Везрит стояла, оперившись на стену спиной на половину уходя в морок переулков, как призрак, не обращая на себя никакого внимания. Без лишних разговоров, только потратив секунду на приветствие она двинулась вглубь, ведя за собой. Её задумчивое лицо выдавало жажду что-то сказать, но видимо нужное время не подошло. Зайдя в приоткрытую металлическую дверь, они начали спуск под город по деревянным ступеням под освещением огней. Внизу стояла ещё дверь, точно такая же. За ней стелился черный шелковый ковёр, снимая с ног обувь, ступая по нему, освещаемые красным возбуждающим светом они проходили мимо множества комнат, из которых валил дым, доносились стоны и удары хлыста. В решётки в полу под каждой дверью, изредка стекала алая кровь, чем дальше они продвигались, тем больше казалось, что каменные стены сужались, удушая и напрягая. Остановившись у одной из дверей, Везрит ржавым ключом обрушила старый, толстый замок на пол, оглушая воздух эхом удара по сторонам. Только отперев дверь её лицо набралось решимости, затащив за руку Мортрита и бросив его на бархатную кровать, прижав его тело своим. Сидя на его животе, схватив и прижав его руки ещё сильней, она поцеловала Мортрита, передавая в рот терпкий, но такой приятный терпкий вкус, заливающим всё внутри будто яд, который вызывал жажду, требуя ещё и ещё! Каменное лицо, сопровождающие Мортрита всю дорогу, сменилось с начало в удивление, после наслаждение. Дыхание Везрит захватывало дух, а глаза блестели гипнотизируя. По не многу, нежно проводя по его рукам, она дошла до его шеи, переходя к голове чтобы прижать к себе, не давая шанса на побег. Левой ладонью закрывая его глаза, правой поднесла горсть черной пыльцы. Вдохнув её Мортрит сразу закашлял, от этого он распахнул глаза, но во круг оказался зимний хвойный лес.
– То, что я тогда сказала – правда. Но… знаешь есть кое-что ещё. – Голос Везрит раздавался не из округи, из его же головы. – Я боялась, что просто испорчу тебе жизнь, разрушу по немного убивая тебя. Даже скорее только это и остановило меня. Мы просто не подходим друг к другу… – Столь желанный голос начал затихать, оставляя его с тишиной зимы на едине.
Что-либо сказать было невозможно, губы слиплись. Поднялся легкий ветер, окутывая снегопадом округу. Стоило Мортриту на секунду закрыть глаза, как перед ним явилась невероятных размеров белая сова. Её черный клюв будто поглощал свет, как бездна, а синие глаза замораживали душу на месте, когти, по которым стекала кровь, вонзались как корни в землю. Любое дерево в округе было в несколько раз меньше её. Над глазами оперенье, или что-то похожее на брови, создавало острые рога, похожие на пики гор. Как те, что окружали их.
– Я ждала тебя, но не думала о такой скорой встрече. – Сова перед ним говорила, не раскрывая клюва, а голос разносился сразу отовсюду. – В любом случае я рада тебя видеть, теперь я, Зистра, наконец дарую, такое тобой желанное, благословление.
– Почему именно сейчас? – Голос Мортрита дрожал от холода, как и всё тело. Мороз, окружавший его держал тело в напряжении, но беспокойства или страха не наступало.
– Сейчас проще всего, твое тело и сознание расслаблено, не пытается сопротивляться. Позволяет вынуть душу на время. Пыльца, что ты вдохнул открыла тебе дорогу сюда. – Жажда, которую он испытывал, сейчас может быть утолена. Мысли забили голову, отметая всё остальное. – С этого момента ты станешь служить мне, взамен получишь мои дары.
– Что я должен буду делать? – Такая рьяность радовала Зистру. Без уговоров, угроз и прочих способ заставить человеческую душу служить себе.
– Приносить жатву для меня, всё просто. – Распахнув крылья, сова закрыла весь горизонт, множество перьев разлетелось. Совершив один взмах, началась снежная буря, осколки льда и снега заставили закрыть глаза. – Своим детям, таким как ты, я позволяю взрастить помощников. –
Перед Мортритом расстелилось болото полностью затянутую тиной, снежная пустыня сменилась на густой лиственный лес. Кроны деревьев еле пропускали солнечный свет, освещая только омут в середине водоёма. Мореные коряги дубов плавали у берегов яра, на котором и стоял Мортрит.
– Впредь болото станет усыпальницей для тебя и того, что породит омут. –
– Что значит, приносить жатву? – Смотря прямо в воду спросил Мортрит.
– Души! Алчные или невинные, неважно. Для вас существует всего одно правило, которое вы обязаны соблюдать, я надеюсь ты запомнишь его. – Зистра приземлилась на противоположный берег, обрушая с треском многовековые деревья. – Нет охоты ради забавы. Да ты будешь отнимать жизни, так или иначе за твоей спиной уже есть павшие, но мне не нужны убийства ради убийства! Мы охотники.
Голова слегка начала кружиться, чувство тошноты подступало в горло. Начали проявляться запахи, которые он чувствовал в комнате, перед тем как сюда попасть.
– Скоро пора уходить… Для начала. Отныне ты будешь парить так, как раньше парила и я. – Руки зажглись болью, будто снимали кожу, на них начали накручиваться полупрозрачные ленты. – Это позволит тебе плыть по воздуху, по не многу теряя высоту. Они раскроются, когда понадобиться, обретут оболочку, защитят в момент опасности. Не смотри на их гибкость, ведь прочны ленты как кости. А теперь, когда пробудишься ступай в лес к западу от города и принеси в жертву лесного зверя, чем больше он будет, тем лучше, начни охоту!
Легкое головокружение и непонимание происходящего были первыми спутниками Мортрита после пробуждения. Кровь, текущая из рта, окрасила горло в красный, скрывая появившиеся синяки. Всё так же комната с пурпурным светом, всё та же крайне мягкая кровать. Спокойствие и тишину нарушали лязгающие доспехи вышибающие двери по одной. Они были близко, накатила легкая паника, предчувствие, что идут за ним, заставило спешить. Череп на волосах спал, зацепившись за край кровати, поднимать его Мортрит не решился и первый вышел из двери в коридор, надеясь проскользнуть мимо ищущих его людей. Ряд из десятка людей, следующих друг за другом предстал перед ним, загородив выход. Впереди идущий оказался тот мужчина, которого Мортрит заметил с Везрит, которая и шагала рядом с ним. Его доспехи, окрашенные в красный цвет, отражали свет, бликуя на окружающие стены, выпирающая гравировка черепов и мечей, очерченные золотыми полосами притягивали взгляд. Проходя мимо, они перешептывались, а Везрит подмигнула Мортриту освобождая путь. Теперь единственной преградой были трупы людей в черных балахонах, их изрезанные тела валялись по коридору. Их лица были разбиты всмятку от металлических ударов, а кровь стекала с кулаков некоторых стражников, марширующих мимо него. Крысы бежали вместе с Мортритом на верх, несмотря на бушующий дождь снаружи.
Задание, что ему дали заинтересовало Мортрита. Желание получить нечто большое, жажда силы, которую он обрёл, смотря на других подталкивало его на поход в лес. Руки как во сне, так и сейчас были обернуты полупрозрачными полосами.
– Так значит правда! – Озарённый улыбкой, думал Мортрит.
Сухость в горле и боль в животе перекрывали стремление двинуться прямо сейчас, заставляя поесть и хотя бы взять с собой еды в дорогу. Единственное безопасное место, где он смог бы утолить свои потребности было таверна Вит’Мира, с которой и начнётся путешествие.
Обменивая звенящие монеты на еду в таверне, Мортрит ведал, что с ним происходило за то небольшое время что прошло в отрыве последней встречи. Рассказал и Везрит, делясь своим беспокойством, пытаясь найти советы. На удивление в это время внутри было мало людей, от силы пять или шесть человек, которых сверху ожидают их комнаты. Мрачные и усталые, потрёпанные. У некоторых сквозь порванные штаны виднелись укусы крыс и блох, гноящиеся раны и волдыри выпирали наружу, пока их носители сонно клевали пищу из мисок. Мрачная обстановка так и поглощала это место.
– Знаешь, ещё тогда, у себя дома, мне рассказали о зелье, которое может тебе помочь. – Вит’Мир замолчал на секунду, обдумывая стоит ли продолжать говорить об этом. – Эликсир любви, создан для таких случаев. Стоит выпить немного и всё она вся твоя!
– Я как-то не очень смотрю на эту идею… Да и подло это как-то.
– Как знаешь, но просто скажу, вдруг понадобится. Раз ты говоришь, что идёшь на запад, то тебе как раз по пути. Как только закончишь в тех дебрях продвигайся дальше в том же направлении, когда наткнёшься на деревушку, то ты на месте.
– Прийти в деревню и всё?
– Было бы всё так просто, но больше не знаю. Много времени уже прошло и многое позабыл.
– А почему сам не воспользовался зельем?
– У меня такое же мнение, как и у тебя. Не этого я желал тогда.
Собрав небольшую сумку с припасами Мортрит, двинулся к выходу, когда услышал голос гнома в спину:
– А что там с бардом кстати, я давненько его не видал?
Ламил совсем вылетел из головы. От него и правда давно не было вестей. Мысли проведать его, вспоминая последнюю встречу, заполонили голову, но сумка уже была собрана и таскаться с ней по городу желания не было.
– Я его пока не встречал, но, если зайдёт сюда, потом расскажешь. –
Выйти из города совсем не составило проблем, вдалеке виднелся лагерь, из которого они и убежали. Луну, изредка освещающую путь, перекрывали редкие, низколетящие облака.
Пересекая широкое поле, заходя в оживленную даже ночью деревню, Мортрит решил не останавливаться, всё что ему требуется уже при нём, и единственное на что здесь можно наткнуться так это на лишнюю драку с пьяным мужиком. Огни в домах горели тусклыми огнями свечей, не было такого как в городе, не было здесь пробуждённых способных наградить светом это место. По улицам и скорее всего домам бегали крысы, красными глазами показывая свою опасность для человека. Из закрытой пасти торчали несколько заострённых зубов, черная шерсть делала их невидимыми в тени. Проходя мимо очередного дома, слышался частый сухой кашель, где-то плачь. Смерть в таких местах обыденность, но каждая утрата погружала семью в траур на недели. Лишь обязательная работа способствовала забвению усопшего. Из дымоходов почти каждого дома клубами валил дым. Фырканье и топанье копыт лошадей из стойла прекратилось, как только мимо них проходил Мортрит, смотрящий на маленькое кладбище посреди домов, а рядом с ним уже лежало несколько ещё не закопанных трупов. Пройдя полдня от деревни наконец власть воцарилась за природой. Каменная тропа заросла мхом и травой. Частые деревья собирались в кучи, огромные булыжники, отколотые некогда от великих гор, возможно одна из этих глыб была когда-то вершиной мира, которая возвышалась над всеми тварями неумеющими летать. На некоторых из них были царапины, оставленные когтями огромных существ, может давно драконы и сбили эти камни попутно поцарапав их или уже не так давно опасные хищники и отродья леса посягались на эту территорию предвещая грядущую чащу.
На закате Солнца, стоя перед самым входом в лес, преодолев путь без отдыха силы наконец начали покидать Мортрита. Приняв решение о ночлеге, он лёг у камня, опирая голову на него, укрывшись плащом чтобы не мерзнуть, воссоединился с долгожданным сном. Фантомные образы сознания, шорохи снаружи тела, гуляющий ветер, шепотом напевая незнакомые песни пытались разбудить Мортрита, но ни один не смог, лишь приснившаяся, такая желанная и такая недоступная дева заставила раскрыть, уже заливавшиеся слезами, глаза.
Отряхнувшись и отбросив сон долой, Мортрит продолжил поход опустив глаза вниз теперь думая только о ней. Обида накатила за то, что происходит и за то, что произойдёт. Он не хотел покидать город, даже если на кону стояла сила, которую он может получить, повод была Везрит, но отталкивая от себя Мортрита, она позволила на время задушить чувства. Преодолев черту деревьев, когда за спиной нет не единой души, звук изменился, стал более приглушенным. Даже пение птиц осталось за той чертой. Кроны деревьев перекрывали лунный свет, а из тех, что просачивались составляли световые узоры. Тени скрытных зверей проскакивали тут и там, с каждым шагом в глубь их становилось больше, как и они сами. Легкий туман закрывал следы когтей на земле и деревьях здешних обитателей. Вытоптанная тропа разделялась, создавая развилку. По правую руку густые ветви закрывали обзор, их белые листья текли, переполнившись соком. Туман приобретал смуглый непонятный цвет, меняющийся из раза в раз, злорадный хлопот крыльев перемешивался с ядовитым шипеньем. Слева же начали встречаться хвойные деревья, трава становилась высокой, частые переплетения лиан с растущими на них синими бутонами, обвивали деревья, переходя от одного к другому, создавая непроницаемый, колючий навес над землей. Туман в той стороне становился белоснежным и чистым, отдавал прохладой. Только топот лап и копыт, злорадный смех и рычанье скрывались в том тумане.
Повернув налево туман поглотил его. Некоторое время Мортрит не видел дальше своих рук, иголки деревьев кололи его в лоб. Глухие стуки раздавались эхом по округе. Мортрит шёл уже несколько часов, но тропы, по которой можно было бы ориентироваться, не нашёл, так и туман не развеивался. Маленькие змеи и белки проскакивали тут и там, Мортрит взял бы их, но, как и сказала та сова, надо найти живность побольше, может это на что-то, да и повлияет. День, который ранее уже наступил, снова заканчивался, счёт времени давно потерян, как и понимание, где находится сам Мортрит. Ноги болели, глаза закрывались, наткнувшись на очередные сплетения лиан сверху, Мортрит решил, что неплохо было бы попробовать устроить ночлег прямо на них, в надежде что они выдержат его вес.
Ночь была беспокойной, даже несмотря на прибывший сон – отдыха не чувствовалось. Проходили дни, чувство, что Мортрит ходит по кругу никуда не уходило, всё те же хвойные деревья, кустарники и тернии, лозы, свисающие сверху, корни, путающиеся под ногами, трава, которая у основания была зеленой, но на конце становилась белой. Даже синие розы росли кустами, создавая преграды и стены. Глухой стук прекратился на второй день, как и рычанье вдалеке, но на замену пришло тихое рыданье, заставляющее постоянно оборачиваться в беспокойстве. Когда синева под глазами стала больше, а шепот в голове громче, то пришли мысли, будто туман, приобрётший запах трав и гнили, костра и дыма, стал виновником ужасного самочувствия. Еда в сумке уже закончилась, а воды осталось на день, максимум два. Беспокойство вызывала и потеря подарка матери – черепа для волос, оставленный в том здании. Крайне часто Мортрит проверял волосы, всё время забывав о потери и каждый раз разочаровался, обвиняя себя в такой глупости.
Снова ночь сменила день, как бы сон не был бесполезен, но каждый раз он пытался пополнить силы им и сейчас, спрятавшись в ветвях можжевельника, немного поев ягоды, уснул. Громкое фырканье неподалёку, вызвал мурашки на теле, сразу же разбудило его, заставив в панике осмотреться. За столько времени туман стал менее густым, обнажив небольшой участок, на котором лежал запыхавшийся, величественный олень. Его тело было украшено пульсирующими синим светом линиями, образующие узоры разных зверей, казалось, что свет становился ярче в такт ударов его сердца и так же мрачнее. Густая шерсть блестела на свету луны, копыта спрятаны под его тушей. Его рога были действительно велики, больше, чем возможно представить. Переплетались меж собой, уходя далеко в бока и вверх, даже ветви самых густых деревьев не могут с ним сравниться. Одновременно полупрозрачные, но в тоже время пепельно-серые пропускали сквозь себя свет, даже не образуя тени. Вытянутая морда с черным носом и глазами, покрывавшиеся серым цветом как вирусом, смотрела в землю тяжело дыша. В его рогах, застряла рогами оторванная голова другого оленя, с неё ещё стекала кровь, но она уже была бледной. Паразиты, мошки и черви давно поселились в ней, заражая нового носителя. Видимо те глухие удары, которые Мортрит слышал несколько дней назад были их схваткой и победивший, зацепив рогами другого слишком сильно дернул соперника оторвав тому голову. Нося такой трофей долго не прожить элементарно из-за болезней, которые переносит эта голова. Рядом с ним кружилась молодая дева в легкой одежде зеленого цвета. Широкие полосы ткани обвивали её тело ложась друг на друга в конце образуя хвост, развивающийся от легкого ветра. Её ладони, которые были покрыты деревом, которое ближе к локтям уходило под человеческую кожу, гладили успокаивая оленя, предвещая его скорую кончину. Запах мертвечины начал раздаваться по округе, вызывая рвоту, находиться здесь было тяжело.
Решение, что делать наконец посетила уставшую голову Мортрита. Тихонько спускаясь с дерева, он сорвался, упав об землю, дева, которая вероятно была просто дриадой или как их называют деревенщины лесные духи, перепугавшись сразу скрылась в тумане ожидая что будет дальше. У оленя не было сил чтобы бежать, да и чтобы элементарно подняться, он только повернул голову в сторону, уже ковыляющего к нему Мортрита, смотря слезными уже полностью серыми глазами. Мортрит даже не знал, чем это считать убийством или избавлением от мук бедного животного. Подойдя к нему в плотную, обнажив причудливый клинок, олень опустил смиренно голову, ожидая освобождения. Мортрит замешкался уже готовый к удару, жалость давила на грудь. Руки тряслись, как и ноги. Несколько раз он отступал назад, но снова возвращался, наконец нанеся удар прямо в сердце, Мортрит прекратил его мучения. Через секунду после его начало тошнить, возникло чувство будто проглатываешь кусок, который оказался слишком большой и теперь он терзает горло, медленно-медленно проходя вглубь принося удушение и боль. Так проходило поглощение души, за которой он так долго шёл. Когда ощущение рвоты прошло, то он, закрыв глаза, снова оказался во владениях Зистры, великой совы.
Я не знал, что не один
Упиваясь беззвучным смехом, Зистра размахивала крыльями вызывая снежную бурю. Её клюв не смыкался несколько минут:
– Отлично! Какая удачная охота! Не ожидала такого безрассудства о тебя.
– Безрассудства? Я что-то сделал не так? – Сделав несколько шагов на встречу сове, он и не заметил, как оказался снова в лесу рядом с болотом.
В правой лапе Зистры находился тот самый олень, которого добил Мортрит. Олень дергался и пытался сбежать, но даже не смог шелохнуть лапу совы. Одним легким движением она кинула его прямо в водоворот по середине болота.
– Ты сделал всё правильно, разве я сказала что-то против?
– Нет, но…
– Не бойся так, скоро ты сам увидишь плоды своих решений. – Сказала Зистра, снова начав смеяться.
Из омута начали доноситься истошные вопли оленя, хоть он и был под водой. Вода начала краснеть и будто закипать. Глаза совы наполнялись счастьем, она наблюдала, не отрываясь ожидая чего-то:
– А когда увидишь, то я всё тебе расскажу… – Продолжила Зистра
– Почему не скажешь сейчас, в чём проблема? – Омут притягивал взгляд Мортрита, его глаза всё время были направленны вниз, в круговорот. Утонувшую душу оленя уже давно не было видно в мутной воде, но звук ломающихся костей ещё четко доносился до ушей.
– Я настолько долго здесь нахожусь, больше сотни лет. Дивный пустой мир, где нет никого и хоть какой-то радости тоже. Единственное, что я могу так это смотреть на вас, своих детей. На ваши поступки и последствия. –
По малу начал усиливаться лесной ветер, несущий листья в болото, круговорот ослабевал, а мучения жертвы затихли. Зистра сунула крыло в воду, поднимая оттуда большую, по сравнению с обычными, спящую сову. Темно-пепельные перья с бирюзовыми окончаниями, белый клюв и сероватые лапки. Чуть выше глаз начинали расти два тонких, длинных отростка, больше похожих на нити, уходящие далеко назад за голову.
– Ах, какое чудное создание… Теперь она твоя, можешь дать ей имя. – Сказала Зистра, протягивая новорожденную сову на крыле прямо на руки к Мортриту.
– Фира! Пусть это будет её именем. – По-детски радостно сказал Мортрит, держа её в руках. Пока он держал Фиру, мысли о Везрит уходили прочь, забирая с собой тоску и частично беспокойство.
– Прекрасное имя! Фира придёт к тебе на помощь, когда позовёшь. А теперь ступай. – После этих слов тот чудесный лес растворился в тумане, заменяясь другим лесом, с тем же телом мертвого оленя.
Голова мертвого животного начала облазить и гнить прямо на глазах, переходя на всё тело. За считанные минуты от тела остались только чистейшие кости. Мортрит решил, как дополнительный трофей забрать себе его рога.
С рогами на спине Мортрит думал, стоило ли это того, правильно ли он поступил, утешая себя, что он всё сделал правильно, но всё равно чувствуя огромную вину и тяжесть на душе. Туман вокруг не развеивался, оставшись таким же непроглядным. Трава под ногами, что раньше росла штыками вверх, сейчас же стала увядать. Белые кончики перестали блестеть и стали чернеть.
Мортрит направился в глубь тумана, не зная обратной дороги, просто понадеявшись на удачу. Ноги были вялые, тот запах гнили преследовал Мортрита, не давая покоя. Помимо только хвойных деревьев начали встречаться и другие, наконец запах листвы донесся до его носа. Красные стволы деревьев с золотой листвой, очень похожие на могучие дубы, тонкие, витые из нескольких, будто толстых корней стволы, на которых росли белые листья. Это дерево считается крайне ядовитым, не один зверь не осмелиться подойти к нему, ведь даже его сок способен разъесть любую шерсть и шкуру, не говоря уже о коже. Эти виды древ встречались на развилке в самом начале, Мортрит хорошо запомнил это, жаль, что только это. Вскоре вездесущие корни, вылезающие из-под земли, об которые постоянно спотыкаешься, закончились облегчая дальнейший путь, а в месте с ними закончились и хвои. На смену холодным, темно-зеленым иголкам пришли разноцветная листва, парящая на ветре по округе, даже туман с холодного белого оттенка перешел на теплый, чем-то весенний, янтарный цвет.
Прошло несколько часов, начали встречаться малые протоптанные тропы, по всему их пути валялись огрызки фруктов, зубы и кости. Скрытые в болотистой земле ручьи вели к болотам, которых стало много. Ещё недавно древа, пышущие листвой, сейчас стояли полуголые. Тропа, по которой Мортрит решился идти, привела его к деревянному, немного погрузившемуся в землю домику.
– Дом, в таком месте? Ещё и кости. Стоит готовиться к худшему. – Мортрит взял в руки свой клинок, тело так и не отдохнуло с того момента и хватит ли сил чтобы нанести удар, ответ на этот вопрос Мортрит не мог дать.
Пока он решил не показываться и стоял в высокой траве, высматривая кого-нибудь, ожидая хоть чего-либо. Выставив руку перед собой и согнув её в локте, как если бы на неё должна была сесть птица, Мортрит подумал о той Фире. Через секунду сквозь легкую дымку сова села на руку. В таком положении Фира на голову была выше Мортрита.
– Фира, сядь на крышу, если что помоги мне. – Сова, кивнув на приказ, бесшумно полетела.
На руке после совы остались раны от её огромных когтей и легкая синева от силы сжимания лапы. Крадясь сквозь траву, серьга в такой тишине громко звенела, выдавая его. Выглядывая из-за угла дома на вход и вслушиваясь, Мортрит абсолютно ничего не приметил, бросил взгляд на Фиру, та спокойно осматривала округу. Подозвав её к себе, они зашли в дом. Маленький дом, как снаружи, так и изнутри, всего одна комната. Несколько невысоких столов на них беспорядочно лежали палки, кости, стояла малая каменная ступка и пестик. Несколько мешочков висели на стене, вместе с маленькими черепами, похожие на детские, рядом висели и черепа животных. Напротив, стоял камин с ещё тлеющими углями. Внутри было крайне темно, над головой было множество балок, выполняющих роль дополнительной опоры для крыши. Когда Мортрит готовился к прыжку, полосы на его руках распутались и начали свисать, напоминая подобие крыльев. Легким, но благодаря ним высоким прыжком он воткнул серпообразным концом клинка в одну из балок, Фира подтягивала его, таща за спину вверх, с трудом у них получилось. Идея Мортрита была выждать здешнего жильца, пугающий его, слишком много черепов для охотника или кто здесь вообще может жить.
Несколько десяток минут, спустя которые отворилась дряхлая дверь, длились как бесконечность. Пауки и мошки не давали покоя, но и помогали не уснуть, ползая по лицу и телу. Внутрь зашла молодая девушка в зеленой одежде, таже дриада, что крутилась возле оленя. Пепельные волосы, бледная кожа, обнаженные деревянные руки. Ошибиться было невозможно. Она что-то напевала себе под нос, сразу за ней зашли двое детей, первый был рыжий мальчик, несколько веснушек украшали его щеки, а длинные волосы закрывали лоб, одет был будто в мешок с проделанными отверстиями для рук и завязанный бечёвкой. Вторая была девочка в синим халате, перевязанный шелковой, толстой повязкой, в ботинках из кожи, черные волосы росли ей по плечи, широкие глаза были слегка прикрыты, будто она только проснулась. После них шла молодая дева, лет семнадцать, черные волосы с белыми кончиками, некоторые пряди волос были заплетены в косы, соединяющиеся в одну большую за спиной. В белой свободной рубашке с длинными рукавами, стягивающиеся у кисти, черная жилетка, больше напоминающая корсет с железными кольцами на груди, которые и стягивали её. Черные штаны обтягивали её ноги, на поясе прикреплена набедренная повязка, спускающая до коленей, больше похожая на обрезок плаща. И наконец в конце зашла, закрыв за собой дверь подперев её доской, старая бабушка. Дырявое на плечах и спине платье коричневого цвета, длинные седые волосы, но бодрые карие глаза и ехидная улыбка.
– Проваливай! – Крикнула бабка на дриаду, отпустив кулаки, будто сживая там невидимые цепи.
Дева растворилась в воздухе, всё так же напевая себе под нос.
– Разберёмся сначала с тобой. – Пробормотала бабка, подойдя к высокой девушке в рубашке. – От тебя мне нужно не так много, как от моих милых детишек. – Её голос был мягким, но в то же время скверным. Он вызывал лишь отвращение, когда она говорила, было ощущение, что она ругает или осуждает.
– Почему они просто стоят? – Гости не подавали даже явного пробуждения. Не моргали, даже возможно не дышали, сверху было трудно увидеть это.
Щелкнув пальцами, из которых в этот момент вылетел кровавый дым, бабка ударила ладонью по щеке девушки с такой силой, что даже Мортриту от такого вида стало больно. От удара девушка упала, потирая щеку, видимо пришла в сознание. Бабка подошла к её голове, смотря в её перепуганные ещё ничего не понимающие глаза, раскрыла силой её рот и с трудом выдернула верхний клык. Она заорала от боли, скорчив лицо, но тело не двигалось. Из места, где раньше был зуб полилось неестественно много крови, как из крупной раны, заполняющий рот девушки. Бабка положила зуб в ступку и снова подошла к девушке с черпаком в руках. Девушка на полу, всё так же вопила от боли сквозь кровь, наполняющую её рот. Уже сейчас она начала захлебываться, видимо она не могла и глотать или хотя бы повернуть голову, бабка набрала излишки крови в черпак и отошла к столу. Огромное количество крови лилось на пол, утекая сквозь доски куда-то под пол.
– Нужно помочь, но эта бабка… Что ещё она может? Если я повторю её судьбу? – Злость на себя заставила Мортрита тихо зарычать.
Пока старуха измельчала зуб и не обращала на вопли, уже перешедшие в бульканье, внимание, Мортрит спрыгнул с балок, благодаря своим крыльям он приземлился абсолютно беззвучно прямо к деве. Перевернул её на живот, чтобы она перестала захлебываться. Это помогло, она снова дышала, но двигаться пока не могла.
– Зарубить её в спину идеальный вариант! – Мортрит начал красться к ней так тихо как мог. – Главное не поворачивайся старая тварь! – Доска под ногой Мортрита скрипнула из-за чего она повернулась в страхе.
– И как давно ты здесь, идиот!?! – Старуха достала из волос длинный кинжал и побежала на Мортрита.
– Что ты с ними сделала? – Спросил Мортрит пока та не оказалась слишком близко.
Вместо ответа она замахнулась для удара, в момент Мортрит перехватил её кисть с кинжалом, продев сквозь круглое отверстие своего клинка. Повернувшись к ней спиной, положив руку с клинком себе на плечо, Мортрит резко дернул вниз, отрезав её кисть. Из отрубленной кисти помимо крови начал вырываться кровавый туман, принимая форму скелета в накидке, скрывая череп под капюшоном.
– Ты покойник! – Бабка начала заливаться смехом опираясь об стол оставшейся рукой.
Туман схватил Мортрита за горло подняв и ударив им об пол, от чего тот провалился в погреб. Спину ломило от боли, казалось, что все кости переломало. Туман устремился к Мортриту, обычные атаки проходили сквозь него, не принося никакой пользы. Костлявой рукой он пробил живот Мортрита на сквозь. Откашлявшись кровью, Мортрит выкрикнул:
– Фира, убей старуху!!
– Что?! С тобой кто-то ещё? – Крикнула в усмешке старуха, явно чтобы надуманный напарник тоже услышал.
Из темноты вылетела Фира с такой скорость, что заметить её было сложно, как и бабка не заметила её. Сова, пролетев мимо головы своими когтями перерезала горло старухе, обрекая её захлебываться в собственной крови. Туман начал растворяться, отпуская Мортрита. Сверху рухнуло два тела, видимо дети вернулись в норму, но ещё не пробудились.
Погреб был ужасен. Детские Скелеты висели на цепях, прикрепленные к стенам, по всюду множество колб с кровью. Мешки с плотью и органами, обреченных здесь узников. Кровостоки в полу вели к столу в конце погреба, там и хранились все пустые колбы. В углу стоял котёл, наполненный черной жижей, густой и липкой.