Лучи Огненной Звезды просачивались сквозь ветви и падали на лицо парня. Скельсерриды стояли во всеоружии и смотрели на скованное льдом небольшое озерцо, которое им нужно было пересечь. Рето стоял рядом с вождями и слушал их план. Этой ночью его не отправили в разведку снова.

– …Не вижу смысла усложнять план. – Говорила Сольвеиг. – Окружим деревню, возьмем десяток рабов на место убитых и отправимся дальше.

– Дальше мы точно не пойдем без отдыха. – Поспорил Брокун. – Это последняя деревня на нашем пути.

– И провизия кончается. – Недовольно заметил Харграт.

– Что будет дальше – обсудим потом. – Сольвеиг коснулась рукой гигантского дуба, росшего прямо у озера. – Разберемся с деревенскими сначала. Двигаем.

Отряд пошел вперед и ступил на толстый лед. Рето нервно оглядывался то на рабов, то на воинов. Снова шестое чувство. Что-то не так. Просто не так. Скельсерриды двигались вперед. Некоторые распевали песни, некоторые пили пиво прямо на ходу, не считаясь с заканчивающимися припасами. Только вожди внимательно оглядывали окрестности, оказавшись на таком открытом месте посреди леса.

Чутье Рето снова не подвело его. Впереди, у самого края озера показалось движение. Какая-то толпа выходила из-за деревьев и становилась все больше. Сольвеиг приказала всем остановиться. Песни затихли, а бутылки в руках сменились пистолетами-пулеметами МЮ-ХЯ01 и топорами. Сердце Рето застучало сильнее, он внимательно вгляделся вдаль, пытаясь рассмотреть толпу. Когда потенциальный противник подошел немного ближе, Рето понял, что это толпа крестьян, вооруженная тяпками, ножами, топорами и охотничьими ружьями. Часть воинов усмехнулась, а некоторые даже засмеялись, предвкушая резню. Хеймерик повернул голову к Рето. Они поняли друг друга по взгляду. И Рето, и Хеймерика волновало то, каким образом гхуски заранее узнали о приходе скельсерридов так быстро.

– Рассредоточиться! – Крикнула Сольвеиг. – Открыть огонь по противнику!

С боевым кличем скельсерриды максимально сосредоточились и начали беспорядочную пальбу по находящимся вдалеке сельчанам. Послышались истошные крики умирающих людей. По всей округе затарахтели выстрелы, отдаваясь эхом по всему лесу. Рабы упали на голый лед, закрывая головы руками. Отдельные пули летели в скельсерридов со стороны крестьян. Рето своими глазами увидел, как одна пуля попала аккурат в глаз застывшего в шоке раба и попала в дерево, пробив голову насквозь. Человек упал, и кровь начала медленно разливаться по холодному льду. Рето тоже открыл огонь, особо не целясь, просто стреляя в сторону толпы.

Пару минут продержавшись под огнем в прилеске, крестьяне дрогнули и побежали обратно в лес. В этот момент послышался рев, который Рето бы ни с чем не перепутал. Животный рев Даэрима. Ему вторили его несколько взбесившихся воинов.

– Держать строй! – Пыталась перекричать всех Сольвеиг. – Не рваться вперед!

Но ее уже никто не слышал. Воины хватали топоры и безумно мчались за отступающим противником. «Никогда не беги с поля боя, Рето, это еще больше бесит врага», – услышал рядом с собой голос довольного Брокуна. Рето посмотрел на Сольвеиг. Она нервно оборачивалась на воинов и что-то кричала. Но ее слова было невозможно разобрать в диком реве скельсерридов.

Большая часть бойцов уже добежала до середины озера, стремительно нагоняя крестьян. В этот момент Рето увидел, как один из отступающих остановился и, выпрямившись, посмотрел в сторону скельсерридов. Рето не видел вдали его лица, но его поза выражала гордость. Он стоял так, будто он победил. Скельсерриды бесстрашно бежали вперед, соревнуясь в том, кто первый разорвет этого храбреца. Рука гордого крестьянина поднялась, когда воинам осталось пересечь всего четверть озера. «Что происходит?» – неожиданно растерянно спросил сам у себя рядом Хеймерик.

Цепь взрывов оглушила Рето. По всему озеру в небо взмывался лед. Рев воинов сменился на отчаянные крики боли. «К берегу! К берегу! К берегу!» – надрывала голос Сольвеиг. «Назад! Отступаем!» – кричал Хеймерик. Рето в мгновение повернулся и со всех ног побежал к земле. Паника охватила весь отряд. Родичи толкали друг друга и сломя голову неслись у берегу, наступая на упавших. Больше никто не слышал приказов командиров. Рето и сам давно не пребывал в таком ужасе. Ему казалось, что вокруг разверзлась бездна, и озеро хочет пожрать всех скельсерридов в отместку за всех убитых людей. Рето практически добежал до озера, как неожиданно почувствовал, как лед уходит у него из-под ног. Тысячи ледяных осколков впились в его кожу спереди. Оглушительный взрыв ударил по его ушам, и Рето полетел назад, отдаляясь от заветного берега. Мгновение. Ледяной холод сковал тело парня. Он оказался в воде. Такой кристально чистой и обжигающе ледяной. Грохот и крики затихли. Наступила неожиданная и столь прекрасная тишина. Рето понял, что идет ко дну. Мышцы оцепенели. Рето понял, что вот он конец, которого он так ждал. Конец всего, о котором он каждый раз говорил Алькмиде.

Рето снова вспомнил о еще одной забаве работорговцев. Иногда они сами насиловали Алькмиду прямо в комнате с Рето. Они любили положить перед ее лицом листовки, которые развешивали ее родители в поисках дочери, обещая любые деньги за любую информацию о ней. Работорговцы заставляли Рето смотреть на них и мастурбировать рядом. Это еще больше их распаляло. В один из таких дней ему и пришла в голову навязчивая мысль, что если эти работорговцы – люди, то как и Рето может быть человеком? Как он может быть их сородичем? Но чем больше он погружался под воду, тем больше он сейчас понимал. Да, он один из них. А чем он отличается? Только вчера он отправил на смерть половину деревни. На его руках практически нет крови настоящих воинов, как у Сольвеиг или Хеймерика. Он заляпан кровью детей и стариков, которые боялись даже не его, а бледных гигантов, с которыми он всегда приходил. Может здесь он и нашел, наконец, свое место? Под толщею воды.

В какой-то момент массивная фигура затмила лучи Огненной Звезды. Темное пятно приближалось, быстро разрезая руками воду. Рето потянул руку в фигуре и почувствовал, как фигура крепко сжала его ладонь в ответ. Кто-то обхватил его за пояс и потянул к меркнущему свету. Рето закрыл глаза и отдался судьбе.

Когда глаза Рето вновь открылись, он тут же подскочил, откашливаясь и выхаркивая воду. Парень жадно глотал воздух, смотря на падающие на холодный снег капли воды. Рето поднял голову и увидел сидящую перед собой, насквозь промокшую, Сольвеиг. Она смотрела на него своими ледяными голубыми глазами. Через несколько мгновений она поднялась и потрепала Рето по голове. «Наш поход еще не окончен», – сказала она сорванным голосом и пошла куда-то к озеру.

Рето огляделся вокруг. Множество воинов сидело на берегу в удрученном состоянии. Иногда слышались крики, многие были ранены. Мокрую кожу Рето обжигал ледяной ветер, сковывая дыхание. Повсюду в воздухе витал запах горелого мяса и спирта. Среди деревьев Рето увидел Даэрима. Тот жадно глотал алкоголь прямо из бутылки. Когда Даэрим разбил бутылку об дерево и повернулся другим боком, Рето увидел, что у того нет левой руки. Повсюду слышались проклятия и брань.

Рето поднялся на ноги и, нетвердо шагая по земле, двинулся сквозь ряды раненых и павших духом скельсерридов. Рето нашел вождей у того самого дуба, которого Сольвеиг коснулась перед боем. Харграт что-то кричал, пока другие напряженно думали.

– … Вот эти свиньи все и учудили!

– Да как ты себе это представляешь? – У Брокуна зиял свежий порез на толстой шее. – Они не могли разминировать ошейники и сбежать!

– Вы пересчитали рабов? – Спросил Хеймерик.

– Все на месте! – Ответил Мерзго.

– Да ночью, ночью сбежали, тупая ты голова! – Продолжал Харграт, временами закашливаясь. – Сбежали, предупредили и вернулись, чтоб мы всех тут не перерезали!

– Доля правды в этом есть. – Сказала Сольвеиг.

– Зачем мы вообще брали этих недоносков с собой! – Кричал Харграт.

Когда Рето слушал вождей, он почувствовал, что кто-то дергает его за одежду. Рето повернулся и увидел перед собой невысокого худого юношу с рыжими волосами. Тот смотрел на Рето с нескрываемым ужасом и даже не пытался это замаскировать.

– Простите меня… – Заговорил он тихо и неуверенно.

– Что? – Без интереса спросил Рето.

– Я слышал, о чем говорят ваши старосты… Нас все равно убьют, но вы попытались меня спасти, взяв сюда…

Рето даже и не пытался его спасти, но пускай парень думает именно так перед неминуемой гибелью

– … Поэтому я хочу вам кое-что рассказать.

– Говори, у тебя мало времени.

– Да, да, мало. Я не мог уснуть ночью и просто лежал. Я увидел, как один из здоровенных верзил поднялся и ушел в лес.

– Охотиться? Или может нужду справить?

– Я не знаю, я просто рассказал, что один из ваших куда-то ушел… Я не мог уснуть еще несколько часов, а он все не возвращался.

– Пускай Волчьи Боги будут к тебе милосердны.

Юноша боязливо кивнул и тут же убежал. Рето остался стоять с тяжелыми думами. Кто-то ночью ушел, а утром отряд поджидали крестьяне. Но как крестьяне за ночь успели заминировать озеро? И откуда у них вообще взрывчатка? Если допустить, что крестьян и вправду предупредил кто-то из своих, то не мог ли это быть… Мерзго? Или кто-то из его соратников, столь же рьяно желающих закончить поход?

Несмотря на то, что Харграт настаивал на том, чтобы порубить головы рабам, Сольвеиг приказала собрать всех в кучу и просто взорвать их ошейники, чтобы не терять время. Рето тоже пришел на казнь. Глазами он нашел того рыжего парня, который не побоялся ему рассказать о случае ночью. Он встретился с ним глазами за секунду до того, как ошейник детонировал. От головы юноши осталось только разлетевшееся по траве, веткам и другим телам месиво. Скельсерриды продолжили путь в максимально подвешенном состоянии, параноидально всматриваясь в каждый куст. Мерзго подошел к Рето и протянул небольшую стеклянную баночку.

– Держи, в деревне нашел. – Сказал он. – Это одуванчиковое варенье. Уж что-что, а подобную сладость гхуски научились хорошо готовить. Причем только свергтдирцы. Мне об этом рассказывал мой друг Геркрахт. Он путешествовал даже в самой Бескмолии в Период Камней. Представляешь, тамошние полукони верят в Богов очень даже похожих на наших. Только их больше, и они не волки.

Рето взял варенье и из приличия старался слушать Мерзго внимательно. Но через время он совсем погрузился в себя, оставив гкхарсата наедине со своим монологом.

Воины обогнули озеро, которое уже успело покрыться тонкой ледяной коркой. Пройдя еще вперед и выйдя из леса, воины увидели стоящее в цветочных лугах поселение. Здесь повсюду росли «Браги» – розовые цветки на очень длинном стебле с сотнями острых листьев. Благодаря им луга благоухали ароматом карамели. К деревне не вели никакие дороги. Она была будто отделена от остального Свергтдира, и тут никто слыхом не слыхивал о машинах.

Однако, когда рассредоточенные скельсерриды подошли ближе к деревне, из нее тут же послышался залп ружейных выстрелов.

– Ответный огонь! – Скомандовала Сольвеиг. – Хеймерик! Обходи со своим отрядом справа! Харграт! Наступай с левого фланга! Окружим их! Брокун! Мы ударим с тобой по центру, отвлечем селян, пока остальные заходят на них с флангов!

Рето подскочил к Сольвеиг и встал с ней в первые ряды вместе с Брокуном и Мерзго. Массивные скельсерриды были хорошей мишенью на такой открытой местности, но по ним явно стреляли с охотничьих ружей, которые не справятся с кожаной защитой. Из окраинных домов деревни и наскоро выкопанных окопов летели десятки пуль. Несмотря на то, что скельсерриды обходили крестьян по флангам, те оставались на своих позициях, отчаянно пытаясь подавить огнем центр. Когда Хеймерик и Харграт вышли на позиции, Сольвеиг подняла руку и жестом отдала приказ о наступлении. Воины ударили по флангам, и линия обороны сельчан порушилась.

– Вперед! – Закричала Сольвеиг, когда обстрел центра прекратился.

Отряд разъяренных скельсерридов со всех ног ринулся на деревню. Рето побежал наравне с ними, не боясь ни пуль, ни каких-либо еще сюрпризов со стороны людей. Стремительный натиск Сольвеиг окончательно сломал тех немногих деревенских, которые продолжали стрелять несмотря ни на что. На этот раз даже не получилось решить, что делать с людьми. Разъяренные жаждой мести и болью за убитых на озере родичей скельсерриды врывались дома, не слыша своих командиров. Началась бойня.

Рето, тяжело дыша после атаки, шел шагом между домов. Некоторые строения уже горели. Женщин, детей и стариков прибивали к стенам вилами. Рето слышал крики сгорающих заживо людей, которых скельсерриды закрывали в комнатах. Во всей деревне царило полное безумие. Рето вышел к двум каменным статуям, которые возвышались в центре деревни. Рето знал, что это североверческие Боги. Кольнредарий, Бог Милосердия, и Меменсентх, Бог Раскаяния. Они были одеты в шкуры лосей и стояли рядом друг с другом, плечом к плечу, на одном постаменте, что означает, что милосердие неотделимо от раскаяния. Они стояли, гордо выпрямив грудь, и смотрели в разные стороны, символизируя, что они видят все и везде.

Рето видел, как скельсерриды залазят на плечи Богов и завязывают на их шеях веревки из одежды крестьян, на концах которых были петли. Спустя несколько минут десятки нагих сельчан были повешены на этих самых веревках. Рето казалось, что начался конец света. Он еще не участвовал в таких кровавых налетах.

Рето увидел, как мимо статуй несколько воинов ведут какого-то необычайно большого крестьянина с бычьей головой. Рето пошел за ними, минуя виселицу, на которой с каждой минутой появлялось все больше и больше людей. Недалеко от деревни, в лугах, рядом с небольшим ручейком, где разговоры не заглушали крики разъяренных воинов, стояли вожди. Быка кинули в ноги Сольвеиг. Тот тяжело дышал. Рето подошел поближе.

– Вот этот уродец – местный староста! – Сказал воин с аккуратно подстриженной черной бородой.

– Ты из какого народа, бычара? – С нескрываемым презрением спросил Харграт.

Староста поднял голову. Рето увидел, что у него лопнул один глаз, а из носа сочилась кровь, будто у него там был пирсинг, который вырвали. Бык сплюнул кровь и заговорил очень басовитым голосом.

– Я гремзирдр. – Сказал он. – Мой народ из Ночных Земель, что в Волькрамаре.

– Далеко же тебя занесло, гремзирдр. – Сказал Хеймерик.

– Довольно. – Сольвеиг достала топор и наклонилась к старосте, смотря ему прямо в глаз. – Как вы узнали о том, что мы придем?

Гремзирдр молча смотрел на Сольвеиг своим единственным оставшимся глазом.

– Ты все равно уже труп, не надейся впечатлить нас своим упрямством. – Спокойно сказал Брокун.

– Нескольким людям удалось сбежать из Калькии. – Тяжело вздохнув, сказал староста. – Они укрылись у нас, но… Теперь они там. Висят на статуях наших Богов.

Сольвеиг прожигала взглядом гремзирдра. Когда тот отвел голову, Сольвеиг схватила его за рог и повернула к себе. «Смотри мне в глаза, раб» – сквозь зубы сказала Сольвеиг.

– Он лжет. – Громко сказал Рето.

Все вожди устремили взгляд на Рето. Даже Сольвеиг смотрела теперь, не отрывая взгляд.

– Ко мне подбежал один из рабов у озера. – Продолжал Рето. – Он сказал, что видел, как ночью кто-то из наших поднялся и ушел надолго. На несколько часов. Кто-то из воинов нас предал.

Сольвеиг снова посмотрела на гремзирдра. Одной рукой она держала рог, а вторую положила быку на лицо. Спустя секунду староста громко завопил, когда палец Сольвеиг выдавил ему оставшийся глаз.

– Кто тебе сообщил о нас?! – Со злостью повторила Сольвеиг. – Ты уже мертв, ты понимаешь?! Ты мертв! Не думай шутить с нами! Кто тебе сообщил о нас?! Ты хочешь сдохнуть быстро?!

– Рудар! Рудар! Он назвался Рударом! – Сквозь плач сказал староста. – Рудар, Рудар, Рудар, Рудар!

Лицо Сольвеиг исказилось так, как Рето не видел еще ни разу. На некоторое время она застыла, до боли сжав челюсти. «Убейте его», – холодно сказала Сольвеиг, показав на гремзирдра, и быстрым нервным шагом направилась в деревню. Харграт и Брокун остались, чтобы исполнить приговор, а остальные побежали за Сольвеиг. Рето бежал впереди всех, стараясь не потерять из виду Сольвеиг.

– Рудар! Рудар! – Гремел на всю округу сорванный и хриплый голос Сольвеиг.

Над деревней повисла тишина. Все воины бросились к центру деревни, пораженно смотря на воительницу.

– Рудар! – Рев Сольвеиг ничуть не уступал бешеному крику Даэрима.

Весь отряд окружил центр деревни, где стоял монумент североверческих Богов. Рето увидел, как спустя несколько минут сюда подбежали окровавленные Харграт и Брокун. Сольвеиг стояла прямо у монумента. В руках она крепко сжимала топор.

Наконец, из толпы воинов вышел Рудар. Он старался выглядеть максимально уверенно, но от взгляда Сольвеиг, он как мальчишка прятал глаза, смотря в землю.

– И что ты стоишь, как раб передо мной? – Громко и насмешливо сказала Сольвеиг.

– Я не раб. – Дрожащим голосом ответил Рудар.

– Тогда сражайся со мной, собачий выродок!

В глазах Сольвеиг заплясал огонь. Будто за все эти годы ей разрешили снять маску хладнокровия. Ее зловещий взгляд устремился на небрежно достающего топор Рудара. На лице Сольвеиг застыла усмешка.

– Прекратите это безумие! – Между Рударом и Сольвеиг встал Мерзго. – Достаточно крови на сегодня! Шестьдесят один скельсеррид сегодня погиб в этих лугах! А сейчас ты, Сольвеиг, собираешься пролить кровь родича!

– Не смей называть его нашим родичем, ублюдок! – Снова закричала Сольвеиг. – Пошел нахуй с моего пути или ты отправишься в Волчий Лес вместе с этой вшивой тварью!

– Он примет наказание, Сольвеиг! – Мерзго поправил очки. – Но на Родине! Не здесь! Не так!

– Заткни пасть! Я решаю, где и когда он подохнет! Слайшцайнльен – не его Родина!

– Уходи, Мерзго. – Неожиданно сказал Рудар. – Я буду биться за то, во что верю.

Мерзго обернулся на Рудара. Некоторое время он оцепенело простоял, смотря на него. «Будьте вы все прокляты», – сказал Мерзго и удалился в толпу воинов. Рето смотрел на сжимающую в руках топор Сольвеиг.

Собрав всю волю в кулак, Рудар закричал и первым ринулся в бой. Сольвеиг заняла выжидающую позицию и сконцентрировала взгляд на противнике. С разбега Рудар нанес удар топором, но Сольвеиг в последний момент отскочила в сторону и нанесла контрудар. Топор воительницы прошелся по кожаному доспеху противника, но Сольвеиг немного не достала до плеча. Рудар тут же отскочил в сторону и остановился, тяжело дыша.

Сольвеиг, недолго думая, сама ринулась в атаку и нанесла несколько быстрых ударов, которые Рудару с трудом удавалось отбивать. Среди толпы слышались смешки. Сольвеиг явно превосходила Рудара в бою. Не останавливая натиск, она быстро перемещалась то влево, то вправо, уворачиваясь от контрвыпадов. В какой-то момент Рудар нанес сильный рубящий удар сверху вниз и открылся противнику. В мгновение ока Сольвеиг контратаковала и лишила Рудара пальцев ведущей руки. Рудар не сдержал крик боли. Сольвеиг смотрела на врага, как волчица, поймавшая, наконец, свою добычу.

В этот момент из толпы, словно молния, выскочил еще один воин. С топором наголо он подбежал к Сольвеиг и с размаху нанес ей рубящий удар в область ребер. Воительница зарычала от боли и упала на одно колено. Воином оказался друг Рудара – Уэрел Монско, которого Рето видел когда-то в лагере. У Рето закипела кровь в венах. Пока все с открытыми ртами смотрели за тем, что происходит, Рето кинулся к Уэрелу, доставая по пути пистолет-пулемет. Практически одновременно с ним к Сольвеиг кинулся Хеймерик. «Огонь! Огонь по предателю!» – кричал Хеймерик.

Уэрел быстро вытащил топор из бока Сольвеиг и замахнулся, чтобы нанести еще один удар. Но в этот время Рето, не целясь, дал очередь по предателю с пистолета-пулемета. Несколько пуль попала в руку Уэрела, и он выронил оружие. Сжав зубы от боли, Сольвеиг с оборота вонзила топор в грудь Уэрела. Вытащила его и с размаху вновь вонзила. И еще раз, и еще раз. Уэрел упал замертво. Тем временем Хеймерик дал очередь по Рудару, пытавшемуся совладать с топором левой рукой. Оба предателя упали перед монументом Богов, на котором висели десятки крестьян.

Сольвеиг, тяжело дыша, смотрела на Рето. Несмотря на ранение, ее взгляд был очень воодушевленным.

– Что-то херовая у вас реакция, кбарлы. – С трудом сказала Сольвеиг. – Он уже и добежать успел и топором меня рубануть, а вы только опомнились.

– Больше шрамов – больше уважения. – Хеймерик улыбнулся с облегчением.

– Нахуй такое уважение. – Сольвеиг приподняла руку, позволив подбежавшему Рето перевязать ее.

– Это кальдазремерин. Остановит кровь. – Сказал Рето, пропитывая бинты медикаментами.

– Что встали все, как идиоты?! – Громко закричал Хеймерик. – Берите всю пищу, которую найдете! Спать будете на улице, потому что вы, тупые идиоты, сожгли всю деревню! За работу!

«Можешь идти, Рето, я присмотрю за ней», – уже спокойным голосом сказал Хеймерик. Рето поднялся на ноги и, все еще дрожа от волнения, пошел, куда глаза глядят. Многие дома уже догорали, а воины искали в пепле и обломках остатки чего-нибудь съестного. Запах гари и смерти стал для Рето уже чем-то очень привычным и знакомым. В округе слышались крики Харграта и Брокуна. Иногда даже слышались крики крестьян, которых удавалось найти в самых разных местах, будь то куча навоза или погреб в огороде с люком, присыпанным землей. Рето оперся спиной об опаленную стенку какого-то бревенчатого дома и стал наблюдать за творящейся в округе вакханалией.

Сик Крафхайтер. Почему у него в голове всплывает временами это имя? Сик Крафхайтер. Может это как-то связано с Алькмидой? Да, определенно с ней. Но что именно? И почему эта фамилия не дает ему покоя?

Вождями было принято решение остановиться здесь на ночь. Отряд отошел недалеко от деревни на высокий холм, на котором расположился редкий лесок, и с которого было видно всю округу. До самого вечера воины пили и ели вдоволь скоропортящиеся продукты. Вожди решили, что сделать это необходимо, чтобы поднять настрой воинов. Оставался самый тяжелый и страшный этап на пути – поход на Сетом через Горы-Заступники. Рето открыл одуванчиковое варенье. Оно оказалось очень вкусным и сладким с нотками лимона и мяты.

Получив свою порцию пива, парень пошел к косогору, пытаясь найти себе уединенное место. Отойдя подальше от лагеря, он увидел неожиданную картину: на склоне холма, смотря на разоренную деревню, сидела Сольвеиг. Рето захотелось повернуть обратно, но в какой-то момент он передумал. Парень вздохнул и двинулся к воительнице.

Сольвеиг не обратила на него внимание. Она просто продолжала сидеть и неотрывно смотреть на деревню. Рето сел рядом и сделал глоток пива. Яркая Звезда освещала луга так ярко, как днем. Кровь и смерть сменились ароматами благоухающих «Брагов». Холодный ветер приносил с собой запах карамели и луговой травы. Рето посмотрел на Сольвеиг. Ее густые пшеничные волосы развевались от порывов ветра. В голубых глазах отражались застывшие на ночном небе звезды. Она снова была той самой Сольвеиг с безразличным и холодным взглядом. Будто бы днем ничего не случилось.

– Знал ли ты когда-то, Рето, что мы захлебнемся кровью? – Неожиданно спросила Сольвеиг.

Рето немного растерялся от неожиданности. Он задумался.

– Вся наша жизнь – это сплошная кровь и грязь. – Рето с неловкой улыбкой протянул Сольвеиг одуванчиковое варенье и ложку.

Сольвеиг попробовала сладость.

– Слишком сладкое для меня. – Сказала она и вернула все Рето.

– В чем смысл этих убийств и погромов? – Неожиданно спросил Рето спустя долгое молчание.

– Люди перестанут нас бояться, если мы не будем оставлять после себя дороги из тел. В деревнях можно найти хоть какие-то припасы. Вдобавок, они слабее. А слабый подчиняется сильному – это закон.

– Но ты же понимаешь, что все закончится? Не в плане нашего похода, а вообще. Народы Мреннемирда укрепят берега или вовсе решат в какой-то момент раз и навсегда покончить с нашей угрозой.

– Далеко глядишь. Пока живы люди, жива и ложь. Они никогда не пойдут все вместе против нас, потому что мы ослабляем их соперника – Свергтдир. Люди ненавидят самих себя больше, чем кого-либо. Даже больше, чем нас.

– Все равно это не вечно.

– Ты же пришел сюда не о политике говорить, верно?

– Думаю, да. Я не знаю, зачем я пришел.

– Уверен?

– О Ренне. Я пришел поговорить о Ренне.

Рето все еще помнил свою молодую наставницу, которая была старше его всего на несколько лет. Она учила его тому, чего не знает Сольвеиг. Последняя сама ее об этом попросила, когда Рето подрос.

И тот самый вечер своего совершеннолетия Рето помнил хорошо. Ренна повернулась к Рето и посмотрела в его глаза. Рето чувствовал ее холодное дыхание прямо у своего лица. Такое близкое и одновременно далекое и манящее. Спустя несколько мгновений губы Ренны впились в губы Рето. Парень обвил ее руками. Ледяная кожа скельсерридки обжигала руки и распаляла этим парня еще сильней. Он почувствовал, как кровь прильнула к паху от тяжелого дыхания Ренны. Она положила свою руку на промежность Рето. Мягкие и влажные губы Ренны были столь нежные и контрастные с ее суровым характером. Ренна села на коленки и расшнуровала штаны парня. Рето смотрел прямо в холодные голубые глаза Ренны, и когда она расшнуровала его штаны, он поднялся на ноги, и Ренна сжала в руке стоящий член. Парень слегка задрожал, когда рука воительницы оттянула крайнюю плоть, и Ренна коснулась губами головки и слегка облизнула ее языком. Рето тяжело задышал и запустил пальцы в ее густые волосы. Ренна обхватила губами головку. Парень негромко застонал. Ренна взяла обмякший во рту член глубже и начала медленно его сосать. Рето тяжело дышал. Ренна отстранилась от пениса и быстро сняла с себя всю одежду. Рето скинул с себя остатки одежды, смотря на оголенную грудь Ренны. Ледяной ветер обжигал кожу, но ни Ренна, ни Рето не чувствовали сейчас холода. Ренна легла перед парнем, расставив ноги. Ее покрасневшее от желания лицо, слегка освещенное светом Яркой Звезды, возбуждало Рето. Он быстро встал перед ней на колени и аккуратно вошел в нее, закрывая глаза от удовольствия. Ренна начала стонать. Вокруг стоял тот же самый необычайный запах карамели. Когда Рето ощутил, что скоро кончит, он быстро вытащил член и поднялся на ноги. Ренна встала перед ним на коленки, взяла член в обе руки и принялась активно его мастурбировать. Рето издал стон, когда сперма начала изливаться на лицо воительницы. Когда семя залило лицо, рот и грудь Ренны, она поднялась на ноги, тяжело дыша. На ее лице скользнула улыбка.

– Неплохо ты ее тогда, Рето. – Иронично сказала Сольвеиг. – Вспомнилась Ренна?

– Я люблю ее, Сольвеиг. – Вырвалось у Рето.

Сольвеиг помрачнела. Ее холодные глаза снова обратились к Горам-Заступникам. Только сейчас она заметила, что посреди лугов, благоухающих карамелью, растет дикая одинокая вишня с терпкими и кислыми плодами.

– Рето…

– Что-то не так?

– Ты же знаешь обычаи скельсерридов. Она учила тебя всему, что умеет. Это было окончание твоего обучения. Это был обряд. Сладостный, но одновременно меланхоличный. После этого ты стал сам по себе.

Рето без сил оперся спиной о дерево. Ответ Сольвеиг будто ошарашил его. Он понял, что все пять лет, что он знает Ренну, он хотел сказать ей именно это. Оказывается, он любил ее. Но он настолько позабыл это чувство за одиннадцать лет рабства, что даже не понимал, что это оно самое.

– Когда-то и мой учитель завершил мое обучение этим обрядом. – Сольвеиг снова посмотрела на Рето. – И учительница Хеймерика проводила с ним этот обряд. И у всех остальных было то же самое. Когда-нибудь и ты, Рето, закончишь обучение своей ученицы этим обрядом. Прошу, не строй иллюзий.

– Просто, мне показалось… Я так подумал…

– Все хорошо. Тогда ты стал скельсерридом, Рето. Своими действиями ты доказал ей и мне, что мы больше ничему не сможем тебя научить. Ты уже не мальчишка, которого я подобрала на дороге.

– Поэтому в последнее время ты была так холодна? Ты испытывала меня?

– Да. – Сольвеиг не поворачивалась к Рето, пока разговаривала. – Не думай, что я корю тебя за что-то. Это наш уклад и наши законы.

– Я понимаю.

– Проверь свои припасы и меховую одежду. Ветра нынче холодные. А уж что будет в Горах-Заступниках…

На лице Сольвеиг скользнула улыбка, и она скрылась в тенях деревьев и высокой травы. Рето повернул голову к Яркой Звезде, освещавшей его и одинокую вишню. Сик Крафхайтер. Почему-то сейчас он вспомнил его. Он был уже здоровенным парнем, когда Рето было только два или три года. Он видел его жену у работорговцев. Она была развлечением для тех, кто любит животных. Неприлично, конечно, так говорить о скьяльбрисах, но, по сути, так оно и было. Рето не помнил ее имя. Да, теперь-то он понял, в чем суть. Он пообещал ей, что расскажет Сику, что с ней случилось, если выберется. Рето выбрался, но Сику так и не сказал. Почему его вообще это колышет? Мысли совсем спутались.

Рето собрал вещи и со светлой грустью побрел обратно в лагерь. Смех и крики нарастали, воины еще не угомонились. Рето прошел мимо танцующих скельсеррида и скельсерридки и нашел себе место у одного из костров, где уже спали пожилые воины. Рето вновь открыл одуванчиковое варенье и продолжил его есть, пока в банке не осталась лишь четверть на черный день. В какой-то момент на плечо Рето упала рука. Он обернулся и увидел, что рядом с ним садится полупьяный Даэрим с той самой ухмылкой.

– Привет, Рето. – Слегка заплетающимся языком сказал он.

Рето ничего не ответил.

– Я пришел извиниться. – Глаза Даэрима отражали тусклый свет потухающего костра. – Я ошибся. Не можешь ты быть предателем. Я дурак.

– Не этот бред меня возмутил. – Холодно ответил Рето.

– А что же, дружище?

– Ты оскорбил меня, сказав, что я никогда не стану скельсерридом.

– И я не отказываюсь от своих слов. – Даэрим смотрел на Рето совершенно беззлобно.

– Зачем ты подошел?

– Чего ты так боишься, Рето? Почему ты бежишь от себя и собственного прошлого? Почему ты так отрицаешь то, что ты человек?

Рето громко рассмеялся.

– Тебе бы еще меня за такое корить! – Рето нагнулся к Даэриму и заговорил тихо и злобно. – Да я же видел твои глаза! Ты их ненавидишь. Ты презираешь гхусков. Ты режешь их, словно животных. И теперь сидишь и читаешь мне какие-то морали.

– Знаешь… – Даэрим сделал глоток пива и посмотрел в огонь. – Люди такие интересные. Иногда они меня бесят до усрачки своей тупостью и слабостью. А иногда они вытворяют такое… Не каждый скельсеррид бы сравнился с ними храбростью. Ненавидеть – гораздо проще, чем изучать. У меня осталась всего одна рука, а значит, я еще смогу умереть в бою.