Неудивительно поэтому, что в пору последнего избавления, в пору суда над «мифами двадцатого века», пасхальные даты «пройдутся» по тем из них, которые связывают себя с весной.
Я писал, что мистический план «зачистки» Первомая (осуществленный при участии Булгаковского романа) напрямую связан с политическим – с начавшимся в ту пору новым исходом сынов Израиля уже не из Египта, а «из страны северной и из всех стран, куда Я изгнал их» (Иеремияу 23:7).
В свою очередь все связанные с сионизмом войны ХХ-го века трудно не отнести к войнам Гога и Магога, которые обещаны (пророками Захарией и Иехезкелем) быть чудесно-пасхальными и победоносными для Израиля, как сказано в «Сифри», (война Гога и Магога) – это «война, в которой Израиль будет спасен и не будет более порабощен».
Так, рав Ури Шерки усматривает некоторые детали войны за Независимость (1948) и Шестидневной войны (1967) в словах Захарии: «Соберу все народы на войну против Иерусалима, и захвачен будет город, и разграблены будут дома, и обесчещены женщины, и уйдет половина города в изгнание, а остаток народа не будет истреблен в городе. И выйдет Господь и сразится с народами теми, как в день, когда сражался Он, в день битвы. И стоять будут ноги Его в день тот на Ар Азэйтим, что пред Иерусалимом, с востока; и расколется Ар Азэйтим пополам (с середины) – на запад и на восток, и (появится) весьма большая долина, и отодвинется половина горы к северу и половина ее – к югу» (Захария 14:2—4)
Слова «уйдет половина города в изгнание, а остаток народа не будет истреблен в городе» рав Шерки относит к войне за Независимость, в результате которой Иерусалим оказался разделен. Рав Шерки обращает внимание на то, что хотя ЦАХАЛ в ту пору был уже сформирован, Старый город штурмовался тремя независимыми милициями: Аганой, Эцелем и Лехи, никак не координировавших свои действия; штурмовался с трех сторон: с юга, с севера и с запада.
Но в 1967 году, когда впервые было создано правительство национального единства, «ноги Его» – ЦАХАЛ встали «на Ар Азэйтим, что пред Иерусалимом, с востока», и оттуда, через Львиные ворота вошли на Сион (рассечение Ар Азейтим рав Шерки относит к следующим этапам пророческих войн).
Но каким образом Вторая мировая война может относиться к войне Гога и Магога, если эта война в первую очередь должна быть связана с Иерусалимом, с Израилем?
Дело в том, что война эта велась в тот период, когда сионизм уже обрел свои первые политические черты и получил международную легитимацию. Да и кроме того, битву за Иерусалим Вторая мировая война в себя включала.
Напомню некоторые исторические подробности, связанные с войной за Эрец Исраэль того периода.
Через год после вторжения нацистов в СССР армия «Африка» под командованием генерала Роммеля вела успешное наступление в Египте, видя своей главной целью Иерусалим.
20 июня 1942 года был взят главный плацдарм союзников – неприступная крепость Тобрук. Не дав противнику опомниться, Роммель предпринял дерзкое наступление против превосходящих сил британцев, и к июлю 1942 части его армии находились уже возле Эль-Аламейна, всего в 100 километрах от дельты Нила, куда были отброшены британские войска.
Британское командование настолько было напугано действиями блестящего генерала, что удалило его имя из новостных сводок. «Я хочу, – обращался главнокомандующий К. Дж. Окинлек к своим офицерам, – чтобы вы всеми возможными способами развеяли представление, что Роммель является чем-то большим, чем обычный германский генерал. Для этого представляется важным не называть имя Роммеля, когда мы говорим о противнике в Ливии. Мы должны упоминать „немцев“, или „страны Оси“ или „противника“, но ни в коем случае не заострять внимание на Роммеле». (Роммель был казнен в 1944 году за причастность к заговору против Гитлера).
К концу октября 1942 года в Северной Африке установилось шаткое равновесие: испытывающие острый недостаток горючего немецко-итальянские силы не могли развивать наступление, в то время как британцы накапливали силы за счет свежих колониальных дивизий, а также новейшей боевой техники, поступающей из США.
Таким образом пока Роммель находился в Германии на лечении от острой амебной дизентерии, менее чем за две недели танковая армия «Африка» была отброшена на тысячу километров назад, в Тунис. А 8 ноября 1942 года после того, как американские войска высадились в Марокко и Алжире, немецкая армия и вовсе оказалась в окружении. Тогда же – осенью 1942 года – произошел и общий перелом в войне – Вермахт был остановлен у Сталинграда.
С этим периодом связано одно интересное свидетельство.
Главный раввин Израиля (с 1937 по 1959) Ицхак Герцог в 1941 году покинул Эрец Исраэль в надежде помочь своим собратьям, уничтожаемым нацистами. С этой целью он посетил Англию и Южную Африку, а в 1942 году, когда Роммель вел свое успешное наступление, находился в США. Многие уговаривали рава Герцога остаться, не возвращаться «на верную гибель» в Палестину. Но рав вернулся, заявив, что после того, как в Святой земле возник национальный очаг, являющийся началом Избавления, Израилю уже ничего не угрожает.
Не упоминая прямо «войну Гога и Магога», рав Герцог дал ясно понять, что Вторая мировая война – по меньшей мере, в той части, где она связана с Эрец Исраэль – это война, в которой «народ Израиля будет спасен и не будет более порабощен».
Исход из Египта был предрешен в день заключения союза между Богом и Аврамом: «сказал Он Авраму: знай, что пришельцами будут потомки твои в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но и над народом, которому они служить будут, произведу Я суд, а после они выйдут с большим имуществом. Четвертое же поколение возвратится сюда, ибо доселе еще не полна вина Эморийца» (Берешит 15:15—16).
Точно так же и в первомайский Песах 1929 года была предопределена победа над нацизмом, проявившая себя только в Лаг ба-Омер 1945-го, когда вина Гитлера исполнилась.
Выше я отметил, что расправа Всевышнего над нацизмом в известном отношении напоминала Его расправу над египетскими богами.
Но в чем собственно сходство? В том, что в 1312 году до н.э. последний праздничный день Песаха – 21 нисана совпал с Весенним равноденствием, а в 1929-ом н.э. – с Первомаем?
В 1312 году, вроде бы, совершались не только нумерологические, но также и вполне природные чудеса. Тогда для Израиля расступилось море, сомкнувшееся над египетской армией!
Но в действительности на развилке 1929/1945 годов произошло аналогичное событие!
В трактате «Сота» (1) мы читаем: «Сказал Раба бар бар Хана, сказал р. Иоханан: так же трудно соединить суженых, как рассечь воды Ям-Суф… Как сказано в песне о выходе из Египта: „Господь селит одиноких в доме, выводит узников“ (Теилим 68.7) Т.е. сказано: „выводит одиноких“, чтобы сделать их „домом“. Поэтому сказано, что соединение брачных пар подобно исходу из египетского рабства („выводит узников“)».
Теперь пришло время напомнить, что в 1929 году не только началось восхождение Гитлера на германский политический Олимп, но и произошло его знакомство с Евой Браун, которую, вопреки всем немыслимым трудностям Всевышний все же довел до заключения брачного контракта с Гитлером.
Мировой дух не просто превратил фюрера в полено для Лаг ба-Омера, предварительно он еще и женил его на еврейке!
Никогда еще выражение «ирония истории» так не соответствовало моменту, как в истории гитлеровской женитьбы.
Черный Пурим 45-го
И эта ирония обнаруживает, что миссия Евы Браун несла отчетливые признаки не только Песаха, но также и Пурима.
Это утверждение, поначалу, может обескуражить.
Действительно, параллелей между историей Эстер и историей Евы усматривается множество, однако при этом все они, все до единой… диаметрально противоположны по своему смыслу!
Сравним судьбы этих женщин. И Эстер, и Ева стали женами диктаторов планетарного масштаба. Но Эстер была приведена на «конкурс красоты» против своей воли, и если в дальнейшем проявила сноровку, чтобы оказаться на нем победительницей, то лишь затем, чтобы избежать бессрочного заточения в гареме (2:13—17).
В противоположность ей Ева сама положила себе целью стать женой Гитлера, однако при всей проявляемой ею сноровке, долгие годы оставалась лишь его наложницей.
Выйти из «гарема», превратиться из любовницы в жену Еве позволил ее последний отчаянный шаг, также внешне напоминающий поступок Эстер: Ева самовольно явилась к фюреру, как некогда царица Эстер самовольно появилась в покоях персидского деспота. При этом, как и Эстер, Ева «снискала милость в глазах царя» (Эстер 5:8)
Однако, если в случае Эстер эта милость проявилась в том, что Ахашверош повесил Амана, то Ева удостоилась того, чтобы самой угодить с Аманом в петлю.
Оба деспота не догадывались о еврейском происхождении своих пассий («Не рассказывала Эстер ни о народе своем, ни о происхождении своем» (2:10). Но если Эстер прекрасно знала о своих корнях и от всего сердца стремилась помочь своему народу, то Ева не подозревала, что принадлежит еврейству, и болела за Амалека, а не за Израиль.
Эстер сознательно шла спасать Израиль, в то время как Ева ничего не знала о плане «посрамления фюрера» и действовала вопреки ему.
И все же помимо своей воли и сама не подозревая того, Ева своим еврейским происхождением послужила орудием мести Гитлеру за истребление еврейского народа.
Пурим 1945-го года был Черным Пуримом. Но Пуримом он при этом все же оставался, так как «светлый» Пурим неизбежно сопряжен с самым густым мраком. Пурим 1945-го был Пуримом наизнанку, и все же то был истинный Пурим, так как «выворачивание» – это знамя Пурима, а не просто сопутствующее знамение.
Действительно, в книге «Эстер» имя Всевышнего ни разу не упоминается, т.е. определенность Божественного промысла теряет свои очертания: непонятно, кто истинный хозяин ситуации, кто является истинным царем – «царь» с маленькой, или с большой буквы (иврит не знает заглавных букв). Пурим характеризуется не просто переворачиванием («наафоху»), а многократным переворачиванием, так что теряется зримое различие между Аманом и Мордехаем. Пурим отмечен самыми причудливыми переменами, переодеваниями и мимикриями, а потому Черный Пурим является одной из полноценных модификаций «Светлого».
Остается лишь отметить, что в пользу «пуримной» природы этой истории говорит также и то, что появилась Ева в Берлине в самое подходящее тому время – в адаре!
Относительно точной даты ее приезда в Берлин биографы решительно расходятся. Анжела Ламберт утверждает, что Ева уехала в Бергхоф после своего дня рождения: «ночью 7 или 8 февраля Ева выехала из Берлина».260
По сведениям Гана, отъезд произошел раньше. Он утверждает, что свое день рождение Ева встретила уже в Мюнхене: «На небольшой вилле на Вассербургерштрассе, превратившейся вечером 7 февраля в островок благополучия в море бедствий, собралось очень много народу. Когда ранним утром все уже собрались расходиться, Ева неожиданно заявила, что намерена вернуться в Берлин и при любых обстоятельствах оставаться с Гитлером до конца».261
Относительно возвращения в Берлин Ган и Ламберт также расходятся.
Между тем общий итог этих разноречивых сведений таков: от момента принятия Евой соответствующего решения (условно – день ее тридцати-трех-летия, где-бы она при этом не находилась), до появления в Берлине (вторая половина февраля по Гану – первая декада марта по Ламберт) эти драматические события развивались в течение месяца, который в еврейских календарных координатах соответствовал в основном адару.
Пурим пришелся на 27 февраля, так что по Гану, Ева вполне могла предстать перед Гитлером даже и в сам этот день. По Ламберт это произошло через неделю – 22 адара (7 марта).262
Но в любом случае, согласно традиции, аура Пурима, распространена не только на полнолуние, но и на весь месяц, как сказано: «Месяц, когда печаль у них обратилась в радость» (Эстер 9:22). «С наступлением Адара преумножают веселье» Таанит 26.б.).
Иными словами, операция возмездия в положенные ей сроки явно уложилась.
Песах и Пурим
Нам осталось лишь разъяснить природу того синергизма, который выявился в этой истории между Песахом и Пуримом.
Праздники эти теснейшим образом связаны, они друг друга подразумевают и даже дублируют.
Действительно, Пурим и Песах своеобразны тем, что связанные с ними события продолжались год, причем в случае Песаха – они завершались в нисане, а в случае Пурима – начинались в нисане. Таким образом, Песах оказывается первым эпизодом, связанным с историей Пурима, а Пурим – последним эпизодом, связанным с историей Песаха!
В самом деле, десять казней, согласно традиции, продолжались около года. Цикл, начавшийся с превращения воды в кровь и завершившийся тем, что кровью были помазаны косяки еврейских домов – был годовым циклом!
В этом отношении знаменательно, что девятая предпоследняя казнь – казнь тьмы, то есть казнь сокрытия света – пришлась именно на месяц адар. Таким образом, в этом пасхальном событии имелось некоторое предвестие Пурима – времени, когда Всевышний скрывает Свой лик.
События Пурима также продолжались год: с того момента, как Аман в начале нисана задумал уничтожить еврейский народ и до того, как его план обернулся своей противоположностью, в том числе гибелью его сыновей – также прошел год.
При этом оба эти праздника оказались включены друг в друга. Трехдневный пост, объявленный Мордехаем и Эстер после царского указа об уничтожении евреев, пришелся как раз на Песах – на 13, 14 и 15 нисана. Таким образом, пост «Таанит Эстер» накануне Пурима – это своеобразная воспоминание о несостоявшейся пасхальной трапезе.
При этом, если принять во внимание дату, в которую все перевернулось, в которую поменялся знак в настроении Ахашвероша и был повешен Аман, то праздновать Пурим следовало бы 16 нисана. Но отчасти так именно и происходит. Во всяком случае, в странах галута, где Песах празднуется дважды, во время второго седера (16 нисана) принято вспоминать не только об Исходе, не только о первой пасхальной трапезе, но и о пире Ахашвероша, Эстер и Амана. Таким образом, не только события Песаха отображаются в Пуриме, но также и события Пурима отображаются в Песахе.
При этом события Песаха и события Пурима задают собой два горизонта Царствия Божия, два предела Божественной власти: предельную явленность и полную сокрытость. Если во время Песаха Всевышний был предельно открыт избранному народу в чудесах и Слове, то во время Пурима Он был предельно сокрыт и безмолвен.
И наконец, самое любопытное, Песах и Пурим соревнуются относительно эмпирической даты одного и того же лунного месяца.
С тех пор, как с IV века для приведения в соответствие лунного и солнечного годов стал использоваться метонов цикл, заранее известно, когда и какой лунный год окажется високосным, т.е. включающим в себя 13-й месяц – 2-ой адар. Однако, согласно Торе, объявляться високосный год должен Сангедрином на основании климатических признаков, а не на основание астрономического алгоритма.
Таким образом, в древние времена, каждый последний зимний месяц адар народ заранее не знал, какой будет следующий месяц – последний месяц зимы – 2-ой Адар, или первый весенний месяц Нисан. Народ заранее не знал, какой праздник он будем праздновать в следующее полнолуние – Пурим или Песах.
Итак, Песах и Пурим кровные братья, и не удивительно, что они в равной мере проявили себя в истории победы над нацизмом.
Загробный эпилог
Итак, мы выяснили, что пытаясь послужить своему кумиру, Ева невольно завела его в экзистенциальный тупик.
Экзистенциальный тупик? – вправе удивиться читатель. – Да что может добавить какой-то там «тупик» к мукам злодея, с утра до вечера варящегося в котле с кипящем маслом?
Ну, а что, если все эти котлы лишь «стереотип»? Что если посмертное воздаяние осуществляется по Сведенборгу? Что если грешники отправляются в ад совершенно добровольно, и «по удовольствию сердца своего желает там остаться»? «Он еще не знает о тех мучениях, которые ожидают его в аду, но и те, что знают их, все-таки желают остаться там: никто в духовном мире не может устоять против своих страстей, потому что страсть человека принадлежит его любви, любовь – его воле, а воля – его природе или нраву; живет же там всякий по своему нраву».263
Согласно Сведенборгу, духи, выбравшие ад, достигают в нем состояния той крайней некритичности, и того полного нравственного отупения, которых уже при жизни вполне удостоился Гитлер. Эти застывшие адские души находятся в полном ладу с самими собой. Таким образом, тот (сведенборговский) ад, на который должен был быть осужден Гитлер, для него самого являлся бы вполне сносным альтернативным раем. Но вот тут-то его и подстерег «экзистенциальный тупик»!
Политическое завещание Гитлера оказалось в таком вопиющем противоречии с завещанием личным, что он завис между ними, вошел в цикл. В отличие от прочих «рядовых» тиранов и диктаторов, Гитлер чувствует себя в своем альтернативном раю крайне дискомфортно. Этот дискомфорт, этот внутренний разрыв составляет его особую бонусную муку, муку подстроенную ему его патроном – Ангелом Смерти к вящей славе Владыки мира.
Но где в этой ситуации оказывается Ева Браун? Каков статус главной героини сего романа? Какова ее участь?
Определенно этого сказать нельзя, но общие соображения не сулят жене Гитлера ничего хорошего. Случившееся с Евой является следствием ее самообмана, ее адской гордыни, как сказано: «И любил он проклятье – и оно пришло на него, и не желал благословения – и оно удалилось от него». (Теилим 109:17).
Ламберт, как может, оправдывает свою героиню, отмечает, что Ева не вступила в нацистскую партию и сторонилась политики, наконец, что она не была предубеждена против евреев и кому-то из них даже оказывала протекции.
Но тем лишь пагубней сделанный ею окончательный выбор. Относительно середины 30-х годов, времени, когда ситуация еще в целом оставалось открытой, Ган пишет: «Ева постепенно прониклась симпатией к идеям национал-социализма. Их сторонницей объявила себя и ее мать. Только Фриц Браун и Ильзе пока даже слышать не хотели о них. Между сестрами все чаще вспыхивали жаркие споры. Когда Ева за семейным столом просто повторяла высказывания Гитлера, Ильзе, напротив, отстаивала взгляды, заимствованные у своего шефа доктора Леви Маркса (еврея, покинувшего Германию в 1937 —А.Б.). Видимо, она была влюблена в него. Между сестрами наметились принципиальные разногласия, которые им так и не удалось преодолеть».264
Пророчество осуществилось: о романе Адольфа и Евы действительно услышал весь белый свет,… но с чувством недоумения и гадливости.
Единственным интересным моментом этой повести оказалось еврейство его героини! Исключительно оно превратило тошнотворную трагикомедию в первоклассную драму, в истинный шедевр, созданный Мировым духом!
Тот самый Мировой Дух, тот самый Ангел Смерти, которому самозабвенно служил Гитлер, подослал ему еврейскую жену, которую он же провел за нос, маня мечтой «после победы поехать в Голливуд и сыграть там историю ее жизни с Гитлером».265
Владыка мира пожелал «наградить» Гитлера женитьбой на еврейке и подыскал ему подходящую партию. По-видимому, общий план «сватовства» принимался на небесах приблизительно так, как это описывается в последней главе 1 книги Мелахим: «И сказал (пророк): итак, внимай слову Господню: видел я Господа, сидевшего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, справа и слева от Него. И сказал Господь: кто бы уговорил Ахава, чтобы он поднялся и пал в Рамоте Гиладском? И один говорил так, а другой говорил иначе. И выступил дух, и стал пред Господом, и сказал: я уговорю его. И сказал ему Господь: как? И он сказал: я выйду и стану духом лживым в устах всех пророков его. И сказал Он: ты уговоришь и преуспеешь в этом; выйди и сделай так» (1 Мелахим 22:19—22).
Дух увлек Еву двусмысленным пророчеством того, что о ее любви заговорит весь мир. Пророчество сбылось, однако в смысле желательном для Духа, а не для Евы.
В такой же мере, в какой брак, заключенный в ночь на 29 апреля в берлинском бункере, явился посрамлением Гитлера, он явился также и посрамлением его жены.
Проследить духовные корни ее падения, ее самообмана нам поможет дополнительное сопоставление Евы с царицей Эстер, вроде бы то же связавшей свою судьбу с властным самодуром, однако внимавшей при этом именно Богу, а не Ангелу смерти.
Пророческие полномочия
Традиция относит царицу Эстер к семи пророчицам Израиля, и это – Сара, Мирьям, Двора, Хана, Авигаль, Хульда и Эстер (Мегила 14—15).
В своем сборнике вопросов и ответов (Шут 167) Рав Йосеф Колон (1420—1480) рассматривая соответствующее место из трактата Мегила утверждает, что все случаи близости Эстер с Ахашверошом совершались против ее воли, т.е. являлись фактически изнасилованиями, но все было по-другому, когда «на третий день оделась Эстер по-царски и стала во внутреннем дворе царского дома против дома царя; а царь сидел на царском престоле своем в царском доме против входа в дом. И было: когда увидал царь царицу Эстер, стоявшую во дворе, снискала она милость его; и простер царь к Эстер золотой скипетр, что в руке его, и подошла Эстер, и коснулась конца скипетра» (5:1).
Один раз в жизни царица Эстер пожелала того, что Ева желала постоянно – приблизиться к царю. Но помимо того, что этот порыв имел у них разную мотивацию, у них отличались также и сами источники волеизъявления.
Когда Эстер добровольно (рискуя жизнью) явилась перед лицом царя, она руководствовалась не столько самоотверженным человеческим порывом, сколько пророческим наитием; она, как сказано в Гемаре, вошла «облаченная Духом святым» (Мегила 15).
Инициатива снизу, предпринятая Мордехаем, являлась не единственным фактором пуримной истории. А это очень существенный момент. Дело в том, что данная (пророческими средствами) на все времена Тора допускает нарушение собственных законов, нарушение, совершенное по пророческому вдохновению.
Как говорил Рамбам: «Если Он укажет, что следует временно отменить какую-либо из предписывающих заповедей или разрешит на время делать что-то из того, что запрещено Торой, – мы обязаны слушаться его и поступать так, как он велит. Всякому, кто не последует указаниям пророка, положен карет. Это правило касается всех законов Торы, за исключением заповеди, запрещающей идолопоклонство… и верно в том лишь случае, если мера эта временная, и пророк не говорит о том, что Бог приказал ему отменить эту заповедь навсегда, а заявляет лишь, что Всевышний повелел нарушить указание Торы по какой-либо особой причине и лишь временно. Так поступил, например, пророк Элиягу на горе Кармель, когда принес там жертву всесожжения, в то время как Храм в Иерусалиме уже существовал, и поэтому жертвоприношения могли быть принесены только там»266
Аналогичных примеров временной отмены заповедей имеется немало.
По слову Всевышнего, Гидон использовал при жертвоприношении запрещенные кумирные деревья (Шофтим 6:26); пророк Элиша на войне против Моава (2 Малахим 3:19) по повелению Создателя распорядился вырубить все деревья, в то время как в Торе сказано: «Если осаждать будешь город, то не порти дерев его, поднимая на них топор, потому что от него ты ешь, и его не руби» (Дварим 22:19).
Таким же нарушениям Торы являлось, разумеется, согласие Авраама совершить человеческое жертвоприношение – закласть своего сына Ицхака (Берешит 22).
Как мы видим, решение царицы Эстер войти к царю также было сделано по Божественному наитию («облаченная Духом святым»).
Итак, обращение зла в благо может осуществляться двояко: либо за счет прямого пророческого вмешательства, либо за счет косвенного использования человеческих козней. Первый путь служит к прославлению не только Бога, но и его служителя – пророка, второй – к посрамлению нечестивца, как великого (Гитлер), так и малого (его жена).
Единый Бог
Центральная идея Синайского откровения – это единство, единственность Творца. Вопреки тому, что многие творения противятся Ему, только Он является последним источником их противления, единственным хозяином мироздания.
Как сказал рабби Моше Кордоверо: «Он дает жизнь даже тому, кто творит зло, и более того, Он дает ему силы даже в тот час, когда тот совершает само злодейство».267
В мидраше говорится: «Тот, кто увидит красивое строение, дворец, поймет и признает, что есть хозяин у этого дворца, и мудрый архитектор построил его. Но заметив, что дворец в огне, ибо злодеи сжигают мир, подумает, может быть нет хозяина? Пока не откроется ему сам Хозяин и скажет: Я этот Властелин дворца, и намеренно, по замыслу Моему он объят пламенем» (Берешит раба. Лех леха).
Синайское откровение подразумевает, что Бог поддерживает все живое, что существование всякого человека, будь он злодей или праведник, обеспечивается Всевышним, хотя первому Он воздает преимущественно в этом мире, а второму – в грядущем. Как сказано в трактате Таанит (11.а): «Как с грешников в грядущем мире взыскивают даже за малое преступление, которое они совершают, так в этом мире взыскивают с праведников даже за малое преступление, которое они совершают. Как праведников в грядущем мире удостаивают награды даже за малую заповедь, которую они исполнили, так в этом мире удостаивают награды грешников даже за малую заповедь, которую они исполнили».
Иудейская концепция единобожия подразумевает, что в эмпирическом падшем мире (хотя и в разных пропорциях) в каждом существе присутствуют как искры добра, так и покрывающие их скорлупы («клипот») зла.
Поэтому в конечном счете от Бога исходит и добро, и зло, как сказано: «Я – Господь, и нет иного. Я создаю свет и творю тьму, делаю мир и совершаю зло, Я, Господь, делаю все это» (Ишайя 45:6—7).
Причем, иногда Всевышний даже непосредственно направляет на Израиль его врагов.
Так начальник ассирийского войска произнес перед воротами Иерусалима: «Разве не по воле Господней пошел я на это место, чтобы разорить его? Господь сказал мне: Иди на эту страну и разори ее» (2-я Малахим 18:25).
А в мидраше сказано: «В течение восемнадцати лет слышался во дворце Навухаднецера глас Божий («бат коль»): «Ступай, разрушь дом Мой, домочадцы которого не слушают Меня» («Эйха Раба» 23).
Подход этот, наделяющий зло определенным смыслом и возлагающий ответственность за него на Создателя, применим, разумеется, также и по отношению к нацизму.
В Рош-Ашана 5695 (1934) года главный раввин Израиля Авраам Ицхак Кук произнес проповедь, в которой сопоставил Трубный рог – Шофар, призывающий к Избавлению, – с тремя типами шофаров, используемых при трублении на Рош-Ашана. Предписано, чтобы шофар был сделан из бараньего рога; если же такового нет, то трубить можно из рога любого кошерного животного, если и того нет, то трубят даже в заведомо негодный шофар.
Рав Кук сказал: «Шофар сделанный из рога нечистого животного, и также шофар, сделанный из животного, использованного для идолослужения – негодны. Но если протрубили в него, то это засчитывается как исполнение заповеди. И можно трубить в любой шофар, если нет кошерного шофара, и только нельзя благословлять на него…. В маленький, негодный шофар, трубят по необходимости, если невозможно найти пригодный шофар. Когда прекратилось воодушевление святости, и стремление к избавлению, продиктованное им, и когда даже естественное природное национальное чувство, воля нации и ее стремление к уважению также прекратились, если невозможно протрубить в кашерный шофар избавления, то приходят враги Израиля и трубят в наши уши к избавлению. Они заставляют нас услышать голос шофара, и не дают нам покоя в изгнании. Шофар нечистого животного становится шофаром Мошиаха. Амалек, Петлюра, Гитлер и т. д. пробуждают к избавлению. И тот, кто не услышал голос первого шофара, и также голос второго, обычного шофара он не хотел услышать, ибо замкнуты были уши его, услышит голос нечистого, негодного шофара, услышит против собственной воли. И он также исполнит заповедь, также такое национальное чувство, пробужденное палкой антисемитизма, „еврейской проблемой“, также в нем есть избавление».268
Короткометражный фильм «Братья» («Acheinu») основывается на реальном происшествии: на пустынной автобусной остановке пожилой религиозный еврей обращается к стоящему рядом с ним светскому парню – «брат». Тому не по душе эта фамильярность. Между ними завязывается спор, в ходе которого открывается, что старик – бывший узник нацистского концлагеря.
– Учитель мой твердо выучил меня тому, что все евреи братья, – подвел итог старик.
– И кто же твой учитель? —
– Адольф Гитлер.
В этот момент у молодого человека зазвонил телефон. Он отвлекся на четверть минуты, а когда захотел продолжить разговор, то старика не обнаружил.
Иными словами, Гитлера в этой истории-притче нарек своим учителем Ангел, возможно даже пророк Элияу, а не просто иудей.269
Паранойяльный проект Гитлера прорвал гнойник легитимного христианского антисемитизма, вывел его на чистую воду. Действительно, отношение к еврейству и иудаизму со стороны христианского и просвещенного мира на протяжении веков было презрительным. Иудаизм представлялся христианам сброшенной оболочкой, досадным пережитком.
Видный либеральный теолог первой половины ХХ-го века Гарнак писал в своей монографии, посвященной врагу «Ветхого завета» ересиарху Маркиону (ок. 85 – 160): «Отвергнуть Ветхий завет во втором столетии была ошибка, которую отвергла великая церковь; удержать ветхий завет в XVI веке была судьба, от которой реформация не смогла уйти. Но сохранение его в протестантизме с XIX-го века есть следствие религиозной и церковной косности».
Разделяя в целом этот маркионистский подход, Гитлер в отличие от Гарнака видел Израиль находящимся не на помойке истории, а на ее капитанском мостике. Гитлер придавал еврейству такое же выдающееся значение, которое ему – пусть и с иным знаком – придавали только пророки Израиля. Катастрофа европейского еврейства – это танахический выброс, это извержение древнего богоборчества эпохи судей и царей в пласты новейшего времени: «Сказали они: пойдем и истребим их, чтобы перестали быть народом; и да не будет больше упомянуто имя Израиля! Ибо единодушны они в совещаниях, против Тебя заключают союз. Шатры Эдома и ишмаэлитян, Моав и Агрим, Гевал, и Аммон, и Амалек, Пелэшэт с жителями Цора, и Ашшур присоединился к ним» (Теилим 83:5—9).
Переживший нацистские лагеря писатель Жан Амери в таких словах характеризовал самоощущение еврея в лагере смерти: «Все арийские узники, хотя и оказались в одной пропасти с нами, евреями, стояли выше, более того, были отделены от нас расстоянием в несколько световых лет»270