Кости скакуна переломаны, он погиб, как только произошел удар об дерево. Нак также погиб, грудь от удара разорвала, смяв его пополам. Пелагор снимал змеиный покрой для будущей брони, забивая не первый мешок и голову в качестве трофея. Чёрная кровь окрасила всё, каждый шаг сопровождался жадным, мерзким чавканьем.

– Мне жаль мой верный друг, спасибо тебе за всё… – Стоя на коленях, рыцарь склонил голову над мёртвым скакуном. На его лице проявлялись слёзы, прикусывая губы от огромной обиды он пытался сдержать в себе эти эмоции. – Эй, девочка! Ты чего забыла здесь в такое время? –

Пелагор прервал свой траур разговором чтобы отвлечься, пытаясь облегчить боль. Клацирия пыталась сбросить с себя сгустки крови, прилипшие к её ногам, попутно думая, как выкрутиться из этой ситуации, нельзя просто сказать о шпионаже, но в голове крутилась мысль о титуле, которой ей дали. Принцесса! Как звучит.

– Я озером хотела полюбоваться, в жизни хоть раз посмотреть на него, а тут такое!

– Совпадение экое.

– А кем вы будете-то? На коне и в броне, не похожи на остальных.

– Моё имя Пелагор! Я рыцарь дальних земель, вынужденный служить в дали от дома. – Приведя в порядок речь, убрав малейшие намёки на слабости, он начал навешивать на себя рюкзаки.

– Я думала рыцари обычно закованы в доспехи.

– Знаешь ли при подобной охоте на экзотическую живность я предпочитаю подвижность нежели защиту. Так больше шансов выжить.

– А принцессой почему назвали? – Наконец вырвался желанный вопрос.

– В таком малом возрасте вы на удивление необычайно красивы, как настоящие принцессы, а того и королевы! – Лицо Клацирии покраснело, а внутри негодование царствовало поверх восторга за такие комплименты. – Насколько я помню недалеко отсюда стоит деревня, сможешь провести?

– Дальше своего дома вести не стану!

Что-то в нём пугало девочку, но возвращаться пришлось бы несмотря ни на что, а увяжется за ней кто-либо или нет, так на это есть капканы в лесу и безопасная тропа, петляющая между ними. Единственное, что действительно сейчас желала Клацирия, так это увидится с мамой. Те несколько выживших после битвы остались раздербанивать труп монстра, для продажи его частей, ждать их нет смысла для Пелагора, плата им была внесена, а на смерть они шли добровольно. Возвращаясь, было время осмотреть это место, часть леса, спрятанную от глаз, столь загадочную прежде. Изумрудные ивы распахнули ветви и листья во всю мощь, скромно прячась, как за стеной прятались белоснежные айвы, тихо покачиваясь на ветру пахнущим протухшей рыбой. Колючий, вечнозелёный можжевельник скромно предлагал свои ягоды, а под ногами ковром разрослись красочные цветы.

Середина дня давно прошла, хотя бой казался коротким. От головы, которая хоть и завернутая в мешок ехала нечто наподобие санок немного сзади всё равно источалось зловоние, вызывающее только рвоту. Наконец из-за деревьев показался одинокий столь родной дом, Клацирия побежала вперёд, но дома было тихо.

– Мам! Мама, ты где? – Ответа не было, дом был пуст.

Только снова выбежав на улицу она увидела шагающую со стороны деревни, бледную от испуга мать.

– С тобой всё в порядке? – Первые слова матери, как только они сблизились. Искреннее переживание, испуг за своего ребёнка заставил её обойти всю округу. – Дай посмотрю на тебя… Где ты была?! И… что за запах, чем от тебя воняет?

– Ты только не ругайся… Я была у озера и… Ну чудовище, о котором ты говорила убили.

– Что?! Он тебя не ранил? – Клацирию начали крутить, осматривая каждый сантиметр на наличие ран.

– Всё хорошо, правда! Вон там рыцарь – показывая пальцем чуть в сторону от дома. – он убил его.

– Рыцарь? – Как-то с усмешкой сказала её мать. – В наших то краях… Зачем ты ходила туда? Я тебя потеряла, всех местных на уши подняла!

– Мне просто было интересно, что за люди ходят постоянно в лес ну я за ними и пошла, а они к озеру, но там так красиво! – Клацирия размахивала руками, пытаясь показать огромный размер озера. – Пока чудовище не убили, теперь там всё в черной кровище.

– Ох, доченька, ладно пошли покажешь своего рыцаря, а как его именуют?

– Пелагор. Немного странное имя.

Стоя рядом с углом дома, опираясь на его стену хоть для малейшего отдыха, Пелагор осматривал змеиную кожу, прикидывая как она будет смотреться в броне. Сейчас он не был похож на кого-то из почётных гостей, скорее обычный охотник за головами не больше, грязный и дурно пахнущий, а его гнилые и немного кривые зубы дополняли этот образ. Клацирию отправили в дом, мыться в ванну правда сначала требовалось немного вскипятить воду. Нагревая котёл и попутно, сама отогреваясь рядом с огнём камина Клацирия пыталась услышать их разговор:

– …я хотел бы взять её с собой, и вы можете поехать вместе с ней. Вам также найдётся место… – План Пелагора был забрать к себе Клацирию, если придётся и её матушку.

– Я вас даже не знаю, о чем речь? – Дальше она не слышала, вода закипела, капли падали на раскаленные угли.

Этот дом, в котором Клацирия родилась, достался в качестве оплаты долга её отцу, когда тот своей корабельной командой зачистил окрестности от враждебных тварей. Каждому из команды досталось что-либо, но ему как капитану и инициатору позволили просить, чего он хотел и выбор пал на этот дом. Да сейчас он возможно мёртв, а может до сих пор бороздит воды или осел, где, но это место тот капитан выбирал именно для дочери и жены, чтобы им было где расти. Ни разу не видя его, Клацирия благодарна за этот подарок, её мечтой всегда было хотя бы раз увидеть его.

Покидать такое место – глупо и не желанно для Клацирии. Её единственное напоминание, что у неё есть отец, если и чем дорожить, так это матерью и этим домом. Наконец приятная тёплая вода обволакивала тело, смывая все нечистоты. Приятное чувство расслабления проникало в каждую мышцу, даруя покой. Запах грибов и трав, уютный кров, долгожданный отдых чего ещё желать… Звуки в доме утихли, разговор начал доноситься до детских ушей.

– Хорошо, если вы не готовы её отдать на доверии я готов прямо сейчас вам заплатить, а после… – В этот момент Клацирия вскочила, беспокоя воду, которая и перебила последнюю часть предложения.

– Что там происходит?! Мама меня продаёт?!? – Мысли как волны в шторм, бушевали, становясь всё больше, страшнее.

– Тогда договорились, завтра же она поедет с вами, а сейчас пусть отдохнёт. – Голос матери был спокоен, будто сделка не на её дочь, а на мешок яблок!

– Могу я перевести дух у вас в доме? Всего одну ночь.

– Да разве теперь я могу не пустить, проходите, что теперь делать-то.

Тёплый свет теперь обнимал троих человек. Покрасневшая Клацирия натянула плотную ткань над водой, чтобы закрыться. Как только к ней подошла матушка она посмотрела на неё не говоря, но спрашивая взглядом, а ответ получила в виде тихого, даже скромного и стеснительного кивка головы. Недоумение воцарилось в голове, паника трепало сердце, заставляя биться быстрее. Злоба на родную мать, за то, что она смогла принять такое решение, чуть ли не вырвалась из горла в словах, но потом остановилась. Время ещё было, может она передумает! Может не позволит разлучить их, покинуть это место! Надежда авангардом выстояла под гнётом, вечном подавлении грусти и ярости. Говорить желания не было, вечер проведён в тишине.

Ночью было тяжко уснуть. Всё-таки такое сложно принять, что силой заставляют выбраться отсюда… Даже не выбраться, а выпинывают из родной норы, обустроенной, теплой. Слюну тяжело глотать, ком в горле душил, ещё немного и польются слёзы из глаз Клацирии.

– Нет! Нет! Я Не хочу! Как же так… – Единственное, что было у неё в голове. Вертелось в голове, как водоворот.

Потерянная душа

Клацирия проснулась от громких разговоров в другой комнате. Сейчас она полна надежды! Пелагор сидел за столом, чистая была только голова, остальное тело было слегка обтерто мокрой тряпкой. Его голова повернулась в сторону Клацирии, взгляд был радостный, тогда девочка и поняла, она ничего уже не решает.

– Одевайся, быстренько ешь и идём! Нам ещё в деревню за конём идти. – Лицо Клацирии стало мёртвым, губы опустились вместе со взглядом, походка стала вялой. Видя это Пелагор с тяжелым вздохом продолжил. – Хотя, знаешь, я приведу коня сюда… Не торопись, я понимаю. –

– Понимаешь… Ты ни хрена не понимаешь! – Она держала всё внутри, что её сдерживало от того, чтобы полить его грязью с ног до головы? Страх. Сказать лишнее и получить судьбу гораздо хуже.

Дверь захлопнулась за спиной рыцаря, на столе в тарелке лежало мясо и овощи в бульоне. Рядом в отдельной миске сушенные грибы. Редко, когда доводилось есть мясо, безусловно оно было хотя бы раз в неделю, но тут такие большие куски. Наложили порцию не скупясь, как в последний раз…

– Ты продала меня? – Холодный голос полный разочарования исходил из уст столь маленького человека.

– Он обеспечит нам лучшее будущее, пойми.

– Нам? Сколько хоть ты получишь? – Слезы выстроили стеной в глазницах.

– Это неважно, дело не в плате…

– Да как неважно! Ты дочь продала! – Перебила её Клацирия, не дав оправдаться.

– Здесь тебя ничего не ждёт, Пелагор сможет тебе дать хоть какое-то будущее! – Голос матери был спокоен, она не поддавалась агрессии дочери. Наоборот, пыталась успокоить.

– Так ты оправдываешь это?! Он сможет дать мне лучшее будущее! – Передразнивала Клацирия плохо, сопли разбрызгались по всему столу. – Я не хочу уходить от сюда!

– Всё, Клацирия. Пожалуйста, прошу тебя успокойся. – Теплые объятия начали окутывать Клацирию, подобно горячей воде в ванне. В ответ она просто расплакалась, не сопротивляясь, не дергаясь чтобы выбраться из рук матери, а просто приняв, затаив обиду глубоко внутри.

Мысли не успокаивались, то тут то там слышался собственный голос в голове метающийся в догадках: “Как всё могло так обернуться?”, “Если бы не шли к озеру то, что тогда?”, “Почему она так поступила?”. Только вопросы и вопросы, но ответ не раздался эхом, не заглушил всё, принеся блаженную тишину, тихий штиль для головы.

По земле застучали копыта, фырканье коня раздалось рядом с дверью, предвещая скорый уход. Через несколько минут она уже сидела в повозке вместе с Пелагором, у него получилось найти человека с конём, держащего путь в город и напроситься к нему. Когда они уезжали Клацирия смотрела на сад, который больше не увидит, дом больше не будет её согревать своим уютом, успокаивать узнаваемым поскрипыванием полов. Клацирия не спала даже ночью, проезжая сквозь леса, ручьи и поля, запоминая дорогу, которая отпечатается у неё на всю жизнь.

Запомнила она прощание с мамой, долгие объятия столь сковывающие, очаровывающие… В них так и мутнел разум, становился зависимым от них, желая провести так как можно больше времени, ненавидя мир, который заставляет снова обратиться своим ликом к нему. Пелагор спал рядом на мешках с семенами, столь беззащитный. Клацирия так и хотела вонзить кинжал ему в горло или нижнюю челюсть, прошивая за одно и всю голову. Дальше её головы это не ушло, но любой поступок зарождается так, сначала идея, а исполнение произойдёт в будущем, рано или поздно.

Последнее, что она видела перед тем, как усталость взяла вверх и сон поглотил её, поле, тянущееся до самого горизонта, а трава словно стеклянная, пропускала сквозь себя свет полной луны. На ощупь трава была шелковой, столь мягкой! Клацирия почувствовала это, когда дотронулась вытянутой ногой. Мириады звёзд усеяли ночное небо. Созвездия показывали себя во всей красе, детское сознание рисовало новые, лишь пальцем проведи и вот оно готово! Совершенно новое, никем не открытое, только твоё. Ночь создаёт возможность фантазировать, что всё возможно, даже дотянуться до звёзд, этим она очаровала многих.

Легкий ветер подхватывал мягкие, почти шерстяные волосы Клацирии. Фиолетовые листья заколкой цеплялись за них, наконец открыла глаза. Тень от кроны черных деревьев пеленой легла на её лицо, не позволяя Солнцу беспокоить глаза и ослепить их. Дорога украшена стройными рядами деревьев, некоторые стволы были витыми, будто искусственно скрученные и каждое не похоже на другое. Фиолетовые, белые и розовые листья росли на них.

Повозка изменилась, лошадь тоже, да и Пелагора рядом не было! В панике Клацирия мигом проснулась, осматривая округу.

– Воу! Ничего себе как ты бодро подскочила! – Голос Пелагора был спереди, он сидел на коне. – Ты крепко спала, решил не будить тебя, п просто перенести на другую повозку, уже мою.

– Где мы? Место красивое, я думала мы в город поедем.

– Мне не уютно в городе, хотя туда нам так же вскоре придётся уехать. Пока мы побудем здесь в доме моего прадеда, героя всё-таки! – Он разводил руками пытаясь показать масштаб этого места или значимости для себя, Пелагор сам ещё не разобрался для чего так жестикулирует.

– А кем он был?

– Советчиком короля, высокий титул! Смог наладить торговлю с другими королевствами заполнив почти пустующую казну. Я думаю, если бы не он, то короля тогдашнего на пику насадили или открывали куски от ещё живого, чтобы насытить голодающих.

Клацирию беспокоил вопрос, для чего она нужна ему? Она думала об этом, но спрашивать не осмелилась, не поверила бы ему. Но сейчас, когда они уже на месте, даже враньё уже не поможет.

– Зачем вы меня забрали? – Камень упал с плеч, самое сложное позади.

– Ты красива, особенно для деревенской. Многие хотели бы обладать тобой и этим ты мне поможешь. Для меня ты мала, конечно, ты могла бы быть мне служанкой или прочее, но ты станешь моим взносом в турнир. Уверен тебя дорого оценят!

Лошадь начала останавливаться, они приближались к его жилищу. Окруженное невысокими стенами из камня скрывающие внутри себя конюшню и деревянный особняк. Длинный, выстроенный из брёвен, множество больших окон и дымоход. Скромный дом для такого человека. Ворота открылись и они начали заезжать внутрь.

– Турнир? – Её удивило это.

– Но мама говорила про лучшую жизнь! А теперь я просто приз?! – Недоумение в голове выражалось на лице.

– Да, турнир. Я буду бороться за руку статной девушки, когда-то моей подруги, но это было давно, она и не узнает меня. – Резко его улыбка сменилась, говорить о ней для него было тяжело. – Я обязан заполучить её.

Чувства, что когда-то горели ярким пламенем к той девушки, сейчас хоть и тлеют множеством углей, но они не остыли, а вспыхнуть снова для них будет не тяжело. Даже если тогда это была неразделенная любовь, она была первой, которая никогда не уйдёт из памяти и сердца.

Небольшое количество стражи патрулировали двор, три коня стоят в стойлах, а возле них трутся два мальчика один старше другого. Повсюду зеленая трава, каменная тропинка вела ко входу в дом.

– Сколько вы дали моей маме за меня? – Они уже двинулись в дом, Клацирия говорила ему в спину.

– Немного. – Сказал Пелагор, остановившись на секунду. – По моим меркам.

Холодная темнота царила внутри, окутывая всех вошедших. Единственное, что могло спасти в этом месте, так это Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь окна. Тихие переговоры слышались за стенами, служанки обсуждали свои планы и идеи, возможно и интриги, которые всегда плетутся в обществе против вышестоящих. Картины статных персон висели на стенах вдоль коридора, их взгляды пугали своим холодом, даже смертью. Смотреть на них было невозможно, строго поднятые подбородки и взгляд как на последнего отщепенца. Клацирию это пугало, как и пугали любые картины людей. Слишком уж в них мало жизни было для человека.

– Твоя комната на ближайшие дни. – Маленькая, почти конура, комната без всякого наполнения, только кровать. Словно здесь держат узников, хотя чем её учесть отличается от их.

Они обменялись взглядами, стало понятно, что свободно двигаться Клацирии не желательно. Дверь за спиной захлопнулась, теперь она осталась один на один с собой. Мысли начали поглощать её голову. Она теперь просто вещь, которая достанется кому захочется. Её мнения просто не существует, как его нет у двери. Понятие этого невыносимо бесило, печалило и угнетало. Ситуация, где её мнения просто не существует не сможет просто так осуществиться. Клацирия считала, что у всех должен быть выбор, хотя бы еле слышимый голос.

Преображение

Прошёл день с приезда, Клацирия не покидала комнату, сейчас же Солнце следующего дня стояло в зените, согревая Клацирию, стоящую перед стеклом. Стук ботинок приближался по ним легко было узнать владельца дома.

– Кто это, те два мальчика?

– Ты про тех, что в конюшне? Что помладше зовут Борлен, он конюх, хоть и маленький, но хорошо ладит с лошадьми. А побольше который, так это его старший брат Лукко.

– А кем он работает?

– Мой оруженосец… и конюх, конечно же. – На лице Пелагора сияла улыбка, наверняка не из-за тёплых воспоминаний. – Через час мы с тобой поедем в город!

– Так скоро?! Я ничего не успела придумать!

- А-а, эм почему так скоро? – Клацирия надеялась хоть как-либо растянуть для себя время.

– Придётся раньше. Мальчики поедут с нами, подготовимся в городе к турниру.

Пелагор что-то скрывал. Составил план, способ сжульничать, обставить всех лишь бы заполучить свою любимую. Его можно понять, сложно отказаться от первой любви, от той которая зажгла огонь души, подарила смысл жить, вдохновляла на подвиги или скромные романсы, да стихи. Что только простая любовь к другому человеку может подарить, сколько же сил способна взрастить в бессильном, если та единственная просто скажет, что верит в него.

– А как же покушать?! Я есть хочу! – Кричала Клацирия в спину уходящему рыцарю.

– Поверь, еда там отменная, лучше не портить аппетит!

– И что мне делать целый час? – Пока, только этот вопрос волновал её голову.

Первые минуты она продолжала смотреть в окно, наблюдая за работой Борлена и Лукко. Братья обтирали щеткой лошадей от грязи для более благородного вида. У всех дверей в доме стояли служанки Пелагора, специально выставленные, чтобы она не бродила там, где не следует. Даже выход на улицу был для Клацирии закрыт. Девушка в белой рубашке и обтягивающих льняных штанах охраняла выход из особняка. Страж её свободы лишь фыркнула, намекая подошедшей Клацирии, чтобы та ушла подальше. Строгое лицо имело достаточное убеждение для запугивания ребенка.

– К чему такая осторожность, будто у меня есть шанс сбежать… – Клацирия направилась к себе в комнату, единственное место, где на неё не давали чужие взгляды.

Счёт времени и обвинений матери на кровати был потерян, но наконец это безобразие для неё закончилось, когда сквозь дверь Клацирия услышала, как её зовут. Во дворе стояли подготовленные кони и небольшая телега, которую они везут.

Клацирию посадили в телегу быстрее всех, дабы она не путалась под ногами. Вместе с ней закинули несколько мешков, на ощупь они были с тканью или чем -то подобным. Пелагор оседлал коня, везущего тележку, а братья скакали на втором. Оба поглядывали на неё, обсуждая между собой, отшучиваясь и смеясь. Всё это действо проходило не слышимо для Клацирии, уж чересчур они были далеко от неё. Появился интерес, ведь наверняка они обсуждали её, не зря же они кидали взгляды.

Чудесная тропа между деревьев покинута, дальше путь сопровождали только скучные, утомляющие поля под жаром Солнца. Борлен уснул, обнимая брата сзади. Для Клацирии, не знающей толком этих людей, это казалось братской любовью, что они хорошо ладят друг с другом, но пока что она ограничивалась только догадками.

– Что с моей мамой? Где она? – Через обиду к ней спросила Клацирия.

– Пока всё там же, но в ближайшие дни она прибудет сюда. Волнуешься за неё? – Обернувшись спросил Пелагор.

– Нет, просто интересно.

– Хах, не обижайся ты на неё! – Рыцарь пытался оправдать её при этом кидая смешки.

В ответ Клацирия немного прорычала. Тихо, почти неслышно. Наконец, величественные стены приблизились. Город, что построен у подножья горы, частично входя в неё. С виду он казался неприступным, любая осада бы разбивалась, а нападающие с позором убегали в чащи. Шпили зданий выглядывали через стены, увенчанные одним флагом, издалека было сложно его разглядеть, но цвет был виден – зеленый. Множество крыш домов и башен сияли серыми и черными цветами, а жилище короля примыкало к горе, серое безобразие, слияние нескольких высоких домов образовывали главное здание города. У самых ворот Пелагор обмолвился парой слов со стражей, от чего те открыли проход для их компании. Стража выглядела статно и красиво: латные доспехи из черного золота, плащи зеленого цвета, шлема, с длинными серыми перьями, уходящими за голову, имели форму личины в виде лисы и длинные алебарды.

Каменные, грязные дороги утопали в топоте толпы. Мерзкий, даже душный воздух врезался в нос, заставляя прокашляться, вызывая желание побыстрее укрыться, отдышаться. Высокая трава и цветы лишь слегка украшали улицы, столбы из корней, вырвавшихся из земли, держали наверху кристаллы пурпурного цвета, под ними цветение жизни было благодатней. Высокие дома из камня сдавливали окружение. Клацирии жившей до этого момента в просторном поле стало не уютно, небольшой страх закрадывался в душу. Её голова постоянно оглядывала окружение, пыталась заглянуть в высокие окна, в которых горел свет, желая лишь побыстрее добраться до нужного места.

Торговцы за небольшими прилавками под навесами предлагали свои безделушки Клацирии в ответ получая лишь молчаливый отказ. Кони остановились:

– Наконец-то! Быстрее бы уже зайти внутрь! – Такая паника для Клацирии нова. Никогда простое окружение её так не пугало.

– Заходи, здесь пробудем не больше половины дня. – Пелагор указывал пальцем на большой белокаменный дом, который имел два этажа.

Быстрее забежав внутрь, стало чуть спокойней, но тревога не отступала. Красный мягкий ковёр под ногами был мягким, отвлекал на себя всё внимание. Мраморные столбы декорировали первый этаж, на них было вырезано что-то наподобие волн и кораблей, плывущих по ним. Белые стены увешаны самыми разными картинами! Начиная от надоедливых портретов незнакомых для Клацирии людей и заканчивая пейзажами лесов, водопадов и гор золота. Красные полотна ткани свисали с потолка до самого пола, украшенные позолоченными узорами в виде лепестков обрамляющие череп, проткнутый кинжалом, герб семьи Пелагора.

– Ого, вот это дом! Откуда он у тебя? – В глазах Клацирии он не выглядел богатым чтобы иметь такое жилище.

– Всё это – наследство, которое я получил! Я же говорил про прадеда? Так вот, это всё ещё от него. Спасибо за это ему! – Пелагор говорил наигранно. Подшучивая над почившим родственником.

Братья возились с конями на улице, а после принялись затаскивать вещи. К Клацирии переступая через мешки с тканью подошла молодая девушка в черном платье с кружевными воротником, лежащем у неё на плечах, и приступила снимать мерки лентами из пергамента, делая засечки.

– Эй! Вы что делаете?! – Клацирия сопротивлялась, когда её руки выпрямили в бок.

– Тебе нужно пошить платье чтобы ты сияла у всех на глазах! Это придаст тебе вид настоящего приза, а Шелка, моя швея, сделает его для тебя. Ей нужно снять мерки с твоего тела и… Не пытайся с ней как-то спорить она немая так что просто дай ей сделать работу, хорошо? – После сказанного Пелагор поднялся наверх, показывая пальцем Клацирии, чтобы та не брыкалась.

Шелка была красива. Глаза как васильки, небесно-голубые, лицо подтянутое, даже тощее. Кости виднелись из-под кожи, под глазами потемнения из-за недосыпа. Худые, длинные руки и такие же ноги, сколько же она ест, что так выглядит? Чем дольше на неё смотрела Клацирия, тем больше к ней появлялось жалости. Последняя лента пергамента была подписана, а мерки сняты.

– Слушай, может ты есть хочешь? Я могу попробовать принести. – Шепотом сказала Клацирия.

На это швея помотала головой в ответ, черные волосы попали на её лицо из-за этого. Пока она уходила в другую комнату, то убирала прилипшие волосы. Теперь она была отдана себе, конечно свободой это не назвать, но это только на время. В голове снова продумывался план побега, желание стать вещью, всего лишь призом для кого-то было невыносимым для неё. Для начала она хотела узнать, когда и где будет проходить турнир, у кого спросить вопрос не возникал, ведь есть братья, которые ей могут помочь!

Подойдя к окну, она посмотрела в сторону конюшни, но их там не было. Мечась от одного окна к другому, просматривая всё, нигде их не находя Клацирия услышала детский смех. Комната, куда зашла Шелка!

Под дверью еле заметно виднелся свет свечи. Будто обугленная дверь легко открылась от легкого нажатия на неё. Тёмная комната без окон, только свеча и придавала свет этому месту. Шелка сидела на табуретке из её спины выросли паучьи лапы, дотягивающиеся до ладони вытянутой руки их хозяйки, абсолютно черные в хитиновой защите они работали с нитками, вышивая узоры, словно плетут паутину, а перед ней как ни в чём не бывало сидят два брата что-то рассказывая швее. Ужас поразил Клацирию, раньше она такого не видела. Сердце забилось быстрее, прижимаясь к стенке ища за что ухватиться для защиты она привлекла внимание. Все трое уставились на бледную, облитую потом Клацирию.

– Клацирия, ведь так тебя зовут? – Обратился к ней Борлен. – Ты чего? Не уж то испугалась?

– А-а как? Вы же их видите?! – Указывая пальцем на паучьи лапы шептала Клацирия.

– Да, конечно. Это нормально…

– Нормально?! – Перебив Борлена, закричала Клацирия.

Борлен тихонько подошёл к ней и взял за холодную руку, остерегаясь удара от неё, начал понемногу успокаивать, поглаживая ладонь.