– Что там, Ёхан?, – шепотом повторила я.
– Я убил всех птиц, мам!
В голове начало пульсировать. Я чувствовала, как вены на висках набухают и бьются в истерике. Тихо и очень медленно я начала приподыматься. Пружины предательски заскрипели. Простынь подо мной захрустела. Половица звонко прогнулась. Я сидела в своей кровати и смотрела в окно. Всё остановилось. Луна освещала камень у обрыва и высокую траву у окна. Всё замерло.
– Тебе лучше?, – прошептала я.
Ёхан отрицательно помахал головой, и я услышала, как гнется кожа на его шее.
Утром, истерзанная ночной бессонницей, я вышла во двор, чтобы прибраться.
Всё вокруг обрело голос. Листья, трава, деревья, море, капли, тучи, даже солнце и то поскрипывало, когда что-то проходило сквозь его лучи.
Я начала собирать птиц и камни, разбросанные по двору. Каждые пару шагов – смертельные. Для них. И для меня.
Вы его встречали?
Между своими голосами и его, я услышала голос птицы. Она жалобно пела о чем-то, и я смогла отбросить все другие шумы, чтобы услышать ее лучше. Крик был настолько пронзительный, что отзывался эхом в моем сердце, и тогда я впервые прислушалась к нему. Да, именно так всё и случилось, именно с этого всё и началось… С птицы.
Раньше голоса мне шептали разное. Иногда, словно в забытьи, я повторяла всё это вслух. Я твердила без разбору всё, что крутилось у меня в голове, не вслушиваясь, а точнее, даже не слушая. Просто бормотала как радиоприемник, настроенный сразу на несколько частот.
Порой я подмечала, что болтаю, и останавливалась. Просто закрывала рот, но в голове поток слов всё равно не прекращался. Я стала воспринимать его как фон и иногда даже делала попытки погрузиться в эти бесконечные волны слов и выудить оттуда свои собственные. Однако, это всегда заканчивалось неудачей, пока я не услышала как-то раз непривычно отчетливую фразу: «А может и нет у меня собственных мыслей, может в моей голове пустота?» и успокоилась. Теперь мне кажется, что то были мои единственные мысли в жизни.
Случалось, что я хотела услышать то, что говорят голоса. Тогда я старалась слушать голову, но там была сплошная каша. Когда я начинала слушать свой собственный голос, выходило, что я часто повторяю одно и то же, чаще всего какую-нибудь бессмыслицу. Помню, однажды я говорила что-то о коровах… коровы, коровы, коровы… Полная ерунда. Так я и жила. Долго или даже очень долго.