Он шёл хмуро и разболтанно. Исхоженные кеды, подраненная кожа тёмной куртки. Остановился возле неё, пытливо наблюдая за её вокальной сценой.
Дождавшись паузы:
– Поёшь?
Она отвернулась и, метнувшись обратно, небрежно поправив выпавшие чёрные прядки волос, очертя голову начала новую песню.
– Давно поёшь? – громче сказал он.
А она только лукаво поглядывала на него, но как бы не видела, и продолжала петь.
– Будешь чаю? – спросил он после того, как почти смиренно, но без разочарования, простоял ещё несколько песен.
– Буду. Алиса, – она протянула ему руку и, тут же резко освободившись от пожатий, юркнула к своим вещам, стоявшим поодаль, проворно собрала брошенные ей кем-то на ходу деньги и бодро зашагала вперёд. Опомнившись, он кинулся за ней.
– Я Ваня. Ну, вдруг тебе это интересно.
Не обращая на него внимания, она завернула в ближайшее кафе. Скорее, магазин-кафе: такие обычно располагаются около крупных пересадочных станций, где все прохожие – мимопрохожие, проходящие.
Она купила не чай, а просто кипяток и достала из сумки небольшой кулёк с пирожками, который развернула перед Иваном: