со вкусом капусты (это я про себя, Фар уплетал сие кушанье очень даже шустро) и тем самым немного сбив голод, я, под чутким руководством своего проводника, начала восхождение на этот булыжник–переросток, гордо именуемый «горами Хирлуф».

В который раз я уже поблагодарила себя за предусмотрительность. За эти мягкие удобные кроссовочки (а не эффектные туфли), за эти милые сердцу джинсы и футболку (а не деловой костюмчик). Я просто умница! И это единственное, что на данный момент грело мне сердце. Идти становилось все тяжелее, гора казалась все выше и круче, а дорога все бесконечнее.

– Долго еще? – в который раз спрашивала я Фара, стараясь вложить в голос все свое невыносимое страдание.

– Нет. Еще полтора дня и мы на месте. – «приободрил» меня он. – Сейчас поднимемся на самый верх, переберемся через небольшую трещину в скале. За ней есть пещерка, в которой мы и поужинаем (о, это сладкое слово!) и переночуем, а утром, зайдя в Скалпек, спустимся прямо в Фашур – столицу Зубара.

И я, скрипя зубами, тащилась дальше, больше не рассчитывая на сострадание или даже моральную поддержку типа «крепись, мы уже рядом». У меня не было даже сил поинтересоваться, что такое Скалпек, в который мы собираемся зайти и почему мы идем именно в столицу, а не в маленький провинциальный городок, где мне не придется произносить всякие речи. Но я была уверена – непременно познакомлюсь лично с этим неизвестным. На крайний случай помашу ему ручкой.

Когда солнце покатилось к горизонту, доверительно сообщив нам, что день скоро закончится, Фар остановился и стал поджидать меня. Пока я доставляла свое хрупкое, неимоверно уставшее, голодное и жутко утомленное тело до него, он сообщил, что до пещеры осталось пятнадцать минут. Ура! Отдых! Моя душа возликовала. И как же меня угораздило познакомиться с Зубаром поближе до введения на нем туризма на аэропланах или, хотя бы на драконах?! Выживу, обязательно подам им эту идею. Подойдя к Фару, вымучено ему улыбнувшись и взглянув вперед, я обомлела.

Перед нами была огромная пропасть – шириной метра три и глу–убиной–ой–ой–ой. Не видно в общем дна. «Небольшая трещина между гор», ха! Представляете (ну, поэксплуатируйте свое воображение!): отвесная скала, козырьком нависшая над этой «трещинкой», слева и справа на горизонте виднеются какие–то равнины, чудные пейзажи, мирный ландшафт. Но нет, нам надо непременно вперед. И это вперед, по которому можно идти, только через три метра!

Пушистый наглец, легко перепрыгнув воздушное пространство, приземлился на другой стороне и выжидательно посмотрел на меня.

– И что, ты надеешься, что я являюсь тайным чемпионом по прыжкам в длину? Или что я – самоубийца?! – зло спросила я у этого пуделя, скручивая руки на груди и хмуря брови.

– Поверь мне, это легко. – проговорил он голосом мамочки, уговаривающей свою двухлетнюю малышку выпить «вкусное» лекарство. – Ты же никогда не пробовала, почему ты уверена, что не сможешь? Главное не смотри вниз, разбегись и прыгай.

Я еще раз взглянула на пушистую морду, пытаясь разглядеть в ней тайное желание лишить сразу всех трех миров такой замечательной Миледи. Ничего такого я не обнаружила – его морда выражала только огромное желание помочь, поддержать морально (может прикидывается?). Поэтому, крепко выругавшись, по поводу моего телохранителя подаренного мне «счастливой» звездой, я начала медленно пятится назад, выбирая место для начала разбега. Наконец выбрав место и вздохнув пару раз, набираясь храбрости, я взяла резкий старт и понеслась вперед со сверхзвуковой скоростью.

Ну,… мягкой посадки у меня, как всегда, не вышло. Я, как говорится, влетела «фейсом в тейбол», вернее в скалу. Сказать вам по–правде, не очень приятные впечатления. Такой вид развлечений я бы посоветовала жестким экстремалам или просто тем, у кого стали наблюдаться излишки мозгов. Очень, знайте ли, помогает, одновременно освежая голову новыми идеями, такими как, например – «какого черта я вообще здесь делаю?!»

Итак, я повисла на руках, болтая ногами над жуткой пропастью на этой (чертовой, чертовой, чертовой!!!) скале. Нан не проявлял никакой поспешности в моем спасении, что меня, мягко говоря, беспокоило.

– Фар, ты вообще собираешься меня спасать или будешь тренировать память в заучивании моего завещания? – скрежетала я зубами в подвешенном состоянии.

– Я не спасатель, я – телохранитель. – услышала я сверху лаконичный ответ.

– Вот и сохрани мое молодое и прекрасное тело от разбиения в лепешку!

– Не вижу никакой грозящей тебе опасности. Ты сама можешь вылезти, просто этого не хочешь.

Я буквально задыхалась от возмущения. Еще бы добавил что–нибудь типа «ты еще не пробовала, это легко» или что–то в этом роде.

– Ах, так! Ах, вот ты как! Я для него… А он… Ты уволен по статье о невыполнении своих прямых обязанностей! Совершенно уверена, что такая статья в вашем КЗоТе есть. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

– Это назначение дает Совет и только он вправе расторгнуть это соглашение.

В голове назревали злобные ругательства и страшные, предпринимаемые мной, меры для мести, которые я совершу (можете поверить, за несколько секунд я придумала по меньшей мере полтора десятка казней, в которых присутствовало даже забрасывание этого нерадивого телохранителя кучами кошек!), как только… И тут мне стало смешно. Согласитесь, комично висеть над пропастью и вести беседу подобного рода и я засмеялась. Я хохотала все сильней и сильней и никак не могла остановиться. Наверное, к такому смеху примешалось еще и все случившееся со мной за эти три дня – так, до слез, я не смеялась уже давно.

Надо мной тут же свесилась удивленная морда Фара.

– Ты чего? – оторопело поинтересовался он.

– «Я сошла с ума, я сошла с ума,

Мне нужна она, мне нужна она…» – все еще хохоча, пропела я.

– Кто? – Фару явно была в новинку подобная реакция, а нашу «Горячую десятку» он вряд ли смотрел.

– Лестница, веревка, эскалатор. Неважно. Ладно Фар, я не держу на тебя зла. – начала я обреченным голосом, – передай Совету, пусть считают меня патриотом.

Сказав это, я почувствовала, как из моих пальцев уходят последние силы, а из под них последняя точка опоры (или захвата) и, в тот же миг полетела вниз.

Летела я недолго. Скала, как я уже сказала, свесилась этаким козырьком, а под ним был абсолютно не видимый сверху, выступ. Что–то вроде каменного балкона. Вот на него–то я и шлепнулась. Звучно так шлепнулась, аж в ушах зазвенело. Не везет мне с мягкой посадкой, определенно не везет. Упав, я, решая проблему со звоном в ушах, ненадолго ушла в нирвану.

Придя в себя, первым делом проверила свою целостность – руки, ноги целы, голова на месте, а затем огляделась. Я возлежала на каменном плато размером приблизительно два на три метра с шикарным видом на место моей возможной посадки, не попади я сюда. На месте «крепления» этого балкона к скале был лаз в логово страшного и ужасного Полихрюндика. У–у–у! Вам страшно? А мне нет, ну прямо нисколечки. Короче, там была какая–то дыра, явно сквозного происхождения. То есть, шла куда–то вглубь и куда–то выводила. Потерев ушибленные места, я, вся такая храбрая, собралась нырнуть «в нору за белым кроликом», по примеру Алисы, но тут появился нан и спокойно уселся напротив меня, тем самым отодвигая время моего открытия нового входа в «Страну чудес» и сильно уменьшая мою площадь размещения.

– Где ты был? – я грозно сдвинула брови, пытаясь изобразить своей мимикой «злобную фурию». По–моему мне это удалось неважно.

– Сперва, переместился вниз, чтобы сделать твое приземление наиболее комфортным. Но через пару минут твоего категорического нежелания появляться ни на земле, ни в полете с воплями о помощи, я понял, что либо это искусно сработанный блеф, либо ты где–то за что–то зацепилась и висишь, словно яблоко на ветке. Побывав наверху и всецело оценив обстановку, я принял второй вариант, как наиболее предпочтительный. Поэтому, использовав метод исключения, я тщательно проанализировал места возможного твоего приземления. И вот я здесь.

– А я, пока ты занимался сравнительным анализом и сопоставлением фактов по вероятному и возможному поиску моей скромной персоны, могла погибнуть! – закрутила я речь (чуть язык не вывернула!), дав понять этой болонке, что не только он способен толкать заумные фразы, и с вызовом добавила. – И почему, интересно, ты не прибыл мгновенно, как обещал?!

– Не было опасности, которая бы тебе угрожала. Когда есть такая опасность, возникает особая частота мысли, ее слышно везде и по ней, как по канату, я могу мгновенно прибыть на место возможно грозящей тебе опасности.

– Да, а когда у меня Кильва чуть руку не оттяпала, где находилась твоя особая частота мысли? Если бы не Тати, я без руки сейчас была!

– Без руки, но жива. – отрезал он.

Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Мое возмущение, уже готовое выплеснуться наружу, неожиданно стало утихать и исчезло совсем. Прислушавшись к своим чувствам, я поняла, что зря на него злюсь. Но не Супермен, не супер красавец и что? Глупо с моей стороны так себя вести. Как капризный ребенок, ей богу. С его–то умением перемещаться, он бы не дал мне «разбиться в лепешку» и погибнуть вообще. Нан уже побывал внизу, снова наверху и еще неизвестно в скольких местах, а я только и успела потереть ушибленные бока и осмотреться. К тому же, он, судя по всему, волновался за меня. А зная, что одно перемещение поглощает немало собственной энергии, то он сейчас далеко не в лучшей форме, чем я. Если даже не в худшей, а ведь еще сидит и выслушивает мои обвинения в свой адрес… Пора выкидывать всю дурь из башки!

– Ладно, Фар, давай мириться. – примирительно улыбнувшись, я протянула ему руку. Эта плюшка поклонилась мне, молвив «Миледи». У–у! Я не утерпела и продемонстрировала ему свой язык (розовый такой), а спустя пару секунд, вернувшись к своему всепрощающему шаблону поведения, спросила: – Что это за лаз? Он нас выведет в мир?

– Я не знаю, к моему сожалению. – оглядев и обнюхав дыру, ответил Фар.

– Хорошо. Исследуем. Посторонись! – отпихнув нана, я полезла в нору.

– Как я уже сказал, мне неизвестно, что там. Не лучше ли будет пропустить меня вперед? – его учтительно–почтительный тон бил по ушам не хуже колокольного звона.

– Шиш тебе, красная шапочка! Захотел отобрать у меня славу первооткрывателя?! Я пройду этот трудный путь, – протискиваясь в узкий ход, торжественно заявила я Фару, – и приоткрою занавес тайны, хранящейся в недрах этого таинственного входа. Обо мне услышат, обо мне заговорят!. Обо мне будут слагать легенды, я войду в летописи Зубара…

– Ну–ну… – только и послышалось позади меня.

Проползя на четвереньках несколько минут и сбив в кровь колени, я уже не горела желанием войти в историю и летописи Зубара. Единственным моим желанием на данный момент была горячая ванна, мягкая постель, вкусный ужин и все подальше отсюда.

– Знаешь, а тут открывается чудесный вид! – вновь услышала я сзади голос Фара.

Решив, что за своими невеселыми мыслями, просмотрела нечто интересное, я остановилась и в попытке обернуться, чуть шею не свернула.

– Что за вид? – живо заинтересовалась я, обращаясь к Фару, оставив свои титанические, но абсолютно зряшные усилия, обернуться, и поняв безысходность теперешнего положения.

– Я говорю про твой вид сзади. – усмехнулся этот меховой шар.

Самое паршивое – я даже не могла развернуться, чтобы дать ему подзатыльник или щелкнуть по носу и он это прекрасно понимал. А потом момент будет потерян. Блин! Черт! Щет! Ну ничего, я еще отыграюсь. Будет и на нашей улице праздник!

Спустя пять минут мы, наконец, покинули это узилище и оказались в просторной пещере с небольшим озерцом посредине. Фар повторил о том, что это место ему незнакомо. Поэтому, тщательно выбирая где заночевать, он остановил свой выбор на небольшом уступе в углу этого природного зала, с которого просматривалась он весь.

Я стала готовиться к ночлегу, осматриваясь в новом диковинном месте. В подобных пещерах я еще не бывала да и что греха таить – я ни разу не была в пещере вообще! Озеро переливалось под лучами света, проникающими в пещеру сверху, отбрасывая во все стороны разноцветные блики. Вероятно, на дне озера лежали какие–то самоцветы, позволяющие воде производить такую красоту.

Неожиданно мой взгляд упал на стену, которая была как раз над озерцом. Там, в углу пещеры на этой самой стене на уровне трех–четырех метров от воды, я заметила смазанное движение. Словно поток воды пробежал по каменной стене и, не добегая до самого озера, растворился. Стало любопытно столь мгновенное появление и исчезновение целого ручейка, поэтому я тут же сфокусировала взгляд на этом месте, ожидая продолжения. Но больше ничего не было. Абсолютно. Ничего, это значит – НИЧЕГО! Я усиленно похлопала глазами, потерла их для пущей верности, но ничего так и не изменилось. Что ж, показалось. Хоть свет, попадающий в пещеру из отверстий в левой стене, хорошо ее освещал, но солнце уже должно быть село или садилось, следовательно, быстро темнело и мне привиделся какой–то блик. Плюс восполнения моего богатого воображения, которое совершенно не к месту решило разыграться. Я пожала плечами и продолжила обустройство места для снов.

Просто так, чтобы убедиться в своем зрении, я снова мельком пробежалась глазами по этой стене. Что за черт! Мне опять показалось, что стена немного переливается, только немного ближе, чем в прошлый раз. Я повторно бросила взгляд в стену (игру гляделки вам не напоминает?). Ничего. Опять ничего. Что за шуточки мне устраивает мое несносное воображение! Я встряхнула головой и отвернулась.

Посмотрела на спокойного Фара и стала вытряхивать из рюкзака плед. С пледом я закончила быстро, расстелив под боком теплого нанчика и сладко потянувшись, собралась лечь. Но что–то на моей душе было неспокойно. Там явно завелся выводок наглых кошачьих, которые усиленно скреблись внутри. Что–то не давало покоя, напрочь блокируя сон. Было ощущение, что мою спину периодически кто–то буравит взглядом. Бр–р. Неприятное ощущение, заставляющее мои мурашки сдавать незапланированный кросс сразу по всему телу. Я снова вернула взгляд на переливающуюся стену. Несколько минут неотрывно смотрела на нее, но снова пришла к такому же результату – там ничего нет! Фар, вальяжно развалившись на выбранном месте, осведомился сквозь зевоту:

– Чего ты там потеряла?

– Да вроде ничего. – ответила я, но все еще немного сомневаясь, спросила, – Слушай, а в вашем мире есть переливающиеся стены? Нет. Не так. Куски переливающихся стен, которые немного двигаются, а потом замирают и их становится не видно? – конечно получился не вопрос, а какая–то каша, сумбур, но другого объяснения, из того, что видела, я собрать не могла. Поэтому справедливо ожидала, что Фар сейчас надо мной посмеется. Но его встречный вопрос меня несколько удивил.

– Куда двигается? – насторожился он.

Сперва, я себя посчитала обиженной, что нан, вместо того чтобы мне что–то ответить, задает глупые вопросы, напрочь забывая, что отвечать вопросом на вопрос как минимум не вежливо. Но, уже через пару секунд, я вспомнила направление этого необъяснимого явления и поняла, что вопрос отнюдь не глуп и очень даже ко времени.

– Сюда двигается. – уже слабенько пискнула я, показывая рукой приблизительную траекторию движения блестящей стены.

Фар резко вскочил, чем заставил меня непроизвольно дернуться от неожиданности и так же стремительно подпрыгнул ко мне.

– Быстро встань за меня! – скомандовал он, оттесняя меня от стены.

Я не стала спорить и тем более прекословить, быстро выполнила указания. Только я, двигаясь бочком, спряталась за своего телохранителя, тут же услышала недовольное сопение со стены рядом с тем местом, где стояла мгновение назад. Меня сразу обдало холодом, затем жаром и колени стали исполнять какой–то танец на непроизвольную тему, под «мелодию» больше похожую на диско.

Фар на это сопение сразу утробно зарычал, слегка пригибаясь к полу, явно демонстрируя готовность прыгнуть на непрошенного гостя. На стене прямо перед нами я вновь увидела едва заметное шевеление (а это было именно оно, а не перелив!), которое подтверждало, что ЭТО еще на месте, а не убежало сломя голову, увидев нана. Еще с пару моих вздохов ничего не происходило, а потом Фар резко и снова неожиданно подпрыгнул к тому месту, где висел хищник–невидимка и громко клацнул зубами (эхо пещеры услужливо размножило этот звук, добавив ему немного зловещего оттенка). Раздался оглушающий вопль, который отразился в сводах пещеры, перемножился (опять же при помощи услужливого эха, конечно) и продолжал сотрясать стены еще некоторое время, а на месте невидимки появилось жуткое чудовище.

Оно было похоже на гигантского мохнатого паука, с переливающейся фиолетовой шерстью. Вместо обычной паучьей головы, это чудовище имело звериную, напоминавшую оскаленную гиену. Все его шесть или восемь лап (как–то не до подсчетов было) были похожи на волчьи, где вместо подушечек для пальцев располагались присоски (оно махнуло лапой в нашу сторону на манер шипящей кошки). Зубы в пасти создавали поистине жуткий набор мелких и острых сабель, обильно смазанных противной слюной, что явно подчеркивало неприятие им вегетарианского образа жизни. Глаза же были свирепые, красные и пылали бешенной злобой… Бр–р, бр–р, бр–р. Я была в шоке.

Это отвратительное создание, чуть придя в себя от укуса Фара, быстро и пугающе ловко, взмыло выше по стене и на такой высоте, перебирая своими лапами, скоростной ракетой покинуло пещеру.

Я все еще стояла и смотрела вслед этой гадине, когда Фар раздосадовано проговорил:

– Надо же, а я ведь его даже не почуял, пока ты мне сказала! Нужно уже больше следить за своим энергоресурсом – меньше перемещаться, чаще отдыхать.

– Что это было? – дар речи наконец ко мне вернулся.