Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

Глава 27. Решила попугать

Первый раз за все время, Мария вернулась с работы домой намного раньше обычного.

– Ну, вот, – подумала она, – сегодня можно поговорить с Михаилом, если он дома. – Проходя мимо окон дома Шурки «мосол», до нее донеслись знакомые голоса и смех. В окне, сквозь задернутую занавеску, она увидела, как мелькнули силуэты Польки и Михаила. Она остановилась и, не раздумывая, поднялась на крыльцо. Дверь в дом была запертой на щеколду, такой затвор открыть труда не составит. В кармане ее пиджака, всегда лежала металлическая складная линейка, она достала ее, просунула в щель, приподняла щеколду и тихо опустила. Дверь со скрипом открылась, но из-за громкого веселья в доме, никто не услышал. Мария нервничала, сердце ее так и подмывало ворваться в комнату и устроить фейерверк. – Ничего, Мария, – успокаивала она себя, – не спеши, не было еще такого, чтобы кто-то ушел от возмездия! – Она зашла в сенцы, прислонилась к стене, затаившись, некоторое время стояла, затем сползла до пола. Села на корточки и случайно задела рукой по лезвию, – что это? – она ощупала предмет, – топор? Ну, надо же! – усмехнулась она, – как раз, кстати, но Бог видит, я не хотела этого! – В ее горячей голове промелькнула ужасная мысль, – убью кобеля! – У нее не было чувства ревности, потому что не было любви, её грызло унижение и подлое предательство, а этого, она никогда, никому не прощала.

Неожиданно из комнаты в сенцы открылась дверь, в ней тускло горела керосиновая лампа. И тот, кто вышел, загородил собой свет и сразу же закрыл. В темных сенцах невозможно было, разглядеть лица, а по высокой фигуре она приняла её за Михаила. Он поравнялся с ней, она замахнулась и ударила по голове, сразу же вскрикнул женский голос и человек упал.

Мария узнала голос Шурки, не выпуская топор из руки, наклонилась над ней, – Шур, ты что ли?

Шурка молчала.

На крик и возню в сенцах вышла Полька с фонариком в руке. Увидев сестру, лежавшую на полу, она подошла к ней, – Шур, тебе плохо? – и наклонилась к ней, – Шур, что случ… – Не договорив, увидела рядом Марию с топором в руке, от страха у Польки перехватило горло, она не смогла закричать, пытаясь, вернуться в комнату запнулась о Шуркины ноги, упала на пол и пыталась переползти через порог. Она была так напугана, что не чувствовала своего тела и не могла, сдвинуться с места. Наконец, у нее прорезался голос, она истерично закричала: – Миша, помоги, Миша-а-а!

Он выскочил на крик, – что случилось, Поль? Вот говорил не надо мешать самогон с бражкой! Так тебе надо было «Северное сияние»! А теперь на ногах не стоишь!

– Там, там нищенка твоя с топором! Шуру она уже зарубила! – испуганно выговорила она, – ты помоги мне подняться, Миша!

Михаил, не меньше испугался, когда услышал о Марии, он не стал, искушать судьбу, оставил женщин наедине с убийцей, в одно мгновение, разбил раму окна, и вместе с нею сиганул на улицу.

– Мишааа, помогиии! – кричала Поля. Но Миши будто и не было. Она поняла, что осталась одна с убийцей и убитой сестрой, и самой ей не подняться на ноги, с трудом перелезла через порог и по-пластунски поползла к окну, оставляя за собой мокрый и зловонный запах. Наконец, взобравшись на подоконник, вывалилась на улицу, при этом ударилась очень больно о старую корягу, лежавшую под окном, которую сама же притащила для посиделок.

Мария едва сдерживала смех оттого, что видела и сожалела, что обозналась и злилась на себя и ругала Шурку. – Шура, ну, что ты все время топчешься у меня под ногами? И черт тебя вынес! Хорошо, что ударила не острием!

– Мария, ты с ума сошла? – наконец, заговорила она, – убить хотела человека, – пьяным языком, еле выговорила она.

– Какого человека, этого кобеля что ли? Нашла человека!

– Так ты не меня хотела, убить, а Михаила?

– Нужна ты мне? Конечно же, этого кобеля! Давай лучше, я помогу тебе встать, горе ты моё!

– Не надо мне помогать, я – и сама могу, а то подумаешь, что я того, пьяная!

– А как голова твоя не болит?

– А что ей болеть? Она у меня болит только с похмелья! Сейчас самогонщику добавлю, и голова будет как новенькая!

– Ну, тогда вставай!

– Шурка дотронулась до своей головы, – ой, а, здесь почему-то больно!

– Больно? А ну, дай, я пощупаю!

– Шурка нагнула голову, – вот около уха больно!

– Мария ощутила под своей рукой внушительного размера шишку, – надо же, – подумала она, – чуть не попала в висок! Прости, Шур, я не думала, что это будешь ты!

– Ничё, Мария, со мной все в порядке, до свадьбы заживет, не буду же я до старости холостая!

– Конечно, нет, твой принц уже в пути!

– Шурка хихикнула, – и я так думаю!

Мария довела ее до кровати, – ложись Шур, а я одеялом закрою тебе окно.

– Да пусть все останется так! Сейчас ночи теплые, – прожевала слова Шурка и широко раскрыв рот, зевнула.

– Ну, что же, Шура, тогда я пойду, а ты отдыхай и прости меня! – виноватым голосом сказала она.

– Куда ты пойдешь?

– Не волнуйся, к Польке не пойду, да мне, она и не нужна была. Я за кобелем приходила, и убивать его тоже не собиралась, твой топор случайно оказался рядом, и тогда я решила, попугать его! – она усмехнулась, – отрезать у него кое-что!

– Да ты, что, Мария, сдурела?

– Пошутила я, Шур, сто лет, он мне не нужен, а ведь, он в рубашке родился! Ничтожество, на фронте был ранен, выжил! А может, он и вовсе не был там, кто его проверял? Ангел хранитель у него хороший!.. – она сделала короткую паузу, после спокойно сказала: – Ты, Шур, передай ему: – пусть обходит меня десятой дорогой! Теперь, я буду его ангелом хранителем!

– Шурка рассмеялась, – ангел с косой! Откуда у тебя столько храбрости? – Все так же, пьяным ломаным языком, спросила она.

– Не знаю, Шур, учителя были хорошие!

Глава 28. Родилась во второй раз

Полька сидела на коряге, орала от боли и звала Михаила на помощь.

– Что ты, Поль, орешь на всю деревню? «Мария еще не ушла», – выходя из-за угла дома, шепотом проговорил он.

– Ногу я подвернула, сил нет терпеть! – задыхаясь от боли, выдавила она из себя, – помоги подняться!

Михаил приподнял ее, она полностью повисла на нем. Он рад бы, оставить ее на той коряге, да идти ему некуда. К Марии теперь путь заказан, кто знает, что у нее на уме, а к Польке, она точно не придет. Скрипя зубами, он дотащил ее домой. – Фу-у, наконец, то мы дома!.. – какая же ты тяжелая, Поль! – снимая насквозь мокрую гимнастерку, проговорил он.

– Спасибо тебе, Миша, без тебя бы я и шагу не сделала! Миша, закрой двери на два засова и палку занеси в дом, если эта сумасшедшая сунется, будет, чем защищаться!

– К тебе не сунется!.. Она не дура.

– Конечно, она умная дура, по-другому и не скажешь! Не каждый вот так просто пойдет убивать человека!.. Мы сегодня же, Миш, напишем заявление участковому о покушении на нашу жизнь!

– Не на нашу жизнь, а на жизнь твоей сестры! Пусть, она и пишет, – спокойно сказал он.

– А если, она уже мертва? Бедная моя сестра, погибла от руки нищенки! – запричитала Полька.

– Прекрати, причитать! – со злостью выкрикнул он. Его раздражал ее голос, и она сама, его смуглое лицо побагровело и приняло мрачный вид.

– Тебе ее жалко, да, Миш? – она пристально посмотрела на него прищуренными глазами, – жалко, я же вижу, слезы еле сдерживаешь!

– Поля, не доставай меня! – выходя из себя, выкрикнул он. В его черных глазах вспыхнул гнев.

– Тише ты, Миш! Кто-то стучит. Это она!

Они замерли и, затаив дыхание, глядели друг на друга.

– Миш, возьми палку, как войдет, бей сразу по голове!

За дверью на крыльце послышалась возня. Михаил не сводил глаз с окна, если это, Мария, ему нужно будет снова выбивать раму.

– Поль, открой, это я! – послышался голос Шурки.

– Миша, это сестра, открой ей дверь! Шура, слава Богу, она жива!

– До вас не достучишься, закрылись как в бронепоезде! – пробормотала она и, пошатываясь слегка, прошла к столу.

– Да эту ненормальную, боимся! – призналась Полька, – что у нее на уме? Только, одна она знает!

– Ну, как ты, сестра? Мы уж с Мишей думали, что ты мертва!

– Шурка громко расхохоталась, – здорово же нас Мария разогнала!.. А как хорошо сидели!

Полька впилась в нее прищуренными серыми глазами и со свистом шмыгнула толстым носом, – ничего смешного не вижу!

– Да всё, сестра, нормально! – она убрала с лица волосы за шею.

Михаилу бросилась в глаза ее треугольной формы голова и большие черные глаза. В чертах ее лица была заметна схожесть с мордой коня, он приоткрыл свои глаза, будто хотел лучше разглядеть.

– А мы с Мишей думали, что ты убита! – дрожащим голосом сказала Полька.

– Всё могло быть, сестра, но Мария не хотела убивать, она хотела попугать Михаила!

– Я же говорил, что удар предназначался мне!.. Она сама тебе об этом сказала? – Не скрывая волнения, спросил он.

– Сама! Но вопрос как, хотела? – Шурка разлилась в звонком смехе. Успокоившись, спросила: – Поль, у вас еще осталась бражка? Хочу, выпить за свое воскрешение!

– А может, тебе самогона, как дорогой гостье?

– Спрашиваешь, налей, конечно! Сегодня, можно сказать, мой день рождения! И вы, по гроб жизни, должны мне наливать! Я спасла вас и вашу неземную любовь!.. Почитай я сегодня родилась во второй раз! – она пьяно рассмеялась.

– Ой, Шура, а как я перепугалась, когда увидела ее с топором в руке, а тебя на полу! Что со мной было? Ты представить себе не можешь!

Шура громко рассмеялась, – не только представляю, но и слышу, запах ажно на улице слышно!

– А – я думал, откуда дерьмом несет? – брезгливо усмехнулся Михаил.

Полька смутилась и хотела пойти в сенцы, снять с себя вонючую одежду, но от боли в ноге выкрикнула: – Ой, черт, как больно!

– Ты что, сестра?

– Да ногу я ушибла, Шур, когда прыгала из окна, смотри, как посинела! – она опустила чулок, раскрыв ногу, – видишь, как разнесло!

– Да, сестра, не повезло тебе! – и ногу поломала и всю дорогу провоняла!.. отлились тебе слезки Марии! – со смехом проговорила она.

– Тебе смех, а мне не до смеха! На ногу не могу встать, наверное, перелом, а может, растяжение!.. сестра, ты напишешь заявление участковому, чтобы посадили в тюрьму эту убийцу?

Шурка сдвинула брови и сощурила черные глаза, – нет, не напишу, она подруга моя! Я и так виновата перед ней за трактор! Нет, не могу я писать на подругу, нет, нет и нет!

– Ну, что с того подруга? Не мать родная, а если бы она убила тебя, тогда что?

– Ну, не убила же, и тебе ничего не сделала! Все живы и здоровы!

Полька изумленно посмотрела на сестру, – видать Мария тебе память отшибла! Ты забыла, как она чуть было не убила нашего брата? Её тогда ещё надо было посадить!

– Поль, тогда бы посадили не Марию, а брата за воровство, ей спасибо, что не стала доносить начальству!

– Вот уж конечно, не ей спасибо! Это Михаилу, надо говорить спасибо, он уладил все дела!

Шурка удивленно посмотрела на Михаила и подумала:

– Неужели, он знал, что это я сказала брату, что трактора в бригаде Марии не будут охраняться? Если знал, тогда почему не рассказал ей? Ведь он любил ее!

Глава 29. Как защитить тебя

В эту ночь Мария не смогла заснуть, произошедшее с ней мелькало под её веками. – И зачем я туда зашла? – думала она, – завтра все будут знать, что я натворила!

Она хорошо понимала, что Полька приложит максимум усилий, чтобы отомстить ей. – Ничего, Мария, бывает и хуже, и это, не конец! А этому паразиту не спрятаться от меня и не скрыться, не в моих правилах прощать и не возвращать долги, вот только бы Шурка не написала заявление участковому.

А тем временем, пострадавшие сидели за столом, пили, ели и снова пили.

Шурка опустошила стакан с самогоном и, крякнув, поставила его на стол, – хороший самогон у тебя, сестра! – вытирая синюшные губы тыльной стороной руки.

– Мой самогон все хвалят! Может, еще налить?

– Нет, пока обожду, а хлеб у тебя есть?

– А как же? – Полька достала из шкафа зарумяненную булку, отломила кусок и подала сестре. – Смотри, Шур, у меня до сих пор ещё руки трясутся!

Она краем глаз глянула на руки Польки, – ничего страшного, сестра, ты просто переволновалась!

– Ага, переволновалась, если бы ты знала, как я перепугалась! Как увидела, эту чокнутую с топором, а тебя, как мне показалось уже убитой, не помню, как выпрыгивала из окна. А тут еще ногу подвернула, хорошо Миша помог.

Шурка, глубоко икнула и отпила из стакана несколько глотков самогона, сделав глубокий выдох, прикрыла рот рукой. – Вот видишь, сестра, помог, а ты все жалуешься, что Миша не любит тебя!.. – После непродолжительной паузы, она придвинула свой стул к Михаилу и положила свои руки на его плечи, бессмысленно глядя в его черные глаза, рассмеялась, – Миш, ты всю жизнь будешь должен мне, за то, что я тебе кое-чего спасла!

– Кое-чего, это что? – спросил он, прищурив глаза, сдвинул тонкие брови.

– А это то, Миша, за что тебя моя сестра так любит! Так что, если бы не яяя… Мария сделала бы тебе обрезание! – она бросила ему мокрый поцелуй в щеку и заразительно рассмеялась, – и пришлось бы тебе, Миша, менять православную веру на мусульманскую!

Михаил убрал ее руки со своих плеч и брезгливо вытер со щеки след от её поцелуя, смуглое его лицо вдруг побледнело, а расширенные ноздри стали неспокойными, они выражали раздражительность.

Полька заметила, как у него поменялось настроение, – Миша, не слушай ты её, она попьяни не такое скажет!

– Я правду говорю! Был бы ты, Миша, евнухом, а ты, сестра? – она положила свою голову на руки и плечи ее часто затряслись, – бедная моя сестра, и за что тебе такое?

– Шур, хватит уже нести чушь! Помоги лучше нам с Мишей, напиши заявление участковому на эту убийцу! Если ее посадят, мы с ним поженимся! Неужели ты не желаешь, счастья своей сестре? – по ее щекам скатились слезинки.

– Хорошо, сестра, напишу, только завтра! – неохотно ответила Шурка, – только не плач, не могу видеть твои слезы!

– Миша, ты слышал? Сестра согласилась, написать заявление участковому!

Михаил был сосредоточенным и угрюмым, он нервно встал из-за стола, заходил по комнате и с изумлением посмотрел на нее, – почему ты решила, что мы с тобой поженимся? Я что тебе об этом говорил? – сдерживая спокойствие, спросил он.

От слов Михаила Полька растерялась, она приоткрыла рот, чтобы сказать ему о своих намерениях и планах, но не успела.

Он громко открыл ногой дверь и вышел на улицу.

Полька расширила глаза, глотнула подступивший ком в горле, – Шур, ты слышала, что он сказал? Он не говорил мне того, не говорил этого! К чему здесь слова? Когда мы с ним вместе с тех пор, как он приехал сюда!.. Да он мне, больше чем муж!

– Сестра, не переживай, никуда, он от тебя не денется! К Марии он и сам не пойдет, ему надо теперь, обходить ее десятой дорогой!

Михаил вышел во двор, закурил папиросу, руки его судорожно тряслись, он несколько раз обошел дом и остановился под его окнами, размышлял над тем, что же произошло, как он дошел до предательства Марии, ведь, он любит ее всем сердцем, ему плохо без нее. Оказывается, Мария гораздо дороже ему, чем он думал. Теперь, когда у него не было больше надежды видеть ее, понял, как много значила, она для него. Образ Марии предстал перед его взором, красавица с серо-зелеными глазами, лукаво смотрела на него и сводила с ума, он терял самообладание при прикосновении к ее шелковому телу. Вспомнил, как впервые увидел её и добивался любви, прикрыв глаза, ощутил жаркий поцелуй ее прелестных губ, из его груди прозвучал стон, – Мария, как я виноват перед тобой! Господи, что же я наделал? – Мысленно оторвавшись от размышлений, стал обдумывать, какие практически шаги, он может, предпринять, чтобы защитить ее. Неожиданно за углом дома послышался хруст сухого валежника, первое, что пришло в его голову: – Это Мария, она не успокоится, пока не отомстит мне! – Затаив дыхание, прислушался, всюду тишина, – видно показалось, – подумал он. Глубоко затянувшись дымом терпкого табака, плюнул на уголек недокуренной папиросы, бросил ее в сторону дороги, вернулся в дом. – Завтра мне надо быть в районе, взволнованно проговорил он.

Поля всплеснула руками, – а как же заявление?

Он бросил на нее свой взор, в его черных глазах было зло и страдание одновременно, – это не обсуждается! – грубо ответил он.

Утром следующего дня, как и сказал Михаил, уехал в район, а сестры пошли к участковому и написали заявление на Марию о покушении на их жизни, а Михаила записали в свидетели.

Глава 30. Отомстить за унижение

Остаток ночи Мария не сомкнула глаз. Она переживала за то, что натворила и жалела, что Михаил остался, не наказан. Ей хотелось пойти снова к нему и свести с ним счеты, отомстить за унижение, но что-то в глубине души останавливало ее. Она знала, что утром заберут ее в участок, и подумала: – Надо одеться по-праздничному, – соскочив с кровати, раскрыла платяной шкаф и остановила взгляд на наряд, в котором познакомилась со своим Ванечкой, – вот это, что надо! – она надела сиреневую блузку из шелкового атласа с узким отложным воротничком и элегантный темно-синий костюм, это был, самый лучший наряд из ее гардероба. Она несколько минут крутилась у зеркала, не переставая удивляться, – надо же, шесть лет прошло, когда я надевала его последний раз, а он остался таким же свежим и красивым!

Искусно уложив светло-русые волосы на точеной голове, она внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале, провела пальцами по крылообразным бровям, «– Ну, что, Мария», – сказала она своему отражению: – Я готова понести наказание, сейчас придет участковый и наденет на меня наручники. – Так и случилось, буквально через минуту дверь в комнату отворилась, она оглянулась.

На пороге стоял участковый, он был высокого роста, бледный и немного обрюзгший, было видно, как годы изменили его. На его большой голове надета форменная фуражка, из-за чего по телу Марии пробежали холодные мурашки.

– Ну, здравствуй, Мария! – сказал он, как строгий учитель виноватому ученику.

– Здравствуйте, Николай Семенович, – спокойно ответила она.

– Мария, ты догадываешься, зачем я пришел к тебе?

– Догадываюсь, – так же спокойно ответила она.

– Ну, вот и хорошо, не придется долго объяснять! На тебя, Мария, написали жалобу, и предъявляют очень серьезное обвинение. Покушение на убийство, серьезная статья, лет пять тюрьмы!

– Пять лет? – изумленно выкрикнула она, – за то, что хотела попугать?

– Да, Мария, факт есть факт! Замахнулась или ударила, дядьке прокурору все равно, напугать ты хотела, или убить! Общим, собирайся, пойдем в участок на допрос. Возьми с собой необходимые теплые вещи, думаю, домой тебя уже не отпустят, а в участке прохладно!

– Я готова, Николай Семенович, а вещи мне не пригодятся.

Участковый посмотрел на нее черными влажными глазами, – ты очень красива, Мария! Думаю, прокурор смягчит твою вину, только не говори лишнего.

– Николай Семенович, а я и не виновата! Все произошло случайно!

Участковый знал ее еще с пеленок, и посмотрел на нее, как на свою дочь заботливо и грустно. Затем тихо спросил: – Дочь твоя с бабушкой останется, если ты домой не вернешься?

– Почему не вернусь? Обязательно вернусь! – с уверенностью сказала она.

– Может, быть, Мария, а за дочь я спросил потому, что во время суда может, решаться вопрос об ее определении в детский приют!

– Неужели меня судить будут?

– Кто знает! – он, приподнял плечи, и тяжело вздохнул.

Серо-зеленые глаза Марии налились слезами и по ее бархатисто-белым щекам скатились слезы, – если не вернусь… дочка будет у мамы, – грустно ответила она.

Глава 31. Ожидание свидания

У Матрены не просыхали глаза от слез. Она часами стояла у иконы Пресвятой Богородицы и молилась за Марию.

Тоня подражала ей, так же становилась рядом на колени и повторяла слова, а за тем крестилась. Каждый день после молитвы, она бежала к двухэтажному деревянному зданию, где закрыли под замок ее Маню. Она садилась у штакетника прижавшись спиной, и задрав голову смотрела на окна, вдруг она увидит её, но никакого вдруг не было. Она запрокидывала голову к голубому безоблачному небу и беззвучно просила: – Боженька, помоги моей Мане, чтобы отпустили ее домой! – ее обращение к Богу повторялось каждый день, но чуда не происходило. От обиды на ее глазах накатывались слезы, она сразу же смахивала их с бледных худых щек, и снова смотрела в небеса, беззвучно произнося одну и ту же фразу, а к вечеру уставшая и голодная, возвращалась домой.

Матрена обнимала ее, гладила закрученные кольцами кипельно-белые волосы, – опять зря сходила? – сдерживая слезы, спрашивала она.

– Да, мам, как всегда зря! Не вышла Маня, – дрожащим голосом отвечала она.

– Ничего, Танина, Господь милостив, Он услышит наши молитвы, и наша Маня, придет домой!

Дядя Ваня ходил будто индюк, распушив хвост, ликовал перед Екатериной, – ну, что, Кать, кто теперь защищать тебя будет? Заступница твоя, похоже, надолго сядет!

– Да ты, никак рад? Мария тебе родная племянница!

– Черт рогатый ей дядя! – со злостью сказал он.

– Да ты, как брат, должен поддержать Мотю! – пыталась Екатерина переубедить мужа.

– Сестру мне жалко, а вот эту дьяволицу, нисколько! По ней давно тюрьма плачет! Возомнила из себя!.. – С минуту он молчал, затем с обидой договорил: – Даже на родного дядю руку подняла!

– А ты, Ваня? – возмутилась Екатерина, – поднял на нее не руку, а палку! Спасибо скажи, что она не пошла, жаловаться, сейчас бы ты был на ее месте!

– Всё хватит! – прикрикнул он.

– Что, правда, колит глаза? Ведь ты, чуть было не убил ее, это похуже, чем она сделала! Она хотя из ревности мужика, а у тебя, что за причина была, когда ты сознательно шел убивать?

– Закрой рот, наконец! Не то я сам тебе закрою! – он замахнулся на нее.

Екатерина успела уклониться от удара, изумленно посмотрела на мужа, глубоко вздохнула, – совсем озверел! – подумала она и пошла из комнаты.

– Говорят, будет суд на этой неделе, ты сходи к Моте и скажи об этом, – сказал он ей в след.

– Екатерина повернулась к нему, – спасибо, Ваня, я обязательно схожу!