Пальцы чиновника нервно забарабанили по экрану:
«Эдуардо, здесь творится что-то неладное? Куда я, вообще, попал?».
С нажатием кнопки «отправить» сообщение за секунду изменилось:
«Эдуардо, знал бы ты, какие здесь приветливые, заботливые люди! Это что-то! Я всем доволен!»
– Ложь! Издевательство! – закричал сеньор Ромеро, обратив свой бегающий, гневный взгляд к сводчатому потолку спальни. – Вы все мошенники! Я выведу вас на чистую воду!
Мобильный звякнул новым сообщением, которое отправил Эдуардо:
«Марко Ромеро, успокойтесь, вы же знаете, что существует только удобная правда. Все остальное – неудобная ложь…»
– Ч-ч-что? Не понимаю… Немыслимо! Да что здесь происходит!?
Чиновник бегом спустился по лестнице в просторный холл первого этажа и сразу направился к входной двери, которая оказалась заперта. Боясь новой встречи с этими ужасными собаками, которые явно бродили где-то неподалеку, сеньор Ромеро решил остаться у двери – благо через ее закругленное окошко просматривался весь двор. Когда государственный служащий в очередной раз заглянул в окошко, то испуганно дернулся – прямо на длинном крыльце дома, подметая плитку метлой, стояла темнокожая старушка в выцветшей футболке и джинсовом комбинезоне. В ту минуту чиновник был готов сам с собой побиться об заклад, что секунду назад ее на этом месте не было. Он прижался ладонями к двери и окликнул ее – никакой реакции не последовало. Чиновник попробовал еще раз:
– Бабуленька, а бабуленька, ты меня слышишь?
– Слышу, – пожилая женщина даже не посмотрела в его сторону, продолжая меланхолично мести крыльцо метлой. – Не совсем еще глухая…
– Бабуленька, открой – ка эту дверь!
– Еще чего. Некогда мне! О делах думать нужно!
– Послушай, бабуленька, – чиновник нервно облизал пересохшие губы, – просто открой эту дверь и выпусти меня. Для меня это очень важно! Понимаешь?
– Всем нам что-то важно, – старушка по-прежнему не смотрела на Марко Ромеро, продолжая работать метлой. – У меня дел невпроворот. Не мешай.
– Да ты уже как пять минут метешь одно и то же место! Какой в этом смысл?
– Ты в мою работу, сынок, не лезь. Не твоего ума это дело. Вот будет у меня «окошко», тогда я тебя и выслушаю. Может быть, чем смогу – помогу. Месяца через два-три, если не забуду. Ты ходи сюда иногда, напоминай мне…
– Да что ты несешь? – сеньор Ромеро уперся лбом в окошко и ударил кулаками по двери. – Чокнутая, старая карга! Просто открой мне эту чертову дверь! Просто открой мне дверь…
Старуха впервые посмотрела на Марко Ромеро, и чиновник отшатнулся назад. По его дряблой спине побежали мурашки. Лицо пожилой женщины было похоже на кривую, небрежно натянутую кожаную маску, а из-под нее мутно-желтыми, хищными глазами смотрел совсем не человек. Дрожа всем телом и охая, чиновник побежал вглубь первого этажа – перспектива встретить двух догов уже не казалась ему такой плохой, главное, оказаться подальше от той двери, отделяющей его от этого ужасающего «нечто».
Так Марко Ромеро оказался в гостиной с длинным столом для переговоров, камином и чучелами голов животных на стенах. Всю боковую стену занимали высокие, заостренные к верху окна с витражами, выполненные в стиле готического собора. Рассеивая дневной свет, они бросали на затененное убранство гостиной причудливые, горящие разными красками узоры. Чиновник закрыл изнутри двери и, пыхтя, подпер их ручки маленьким креслом. Немного успокоившись, сеньор Ромеро положил ладони на план будущего мусороперерабатывающего завода, что лежал на длинном столе. Здесь же, рядом с бумагами и чертежами, лежала пачка сигар с металлической зажигалкой. Чиновник, словно сапёр, работающий с взрывным устройством, предельно осторожно извлек из коробки одну из сигар. Он понюхал ее и зажмурился. Она была хороша, действительно хороша. А больше, чем симпатичных личных помощников или помощниц, Марко Ромеро ценил только хороший алкоголь и, конечно же, качественные сигары.
Изнемогающий перед табаком из-за переживаемого стресса, он сомневался лишь минуту и закурил, выпустив в воздух облачко молочного дыма. По телу, с легким покалыванием, растекалось приятное тепло и легкость. На кристально чистой душе чиновника стало гораздо спокойнее. Выпуская в воздух дым от исцеляющей его сигары, сеньор Ромеро принялся с профессиональным интересом рассматривать чертежи полигона по переработке мусора.