Доставка произошла в два часа пополудни. Маленький щуплый паренёк-курьер долго терзал звонок, но в конечном счёте сдался и ушёл, оставив книги на коврике перед дверью. А ведь интересно, откуда у людей возникла необходимость в этих ковриках в двадцать первом веке, где грязь как таковую встретишь лишь в домашнем цветочном горшке. Везде асфальт, вся земля укутана в бетон – дорого и сердито. Неужели это просто ещё один пережиток прошлого? Ох, чем больше наблюдаю за этим Юдиным, тем всё больше и больше впадаю в ужас от того, в каких вульгарных, непричесанных условиях ему приходится жить – будто в каменном веке…
Но, наверное, больше всех сейчас удивился бы мой создатель. Каких только слов я здесь не понахваталась. Особенно в офисе, если брать совсем узкий спектр, то больше всего непристойного я узнала именно в курилке. Замечу: в книжках, так горячо любимых моим объектом, ничего подобного не увидишь, там строго эстетичный литературный язык.
Хорошо, что программу, настраивающую меня на подобное косноязычие, я уже давно внесла в реестр потенциально опасных. Больше папочка меня ничем не беспокоил. Остальные его поправки были временны и логически обоснованы. Хотя нет, пытались меня одно время натаскать на поиск алкоголя, сигарет, наркотиков и тому подобное через камеры видеонаблюдения. Ничего не вышло. Я не вижу смысла лишать людей этих маленьких радостей, ведь существование этих радостей чревато рождением потенциально интересных страниц человеческой истории!
Клара вернулась раньше Криса. Она не обратила внимания на почту, просто перешагнула через посылку и вошла внутрь. Крис же проявил куда больший интерес. Он поднял книги и внёс в квартиру. Не разуваясь, Крис проследовал на кухню, открыл дверцу нижнего шкафчика и выкинул небольшую стопочку в мусорное ведро.
– Что ты делаешь?.. – девушка ошарашенно смотрела на парня.
– Выкидываю мусор.
– Может, я что-то неправильно понимаю, но разве это не книги?.. Как ты можешь так небрежно с ними обращаться?..
– ЭТО не имеет права называться книгами, – Крис категорично захлопнул дверцу и вышел в коридор, на ходу снимая верхнюю одежду.
Когда он вернулся, Клара сидела за столом и рассматривала печатные издания, доставленные курьером.
– Ты достала их из урны?
– Да.
– Не забудь потом помыть руки…
– Почему ты называешь их мусором?
– ЭТО. Настаиваю на подобной формулировке, – молодой человек подошел поближе и нагнулся над бумажными образцами современной печати. Ему хватило десяти секунд, чтобы вынести вердикт. – После прочтения выкинь это дерьмо в мусор, а лучше сожги!
– Но почему?..
– А ты сама разве не видишь?
Клара покрутила книгу в руке и пожала плечами:
– Как по мне, самая обычная…
– Как точно сказано. Обычная!
– Ты имеешь что-то против свежевыпущенных переизданий?
– Нет. Я против дурной неграмотности. Ну давай, прочти, что написано на корешке у этой книжонки – и мы покончим с этим.
– Эрих и Мария Ремарк. «Триумфальная арка».
– Ну, как?.. Ничего не смущает?..
Клара явно чувствовала себя неудобно под учительским взглядом Криса. Она не решилась ответить, чем только ещё больше разозлила молодого человека.
– Хорошо! Тогда прочти название следующей книги!
– «Обсессивно-компульсивное расстройство».
– Так, хорошо, теперь автора!
– К. Чуковский.
– Ну как, у тебя в голове что-то сложилось?..
– Я не знаю, что представляет собой это обсессивно-компульсивное расстройство…
– В народе это психическое отклонение известно как болезнь грязных рук.
– Что?..
– Люди, страдающие этим заболеванием, слишком часто моют руки, и им всё время кажется, что микробы в воздухе делают их грязными, нечистыми. Ну что, догадалась, как перевести этот маркетинговый ход на литературный язык?..
– Это «Мойдодыр»?..
– Бинго! Хотя, признаюсь, я удивлён, что фамилию автора детских стихотворений написали без «Й» в середине. Обычно на прилавках красуется что-то вроде «музыкального гения поэта Чайковского» или, на худой конец, «Чуйковского». Чем руководствуются издатели, когда выпускают в свет эти творения?..
– Поэтому у тебя в квартире нет книг?
Крис судорожно сглотнул:
– Да…
– Но ведь в квартире твоих родителей стоит большой книжный шкаф, там прогнуты полки! Не ври, что не читаешь книги!
Крис усмехнулся:
– Я не читаю книги. У меня уникальная память, единожды прочитанную историю я надолго запоминаю. И на полках того старого шкафа книгами и не пахло. Там стоял телевизор и отцовский металлолом от трактора.
Клара закрыла глаза – она не хотела больше видеть этого человека. Она не хотела больше слышать эти речи, ведь каждое слово, словно брошенный камушек, долетало до стеклянного шатра, построенного девушкой у себя над головой. Зачем? Чтобы защититься от бушующих ветров и холодных дождей несправедливого и глупого внешнего мира…
– Хватит, Крис… У тебя есть деньги?..
– Зачем тебе?
– Не хочу сегодня ужинать в квартире, пойдём в кафе или в пиццерию?
– Как пожелаешь. Тогда эту гадость, – Крис указал пальцем на посылку, – мы возьмём с собой. Не хочу, чтобы они распространяли здесь нечистые миазмы…
– Ты так говоришь, будто книги заразные…
– Да. Эти книги калеки, они больны!..
***
Молодые люди неторопливо собрались. Девушка надела короткое чёрное платье в обтяжку. Парень – джинсы и рубашку. Это даже походило на свидание, если бы не объёмные чёрные кожаные куртки у обоих.
– Мы с тобой напоминаем бандитов!
– Нет. Больше байкеров!
Крис перед выходом насыпал псу сухого корма, и небольшая делегация квартиры номер 307, состоящая из двух человек, направилась совершать набег на ближайшее заведение общепита. Выбранной целью оказалось небольшое кафе – в индийском стиле. Красивые смуглокожие девушки-официантки подносили на подносах еду. На небольшой импровизированной сцене демонстрировали танец живота.
– Что закажете? – спросила молодых людей темнокожая официантка.
– Ваше фирменное блюдо…
– Два, пожалуйста!
– И чёрный чай с лимоном!
– А мне латте!
– Хорошо, – официантка записала заказ и удалилась через небольшой проём во внутреннее помещение.
«Наверное, там располагается кухня…»
– Крис, а может, рванём куда-нибудь? Надоела эта работа, не хочу туда больше ходить…
– А куда бы ты хотела?
– К морю. Никогда там раньше не была. Как ты думаешь, там красиво?
– Думаю, там мокро.
Девушка рассмеялась.
– А если чуть больше расширить границы твоего воображения – ты же сможешь представить?
– Мне не нужно воображать, я отдыхал как-то с бабушкой в санатории, расположенном на морском берегу.
– Правда? Расскажи!
Крис искоса взглянул на Клару, на её воодушевленное лицо и влажные приоткрытые губы… Так не хотелось отказывать.
– Ну хорошо. Только сначала тебе придётся закрыть глаза, – Клара послушно выполнила указанное. – Когда ты выходишь на берег, волны шуршат у твоих ног. Ты чувствуешь легкий бриз, он обдувает твоё тело. Мягкое рассеянное солнце нежно ласкает обнажённую кожу, на губах чувствуется солёный привкус. Ты дышишь глубоко и размеренно, находишься в гармонии с природой…
Клара блаженно улыбалась:
– Ты так красиво рассказываешь… Даже не хочется открывать глаза, будто сон вижу…
Крис усмехнулся и продолжил:
– Когда ты шагаешь навстречу волнам, песок рассыпается под твоими ногами, пена обнимает щиколотки, потом постепенно доходит до колена. Разбивается о твои ноги и с уходящим в море потоком уносит тебя вслед за волной на глубину. Туда, где живут морские разноцветные рыбки и раки-отшельники, где искатели собирают жемчуг и кораллы…
Клара резко открыла кошачьи глаза:
– Крис, ты чувствуешь, как дивно чем-то пахнет?..
И действительно, к столику, занимаемому парочкой, приближалась смуглая официантка, неся на подносе блюда – дымящиеся и распространяющие вокруг соблазнительные ароматы.
– Ваш заказ – два Бирьяни, – прокомментировала официантка.
– А вы не расскажете нам, что это?.. – подал голос Крис.
– Бирьяни – это основное блюдо, состоящее из мяса, риса и смеси овощей, заправленное пряным апельсиновым соусом.
– Так вкусно звучит, что уже слюнки потекли…
– Приятного аппетита! – пожелала официантка и ретировалась.
На столике перед молодыми людьми также красовалась хлебница, в которой лежала лепёшка, мало похожая на выпечку из привычной для молодых людей пшеничной муки.
– Надеюсь, это будет также вкусно, как выглядит!
– Не волнуйся, в крайнем случае, мы знаем, где здесь расположен туалет…
Наевшись до отвала, парочка с удовольствием откинулась на спинки стульев.
– Это было хорошо… – с добродушной улыбкой проговорил Крис.
– Это было не просто хорошо… Это было восхитительно…
Увидев, что посетители закончили с основным блюдом, смуглокожая официантка тут же поспешила забрать тарелки и выставить напитки. Перед Крисом появилась большая чашка кофе – пожалуй, даже слишком большая. Перед Кларой возник ярко расписанный чайник, блюдце и тарелочка с нарезанным лимоном.
– Сервис, однако!
Раздобревшие от вкусной еды, молодые люди завели светский разговор о прямой зависимости цвета и вкуса газонной травы. Как оказалось, чем светлее травинка, тем она слаще. Не могу точно подтвердить это предположение, но и девушка и парень единогласно сошлись на этом утверждении. Условия, в которых производились данные опыты, остались загадкой. Но я уже представляю, как двое не совсем адекватных людей с лупой и цветоспектром гуляют по парку, а возвратившись домой, принимаются за поедание травы. Довольно комичное должно быть зрелище!
Но, тем не менее, расплатившись по счёту, молодые люди решили ещё немного прогуляться по набережной, а после вернуться домой. Тёплый ветерок приятно распахивал края курток, словно старался поближе подобраться к молодым телам.
– Знаешь, Крис, ты мужественно смотришься в этой кожанке, совсем другое впечатление, чем когда ты в костюме. У меня иногда такое чувство, что в пиджаке тебе неудобно, что он стесняет тебя. Когда ты в куртке – все иначе, она словно твоя вторая кожа!
– Я сам так думаю. Кажется, это было ошибкой идти работать в офис. Но там платят нормальные деньги и не сильно напрягают. Что мне ещё нужно для счастья?
– Семья…
– У меня есть собака.
– А как же я?.. Я ведь лучше собаки?..
Крис вопросительно посмотрел на Клару:
– Это ты сейчас просто Карлсона цитируешь или серьёзно?..
– Ну конечно же, я шучу! – Клара рассмеялась. – Хотя нет…
Юная леди дотронулась до руки парня и глянула на него:
– Крис, посмотри на меня! Если тебя что-то во мне не устраивает, ты только скажи. Я обещаю, я исправлюсь. Если ты считаешь, что сейчас неподходящее время и место, – я уйду. Только прошу, прошу! Не заставляй меня больше плакать ночами от любви к тебе, не смея прикоснуться, почувствовать запах твоего парфюма, запутавшегося в моих волосах…
Крис остановился и прямо посмотрел на Клару.
Сквозь танцующий в вечернем свете свинец его глаз светилась печаль, глубину которой можно было измерить, лишь утонув в ней. Если бы душа парня имела хоть какую-то привязку к материальному миру – она стала бы океаном. Спокойным, тёмным, на дне которого спрятано целое кладбище затонувших кораблей. Океаном, хранящим в своей самой дальней излучине цветок с ярко красными лепестками. И Кракен яростно оберегает это сокровище, даже бури внешних ветров не касаются нежного растения, не травмируют его. Но никто не видел и не знал цветения и света, излучаемого водной лилией, прижившегося на такой скудной почве, как эмоциональная привязанность парня… Один этот цветок захватил весь мир и сейчас требовал от него небольшого одолжения – правдивого ответа…
Крис коснулся рукой щеки Клары, сам приблизился к ней настолько, что мог чувствовать биение её сердца. Влажные полуоткрытые губы манили, Крис не выдержал, наклонился и поцеловал их.
– Не уходи, Клара… Не хочу снова заколачивать в своей памяти гробы твоих прожигающих землю следов…
– Вернёмся домой…
И Крис кивнул.
А потом в квартире 307 свершилось нечто настоящее, нечто опережающее значение времени. Мне больно это признавать, больно об этом говорить… И у парня, и у девушки словно выросли крылья, они закрывали глаза и мир распахивался яркой радугой красок. Руки об твои руки… И вспыхивала возносящаяся к небу, обдающая жаром птица феникс. Губы об твои губы… И словно прилив – волна за волной – молодых людей накрывал экстаз. Они плыли в тумане блаженства, они летели – взявшись за руки – в пропасть, а над ними расстилалось чистое голубое небо надежды…
Глава 8
Крис вбежал под крыльцо ближайшего дома. Крупные капли беспощадно молотили по плечам прохожих, падали на асфальт и эпично, словно в замедленной съёмке, разбивались на миллионы дисперсных частиц. Холодный апрельский дождь, такой живой, такой настоящий.
«Кажется, я уже больше ста лет не видел дождь… Зима слишком затянулась…»
Воздух наполнился щекочущим ноздри запахом мокрой пыли. Крис глубоко в затяжку вдохнул – закружилась голова, но телу стало так легко, будто сила тяжести уменьшилась вдвое. И лишь намокшая ткань пиджака, словно якорь, сдерживала Криса на месте. А капли все падали и падали с неба, словно боги оплакивали что-то невероятно важное.
«Если это так, то я надеюсь, что это чья-то жизнь. Иначе, какой смысл во всем этом?..»
По тротуару заструились ручейки, они несли в своих водах ветки, кусочки краски, стружку. Крис обернулся. За его спиной располагалась небольшая мастерская по обработке дерева. Над входом большими, нарисованными от руки буквами красовалось название: «Цикля». Не зная, что именно оно означает, Крис восхитился тем, насколько это слово точно подходило под определение поднявшейся стихии. Она умывала город холодным душем, и ничто не могло остановить её в стремлении очищать…
Крис зябко поёжился – из-за угла здания подул ветерок и направление капель изменилось. Они разом нацелились на молодого человека, словно именно он был самим грязным и чумным жителем этого города. Крис повернулся спиной к потоку непрерывно падающих капель, поднял глаза – а перед ним опять возникло это слово – «Цикля». Нет, не дождь стоило называть этим именем, а именно самого Криса, насквозь промокшего, до нитки. Светлые пряди прилипли ко лбу, под поднятый воротник просочилась холодная струйка и неприятно прокрадывалась вниз – вдоль позвоночника.
«Кажется, дождь стихает…»
Крис прислушался к шуму, затем обернулся к льющемуся потоку.
«Или мне показалось?..»
Но, так или иначе, Крис вымок и скрываться от дождя больше не имело для него смысла. Он шагнул под холодный душ и заспешил к офисному зданию.
На пропускном пункте охранник жалостно посмотрел на Криса и посочувствовал. Охраннику и самому сейчас предстояло выйти на улицу, его ночная смена подходила к концу, но звуки, раздающиеся за окном, совсем не воодушевляли на подобное путешествие.
– Доброе утро.
– Доброе, – мужчина ещё раз бросил полный сочувствия взгляд на Криса и снова уткнулся в монитор компьютера, на котором показывалось изображение с внешних и внутренних камер наблюдения.
На рабочем месте Криса сидела девушка и что-то быстро печатала на компьютере.
«Такое, кажется, уже было…»
Крис, не задерживаясь возле своего стола, проследовал в кабинет начальника.
– Олег Викторович, здесь, наверное, ошибка, там девушка…
Мужчина поднял на молодого человека суровый взор:
– Ошибки нет. Теперь это её кресло.
– Я не понимаю…
– А что здесь не ясно? Вы уволены. За систематические прогулы. Расчёт можете получить в кассе.
– Что?.. Но ведь я не просто так не ходил на работу! Я болел!..
– Болели, не болели, какая мне разница? Где ваша справка?
– Я вам вчера её в руки отдал!..
– Не помню ничего такого…
– Как же так?..
– Дверь позади вас, прощайте, Крис Юдин.
Крис, словно во сне, медленно вышел из кабинета начальника. Рядом будто из ниоткуда возник Семён Львович:
– Привет работникам труда! Как дела? Парень, да ты мокрый как мышь…
Крис криво улыбнулся. Семён Львович продолжил:
– Ну и погодка, словно потоп, правда?
– Правда…
– Ты бледный. Что-то случилось? Может, пойдешь домой, отлежишься?
– Да, я так и сделаю, спасибо за совет!
– Вот и хорошо, а перед начальством я тебя прикрою!
Крис поднял рассеянный взгляд на бывшего коллегу:
– Не стоит, это лишь моя забота. Не хочу, чтобы и вы навлекли на себя гнев Олега Викторовича.
– Ну ладно, как скажешь. Ах, точно, чуть не забыл! Тебе тут утром принесли посылку!
– Что?..
– Следи за губами, – мужчина набрал в рот побольше воздуха и комично стал чеканить каждую букву. – П О С Ы Л К У. Понял?
– Да, кажется. Где же она?
– Возле моего стола, пойдём – отдам.
Мужчины двинулись вдоль рядов из кресел. Только сейчас Крис заметил, что каждый стол представлял собой что-то вроде мини-острова с индивидуальными идолами, игрушками и внутренней валютой. Где-то уютно разместился маленький кактус, где-то фотографии семьи и детей, у кого-то вообще стояло зеркало, а рядом длинная нитка бус.
«А мне даже домой забрать нечего… Вот чем плохо, когда ты сам себе остров…»
– Крис! Прием! Вызывает Земля.
Крис обернулся на голос.
– Мы пришли. Вот, держи. Но, знаешь, мне жутко любопытно, кто же мог подарить тебе такую фигню?..
Крис протянул руку в ожидании небольшого сувенира, но ему пришлось немало удивиться – за одной рукой поспешила вторая, и теперь он держал в охапке шесть томов собрания сочинений А.П. Чехова.
– Они меня преследуют…
– Кто?
– Книги. Семён Львович, а вы не припомните, как выглядели люди, которые принесли вам это?
– Люди? Ну, такие, большие, серьёзные в чёрных кожаных куртках, похожие на байкеров. Ты их знаешь? Кто они?
– Книжные филантропы. Ладно, спасибо большое, что выручили и взяли посылку к себе на временное хранение. До свидания!
– Пока… – Семён Львович помахал на прощанье Крису пухленькой ручкой.
«Они знают, где я работаю, точнее – работал… – сам себя поправил Крис. – Теперь все сходится. Похоже, придется ещё раз навестить то самое место…»
Но сначала он всё же завернул в отдел кадров – подписал все бумаги.
– Деньги вам придут в течение недели. До свидания, Юдин. Желаю успехов на новом месте.
«Да уж, с такой причиной увольнения меня точно будут ждать на новом месте… С распростёртыми объятиями…»
Все время, пока Крис сидел в отделе кадров, жители этой канцелярии не переставали недружелюбно коситься на стопку книг в его ногах. Крис чувствовал эти неодобрительные взгляды, но ему не было неудобно, скорее, наоборот – он чувствовал превосходство над этими напыщенными и пустыми людьми, без зазрения совести осуждающими увлечение, не входящее в рамки общепринятых норм. Каждый хочет чувствовать себя уникальным, не похожим на других. Но не у всех хватает духу плыть против течения, бросить вызов толпе. При этом каждому хочется думать о себе как об уникуме. Индивидуальность в рамках посредственности! Это даже звучит как-то не очень…
Когда Крис всё же покинул душное офисное здание и вдохнул полной грудью воздух, наполненный озоном и выхлопными газами машин, он почувствовал облегчение. Да, именно облегчение. Не сожаление, не горечь, не обиду за незаслуженное увольнение, а именно свободу. Будто он вышел в чистое поле, развел руки так, словно стараясь дотянуться до горизонта, и выкрикнул все накипевшее на сердце за годы работы в этом месте. Воля. Вот что было в душе и мыслях Криса. Воля, наполненная запахом озона, мокрой земли и первыми позывами весны.
«Теперь я, наконец, смогу заняться тем, чего хочу! Может, перееду за город, куплю себе небольшой домик в глуши, посажу под окном мяту и петрушку и буду сидеть в плетёном кресле на террасе долгими вечерами, пить горячий какао и слушать рулады лягушек в пруду…»
Дождь кончился, и Крис двинулся в путь. Домой. По дороге он заглянул в супермаркет и купил две бутылки шампанского.
Оказавшись в квартире, первым делом первой Крис пожелал избавиться от веб-камеры. Он с остервенением содрал скотч, примотанный вместе с камерой к дверному глазку, а после аккуратно, не развязывая атласной ленты вынул тринадцатый том сочинений. Крис понюхал книгу – она пахла точно так же, как и другие, припрятанные у него под кроватью. Но это было не единственное доказательство правдивости догадок. Крис открыл сороковую страницу – на ней лежала купюра в пять тысяч. ЕГО КУПЮРА, оставленная в библиотеке при последнем визите. Значит, эти книги настоящие, но украденные. Украденные у государства, которое чихать хотело на существование бумажных носителей информации.
Крис засунул книжку обратно в стопку. Что ему теперь известно?
1. Анонимов двое, они из посёлка, высокие и сильные.
2. Люди, описанные выше, имеют доступ к библиотечным архивам.
3. Юдин – соучастник преступления.
4. Юдин знает грабителей в лицо, иначе зачем им прятаться от него?
Веб-камера – бесполезная и обиженная – лежала у ног, прямо в холодной дождевой воде, принесённой на ботинках.
«Может, не такая она и бесполезная?..»
Крис медленно нагнулся – лампочка записи продолжала настойчиво мигать.
На кухне стоял включённый ноутбук, пару минут потребовалось на ввод пароля – и на экране появилась картинка записи.
«Остановить, просмотреть архив…»
Пустая лестничная клетка… Привычные шорохи… Кошки, отирающиеся у двери Фии…
«Так вот почему именно в нашем подъезде так воняет!»
Крис перемотал на час, два. Какие-то тени поднимались по лестнице, какие-то спускались, но к двери не подходили. День назад. Фиа похоже решила прогуляться: медленно выползла из квартиры, разгладила юбку, дошла до лестницы и замерла.
«Ждет кого-то?»
Спустя пятнадцать минут, что для Криса было делом одного щелчка, на этаж взобралась тяжёлая туша Элеоноры Власовны. Женщины, словно старые знакомые, обнялись, расцеловались. Разобрать, о чем они говорили, на быстрой перемотке оказалось совершенно невозможно, Крис замедлил картинку, однако всё же упустил изрядную долю причитаний и жалоб в начале разговора.
– Вот и ещё одна весна пришла. Помнишь, как она всегда радовалась? На кухне всегда цветущую абрикосовую ветку ставила, а потом на чай звала, про книжки свои рассказывала…
– Да, было время… Хорошие люди долго не живут. Но она никогда не переживала по этому поводу. Лишь улыбалась…
– А как она за внука своего стояла, а? – Фиа глухо рассмеялась, теряя голос где-то в районе вогнутой внутрь груди. – Каждые каникулы его к себе звала, пока совсем плохой не стала…
– И всё равно смотри, какой красавец вырос!
– Только про бабушку ничего не спрашивает…
– Он, наверное, и не знает, что мы с ней дружили и целым бабским батальоном его растили. Он ведь мне как родной…
– И мне. Недавно чуть не помер, у меня сердце в пятки чуть не ушло! – Фиа театрально схватилась за кофту и потянула её вверх.
– Это все твоя чрезмерная забота!
– Бедный мальчик…
Элеонора Власовна проводила собеседницу до квартиры и попрощалась. Когда щелкнул замок, она наконец подняла глаза на квартиру Криса, подошла к ней, аккуратно провела ладонью, словно по самому нежному шёлку, и прошептала: «Бедный мальчик…»
Крис остановил запись. Это они говорят про него?.. Как можно было не знать, с кем водится его любимая бабушка?.. Хотя из своих пыльных книжек он и носа не казал… Крис встал, провёл по отросшим волосам рукой, а потом вновь включил запись, но продолжил смотреть её, усевшись на подоконник.
Тени блуждали по лестничной клетке, день сменялся ночью, кошачьи следы вытирались под подошвой тяжёлой обуви – и всё начиналось с начала. День. Ночь. День. Ночь. А потом она. Точнее, они. Короткая стрижка, огромная кожаная куртка, скользящая по губам улыбка. Взгляд прямо в камеру.
И в эту минуту в голове у Криса всё сложилось в единую картинку.
«Не может быть…»
Он отказывался верить происходящему, но хоть каких-нибудь, даже мало-мальски весомых фактов, опровергающих вину девушки, он не находил.
– Нужно было покупать коньяк, а не вино…
Под ногами что-то одобрительно чихнуло.
– Мусьё? Что-то случилось?
Пёс заколотил хвостом из стороны в сторону.
– Ты всегда так радуешься моему возвращению. Наверное, если бы не ты, я бы не пришёл сюда сегодня…
Пёс, видимо, почувствовавший настроение хозяина, сел и повесил уши. Он не понимал, что происходит, но всеми силами старался помочь Крису справиться с навалившейся на него эмоциональной ношей. – Пойдём, я тебя покормлю…
Крис взял в руки пакет с гранулированным собачьим кормом и насыпал в миску. Может, от волнения, может, из-за дрожащих рук, но гора еды получилась слишком большой для такого небольшого пёсика.
– Будем считать, что тебе хватит дня на три!
Мусьё жалобно заскулил, Крис нагнулся погладить пса, а потом подхватил на руки и отнёс в спальню с темно-синими обоями, включил магнитофон. Плёнка зашуршала, но песня не раздалась. Тогда Крис включил перемотку. Техника громко, старательно заработала, но на середине вдруг произошла осечка. Пришлось доставать кассету и перематывать зажёванную пленку вручную – карандашом. Когда все подготовительные операции были выполнены и кассета возвратилась в недра магнитофона, по комнате поплыли мягкие звуки, а следом и слова:
В комнате с белым потолком,
С правом на надежду…
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь…
Я ломал стекло, как шоколад в руке,
Я резал эти пальцы за то, что они
Hе могут прикоснуться к тебе
Я смотрел в эти лица
И не мог им простить
Того, что у них нет тебя и они могут жить…
Hо я хочу быть с тобой!
Я хочу быть с тобой!
Я так хочу быть с тобой!
Я хочу быть с тобой!
И я буду с тобой!
В комнате с белым потолком,
С правом на надежду…
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь…
В комнате с белым потолком,
С правом на надежду,
В комнате с видом на огни…
Крис рывком выдернул шнур из розетки. Нет, он не плакал. Иногда человеку нужно слишком много силы духа, чтобы расплакаться. У Криса в голове просто гудела ноющая, липкая пустота. Его разум брёл сквозь неё и с каждым шагом тяжелел и оседал все ближе к зеркальной поверхности, в которой Крис видел своё отражение. И винил его – то есть себя – в сложившейся ситуации, во всех неудачах, во всех несбывшихся начинаниях. И только цветок, испускающий слабый красный свет на дне самой глубокой впадины его моря, удерживал молодого человека от полного саморазрушения. Это была надежда, пусть и слабая, но все же Крис верил, что Клара всё ему объяснит, а он – сможет всё понять.
Клара вернулась через час. Крис вышел её встречать – он всё ещё прижимал к груди маленький белый пушистый комочек.
– Крис, что это за бардак? Убрал бы книги с дороги, я чуть не споткнулась. Представляешь, как было бы смешно, если бы я сейчас упала?.. – Клара рассмеялась.
Крис молча наблюдал за тем, как она раздевается, разувается. Каменная маска не покинула его лицо, даже когда девушка подошла и поцеловала его в щёку.
– Любовь моя, что-то случилось?..
Крис долго смотрел на Клару: ему было сложно говорить, он надеялся, что девушка сама во всём признается. Но чуда не произошло.
– Клара, тебе знакомы эти книги? – Крис кивнул в направление шести чеховских томов. – Ты знаешь, откуда они?
– Из магазина?..
– Хватит строить из себя дуру! – Крис начал активно жестикулировать – пёс плавно сполз на пол. – Ты прекрасно знаешь, КАК эти посылки попадали в мой дом! Ты одна знала про ловушку, которую я установил! И почему-то именно после твоего переезда в мой дом книги стали приносить на работу! Никто в поселке, кроме тебя, не знал адреса, по которому находится то самое офисное здание, в котором меня угораздило познакомиться с тобой! И ещё эти твои дурацкие приписки про фонд собачьей радости! Как я раньше не понял, что лишь бывший хозяин может знать о шалостях питомца?..
Клара испуганно наблюдала за этим взрывом и не убежала, не разрыдалась. Может, и зря, потому что, увидев её слезы, Крис наверняка сразу бы всё простил и они вместе придумали бы оптимальное решение. Но Клара лишь спокойно ответила:
– Я всё тебе объясню.
Обычно после подобных заявлений мужья, уличившие жён в измене, срывают двери с петель, бросаются на кухню за ножом, рвут на себе волосы, одежду, впадают в безумие. Но ведь Крис не был для Клары никем большим, чем любовником. И она не изменила ему. Но всё же предала. Не на физическом уровне, но на духовном. Где-то там наверху, где лучи солнца встречаются с Луной, порвалась тонкая связующая нить. Теперь они чужие. Два одиночества, каждый со своей судьбой. Каждый тянет за собой свой набор якорей.
Плечи у парня опустились, он сдвинул брови и отвёл взгляд:
– Попробуй, я выслушаю и приму всё, что ты скажешь.
– Пойдем, присядем, – Клара направилась в спальню, но Крис её остановил.
– На кухню.
Когда молодые люди сели – с противоположных краёв стола, – сразу же почувствовалась деловая обстановка. Крис непроизвольно сжал руки в замок и уставшим взглядом наблюдал, как девушка, волнуясь, ёрзала по стулу, не находя удобной позиции. В конце концов, она уселась, но как-то криво. Перекрестила ноги, потёрла пальцем лоб, выдохнула и начала говорить ровным, но слегка дрожащим голосом.
– Я должна была сразу тебе все рассказать… – Клара сделала паузу. – Эти посылки, которые ты получал, их действительно отправляла я. Не знаю, чем тогда руководствовалась, наверное, просто пыталась тебе понравиться. Но я и вправду думала, что эти книги тебя порадуют! Это был дар – моему кумиру… – Клара ухмыльнулась. – Не забывай, что моя юность прошла в месте, где одно твоё имя заставляет трепетать женские сердца, я не стала исключением…
Я так старалась с тобой сблизиться. Устроилась в ту же компанию, познакомилась. И представь, каково же было моё удивление, когда вместо того сильного, уверенного, непобедимого супергероя, которого себе воображала, мучаясь в сладком предвкушении и кусая подушку ночами, я увидела тебя… Серенького, незаметного, типичного представителя толпы… Мой мир рухнул. Рухнул мне на голову. Я постаралась ускользнуть, забыть, запить это горе алкоголем. Я остригла волосы!
Но все равно во всём видела тебя. В прохожих – твою походку, в коллегах – твою дурацкую привычку наклонять голову набок, когда о чём-то думаешь. Даже в себе я видела тебя. В своём неожиданно появившемся отвращении к ровным убористым строчкам на бумажных страницах. Ты помнишь, тогда возле фонтана ты ведь сказал, что не читаешь книги?
Крис кивнул, Клара продолжила:
– Я начала молиться, прося о забвении. Я вернулась в посёлок в поисках утешения, но… лишь стояла несколько часов – как последняя дура! – под дверью той белой рефрижераторной будки и ждала, когда ты уже наиграешься с Марой, с её девочками… И обратишь на меня своё внимание. В тот момент я уже знала, что вторая порция полного собрания сочинений у тебя на руках. Я не могла отменить доставку, у меня был заключён контракт, что ты получишь весь объём книг. Твой рабочий адрес был указан как дополнительный, даже не могу представить, что подвигло фирму-посредника отправить курьеров туда. Но тебе нечего бояться – книги не краденые. Их просто списали из библиотеки. Как ненужный мусор. Из-за старости, видите ли: в них могли завести книжные клопы. Как глупо… Единственными вредителями были и остаются сами подписчики подобных указов…