– Тебе в комнату подкинули этот блокнот, – сообщил я. – К сожалению, тому, кто это сделал, удалось ускользнуть. Это блокнот Марты и в нем очень много интересного про тебя.

– Что ты имеешь в виду? – напрягся Борис.

– Например, что ты присваивал государственные деньги, рассказывая, что тратишь все на театр. Когда ты узнал, что скоро нагрянет комиссия, ты устроил снос театра, чтобы спрятать концы в воду. Однако Марта Нагина собрала на тебя компромат и могла его применить в любой момент, если бы не это похищение.

– У меня алиби, – прорычал Артюхов, – ты не сможешь повесить похищение на меня.

– А я и не собираюсь. Когда ты узнал, что Марта похищена и находится внутри театра, ты, конечно, не стал останавливать снос. Потому что тебе было выгодно, чтобы Марта погибла, а вместе с ней и вся информация про тебя. Но оставалась еще одна помеха – я. Ты боялся, что я найду и спасу Марту. Покушения на меня – твоих рук дело?

В глазах Бориса появился безумный блеск. Он достал из кармана небольшой нож:

– Нет, до этого я на тебя не покушался. Но теперь, видимо, придется. Лучше отдай мне этот блокнот, и никто не пострадает…

Но в этот момент открылась дверь, и на голову Багряного обрушился железный кулак майора Египтина. Спустя мгновение Борис валялся на полу, а лейтенант Петровский застегивал наручники на его запястьях.

– Мы стояли за дверью и слышали почти весь ваш разговор, – сообщил Рамзес, – когда он начал угрожать, я решил, что пора вмешаться.

– Ты прибыл как раз вовремя, – ответил я, – но почему ты здесь оказался?

Египтин глянул на Петровского, а тот протянул мне листок бумаги. Это был один из тех плакатов, которые вчера Соня развесила по всему театру. На обратной стороне черным фломастером было написано: «Борис Багряный, он же Артюхов, имеет мотив и возможность для убийства Марты Нагиной. Доказательства этого содержатся в блокноте Марты, лежащем в папке с фотографиями в гримерке Бориса».

– Эта записка была прилеплена скотчем к скамейке возле театра. Я нашел ее и сразу же помчался к товарищу майору, – пояснил Петровский.

– Это ничего не изменит, – злорадно заявил с пола Артюхов, – театр все равно будет снесен, и Марта погибнет.

– Подумай, Борис, – обратился к нему я, – зачем удлинять себе срок? Отмени снос!

В ответ он только захохотал.

– Уведи его, – поморщился Египтин, – нам с Сашей надо поговорить наедине.

Когда за Петровским закрылась дверь, он продолжил:

– Боюсь, что Борис прав. Он все еще является владельцем театра, и только он может принимать решение о сносе. Конечно, можно начать судебное разбирательство, но это займет как минимум несколько дней, а снос сегодня. У нас просто нет времени.

– Спокойно, Рамзи, – ответил я, – я что-нибудь придумаю. Лучше скажи мне, как ты думаешь, кто подкинул блокнот в папку Багряного и написал эту анонимку?

– Похититель, чтобы замести следы, – ответил Египтин, не колеблясь.

– Но ты же уверен, что похитительница – Соня. А когда блокнот подкинули, она сидела в камере.

Рамзес на секунду растерялся, но тут же нашелся:

– Тогда это Гора. Запутывает следствие, чтобы выгородить сообщницу.

– Помнится, сегодня утром ты говорил, что он уже наверняка пересек городскую черту. Что ему делать здесь? Это же огромный риск.

– Кто знает, что у него на уме, – пожал плечами Египтин. – В любом случае, меня устраивает эта версия.

– А меня нет! – отрезал я. – Я очень сомневаюсь в вине Сони. Нет никакого повода для этого, просто интуиция. Я чувствую, что есть какой-то неучтенный фактор, который никак мне не дается. Но я продолжу поиск!

Глава 13. Николай

У меня оставалась еще одна зацепка. Плакат, на котором была написана анонимка, явно был взят из билетной кассы. Возможно, преступник, побывав там, оставил какие-то следы. Я понимал, что вероятность этого ничтожно мала, но проверить мое предположение все же стоило.

Проходя через вестибюль, я заметил, что с автомата «МастерКлюч» исчезла табличка «Не работает». Я подумал, что это очень типично для наших людей: починить автомат именно тогда, когда до сноса остались считанные часы, и он все равно будет уничтожен.

Зайдя в кассу, я сразу понял, что не ошибся. Ранее аккуратно лежавшая стопка с плакатами была сдвинута на бок, причем несколько плакатов валялись на полу. Рядом лежали черный фломастер со снятым колпачком, скотч и ножницы. Человек, побывавший здесь, очень торопился. Я нагнулся, чтобы поднять с пола плакаты, и заметил, что под столом что-то чернеет. Я вытащил это из-под стола. Моей добычей оказалась большая синяя спортивная сумка. Сумка Горы! К сожалению, она была почти пуста. Я вытащил из нее какой-то предмет и поднес его к лицу.

– Странно… – вслух подумал я и сразу услышал эту фразу, сказанную глухим бесполым голосом. Этот предмет наверняка был голосоимитатором, которым пользовался похититель.

В сумке блеснуло еще что-то. Я вытащил слайд. Присмотревшись к нему, я увидел какую-то схему, однако подробнее разглядеть не получалось. Я сразу вспомнил: работница архива говорила, что Гора вынес чертежи театра и их копии на слайдах в этой сумке. Значит, он вытащил их и уничтожил, а этот слайд не заметил, и он провалялся в сумке все это время.

Я провел рукой по дну сумки, чтобы убедиться, что там больше ничего нет, и нащупал какой-то бугорок. В сумке был еще какой-то мелкий предмет, провалившийся за подкладку. Через несколько минут поисков мне удалось обнаружить дыру в подкладке и просунуть туда руку. Я вытащил небольшую крышечку непонятного назначения. Перевернув ее, я обнаружил инициалы «С.Г.».

У меня в мозгу как будто щелкнуло. Я наконец-то нашел тот самый неучтенный фактор, и моя вера в невиновность Сони стала абсолютной. Но оставалось еще найти Марту.

Я пулей взлетел в проекторную. Но там меня ждало разочарование: как только я включил проектор, он щелкнул и погас. Нужно было срочно поменять лампочку. В шкафу была куча запасных, но я не мог использовать ни одну, поскольку проектор был заперт на ключ, а искать Георгия у меня уже не было времени. И тут мне пришла в голову идея: можно сделать копию ключа на автомате «МастерКлюч», не зря же его починили. Из пластилина, который я нашел в подвале, получился идеальный слепок, снятый с упаковки от ключа.

Я спустился в вестибюль и загрузил слепок в автомат. На экране появилась надпись: «Ждите, идет обработка».

В это время в комнате появился Николай. Он подошел ко мне и собирался что-то сказать, но я его перебил:

– Коля, ответь на личный вопрос. Почему ты расстался с Мартой?

– Как тебе объяснить, – задумался Торин. – Просто я понял, что она не такой человек, каким я ее считал. Следовало познакомиться с ней поближе, чтобы заметить это. Она оказалась какой-то жадноватой, злой, невеликодушной. Мы не могли найти общий язык, все чаще стали ссориться из-за мелочей. Не подумай, что она была плохим человеком, просто не лишена недостатков. А ведь я считал ее идеалом.

– Я тебя понимаю, – пробормотал я.

– А потом я решил попытаться встречаться с Соней. Я знал, что она уже давно меня любит. И с ней было совсем по-другому, она оказалась именно такой, как я и представлял. Через несколько дней совместной жизни мне уже казалось, что мы вместе всю жизнь. Я понял, что это судьба, что я люблю Соню, а Марта была лишь увлечением. В конце концов, ты знаешь, что в нее был поголовно влюблен весь институт журналистики.

– Абсолютно весь, – грустно согласился я.

Мы немного помолчали, затем я спросил, есть ли какие-нибудь новости. Николай оживился:

– Прибыл слайд из нотариальной конторы с завещанием Геннадия Рыбченко. Нужно просмотреть его на проекторе.

– Сейчас, – ответил я, – как только закончу ключ, посмотрю.

– Машину починили? – поинтересовался Коля.

– Как видишь. Работает, как часы.

Зря я это сказал. Машина выплюнула готовый ключ, но сразу после этого изнутри раздался треск, пошел дымок и экран погас.

– Поздравляю, Саша, – хмыкнул Торин. – Не успели автомат починить, как ты его опять сломал. Что же ты такого с ним сделал?

Я открыл рот, чтобы ответить, но Николай перебил меня:

– Хотя дай я угадаю. Ты изготовил ключ на основе пластилинового слепка.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Очень просто. Автомат сломался в первый раз именно из-за этого. Георгий рылся в механизме и сказал, что пластилин залепил какие-то важные части, и поэтому они перегорели…

Он продолжал что-то говорить, но я его уже не слышал. Цепочка умозаключений наконец получила последнее звено, куски головоломки сложились в единое целое, и я пришел к единственному верному выводу. Конечно, оставалась еще парочка белых пятен, но они были уже не важны, поскольку я знал главное: имя преступника.

– Эй, Саня, – вклинился в мои мысли голос Торина, – ты меня вообще слушаешь?

– Коля, – резко спросил я, – скажи мне честно, ты веришь в виновность Сони?

Он не колебался ни секунды:

– Нет, я уверен, что она непричастна ко всему, в чем ее обвиняют!

– И ты абсолютно прав, – сообщил я, похлопал Николая по плечу и пошел вверх по лестнице, оставив его стоять с открытым ртом возле сломанного автомата.

Глава 14. Георгий

Когда я вошел в проекторную, Георгия там не было. Вероятно, он сейчас бродил по театру, прощался с каждым плакатом, каждой лампочкой, каждым гвоздиком. Но его отсутствие было мне только на руку.

Я открыл проектор ключом и вставил туда новую лампу. Затем загрузил туда слайд, который мне дал Коля. На экране появился текст завещания Геннадия Рыбченко. Согласно ему, Рыбченко оставил все имущество, в том числе и свою половину театра Людмиле Ториной «за выдающиеся заслуги в оформлении театра, а также по причине личной симпатии». Значит, после смерти Людмилы наследником оказался Николай Торин. Это подало мне новую идею. Я позвонил Египтину:

– Рамзи, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал…

Закончив разговор, я вставил в проектор второй слайд. Он оказался не в фокусе. Я начал крутить ручку-регулятор фокуса, но она вдруг отвалилась и упала на пол. Подобрав ручку с пола, я вдруг заметил, что внутри нее в полости спрятан какой-то предмет. Я вытащил оттуда аудиокассету, вставил ее в магнитофон и включил произведение.

– Раз, раз, – раздалось из колонок, – проба звука, как слышно, прием! Микрофоны работают, але?

Это была та самая запись, которую я слышал при похищении Марты. Железное алиби Георгия Огромова рассыпалось в пух и прах.

Но главным сейчас было не это. Я прикрепил обратно ручку и настроил фокус. На экране появилась четкая инструкция, как попасть в подземелье театра. Для этого надо было всего лишь повернуть выключатель около двери из проекторной. Я подошел к двери, но она вдруг распахнулась, и в комнату вошел Огромов. Его взгляд устремился через мое плечо прямо на магнитофон, в котором все еще проигрывалась злополучная кассета.

– Ты слишком много узнал, – пробормотал Огромов, – но ты это никому не расскажешь.

В этот момент за спиной Георгия раздались шаги. Он моментально выскочил из комнаты и закрыл дверь.

– Георгий Алексеевич, – раздался голос Петровского, – вы случайно не видели…?

– Преступник в комнате! – заорал Огромов. – Стреляйте на поражение!!!

На всякий случай я запер дверь изнутри.

– Но я не имею права…, – попытался возразить лейтенант.

– Тогда дайте мне пистолет!

Раздался шум борьбы, затем звук выстрела, и пуля врезалась в дверь. Я не стал дожидаться развязки. Я быстро повернул выключатель, и проектор поехал вверх. Под ним обнаружилась винтовая лестница, ведущая вниз. Сбоку от лестницы на стене виднелась кнопка. Когда я нажал на нее, проектор у меня над головой опустился на прежнее место.

Сделал я это как раз вовремя. Было слышно, как дверь слетела с петель, и эти двое ворвались в проекторную.

– Ну и где преступник? – спросил Петровский.

– В шкафу! – рявкнул Огромов, после чего раздалось еще четыре выстрела. После каждого выстрела старый шкаф скрипел. Затем послышался звук открывающихся дверец шкафа и удивленный голос Георгия:

– Здесь тоже никого.

– Немедленно отдайте мне пистолет! – потребовал лейтенант. – Георгий Алексеевич, вы арестованы за вооруженное…

Закончить он не успел. Раздался глухой удар и звук удаляющихся шагов. Очевидно, Огромов врезал Петровскому и убежал с пистолетом. Слышно было, как лейтенант медленно поднимается с пола, постанывая.

– Ну, скотина, – пробормотал он, – ты мне за это ответишь.

Когда он вышел из комнаты, с улицы раздался голос: «Через пятнадцать минут будет произведен снос. Всем немедленно покинуть здание! Повторяю…»

Я помчался вниз по лестнице, пока не наткнулся на дверь, ведущую в подземную студию. Открывшаяся передо мной картина была похожа на кадр из фантастического фильма. Я находился на узком мостике, перекинутом через пропасть, в которой шипела и бурлила какая-то зеленая жидкость. На другом конце мостика виднелась еще одна дверь. А рядом с серединой мостика на веревке в наручниках была подвешена Марта Нагина. Видимо, именно здесь знаменитый фокусник Геннадий Рыбченко и тренировал свой трюк «Бегство от пропасти». А Марте теперь приходилось этот трюк повторить.

Я бросился к ней, но тут же открылась вторая дверь, и вбежал Георгий Огромов. Подбежали мы к Марте с разных сторон почти одновременно, но Огромов вытащил пистолет и направил его на меня.

– Зачем вы все это делаете? – спросил я.

– Я так любил этот театр, – всхлипнул он, – это единственное, что было у меня в жизни. А эти уроды решили лишить меня его. Я не знал, что мне делать, кто может мне помочь. Но тут это похищение. Естественно, я проработал в театре столько, что прекрасно знал все его тайные ходы. Но я бы тебе ничего не сказал, я не хотел, чтобы эту девушку нашли, иначе театр сразу бы снесли, а так у меня была хоть какая-то надежда. Как только я узнал о похищении, я сразу же решил украсть чертежи из архива. Но когда я позвонил туда, мне сказали, что эти чертежи уже пропали. Поэтому я мог спокойно дать тебе их номер, зная, что ты все равно ничего не найдешь.

Но ты продолжал упорно рыть землю носом. Я по динамикам предупреждал тебя, что это может плохо кончиться, но ты не послушал. Когда ты нашел трюковую, мне ничего не оставалось, кроме как убить тебя. Я запер дверь в подвал и подвел к ней электричество. Когда она не сработала, я установил ловушку в проходе между гримерками. Но, как показала практика, все-таки самое надежное оружие – это пистолет.

Я в ужасе смотрел на этого человека, которого его страсть лишила рассудка. Но требовалось еще кое-что уточнить:

– Значит, Марту похитили не вы? Тогда где вы были во время похищения?

– Я поставил эту кассету и пошел по театру. Это мне было нужно только для того, чтобы узнать, хорошо ли слышен звук в разных уголках театра. Когда я подходил к гримеркам, я услышал женский крик. Я на всякий случай притаился за углом и стал ждать. И я увидел, как из гримерки Сони выходит…

– Кто? – не выдержал я. – Кто похититель?!

«До сноса осталось три минуты!» – раздалось с улицы. Огромов улыбнулся:

– Теперь вы этого уже не узнаете. Мне не удалось спасти театр, но по крайней мере вы погибнете вместе с ним. За то, что сорвали мой план!

Огромов ничего не знал о кольце на моем пальце. И когда он в меня прицелился, я резко вырвал бумажку из кольца. Перед глазами Георгия словно пронеслась шаровая молния. Он попятился, сделал неверный шаг и полетел с моста вниз прямо в неприветливую жидкость.

Я быстро расстегнул наручники на Марте. Как я и предполагал, конструкция их соответствовала изображению на схеме в книге про Геннадия Рыбченко, и открыть их без ключа ничего не стоило.

«Осталось двадцать секунд!» – раздалось с улицы.

– О Боже, нет! – закричала Марта. – Саша, сделай что-нибудь!!!

Я схватил Марту и сжал ее в объятиях.

«5-4-3-2-1», – и наступила тишина.

Марта в ужасе зажмурила глаза и прижалась ко мне. Молчание, казалось, длилось целую вечность, после которой Марта открыла глаза, взглянула на меня и спросила:

– Мы еще живы?

– Живее всех живых, – улыбнулся я, – сноса не было и не будет. Пошли!

С этими словами я двинулся к двери, из которой раньше вышел Огромов. Как я и ожидал, она привела нас с Мартой к самому выходу из театра. Снаружи нас ждала потрясенная толпа людей, спереди которых стояли Рамзес, лейтенант Петровский с фонарем под глазом и Николай Торин.

– Ну что, народ, – обратился я к ним, – едем ко мне и отмечаем удачное окончание этой истории.

Народ выразил согласие, после чего я отвел Египтина в сторону и сказал:

– А ты не мог бы выполнить еще одну мою небольшую просьбу…

Глава 15. Гора

Как только мы оказались в офисе, Марта тут же попросила:

– Саш, мне кажется, что ты уже достаточно нас заинтриговал. Может, расскажешь всю историю с самого начала?

– День, когда началась вся эта история, был на редкость скучным… – начал я рассказ.

Прошел час. Моя история подходила к концу:

– И тогда я задумал ловушку. Как только я посмотрел завещание Рыбченко, я сразу позвонил Египтину, и они с Николаем Ториным тут же добились, чтобы театр не сносили до выяснения обстоятельств. Причем они должны были скрывать этот факт, чтобы все до последней минуты считали, что театр все-таки будет снесен. Даже финальный отсчет сделали. Конечно, это «5-4-3-2-1» сильно действует на психику.

– И Огромов попался в твою ловушку! – заключила Марта.

Кроме нас, в офисе сидели Петровский и мрачный Николай. Рамзеса не было, поскольку он был занят выполнением моей просьбы.

– Так ты можешь мне объяснить, неужели Соня преступница? – воскликнул Коля.

– Конечно, – хмыкнула Марта.

– Это уже давно было очевидно, – добавил Петровский.

– Нет! – возразил я.

Все уставились на меня.

– У меня есть неопровержимые доказательства невиновности Сони, – заявил я. – Более того, я знаю, кто настоящий похититель! Но сначала пусть Марта скажет, кто ее похитил.

– Ну, – замялась Марта, – вообще-то я не уверена. В гримерке я увидела человека в плаще с капюшоном, я только успела завизжать, как он меня оглушил. И в трюковой он тоже был в маске, так что его лица я не видела. По фигуре мне показалось, что это была Соня, но опять-таки ручаться не могу.

– Зато я знаю все, – заявил я. – Сначала все улики против Сони так удачно складывались, что у меня ни разу не возникло даже малейших сомнений. Но сегодня… Когда я говорил с Соней, она упомянула, что Гора ушел из кафе через боковой вход, а не через главный. Это меня сразу насторожило. Если рассказ Сони был лживым от начала до конца, то ей незачем было сочинять эту мелкую деталь.

Затем я обратил внимание на странные действия Горы. Зачем ему вообще понадобилось подставить Бориса Багряного? Очевидно, причина была очень веской, иначе бы он не стал бродить по театру, рискуя попасться на глаза мне и двум сотрудникам милиции. Обвинить Багряного все равно бы не удалось из-за его непробиваемого алиби. В общем, поступки Горы диктовались то ли полной тупостью, то ли повышенной наглостью.

Кроме того, он бросил сумку в билетной кассе. Получается, он хотел, чтобы она погибла при взрыве. Но я нашел сумку, а в ней, кроме голосоимитатора, лежало нечто, что Гора точно предпочел бы скрыть: слайд, показывающий, где искать Марту, и… это, – я выложил на стол крышечку с инициалами «С.Г.».

– Судя по подписи, вещь принадлежит Софье Гектаровой. Но что это, кто-нибудь знает? – я обвел взглядом присутствующих. – Никто? Тогда давайте спросим саму Соню.

В этот момент в комнату вошли Египтин и Соня в наручниках. Рамзи подмигнул мне и открыл замок на наручниках.

– Что это, Соня? – спросил я, указав на крышечку.

– Это крышка от моего цифрового фотоаппарата, – ответила Соня.