– Значит, – подвел я итог, – около недели назад кто-то сделал копию со своего ключа на автомате. После этого «МастерКлюч» неожиданно сломался. А копию прислали Марте якобы от имени Сони. Кстати, а где ваш ключ?
– Вот, – Огромов протянул мне его. – Опережая ваши дальнейшие вопросы, скажу: я его ни разу не терял, никому не давал пользоваться и копий с него не делал.
– Спасибо, это все, что я хотел знать. Если вспомните еще что-нибудь, я буду неподалеку.
Как только я спустился в вестибюль, услышал радостный крик:
– Саша, сколько же мы не виделись! – это был Николай Торин.
– Привет. Тоже рад тебя видеть, – тут я слегка покривил душой. – Уже слышал про похищение?
– Нет, – удивился Коля, – а кого похитили? И кто?
– Марту! А кто, не знаю. Скорее всего, ты!
Торин разинул рот, а я рассказал ему про свой разговор с Рамзесом и про исчезновение Марты, а потом задал вопрос:
– А где ты был в этот момент?
– Я руководил митингом ОСПЫ. Вернулся десять минут назад. Да меня куча народа видела, можешь проверить! И вообще, похищать людей – не мой метод. Попадать за решетку в мои планы не входит! Я позвонил в мэрию просто для того, чтобы произвести нужное впечатление. Дальше этого дело бы не пошло.
– Ладно, ладно, – замахал я руками, – я тебе верю. Просто сейчас под подозрением все. Скажи мне, как тебе удалось получить ключ от черного хода, если ты здесь не работаешь?
– Очень просто, – улыбнулся Николай. – Соня сделала для меня копию своего ключа.
– Это единственная копия? И ей кто-нибудь, кроме тебя, мог воспользоваться?
– Насколько я знаю, единственная, – Коля достал ключ и показал мне. – А пользовался им только я.
– Ладно, Коля. Мне нужна твоя помощь. Я понимаю, что шансы на успех ничтожно малы, но все же спрошу. Ты знаешь, есть ли в этом театре какие-нибудь тайники?
– Не знаю. Хотя… Я кое-что слышал, но это довольно долгая история.
– Я никуда не тороплюсь, – заверил я его.
– Дело в том, что моя покойная бабушка, Людмила Торина, работала в этом театре декоратором. Большинство архитектурных украшений, которые ты видишь здесь, сделаны ее руками. Кроме того, у нее был роман с Геннадием Рыбченко, известным фокусником, который здесь выступал. Бабушка говорила мне, что у нее и у Рыбченко был в этом театре тайник, о котором знали только они. Этот тайник якобы открывает путь всюду. А подсказка, как его открыть, содержится в работах моей бабушки. Саня, если ты найдешь этот тайник, дай мне знать.
– Ладно. А как потом сложилась судьба твоей бабушки?
– Трагично, – ответил Торин. – Рыбченко скончался, а вскоре после этого Олег Артюхов, тогдашний владелец театра, уволил мою бабушку. У него тогда были финансовые проблемы, он экономил на сотрудниках, и нашел способ не расплатиться с моей бабушкой. Это был для нее страшный удар, и она вскоре скончалась. Правда, сам Артюхов пережил ее всего на два года.
– А кто сейчас владеет театром?
– Потомок того Артюхова. Не знаю, как его зовут. Теперь ты понимаешь, почему я сказал, что спасти этот театр для меня – дело чести? Речь идет о памяти моей бабушки!
Своей речью Николай вызвал у меня глубокое уважение. Пожалуй, я был неправ, когда плохо к нему относился. В конце концов, он делал благородное дело. Да и в институте он выделялся своим рыцарским поведением и неплохой сообразительностью. Поэтому в него одновременно и влюбились две такие разные девушки, как Марта и Соня. Моя же низкая оценка его была продиктована только личной неприязнью. Но больше нам делить было некого, поэтому я мог судить о нем объективно.
– А эти пластинки тоже делала Людмила Торина? – показал я на пластинки на стене.
Коля кивнул. Я принялся изучать лепнину и заметил кое-что. На пластинке были вырезаны несколько цветочков, размещенных в определенном положении. Все они были позолоченные, но на двух краска стерлась. Я посмотрел на другую пластинку, потом на третью, на всех было то же самое. Я обратил на них внимание Торина.
– Странный дефект, – пожал он плечами.
– Нет, – возразил я, – посмотри внимательней. На каждой пластинке одни и те же два цветка более темные. Это не дефект, так и было задумано. Видимо, это и есть та подсказка, которую мы ищем.
– И что это нам дает?
– Пока не знаю. Но буду продолжать искать, – ответил я.
Глава 4. Соня
Когда я набрал номер, полученный от Георгия, услышал бодрый женский голос:
– Городской архив, слушаю вас.
– Добрый день. Меня интересуют чертежи кинотеатра «Юпитер», сделанные до реконструкции, когда он еще был обычным театром.
На другом конце провода вдруг замолчали. Мне это не понравилось. Затем голос уже строго попросил:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Александр Соколов, частный детектив. Майор милиции Египтин может подтвердить мою личность. А что случилось?
– Просто вы не первый, кто интересуется этими чертежами. Примерно полчаса назад звонил еще один человек и тоже хотел их взять.
– А какой был голос? Мужской, женский или, может быть, глухой и бесполый? – спросил я.
– Нет, голос был мужской, но искаженный. Как будто он не хотел, чтобы его узнали. Возможно, он зажал нос или закрыл трубку носовым платком. Но это был мужчина, я уверена.
Час от часу не легче. Значит, в архив звонил не похититель.
– И что вы ему сказали? Пообещали чертежи?
– Нет, я не смогла бы дать их ему. И вам тоже не могу. Чертежи украли неделю назад.
– Кто?!
– Приходил мужчина, просил их посмотреть. Нужно сказать, выносить бумаги из архива запрещено. Но я недоглядела. У него с собой была большая синяя спортивная сумка, в ней он, наверное, чертежи и унес.
– А копий у вас нет? – спросил я без надежды на успех.
– К каждому чертежу есть копия-слайд. Но они лежали вместе, так что их тоже украли. Мне очень жаль.
– А как выглядел тот человек?
– Высокий, лысый, с темными глазами.
Значит, лысый, темноглазый, с большой синей спортивной сумкой. Тот самый тип, которого я видел вчера в своем офисе. Как я и предполагал, он там оказался не случайно.
– Спасибо за помощь. До свидания.
Поскольку чертежей мне теперь было не достать, я решил поискать указания на тайники самостоятельно. Начал я с плакатов, висящих на стенах. В основном, в них описывались фокусы, которые показывал Геннадий Рыбченко. Он умел одним махом выпускать из руки огненные шары. Также, он мог исчезнуть в одном месте, а появиться в другом. В одной из газетных вырезок рассказывалось о таком трюке. Рыбченко и его ассистентка залезли в две клетки, стоящие на сцене. Затем клетки были закрыты одеялами, а когда открылись, клетка с ассистенткой опустела, а ассистентка оказалась во второй. Сам же Геннадий Рыбченко обнаружился на одном из кресел в зрительном зале.
Особенно меня заинтересовала одна статья. Там было сказано, что Олег Артюхов заключает с Рыбченко пари на баснословную сумму денег, что тот не сумеет выполнить смертельный трюк «Бегство от пропасти». Фокусник на пари согласился и выиграл его. Правда, заплатил ли ему Артюхов, не упоминалось. Зато было сказано, что трюк выполнялся в подземелье театра. К сожалению, как попасть туда, оставалось непонятным. Возможно, через подвал?
Я решил пока допросить Бориса и Соню. Вопрос об интервью пока оставался неясным. Багряный, казалось, ждал моего прихода. Не успел я войти, как он с порога начал:
– Вас, должно быть, интересует, где я был до того, как встретиться с вами. Я отвечу. Я был в парикмахерской через дорогу. Вы же понимаете, что я актер и должен заботиться о своей внешности.
«Парикмахерская тебе не поможет», – подумал я. Актер же продолжал:
– Я вышел из парикмахерской ровно без пяти девять. Это может подтвердить мастер и другие клиенты. Выйдя, я перешел через дорогу и направился прямо в свою гримерку. Там я встретил тебя. Еще вопросы будут?
Раз уж он перешел на «ты», мне следовало сделать то же самое:
– Будут. Сколько у тебя ключей от черного хода?
– Только один, – Борис продемонстрировал ключ. – Я его никому не давал и сам не терял. Тебя же это интересует?
– Отлично. А теперь главный вопрос. Как получилось, что ты ничего не знал о сегодняшнем интервью с Мартой Нагиной?
– Очень просто. Мой график составляет менеджер, то есть Соня. А она мне ничего про это интервью не говорила.
– Значит, Соня, – призадумался я. – Тогда я поговорю с ней. Спасибо, друг, было очень приятно поболтать, – я фамильярно похлопал Багряного по плечу и, оставив его в легком обалдении, полез в секретный проход за вешалкой.
Когда я появился из Сониного шкафа, она вскрикнула, а затем возмутилась:
– Саш, что это такое?! Еще одно твое появление подобным образом, и я инфаркт заработаю!
– Скажи мне, – проигнорировав ее фразу, сходу начал я, – до моего первого появления в твоей гримерке ты ничего необычного не замечала?
Гектарова в мою ловушку не попалась:
– Извини, ничем не могу помочь. Я вошла в гримерку, у меня тут же зазвонил телефон, я начала вести переговоры, а буквально через минуту из шкафа вылез ты и чуть мне их не сорвал.
– А где ты была до этого?
– Мне не хотелось бы отвечать. Это личное.
– Ладно, Соня, – вздохнул я, – видимо, ты не до конца понимаешь свое положение. Марту, к которой ты всегда плохо относилась, похитили. Преступник ушел через твою гримерку. Меня сейчас интересует твое алиби. Если у тебя его нет, то так и скажи.
– Хорошо, хорошо, уговорил! Я была в кафе со своим… знакомым, Горой. Затем он довез меня на машине до самого театра, и я пошла к себе в гримерку.
– Со знакомым, говоришь. Я слышал, у тебя свадьба через неделю, а ты с какими-то мужиками в кафе сидишь.
– Тем не менее, это мое алиби, – пожала плечами Софья.
– А копию ключа от черного хода ты случайно для Горы не делала?
– Нет, я делала только одну копию, для Коли.
– А мог Гора или еще кто-нибудь сам с твоего ключа копию сделать?
– Исключено, – отрезала Гектарова и помахала ключом в воздухе. – Я всегда ношу его с собой во внутреннем кармане. Если бы были еще копии, я бы об этом знала.
– Да, кстати, – добавил я. – Я очень рад, что вы с Мартой снова нормально стали общаться.
– Кто тебе такое сказал?! – вытаращила она глаза.
– Ты же получила э-мейлы от Марты с просьбой об интервью, а взамен отправила ей копию ключа. А Бориса об этом поставить в известность забыла?
– Я никаких э-мейлов не получала! Ничего Марте не посылала! И вообще не понимаю, о чем ты!!!
– Видимо, это какое-то недоразумение, – успокоительным тоном сказал я. – Кто-то мог перехватить твои письма и стереть их?
– Нет. Пароль знаю только я. Если Марта действительно их послала, может, они просто не дошли.
– А откуда тогда похититель знал, что Марта будет здесь в это время?
– Может, кто-то был в курсе ее планов, – предположила Соня.
Я вспомнил лысого мужика, подслушивавшего наш разговор. А что, не исключено.
– Ты, наверное, права, Соня. И извини, если я был слишком резок. Сама понимаешь, я волнуюсь за нее, нервы ни к черту. Я со всеми сегодня так разговаривал, не только с тобой.
– Ладно, – попыталась улыбнуться Софья, – не бери в голову. Я же понимаю, издержки профессии.
Выйдя от нее, я задумался. Итак, кто же из них? Пока данных явно недоставало, поэтому я решил заняться изучением подвала.
Глава 5. Георгий
В подвале царил полумрак. Лестница, по которой я спустился, была отделена от остального подвала дверью из железной проволоки с замком. К счастью, дверь была не заперта. Слева от меня стоял старый игральный автомат, справа – саркофаг, а прямо передо мной на стене выдавались несколько каменных цветочков. Пол был покрыт ровным слоем побелки.
Для начала я изучил автомат. Он назывался «Хиромант» и выглядел как будка, внутри которой сидел механический предсказатель с хрустальным шаром. Я думал, что автомат неисправен, но, стоило включить его в розетку, как человек зашевелился и выдал замогильным голосом:
– Хочешь узнать свою судьбу?!
Я машинально кивнул. Хиромант потер свой хрустальный шар, и из автомата выпало небольшое кольцо.
– Эта вещь спасет твою жизнь! – сообщил голос и замолчал.
Подобрав кольцо, я принялся изучать саркофаг. Мне не удалось его открыть. Либо он был цельным, либо, как смешно это ни звучало, был заперт изнутри. Поэтому я оставил его и стал разглядывать стену с цветочками. И тут же наступил на что-то липкое. Это был кусок пластилина. И откуда он здесь взялся? Забрав и его, я заметил в этих цветочках что-то знакомое. Ну конечно! Точно такие же были нарисованы на пластинках, которые мне показывал Коля. Я вспомнил, какие два цветочка соответствуют более темным на пластинке, и нажал на них одновременно. Как ни странно, они легко поддались и въехали в стену, а ко мне выскочил выдвижной ящик. В нем лежали два предмета: документ и связка ключей. Очевидно, мне удалось найти секрет Геннадия Рыбченко и Людмилы Ториной.
Текст документа меня ошеломил. Это был контракт, заключенный между Олегом Артюховым, владельцем театра, и Геннадием Рыбченко. В нем было сказано, что Артюхов не смог выплатить Рыбченко сумму, выигранную в пари насчет трюка «Бегство от пропасти». Поэтому для покрытия долга Артюхов передал фокуснику в собственность половину театра. Также он отдал ключи от всех помещений театра. Внизу контракта стояли подписи обоих сторон.
Как я и предполагал, на связке среди прочих ключей находился и ключ от черного хода. Но я был уверен, что нашел его первым. Сейчас документ имел гораздо более важное значение. Мне нужно было срочно с кем-то поделиться.
Стоило мне выбраться из подвала, как снова заработала система оповещения:
– Александр Соколов, – сказал голос Георгия, – срочно зайдите ко мне в проекторную. Есть новая информация.
Проходя через вестибюль, я столкнулся с Николаем и рассказал ему о своих открытиях.
– Так это же великолепно! – отреагировал он. – Значит, нынешнему владельцу театра, потомку Артюхова, на самом деле принадлежит только его половина. А вторая – наследнику Рыбченко. И без его согласия здание снести невозможно. Нужно быстро вычислить, кто это такой, – и он умчался.
Глядя Торину вслед, я подумал, что он наверняка не имеет отношения к похищению, раз так радостно ухватился за эту возможность спасти театр. Но мне нужно было торопиться, меня ждал Георгий.
Как только я переступил порог проекторной, Огромов протянул мне клочок бумаги. Это был журналистский пропуск Марты Нагиной, который висел у нее на шее. Сейчас он был слегка вымазан в побелке, что сразу вызывало ассоциации с грязным полом в подвале.
– Откуда вы его взяли? – спросил я.
– Борис нашел его сегодня. Он хотел показать вам, но не смог найти, поэтому попросил меня передать.
– А где он его нашел?
– Он не сказал, – пожал плечами Георгий. – Сейчас Борис уже ушел домой, так что спросить вы его сможете только завтра. В любом случае, я рад, что ваше расследование продвигается.
Я не успел ответить, так как в этот момент вошел майор Египтин и с порога заорал:
– Саня, вот ты где! А я звонил тебе несколько раз, у тебя телефон недоступен, поэтому я решил приехать лично.
– Наверное, в подвале нет сигнала.
– А зачем ты в подвал полез?
Я кашлянул и красноречиво посмотрел на Огромова. Тот понимающе кивнул и оставил нас наедине. Я тут же рассказал Рамзесу обо всех событиях сегодняшнего дня. Он некоторое время подумал, а затем изрек:
– История очень запутанная. У тебя есть какие-нибудь предположения?
– Думаю, да, – кивнул я. – Если верить Огромову (а не верить ему у меня нет оснований), то ключ от черного входа был сделан на машине «МастерКлюч» приблизительно неделю назад, причем это единственная копия. Кто-то перехватил письма, которые Марта отправила Соне и стер их с Сониного компьютера (а может быть, что они просто не дошли до Сони из-за сбоя в почте). Затем этот человек отправил Марте ключ, якобы от имени Сони. Когда мы с Мартой вошли в театр, она заперла дверь. Похитив Марту, злоумышленник мог покинуть театр только в том случае, если у него был ключ от черного хода. Если нет, то он до сих пор в театре, а постороннего никто не заметил. Ключ Марты у меня, а все остальные – у их хозяев. Это значит, что похититель – один из обладателей ключей.
– А связка, которую ты нашел? – возразил майор.
– Я уже думал об этом. Во-первых, мне кажется, что я нашел эту связку первым. Даже если я ошибаюсь и кто-то воспользовался ключом со связки, чтобы выйти, то он должен был положить связку на место в подвал. А, сделав это, он не смог бы запереть за собой дверь, когда вышел.
– Логично. А что, если похититель сделал копию ключа в любой мастерской?
– Все четверо подозреваемых утверждают, что свой ключ не теряли. А значит, сделать копию мог только один из них. То есть это если и не похититель, то его сообщник. А сообщнику незачем вертеться в театре во время похищения.
– Пожалуй, ты прав, – вздохнул Египтин, – преступник один из этих четверых. Но кто?
– Пока не знаю, – пожал плечами я. – Когда ты проверишь их алиби, можно будет о чем-то говорить. Пока вне подозрений только Огромов, его алиби подтверждаю я сам.
– А что с этим лысым?
– Похититель отправил его следить за Мартой, а также украсть чертежи из архива. Этого типа нам нужно поймать в первую очередь, Рамзи. Кстати, странно, что вскоре после похищения в архив звонил кто-то еще и спрашивал про эти чертежи. Либо это простое совпадение, либо…
Я надолго задумался. Рамзес некоторое время смотрел на меня, затем произнес:
– Саня, у тебя был трудный день, а сейчас уже поздно. Иди домой, отдохни, а завтра возобновишь поиск с новыми силами.
Я поблагодарил его и направился домой. Когда я уже проваливался в сон, моей последней мыслью было: «Марта, я спасу тебя, чего бы это мне не стоило».
День второй
Глава 6. Борис
Итак, наступил уже второй день, а я до сих пор ни на шаг не приблизился к разгадке. Может быть, сегодня мне повезет больше. Хоть я и подошел к театру рано, возле него уже толпились люди. Ко мне подбежало сразу несколько журналистов:
– Как вы думаете, кто похититель?
– Правда ли, что жертва состояла в любовной связи с одним из подозреваемых?
– Где сейчас находится Марта Нагина?
– Без комментариев! – неизменно отвечал я, пробиваясь сквозь толпу.
Первое, что бросилось мне в глаза, был похоронный венок, стоящий в вестибюле. Подойдя поближе, я увидел на нем ленточку с надписью «К чему плакать на похоронах, если отменить снос гораздо проще?». Интересно, какой псих развлекается подобным образом? Или это очередной ход похитителя?
Подбежав к проекторной, я обнаружил на двери плакат. В тексте говорилось, что Борис – настоящий герой, которому суждено спасти несчастную Марту. Якобы он напал на след, упущенный другими расследователями (явный камень в мой огород). Он уже нашел пропуск Марты, а скоро найдет и ее саму. В заключение сообщалось, что сегодня в 14:00 состоится пресс-конференция, на которой любой желающий сможет задать вопрос своему кумиру, взять у него автограф и даже сфотографироваться, причем за определенную плату. Все мероприятие было не более чем попыткой содрать с фанатов денег. А организатором этого безобразия, если верить надписи внизу плаката, была Софья Гектарова.
Мысленно выругавшись, я вошел в проекторную. Георгий как раз читал какую-то бумагу. Увидев меня, он быстро спрятал ее под грудой других листов на столе, но это не ускользнуло от моего внимания.
– Доброе утро, – поприветствовал он меня. – Есть новости?
– Никаких, – вздохнул я. – А что у вас? Что за венок стоит в вестибюле?
– Не знаю. Его доставили сегодня из цветочного магазина. Кто его заказал, неизвестно. Я лично думаю, что это похититель хочет подчеркнуть свою позицию, – Огромов сменил тему: – А плакат на моей двери видели? У таких людей, как эта Гектарова, напрочь отсутствует совесть! Бедную девушку похитили, этот великолепный театр завтра взлетит на воздух, а ее волнует, как побольше денег срубить!