– откуда ты все это знаешь? Недоверчиво ответил Дилан.
– телепередач насмотрелся. Рассмеялся я во весь голос, шучу, раньше приходилось сталкиваться, не важно. Не перебивай, вообще я ненавижу наше здравоохранение, если у тебя нет температуры, насморка, нога, голова короче говоря тело не болит, то ты должен идти работать, а если у меня болит Душа? А оно часть моего тела, следовательно, все тело, но как объяснить этим тупицам!
– а как же родители? Не унимался Дилан.
– а что они живут и живут, они не лезут в мои дела, а я в их. У нас ни очень хорошие отношения, я люблю их, но у них и своих забот полным-полно. Я налил ему ещё стакан и продолжил – Дилан спасибо, что пришёл, а то те мерзавцы только и готовы за мой счёт нажраться, ты один из всего этого сброда с кем можно поговорить по душам.
– спасибо конечно. Сказал Дилан и почему-то густо покраснел.
– не перебивай, я бы Билу и Теду начистил физиономии, это же отбросы, которым ни черта в жизни не нужно, в принципе я лицемер, я ни хуже их, а ещё больше моральный урод, вот кто я.
Дилан слушал меня внимательно его долговязое тело вдруг заелозило на кресле, а потом произнёс.
– ты извини меня старик, я все понимаю, но у меня к тебе такой вопрос?
Он замолчал и истошно стал смотреть в пол.
– говори же. Не вытерпел я.
Дилан нерешительно и тихо произнёс.
– не мог бы ты занять мне деньги, а то я Теду одолжил, а он всю получку потерял, когда пьяный был.
Я посмотрел на него внимательно, изучая как какой-то школьный предмет.
– сколько?
–400 долларов, я в следующем месяце верну. Мне просто взнос по кредиту необходимо внести. Нет ты не подумай, что я только за деньгами пришёл! Я пришёл, чтоб проведать тебя и узнать, когда ты выйдешь на работу.
Я достал из бумажника 4 сотни отдал их Дилану и произнес
– не знаю, а теперь, когда все сказано и выпито, не мог бы ты оставить меня одного.
Дилан, как подорванный вскочил с кресла, словно только и ждал, когда я ему предложу это
– да-да, конечно, но ты ведь ничего с собой не сделаешь?
– не знаю. Ответил ему, закрывая за ним дверь.
Мысли мои хаотично бродили в голове, наполненной спиртным. Я думал о Дилане, что он был хорошим человеком, а может и нет, он никогда много ни говорил, что творилось у него в голове, в душе? Почему он таким стал? Чужая душа потёмки, наверное, гораздо легче было бы, если мы все были единой сетью или просто не имели бы чувств.
Я стал набирать Бет было около 12 часов ночи, она не брала трубку, я стал писать ей, она не отвечала, меня разрывало, как же жалок я был тогда, находясь в душераздирающей агонии, мне хотелось только одного, обнять Мою Бетти, почувствовать тепло ее тепло. Мне снова стали лезть в голову дурные мысли, я взял бритву сломал ее, чтоб достать лезвие, потом посмотрев на свою левую руку представил, как полосну по ней этим ледяным осколком. Выпив ещё, приготовился, но мне не хватило духу, два часа я тщетно пытался себя порезать, но кроме маленькой царапины так и не смог, себя увечить. Вообще мой инстинкт самосохранения или был очень хорош или рассудок слишком трезв, я хотел сходить на кухню ещё за одной бутылкой, но сразу упал, нет рассудок тут не причем, значит инстинкт самосохранения виноват! я попытался снова пустить алый ручеёк, но перед этим решил посмотреть в телефон, там было сообщение от Бет, она спрашивала, чем может мне помочь?
Я конечно же в душе кричал:" давай начнем все сначала и будем вместе!" Но написал только
– Поговори со мной, пожалуйста
Так прошла ещё одна ночь.
На третий день боль не прошла, сердце ныло, мозги плавились, я говорил себе собраться не быть бесхребетным, слабым, немощным, но меня не хватило, у меня просто не было сил и никто мне не может помочь. Я был один совершенно один в этой проклятой клетке. Я ненавидел себя, Бетти, все человечество на свете. Мне хотелось только одно, притупить чувства. Телефон зазвенел, звонили с работы, но я не брал, я был в не том состоянии, чтобы трудиться, на этих извергов.
Я игнорировал звонки с работы, сразу подошёл к холодильнику и достал еще одну бутылку виски налил в стакан, понюхал, брезгливо отвернулся, а потом залпом выпил…и ещё выпил, и ещё, ненавижу алкоголь, как же мне противно стало от этой зеленой бутылки, от этой этикетки с надписью виски…я не понимал, что со мной происходит… В выходные дни, я мог пить литрами это дерьмо, а сейчас воротит от одной мысли от алкоголя, но я пил, пил, чтобы притупить своё состояние, я не знал, что мне ещё делать, кто мне может помочь? Никто, кроме моей Бетти, но ее уже нет осталась только Бет.
Я хотел позвонить ей, но здравомыслие взяло вверх и вообще решил удалить все ее контакты и номера так и поступил. Я стал слишком токсичным, одержим ею, это было не нормально. Я понимал, что нельзя с ней общаться, но от этих бесед мне было легче, хоть я и знал, что она с другим и ей очень тяжело даются такие беседы. Я я я Эго, мое эго, которое пострадало, задето.
Мне нужно было с кем-то поговорить, я хотел отправиться в бар, как ни где в этом месте могут тебя выслушать, поговорить с тобой по душам, но передумал. Хоть там все говорят по душам, но все думают о своих проблемах и так выходит, что ты говоришь об одной теме, например, о несчастной любви, а тебе рассказывают, как их начальник сегодня затрахал, но самое удивительное, что все друг друга понимают, просто все в своих мыслях и никто никого не слушает, думая о своих проблемах и только изредка отвечают: " да, понимаю…"
Я решил позвонить своей кузине Лилит. Ей было почти 30, разведена, муж изменял, детей нет, живёт одна в просторной квартире вместе с немецкой овчаркой по кличке Бейли. Все своё время она тратила на работу и пса. Она была очень красивой с тёмно-русыми волнистыми длинными волосами, с хитрыми зелёными глазами, с небольшим аккуратным носиком.
Шли гудки, наконец она взяла трубку
– привет, чего звонишь?
– привет Лилит, мне очень плохо приходи, пожалуйста нужно с кем-то поговорить!
– хм…а что случилось?
– я с моей Бетти расстался, и заревел прямо в трубку.
– в часов 6 вечера приду, жди и много не пей!
Я тщетно пытался снова собраться, взять себя в руки! Бил себя по лицу, кричал на своё отражение в зеркале, но ничего не помогало. Я был разобран, из меня вырвали часть моей души, я стал половиной себя. Мне было жалко смотреть на своё отражение. Я возненавидел этот убогий силуэт, что разбил вдребезги зеркало. Я снова налил себе стакан алкоголя, сел на кресло и включил телевизор, там шел какой-то балет. Боже мой, как красиво, столько чувств в этих движениях, я говорю, как Бетти, и начал нервно смеяться во весь голос, что мне стало страшно. Я уснул.
В дверь кто-то стучал и звонил, я мигом вскочил и открыл дверь, там стояла вся мокрая от дождя Лилит.
– ну спасибо, я же говорила много не пить! Я пол часа стучусь и звоню тебе ответила она злясь.
– прости, пожалуйста, я ту ночь не спал, а сейчас ещё выпил немного, правда немного. И посмотрел на неё виновато – проходи.
Она зашла, когда мне, я взял ее вещи развесил плащ, чтоб просох и предложил кофе
– будешь кофе?
– чай, мне завтра рано вставать, ещё Бейли выгулять нужно
Когда она прошла в гостиную я словно увидел свой бардак ее глазами, мне стало стыдно перед ней.