Миледи трех миров

Фар отвлекся от жарки и посмотрел в указанном направлении.

– Это Физра. Озерная хищница.

– Хищница? – я сглотнула, вспомнив как только что мирно плавала.

– Она охотится на птиц и мелких грызунов, чутко реагируя на вибрацию в воде. – добавил мой несносный телохранитель. – Маскируется, подплывает и заворачивает в себя. Жертва немного посопротивляется, а затем, из–за нехватки воздуха, быстро успокаивается. – Фар посмотрел на меня и счел необходимым добавить. – Физра есть почти на каждом местном озере, но еще ни разу никто от нее не пострадал. Диаметр самой большой физры равен примерно метру. Ты в такой «мешок» уж точно не поместишься.

– Да? А вот моя голова запросто войдет! Не нравятся мне здешние звери. Не нра–вят–ся! Одни нагло меня обижают и харчат мои деликатесы, другие портят мне идиллию, мешая эстетическому наслаждению природой… Что же ждать от третьих?! А? Кстати, неудобно напоминать, но как там наш обед? Хотя, – я посмотрела на солнце, не желающее смотреть на этот жуткий мир и торопливо подбирающееся к горизонту, – скорее как там наш ужин?

Фар кивком головы указал мне на дымящуюся рыбу – уже снятую с костра и украсившую несколько сорванных местных лопухов.

Я уселась рядом с импровизированным столом, скрестила ноги и поднесла «лопух» к лицу, втягивая носом потрясающий запах. Только вот пахла рыба бесподобно, а на вкус… Не понравилась она мне в общем, не понравилась, о чем я сообщила своему шеф–повару – «Какая гадость эта ваша заливная рыба! В смысле жаренная», добавив, что по–прежнему хочу есть. Фар, пробурчав, что в следующий раз готовкой заниматься буду я, съел всю рыбу и демонстративно улегся спать.

Мой желудок (и я его всячески поддерживала) не желал мириться с этой тиранией, поэтому я попыталась воззвать к чувствам сытого Фара, сев перед его мордой, провозгласила: "Даешь кормежку для голодающих!" и жалобно так всхлипнула. Но он даже глаза не открыл, не то что поспешил меня накормить! Высказав вслух все, что думаю о безжалостности своих подчиненных, я двинулась в лес на поиски съестного.

Памятуя о том, что здесь все неправильное правильно, я взяла палку и стала бить по всему, что могло бы быть дичью. Дважды от меня кто–то сбежал, так и не дав себя не только поймать, но и рассмотреть. Один раз на меня с дерева махнула какая–то фиолетовая лапа, но, когда я, сдирая пальцы, забралась на это пресловутое дерево, там уже в помине никого не было. «Охотником ты можешь и не быть, ну а поесть–то ты обязан!». «Хочу всегда я сытой быть, пусть меня научат». Я пожевала каких–то ягод, очень надеясь, что они не приведут к расстройству желудка и, совершенно неудовлетворенная, отправилась обратно. Когда уже стало темнеть, уставшая, поцарапанная, голодная в квадрате, и очень злая на весь белый свет я вернулась на нашу стоянку. А там… ням–ням. Над угольками висело что–то поджаристое, вкусно пахнущее, теплое, милое и … Все, перерыв на ужин.

Нан продолжал делать вид, что спит и я, выразив ему свою благодарность в совокупности с сытой отрыжкой, отошла ко сну.

На утро, не обнаружив Фара, я решила, так сказать, блеснуть уменьем (иногда я тоже что–то готовлю, довольно редко…) и приготовить завтрак. Ловить дичь и рыбачить без удочки я, конечно же, не умела, а осваивать это искусство времени и желания как–то не было. Зато (!) из недров моего рюкзака было извлечено аж три целых пакетика быстрозавариваемой вермишели и баночка говяжьей тушенки, которые я припасла еще дома на самый экстренный случай. Аккуратно разложив эти сокровища рядом, я приступила.

Мои познания в кулинарии ограничивались жаркой яичницы и варкой элементарных блюд (я умела варить борщ!). Поэтому, грубо эксплуатируя свою память, я выудила из нее несколько рецептов, которые видела по телеку и с энтузиазмом принялась за готовку своего кулинарного шедевра.

Но, во–первых, необходимых ингредиентов типа "соус по–сычуански" или "болоньезе" рядом не было, а чем их заменить я понятия не имела. Мой энтузиазм скис через десять минут. Но я все еще была полна решимости создать нечто особенное и немного порадовать Фара своей заботой. Я встала на четвереньки и, передвигаясь таким образом, рискуя напрочь отравиться или угробить свои вкусовые рецепторы (знала бы пушистая задница на какие жертвы я тут иду ради него!), стала пробовать все травы, растущие тут же на полянке. Местная флора пробовалась на зуб и проходила тщательный отбор на предмет пряности.

Когда в котелок отправилось уже два вида местной растительности, а я все еще сосредоточенно снимала с нее пробы, за спиной (точнее за "пятой точкой", так как моя спина находилась в данный момент в горизонтальном положении) раздалось деликатное покашливание. Продолжая жевать свежесорванную травку, я обернулась. Передо мной (или, если быть объективной, перед моим задом) стояло два человека и одна нагло ухмыляющаяся псина. Убью! Нет, точно убью, когда научусь воскрешать.

По отвисшим челюстям новоприбывших, я поняла, что моя поза э… мягко говоря, не очень соответствует образу Великой Миледи, который они успели там напридумывать. Для желающих знать, как я примерно выглядела – маленький совет: встаньте на четвереньки перед зеркалом задом, возьмите в рот травы, обернитесь и посмотрите на свое отражение. Ну, как? Ага! Душещипательное зрелище! Просто душераздирающее зрелище, не так ли?!

Дабы не вводить товарищей в ярких одеждах в шоковое состояние (кто потом их возвращать на матушку–землю будет?), я встала и, невозмутимо помахивая недожеванной травкой в руке, поинтересовалась целью их визита. Одновременно краем глаза наблюдала за котлом: вода закипела, пора вермишель запускать!

– Мы посланцы благородного Пудрундры – верховного правителя нашего мира! – (Так–с правим значит на одном материке из двух, а все же Правитель мира! Круто.) – Рады приветствовать Миледи Трех Миров на нашей земле. – (Ух, сколько пафоса).

Посланцы склонили головы и ждали моего ответа, а я с интересом рассматривала их наряды, на которых присутствовали все цвета радуги, множась в различных бантиках и блестках. После столь конфузной встречи и лицезрения всей палитры красок на их одеждах, моя великолепная речь куда–то подевалась, поэтому я не стала мудрствовать, а просто–просто…

– Во–первых, стучать надо! – я сплюнула на землю остатки травы. – Мало ли чем девушка одна может заниматься. Может, я тут нудистский пляж устроила! Солнце – жара, вода опять же рядом… А вы без предупреждения. Ай–ай–ай. Взрослые же люди! – пеняла я. Не знаю, что на меня нашло, но понесло конкретно и не туда куда следует. Но, я откровенно разозлилась: и на нана, что обломал мне сюрприз и приводит гостей без приглашения (у меня и угощения–то нет – сварить не успела.), и на этих бравых ребятушек, что припёрлись нежданно – негаданно, да еще морды корчат, мол женского зада ни разу не видали. – А во–вторых… – я немного смягчила свой тон. – Привет, тоже рада вас видеть. – это во–вторых я произнесла так, что ложного мнения по–поводу моей несказанной радости ни у кого не возникло.

Выдав все это, я задумчиво уставилась на котелок. Готовить или не готовить? Позавтракать по идее надо. Но эти сланцы наверняка отведут меня сейчас к своему Пудре–Полундре, а тот, в свою очередь, сытно накормит, если конечно у них сейчас не пост. Только вот чем первым он меня кормить будет – байками об их многострадальной жизни или едой?

– Вкусно пахнет. – вывел меня из задумчивости голос нана, который подошел к котелку и понюхал мое варево. – Что это?

– Компот местного колорита. Угощайся! – "Мило" предложила я, делая широкий жест, и принялась яростно запихивать вермишель с тушенкой обратно в рюкзак.

Видя мое непримиримое настроение Фар тяжело вздохнул, и начал помогать собирать пожитки. Когда все было собрано, а костер потушен, я обратилась к двум изваяниям, маячившим рядом и молчавшим все это время.

– Я с огромным удовольствием принимаю ваше приглашение посетить здешнее правительство и, почитая благородство и гостеприимство этого мира, буду рада разделить с вами завтрако–обедо–ужин. – бравенько так оповестила их, нагло намекнув на своё полуголодное существование.

Даже, привыкший, более менее ко мне нан, обалдел от такого наглого напора, что там говорить о местных братках! Но, вероятно, они не зря ели свой хлеб. Быстренько подобравшись и придя в себя, они произнесли небольшую речь, выразившую их безмерную радость от моего согласия, что–то там сделали и вот мы уже стоим на дорожке в нескольких шагах от дверей их "Дома съездов" (если бы нас переместили прямо к столу, то я бы нисколько не обиделась).

Домик впечатлял своими размерами, вычурностью и тем же разноцветьем, что и в одеждах послов. М–дя, мода здесь, судя по всему, не знает преград – никаких. "Встречающие лица" еще раз поклонились и отошли в мир иной. В смысле исчезли. То ли докладывать понеслись, то ли по своим каким делам. Правильно, кому охота с одичавшей бабой связываться? Вон и Фар на меня подозрительно косится. А я уже белая и пушистая – подобрела в преддверии сытной кормежки. Нет, вы только не подумайте, что я прожора там какая–то. Просто вчерашний ужин был очень скромен (я так полагаю, состоял он из местного воробья). А завтрак… Ну, вы сами знаете. А кушать–то хочется. Я – молодой растущий организм и мне требуется полноценное питание! Даешь каждому по его аппетиту! Поэтому поправив на плече рюкзак, приняв величественную осанку и громко воскликнув:

– Промедление голодной смерти подобно! Вперед к щедрым дарам достопочтимого Полундры! – я бодренько зашагала к дверям.

Уже на подходе стала выискивать глазами звонок, который сообщил бы о нашем появлении. Звонка не оказалось. Зато, стоило нам подойти к лестнице, двери сами отворились и на пороге нас встретил маленький (мне по плечо), пухленький (шире меня раза в два) мужичек. Одет он был… Петухи и то скромнее смотрятся в своем оперении. Такой жуткий компот из цветов, оттенков и рюш, что просто дух захватывало, а на глаза просились темные очки (чтобы в них не рябило). То, что он далеко заткнул за пояс и послов и свой домик, и дураку было понятно.

Мужичек тут же начал витиеватую и возвышенную приветственную речь (надоело, если бы я не хотела есть, то наверняка бы захотела спать), а я размышляла, как бы перевести тему разговора на завтрак. Хвала богам, его речь была довольно короткой и, закончив ее, пухличек пригласил нас пройти за ним.

«У порога принимает! Где его хорошим манерам учили?! И учили ли вообще?».

– Кто это? – поинтересовалась я у Фара, как только милый пестрый колобок отошел от нас на некоторое расстояние.

– Милундр – родной брат правителя. Которого, кстати, зовут не Полундра, а Пуд–рун–дра. – проговорил он по слогам. – Назови его пару раз по имени правильно и он – твой друг.

– А что его имя труднопроизносимое первый раз не только для меня?

– Насколько я знаю, его имя правильно с первого раза произнесли только трое. Я в том числе (скромница ты наша…). Хотя этот список мог уже и пополниться. Его мать, как он говорит, до последнего не могла объяснить какому больному воображению или сну он обязан таким именем.

Нас вели огромными коридорами, по бокам которых были разные двери. У некоторых дверей неподвижно стояли стражи в ярко синих костюмах. Я даже приостановилась посмотреть на них и дать отдых глазам, ведь это были единственные люди в этом мире (из виденных мною) в однотонных одеждах, а не в петушиных ярких нарядах. Может здесь не так еще все безнадежно?

Нам на встречу вышел служивый совсем другого порядка, сразу получивший мою оценку "с ним не стыдно выйти на улицу" (естественно, если переодеть). Вероятно, он был здесь главным стражем или носил какое–то высокое звание. Его синий наряд был сильно разбавлен зеленым и имел несколько скромных рюш. А с каким достоинством, чеканя шаг, он продефилировал мимо! Как будто ему принадлежал, если не весь мир, то, во всяком случае, уж этот город точно – целиком и полностью.

Мило улыбаясь, я скромно опустила очи и мой взор сразу прилип к его ремню. Я была просто поражена. Как вы думаете, что я у него увидела? Сотовый телефон! Кто бы мог подумать… Не успела я напридумывать Бог весть что по этому поводу, как Фар, увидев мое замешательство, пояснил, что это чистой воды бутафория. Да, действительно, телефон из нашего мира, доставляется сюда контрабандой. Просто кто–то придумал их использовать в виде магически телепатического приемника. И сразу пошла мода на эти безделушки. Когда купленному в нашем мире телефону "прочищают мозги", то он становится способен улавливать телепатическую передачу одного – двух источников.

– Это как нан–информатор. – продолжал в пол голоса Фар – Только нан может настроиться на любую волну, а телефон только на определенную, выбранную хозяином телефона. А так как в двух других мирах телепатов раз–два и обчелся, то эта новинка мгновенно приобрела популярность. Они есть у многих, их, как у вас говорят, иметь престижно. – Фар немного приостановился, поджидая обалдевшую меня и поэтому отставшую от процессии. – Наличие телефонов, конечно, не афишируют, так как это незаконно, но все равно продолжают их брать и брать. Небольшой, удобный, модный. Излюбленные волны, выбираемые для телефонов: дом, телохранитель, Совет, любовница… Поэтому, чтобы охватить все желаемые участки, у некоторых этих приборов по несколько, хотя удовольствие далеко не из дешевых. У одного барона, насколько мне известно – их шесть!

Да, фантазия человека безгранична…

Так, негромко разговаривая и прошагав по нескончаемым коридорам уже, наверное, целую вечность, мы "незаметно" пришли к главному залу, где нас и встретил радушный хозяин – правитель этого куска суши. Сия господин был, как и его брат, невысоким пухликом в жутких сиренево–желтых одеждах. М–да, красота спасет мир… от засилья интеллекта.

– Счастлив приветствовать Вас в нашем чудесном мире!

– Скорее чудном. – укоротила я его заготовленную речь. Мое терпение безграничностью никогда не отличалось.

– ??

– Я о его несуразных формах.

– Ах, это! – обрадовался толстячек тому, что меня оказывается можно легко понять, – Знайте ли, мы привыкли к этим формам и считаем их вполне нормальными. – махнул он своей пухленькой ручкой, сплошь унизанной перстнями.

– Привыкли?! Следовательно, этот мир не был таким изначально?

– Нет, что вы! – замахали уже обе его руки. – Наш мир раньше совсем не отличался от других миров. Мир, как все… Ничего примечательного. А это – руки взлетели вверх в широком жесте комментируя «это», – достижение одного нашего великого волшебника! Он знайте ли просто страсть как любил все геометрически правильное, ну и, усердствуя над своим парком, немного перестарался… М–да. – Пудрик задумчиво почесал кончик носа. – Пробовали потом, конечно, исправить, и он сам, и другие волшебники. Но… – он снова развел руками – похоже на то, что это его любимый жест или вообще любимое движение, так как мы до сих пор стояли у двери зала. – А теперь уж привыкли. Считаем это, своего рода, достоянием. Хотя желающие все вернуть в изначальный вид еще бывают. Каждый год находится какой–нибудь чудак, пробующий свои силы по возращению былой природы. Посетят, знайте ли второй материк и … Что в нем такого, в этом материке? Он же даже не волшебный!

– Теперь зато понятно, почему он не волшебный. Природа решила обезопасить себя от горе–волшебников, хотя бы на втором материке. – проворчала я, думая о том, что паду здесь смертью голодных.

Фар, как будто прочитав мои мысли или тоже придя к такому же выводу, мягко перебил этого говоруна и сказал:

– Миледи очень устала и хотела бы отдохнуть.

«И поесть, и поесть!» – сверлила я нана своими мыслями. Пудру… Щет! Надо Фара попросить написать его имя на бумаге и выучить, наконец. Короче, этот пухлый правитель вновь развел своими ручонками, забегал (вообще–то пару раз переставил ноги с места на место), засуетился (позвонил чем–то вроде колокольчика) и, через пять минут, мы уже подходили к нашим апартаментам, предварительно дав Пудре обещание «разделить с ними скромный ужин».

Шла я точа обиду на Фара, на себя, на весь белый свет, но лишь вошла в комнату, то… Да они просто душки! Умнички! Надеюсь, тут нет геометрической дичи?

Посредине комнаты стоял столик, который ломился от всяческих блюд. А запах! А запах! М–м–ма… За секунду я оказалась за столом, а за пять минут объелась так, что вам и не снилось (мне тоже – даже не подозревала, сколько в меня оказывается может вместиться всякой еды). И с чувством полного насыщения и удовлетворения завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть больше не буду…

Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо–столик. Он был почти пуст (я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти–самобранки, пока я почиваю), его украшала лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя, у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не шухры–мухры!

Приняв душ, я вторично озадачилась: что одеть? Платье я свое не вывесила и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как–то не захватила (странно, правда?).

В этом легком замешательстве, задумчиво–грустном состоянии и с кучей огрызков на столе, меня и увидел вошедший Фар.

– Ты на ужин собираешься? – прозвучало от него вместо приветствия.

– А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» – осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах очередной огрызок.

– Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? – в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает чем зацепить, на какие клавиши нажать!

Сперва я хотела запустить огрызком, потом подавить на сострадание «рыдая» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой–то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила:

– Тут в моде ходить в мятых вечерних платьях? – и ткнула пальцем в свой наряд, небрежно раскинутый на кровати.

Фар демонстративно хмыкнул и вышел из комнаты.

– Ах так! Ах вот ты как! Я для него… А он! Ну я тебе докажу. Я, я… – понеслось мое возмущение ему в след.

Я стала собираться на обжорное мероприятие. Выбирать особо было не из чего, поэтому я наряд слепила из того, что было, а потом, что было, то и нацепила. Сначала оглядела свои джинсы и, оставшись довольной осмотром (они были довольно чистые), надела свои новенькие туфли (прелесть!), красную футболку с прикольной мордочкой с нимбом, а вокруг бедер завязала оранжевую скатерть со стола. В довершении, сделала два хвоста на голове и макияж «накрась все цвета радуги и радуйся». Повертевшись перед зеркалом – отправилась на ужин.

Пройдя несколько бесконечных и запутанных коридоров, я поняла, что архитектор, работающий над планировкой этого здания, явно преследовал одну единственную цель – если враг или бунтовщики проникнут сюда, то, пытаясь найти центральные помещения, просто заблудятся, устанут и сдадутся без боя, только за то, чтобы их отсюда поскорее вывели. За время блужданий по коридорам, я не встретила ни души и собиралась уже вернуться назад, когда неожиданно очутилась перед развилкой из трех коридоров. Так. «Налево пойдешь – себя потеряешь (невосполнимая потеря!), направо пойдешь – совсем заплутаешь (тоже не годится), прямо пойдешь – что–то найдешь». Почему бы и нет? Вперед и только вперед! Прямо пойдешь… Вот я туда и пошла, и нашла маленький круглый зал, диаметром метров пять с несколькими дверьми. Решив, что погуляла уже достаточно и испытывать судьбу больше не стоит, а лезть во все двери подряд не красиво, я закричала:

– Лю–юди! Челове–еки! Есть кто живой?

Слева от меня почти сразу открылись двери и, из них выглянуло удивленное лицо Милундра. Несколько секунд он поизображал картину «Не ждали» и потом, как–то странно заикаясь, осведомился:

– Ми–миледи? Что Вы зде–десь делаете? Мы думали Вы подойдете с главного входа. Мы вас там как раз ждем.

– Что делаю? Проверяю свои вокальные данные в обозначенном месте. Акустика у вас тут хорошая, знайте ли. Душа, так сказать поет, без музыки и суфлеров.

И, подарив ему одну из своих лучших улыбок, с независимым выражением, оттеснила его в сторону и проскользнула в зал. В зале я огляделась и тут же поняла растерянность братца правителя. С противоположной стороны огромного зала, у больших створок дверей была расстелена какая–то яркая пестрая дорожка, по бокам которой на вытяжку стояли трубачи. Очень мило, если башка не закружится от коврика, то какофония в оба уха уж точно добьет.

Найдя глазами Пудрика, я весело помахала ему рукой.

– Привет! Я здесь.

Пудрик пришел в замешательство. Ха, вся его программа торжественной встречи полетела в Тартар. Он растерянно покрутил головой, кинулся было к трубачам, но затем передумал и направился ко мне. Смотреть на его походку было смешно – он старался идти степенно и важно, но при этом торопился побыстрей добраться до меня, поэтому шагал, как страус на балете.

– Да Вы действительно полны сюрпризов! – проговорил он, как только сократил расстояние до слышимости, и, оглядев меня, восторженно резюмировал – Вы просто потрясающе выглядите!

Я не стала уточнять, что в итоге я у него потрясла: психику или чувства прекрасного, а просто улыбнулась. Прозвучало «Прошу к столу!» (прямо бальзам на израненную душу и голодный желудок). За столом нас собралось немного… – человек семьдесят. Что ж, очередной тесный круг.

Фар появился через несколько минут. Увидев меня и то в чем я одета, он одарил взглядом примерно означавшим «Ума нет, считай…». Я же гордо вскинула подбородок, демонстративно поправила узел на юбко–скатерти и продолжила оценку здешнего кулинарного искусства, иногда отвлекаясь на светские разговоры типа: «Да, помогу», «Конечно, понимаю», «Непременно», «Как только так сразу», «Да что вы! Неужели?» и т.п.

Когда еда уже не лезла, а интересного собеседника так и не нашлось (приглянувшийся мне служивый, почему–то в банкете не участвовал), я, сославшись на утомленность (не на тяжесть же в желудке ссылаться) почетно отбыла с ужина. На этот раз с провожатыми и через главные двери.

А с самого утра у меня появилось стойкое непреодолимое желание – поскорее покинуть этот «милый» мир. Поэтому появившийся Фар несказанно обрадовал известием, что уже вечером нам необходимо быть в Серебряном дворце.

– Пудрундра уже предупрежден. Он очень огорчился. Ты просто обаяла его вчера своим тонким пониманием здешней моды. А твой наряд… – нан хмыкнул (только и знает, что хмыкать, хмыкалка, блин). – Он весь оставшийся вечер только и говорил о твоем прекрасном вкусе.

– Чтоб ты понимал в высокой моде! – крикнула я ему из ванной.

Сборы наши были скорыми, проводы – слезными (это я прослезилась, от радости), а обед в нашу честь – пышным. Короче, все путем… Пудрик так расчувствовался, что вручил мне какой–то волшебный камешек на цепочке. Лекцию о том, откуда этот сувенир, Фар оборвал на третьем прапрадедушке Пудрика, который передал этот камень своему сыну – деду Пудрундры. Фар сказал, что времени мало и он непременно расскажет мне все сам. Я была ему благодарна.

Переместились мы прямо из дворца. Через секундную невесомость я огляделась и, уперев руки в боки, с непониманием уставилась на Фара. Для этого был очень даже существенный повод – вокруг до сих пор была геометрическая природа! Если такая «прелесть» еще есть и в другом подведомственном мне мире, то свою ставку я, пожалуй, перенесу на Зубар.

Фар спокойно ответил взглядом на взгляд и ухмыльнулся.

– Я подумал, что тебе следует еще немного побыть в Третьем мире. Я слукавил перед Пудрундрой о необходимости покинуть его мир, чтобы он не отрядил нам полк сопровождающих. Это он может. Или еще бы сам с нами направился.

– Жуть! – невольно воскликнула я, представив себе эту картину. «Скромный» поход на природу с толпой солдат во главе с монархом. Бр–р–р…

– И я о том же. – продолжил Фар. – У тебя сложилось не совсем хорошее впечатление об этом мире, поэтому я решил показать тебе еще несколько его обитателей.

– А мы на бал не опоздаем?

– Нет. Бал будет только завтра вечером. Так что у нас еще больше суток в запасе.

– Тогда я не против. Показывай все, что ты там хотел.

Мы стояли у огромной каменой горы, похожей на яйцо, вкопанное немного в землю. За горой высились подобные насмешки над обычной природой. Интересно, а дождь у них обычно какой формы идет?

На удивление, у такой гладкой горы (конечно не совсем гладкой, это я уж так…) были и уступы и пещеры. К одной из таких пещер, высотой примерно три моих роста, целенаправленно и вел меня Фар.

– Кто, кто в пещерке живет? Кто, кто в «невысокой» живет? – проговорила я в пол голоса.

– Сейчас увидишь. Неужели ты совсем не любишь сюрпризов? – посмотрел мне в глаза нан.

– Люблю. Очень. Только хорошие.

– Сейчас получишь. Этот сюрприз придется тебе по вкусу. – сказал Фар и неожиданно заорал. – Дигет! Ты дома?

Я напряглась. Кто может скрываться в этой огромной пещере? Явно не дюймовочка или маленький гномик. Как я и предполагала, земля почти сразу задрожала, деревья затряслись мелкой дрожью, а с самой горы посыпался фонтан мелких камушков. По мере увеличения баллов землетрясения, стало понятно, что к нам движется что–то очень большое и обладающее достаточно большим весом. Фар не подавал никаких признаков волнения, поэтому я тоже отбросила все свои страхи и просто стала ожидать появления обитателя пещеры.

Ждать, как оказалось, пришлось недолго. Через какие–то пол минуты из зева пещеры на уровне трех–четырех метров над землей показалась голова. Эта голова, внимательно посмотрев в нашу сторону, тут же явила на свет и все оставшееся туловище. Вы не поверите! Это оказался ДИ–НО–ЗАВР! Самый настоящий динозавр!

– О, Фар, привет! – с величины своего роста закричал этот доисторический монстр, пока я глупо хлопала глазами. – Да ты с подружкой! Молодцы, что зашли. Проходите, у меня как раз все готово к завтраку.

Было даже страшно предположить, ЧТО там могло быть на завтрак. Но это слово – «завтрак», обладало для меня определенной магией, зовущей за собой. К тому же, если наши палеонтологи не халтурили и потрудились на славу, то этот монстрик принадлежит к травоядным, а не хищникам. Оставалось надеяться, что:

А) моя пятерка по Зоологии себя оправдает и динозавр действительно окажется травоядным;

Б) здешние динозавры живут по тем же законам природы, что и в нашем мире;

В) он не ест подружек Фара;

Г) я встану у него поперек глотки;

Д) Фар не повел бы меня к тому, кто может мной позавтракать!

Как видите, у меня было множество причин, чтобы не отказываться от предложения перекусить. Поэтому я, особо не задумываясь, последовала за хозяином пещеры, даже не согласовав это со своим телохранителем.

Коридор пещеры был не очень длинным, всего метров пятнадцать, а в его конце сразу появился довольно просторный зал с высоким потолком. Внутри зала–жилища все было очень симпатично. Именно симпатично – аккуратно и цивилизованно. С пещерами драконов Зубара это уютное жилище даже не стоило сравнивать, настолько они отличались.

В пещере были и шкафы с посудой, и столы, и стулья и даже кровать. Все имело свое место и было аккуратно прибрано, а не валялось в хаотичном порядке. На полу около кровати лежал ковер (не путать со шкурами!), а вход в эту «комнату» прикрывал тканный полог. На столе стояла какая–то чаша исполинских размеров с чем–то дымящимся и рядом лежала буханка черного хлеба (!).

– Проходите, присаживайтесь. – засуетился хозяин, отодвигая стулья и гремя тарелками, расставляемыми на стол (тарелки были самого обычного размера). – Простите, не знал, что вы придете. Даже и не подозревал о таком приятном сюрпризе. Хотя, как говорят, истинные гости приходят неожиданно, а истинные друзья без приглашения. О чем это я? – динозавр замер на несколько секунд. – Ну что вы?! Садитесь, садитесь, а то завтрак остывает!

Мы с Фаром стали рассаживаться. На стульях огромных размеров, предусмотрительно кто–то сделал небольшие лесенки, позволяющие без проблем забираться на эти стулья. Я легко одолела высоту и динозавр осторожно придвинул мой стул и Фара поближе к столу.

– Как же я забыл? Совсем одичал вдали от цивилизации! Позвольте представиться милая леди. Дигет, бывший главный придворный волшебник и профессор естествознания. – динозавр отвесил мне кивок.

– Очень приятно. А разве главный волшебник живет не во дворце? – от неожиданности я даже позабыла приличия и не преставилась сама. – Хотя, Ваши размеры…

– Нет, моя дорогая, разметы тут не причем. Раньше я действительно жил во дворце. Но, как я уже сказал, я – БЫВШИЙ главный волшебник. И, как Вы, душечка правильно подметили, теперешние мои габариты не позволяют мне проживать в обозначенном строении.

– А раньше Вы были помельче? – меня просто распирало любопытство: как мог ходить динозавр, даже чуть меньших размеров, по бесконечным коридорам дома правительства Третьего мира.

Дигет мне великодушно улыбнулся и эстафету принял Фар.

– Дигет, это Миледи.

– Не может быть! – воскликнул пережиток прошлого. – Как я отстал от жизни! Неужели я все–таки дождался! И давно Вы уже приняли бразды правления? – обратился он ко мне. И, не успела я открыть рот, как снова в разговор влез неугомонный Фар.

– Нет, она в этих мирах всего несколько дней. Бал–представление состоится завтра. А силы волшебства у Миледи еще нет. Так что придется тебе некоторое время еще потерпеть.

– Но ее все–таки нашли! А ведь мало кто верил. Сколько было скептицизма и иронии по этому поводу.

– Извините, – встряла я, пока нан не начал новую словесную атаку, а Дигет вздыхал и какой–то надеждой поглядывал в мою сторону, – извините. Тут пошел разговор, за сутью которого я не могу уследить, по причине своей неосведомленности. А я, как ни странно, все еще здесь и очень хотела бы знать, почему бывшему главному волшебнику придется еще потерпеть и как, черт возьми, он помещался во дворце?!!

Дигет и Фар переглянулись.

– Так Вы еще не в курсе? – уточнил динозавр. – Фар, ты не рассказал обо мне Миледи?

– Нет. Не хотел что–то переврать. Расскажи сам, а я по мере сил дополню.

– Простите, меня старика, я–то думал, что Вы уже в курсе. Как бы начать? Понимаете, я – человек. Точнее был им, до того как… – он развел лапами, показывая на свое тело.

– Вы были человеком?! Неужели?!

– Это очень долгая история. Я постараюсь быть краток. Когда–то давно, будучи еще молодым волшебником, я изучал древние книги. Эти книги были найдены в горах и относились к тому времени, когда наша природа, по вине одного безголового коллеги, еще не стала столь отвратительно ровной в пропорциях. Вы же уже слышали, что раньше наша природа была нормальной? – я кивнула и он продолжил. – Ну так вот, книги были очень старыми и в одной из них я обнаружил рисунок удивительного животного, называемого там Элефатум. Это животное настолько затронуло мою душу, что я решил непременно воссоздать его вновь. К тому же в этой же книге писалось о добродушие и очень развитом интеллекте этих животных. Там так же добавлялось, что эти прелестные создания неожиданно все вымерли от какой–то неизвестной болезни.