(«Что я всё время пасую? Попробую просто говорить с ними спокойнее»).
И я произнес ровным голосом:
– Я знаю, что с Пути можно и не сходить. Остаться навсегда. Тогда Проводник вообще не нужен.
– Ты в очередной раз ошибается, Путник! Что за поколение у вас такое странное – «За Год До Северной Олимпиады»? Кто-то говорит, что ваши женщины – вечно молодые. Всегда им двадцать восемь. Кто-то говорит, что все вы – потерянные…
– Время было переломное…
– Других времен в ваших Северо-Восточных Землях никогда и не бывает! – заметил веско Старший Совета и продолжил:
– Слушай внимательно. Да, некоторые думают, что остаются в Пути навсегда. Считают, что сохраняют непосредственность и легкость восприятия Мира.
Это иллюзия.
Непосредственность могут сохранить творческие люди. Их, настоящих, немного. Но, во-первых, им тоже нелегко идти без Проводника. А главное, творческие люди – сами Проводники. Иного рода. Мы действуем через них. Но это не твоя забота, по крайней мере, сейчас…
Мне очень захотелось узнать, что значат слова «по крайней мере, сейчас», но собрался и задал вопрос поважнее:
– Скажите, а потом… когда этот очередной маршрут – Путь, то есть – снова завершится? Мы будем дальше… дружить с Проводником?
– Это полностью зависит от тебя, Путник. От тебя и твоей Напарницы.
Случаи бывают разные. Можно не давать Проводнику делать что-либо самостоятельно. Чтобы он сошел с Пути и вечно бродил по Окольным Закольцованным Тропам. Можно быть с Проводником излишне жестким. Тогда он станет отторгнутым. И со временем вырвется из вашей Группы навсегда. По крайней мере – душевно. Повторяю, вариантов много. А ответственность на всё – одна.
Мне казалось, я стою над обрывом и держусь за Тарзанку. Тарзанка, вроде, надежная, и руки у меня крепкие.
– Я всё понял, Уважаемый Совет! Я, правда, постараюсь приложить все усилия. В пути, и позже.
Впервые за весь разговор я почувствовал, что люди в полукреслах, кажется, довольны.
– А теперь выпей из кубка, – требовательно предложил Старший Совета.
– Это некий ритуал?
– Почему сразу ритуал? У вас есть короткая притча. Кстати, очень неглупая: «…Иногда банан – это просто банан, дочка, – сказал Доктор Фрейд…» Здесь в кубке – обычная вода. Перед долгой дорогой тебе понадобятся силы.
Я встал и налил себе из кувшина. Действительно, вода. Чистая. Обыкновенная. А вот кубком залюбовался. Стекло изготовлено, будто тронуто морозом. Небывалые узоры, неподвластные человеку пейзажи…
Я услышал за спиной длинное легкое «ввввжжжжжииииуууууу». Словно расстегнули молнию. В кессоне на входе.
Обернулся. Так оно и было.
В шатре стоял Проводник. Мой первый Посредник в Забытый Мир.
Проводник был очень румяный и свежий. Только совсем маленького роста. А еще шустрый и даже с виду – хитрый. Но явно светлый душой и непосредственный. Словом, как и все Проводники. Ну, а хитрым он был от Природы. Так уж нужно – для выживания в Мире. Да, пока он точно не различал добрых мыслей и поступков от плохих («не забывай, он сюда – прямо из своего Племени!»). Ну, что же – это моя забота – научить его всему в Пути. А он научит многому меня, я в этом уверен. Думаю, будет интересно.
На прощанье мы с Проводником оба слегка поклонились Совету. Нам благосклонно кивнули в ответ.
Качнув головой в сторону выхода, Проводник значительно показал мне глазами, и мы вместе вышли из шатра.
Снаружи я осмотрелся. Здесь, у подножия большого зеленого холма было много таких же конусов-палаток из дышащего материала.
А дальше внизу открывалась Долина. Там начинался Забытый Мир. Я сразу увидел и вспомнил очень многое.
Снова первые дружбы и первые ссоры. Пылинки висят в солнечном столбе. Снова первая двойка и первая спортивная медаль. Снова первое в жизни море (песок набивается в обувь). Первые снежки. Санки, мяч и самокат. Первый молоток из набора и удар по пальцу. Первый рисунок карандашом «по правилам». Конструктор. Снова первый раз – книжки и мелодии, фильмы и «…мы с тобой одной крови – ты и я…» Второй раз в жизни – первое, неосознанное влечение.
Второй раз – всё впервые в человеческой жизни…
Метрах в ста от нашего шатра стоял другой. Но этот был – не один из многих. Сверху на древке трепетал такой же, как у нас, флажок. Сверху половинка – синяя, снизу – зеленая. А в центре – красное колесо. Вращается. Полог шатра распахнулся, и наружу, не сгибаясь, вышла молодая женщина. Это была моя Напарница по Группе. Она, не глядя, уверенно задернула вход в шатер, будто он был ее собственный. И словно с ней с самой происходило сейчас что-то совершенно естественное и простое. Так, собственно, оно и было. Женщины, они всегда прагматично ко всему относятся. Они же не мужчины. Они – сразу взрослые. Такая уж у них задача…
Моя Напарница сразу увидела нас и спокойно пошла навстречу.
Проводник посмотрел на Женщину и улыбнулся. Он, конечно, сразу ее узнал. Женщина в ответ тоже улыбнулась и радостно замахала нам с Проводником.
Протянув мне маленькую руку, Проводник серьезно сказал:
– Видишь, Мама из шатра вышла? Значит – тоже получила напутствие. Пойдем к ней навстречу, Пап?
сентябрь 2019
Москва
Островок рядом с Джербой
очерк
Африка, конечно, огромная. Даже на карте.
Всё-таки, четвертая часть суши.
Поэтому все африканские острова кажутся маленькими – в сравнении.
Даже Мадагаскар.
А есть – намного меньше!
На севере Африки, у побережья Туниса есть остров Джерба. Это известный курорт.
В самом широком месте – тридцать километров.
Но рядом есть островок совсем крошечный. В пятьдесят раз меньше!
С Джербы его видно.
Если стать на берегу, в районе Мидуна, в море можно различить едва заметную полоску земли.
Туда возят на популярную экскурсию: «На Пиратском Корабле».
Иной человек скажет: «Какая банальность! На фальшивом паруснике – по мелководью».
Но мы с Вами не такие, как иной человек?
Это целый спектакль. Правда, всё работает, если Вы хоть немного – романтик в душе.
Автобус привозит туристов к порту. Водитель улыбается и показывает рукой направление. Сначала идем среди диковатых мест. Брошенный недострой, во все стороны торчит арматура, под ногами камни. Ни местных, ни туристов. Это уже интригует!
Неожиданно появляется гид. Он скорее румяно-загорелый, чем смуглый. Впрямь похож на пирата.
Одет – соответствующе. Шаровары с низкой проймой и черная футболка. На ногах –легкие кожаные туфли с примятыми задниками. Такие и сейчас носят многие местные.
Парень загадочно улыбается и спрашивает, всё ли нормально? Не опасаемся ли мы чего?
Это приглашение к игре. С радостными улыбками мы отвечаем, да, всё в порядке. И не боится ли мужчина чего сам?
Улыбка «пирата» становится чуть напряженной. Но из роли он не выходит. Группа с веселыми возгласами следует за гидом.
Мы выходим на пристань…
Вот наш корабль!
Это стилизация под старинный парусник. Мачты с поперечинами. Книзу расходятся веревочные лестницы. «Весёлый Роджер» едва колышется.
Вдоль деревянного борта красуется название. Арабскую вязь просто так не перевести. Но французские буквы можно прочесть, например, как: «Элисса́».
Я не историк, но чувствую: здесь перемешаны разные корабли и эпохи. Это не главное.
Правда в том, что пираты действительно бывали в здешних краях. Жители Джербы этим гордятся.
Берберские пираты несколько столетий промышляли в Средиземном море и на европейских берегах.
Через остров проходила африканская торговая магистраль. Мели, рифы, ветра и отливы, – оберегали Джербу от чужаков. Пираты чинили здесь корабли, отдыхали, лечились. Даже обзаводились семьями. Местные власти и жители им благоволили. Непьющие пираты-мусульмане платили налоги, сбывали награбленное и были надежной защитой от врагов острова – испанцев.
Но это всё история.
Мы только поднялись по трапу. Расселись. И тут начинает играть мелодия. Грозная и романтическая. Экскурсанты сразу узнают.
«Джек Воробей?»
«КАПИТАН Джек Воробей!»
Отчаливаем. «Матросы» картинно лезут по лесенкам. Стоят наверху, держась одной рукой… Демонстрируют акробатические номера.
Мы суетимся и лихорадочно глядим во все стороны.
Ради хороших снимков далеко за борт вытянуты руки. Телефоны и камеры замирают в трех метрах над водой. С риском остаться на морском дне.
Некоторые торжественно фотографируют себя с флагами турагентств. Впечатление, что эти люди покорили Монблан минуту назад.
Пристань – позади, у берега качаются рыбацкие плоскодонки. Какие они старые! Можно подумать, лодки эти застали настоящие пиратские галеоны.
Отдельно пришвартованы дорогие катера. Видеть их здесь странно. Эти снежно-белые игрушки – лишние. Нарушают атмосферу.
Наша посудина проходит вдоль волнореза.
Мы – в «открытом» море! У самого корабля оно зеленое. На горизонте прибавляется стальной оттенок.
В апреле солнце уже сильное. Просто это не так явно. Разумные люди всегда берут с собой бутылку воды, защитный крем, темные очки.
Море чуть неспокойно, но в целом благосклонно к туристам. Которые что-то там о себе возомнили. Как и все люди. Море и Небо наблюдают человеческую суету уже тысячи лет.
Зато люди убеждены, они – самые главные!
Мы плывем за сокровищами! Мы Морские Волки! Продубленные ветром и солнцем!
«… Ливси!.. К черту сокровища! Море, а не сокровища, кружит мне голову…»
«…Пятнадцать человек на сундук мертвеца…»
Не важно, что корабль никогда не выходил из залива Габес.
Закроем глаза, что наш «парусник» – моторный катер. Его просто обшили досками. В рубке – пластиковая панель с современными приборами.
Никого не волнует, что «морские волки» – никакие не охотники за сокровищами. Имеют обывательский вид, одеты в шорты и футболки.
Девушки демонстрируют фигуры, модные принты и педикюр (у кого что). Позируют для гламурных фото. Прислоняются спиной к «мачтам», обвисают на вантах. Гладят стволы «пушек».
Мужчины фотографируют своих женщин и детей на телефоны, цифровые фотоаппараты. У мужей, отцов и бойфрендов – разная степень восторженности.
Русские мужчины даже в сланцах и панамах стараются выглядеть мужественно. Это такое соперничество. С небрежно-ловкой командой «пиратов».
Многие женщины всё проконтролировали – и их «сильные половины» не успели глотнуть пива. В отелях, перед посадкой в автобус.
Мужчины громко, но не очень натурально произносят корабельные термины. Все, что могут вспомнить …
– Форштевня на носу не вижу…
– Да, передняя – это бизань…
Эх, все мы, современные люди – жалкие, тщеславные конформисты! Поклонники стиля псевдо outdoors.
Но не судите нас строго! Мы в отпуске! Почему не представить, что всё – настоящее?
Наша повседневная жизнь – большие города без воздуха, с ревущими потоками машин. Напряженный гул офисных помещений…
Там почти не осталось романтики!
Поэтому забудем, что корабль идет полным ходом, хотя на мачтах нет парусов.
Не будем думать, что «команда» – это артисты на работе.
Все прекрасно понимают. Страна бедная. Туризм – важная часть экономики. Считается, в Тунисе – лучшие в мире аниматоры.
Нам самим хочется обмануться, поверить мавританской сказке («Вы знаете, как впервые появилась Радуга?»)
А иначе, как можно жить на свете? Совсем без загадок?..
Пусть гремит мелодия из «Пиратов Карибского моря». Так почти не слышен рокот дизеля: правильно, он невозможен. Это же «парусник XVII века»!
Аниматоры прикинули, с кем можно завязать легкий разговор, и выбрали меня. Они крикнули одного своего, который немного говорил по-английски.
Из России сюда стали приезжать сравнительно недавно.
Поэтому русский на Джербе знают также, как и язык Шекспира. Немного. Тунис в прошлом – колония французская…
В XIX веке ослабла некогда могущественная Османская империя. Французы заручились поддержкой у себя в Европе и ввели войска в Тунис. Это было в 1881.
Семьдесят пять лет спустя в «протекторате» вспыхнула Революция. Официально Страна обрела независимость. Как сказал один местный: «Сейчас четверть населения относится к «бывшим хозяевам» – нормально. Остальные – так…»
А мой собеседник удивляется:
– Почему ты не понимаешь по-арабски?
Ха! А я в бандане – из старой египетской арафатки, загорел и на лицо не сильно славянский. Может, правда принимают за своего. Ребята, вы просто не в курсе! У нас дома – сто национальностей! Есть такие, кто к вам и поближе.
Корабельный фотограф непрерывно «щёлкает» всех вокруг.
Впереди тем же курсом идут другие «пиратские» корабли.
Рядом, слева по борту, с такой же скоростью, на волнах прыгает резиновая моторка. Нас сопровождают два человека в форме. Солдат с автоматом и офицер.
Некоторое время назад здесь произошел трагический инцидент. Террористы устроили бойню на пляже. Тогда погибло 39 человек.
В истории страны этот теракт – не единственный. Но неправильно думать, что такое возможно на курортах Туниса. И больше нигде. От рук террористов пострадали туристы в США и в Египте, в Турции и во Франции… Список можно продолжать.
Первый раз я был на Джербе в апреле шестнадцатого – через год после той трагедии – и видел немало мер безопасности.
В городах и на дорогах – много армейских хаммеров и полицейских автомобилей. Над отелем нередко пролетали вертолеты. По пляжу, у самой кромки воды то и дело катили квадроциклы с солдатами. (Но нигде я не видел эксцессов между туристами и властями).
Мы были в том отеле годом позже. Тогда прежних мер нигде не заметил. Наверное, отпала необходимость…
На самом деле, местные – люди спокойные и доброжелательные. Говорят, в Тунисе живут самые умеренные и терпимые мусульмане. Охотно верю (у террористов ведь нет национальности).
А тунисцы искренне симпатизируют русским. Вот, что они рассказывают.
В одиннадцатом году в стране разгорелась Вторая Жасминовая Революция.
Кризис в экономике. Повышение цен. Коррупция. Нищета.
Профсоюзы вывели безработных на улицы. Волна беспорядков захлестнула страну. Полиция открыла огонь по демонстрантам.
В тот сезон туристы, отдыхавшие здесь традиционно, решили не ездить в бурлящий Тунис. Вся индустрия отдыха оказалась под угрозой. Ситуацию спасли россияне. Они, не обращая ни на кого внимания, приехали. И спасли туризм Туниса от разорения…
А здесь, на корабле, зрители уже глазели на танцевальные номера. Участвовали сами, повторяя движения под одобрительные крики «пиратов».
Прошло около получаса, как впереди показался берег.
Это и был наш пункт назначения – маленький необитаемый остров. Материкового происхождения, как и сама Джерба.
Гиды в отелях и шустрые ребята на пляжах доверительно раскрывают буклеты с дивными фото.
«Весной на остров прилетают розовые фламинго. Эти неземные птицы грациозно вышагивают по мелководью, картинно изгибая шеи».
На берегу – просторные навесы с крышами из пальмовых листьев. Внутри, прямо на песке – деревянные лавки и столы.
Команда пообещала обед через полтора часа.
На «паруснике» некоторые ехали в обычной обуви и легких брюках. Так пляжные шлёпки точно не улетят в море, а ноги не обгорят. Сейчас – самое время переобуться и подзакатать штанины.
Два шага вглубь острова – вдали видны пляжные зонтики. Это уже противоположный берег.
Несколько минут неспешной ходьбы, и мы – в центре острова. Здесь можно понять, как же он действительно мал! Метров триста на пятьсот.
Белесый песок заметает редкий мусор, холмы не выше метра, кое-где жесткая трава.
И всё.
Человек – посреди мироздания. Невероятно, что Природа потратила силы, чтобы создать такую крошечную, и, казалось, бесполезную землю.
Да, здесь гуляли туристы, несколько кораблей стояли на причалах. На приземистых лошадях гарцевали всадники, издалека кричали по-русски: «Россия! Хо-ро-щё?» Мы кричали в ответ. Вышагивали люди, ведя под уздцы одногорбых верблюдов в пестрых попонах.
Да, они все были там.
Но сердце охватывало пронзительное чувство одиночества. Хотелось бесцельно бродить вокруг. Останавливаться в оцепенении.
Здесь, на пятачке земли под просторным южным небом будто отрывалась вся конечность и бесконечность мира. Словно ты понял ответы на вечные вопросы.
« …Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки… »
« …наслаждайся жизнью с женою, которую любишь… »
« …не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание… »
« …И если человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то – это Дар Божий… »
Да, это был просто дикий берег.
Однако на курорте большинству людей много и не надо. Небольшое развлечение. Чтобы после обеда – вернуться к привычному отдыху по системе «всё включено». Свежие полотенца. Удобный бассейн. Охлажденное пиво и Кола в баре…
Между тем, у нашего шатра собрались проголодавшиеся.
Команда колдовала на открытой кухне, один «пират» развлекал публику. В воде у самого берега он находил плоские раковины, вскрывал их ножом и предлагал всем желающих. Сырые моллюски даже без соли были вполне съедобны.
Наконец, обед был готов!
Повара схватили ближайших человек десять, вручили им огромные, доверху наполненные блюда. Процессия, под акапеллу, стараясь пританцовывать и не упасть, двинулась к шатру.
Блюда донесли почти без потерь. Все подходили со своими тарелками. От голода брали больше, чем нуждались.
Жареная рыба, кус-кус. Спагетти (это, конечно, влияние Италии). Чебуреки с яйцом и картошкой (это прямо Россия!) Салаты.
Всё не сильно отличалось от обычного шведского стола, в отелях.
Но зато здесь – такой антураж !
Сладостей нет? Ну, будем поедать вместе с фруктами уже в отелях. («Пирожное не буду… но, наверно, возьму»). Фруктов в апреле меньше, чем в сентябре. Правда, и сейчас, финики и апельсины – замечательные!
Ребят из сопровождения тоже не забыли. Они со своим оружием сели подальше от всех. Аниматоры принесли им полные тарелки. И солдат с офицером спокойно принялись за еду.
После обеда шло представление.
«Пираты» изображали, как ведёт себя за столом француз, немец, итальянец. Зрители искренне смеялись расхожим стереотипам: итальянцы воруют по мелочам, немцы – слишком педантичны…
Одна девушка поинтересовалась:
– Русским вы показываете французов и немцев. Немцам – русских? А французам – англичан ?
Мы, все вместе, туристы и команда, дружно захохотали, оценив тонкую женскую интуицию.
В завершении пираты исполнили небольшой музыкальный номер: четыре голоса, два бендира – это местный барабан, и африканская волынка – мизвад.
Искрится россыпь мелодии, улетают в море пронзительные трели.
Наступает подходящий момент. Фотограф предлагает отпечатанные снимки. Кто-то покупает. Кто-то отказывается: «У нас такие же фотки в телефоне!»
Объявили: «Пожалуйста! Поднимаемся на борт!»
И снова была музыка, пираты на лесенках, и даже рыбалка.
Островок за кормой становился всё меньше. Мы возвращались на Джербу.
В тот день мы так и не увидели фламинго.
Может, у «неземных птиц» были другие дела. Важнее, чем позировать для домашнего архива.
Но, знаете – я не жалею.
Островок рядом с Джербой навсегда останется в моем сердце. Вместе со всеми воспоминаниями о Тунисе. Земле на севере Африки.
Июль 2019
Москва
Женский монастырь на горе
очерк
Автобус катит по серпантинам. Забираемся всё выше.
Это, конечно – не Корфу. Но здесь – по дороге на Плато Лассити, в восточной части острова – зелени много.
Трава на склонах, всюду жесткий кустарник, кое-где – высокие, чуть растрепанные башни кипарисов.
Мы не очень высоко. Метров 600 над уровнем моря.
Все переносят такой перепад по-разному. Помогают леденцы. А лучше всего – попросить водителя притормозить. Вышли – и три минуты подышали.
– Дорогие гости, очень удачно, что вы приехали сейчас, в мае, когда всё цветёт. Летом трава и листья выгорят на солнце, пожухнут.
Стандартный текст. Но, в принципе, всё верно. Летом здесь будет почти Африка. Тем более, она близко – триста километров на юг.
Мы – в Греции, на Крите.
Наш пункт назначения – женский монастырь Кера Кардиотисса. В переводе с греческого: «Богородицы Сердечной».
Интересующиеся люди, возможно, что-то читали.
Но абсолютное большинство в автобусе – слышит всё впервые.
Сначала воспринимаешь, как развлечение. Но постепенно проникаешься.
Тут еще вот в какая штука. Люди на Крите живут дольше. В среднем – по 90 лет («может, потому что воспринимают всё проще?»)
Может, и Церковь здесь – более настоящая. Не организация, а Вера…
Короче, слушаем гида. Тем более, голова на отдыхе – свежая и свободна от каждодневных забот.
Когда была основана данная обитель – точно не известно. Минимум – лет 800 назад.
Известен монастырь своей чудотворной иконой. По преданию написал её монах, святой Лазарь.
Икона издревле приносила людям исцеление от болезней. И в первую, очередь – помогала женщинам, которые давно хотели иметь детей.
Вот это реликвия…
Но человек так устроен, что хочет всё оценить – в денежном эквиваленте. Присвоить, подчинить. А если не получается – уничтожить.
По приказу византийских властей святыню похищали из монастыря несколько раз. Как видим, люди пытались уничтожить Бога очень давно – это не изобретение XX века.
Но по преданию икона возвращалась в монастырь. Сама…
Между тем, наш автобус останавливается на площадке перед монастырем.
К религии можно относиться как угодно. Но ценить чужие убеждения – значит, уважать самого себя. Поэтому все нормальные люди одеты по-летнему легко, но не как для пляжа. Это не сложно.
Интересная деталь – в греческой церкви женщине не обязательно быть в платке. Это знак, что вера здесь – понятие внутреннее. Не в атрибутике дело.
Проходим в ворота, каменная лестница вниз – и перед нами небольшой монастырский двор.
Каждая деталь здесь – перила, скамейки, напольные плиты… дышат аурой постоянной заботы и труда. Всё очень ухожено, деревянные поверхности блестят свежей краской. Чисто женский порядок.
Не могу сказать, что кругом царит аскетизм. Скорее – простота. Спокойная убежденность в правильности и логичности всего происходящего.
Здесь – несколько строений.
Церковь. Двухэтажное здание с галереями, где живут сестры. Музей. Хозяйственные постройки.
И везде – цветы. На склоне рядом с лестницей, в клумбах и огромных горшках-амфорах – вдоль дорожек и у стен.
Посреди двора – мы видим, пожалуй, главную ценность монастыря.
За низенькой оградой в землю вкопан мраморный столб. Именно к нему приковали цепями чудотворную реликвию, когда увозили с Крита во второй раз.
Тогда икона снова удивительным образом вернулась в монастырь – прямо со столбом.
В такие минуты понимаешь: вера – это не область знания. Она – иррациональна: или принимаешь, или нет.
До столба можно дотронуться. Некоторые женщины касаются рукой камня и смотрят очень серьезно.
Когда в жизни – по-настоящему сложные моменты – люди всегда нуждаются в вере. Неважно, какую форму она принимает.
Мы из одной туристической группы, и здесь – все вместе. Но сейчас нельзя наблюдать слишком пристально. Даже для очерка. Общение с Богом, с Мирозданием (и с самим собой) – самый интимный процесс.
Той самой, первой иконы в монастыре давно нет. В конце 15 века ее вывезли в Италию. Более четырехсот лет странствий – и икона обрела новый дом, в церкви Сан Альфонсо, в Риме. Она находится там и сейчас.
Вы спросите: «Как же так? В конце концов увезли?»
Да… но, возможно, это тоже было предначертано.
С середины 17 века начинает трагический для Крита и всей Греции период. Турецкая оккупация. 250 лет гонений на всё греческое и христианское – икона могла просто не уцелеть.
В это время Монастырь превращается в один из центров Сопротивления – пристанище для повстанцев. Монастырь не раз подвергался нападению турок…
Церковь. Это небольшое строение высотой с двухэтажный дом. Кладка стен – из такого же камня, разных оттенков, как и многое здесь.
Первоначально это – однопролётное здание. Позже дополнили небольшую часовню и две пристройки ко входам.
Здесь нет привычной колокольни – в форме башни. Участок стены продолжается над крышей арками с небольшими колоннами. Между ними, в нишах – два колокола. Верёвки закреплены по-православному – «за язык».
В церкви – копия той самой иконы. Она тоже чудотворна. Матерь Божья держит на руках Ребенка. Она заранее всё знает, но лицо ее умиротворенно.
В Храме можно увидеть старинные фрески. Их датируют XIV веком (!) Фигурки людей написаны чуть условно. Они образуют разные библейские сюжеты. Очередной раз убеждаешься: церковные фрески и иконы – не произведения искусства. Это объекты культа. Здесь могут быть нарушены классические пропорции, тут действует своя логика. Чтобы понять что-то, в этом нужно ориентироваться, изучать.
Двор святой обители с двух сторон защищен оградой, дальше – обрыв.
Вижу изгиб дороги, по которой мы приехали.
Внизу – речка в долине, кое-где обнажена земля песочного цвета. Вокруг – возвышенности и уже привычная растительность. Монастырь словно в объятьях.
Я стою у края и смотрю сквозь кованую решетку с крестом. Наверно, сестры тоже глядят на мир через призму особого понимания.
Не могу сказать, что время здесь останавливается. Просто оно течет размеренно, можно попробовать осознать себя и мир.
Число монахинь постепенно уменьшается. Двадцать лет назад их было более сорока. А сейчас – всего несколько человек вместе с игуменьей. Немногих привлекает жизнь в монастыре: постоянная духовная работа и физический труд. Сложно конкурировать с современной мирской жизнью.
На выходе некоторые туристы бросаются в церковную лавку, охваченные обычной туристической горячкой. Накупают много всего. Монастырю, конечно, хорошо: поддержка.
Но для человека важно, какое значение сам он придает ладанкам с ликами святых. Что он знает об этих людях и их деяниях? Вот в чём вопрос…
Монастырь Богородицы Сердечной не входит в список главных достопримечательностей острова Крит. Некоторые туристы прямо говорят: «Тут смотреть нечего». Да, здесь нет чего-либо внешне-эффектного.
Немного альтернативная экскурсия.
Но это не так мало – получить несколько минут спокойствия и возможности задуматься о жизни. Прикоснуться к одной из страниц православной истории. Просто – к нашей, человеческой истории.
Ради всего этого – здесь, конечно, стоит побывать.
Апрель 2019
Москва
Флористка
монопьеса в один акт
Действующее лицо:
Мария – флористка цветочного павильона, девушка лет 22.
Акт первый
2018 год. Конец лета. Россия. Москва. Спальный район. Небольшой торговый центр. Цветочный магазин. Крыльцо.
Флористка Мария вышла на воздух, пока нет покупателей. Она перебирает в памяти различные события на работе и в жизни.
Мария:
– Выход из метро, и вот он – торговый центр, а в нём наш павильон. С торца здания отдельный вход.
Торговый центр совсем небольшой. Не шикардос, конечно. На углу шаурма, дальше радиорынок и ставки на спорт. Еще есть «Продукты» и салон красоты. Выше – «все по сорок семь». С другой стороны открыли суши-бар. И на третьем этаже – кафе в стиле лаундж. Вот и всё. Ну, и мы, внизу, естественно.
На асфальте у первой ступеньки (рядом с дверью электрощитовой, украшенной граффити) всех встречает выкрашенный в сиреневый старый велосипед. На седле – ящик такой же сиреневой лаванды. На руле – деревянная вывеска.
Всю эту романтику «а' ля Прованс» немного портят массивные треугольные стойки, что лежат на земле. К ним надежно приварены колеса велосипеда. Чтобы не сперли ночью пьяные гоблины. Непонятно, кому нужна техника, у которой все подвижные части в толстом слое краски. Сиреневой. Но жизнь показывает – находятся любители.
Восемь ступеней, направо, и мы у входа. На любимую работу.
Магазин для своей категории обычный.
Заходишь, и на тебя с четырех сторон обрушивается всё сразу. Плетеные куклы в народном стиле, подсолнухи, корзины, корзинки, шкатулки. Такая, типа, искренняя простота. «Фальшивый заяц», – как говорит Валентина – «тётя Валя» (наш старший менеджер-флорист и моя сменщица). Как я понимаю, цитата какая-то.
Еще есть конверты-открытки. Маленькие коробочки подарочного мыла. Всякие там цветочные горшки, удобрения и так далее. Здесь же ключницы в прихожую. Китайский пластик изображает деревянные вещички ручной работы.
Слева от двери – упаковочный стол. За ним в глубине прячутся наши сумки, всякие обрывки лент, ККМ, тетрадка продаж. И конечно, чайник с микроволновкой, наши спасители. В углу – мой самокат (очень удачно взяла на Авито. Теперь я крутая – с апреля по октябрь на метро не езжу).
Рядом на тумбе в углу – веселая коробка с большим набором упаковочной бумаги. Рулоны, ленты, сетки там всякие… Ну, вы поняли.
На стене под самым потолком – сюрприз ! – «уголок покупателя» – это, чтобы жалобную книгу было не достать. Она, как бы есть, пожалуйста. Рафик Эльдарович распорядился, брат его Сейран посоветовал. Пока проканывает. Сами понимаете, случаи в розничной торговле – разные.
Рядом с жалобной книгой висит плюшевый медведь. Огромный, серый и хмурый. Мое мнение, это уже совсем для вольтанутых. Пылесборник.
Ну, и сами цветы есть, конечно.
Справа во всю стену – холодильник.
Подходим, смотрим сквозь стекло, выбираем по вкусу. И по лаванде. По деньгам, я имею в виду.
Тут тоже всё стандартно. Как у многих.
Сверху на полках готовые букеты. Дежурные, так сказать.
Это кому совсем не охота загоняться и включать мозги. Такой букет – уже законченный товар.
Здесь, типа, все учтено: базис, концепция, доминанта, декорировка, цвета первого-второго-третьего порядка («Да! Я в этом шарю!»)
Всё есть, включая упаковку, а главное – сумма на ценнике. Уже не увеличится.
Внизу в холодильнике – высокие ведра-вазоны из серого пластика (в них воду я уже сегодня с утра поменяла. И пол везде вымыла).
Здесь наш главный товар. Живые цветы охапками. Поштучно и ветки.
Рулят, понятно, розы.
Вот пафосные темно-красные.
Берут огромными букетами: преподносить после концертов – звездам эстрады, дорогим любовницам – дарить перед сексом, на юбилеи – нужным, серьезным людям: в форме и так (со значками на лацканах).
К нам друзья нужных людей, конечно, не заходят. Мы на окраине. Это я чисто так прикидываю целевую аудиторию. Ха-ха!..
Зато точно знаю. Такие розы берут на официальные мероприятия: выставки, презентации. Всякие там модные показы, награждения.
Помню, приходили две девчонки. Чуть старше меня.
Нарочито простая, внешне будто туристическая одежда (на самом деле – реально дорогая – отвечаю), маленькие изящные тату на пальцах, косметики как будто нет, но это тоже иллюзия («Натюрель-стайл, девочки!.. Хотя нет, сейчас принято говорить «нюд» »).
Фразы четкие, но интонации небрежные: «… да, это будет как бы оф-лайн мастер-класс в коворкинге. Самери: наполнение контента, продвижении аккаунта…»
Короче, бабы, это вам не жизнь за МКАДом. Мирового масштаба вопросы решаются! Аккаунты двигают! С понтом, москвички. Я так прикидываю, уже лет шесть-семь.
А в детстве у них (как у меня) тоже были половицы в доме и туалет на улице. И ходили они не в аквапарки, а на речку за пригорком.