Четверной туз

– Девочка ты моя сладкая. Ты подарила мне незабываемы ощущения. Я так сильно хочу тебя, что никак не могу насытиться. Как можно быть такой сладкой?

Осевший член наконец-то выпрыгнул из меня, потому что Венсан продолжал делать легкие вращательные движения бедрами. Долгожданная прелюдия, началась после секса. Надеется, на повторное восстание своего члена, чтобы заставить меня «пососать»? Как всегда, из меня стала вытекать его теплая сперма. Ладонью он размазывал ее по мне, а я мечтала только об одном, залезть в ванную, чтобы смыть не только сперму, но и самого Венсана с себя.

– Скажи мне. Скажи… Скажи, что тебе понравилось.

– Зачем? – сухо спросила я.

– Потому что тебе понравилось, – он зарылся лицом в мою грудь.

– А тебе? Тебе понравилось? – Я боднула его грудью, чтобы он оторвался от нее.

Венсан внимательно посмотрел на меня, словно буравил глазами, ища подвох в моем вопросе.

– Как всегда, дорогая. Как всегда.

Я вспыхнула как спичка.

– Вчера был такой прекрасный вечер. Ты был… Потрясающим… И таким желанным… Почему!? Почему не вчера?

Венсан на мгновение замер и я думала, что ответа не последует, но он тихо и четко проговорил.

– Потому что вчера ты бы все испортила.

Я несколько секунд прожигала его своим взглядом, потом вырвалась из его цепких пальцев и ушла в ванную, а он натягивал джинсы на бедра и провожал меня испепеляющим взглядом, который прилип к моей спине. Я нащупала кран и в одежде встала под душ, сдирая резинку с волос. Мои раны, укусы и царапины болезненно защипали под водой, пришлось делать ее холоднее. В голове крутилось каруселью только одно слово: «Ненавижу!» Я, в остервенении, вылила на себя пол флакона шампуня, вымыла не только голову, но и размазала пену по всему телу, даже по одежде, что мокрым и тяжелым комом висела на мне. Затем стянула вещи с себя, осторожно сполоснулась, бережно обходя свои ранения. Посмотрела на себя в зеркало, на меня взглянуло искаженное злобой лицо.

Я когда-нибудь убью Венсана. Я испытываю к нему столько ярости, что готова драться с ним.

Туго замотав свою голову и тело в два полотенца, я вышла из ванной комнаты, остановилась, до меня сразу же донесся аромат свежесваренного кофе. Я поморщилась, так как мысль о еде вызвала приступ тошноты.

Ненавижу! Ненавижу!

Я зашла в кухню, Венсан смотрел новости. С голым торсом и в тех же джинсах, надетые на измазанные, своей же спермой, бедра. В руках он держал деревянную лопатку, переворачивая жареные гренки на сковороде. Натрахал аппетит. Довольный, умиротворенный и счастливый. Улыбающийся и даже красивый.

Ненавижу!

Он повернулся ко мне и подошёл, раскинув руки в примирительном жесте. Я не смогла сдержаться и меня фонтаном вырвало на него. А потом еще. Стакан сока не захотел оставаться в моем теле. Кухня завертелась, я потеряла ориентир пространства.

Глава 8

– Аэропорт через десять минут.

Чужой голос вывел меня из забытья, и я почувствовала, что еще чуть-чуть и рвота выплеснется наружу. Позывы к тошноте заставили меня закашляться. Мои глаза наполнились слезами, горло свело спазмом.

Люк, который сидел рядом со мной в автомобиле, обеспокоенно начал искать что-то в бумагах и через пару секунд подставил под мое лицо несколько чистых листов. Я испуганно отпрянула и поморгала несколько раз, пытаясь развидеть его видение.

Он дотронулся до моего колена и вопросительно поднял брови, словно молчаливо спрашивал: «Ну что же ты? Передумала?». Но листы продолжал держать передо мной, на случай повторного симптома рвоты.

Я отвернулась, не в силах переносить такой стыд. Бумаги он все же убрал.

Вот судьба-насмешница… Взяла и вернула меня в мир Люка. Вернула туда, откуда все началось. Я уже и не надеялась. Думала, мой мир, в наказание, будет крутиться только возле Венсана. Может я снова попаду к юнцу? Я не забыла какой он горячий и импульсивный. Это и интриговала и пугало одновременно. Но Люк… Тёмная лошадка. Он не такой уютный как Том, не такой дикий, как юнец и не такой жестокий, как Венсан. Кто ты такой, Люк? Что меня может связывать с тобой? Я уже и забыла, как меня потрясла наша первая встреча. Внутри появилось необъяснимое ощущение радости и тревоги, боже, неужели я скучала по нему?

Что же получается? Я продолжаю, как футбольный мяч, гонять по параллельным измерениям? Это знаете, как щелчок пальцами. Никакого там, например: «А-а-а, меня сейчас разорвет на куски, это же перемещение». Ничего подобного. Щелчок и нет ненавистного Венсана, вместо него умопомрачительный Люк, и я чувствую, что моя коленка горит адским огнем от его прикосновения.

Как говорится? Да, обалдеть!

В салоне плыл аромат кожаных сидений и тончайшего мужского парфюма, исходивший от Люка. Машина, в которой мы ехали, проносилась мимо построек, деревьев, лесополосы. Над верхушками деревьев медленно, с оранжевым отливом появлялось красное зарево.

Кожа на груди зудела, промежность ныла, как развороченная лунка земли после вспахивания. Какой же Венсан подонок. Никогда его не прощу! Первый раз это можно списать (о, так любят говорить все жертвы) на случайность. Но, именно второе нападение говорит о закономерности. Я незаметно сжала свои кисти пальцами, но боли не последовало, словно их только что не сжимали цепкие руки Венсана. Тогда что меня преследует? Фантомная боль?

– Где мы? – хрипло спросила я.

Люк вскинул руку и посмотрел на часы.

– Подъезжаем к аэропорту.

Я промолчала. Вот бы еще знать, какого черта я туда еду?

Впереди сидел водитель, он ни разу не обернулся и не сказал ни слова. С автомобильного радио послышалась песня Hands of Time от Groove Armada, я откинула голову и закрыла глаза. Успокаивающая мелодия снимала дрожь от тревоги и паники охвативших меня. Почему произошло перемещение? Если бы я нащупала закономерность, я бы смогла что-то понять, а может и предпринять. Или мне в этом никогда не разобраться, и я буду метаться между мирами, не имея нормальной жизни? Что если появится новый мир? Где у меня не будет мужчин? Буду ли я этому рада? А что будет, если я убью Венсана и перемещусь? Вернет ли меня судьба-злодейка обратно, чтобы я сгнила в тюрьме?

Люк дотронулся до меня и все мысли мгновенно улетучились.

– Ты в порядке? – тихим голосом спросил он.

– Теперь, да, – прошептала я.

Но я не была в порядке. К общему беспокойству приписывалось еще и то, что Люк пока оставался незнакомцем, хотя и очень волнующим, и мне до боли в мышцах хотелось во все глаза уставиться на него, чтобы убедиться, что он настоящий и я не рисую себе выдуманный образ. Поразительно притягательный мужчина.

В аэропорту, я как под гипнозом следовала за Люком, и мы прошли в отдельный зал, для ожидания, хотя правильнее будет сказать, небольшая комната, я и не знала, что есть такие помещения. Судя по багажу, уезжал Люк, я, скорее всего, провожающая.

Комната ожидания выглядела дорого. Тишина, обязательное условие. Кожаные большие кресла. Маленький журнальный столик. Несколько картин на стенах. Я подошла, посмотрела – настоящие уверенные мазки маслом.

Люк сел, закинул свои ноги в коричневых ботинках чакка на оттоманку и насмешливо смотрел на меня.

– Ты не передумала?

– А нужно? – я начинаю привыкать к странным вопросам этих мужчин.

Люк на секунду задумался.

– Пожалуй, нет. Ты права, тебе лучше остаться.

Я пристально смотрела на него и Венсан, со своей злостью и похотью, уплыл куда-то далеко, будто его и не было. Передо мной сидел уверенный и самовлюблённый мужчина. А как же иначе. Волосы отлично пострижены, лицо точно вылеплено из мрамора. Открытый лоб, очерченные скулы, худоба щек. Легкая щетина усов говорила о тщательном уходе, а не о трехдневной небритости. Белый гольф с высоким воротом выгодно подчеркивал широкие плечи. Этот человек знал, что несёт привлекательность и умело пользовался этим.

Пару секунд мне чудилось нереальность и абсурдность моего положения. Для меня Люк, являлся эдакой недоступной рекламой на глянцевой странице. Дорогая обстановка комнаты, шикарный мужчина в кресле. Словно листаешь, листаешь модный журнал и на пару секунд задерживаешься на этом магнетизме мужского взгляда, а потом понимая, что ты никогда не сможешь обладать им, просто переворачиваешь станицу, чтобы поскорее избавиться от настигшего разочарования.

Я с силой сцепила в замок свои пальцы и посмотрела на свои руки. Коротко постриженные ногти с отсутствием лака. Нет дорогих украшений, нет колец с бриллиантами. Я инстинктивно дотронулась до своих пустых мочек ушей и рукой провела вверх по волосам, к высокому и небрежно затянутому хвосту.

– Почему я? – невольно вырвалось у меня.

Люк приподнял бровь, но промолчал.

– Почему!? Почему я, а не сотня красоток, что прожигали тебя взглядом, пока мы шли по залу аэропорта?

– Ты преувеличиваешь их желание.

– Разве? Что это? Скромность? Или лицемерие? Ты прекрасно знаешь, какое впечатление производишь на женщин.

– Я не слеп. Во всех их глазах обозначался один единственный знак. Знак доллара. Достаточно взглянуть в глаза женщины, чтобы увидеть, что она ждет от тебя.

– Так ты оцениваешь их? Каждую?

– Нет. Это безошибочная интуиция. Я банкир, вопрос денег выработан во мне досконально.

– Значит, во мне ты не увидел жажду денег?

– Не увидел. Я это говорил и повторю вновь. Ты устраиваешь меня. А что ты хочешь услышать? Что я влюблён до беспамятства? – хмыкнул он.

– А разве нет? – нахмурилась я.

– Нет.

– Но разве не любовь соединяет людей?

– То есть нас, ты имеешь в виду?

– Но из-за чего тогда мы вместе?

– Не из-за любви.

– Отрицаешь ее возникновение?

– Любовь ослепляет людей. Мне нельзя поддаваться этой слабости.

– Ты отталкиваешь от себя чувства?

– Отталкивать нечего.

– Ты презираешь влюбленных? – мне на секунду вспомнился Венсан со своей фобией снов. Вот какие интересные мужичины мне попались, стоило только заглянуть внутрь, а не только любоваться картинкой.

– Нет. Но они все подвержены астении. Расслабляются и допускают ошибки. Как только люди обретают любовь, запомни, они тут же теряют ее. Глупо и безрассудно.

– Многие люди с тобой бы поспорили.

– Но еще больше людей бы согласилось. Пока ты властен над своими чувствами, ты контролируешь ситуацию. А стоит только поддаться этой слабости – пиши пропало.

– Сколько холодных слов в адрес такого горячего чувства. И все же в этих словах чувствуется боль. Тебе кто-то разбил сердце?

– Нет, – он насмешливо смотрел на меня. – Не думаю, что кто-то способен на это. Не пойму, ты пытаешься отшлифовать наши отношения?

– Мне бы хотелось обозначить это иначе. Я занимаюсь огранкой.

– Огранкой занимается время. Не ты, ни я.

Мы замолчали. Люку поступило сообщение на телефон. Он, довольно быстро отреагировал, но лишь мельком взглянул на номер отправителя. Не заинтересовавшись им, Люк даже не стал читать текст. Я неслышно и глубоко вздохнула, во мне шевельнулась ревность: от кого он ждет сообщение?

– Так почему я?

– Ты не любишь меня.

– И все? – фыркнула я.

– Этого мало? Для меня в этом одни преимущества.

Его глаза. Как они на меня действовали. Его взгляд растворял меня всю, без остатка. Как кислота, во мне пузырилась и кипело вожделение к этому человеку. Что это? Минутная страсть? Похоть? Какое-то наваждение? Желание обладать этим человеком роднится с какой-то необузданной злостью. Злостью доказать что-то и кому-то. Но кому? Самой себе? Своим комплексам? Своим обидчикам? Кому?

Люк был олицетворением недостижимого приза. За который молча проглатываешь годы лишений, годы обид и годы слез. Приз, которого так сильно желаешь, что готова драться за него. До крови. До смерти. Эгоистично ликуя в душе, что только ты способна принести ему удовольствие, от которого с его губ сорвется протяжный стон, напряжет его мышцы, и заставит испытать оргазм, который он будет жаждать еще и еще.

– Ты ничуть не сожалеешь о такой жизни?

– О такой? Сколько цинизма ты вложила в это слово. И какова моя жизнь?

– Она одинока.

– Она свободна, – издевательски поправил Люк.

– Неужели? – саркастически спросила я.

– А ты не замечаешь разницу? Вот ты, например. Ты боишься свободы. Для тебя бич – отсутствие партнера. Стереотипно и глупо. Все-равно какой, лишь бы был и заполнил пустоту.

– Неправда!

– Правда.

– Для меня свобода с партнером это достижение, – продолжал формулировать свои взгляды Люк. – Это власть.

– Ты из тех людей, кто уверяет всех, что любовь эфемерна? Да ты просто никогда не влюблялся, – догадливо улыбнулась я.

– Ты дорога мне, – проигнорировал мое замечание Люк. – Это тебе о чем-нибудь говорит?

– Абсолютно ни о чем!

– Разве?

– Да, потому что в твоей жизни всегда будет жажда свободы!

– Женщины до скуки однообразны, – недовольно сморщился Люк, сцепив руки перед собой. – Почему вы так упорно стараетесь пленить мужчину? Связать его по рукам и ногам? Не понимая, что от этого он теряет независимость, которая вас как раз и тянет к нему.

– Разве мужчины не хотят сдаваться? – пыталась оспорить я. – По-моему, они легко идут на это, понимая, что это игра. Сначала мужчина силен и упорен, ведь для него нет недосягаемых женщин. Потом, как только тыл взят, он добровольно сдается в плен и, ставят женщину во главу. Для комфорта. Для спокойствия. Даже не знаю.

– Вот именно. Не знаешь. Предположение твое абсурдно. Примитивно и нелепо.

Я промолчала, на время, теряясь в этом споре. Люк уже дважды обвинил меня в узости суждений. Действительно, разве у меня был много мужчин? Я всегда о них больше мечтала, чем имела. Рисуя себе идеальные отношения в идеальной жизни, никогда не задумывалась, про реальную жизнь этой идеальности. Кто знает, почему я тешила себя такими сказками?

– Скажи мне, кто та женщина, что для тебя важна? Та, которую не позволишь себе потерять.

– Эта женщину я еще не встретил.

– А существует ли та женщина?

– Несомненно. Несомненно, – прошептал он и жестом головы подозвал к себе.

Наивно полагая, что меня сейчас обнимут, посадят рядом с собой, поцелуют пальчики на руках, я подошла к нему. Но Люк положил свою руку мне на открытую ногу и его ладонь медленно поехала вверх под платье. Наверное, мои глаза от удивления, еще никогда так широко не раскрывались. Он погладил мои ягодицы, которые были совершенно голые! Голые! На мне не было нижнего белья, а я даже не заметила.

Пальцы Люка продолжали меня нежно поглаживать. Первым моим порывом было отступить, я чувствовала, как горят мои уши. Но он сжал мою ягодицу очень крепко, словно почувствовал возрождающийся протест. Я неторопливо и судорожно выдохнула, и его рука расслабилась. Промежность Люк не трогал, но появившиеся мурашки оценил и с усмешкой хмыкнул. Убрал руку, указательным и большим пальцами начал поддерживать свою голову, стальной взгляд уставился на меня. Я отошла от него на пару шагов для спокойствия, не отводя от него своих глаз.

О, да, можно молчать и одним взглядом сказать многое.

Он смотрел прямо, свободно, но ни жестом, ни движением, не указывая на то, что он думает обо мне. Но глаза! Они медленно раздевали меня. Они ласкали меня. Под его взглядом стало горячо и жарко, я была раскрепощена и представляла, как на самом деле снимаю с себя платье. Не спеша, обнажая одно плечо, затем другое. Как провожу по ложбинке своей груди, чтобы пальцем собрать выступившие капли испарины, горящие перламутром на моей коже. Его взгляд влажно дышал мне в шею, касался мочки уха, ящерицей двигался по телу вниз, образуя волнующую рябь журчащих мурашек, толкающихся внутри живота. Голося наперебой, они устремились в самый низ чувственно распахнутых врат. Дорожкой вожделения они прокладывали открывшийся путь. Его путь ко мне.

Но он не шевелился. Он дразнил и упивался этим. Он видел мое состояние с участившимся дыханием; его губы еле тронула усмешка, короткая щетина над губой изящно изогнулась. Внезапно, я представила, как эта полоска усов прикоснется к моему набухшему клитору и резко выгнулась…

Глава 9

Резкий и громкий шум ворвался в мои уши, и тут же сразу повеяло прохладой. Натужно шелестит листва, вибрирует поток машин. Ветер исправно разносит с улицы прямую трансляцию в открытые окна домов. Я открыла глаза и невидящим взглядом посмотрела перед собой.

Постепенно, в мозг начала поступать информация, что я не в своей квартире. Потолок был другим, освещение от окна падало в другую сторону от кровати. Новый мир? Новые люди? Плохие? Хорошие? Но я не хочу даже знать, где я и с кем. Эти перемещения давящим грузом поселились где-то в груди. Третья жизнь за утро. Не знаю, наказание все это или спасение: метаться между незнакомыми мирами и оставить где-то в неизвестности свой. Мне до безумия стало жаль себя. Если я и пыталась разгадать мужчин, что окружали меня, о себе я до сих пор ничего не знаю. То я пугливая, то я жестокая, то я вообще, странная и глупая. Кто же я на самом деле? И чего я действительно хочу?

Легкий озноб расшевелил меня, я повернула голову на окно и удостоверилось, что оно приоткрыто. Накрывшись одеялом, села в постели и растеряно оглядела себя. На мне были только трусики и мужская белая футболка. Почему мужская? Потому что большая, растянутая и ужасно пахла сигаретами.

Спальня была маленькой и компактной. Старый шкаф, с полировкой вишневого цвета. Узкая кровать. Стул, с наваленными на него вещами, я сощурилась, вроде мужских, под стулом лежал рюкзак. Напротив, фотография со смеющейся мной и обнимающим меня юнцом, была прикреплена на скотч на пустой стене, обклеенной обычными бумажными обоями в полоску.

Что ж, значит пришел черед юнца. Вот и познакомимся наконец.

Шум с улицы мешал думать, и я закрыла форточку. Противоположные окна соседнего дома, находились так близко, что можно было разглядеть обстановку чужих квартир. Но не посторонние жизни меня интересовали – моя собственная требовала порядка, которого не было и нет. Я снова переместилась от Люка к юнцу. Но почему я уверена, что перемещаюсь? Ведь мое тело и лицо всегда одинаковы. Конечно, это подтверждает догадку о параллельности и подтверждает, почему во всех мирах, у меня одинаковая жизнь. Потому что Я это и есть Я. И совершение одних и тех поступков, сказанных слов, допущение одних и тех же глупостей, наделяет меня одной и той же жизнью. Но это идет в разрез о моем представлении параллельных миров. В этой жизни, с юнцом должен находится мой двойник и мы не должны встретиться. Так пишут во всех фантастических рассказах. Но я благополучно живу жизнью чужого мне человека, нисколько не беспокоясь о его существовании. Может я перемещаюсь не телом, а душой? Электрохимическим импульсом? Как информация путешествует между нейронами, так и я путешествую между телами? И на время забиваю эфир. Например, вместо взбалмошной дамочки в жизни Венсана появляюсь я, целомудренная дева с отсутствием тяги любовных утех. А потом, та другая снова налаживает жизнь с Венсаном, восстанавливая ее из руин, оставленных после меня.

Мысли опять начали прогрызать сомнение в моей адекватности. Если я снова и снова начинаю об этом задумываться, значит ли это, что, топя себя в бесполезных попытках поиска ответа, можно спокойно спровоцировать себе какое-либо психическое заболевание?

Осторожно выглянув из комнаты, я увидела маленький коридорчик и по-видимому, кухоньку, с закрытой дверью. Из-под закрытых дверей доносилась музыка. Тихонько нажав на ручку, я приоткрыла дверь и увидела танцующего юнца, в брюках карго и легком свитшоте. Он намазывал на булочку сливочное масло и ритмично двигался.

Молодой, очень соблазнительный, со спортивной и гибкой фигурой.

Юнец увидел меня и смешливо потыкал в меня указательным пальцем, замотав головой. Он покачивал ею в ритм музыки и улыбался, не разжимая губ. В этом движении угадывался срыв сюрприза, который он, видимо, готовил для меня.

– Завтрак в постель не получился, – он подошел ко мне, сцепил кольцо своих рук у меня за спиной и запросто прижался губами к моему рту.

Мне пришлось ответить на поцелуй, в сущности, совсем незнакомого человека, но поцелуй был на удивление приятным и свежим.

– Тебе понравилось? – он счастливо засмеялся и закружил меня в узком пространстве кухни.

– Что? – засмеялась я от неожиданности. – Что понравилось?

– Ночевать у меня, – юнец остановился и радостно заглянул в мои глаза.

– Наверно, да, – неуверенно ответила я.

– Что? – притворился глухим юнец.

– Да.

– Не слышу, – он меня приподнял и рассмеялся. – Громче!

– Да! – крикнула я и рассмеялась вместе с ним. Удивительно, но его безмятежность была заразительна. Эго легкость, естественность, отсутствие игры, к какой мы привыкли в отношениях – смогли растопить лед и зарядить радостью даже меня.

– Я так счастлив, слышать эти слова, – юнец поставил меня на ноги и на секунду смущенно зарылся в ложбинке моей шеи.

Он мне нравился. Гладковыбритое лицо, выразительные черные глаза. Небрежно зачесанные наверх обесцвеченные волосы открывают лоб и делает взгляд открытым и доверчивым. Пухлые губы делали его похожим на девчонку, но именно его губы притягивали мое внимание, когда я смотрела на него.

Не удержавшись от такой милоты, что исходила от него, я протянула руку и потрепала его по всклокоченной шевелюре. Он поймал мою руку и прижался к ней губами. Не буду скрывать, я не забыла его пальцы у себя в промежности, но пользуясь тем, что в этом мире мы любовники, я на секунду представила себя с ним. Обнаженные переплетенные тела, его необузданная неистовость, следствие безудержной энергии, которая будет неустанна и ненасытна. Единственный плюс в перемещениях, это то, что можно заняться сексом с понравившимся мужчиной сразу, без предисловий и лишних слов. Без определенного периода платонических встреч и отсутствием стеснительности первого раза. Не чувствуя себя при этом шлюхой или падшей женщиной.

– Так, где же завтрак? – спросила я, чтобы отвлечься от навязчивых сексуальных картинок.

Передо мной поставили намазанные маслом булочки и яблочный джем в маленькой розетке. Яичницы не было и это еще дальше отдалило меня от мира Венсана.

– Ты помнишь тот день, когда влюбился в меня? – спросила я, намазывая джем поверх масла.

– Конечно. О чем ты? Я не перестаю благодарить судьбу, что поменялся сменами и встретил тебя. До сих пор мерещится твое белое платье. И тот шлепок по моей заднице.

Я рассмеялась, не веря этому.

– Шутишь.

– Нисколько. Старший менеджер разозлился. Я всегда был объектом посягательств нетрезвых женщин.

– Какая я развратница, – все еще отказываясь верить ему.

– Еще какая. Я все голову ломал, как познакомиться с тобой, чтобы ты не отвергла меня в первую же минуту, – юнец подмигнул мне. – А тут, подарок судьбы. Прекрасная из всех женщин перебрала с алкоголем и шлепнула официанта по заднице.

Так он официант, никогда бы не подумала. Я снова рассмеялась, не отводя взгляда от его лица. Когда он улыбался, его губы магнитом притягивали мой взгляд.

Едва поев, юнец стал спешно собираться на работу. Я с вялым интересом наблюдала за ним и задумалась. Интересно, а я где работаю? Но в ту же секунду, мне стало все равно. Если я опять пропаду из этого мира, пусть потом расхлебывает мои действия та, другая Я. Какая разница задумываться о целесообразности своих действий, если в любую минуту я покину этот мир и возможно навсегда.

Юнец вошел в комнату, когда я не спеша застегивала пуговицы на своей рубашке.

– Уже собираешься?

– Наверное, да. Нужно попасть домой, – я-то помню нашу первую встречу, дом у меня точно есть.

– Ты не жалеешь, что осталась?

– Нет. Все прекрасно, – соврала я. Врать с каждым разом получается все лучше и легче.

Юнец облегченно выдохнул или мне показалось?

– Сегодня у меня смена до полуночи. Переночевать у себя дома, чтобы не тревожить тебя? – вопрос был задан с надеждой на мое благосклонное согласие все же приехать и потревожить меня.

Я повернулась к нему и улыбнулась.

– Да. Так будет лучше.

Юнец явно не ожидал от меня такого ответа, ему было бы легче, если я для вида хоть бы немного посомневалась.

Он наматывал на руку ремень от рюкзака, который держал в руке и вдруг широко улыбнулся. Я всеми фибрами души почувствовала, что улыбка далась ему очень тяжело. В этот момент в меня закралось подозрение, что он все равно придет ко мне.

Он подошел так близко, что я чувствовала его дыхание на своем лице. Поцелуй был неотвратим. Наши губы медленно сомкнулись, и я опустила ресницы. Мне даже было интересно снова почувствовать вкус поцелуя, который теперь оказался долгим, настойчивым и нетерпеливым. Я раскрыла глаза, но юнец продолжал целовать меня и удерживать в кольце своих рук. Потом он прижал меня к себе, и я почувствовала его возбуждение, результат которого твердо уперся в мой живот.

– Нет, – появился страх от воспоминаний, вызванный насилием Венсана.

Но попытка высвободиться успеха не принесла, он крепко держал меня. Резко упершись ладонями в его грудь, я зло оттолкнула его.

– Я сказала – нет! Мне нужно домой!

Он с непониманием смотрел на меня, тяжело дыша, его рот был полуоткрыт, на губах блестела влага от слюней. Потом юнец стремительно отвернулся и стал бессмысленно перебирать свои вещи, лежащие кучей на стуле, но движения были импульсивные, поэтому он еще больше их комкал и мешал, чем упорядочивал.

– Вот всегда ты так. Не понимаю тебя.

– Что ты имеешь в виду?

Он запустил пальцы в свою шевелюру и вздохнул.

– Ты однажды сказала, что я не веду себя, как мужчина. А когда я пытаюсь вести себя ему подобающе, ты меня отталкиваешь.

– По-твоему, применить силу, это по-мужски? – фыркнула я.

– Я не причинил тебе боль.

– Нет, а может да. Ты не можешь знать. Не в моей компетенции объяснять, какие у меня требования к мужским поступкам. Ты сам, только сам, можешь это понять.

– Я пытаюсь. Но всегда есть то, что тебя не устраивает. Может, ты сама не знаешь, что ждешь?

– Может быть. Мне должно или нравится, или нет. Сейчас мне не понравилось.

– А мне не нравится, что ты сравниваешь меня с другими. Ты пытаешься увидеть во мне то, что видела в других.

– Нет! Это абсурд. Я не вижу ничего, да и ты не можешь быть кем-то другим. Твоя индивидуальность делает тебя тобой. Даже если захочешь, ты никогда не сможешь походить на кого-то. Естественность, это как раз то, что выгодно отличает тебя от других, не теряй ее. И не слушай меня.

– Совсем не слушать? – улыбнулся юнец и снова обнял меня.

Я вздохнула. Действительно, что можно ждать от него? Он еще так молод. По существу, он учится на мне: каково это быть в отношениях, каково это сдавать позиции перед партнёром или несмотря ни на что, крепко удержать заданную планку.

– Нет гендерного различия в подаче информации. Нет секретного языка для мужчин и женщин, в принципе, не считая применение рода, мы с любым человеком общаемся одинаково. Но женщина, в каждое слово вкладывает интонацию. Научись слышать ее. Иногда слово «нет», означает всего лишь «нет», а иногда оно означает, «нет, потому что…». И в твоих силах понять, что исправить, чтобы «нет» превратилось в «да». А ты что делаешь? Сила? Изначально зная ее неравномерность? Фу, так предсказуемо и даже примитивно. Куда деваются твои мозги в тот момент, когда ты применяешь силу?

– Но некоторым женщинам нравится.

«Можно подумать у тебя было много женщин», – съязвила я про себя.

– Хорошо. Скажу еще проще. Ты не такой! В тебе нет этого. Не надо натягивать на себя чужую маску. Будь собой. Милым, весёлым и, безразличным, каким я вижу тебя. Отказали? Безразлично! Есть еще миллион, кто не откажет. Вот ты такой. Вот в этом твоя особенность. И этим ты сможешь удержать возле себя женщин. Чтобы тебя не потерять, тебе не будут отказывать. Пользуйся этим. А чужое оставь другим. Применение силы не во вред, удается только единицам. Поверь мне. Остальные, просто тупоголовые насильники.

– Чужое оставь другим? Ты считаешь себя чужой?

– Конечно нет, я не про себя. Я про манеру поведения.

Лицо юнца перестало хмуриться, оно снова стало светлым и ясным. Появилась улыбка, широкая и до ужаса обаятельная.

– Ты многому учишь меня. Не знаю, как я без тебя раньше обходился.

О, прежним ты себя уже не ощущаешь. Растешь, парень.

– Я сегодня пробовал, как ты учила.

– Что? – мне самой стало интересно.

– Старался дышать правильно. Дышал ровно и глубоко. Задерживал дыхание. Все в точности по твоим указаниям.

– И?

– Не знаю. Не понятно.

– Не понятно что?

– Сначала, сбивался с ритма. Казалось, что голова начинает кружиться. Не верю я во все это.

– Не веришь во что?

– Что ритм в дыхании – это отвлекающее действие, способствующее эмоциональному выравниванию. Так ты говорила?

Я немного помолчала. А потом неожиданно выдала.

– Вегетативный механизм дыхания у нас работает автоматически, с рождения. А вот пользоваться сознательной регуляцией дыхания, это можно сказать легчайший способ контролировать физиологию. А значит иметь контроль и над эмоциями. В чем ты наиболее уязвим. Пробуй. У меня тоже не сразу получилось.

Откуда я это знаю? Я – сторонник правильного дыхания? Удивительно даже для меня.

– Ты не сердишься?

– Нет.

А что тебе даст моя обида? Научишься контролировать себя?

– Знаю. Я трудный и тебе тяжело со мной. Но я пытаюсь, ты же видишь. Я пытаюсь справиться с этим. И ты понимаешь, это все оттого, что я не хочу тебя терять.

Я с интересом посмотрела на него. Надо же, мальчик все-таки влюблён и боится меня потерять. Он импульсивен, но признает это, что говорит о наличии хоть каких-то мозговых извилин. Согласен меняться, лишь бы это не развело нас. Ну что ж, похвально. Складка между его бровями говорила, что мальчик очень эмоционален. Но иногда она разглаживалась и передо мной являлась чистое лицо с мальчишечьей улыбкой. Обманчивое впечатление? Это мне еще предстояло узнать.

Он подошел ко мне, прижался лбом к моей голове. Ростом юнец был выше меня, и хотел, скорее всего снова поцеловать, но я упорно не поднимала лицо. Он поднял мой подбородок и сощурился, словно показывал, узнает он меня или нет. Я не смогла больше хмуриться и рассмеялась. Все-таки в нем было необычайная харизма и она притягивала внимание. Чмокнув меня, он снова обаятельно улыбнулся.

Затем он быстро поднял рюкзак, проверил, есть ли в нем планшет, потом придирчиво стал осматривать свои наушники.

– Ты же придешь ко мне пообедать? Мы договаривались.

– Да-да, – рассеяно пробормотала я, в надежде, что к тому времени что-то изменится.

– Мне хочется засыпать с тобою каждую ночь. Обнимать и знать, что ты со мной. А утром, первое, что я хотел бы видеть – это тебя.

Когда он вышел из комнаты, я перевела дух. Парень чертовски сильно влюблен, это станет для меня проблемой?

– Собирайся. Опять опаздываешь, – крикнул он с прихожей.

Опаздываю? Куда, на работу? Опять? Н-е-е-ет! Только не сегодня.