Порок сердца

Глава 5

– Так как вы думаете? – повторил свой вопрос высокий бородач, комплекцией напоминающий богатыря. Все уставились на меня, а одна из девушек, сидящая на подлокотнике кресла, которую мне еще не довелось видеть – рыженькая и курносая, рассмеялась:

– Это наша новая посудомойка, там мозгов с горошину, откуда ж ей знать?

И черт меня дернул ответить, хотя была бы умнее, промолчала, подтвердив статус недалекой обслуги. Но мне стало обидно – задета была чувствительная струна, называемая гордостью.

– Как минимум, обеспечить людей рабочими местами, – высказала я свое мнение.

– А как же благотворительность? – спросил пожилой спутник бородача, с интересом поглядывая на меня. – Мы должны помогать страждущим в беде – так говорится в Божественных Началах.

– Кто вам мешает заниматься этим? – задала я встречный вопрос, передавая поднос Диане. – Потратьте свои деньги на новую фабрику, например, или откройте университет для бедных, где они могут научиться профессии. Дай человеку рыбу – и он будет сыт один день, дай удочку – и он будет сыт всю жизнь.

И в наступившей тишине, прозвучавшей, как гимн моему триумфу, я удалилась, столкнувшись в дверях с Урсулой. В ответ на приветствие та смерила меня холодным взглядом, но нагоняя не последовало, и я, облегченно вздохнув, спустилась на кухню. Что-что, а проблемы с хозяйкой мне не нужны.

– Кто тебя надоумил есть виноград вместе с сыром? – полюбопытствовала кухарка, как только я вернулась.

– Ну… – растерянно промямлила я. «Почему она у меня спрашивает? Что сказать? Прочитала в поваренной книге?» – проносились мысль в голове. – «А можно ли читать женщинам в этом мире?» Наконец, после слишком долгого молчания, выдавила уже привычное: – Я не помню.

– Я… попробовала, – не стала скрывать София. – Это необычно, но и вправду вкусно. Может еще что-нибудь подскажешь? Госпожа Урсула и гости любят диковинки.

Рецептов я знала много: готовить любила и часто удачно экспериментировала. Надо отдать должное моей маме – этот талант мне достался в наследство от нее. После недолгих раздумий я предложила бартер, внутренне скрестив пальчики:

– За рецепт – четверть монеты с лилией. Каждый день буду предлагать меню из нескольких блюд. Вместе готовим, вместе делаем грязную работу. И перерыв днем на полчаса дольше.

Кто знает, может однажды меня выкинут отсюда, а так – какая-никакая копеечка накоплена будет. Я уже поняла из бесед обслуги, что монета такого номинала – стоимостью с хороший ужин на двоих в приличной корчме, две – комната в трактире (во время завтрака гуляка-мастер жаловался на потраченное с очередной дамой сердца).

– Не простолюдинка ты, – медленно произнесла женщина, прищурившись. – Точно не простолюдинка. Начнем завтра.

Внутренне ликуя от представившейся возможности заработать собственные деньги, я сказала:

– Нам кое-что понадобится. Сможете попросить Джонаса смастерить?

И, пока кухарка замешивала тесто и ставила пирог в печь, я объяснила ей, как выглядит венчик, формочки для кексов, шпажки для канапе и прочая кухонная утварь, которой здесь я не заметила. Она недоуменно хмурилась, тщетно пытаясь угадать предназначение каждой вещицы. К тому моменту, когда кухня наполнилась голодными коллегами, мы как раз закончили.

Я устало жевала пирог с капустой и грибами, прикидывая в уме, какими рецептами можно воспользоваться в этом мире. На этот раз Джонас сел напротив меня, портя аппетит своим самодовольным видом, то и дело сально подмигивая мне. Я уж начала даже переживать, как бы глаз у него не заклинило от такого усердия. Девушки недовольно посматривали в мою сторону, но не осмеливались предъявлять претензии, а лишь перемывали косточки какой-то Лорелин.

– Похоже, граф Дорт-таки обрюхатил эту фифу, – заговорщицки произнесла Алексия с набитым ртом. – Завтра придет лекарь проверить – я слышала, как госпожа с ним договаривалась, но я уверена, что дуреха на сносях – уж я-то в таких делах разбираюсь, насмотревшись на своих четверых сестер.

– Ох, бедняжка, – покачала сочувственно головой кухарка. – Граф дитятко точно не признает… За все время, что я тут – а это, почитай, уже второй десяток годков пошел – никогда такие истории не заканчивались добром. Алессандра, Царствие ей Господне, так и руки на себя наложила. Хорошая девочка была, только сильно доверчивая…

– Так Лорелин и надо, – буркнула Диана, вяло ковыряясь в пироге. – Нечего ноги было раздвигать перед ним. Она, небось, думала, что он ее отсюда вытащит и заживет она, как графиня, в мехах да шелках …

– Как бы не так, – хмыкнул дворецкий, уставившись в кружку с отваром из сухофруктов. – Правила для всех одинаковы – никаких постельных дел с гостями.

– Ой, да ладно вам! – недовольно воскликнул мастер. – Ну покувыркались они маленько, что ж с того? Дело хорошее. Надо было только амулет обновить вовремя, да, видать, забыл ухажер ее и ребеночка-то и заделал.

Я тихонько вникала в разговор и все больше удивлялась, стараясь не показывать эмоции. Похоже, речь идет о девушке, которой я относила еду в комнату. Надо же, а я думала, у нее алкогольное отравление. Не меньшее удивление вызвало другое – амулет, оберегающий от зачатия. Любопытно, это просто суеверие или в измерении, куда меня так некстати занесло, есть настоящая магия? Возможно, это потенциальный путь домой?

Мне хотелось тут же расспросить кого-нибудь, но я понимала, что это слишком рискованно, поэтому просто молча прислушивалась к беседе, тема которой вскоре плавно перешла на городские сплетни. В этот раз обслуга долго не засиживалась и разбрелась по своим комнатам на чердаке, а за ними, быстро помыв посуду, потопала и я – на часах в холле стрелки приближались к десяти. Гости, навеселившись, отправились по домам, оставив после себя витать в воздухе неприятный тяжелый запах спиртного и табака. Кое-как ополоснувшись в тазике и жалея об отсутствии горячего душа, я улеглась в постель, застонав от удовольствия. Не особо мягкая перина ощущалась после тяжелого, насыщенного трудового дня, словно райские облака. Ноги отнимались, спина гудела, а кожа на руках, казалось, постарела лет на пять, и последней моей мыслью было: надо валить из этого дрянного мира как можно скорее. Стоило только коснуться голове подушки, как меня поглотила темная пучина глубокого и крепкого сна. Да, валить поскорее…

* * *

– Начнем, пожалуй, – решила я, дотошно осмотрев предметы утвари и не обратив никакого внимания на обиженный взгляд Джонаса. Кажется, он был уверен, что я приду на встречу в кладовой и сейчас силился понять, как же так могло случится, что его планы рухнули. Каким бы отвратительным человеком он не был, мастером он оказался отличным – все было выполнено почти идеально, без сучка и задоринки, не смотря на то, что предметы эти он создавал впервые и по одному лишь описанию.

Утро началось до невозможности рано, но сегодняшнее несло с собой надежду. Кухарка, как и договорились, помогла мне помыть посуду, оставшуюся после гостей, затем мы вместе приготовили нехитрый завтрак для персонала, состоявший из оладушек со шкварками и луком, и творожной запеканки со сметаной и ягодами. Оба блюда зашли на «ура» – особенно они понравились дворецкому, который уплел их с удовольствием и похвалил Софию, отчего та довольно раскраснелась. Искоса взглянув на меня, она уже хотела признаться, что заслуга в этом не ее, но я глазами остановила женщину. Лучше пусть думают, что это ее посетило кулинарное вдохновение, а мне пока высовываться не стоит – вчера уже и так перед гостями «засветилась».

Насытившись, все отправились по своим делам, а мы убрались на кухне и собрались идти на рынок. В холле нам повстречалась Урсула. Вид ее был недовольный и слегка заспанный. Она рассеяно поздоровалась с нами и снова уставилась в окно. Выйдя через черный ход, мы не торопясь двинулись по улице, залитой солнечным светом. Людей было пока мало, но я все равно старалась держаться поближе к кухарке – город не знала и могла с легкостью заплутать.

Рынок можно было определить издали по какофонии звуков и запахов. Уже отсюда чувствовались вонь навоза и аромат пирожков с яблоками, слышались крики зазывал, конское ржание и лай собак. А когда мы подошли поближе я, кажется, поняла, почему на улицах было мало людей – похоже, весь город или значительная его часть собрался здесь. Я подавила в себе желание ухватиться за подол Софии, будто дитя малое, и сосредоточилась на том, чтобы не потерять ее из виду. Что было затруднительно, так как мы двигались по направлению к недавно взошедшему солнцу, светившему прямо в глаза и безжалостно слепившему.

Кухарка уверенно двигалась по рядам – я лишь диктовала ей список продуктов, а наши корзинки все больше тяжелели. Мы уже готовились вернуться домой, как толпа внезапно оторвала меня от спутницы и понесла в противоположном направлении. Зная, что в таких случаях лучше не упираться, а расслабиться и двигаться вместе с ней, иначе есть риск быть затоптанной, я покорно отдалась воле течения, стараясь лишь докричаться до Софии. Но, то ли моих вокальных потуг было недостаточно, то ли женщина вообще забыла, что я тянусь за ней прицепом – она даже не обратила внимания на мое исчезновение.

Меня отнесло метров на двадцать и выплюнуло возле фонтана, вокруг которого, как ни странно, не было никого, кроме человека в легком сером плаще с капюшоном. Я присела на бортик, решив подождать кухарку тут – все равно людской поток не даст мне сейчас вернуться обратно. Вдоволь налюбовавшись на мелкую рыбешку с серебристой чешуей, почувствовала на себе тяжелый взгляд. Обернулась и увидела, как мужчина в плаще, сидящий наискось, пристально смотрит на меня серебристыми, словно ртуть, глазами. На мгновение меня бросило в жар, потом в холод, и я отвернулась, подивившись собственной странной реакции. Человек был средних лет, ничем не привлекательный, и такой же серый и невзрачный, как и его одежда.

Тут же я почувствовала, как меня дернул кто-то за руку и шустро потащил в толпу – я едва успела схватить свою корзинку. София – а это была именно она – испуганно и сердито зашипела на меня, стоило нам только удалиться на приличное расстояние от фонтана:

– Не смей смотреть ему в глаза! Это же Слуга Господа! И как тебя только угораздило! Боже, прости ее неразумную, ибо не знает, что творит…

Так, причитая и волоча за руку, она быстро дотянула меня до дома, где нас ждал сюрприз в виде женских криков, доносящихся из холла. Кричала та самая красивая блондинка с шикарными формами, что привлекла мое внимание во время первой встречи с девушками. Теперь она была не так притягательна – лицо было красным и опухшим от слез, гнев исказил черты, а уж ругательства, непрерывным потоком льющиеся из пухлых губ, тем более не красили. Урсула открыла дверь парадного входа и в момент, когда разъярённая фурия решила перевести дыхание, она тихо и четко произнесла:

– Выметайся.

Спокойно, без криков и топанья ногами, как подобает истинной леди.

– Ты нарушила самое главное правило моего дома. Я из жалости к твоему будущему ребенку разрешила остаться на несколько дней, пока не найдешь другое жилье. Но ты своим отвратительным поведением свела все мое сочувствие на нет. Убирайся сейчас же. Вещи доставят вечером.

Разом побледнев от ярости, блондинка выскочила из здания. Хозяйка закрыла за ней дверь, распорядившись больше не впускать ни под каким предлогом «эту вертихвостку», и приказала сегодня же убрать освободившуюся комнату. Мы, как невольные свидетели скандала, подождали, пока Урсула удалится в свои покои, и только тогда осмелились пересечь холл.

Чуть позже мы с кухаркой принялись за завтрак для госпожи и девушек. Недолго думая, женщина решила повторить то, что мы готовили для персонала – закрепить успех, так сказать.

– София, – я так и не смогла сдержать любопытства, – кто это – Слуга Господа?

– Что же это я… – всплеснула руками кухарка. – Ты совсем ничего не помнишь? Даже это?

Я отрицательно помотала головой. Женщина присела на лавочку, жестом предложила мне сделать то же.

– Над всем сущим хозяин – Господь. По его подобию были созданы и мы. Когда на свете стало слишком много зла, Бог выбрал себе несколько Слуг, чтобы они присматривали за порядком. Как же тебе объяснить-то?.. Думается мне, ты грамоте обучена? Я тебе дам книжицу одну, там и картинки есть, если читать не умеешь.

Благодаря вывескам, коих на улицах было множество, я уже знала, что местная письменность хоть и выглядит иначе, но не вызывает у меня проблем с пониманием. Поэтому я сразу же согласилась взять книгу – можно будет посмотреть в свободное время. Пока София готовила, я накрыла на стол и вернулась на кухню чистить картошку. В планах было мясо по-французски с обучением домашнему майонезному соусу и грибной суп-пюре. Время за кулинарными уроками бежало быстро, а с грязной работой справляться стало легче, благодаря помощи кухарки. На перерыв я шла вполне довольная собой, вертя в руках небольшой томик в затертой кожаной обложке и намереваясь подремать.

Глава 6

Я уныло тащилась по улице, изнывая от жары в своем допотопном платье и кляла себя за то, что наткнулась на хозяйку. Она поручила отнести книги в библиотеку и взять те, что указала на листочке. На мои несмелые попытки намекнуть, что я посудомойка, а не девочка на побегушках, Урсула холодно напомнила, что я отрабатываю свое спасение, а уж как именно – это на ее усмотрение.

Вот поэтому вместо заслуженного отдыха я плелась по незнакомым улицам, спрашивая дорогу у редких – видимо, полуденная жара была у горожан не сильно популярным временем для прогулок – прохожих и стараясь держаться тенька. В руках – котомка с книгами, в кармане – список, составленный каллиграфическим почерком пожилой леди.

За следующим поворотом, после моего продолжительного петляния по узким улочкам, наконец-то обнаружилась библиотека. Здание представляло собой двухэтажный образчик эпохи барокко – тяжеловесный, с уймой декоративных финтифлюшек и огромными французскими окнами. Я вошла внутрь, с удовольствием окунувшись в прохладу холла, и поднялась наверх по широкой мраморной лестнице – на первом этаже находились частные кабинеты и административные помещения, как услужливо гласили таблички указателей, в подвале – архив и склад, а на втором – непосредственно сама библиотека и читальня.

Стоило мне подняться, как я тут же замерла, словно истукан, перед большой, выбитой неизвестным мастером на стене, детальной картой мира. В голове промелькнуло сожаление, что у меня отнюдь не фотографическая память. После тщательного исследования карты, я направилась к библиотекарю, которая с любопытством поглядывала на меня.

– Добрый день, госпожа, – дружелюбно поздоровалась она первой. – Вижу, вы заинтересовались географией?

– Здравствуйте, – поприветствовала я пожилую, даже старую, я бы сказала, женщину, смущенно. – Я… Я просто смотрела.

– Ну что вы, деточка, не стоит краснеть за жажду знаний, – пожурила меня библиотекарь. Ее глаза на испещренном морщинами будто пергамент лице не выцвели, как у всех представителей преклонного возраста, а лучились светом, и из-за этого несоответствия она казалась моложе.

– Я принесла книги моей хозяйки, Урсулы Гринвуд, – призналась я и, положив список на невысокую стойку, добавила: – И вот, что она хотела бы взять.

Старушка забрала книги, отметила что-то в толстом, исписанном непонятными значками, журнале, затем бегло просмотрела записку госпожи и, не глядя на меня, поинтересовалась:

– А сами вы не хотите почитать чего-нибудь?

– Я? – растерянно поморгав глазами, промямлила: – Я не могу.

Библиотекарь, удивленно вскинув брови, уставилась на меня:

– Неужто госпожа Гринвуд изменила своим взглядам на образование и стала запрещать своим девочкам посещать читальню? Или такая очаровательная леди до сих пор читать не умеет?

Я впала в ступор. Похоже, она меня приняла за девушек из салона. В голову сразу ворвался вихрь мыслей.

– Нет, ну что вы… Я умею…Я бы с удовольствием, – даже стала запинаться от волнения, – но не знаю, как… получить разрешение посещать читальню.

Собеседница разразилась беззвучным смехом, быстро перешедшим в сухой кашель:

– Все до элементарного просто… Кхе-кхе… я запишу вас, сниму отпечаток … кхе-кхе… и все – можете идти выбирать книги. После чтения обязательно верните. В ином случае, уж поверьте, найти вас по отпечатку не составит никакого труда.

– Тогда давайте, – оживилась я, – записывайте.

Вот где я возможно отыщу информацию, необходимую, чтобы вернуться домой. Спасибо Урсуле за испорченный дневной сон!

Я назвала свое имя и временное место работы, на отсутствие фамилии библиотекарь негромко хмыкнула, но все же занесла меня в журнал. А потом она попросила приподнять руку ладонью вниз и не двигаться и, положив свою на стойку ладонью вверх, аккурат напротив моей, что-то еле слышно прошептала. От того, что произошло следом, я еле смогла сдержать крик восторга.

Магия!

Это была настоящая магия. Я видела, как мягкое желтоватое свечение появилось из руки старушки, тепло коснулось моей ладони, и снова вернулось к ней. Моя челюсть пробила пол и оказалась где-то в районе архива. Мне хотелось скакать от радости и плакать одновременно. Библиотекарь недоуменно посмотрела на мое ошарашенное лицо, но не стала комментировать, лишь пожелала приятного чтения и посоветовала обращаться к ней, если возникнут вопросы. Я двинулась к стеллажам, услышав вдогонку ее просьбу перед уходом забрать книги Урсулы.

У меня было всего минут десять, чтобы найти нужную литературу. В первую очередь, что-нибудь по политической и экономической географии, потом, пожалуй, что-то вроде магического справочника. Атлас удалось отыскать почти сразу же – раздел находился на первом ряду стеллажей, а вот со вторым было сложнее – под книги данной тематики была отведена добрая четверть зала.

В итоге, я все же смогла найти университетский учебник основ магического ремесла, забрала заказ хозяйки, поблагодарив библиотекаря, и пулей бросилась назад – я опаздывала и надеялась, что кухарка не будет держать зла на меня. Пока добежала, вся взмокла – солнце нещадно припекало, а на улице ни малейшего ветерка. К счастью, дорогу нашла быстро и по приходу первым же делом зашла в комнату обтереться влажной тряпочкой. Затем спустилась вниз и робко постучала в покои хозяйки. Раздалось приглушенное:

– Войдите.

Я поспешила последовать приглашению. В гостиной едва уловимо пахло ландышами и было сумрачно – окна скрывались под толстыми шторами темно-зеленого цвета, почти не пропуская свет, но я все же смогла рассмотреть немного обстановку. Колченогие, обитые зеленым же жаккардом с растительным узором, диванчик и два кресла, журнальный столик из темного дерева, на стенах – фисташкового оттенка шпалеры, на полу – некогда дорогой, но уже потрепанный ковер темно-изумрудного цвета. В одном углу, рядом с дверью в спальню – искусно выполненная скульптура дерева, в другом – разместилось зеркало в полный рост, напротив которого стояла Урсула, всматриваясь в собственное отражение и бросив через плечо:

– Книги положи на стол.

Я быстро избавилась от ноши и, посчитав свой долг выполненным, двинулась к выходу, когда в воздухе прозвучало, словно гром среди ясного неба:

– Вечером ты займешь комнату Лорелин, а с завтрашнего дня – начнешь обслуживать гостей.

– Но…

– Есть возражения? – вопросительно приподняла одну бровь женщина, повернувшись ко мне.

– Я… не сильна в этом, – возразила я, пытаясь успокоить заколотившееся сердце. С одной стороны, такое скорое повышение по карьерной лестнице радовало – прощайте грязные тарелки и тяжелый физический труда, но, с другой стороны, развлекать богачей меня не прельщало.

– Ты симпатична и умна – этого достаточно, – сказала, как отрезала Урсула, и вновь вернулась к своему двойнику в зеркале, всем видом показывая, что разговор окончен и возражения больше не принимаются.

Ошарашенная новостью, я поплелась на кухню, где меня уже ждала встревоженная София:

– Вернулась! Я уж думала, ты снова потерялась или еще чего случилось по дороге. Что такое? На тебе лица нет!

– Нет, – я замотала головой, пытаясь собраться с мыслями. – Госпожа приказала мне с завтрашнего дня работать в салоне…

– Ох, счастье-то какое! – кухарка на радостях обняла меня. – А чего тогда будто сама не своя?

Я ничего не ответила, растерянно катая луковицу по столу.

– Это получается, будешь вместо Лорелин, да? Свято место пусто не бывает. Ну и здорово, – продолжала бормотать женщина, и вдруг спохватилась: – А как же с рецептами?

Вынырнув из раздумий, предложила кухарить сразу после завтрака – хоть девушки и неплохо зарабатывали на чаевых, но лишняя копеечка не помешает, да и не хотелось Софию огорчать. Та облегченно вздохнула, мы сообща помыли посуду после обеда и стали готовить ужин – запеченного карпа в сметане с луком, легкий овощной салат и творожную запеканку с компотом. Рыба хоть и лежала без воды с самого утра, все еще трепыхалась, и пришлось повозиться, чтобы она не подавала признаков жизни. Мысли роились в сознании, словно побеспокоенные пчелы: магия, новая комната, работа в салоне – слишком много событий для одного дня.

Предложила кухарке для гостей сделать разных видов канапе, потому как не было ни сил, ни желания долго корпеть над закусками. Пока женщина мыла фрукты, редис и помидоры, я начала вырезать формочкой ровные квадратики и кружочки из сыра, ветчины и обжаренных ломтиков хрустящего хлеба. Дальше в ход пошли и маринованные огурчики, и кусочки засоленной форели, и перепелиные яйца. Справились быстро, и София сама понесла наше кулинарное творение наверх – все никак не могла насмотреться на «пики», как она сама назвала их. Вернулась довольная и сияющая, как начищенный самовар – госпожа одобрила новое блюдо и даже приказала отложить для нее несколько штучек, каждого вида по одной.

К тому моменту, когда за столом собрались все, я морально и физически выдохлась и совсем не обратила внимания, как на кухне воцарилась непривычно гнетущая тишина. Не заметила и странные переглядывания между девчатами – была занята вытаскиванием ненавистных костей из карпа и единственное чего хотелось – это пойти наконец в свои новые хоромы и лечь спать.

– Что-то отвару захотелось, – преувеличенно громко, посреди стоявшего безмолвья, произнесла Диана и встала из-за стола, чтобы набрать кипятку, бурлившему в котелке.

– Ой, и мне налей, – попросила Алексия, сидевшая рядом со мной, подхватившись со своего места, и стала рыться в холщовых мешочках с листьями смородины и земляники, мелиссой, лимонником, мятой и другими травами, которых я знать не знала. По кухне поплыл дразнящий нос сладкий аромат, отчего тут же захотелось чаю, но я уже наелась, а привычки просто попивать напиток без ничего вприкуску у меня не было. София на радостях от похвалы хозяйки отпустила меня сегодня пораньше, чем я и решила воспользоваться сразу же после ужина. Уже хотела встать из-за стола, но зацепилась подолом юбки за деревянную загогулину у его ножки и, тихо ругнувшись, нагнулась, чтобы освободить ткань из плена. Платья до пят – это, конечно, очаровательно, но абсолютно не практично.

То, что произошло далее, никак не хотело укладываться в моей голове. Вот я наклоняюсь, в тот же момент раздается сердитый старческий голос:

– Не смей!

И сию же секунду спину обжигают горячие капли. Я взвизгнула от боли и подскочила, по ходу дела еще и знатно приложившись затылком о край стола. Столешница, залитая кипятком, исходила паром, и мне стало жутко от мысли, во что превратилась кожа на моей спине.

– Я… я не хотела, – залепетала Диана, – оно случайно…

Кожа на ее лице пошла багровыми пятнами от стыда.

Кухарка обеспокоенно подскочила ко мне:

– Доченька, ты как? Пойдем наверх, я позову лекаря.

– Дура безрукая, – процедил Джонас, сплюнув на пол. – А если б ты ей на лицо кипяток вывернула?

Спина горела, но боль казалась терпимой: то ли я все еще была под влиянием шока, то ли на меня попала незначительная часть воды. София осторожно взяла меня под локоток и повела наверх. И уже на верхних ступеньках я услышала ледяной тон дворецкого, от ярости переходящий в шипение:

– Вон! И чтобы духу твоего здесь больше не было! А я уж, будь уверена, подсуечусь, чтобы в этом городе тебя ни в одном доме не приняли! И тебя это тоже касается, Алексия. Уж не думал я, что ваши завистливые разговоры доведут до такого! Пригрел змей на собственной груди…

Мне оставалось лишь пожалеть девушку, получившую излишне строгое и несправедливое наказание за свою неловкость. Да и Алексия здесь-то причем? Я недоумевала, София что-то сердито бормотала себе под нос.

– Он всегда так жестко реагирует на промахи остальных? – поинтересовалась я у нее, отпирая дверь.

– Промахи? – растерянно повторила она, потом на ее лице промелькнула догадка: – Ты решила, что Диана… Ну, может так оно и лучше.

И только тут до меня стало доходить, что же произошло на самом деле. И от этого понимания у меня волосы на голове встали дыбом. Это не случайность – девушка целилась мне в лицо, но нелепая деревянная завитушка на ножке стола подпортила планы служанок – кто же знал, что я нагнусь в самый решающий момент, и весь кипяток прольется мимо, лишь зацепив спину. И причина банальна до безобразия – слепая зависть: как же – они работают здесь уже пару лет, и как ходили в обслуге, так и остались, а тут пришла какая-то выскочка и через пару дней уже заняла такое желанное место.

В моей новой комнате кухарка помогла аккуратно снять одежду и пошла за мазью. К счастью, ожог оказался не сильным, по словам женщины. Она обработала рану, наложила повязку и, наказав ложиться спать, ушла в расстроенных чувствах.