Замуж – не напасть. Часть 2

Охранник, от удара по голове кровлей, какое-то время был без сознания, очнувшись, не сразу вспомнил, что произошло. Он раскрыл глаза и то, что предстало перед его взором, привело его вначале в приятный шок. Татьяна была в объятиях его сильных рук. Он сразу же почувствовал её теплое тело и запах вкусных духов. С минуту он не мог оторваться от её лица, она красива, как ангел. От дождя её золотистые волосы, стали ещё золотистее, и прядями свисали ему на шею и грудь. В этот миг он ни о чем не думал. Самопроизвольно его губы жадно впились в её губы. Для него этот поцелуй был счастьем и наградой, ни на что в жизни он не променял бы это мгновение. Целуя, его влюбленные глаза наблюдали за глазами Татьяны. Её веки были сжаты, но пушистые ресницы слегка подрагивали. Он понял, она в сознании, но почему-то не торопится оказать сопротивление.

Ветер нес Владислава, как футбольный мяч и казалось, набирает еще большую силу. Наконец, на секунду ослабил порыв, Влад успел ухватиться за дерево у фонтана и удержаться. Сквозь густые прутья дождя и струйки воды, стекавшие с головы на глаза, не давали возможности обозреть местность. Вокруг ни души, только ветер и стук дождя по стеклам окон и крышам домов. По дорогам рекой шла вода.

– Где же ты, Танечка? – проговорил он, напрягая глаза в надежде что-нибудь увидеть. И это что-нибудь попало на обозрение, какое то небольшое сооружение почти рядом с лебединым озерком. Ни минуты на раздумье, Владислав рванулся наперерез ветру и скоро оказался в укрытии. И то, что предстало его взору, привело в болезненный шок. Татьяна находилась в объятиях охранника, а в метре от них лежал лист от кровли. Он чувствовал, как все органы его напряглись, а пальцы сжались в кулаки, он был готов схватить охранника и вытряхнуть из него душу, но увидел рану на его гладком лбу и запекшую кровь на щеке. Наклонившись, он коснулся рукой щеки Татьяны.

– Танечка! – ласково произнес он, – Таня!

Ни на голос, ни на физические действия Таня не отреагировала. Влад нащупал на её шее пульс и то же проделал с охранником.

– Юрий, ты слышишь меня, Юрий? – Охранник на мгновение приоткрыл затуманенные глаза и шепотом произнёс:

– Тане помоги, я не смог её защитить.

Владислав, наконец, понимает, что не было у него с Татьяной того, за что мог бы свернуть ему шею. Не теряя напрасно времени, он вызывает службу МЧС и сам сопровождает пострадавших в госпиталь МВД.

После разговора с Галиной по телефону Ярослав понимает, что Татьяна и охранник вместе гуляют у фонтана. И уже представляет их любовниками, ему легче перенести, что угодно, нежели измену жены и что было бы с ним дальше, если бы ему не позвонил Владислав? Все оказалось гораздо хуже того, что он представлял.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Последствия бури

В госпитале Татьяна пребывала в коме, а охранник в тяжелом состоянии. Новость о жертвах стихии пронеслась за считанные минуты по всей стране. Оказалось, это был не единичный случай.

В этот вечер Арсений задержался в больнице и когда вернулся домой. На нем был плащ с капюшоном, а в руке он держал зонд, с которого струйками стекала вода. Раиса сразу же заметила в муже перемену его настроения, когда он монотонно сказал:

– Добрый вечер, дорогая, – вместо радостного восклицания:

– Любимая, я дома!

– Арсений, что-то произошло? – с беспокойством спросила Раиса. Он не умел обманывать и скрывать своих эмоций. Но всегда говорил спокойно, чтобы не дай Бог кому-то сделать больно.

– Дорогая, ты не слушала по радио вечерние новости?

– Нет, милый, не слушала, да из-за непогоды ничего неслышно в новостях, я и не включаю телевизор! Из Москвы был звонок от Ярослава, но из-за помех на линии, нам не удалось поговорить!

– Он и мне звонил, я тоже толком не понял. Потом был звонок от нашего Игоря. Он сказал, что Татьяна пострадала от бури и находится в больнице.

– Таня! – выкрикнула Раиса и закрыла ладонью свой рот.

– Об этом ему сказала Евгения дочка Татьяны. За Таней нужен уход.

– Неужели настолько серьезно, Арсений?

– Не могу сказать, но знаешь, что я подумал?

– Что, дорогой?

– Наша Лиза может взять академический отпуск и помочь Татьяне. К тому же ей все равно нужна практика в больнице. Как ты на это смотришь, дорогая?

Она подняла на мужа карие глаза, затуманенные влагой,

– Арсений, – с дрожанием в голосе начала Раиса, – если будет такая необходимость, я и сама могу ухаживать за сестрой! – она достала из кармана халата платок и утерла слезы.

– Ты голоден, дорогой? Проходи в кухню, буду кормить тебя.

Находясь в госпитале, охранник пребывал в полусознательном состоянии, он то проваливался в бездну, то ясно видел лицо Татьяны и даже ощущал прикосновение своих губ к её прелестным губам и беззвучно произносил её имя.

Татьяна, так же, как и Юрий находилась в одноместной палате. У её кровати дежурили Лиза и Евгения, и каждый день после пар в Узе приходил Игорь.

– Ну, что сестренки, я подежурю, а вы можете прогуляться, подышите свежим воздухом! После дождя город обмылся и выглядит намного моложе! Деревья выдыхают чистый кислород. Возвращаться не торопитесь, я никуда не спешу, да мне есть чем себя занять! – он мотнул головой в сторону дипломата.

Евгения взглядом измерила Игоря с ног до головы.

– Давай, братец, учи, твоя профессия самая нужная! Ты будешь лучший врач и самый красивый мужчина! Правда, же, Лиза?

Лиза посмотрела на брата и приподняла плечи.

– Ну да, красивый братик, – монотонно произнесла она. Жалко, что он мне брат, а то влюбилась бы!

– Да ладно вам, девчонки, смущать брата! Вы еще малы, говорить про любовь!

– Ой! Малы! Да в нашем возрасте девушки уже замуж выходят! – возникла Евгения.

– Евгения, и это говорит будущий блюститель правопорядка! – он сдвинул свои черные дуги бровей, а большие серые глаза удивленно посмотрели на сестру. Разговаривая, Евгения одевалась. Она быстро накинула на себя пыльник из бледно-голубой дорогой ткани, затем расчесала свои волосы и закрепила сверху наколку в форме полумесяца. Закончив с прической, она повернулась к Игорю.

– Ну, как ты меня находишь, братец? – Вопрос был излишним. Игорь отразил красоту Евгении, как зеркало. В 20 лет юная девушка была самым очаровательным созданием, которое, когда—либо приходилось видеть. У неё были громадные, постоянно меняющиеся глаза, которые освещали всё её лицо. Несколько веснушек, которые ей очень шли, исчезли, вместо них обращала на себя внимание розовато золотисто бархатная кожа, цветом весьма напоминающая лепестки чайной розы. Что касается её длинных золотистых волос, они по-прежнему всех очаровывали. Не очень высокая, Евгения была великолепно сложена. Все её пропорции, её грация, её безукоризненные формы могли пленить самого требовательного художника. Уже в восемнадцать лет за Евгенией тянулась длинная вереница парней, которым наотрез отказывала выйти замуж. Иногда казалось, что ухаживание парней её забавляет и даже раздражает.

– Ты воплощение всего прекрасного! – сказал Игорь. – Жаль только, что ни один приличный юноша не может, надеяться однажды, стать твоим обладателем!

– Я не вижу почему? – поднимая тонкую бровь, спросила Евгения.

– Ещё издревле говорили умнейшие философы: – после замужества красота тускнеет и теряет свой блеск; – спокойно ответил Игорь.

Евгения сдвинула брови.

– Лиза! – резко сказала она, – идём, не-то он нам такое наговорит, к тому же мы с тобой никуда не успеем!

– Да, милые красавицы, идите! – он наклонился к ним для поцелуя, – целуйте брата, – улыбаясь, сказал он. Девушки бросили в его щеки короткие поцелуи и скрылись за дверью. Игорь осторожно поправил на кровати Татьяны покрывало.

– Все будет хорошо, тётя Таня, – он пристально посмотрел на её спокойное лицо. – Как сильно на вас похожа Женька! Только уж очень сложная у неё натура! Не может она без сюрпризов! Плохо, что вы не слышите меня, тетя Таня. – Он взял её руку в свою руку и нащупал пульс. Прислушался. – Пульс ровный, но слабый. Ничего, все будет хорошо. Я уверен, вы скоро поправитесь, – монотонно проговорил он.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

арестантка

Евгения и Лиза торопились на рынок.

– Лиза, ты только посмотри, сколько сегодня народу! А как красиво одеты. Нет ни одной женщины, которая не была бы одета красиво!

– Женечка, – резко произнесла Елизавета, – идем же, не смотри по сторонам, мы опоздаем!

Толпа уплотнялась по мере того, как они приближались к городской площади. Дойдя до рынка, они с трудом продвигались вперед. Не обращая внимания на замешательство людей в толпе, замечавших их красоту.

Через некоторое мгновение Евгения почувствовала, как шарящие руки жадно обхватили её за талию и оказались на её груди. Евгения резко повернулась к обидчику.

– Ты что делаешь? – выкрикнула она… – ничтожество!..

С трудом, сдерживая свой гнев, она с размаху влепила наглецу несколько пощечин. Он отступил от неё, держа руки на покрасневших щеках. Но Евгению было не остановить, хотелось ей добраться до его глаз. Лизе с трудом пришлось успокоить сестру.

– Ты сошла с ума! – воскликнула она

– Я сошла с ума? Ты так думаешь? Я не сумасшедшая, чтобы бросаться с кулаками на прохожих! Спроси у этого наглеца, что он сделал! Спроси, пусть он скажет! – не унималась Евгения.

Заинтересованные свидетели тут же распределили роли: одни поддерживали мерзавца, другие – девушку.

– Да уж! Сказал один заинтересованный свидетель. – Уж и нельзя в толпе взять девушку за талию, чтобы не возникло скандала…

Молодая чернявая женщины повернулась к нему и с прищуром глаз выкрикнула:

– Хотела бы я посмотреть, как кто-нибудь осмелится меня взять за талию! Эта юная девушка правильно поступила! Если бы задели меня, я бы уж точно расцарапала лицо и выдрала глаза!

Выдрать глаза наглецу – это как раз то, что собиралась сделать Евгения, Лиза не могла её удержать. Завязалась потасовка, которая привлекла внимание толпы, поэтому никто из воинственно настроенных сторон не заметил прибытие полиции. Холодный громкий голос перекрыл шум:

– Что происходит? Прекратите безобразие! – Четверо полицейских вышли из машины. Двое из них пытались схватить Евгению, двое других – её обидчика и, не обращая внимания на мольбу сестры Лизы, обоих потащили к служебной машине.

Евгения не сразу погасила свой гнев. Она отбивалась, как дьявол, пока, наконец, её не утихомирили. Её золотистые волосы рассыпались по плечам, одно плечо оказалось обнажено разорванного выреза голубого платья, а пыльника на ней совсем не оказалось. Совсем скоро её затолкнули в кабинет, где за большим столом накрытом зеленым плотным полотном сидел майор. Подняв на него сверкающий свирепый взгляд, она столкнулась с его холодными глазами.

Короткое время они смотрели друг на друга, как два дуэлянта: он такой горделивый на своём кресле. И она возмутившая до предела, не думающая опускать глаза. За дверью кабинета раздавались всхлипывания испуганной Елизаветы.

– Что произошло? – сухо спросил майор.

Ответил один из полицейских, вцепившийся в насмерть перепуганного обидчика Евгении:

– Этот человек позволил себе позабавиться девушкой! А она начала с ним драться!

Светлый взгляд майора с холодным презрением коснулся физиономии обидчика. Потом повернулся к Евгении, надувшей губы и не выговорившей ни слова. Уверенная в своей правоте, она была слишком горда, чтобы унижаться и оправдываться, тем более о чём-то молить. Она ждала, что тот скажет. Раздался его холодный голос.

– Устроить дебоширство на улице, – серьёзная вина! Уведите их. Я займусь ими позже, – сказал он полицейскому.

Евгения шла впереди молодого конвоира, к своему великому удивлению, она не увидела рядом с собой обидчика. Конвоиры увели его в другую сторону двора.

Минут десять они шли до угла здания, затем вошли в слабо освещенное помещение и повернули направо к раскрытой двери.

– Входи, – сказал он резко.

С вздохом смиренная девушка начала изучать свою тюрьму. Это была не большая по размеру комната. В углу стояла кровать и стул. На стене напротив зеркало, она увидела в нём себя – девушку с блестящими глазами и с золотистыми волосами, рассыпанными по разорванному платью, обнажавшему её тело больше, чем следует. В смущении от мысли, что её разглядывали в таком виде, она скрестила руки на полуоткрытой груди.

Она чувствовала себя усталой и голодной. Евгения по натуре была очень сильной, хотя в самые трудные моменты, она теряла аппетит. Чтобы не терять силы, она, как кошка запрыгнула на кровать и свернулась калачиком, и не зная, что ей делать, уснула. Её собственная судьба занимала её меньше чем волнение её сестры Елизаветы.

Через некоторое время Евгения проснулась, подсознательно почувствовав, что она в комнате не одна. В самом деле, перед ней стоял, сложив руки за спиной и слегка раздвинув ноги, высокий и стройный молодой человек, наблюдая за ней, как она спала. Она вскрикнула испуганно и вскочила на ноги, разглядывая пришельца с удивлением и недоверием.

Она узнала его. То был тот мужчина, к которому её привели полицейские. Вместо полицейской формы на нем была белая туника и черные брюки из дорогой ткани облегающие его длинные ноги. На непокрытой голове светлые, коротко остриженные волосы, строгий костюм подчеркивал возраст его лица. Ему было не больше тридцати лет.

– Вы… что вы здесь делаете? – растерянно спросила она.

Он улыбался.

Краснея от смущения, почувствовала на себе изучающий взгляд мужчины. Евгения вспомнила, в каком виде она перед ним стоит, и поспешила сложить у себя руки на груди.

Темные глаза его довольно улыбались. Яркая красота этой девушки сразила его с первого взгляда, а теперь он открыл в ней нечто большее. Она не только красива, но и должно быть мудрая. И теперь уже насмешливой улыбкой он сказал:

– Скажи мне, кто ты? Я думал, что знаю всех красивых девушек в этом городе, однако, я никогда тебя не встречал…

– Я не из этого города, – солгала Евгения.

– Откуда же ты, наконец?

– Я родилась в Сибири, но живу в Москве с тех пор, как поступила учиться.

Улыбка исчезла с губ мужчины, и лицо стало очень строгим. Он присел на стул.

– Твой отец – простой крестьянин?

Она очень хорошо знала отца Лизы и её семью и сейчас, она лгала так складно, будто говорила о себе.

– Мой отец, он заслуженный врач и он честный и благородный человек! Никогда ещё я не встречала честнее человека, чем мой отец! И я горжусь этим!

– Довольно! – выкрикнул мужчина. В комнате погрузилось длительное молчание.

Охваченная жестоким воспоминанием о мрачном дне, Евгения слышала, как громко бьется у неё сердце.

Потемневшее лицо мужчины не предвещало ничего хорошего. Сейчас он прикажет поместить наглую смутьянку в какую-нибудь камеру к наркоманкам.

Она глубоко вздохнула, гордо подняла подбородок, и смело сказала:

– Что вы сделаете со мной? Мои друзья, наверное, очень беспокоятся обо мне. Им бы надо сообщить… даже самое худшее!

Мужчина раздраженно пожал плечами, резко встал и сделал несколько шагов к Евгении.

– Что я сделаю с тобой? Нарушение прядка в общественном месте заслуживает, конечно, наказания, но ты так на меня сердишься, что я не хочу, чтобы ты меня ненавидела. И потом ты вправе защищаться, когда на тебя нападают. А тот человек, который осмелился…

– Значит, этот несчастный заплатит штраф и всё? В таком случае простите ему, теперь он запомнит на всю жизнь этот невеселый день.

Чтобы избавиться от смущения, которое она испытывала, когда он так настойчиво разглядывал её лицо. Евгения отвернулась к зеркалу и смотрела в него, не видя себя. Голова мужчины, возвышаясь над ней, возникла рядом с ее отражением в желтой раме. Потом она вдруг вздрогнула: горячие руки обняли её плечи…

Зеркало отразило их бледные лица. Странный уголек вспыхнул в глазах молодого мужчины, его руки легко вздрагивали на её шелковистой коже. Он наклонился к ней так, что его дыхание согрело шею молодой девушки. Но его зеленые глаза смотрели прямо в зеркало:

– Этот мерзавец заслуживает большего наказания, чем пятнадцать суток… ты так прекрасна. Теперь я буду помнить о тебе. Где я могу увидеть тебя?

Смущенная, слегка возбужденная под действием рук, которые обнимали её плечи, Евгения, почувствовала в себе странное волнение. Его голос был твердый и горячий, властный и нежный. Ей хотелось воспротивиться его очарованию.

– Вы хотите увидеть меня, ну зачем? Я не знаю даже вашего имени, только лишь то, что вы мент! – сказала она нагло, пытаясь отогнать чары мужчины.

Он ненадолго затаил дыхание и мгновение молчал.

– Для тебя я просто Андрей, – ласково произнес он и, оставив плечи юной девушки, его руки утонули в её шелковых волосах, он на секунды зарыл в них свое лицо.

– Не кокетничай, – прошептал он чуть хрипло, – ты безжалостно играешь со мной. Ты должна знать, любовь невсегда несет бесчестье. Ты прекрасно понимаешь, что я могу тобой овладеть. Но ты еще неопытна, потому и не можешь прочесть желание в глазах мужчины.

– Послушайте, Андрей, – выкрикнула Евгения. – Это как понимать, вы меня притащили сюда, чтобы сказать мне об этом? Я арестована или похищена?

Она попыталась отодвинуться от него, но он крепко её держал. Во власти сильного желания, он приложился губами к нежной выемке у неё на шее под волосами. Евгения сильно вздрогнула. Теперь она умоляюще произнесла:

– Не надо, Андрей, сжальтесь! Не заставляйте меня и вам тоже давать пощечину! Что было бы слишком много для одного дня. Тогда уж я точно окажусь за решеткой!

Андрей отпустил её и отошел несколько шагов. Его зеленые глаза смотрели возбужденно, руки дрожали. Но вдруг он громко рассмеялся.

– Извини меня. О чем сейчас можно говорить так это о твоей красоте… прости, я потерял голову, и я понимаю этого наглеца. Впрочем, в том есть и твоя вина…

Продолжая говорить, он подошел к шкафу и достал оттуда бледно-голубого цвета плащ. Глаза Евгении расширились:

– Андрей, это же мой пыльник! – воскликнула она и ухватилась за него, – как он у вас оказался? – Он рукой сделал жест:

– Я сам! – и быстрым движением укутал в него девушку в её разорванном платье с вызывающе красивыми плечами и грудью.

– Он тебе очень идет, ты стала ещё красивей!

Евгения мило улыбнулась.

– Это же мой пыльник!

– А теперь уходи, пожалуйста, уходи сейчас же, пока я не передумал. Но не забывай, я тебя найду, где бы ты ни была!

Андрей подтолкнул её к потайной двери, которая Евгения не заметила, как раскрылась, и в проёме появился полицейский.

– Постой, – окликнул Евгению Андрей, прикрывая дверь, – хочу сказать: – я был бы неблагодарным, если бы не сказал тебе, что доволен твоим поступком! – сказал он почти шепотом. Уже держась за ручку двери, он задержал её ещё. Свободной рукой он сжал её страстно и нежно, а потом прежде чем она успела защититься, легко поцеловал её в приоткрытые губы и только потом отпустил.

– Мне очень хотелось! – сказал он, извиняясь. – Теперь иди.

Его рука скользнула по её плечу, он как бы вложил в этот жест сожаление о том, что она от него уходит. Евгения пересекла дверь и пошла к полицейскому, который должен был отвести её к сестре. В последний раз Андрей её остановил:

– Подожди ещё!

Потом с улыбкой сказал:

– Я ведь не знаю твоего имени.

– Меня зовут Елизавета, – сказала она без смущения, что лжет ему. Он снова хотел прикоснуться к ней, но она ловко вывернулась и быстро пошла за милиционером, ни разу не обернувшись на вздыхателя ей вослед. Впервые в жизни Андрей оставил нетронутую женщину, которая провела столь долгое время с ним наедине. Но этого Евгения не знала.

В голове у неё гудело, она чувствовала себя разбитой и беспокоилась за мать. Да и Игорь дежурит у её постели. Сейчас она не могла думать ни о чем, принудительное знакомство с Андреем ломало все её мысли о доме. Проведенное с ним время что-то всколыхнуло в ней. Его поцелуй, как она понимала, опытные руки затронули струны её души, заставили её странно вздрогнуть; вырываясь от него, она чувствовала себя расслабленной и смущенной. Но почему-то не хотела прерывать этих чувств.

Елизавета сестра Евгении, все это время находилась у здания полиции и уже думала позвонить дяде Ярославу отцу Евгении, чтобы он помог забрать её из неволи. Но случай с тетей Таней, останавливал её это сделать. Она сидела в кафе за столиком у окна и не спускала глаз с калитки здания полиции. Прошли не менее трех часов, как Евгения показалась в проеме. Один из полицейских сопровождал её. Он знал, как Андрей чувствителен к женской красоте и то, что он с Евгенией пробыл наедине столько времени, заставило его призадуматься.

Елизавета вскочила навстречу сестре и радостно воскликнула:

– Евгения, ну, что, как ты, рассказывай!