Открыв плотный блокнот на первой странице, я перечитал несколько начальных записей и удивился тому, насколько плохим языком они были написаны. Теперь я был куда грамотнее, разносторонней и мог писать красивые органичные тексты. Вот только стоит ли это делать дальше? Я записывал в дневник собственную историю, чтобы постоянно убеждаться в подлинности своих воспоминаний, но сейчас, когда я так счастлив, это не очень-то и важно. Пока в моей жизни есть Клейн, не имеет значения, что произошло в прошлом. Я могу избавиться от него, могу просто жить дальше, не оборачиваясь назад и не беспокоясь за свои воспоминания…

Размышления затянулись, но оказались прерваны внезапным стуком в дверь. Уже поздно для обслуживания номеров, это не мог быть персонал отеля. Так и подмывало просканировать человека за дверью и понять, кто это такой и чего желает, но я решил все же просто открыть номер. Лениво поднявшись с мягкого кресла, я проследовал в прихожую и легко открыл дверь изнутри. На пороге стояла Клейн, смотря мне прямо в глаза.

– Снова привет, – сказал я сразу. – Ты что-то забыла?

– Нет, – ответила девушка, переступая порог. – К черту все.

Я не успел осознать, что происходит, когда Клейн хлопнула за собой дверью и жадно вцепилась в мое тело, прижимая свои губы к моим. Она легко оттеснила меня в комнату, перемещаясь к кровати. Нагло воспользовавшись моей временно слабостью после перенесенного лечения, она толкнула меня на мягкие подушки и быстро забралась сверху. Это было вполне в ее стиле, что вызывало во мне нескрываемое удовольствие.

Я лишь успел понять, что Клейн передумала уходить сегодня, когда она уже стягивала с себя верхнюю одежду, и от ее взметнувшихся волос до меня дошел приятный аромат, сводивший с ума. Затем я увидел тот самый кошачий взгляд, что так часто наблюдал из-под ее каштановых волос при встречах в университете. Однако сейчас он был иным, игривым, хоть и со здоро́вой долей стеснительности. Девушка села мне на колени и, томно закусив губу, наклонилась ближе, цепляя длинными ногтями мою футболку и задирая вверх. Я быстрым движением помог ей избавить меня от лишнего предмета гардероба, швырнув его с силой в сторону. Сразу после этого ее пальцы продолжили путь до моей шеи, обхватив ее и притянув для страстного жаркого поцелуя в губы. Я терял рассудок от ее влажных губ, от аромата ее волос, щекотавших мне лицо, от моей Клейн.

Неожиданно сам для себя, я обхватил ее за талию и одновременно перевернулся сам, и вот она уже оказалась подо мной, а я между ее бедер, что легонько потираются об меня в нетерпении.

– Ммм… – легонько простонала Клейн, изгибая шею.

Кровь прилила к ее щекам, глаза закрылись.

Какое-то время я с восторгом в душе наблюдал за Клейн, прикасаясь к ней то тут, то там. Перевозбудившись от ее реакции, я чуть не потерял контроль над собой. Мои пальцы, едва-едва прикасаясь к ее коже, продолжая медленно, плавно скользить по сторонам. От этих движений Клейн выгнулась всем телом, словно кошка, а я не собирался останавливаться на достигнутом. Моя левая рука отточенным движением расстегнула ее лифчик и стянула его с вниз, и губы тут же прильнули к соску, провоцируя громкий вздох удовольствия.

– Не смей останавливаться, – властно приказала Клейн, обхватывая мою голову рукой.

Через мгновение я заметил, как ее вторая рука пытается расстегнуть мои джинсы. Помогая ей сделать это, я в то же время схватил ее за бедра, подтягивая ближе к себе. Клейн в стеснении закрыла лицо, но все же посмотрела мне в глаза сквозь пальцы, и я прочитал в ее взгляде смесь стеснения и доверия.

– Все хорошо, я буду нежен, – тихим голосом пообещал я, без всяких сил читая мысли девушки.

С этими словами я аккуратно взял пальцами ладонь девушки и поместил ее себе на плечо. Коготки сразу вцепились в кожу. Она прекрасна, совершенна. Легко избавляя ее от штанов, я в то же время осыпал поцелуями область ее шеи, чувствуя, как Клейн обвивает мои бедра ногами, ведь от нижнего белья мы уже полностью избавились.

– Это первый раз, – призналась она в том, о чем я и так уже догадывался.

– Не беспокойся об этом, – попросил я, начиная медленно двигаться, чтобы помочь ей свыкнуться с новыми ощущениями.

Быть ее первым мужчиной нравилось мне еще больше. Естественно, у нее не могло никого быть до меня, я лично заботился об этом даже до того, как принял решение связать окончательно судьбу с этим прекрасным человеком. Клейн извивалась всем телом и, в конце концов, подтянула мою голову ближе, чтобы впиться в мои губы и не позволить отодвинуться ни на миллиметр.

Клейн не щадила мое тело, царапая спину ногтями и кусая за плечи. Постепенно, я наращивал силу и темп, слушая ее нарастающие крики.

– Я сейчас сгорю! – выкрикнула Клейн.

Я тоже ощущал нестерпимый жар, от которого, казалось, вот-вот расплавлюсь. Внезапно, я почувствовал ее собственные движения в такт моим. Клейн хотела меня, я читал это в каждом ее движении, в мимолетных взглядах, в издаваемых ею звуках. Она с силой сжимала ногами мои бедра, не отпуская.

– Я обожаю тебя, – простонал я в процессе, обхватывая ее тело руками.

Клейн игриво улыбнулась и провела пальцами по моей груди, касаясь шрама в районе сердца. Я не ощущал никакой боли, не испытывал перенапряжения, и, желая доказать это, начал двигаться еще сильнее, а Клейн схватилась рукой за мое плечо и с силой сдавила его. Пот проступал на нашей коже, волны оргазма начали резко одновременно накатывать на уставшие тела, Клейн вновь извилась всем телом, сведенным судорогой, и сразу же сжалась. Я упал на ее нежную грудь и позволил обхватить свою голову руками. В этих объятиях читалась искренняя любовь, и я хотел дать ей то же самое. Я никогда в жизни не отпущу тебя, Клейн. Нежно обвив свою драгоценную девушку, я почувствовал, что она тяжело прерывисто дышит. На короткое мгновение, сознание покинуло меня.

* * *

Я чувствовал царапины на спине и понимал, что с этой страстной особой впредь стоит быть осторожнее, иначе она живого места на моем теле не оставит.

– Ты, конечно, очень внезапная, – заявил я, лежа на мягкой кровати рядом с Клейн. – Я даже не успел подумать о защите.

– Честно сказать, я не знала, как нужно… защищаться, – призналась Клейн, ожидая в любой момент подкола с моей стороны.

– Неужели? Это так мило. Ладно, ничего страшного, есть множество способов, – успокоил ее я, продолжая без сил смотреть в потолок.

– Джек, а скольких детей ты бы хотел? – внезапно спросила она, слегка содрогаясь всем телом.

Неожиданно, конечно. Я совсем не думал о том, чтобы когда-либо заводить детей, но сейчас, когда ты так спрашиваешь…

– Ну, как минимум двух, наверное, – решил я. – Мальчика и девочку. Мальчик был бы немного постарше. Ответственный защитник и помощник семьи, который ни за что не дал бы свою красивую сестру в обиду. С нашей поддержкой он смог бы добиться чего пожелает. Девочка же была бы вся в тебя – умная, разносторонняя, невероятная красивая. И парня себе правильного сможет выбрать.

Клейн усмехнулась после этих слов.

– Знаешь, очень вероятно, что у нашего сына будут такие же темные волосы, как у тебя, а у дочери посветлее. А еще есть неплохая вероятность получить зеленоглазого ребенка.

Она говорит так уверенно, словно все для себя решила. Нет, не так. Она точно все для себя решила, и я абсолютно не против этого. Это была моя цель с самого начала – связать с ней свою судьбу.

– Сначала стоит устроиться в этой жизни, но, думаю, проблем с этим не должно возникнуть, – пообещал я, размышляя. – Мы обеспечим и себе и нашим детям отличное существование и не будем себе ни в чем отказывать. Обещаю, все дни будут проходить не хуже, чем сегодняшний, я приложу к этому все силы.

Клейн довольно обняла меня, впитывая каждое слово. Было очевидно, что она готова поддержать меня в любом начинании, и что она всегда будет рядом, помогая и даря свою любовь. Зная это, я позволил себе ненадолго закрыть глаза.

Впервые за всю жизнь я не видел сны. Ни единой картинки в голове, ни одного образа. Только сплошная тьма и небытие на протяжении всего короткого периода отдыха. Это было необычно, совсем по-новому. Эта ночь явственно отличалась от всех предыдущих, но на то явно были причины. Открыв вновь глаза, я заметил Клейн, сладко спящую рядом со мной. Вокруг уже было совсем темно, и свет я включать не собирался. Как и в случае с едой, сон теперь тоже ощущался совсем необязательной частью жизни. Я прекрасно обходился без него парадоксально долгие промежутки времени и даже сейчас не испытывал острой потребности спать много часов подряд.

Тихо поднявшись с кровати, я взял свое белье и направился в изысканный душ отеля, продолжая прокручивать в голове недавние события. С какой стороны ни посмотри, а Клейн куда лучше всех тех девушек, к которым я не питал никаких чувств. Только с ней я ощущаю, что все по-настоящему. Только она одна может подарить мне все, о чем я только мечтаю. Промывая тело под прохладными ручьями воды, я все еще не мог отойти от мысли, как мне сказочно повезло. Я действительно доказал себе, что и без применения сил способен на что-то, что я сто́ю чего-то даже в отрыве от этих возможностей. Да, я использовал их весь последний день, чтобы устроить все события, но любовь Клейн я получил честно. Простыми разговорами, показывая свое искреннее отношение и целиком отдаваясь этому человеку. Неописуемое чувство. Впервые за всю жизнь я приобрел то, что называют счастьем. Вот оно, прямо здесь, рядом со мной. Нет больше тьмы в сердце и разуме, нет саморазрушающих мыслей и негатива, нет ненависти. Я другой человек, и я всегда буду достойным этой девушки, ни за что не предам ее доверие.

Закончив принимать душ через многие десятки минут, я поскорее приоделся и вернулся в комнату, с удивлением обнаружив, что в ней включен свет. Окинув взглядом окружение, я заметил Клейн, сидящую в одежде за столом, где я оставил свой дневник.

– Эй, не надо, – попросил я, подходя ближе.

Клейн резко подскочила с места, схватила одной рукой дневник и отошла от меня на несколько шагов, вытягивая вторую руку вперед.

– Не подходи, – потребовала она.

Я послушался и застыл на месте, безвольно смотря на блокнот в ее руках. Только не это! Ты можешь обнаружить в этом ежедневнике очень неприятные вещи, которые я так тщательно скрывал. Его нельзя читать, нет, не надо!

Клейн оторвала от меня взгляд и вновь опустила его на страницы.

– Не читай это, – взмолился я, борясь с желанием сдвинуться с места.

– Четвертое сентября. Я переписал память случайному прохожему, вводя ему привычку приходить в строго определенные день и время к одному и тому же месту – качелям в парке неподалеку. Жертва безукоризненно исполнила указания, сделав все в точности так, как я вложил в ее память, – прочла Клейн одну из первых записей.

– Положи на место! – потребовал я уже громче, делая несколько шагов в направлении Клейн, но она отбежала еще дальше.

– Не трогай меня! – крикнула она, переворачивая страницы. – Седьмое октября. Множество переписанных работников общежития уверены в том, что я являюсь обычным студентом из комнаты на девятом этаже. Они не достают меня с проверками и относятся без подозрений. Переписывание памяти работает так, как и ожидалось. Я могу стать кем угодно в глазах окружающих.

– Это все полная ерунда, – пытался заверить я Клейн неуверенным голосом. – Послушай, давай поговорим.

Она меня не слушает. Прямо сейчас в ее голове складывается мозаика из всех странных происшествий, связанных со мной. Она бы не поверила в написанное, если бы не странное поведение одногруппников, моя собственная скрытность, необычные, возникшие из воздуха способности и та драка с пятью отморозками.

– Одиннадцатое октября. Я применил силу, чтобы переписать воспоминания выбранной девушке и убедить ее в том, что являюсь ее парнем. На следующий же день мы переспали, это было настолько легко, что даже неинтересно, однако возможность крайне полезная, – дочитала Клейн до страшной части. – Ты… что это такое, Джек? Ты умеешь внушать людям ложные воспоминания? Ты и со мной так сделал, да?

– Нет! Слушай, я могу все объяснить, – я и сам не поверил, что воспользовался такой избитой фразой, но в данной ситуации ничего больше не оставалось. – Все было по-настоящему, я не делал с тобой ничего плохого. Клянусь!

– Я всегда знала это, я подозревала, что ты скрываешь что-то, но это… – Клейн медленно старалась обойти меня по большому кругу и добраться до выхода. – Не смей прикасаться ко мне!

На глазах девушки выступили горькие слезы, и это разрывало мое сердце. Прошу, не страдай из-за того, каким человеком я был раньше, это все не стоит твоих слез.

– Почему ты не хочешь выслушать меня? Постой! – я подошел к ней, желая взять за руку.

Клейн тут же швырнула дневник в сторону и быстро ударила меня кулаком в грудь, прямо в район сердца. Боль охватила все тело и рассудок помутнел. Я почувствовал резкое неприятное ощущение, разлившееся по конечностям, и без сил упал на ближайшее кресло. Было слышно, как Клейн в спешке хватает свою обувь и открывает дверь отеля, но я не мог ее остановить, не мог ничего объяснить, губы судорожно хватали воздух в попытке восстановить нормальное самочувствие.

– Черт, черт! – я поборол приступ боли и с трудом подбежал к выходу, но девушка уже исчезла из коридора.

Я… потерял ее. Вот так просто, в мгновение ока. Одна ошибка, одна совершенная глупость и все. Теперь ничего не вернешь. Все разрушено. Нет, нет!!

Я так хотел воспользоваться своими возможностями и силой вернуть ее, переписав память и стерев этот неприятный участок из разума Клейн, но не мог заставить себя, не мог перебороть совесть. Я никогда не вторгнусь в ее воспоминания, никогда не изменю ее своими силами. Клейн, я люблю тебя, пожалуйста, вернись!

Нет, мне нужно как-то все исправить. Это не может закончиться так, только не после всего пережитого! Шейн, я должен позвонить Шейну и попросить его о помощи. Он обязан знать, что же мне делать, он обязан помочь мне, иначе я за себя не отвечаю!

Быстро добравшись до ноутбука, я открыл его крышку и в спешке начал искать через Skype номер знакомого, но по какой-то причине там, где должен был располагаться значок контакта, сейчас ничего не было.

– Что это за ерунда? Что сегодня происходит? – спрашивал я сам себя, пытаясь проанализировать происходящее.

Я точно помню, что ничего не удалял… Я помню! Воспоминания. Это все в моей памяти…

Подскочив с места, я бросился к валяющемуся на полу дневнику. Открыв его и пролистав несколько страниц, я пытался найти первое упоминание о Шейне. На исписанной бумаге был зафиксирован каждый день моей жизни за последний год, но я не мог найти ни слова про Шейна, ни одного упоминания.

– Это же ерунда какая-то. Этого просто не может быть!

Может. Я не могу найти ни одного упоминания о Шейне, потому что я никогда ничего не писал о Шейне. Я никогда не знал никого с таким именем, никогда ни с кем не разговаривал через Skype, не слушал советы и не терпел сарказм вкупе с раздражительной манерой речи, ведь я сам создал Шейна. Совсем недавно, вчера. Шейн – это не человек, это не загадочная личность, не незнакомец, вызвавшийся помочь запутавшемуся монстру с невероятными способностями. Шейн – это моя совесть, воплощение моего подсознания, вызванный переживанием за свои прошлые поступки. Попытка оправдать собственные аморальные действия. Я смог сам себе переписать воспоминания, даже не желая делать этого. Теперь только на этих страницах вкратце изложено, что на самом деле происходило в те дни, когда я якобы разговаривал с Шейном.

– А нужно ли мне это знать? Моя совесть оказалась моим противником. Из-за нее я утратил свои истинные воспоминания, подменив их какой-то чепухой, – рассуждал я вслух. – Я должен избавиться от совести, чтобы подобное больше никогда не повторилось.

Клейн не захотела выслушать меня, она повела себя в точности, как обычная глупая девчонка. Ты сама привела к этому, не надо было вообще трогать чужие вещи, тем более личные дневники. Я знаю лишь один быстрый способ избавиться от своей совести, смыть с себя позор влюбленности. Я отброшу золотое правило и перестану играть в игры с этими людьми! Они показали, что не заслуживают никакого снисхождения. Жалкие твари, разум каждого наполнен тошнотворной гнилью, я устал терпеть их присутствие в одном со мной обществе. Они омерзительны!

Сделав такие выводы, я тут же потянулся к разуму одного человека из списка своих давних “знакомых” – к тому самому старому преподавателю, что как-то раз вывел меня из себя и спровоцировал неприятности. Если я утратил всякое счастье, то почему оно должно оставаться у кого-то еще? Я вправе уравнять всех, подводя на грань отчаяния. Если ты достаточно силен, то сможешь побороть все неприятности в своем разуме и остаться в живых, в противном же случае…

Это оказалось на удивление легко и быстро. Я уже переступал черту раньше, и возвращение к этому занятию невероятно приятно отозвалось в моем разуме, взывая к каким-то странным, давно затухшим эмоциям. Я наполнил сознание старого преподавателя страшными событиями прошлого, способными сломать даже сильную личность. Горечь утраты, страдание, вечные неудачи. Теперь он уверен, что вся прошедшая жизнь была никчемной, наполненной сплошной и беспросветной грязью. Зачем я делаю это? Лишь с целью успокоить собственные мысли? Побороть горечь утраты? Нет, я просто стараюсь создать родственные души, заставить ближних почувствовать ту боль, что сам испытал только что. Человеку свойственно делиться собственной болью, чтобы почувствовать себя лучше. Все мы созданы эгоистами, и пытаться убежать от собственного естества – это все равно, что плевать против ветра. Глупо, бесполезно и болезненно. Весь этот город прочувствует то, что я сам испытал. Нет, весь этот мир окажется перед выбором: принять страшную правду жизни и превозмочь горе, либо сломаться под иллюзорными событиями и покончить с этой отвратительной жизнью, отправиться в небытие, что дарует освобождение от боли, свободу от своего же прошлого.

Глава 12. Перерождение

Удивительно, но я и вправду больше не нуждаюсь в еде и сне. Три дня я не покидал номер отеля и не положил даже крошки в рот, не проглотил ни капли жидкости и не уснул даже на одну минуту. Примитивные жизненные потребности больше надо мной не властны. Раньше я был лишь ментально сильнее всех остальных, но сейчас и физически стал выше каждого проживающего на этой планете существа.

– Что же я такое? Новая ступень человеческой эволюции или сам дьявол? Почему столь сильное, столь совершенное создание вообще оказалось во власти примитивных человеческих чувств? Я все время пытался убежать от своей истиной сущности, и это ослабило меня. Теперь все будет иначе. Я стал, наконец, тем, кем всегда должен был быть – судья этого мира, освобождающий его от слабости. Я огненный дождь, смывающий низших существ с лица Земли. Лишь сильные останутся, приняв реальность этого мира, лишь сильные достойны продолжать жить.

Без устали я многие часы подряд с помощью собственного разума путешествовал по городу, вторгаясь в чужие воспоминания и изменяя их, разрушая прошлое людей. Лишь несколько секунд требовалось на одного человека, и за час я легко переписывал целую тысячу, после чего без устали переходил к новым жертвам. С окна отеля можно было наблюдать за городом – за результатом своих действий. Я видел огни в зданиях внизу, и точно знал, что пожары произошли из-за меня. Это лишь искры, из которых разгорится пламя, что в итоге очистит весь мир. Район за районом, квартал за кварталом, город за городом. Очень скоро я закончу здесь, после чего отправлюсь еще дальше. Никто не избежит суда. Мои силы совершенствуются с каждой “процедурой”, я уже могу переписывать несколько людей за раз, внушая все более изощренные воспоминания. Видимо, это зависит от фантазии…

И не было никаких угрызений совести, не было жалости к людям, таким одинаковым глубоко под кожей. Они словно инструменты в руках кукловода, и я видел их соответствующе. Мораль изобретена человеком, когда в действительности это лишь пустая иллюзия. Люди не достойны милосердия, они и без меня все время изливают чернь друг другу в душу, предают, лгут, подставляют и причиняют боль, руководствуясь эгоизмом. Выжившие после “чистки” будут знать, что такое страдание, и уже не захотят причинять его кому-то другому. Это ведь благодетель.

Не сдержав любопытство, я все же решил включить телевизор и посмотреть новости, дабы проследить с иной перспективы протекание своего плана. Результат превзошел все ожидания, эти события уже приобрели общественный резонанс. СМИ трубили о волне самоубийств, ссылаясь на любые возможные факторы: от видеоигр, до каких-то групп в интернете, но никто и подумать не мог о реальных причинах. У самоубийц не было никаких особых параметров, чистке подверглись как мужчины, так и женщины, как дети, так и взрослые. Богатые и бедные, верующие и атеисты, счастливые и несчастные. Я был честен, ставил всех в равные условия. Абсолютная справедливость.

Вначале мною все еще руководили эмоции: ярость, горе утраты, безысходность. На второй день осталась лишь холодная расчетливость, желание выполнить поставленную цель. Мир оказался населен слабаками, лишь 40 процентов людей переживали переписывание разума, тогда как остальные предпочитали прыгать под машины на магистралях, вешаться и резать себе вены. Таких даже жалеть не было желания. Они просто мусор, бесполезная и безвольная биомасса. Только идиот захочет покончить с собой, какими бы ни были обстоятельства.

Моей жизни вполне должно хватить для выполнения этой поистине великой цели, я оставлю после себя очищенную планету, здесь будут только сильные, а все слабые, что лишь сдерживают прогресс человечества, исчезнут, прекратят заполнять столь ценное пространство. И, в конце концов, я смогу переписать собственную память, наполнив ее богатыми событиями. Перед смертью я буду уверен, что прожил разнообразную, полноценную, насыщенную и интересную жизнь, не буду ни о чем сожалеть. Я не должен отвлекаться, каждая секунда ценна. Чем больше я думаю обо всем, тем меньше разумов переписываю. Стоит вернуться к этому занятию как можно скорее, сразу после перерыва на кофе.

Оценка происходящего завершена, сегодня я постараюсь еще сильнее, попробую работать на максимуме своих возможностей. Если за день перепишу хотя бы тридцать тысяч человек, то буду уже доволен. В таком темпе, конечно, переписывание столь огромного количества жителей Земли займет порядка семисот лет, но мои возможности развиваются по экспоненте, и уже через пару месяцев я смогу переписывать сотню тысяч в сутки, а потом еще больше. Я чувствую, что у этих возможностей нет видимого предела, все зависит лишь от тренировок и частоты использования. У меня получится, обязательно получится, я обязан преуспеть.

Как только я лег на кровать, чтобы было легче сосредоточиться на работе, раздался звонок в дверь. Раздраженный, я решил, что обязательно заражу мозг нарушителя спокойствия страшными воспоминаниями, особенно если это по поводу счета за проживание. Рванув ко входу в номер, я резко распахнул дверь и увидел маленькую фигуру в длинном темном плаще. Девушка дрожала, смотрела себе под ноги, не в силах поднять глаза, из которых по лицу текли слезы.

– Клейн, – произнес я, узнав гостью. – Ты…

Я не успел договорить фразу, так как девушка резко переступила порог и схватила меня левой рукой за одежду. Поначалу я решил, что ее охватил новый порыв страсти, что она пришла помириться, но внезапно возникнувший в ее правой руке пистолет заставил меня быстро переосмыслить ситуацию. Резко схватив ее тонкую кисть, удерживающую оружие, я отодвинул ее в сторону, чувствуя, как в груди закипает злость. Сейчас я настроюсь на ее разум, прочту все действия заранее и легко обезоружу. Девчонка решила противостоять моему великому плану, какая глупость!

Решение было принято быстро, но так и не оказалось исполнено. Я наткнулся на невидимый неприступный барьер в своем же подсознании, который говорил, что в разум Клейн вторгаться нельзя. Я не могу влезть к ней в голову, это неправильно!

Секунда промедления. Я успел заметить, как самая дорогая мне личность красными от слез глазами посмотрела на меня и плотно сжала губы в печали. В следующее же мгновение, пока я еще не успел настроиться на сознание девушки, она ударила меня левой рукой в грудь, заставив согнуться пополам и припасть на колено.

– Да что же ты делаешь, дрянь? – вырвался у меня хриплый вопрос, пока я боролся с резко накатившей болью.

Вскоре после этого Клейн ударила меня чем-то холодным по затылку и вышибла из тела сознание.

* * *

К собственному удивлению, я все же пришел в себя, сидя на кухонном стуле все в том же отеле. Голова болела, картинка перед глазами двоилась, и чувство тошноты терзало все туловище. Если бы у меня в желудке что-то было, оно бы уже вырвалось наружу. Этот удар в грудь был сильнее предыдущего, я чувствовал себя ужасно. Попытка двинуться не увенчалась успехом, мои онемевшие руки и ноги оказались привязаны к стулу какими-то тряпками. Постельное белье, судя по всему. Узлы выполнены на удивление надежно, в моем состоянии я точно не смогу избавиться от пут.

– Клейн, что это за ролевые игры? – с ухмылкой спросил я, заметив девушку, сидящую напротив. – Не то чтобы мне это не нравилось. Была у меня как-то марионетка, что любила подобные шалости. Я даже приводил ее к себе дважды, что случается крайне редко.

Клейн смиренно сидела напротив и молчала. Я без слов понимал, почему она сделала все это. За прошедшие дни в городе погибло много людей, а остальные оказались несчастны. Это могло быть только моих рук дело. Теперь она понимает, почему ее одногруппники и преподаватели странно себя вели, как я был способен читать людские мысли, как я узнал о том, какой кусок пиццы острый, и откуда у меня деньги. Она не глупая, потому легко могла до всего догадаться и понять, почему в городе происходят такие страшные вещи.

– Меня, высшее существо, остановила какая-то смазливая девка. Это просто смешно, – сделал вывод я, попытавшись еще раз вырвать правую руку из пут. – Ты совершила непростительную ошибку, позволив мне прийти в сознание.

Клейн лишь тихо всхлипнула, подавляя горькие слезы. Если бы я все еще ее любил, то эти страдания заставили бы мое сердце разорваться, но сейчас я желал высвободиться из этих узлов и ударить ее по лицу.

– Зачем? – спросила она тихим беспомощным голосом. – Зачем ты это делаешь, Джек? Ты же не такой. Я знала тебя не таким.

– Ты не знала меня. Я и сам до недавних пор не знал себя. Пытался жить в самообмане, притворяясь тем, кем я не являюсь. Это была самая страшная глупость, какую я только мог допустить. Влюбиться в обычную бабу, мне тошно от одной мысли об этом!

Я не позволил себе начать кричать лишь из-за гордости. Вряд ли кто-то успеет прибежать и спасти меня от этой маньячки.

– Ты убил столько людей… это я во всем виновата, – сделала вывод Клейн, опуская голову. – Столько страданий…

– Ты виновата только в том, что родилась такой красивой и желанной. Тупая сука, мне следовало просто трахнуть тебя как всех остальных и выбросить из своей жизни! – я начинал злиться из-за собственной беспомощности. – Почему ты позволила мне прийти в себя? Разве ты не понимаешь, на что я способен? Я изничтожу тебя, Клейн! После одного сна, неважно, насколько короткого, ты проснешься самым травмированным человеком, которого вообще носила Земля! Не думай, что я пощажу тебя лишь потому, что ты раздвинула ноги!

Клейн смотрела на меня немигающим взглядом. В нем читалась грусть, горе, безысходность. Ее губы медленно начали шевелиться, произнося тихие слова:

– Я позволила тебе очнуться, потому что люблю тебя. Неважно, что все те воспоминания были ложными, подброшенными мне в разум тобой. Теперь они – часть меня, и я все еще люблю тебя, Джек. Я хотела сказать тебе это.

– Какая же ты идиотка! – не выдержал я и прокричал ей это прямо в лицо. – Все эти чувства, эмоции, они приводят только к негативным последствиям. Ты сама обрекла себя на страшную участь.

Я вторгся в разум Клейн и без жалости начал переписывать его по своему усмотрению. У меня был план, и он должен быть исполнен идеально как можно скорее. Я не позволю этой дуре просто так убить меня!

– Я обязана остановить тебя, чтобы ты больше никому не навредил, – решила Клейн немного более уверенным голосом. – Прости, Джек. Прости меня за все.

– Делай что хочешь. Возомнила себя героем – действуй, – позволил я, гневно смотря в ее глаза. – Увидимся в аду.

Слезы крупными каплями текли из глаз Клейн, пока она безвольными движениями доставала пистолет, что украла из сейфа отца у себя дома. Дрожащей рукой она направила его мне в голову, желая убить сразу, не заставляя мучиться. Все, что мне оставалось, это смотреть на нее полным ненависти и презрения взглядом…

* * *

Единственное, что я не в состоянии прочувствовать и передать в другой разум – это чувство смерти. Что чувствует человек, когда жизнь покидает его тело? На этот вопрос нет ответа. Я очнулся без этой информации, но все остальные воспоминания по-прежнему были со мной. Странное ощущение расплылось по телу. Оно чувствуется совсем иначе, что очень логично. Глаза болят от пролитых слез, правая ладонь уже очень долго сжимает нечто твердое и тяжелое. Все это не имеет значения, ведь я все еще жив, а Клейн – нет.

Я поднялся на ноги и обнаружил, что все еще нахожусь в гостиничном номере. На дворе ночь, поэтому в помещении темно, но мне не нужно зрение, чтобы понять, что находится передо мной. Напротив располагалось тощее бездыханное тело с пулевым отверстием в голове, из которого на лицо пролилось немало крови. Не могу поверить, что эта девчонка так и осталась сидеть напротив моего трупа после совершения убийства. Совсем умом тронулась.

Да, как ты уже мог догадаться, я переместил все свои воспоминания в новое тело. Целиком, без каких-либо упущений. В единственное тело, что было в пределах моей видимости. Времени оказалось мало, поэтому я обязан был действовать быстро и выбрал Клейн в качестве жертвы. Стерев все ее воспоминания, уничтожив личность, я подменил их своими, буквально перекачав собственную персону в ее разум. Это новое тело такое странное. Оно маленькое, но сильное, красивое. Думаю, к этому даже можно привыкнуть. Однако, это все равно неудобно. Сволочь все же нарушила мои планы, ведь, как и ожидалось, все способности остались в прошлом теле, в этой мертвой оболочке, безвольно сидящей в кресле напротив.